Королевство пустых зеркал

Однако часам к восьми они слегка угомонились, и Алексей заказал в номер ужин на двоих.

Сервис отеля сказался на уровне: не прошло и пяти минут, как уже знакомая горничная вкатывала в зал сервировочный столик. Никакой видимой ревности, или хотя бы невольного сердитого взгляда, даже при виде на полу случайно вылетевшего часа три назад через приоткрытую дверь бра, она не выказала. Но одарила Алексея, принимая очередной гульден, такой улыбкой, что у него невольно опять побежали мурашки… В таких местах, где им, вроде, бегать не положено!

Да что же это такое, в конце-концов! Здесь что – тщательно, и с любовью к этому делу, культивируют свободный секс?! Без дурацких условностей и ограничений?! И что: теперь – все – «на новенького»? На это, что ли, конкретно намекал Аарон?

И к этому же, похоже, его исподволь готовили и там, у Анвара Эргашевича…

А не слишком ли рано он начал? Может…

Внезапно пришедшая в голову мысль пронзила до самых пяток: куда делся предыдущий Мастер?! Что с ним случилось? Уж не… Заездили ли беднягу до полусмерти?! Или даже – не «полу-»?

Но как… Выяснить это? Ведь и на работе… и здесь – наверняка прослушка! И ему не избежать неприятностей, если начнёт задавать «странные» вопросы. А-а! Он же может спрашивать, скажем, завтра – по дороге на работу. Ведь по виду Гудрун однозначно ясно – никуда «домой» она сегодня не пойдёт!

Где-то на одной из башен пробило двенадцать – Алексей слышал тихие, но отчётливые удары колоколов. Через открытое окно, сквозь лёгкую тюлевую занавеску, проникал такой же влажный, как и в комнате, воздух. Он не нёс долгожданных прохлады и умиротворения, а лишь создавал лёгкий сквознячок.

Лёжа на спине, он ощущал податливую шелковистую мягкость волос под правой ладонью – головка утомлённой девушки покоилась на его плече, и он накрывал волосы рукой, и ротик Гудрун трогательно приоткрылся, дыша тёплой влагой ему в ключицу.

Но не поэтому он не мог заснуть.

Сытный ужин великолепно освежил их, и вернул хотя бы часть бурно потраченных сил… Нет, после ужина они, конечно, тоже… Но делали это уже со вкусом, обстоятельно, если это можно так назвать. Затем Гудрун вымылась. Он – тоже.

Алексей рассматривал её тело на фоне светлого проёма ванной – чёрт возьми, если здесь такие стандартные манекенщицы, получается – что и обычные женщины-клиентки должны быть с почти такими же пропорциями… Иначе – нет смысла в его подгонке фасона под эту фигуру.

Собственно, за примером далеко ходить не надо – вон, давешняя горничная! Да и местные женщины, попадавшиеся на улице – чёрт побери! Он только теперь осознал, что безобразно толстых, или, напротив, тощих – ему практически не встречалось! Как и коротышек. Или «стропил». Впрочем, он здесь всего два дня. Рановато для столь глобальных обобщений. Поживём – увидим.

Пока же ему не давала покоя главная мысль – как всё произошедшее скажется на его взаимоотношениях. С Гудрун в частности. И – на работе вообще. Или тоже – «поживём-увидим»? Он вздохнул. Гудрун, не открывая глаз, сладко причмокнула, и, пробормотав что-то явно по-норвейски, потянула одеяло на себя. Восхитительная «натура» развернулась с ворчанием к стене. Он не возражал. Летняя ночь вполне тёплая.

Но сон всё не шёл… В чём же дело? Что его – он чуял! – подспудно, где-то очень глубоко, но совершенно явственно – беспокоит? Может, дело в этой самой Гелландии, будь она неладна, и её «свободных» нравах? Или…

Или его основные (Про начальные, лёгонькие, оказывается, как пух – уже и речи нет!) подозрения начались ещё тогда, после прохождения «сканнера»? Вот чует его душенька – что-то здесь нечисто! Сканнер ли это был? И… куда всё же пропало два… Или даже три дня? Ногти отросли, бороду кто-то брил… А дата в аэропорту – та же самая!

Ну не бывает так!

Ладно, завтра ему – работать. Голову желательно иметь трезвую. И свежую.

Отвернувшись от восхитительных форм, соблазнительно круглящихся под тонким одеялом ещё лучше, чем если бы они были совсем без прикрытия, он заставил себя думать о… Том, что всегда помогало расслабиться.

Колодец. Он носил оттуда воду в огромном, не по возрасту и росту, ведре. А вот – рябина позади дома. Сарай с вечно текущей крышей… После того, как провели газ, оставшиеся напоминанием об утомительных маханиях топором дрова так и чернеют растрескавшимися торцами иссохших волокнистых поленьев под навесом пристройки.

Огород. Уж он его понапропалывался в своё время… Пока почва не истощилась, и огород не забросили – раз нет скотины, то и навоз взять, стало быть, неоткуда. Так что посреди огорода теперь растёт три дерева – яблони. (!) Поздновато, но – лучше, чем никогда.

Сад. Название одно: вишни и черешня давно выродились, и плоды дают мелкие и кислые. Зато он ласкает взор: зарос травой по колено. А никому трава не нужна, скотину в деревне уже не держат. Разве что кур… Зато у соседа через дом есть пасека.

Вот и разноцветные «кубики» уликов. Крышка одного открыта – что там?

Ага, похоже, дед Митрич собрался качать мёд – вон сбоку высится и оцинкованная громада центрифуги… И дымарь попыхивает. А где же сам-то вредный дед?

Алексей как-то вдруг сам оказался внутри улика, обнаружив, что пчёлы вокруг такого же размера, как и он! Но это почему-то не пугало. Он и ощущал себя, как пчела – те, вроде, узнают своих по запаху, так вот он и пах, вроде, соответственно!..

Но куда это его влечёт-несёт непонятная сила? Куда он движется?..

Похоже, вглубь и в центр: к матке.

Ага – вот её и видать. Окружённая плотным комом суетящихся работниц и… трутней. А почему… Лица у всех трутней, здоровенных и раскормленных, лениво, и как бы пренебрежительно поглядывающих на всё окружающее, пчёл – людские?! И откуда он знает, что и у него такое же лицо… Он что – один из этих же?! И почему его хватают и тащат к… А-а-а!.. Ведь это – о Боже!!! Нет! Не-е-е-ет!!!

«Элитная самка». «Элитная самка». – с этой мыслью он проснулся. И ощутил, что его немилосердно трясут, с надрывом и слезами в голосе окликая по имени:

– Алексейс! Алексейс! О, плиз, плиз! Вейк ап!..

Он замычал, отчаянно качая головой. Затем смог выговорить:

– Йес, йес! Ай,м о,кей! – после чего только сообразил, что отвечает на ангальском.

Ф-фу… Сон. Вот дьявол: лицо Гудрун над ним жутко встревоженное и расстроенное – она даже плачет. Боже! Какие же у неё глазищи: даже без макияжа – на поллица!..

– Я в порядке, – повторил он, гладя её по растрёпанным волосам, и стараясь успокоить дыхание, – Ты сама – как?

– Я – порядок. Ты, ты… Долго не просыпаться. Делать: «М!… М!..» Потом так сильно кричать!.. – она покачала головой, показывая открытым ртом, и головой, как он метался по подушке.

– А-а, ничего страшного. Просто кошмар. Ну, плохой сон. Приснился. Теперь всё хорошо. – он мягко высвободился из цепких рук, и сел, поставив ноги на пол. Ощущал во всём теле мелкую, отвратительную дрожь. Гудрун однако продолжала гладить его по спине, стоя сзади него на коленях. Затем прижалась к его голой спине мягкими щекой и грудью, обхватив руками. Гос-споди!.. Какая она восхитительно тёплая и приятная!..

Она уже не рыдала. Но слёзы, когда Алексей глянул на неё, всё ещё как-то сами текли… Он чуть развернулся, и принял сразу ставшее податливым тело к себе на колени – так, чтобы ещё и ещё смотреть в милое лицо, на мгновение отстраняясь после поцелуев.

А и восхитительная же у неё спина – на ляжках тоже мягко!..

Вот, оказывается, чем удобна манекенщица… «в теле». Есть за что подержаться, и по чему – погладить. Поласкать.

Гудрун усмехнулась, призывно выгибаясь, словно потягивающаяся кошечка, и уже посмеиваясь:

– Я знать один хороший способ… Лечить плохой сон!

Но – до работы Алексей не рискнул больше одного раза воспользоваться способом, действительно оказавшимся шикарным. Вот уж точно: так можно было бы много чего вылечить. Нервного. Но!

Всё-таки – даже эскизная модель ещё недоделана! А надо бы ещё успеть перейти к промежуточной: до того, как к обеду явится заказанная им швея…

Завтрак, конечно, пришлось заказать в номер. И, понятно, на двоих.

Надо бы пополнить запас гульденов – похоже, придётся часто так заказывать…

По дороге на работу он всё же решился спросить:

– Гудрун! А где предыдущий Мастер?

– О, он уехать. Его перевести… Это… Большой должность! Он теперь – в Парис!

Ух ты!.. Вот, значит, какая перспектива тут у тех, кто справляется с… И проявляет себя так, как требовалось в объявлении – креативным и амбициозным! Хм-м… А почему бы и нет?! Что ему терять, кроме своих цепей? Может, к сорока-то годам – воображение, наконец, проснётся, и заработает? Однако он решил уточнить:

– А давно? Мастер уехал?

– Да, давно. Месяц… Э-э… Нет – один, и половина месяц!

– А как его звали?

– Николас. Девочки говорить, звать его Сант Николас! Ха-ха!.. – Гудрун беспечно рассмеялась.

Ну да – Святой Николай – «западный» Дед Мороз! Вот только у Алексея на душе заскребли кошки сомнений и опасений: его коллега, второй мужчина на их курсе – как раз и звался Николаем! Но – что за чушь лезет ему в голову! Хоть он и потерял из виду Николая ещё… Да, года четыре назад, никаких шансов на то, что он – тот самый – нет!

Он постарался взять себя в руки – они дошли. Секьюрити как всегда не требовал никаких подтверждающих документов – впрочем, их у Алексея не требовали в Корпорации нигде! Чёрт – традиция, что ли, у них такая – ориентироваться не на бумажки, а на «морду лица»?!..

Без пяти девять пришла и фру Магда. Они залезли в шкаф-сейф, и вынули всё для работы. Показалось Алексею, или чертежи всё же лежали не совсем так, как он вчера укладывал их?..

Чёрт с ним – промышленный шпионаж уже на его предприятии – проблема вахтёра и охранника. Не с него за недогляд снимут голову… Гудрун, довольно улыбаясь, и уже облачённая в расчерченное заново туго облегающее трико, забралась на свой поддон.

К полудню Алексей и фру Хельга были полностью удовлетворены результатом своих усилий. Топорщащийся «кокон» с манекенщицы сняли, и она сразу принялась ожесточённо чесаться – Алексей только и мог, что укоризненно взглянуть…

Аккуратный разъём на детали занял считанные минуты. После чего они обступили со всех сторон огромный рабочий стол. Перенос на красную ткань проходил при непосредственном участии всех членов макетной группы: помогали и закройщица, и фру Хельга, и фру Магда, и даже подсобница. Алексей приветствовал помощь: в «девочках» чувствовался и профессионализм и большой опыт… Гудрун пока нежилась, развалясь в кресле Мастера, с его милостивого позволения.

В столовой сегодня на первое, похоже, действительно в честь Алексея, оказался борщ. Алексей не мог сдержать невольной улыбки: не умеют гелландцы готовить настоящий борщ! Но уж он им этого ни при каких условиях не скажет – это было бы свинством! Чёрной неблагодарностью – люди старались, а он…

Он с удовольствием подобрал хлебом даже капли со дна. Ничего, вполне съедобно.

На второе оказалась рыба – со странным названием «Подганзиз», А, пангасиус – догадался Алексей, уже съев почти половину «морского языка». Вкусно. Очень. Главное – нет костей! Алексей до сих пор с содроганием вспоминал: как его в пятилетнем возрасте везли на «газике» в раймедпункт, и вредный ветеринар, оказавшийся на дежурстве вместо болевшего врача, длиннющим холодным пинцетом жутко болезненно вынимал из его нёба застрявшую изогнутую кость от карася…

После обеда фру Магда тихонько отозвала его в кабинет.

Странно. В чём дело? Мораль?

Нет – оказалось, что сегодня пятница, (Вот он – раззява! Как мог про это забыть?!) и надо раздавать зарплату. Поэтому фру Магда сообщила, что сейчас подъедет инкассаторская машина, и ей нужно ждать внизу – у стойки секьюрити. Алексей, разумеется, покивал с умным видом, разумеется, разрешив – какое счастье, что эта обязанность тоже не на нём!

Вернулась фру Магда, впрочем, быстро: буквально через полчаса. Конверты сложили в сейф.

К этому времени швея-мотористка как раз обрабатывала молнию на спине. Так что к четырём все с довольными лицами, а Алексей – и с потираемыми руками, обозревали Гудрун, медленно поворачивавшуюся на привычном месте перед ними.

Вторая Промежуточная Модель сидела как надо: нигде не топорщилось, не отвисало, и не обтягивало сильней положенного… На требования то поднять руки, то опустить их, то наклониться вперёд-назад-вбок, материя собиралась, конечно, в складки, но по заверениям главной испытуемой – «Нигде не жать!». Неплохо. Конечно, всё равно придётся делать доработку, когда они перенесут всё это на мягкую основную ткань, но то, что уже и так сидит как надо – хорошо.

Убрав ухмылку во весь рот с лица, (Ну, чтобы не терять авторитет!) Алексей потребовал, чтобы его манекенщица одела туфли на шпильках, и снова забралась наверх. Хм-м… Он опять не мог не удивиться – до чего обычный подъём ступни на восемь-десять сантиметров от поверхности пола преображают линию спины… И того, что ниже её.

Алексей покивал и похмыкал: сидит-то – да, как надо… А – походить по студии?

Это тоже прошло хорошо. Если не считать того, что выделывая особо «изящный» пируэт, Гудрун споткнулась, и буквально рухнула в объятия Алексея. Сделав невинное лицо, она прокомментировала:

– Извинить мой. Ноги спотыкнуть. – Алексей только кивнул. Хотя и чуял, как горят уши. Нахалка. Все и так уже знают, что они пришли утром вместе…

Фру Магда заранее сообщила ему о «коротком рабочем дне». Поэтому он с чувством хорошо выполненного долга помог ей спрятать зелёное и красное хозяйство в сейф. А вот конверты Помощница достала сама.

Раздача происходила буднично: подойдя к каждому члену их маленького коллектива, фру Магда просто вручала конверты, аккуратно кем-то надписанные, очевидно, в бухгалтерии Корпорации. Работницы благодарили. Поблагодарил и Алексей, которому досталось в последнюю очередь.

Пряча полученное в карман пиджака, он подумал, что выглядит-то его конверт… Попухлее, чем у остальных. Впрочем, как раз удивительно было бы, если б оказалось наоборот – вон, у епонцев, насколько он знает, зарплаты младшего и руководящего персонала разнятся в пять раз. У немцев – в десять. А у бамерикосов – даже в пятнадцать.

В половине пятого на рабочем месте оставался только он и неизменная заместительница.

– Фру Магда. На понедельник мне понадобится материал оригинала. То есть – шифон, плотный, светло-серого цвета, и кроме того… – Алексей на всякий случай решил изготавливать пилотный образец платья в трёх видах: во всём оригиналу соответствующими, но – другого цвета. И – из другой материи. Так, на всякий случай: вдруг то, что интуитивно кажется ему, смотреться будет лучше!

Вот такая вот производственная наглость…

Фру Магда, как всегда отметив всё в блокнотике, взглянула на него с пониманием:

– Всё будет подготовлено к понедельнику! Портних вызвать обеих?

– Да, фру Магда. И вторую закройщицу. А на вторник хорошо бы несколько молодых… – он осёкся. Фру Магда закончила за него:

– Ещё несколько манекенщиц для проверки и подгонки?

– Д-да… Вы правы. Трёх – считая с Гудрун, разумеется! – мне кажется, будет достаточно. – он испытывал неловкость и перед своей помощницей, и перед Гудрун: получалось, он сразу как бы… предаёт её! Хочет – других женщин! И пусть пока – не в постель, но… Учитывая местные «традиции», до этого, кажется…

Словно бы и не замечая его состояния, фру Магда почти весело ответила:

– Во вторник – ещё две молодые манекенщицы будут!

К его удивлению Гудрун его внизу не ждала. И по дороге домой тоже – из кафе не появлялась, и не окликала, хотя он и ждал этого.

К такому он оказался не готов.

Может, обидел чем-то ненароком? Тем, что – не пригласил?

В чём дело? А может, тут так положено: насладились друг другом – и всё?! Милые, лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения?! Блин. Ничего не понятно. А главное – что ему делать теперь?.. Ну и угораздило его вляпаться с этой Гелландией!

Дома он первым делом полез в конверт.

Ого!..

Это что – за неделю? Или – с момента подписания Контракта прошло побольше времени – вот и?.. Но так или иначе, количество купюр приятно удивило: девять свеже-шершавых зелёненьких бумажек издавали приятный хруст, когда он засовывал их в кармашек любимой сумки – а куда ещё?..

Интересно: это его зарплата – с учётом выданных Аароном «на раздачу чаевых»? И ещё интересно – какой здесь курс? В-смысле, молларов к гульдену?

Ужин в номере он ел один, печально глядя в окно. Особо смотреть, впрочем, было не на что: скучно-бюргерский дом (оказалось, что это не отель, а именно – жилой дом) напротив никуда не ушёл. Да и люди на улочке, куда выходили окна номера, появлялись редко, куда реже, чем на «проторённых» туристических магистралях. Шли они тоже, словно автоматы – монотонно-деловито, и как-то безрадостно… Или это его настроение окрашивало всё вокруг в тона лёгкой грусти?.. Гудрун?

Нет, что-то с этой Гудрун точно – нечисто. Почему сегодня она никак не… Выказывала ему своё расположение? Не смотрела так, как вчера. Хотя… На руки же падала? Или… он должен был теперь сам пригласить её? Ох уж этот менталитет чужой страны… Нравы. Традиции. Надо бы порасспросить Аарона – тот кажется ушлым и подкованным!

Впервые с момента вселения Алексей включил телевизор в гостиной. Сел в одно из кресел, положил перед собой пульт и закинул ногу на ногу. Вот он и «отдыхает».

Программ-каналов оказалось всего десять. По двум шёл футбол: один – местный, гелландский, другой – общеевропейский. Ангальская премьер-лига. Ну правильно: Надерланды – самая «футбольная» страна мира!

Ещё по двум каналам – клипы. Современная музыка Алексея не привлекла, он «пролистал» дальше. По пятому каналу шли Дизнеевские мультяшки. Да чтоб вас…

Он тыкал дальше, силясь понять логику: нашёл три канала с фильмами. Один – на местном. Два – на ангальском. И ещё один канал – даже с чёрно-белыми, сороковых годов.

А последним оказался… непонятно-документальный канал, показывающий зверушек на фоне шикарной природы, и… Просто природу! После одиннадцатого нажатия вновь вернулся местный футбол.

Это что – шутка? Или издевательство? Где – новости?! Зи-эн-эн, Рейтар,Эн-ви-си? Явроньюз? Как он узнает… хотя бы прогноз погоды? Не говоря уже – о Руссии…

Кстати, воспоминания о погоде дома (Дожди-крыша-течёт-перестлать-кровлю-нанять-мастеров-деньги-на-них!) плавно подвели его к насущным заботам: нужно же дать матери знать, что он добрался, и всё хорошо. Да и денег ещё переслать.

Ладно, это уже – в понедельник. А пока придётся… Балбес он, что не взял какой-нибудь детективчик… Ну – кто ж знал! Что у него вот так, элементарно, нечем будет заняться в «вечер накануне уикенда». А, может, Гудрун можно позвонить?

А хочет ли он этого? Да и спускаться в тёмный холл к стойке…

Отказ от сотового он перенёс, как ни странно, очень даже легко. Да даже подписывая Договор знал, что так и будет – звонить-то… Почти некому! И он – не женщина, чтобы кому-то названивать, и часами перемывать, перемалывать… Косточки общих подруг. Последнюю передачу Патлахова. Или – сводническо-паскудные страсти глупых или просто расчётливых продажных баб, и двух тугарок, пытающихся всучить их богатеньким лохам, что нагло именовалось «Давайте выйдем замуж», и показывало остальным женщинам страны, что ленивой дурой быть теперь – не зазорно. Лишь бы красивой!..

А сто лет бы они нужны, эти продающиеся! В «содержатели» «неописуемых красавиц» он не рвался никогда…

Ладно, без сотки он как бы свободней. А матери он – напишет, как и договаривались.

Мысли снова вернулись к «его» манекенщице. Воспоминания о проведённом времени почему-то не так ярко грели душу, как он себе навоображал вначале.

Гудрун просто использовала его, как он по крошечным нюансам понимал теперь, как, вероятно, уже использовала многих «свежих» мужчин до него.

Или это было не отчуждённо-экспериментальное сравнение с её стороны, а – разведка?

А он… Хоть он и проявил себя… Хм – неплохо…

А вот всё равно – чувствовалась какая-то натяжка во всём этом: даже то, что она не ждала его вечером, наводило на печальные, но, похоже, близкие к истине, предположения о том, что секс здесь рассматривают как один из вариантов того же досуга. Ну, как тот же футбол. Или – прогулку на катере по каналам: он видал объявления возле пристаней.

Ладно, он приказал рассудку: хватит беспочвенных догадок и зацикливания на «межличностных» отношениях! Всё как-нибудь утрясётся… Само-собой.

Или – после консультации с Аароном.

А сейчас, пожалуй, лучше вымыться, да лечь спать. Может, утро и правда – вечера мудренее. Хоть по городу можно будет походить, или на речном трамвайчике поплавать: посмотреть. Чем он хуже туристов – те сами платят деньги, а ему «тур по достопримечательностям Омстердама и окресностей» уже оплачен! Все побывавшие друзья-знакомые твердили: «Ах, Надерландская Венезия! Ах, мостик Ван-Гога!». А он…

Вот завтра пойдёт, и посмотрит! Может, местный колорит наведёт на полезные мысли.

Спал Алексей неплохо. Хоть и часто просыпался – один раз даже пришлось встать по физиологическим нуждам: зря заказал полный чайник чая… Окончательно проснулся в десятом часу. «Умные» мысли о том, что хорошо бы пройтись по городу почему-то развеялись. Ну, как, скажем, предрассветный туман… Странно.

Да нет, не странно – банально лень.

Уж самому-то себе он мог смело признаться: да, лень! Две недели назад он, чуть ли не высунув на плечо язык, бегал в поисках работы по городу-который-не-прощает-безделья, а сейчас – словно попал в сказку! Лежи себе хоть весь день, да позевывай!

Уикенд! Причём – честно заработанный!

Но, полежав, и поворочавшись минут пятнадцать, он надумал всё же встать. Организм свой он знал: когда долго лежал без сна, всегда начинала побаливать голова. И ещё весь день продолжалась дурацкая слабость – словно переработал. А это обидно: устать от лежания так, как от тяжкого труда… Нет, он встанет. Да и скучно, наверное, смотреть, как он вылёживается тут – тем, кто контролирует видеокамеры.

Зато вот вчера им точно скучно не было.

Как ни странно, Алексей воспринимал наблюдение не как вторжение в «частную жизнь», а именно как беспокойство за него: чтобы не «наехали» искатели чужих коммерческих тайн. Он нутром чуял: шантажировать его «распущенным образом жизни» работодатели не собираются. А следить за столь недёшево обходящимся ценным специалистом приходится действительно для его же безопасности.

Впрочем, ни слежки за собой на улице, ни каких-либо подозрительных «шевелений» вокруг своей персоны он не обнаруживал. Или… Он слишком расслабился? Переключил всё внимание на работу?

А-а, неважно – за ним присмотрят! А приятно отдаться под крылышко – хоть и мафии, но – «От кутюр»! Сразу чувствуешь себя…

Как бы над обычными людьми! Востребованным Специалистом! Впрочем, мысли, приятно щекочущие самолюбие, не застилали от Алексея главного.

Да, он продался. С потрохами. Он – галерный раб. Нет, не просто раб – а «десятник». Ма-а-аленький бугорок над ровным местом. Но – он хоть знает, за что работает!..

Три года, да в таких условиях – можно выдержать. Легко! А уж как распорядиться денежками, он уже придумал: да, там, дома, он откроет своё, частное, Ателье!

Он уже и райончик в столице подобрал! Проблема, как всегда, в «подъёмных»: нужны швеймашины, оверлоки, распошивалка, штат (или хотя бы парочка) профессиональных портних и закройщица. Хотя бы одна. И всем им надо платить зарплату. И – за аренду помещения. И пропиарить ателье через СМИ: без рекламы никуда!..

Он прикидывал, что на всё это нужно работать вот так, как сейчас – года два. Нудно и скрупулёзно откладывая хотя бы три четверти. С другой стороны… Если он «приживётся» здесь – на кой ему это чёртово «Ателье Алексиса»?!

Небось, мужик, переведённый в Парис, на недостаток бабла и нереализованные амбиции не жалуется!..

Умывшись, одевшись, и не забыв сунуть в карман сотню зеленью, и прилично утончившуюся пачку гульденов, он запер номер, и спустился – спускаться он почему-то сразу предпочёл пешком. Кстати: вот, сегодня он в коридоре второго этажа увидал ещё жильца. Тот отпирал свой номер, и на Алексея оглянулся. Ух ты: как говорят про них теперь – афробамериканец! (Или – афроявропеец?…) Да и бог с ним – главное, хоть кто-то здесь, в «Ексельсиоре», есть, кроме него, и неизменного ночного портье. А то уж прямо тоска: словно он один-одинёшенек ночует в большом и продуваемом морскими ветрами, скрипучем старом доме…

Нет, слава Богу – не один.

Решив позавтракать в том самом кафе, где отличная сдоба, Алексей туда и прошёл.

О-о! Сегодня здесь куда нарядней! Приветливое солнышко яркими бликами освещало небольшой зал, отражаясь в огромном зеркале за спиной бармена. Бармен оказался тем же самым. А вот официантка – другая. Молодая и весьма… привлекательная.