Личная эвакуация

– Чего там? – спросил Марвел, допивая кофейную синтетику.

– Ни хрена себе!..

– Да что там? Говори!

– Орбитальная база «Бантокс», неизвестный корабль-нарушитель сбил преследовавший его истребитель «гальер».

– Так вроде…

– Да, такая же новость была три дня назад, – закончил за напарника коллега.

– Ну, отправляй!

– Само уже уходит, видишь? Тут приоритет, аж зашкаливает…

И действительно, отмеченное красным донесение быстро прошло по очереди, растолкав выделенные желтым и даже оранжевым, и скоро все ресурсы сервера были брошены на его кодировку.

Мигнуло освещение, завыли насосы, забирая больше воздуха для охлаждения вычислительных мощностей.

– Когда уже сервер новый поставят, – вздохнул Марвел.

– Дык, оптимизация же. Боюсь, не скоро.

Они помолчали, прислушиваясь к шуму в серверной.

– Кто пограничников мочит, как думаешь? – спросил напарник Марвела, но тот лишь пожал плечами. Слишком откровенные высказывания в их конторе не приветствовались, и уже этот простой вопрос коллеги мог оказаться проверочной провокацией.

Здесь это случалось запросто и почти каждый день – проверка на лояльность, проверка на следование инструкциям, поэтому никто не расслаблялся.

– Да ладно, не жмись. Мы же с тобой пятнадцать лет тут варимся.

– Ну… Сам же знаешь, кто их мочит. Так называемые – неназываемые. С политической точки зрения говорить об этом нельзя, но Восьмой отдел уже который год на ушах, притом что бюджет им все добавляют, штат расширяют и аппаратуру новую дают ежеквартально.

Коллега кивнул. Можно было, конечно, позавидовать Восьмому отделу, но подавать туда заявление никто не торопился, хотя жалованье там давали вдвое больше, а приход опытных сотрудников приветствовался. Однако работы было невпроворот, «космические» не видели выходных и вместо отпусков получали жирные компенсации.

«Лучше уж мы измену пресекать будем, это как-то привычнее», – подумал Марвел и заметил, что принятое им донесение пошло на кодировку.

– Ну вот и твое проскочило, – прокомментировал его коллега. – Тоже, кстати, не рядовой приоритет.

– Не рядовой.

– Кому оно?

– Да этим, с четвертого этажа.

– Литерный отдел?

– Да. Там такая секретность, что даже в сортир только по двое ходят.

– Это где такой седой, да? Полковник вроде.

– Не полковник, бери выше – гросс-инструктор.

– В его дела лучше не лезть.

– Да уж, никому бы не советовал.

Между тем закодированное донесение упало в личный раздел гросс-инструктора, и тому на телефон ушел сигнал о прибытии важного сообщения.

Этот офицер ведал особым перечнем заданий от первых лиц из правительственных кругов. Он еще не спал и просматривал документы. Услышав сигнал, привычно потянулся за аппаратом и, глянув на маленький экран, удивленно повел бровью.

Донесения по этой теме он не ждал, поскольку обычно поисковые задания либо срабатывали в первые три недели, либо не срабатывали никогда, а тут с таким опозданием что-то сбросили.

Не особенно надеясь на ценную информацию, он тем не менее отправил донесение на декодировку – в его отделении с новыми серверами это было дело пары минут.

Вскоре ему вернулся полный аудиофайл, и офицер его прослушал. На его лице при этом не отразилось никаких эмоций, однако, закончив прослушивание, гросс-инструктор быстро набрал один из номеров.

– Ты спишь, что ли, Лоркин? – с ходу атаковал он.

– Э-э… Но ведь сейчас четвертый час ночи, сэр.

– Четвертый час – это уже утро. Я не сплю, и ты не смей.

– Уже не смею, сэр. Слушаю вас.

– Ты помнишь, по двадцать четвертому параграфу у нас дело зависло?

– По двадцать четвертому все сняли, там все старое было.

– Нет, сняли не все.

– Ну, я понял, о чем вы, сэр.

– А раз понял, выпускай собаку.

– Неужели и адрес уже имеется?

– Адреса пока нет, но там сейчас какая-то возня, и очень может быть, что они спугнут объект и мы получим все в лучшем виде.

– Понял, сэр. Прямо сейчас отдам распоряжение.

– Молодец. А потом доспишь.

Глава 18

База «Гроссхил». Каждые полчаса здесь садились или взлетали патрульные самолеты, уходившие в долгие рейсы на десятки часов – контролировать территорию, снимать показания с накопительных разведывательных станций и похищать их из гражданских источников.

Помимо деятельности в интересах глобальных контрразведывательных структур, база имела сектор космических средств разведки и патрулирования. Изредка с территории сектора поднимались перехватчики, однако чаще всего их доставляли на орбиту гравитационные челноки – сразу по целой дюжине, а уже оттуда грозные машины расходились по маршрутам, отслеживать подходы к коммерческим и стратегическим трассам обитаемого космоса.

Из-за активной деятельности базы в округе не смолкал гул, поэтому в границах пятнадцатикилометровой зоны за пределами базы никто не селился.

На заросших травой дорогах, которые оставались от прежних времен, еще стояли КПП с полосатыми шлагбаумами.

Краска на них облупилась, в часовых будках вили гнезда ласточки, но иногда кто-то приезжал к забытым пропускным пунктам, заранее сговорившись о предстоящей встрече.

Бежевый седан остановился возле закрытого шлагбаума, но из него никто не вышел. Ни через минуту, ни через две. Через пять подъехал синий пикап, из которого выбрался атлетически сложенный офицер военно-космических сил и, подойдя к седану, открыл дверцу и сел на пассажирское сиденье.

– Привет, Бип, – поздоровался он, называя позывной своего агента.

– Привет, Кай, – ответил водитель, сложенный столь же атлетично.

– Какие-то проблемы?

– С чего ты взял?

– Ты не оставил в сообщении никаких подробностей.

– Подробности ведут нас к провалу, ты сам мне говорил это.

– Да, это так. Но теперь ты можешь рассказать.

– Я потерял блок зарядки для аппаратуры слежения.

– И?

– Что «и»? Какие-то уроды получили его как трофей, представляешь?

– И в чем проблема? Тысячи граждан находят чьи-то кошельки, бритвы, телефоны.

– Я вел слежку по проекту «си-восемнадцать».

– Ничего удивительного, Бип. Работа есть работа.

– Они меня заметили.

– И?

– Пытались пристрелить. Пуля ударила точно в то место, где должна была оказаться моя голова. Но я, разумеется, включил режим тайм-слоу, собрал вещички и сбежал, прежде чем эти сверхбыстрые аборигенные твари достигли моего фургона и насладились видом простреленного стекла и забытого блока зарядки.

– Потерянный блок – это плохо, конечно. Но не катастрофично. Включи ликвидацию, и дело с концом – они получат только пепел.

– Да знаю я, знаю, – кивнул Бип. – Однако это означает, что они победили, понимаешь?

«Как же ты меня достал», – подумал Кай, и его перекаченные мышцы заходили волнами, словно море перед ударом шквала.

– Короче, так, Бип…

Кай показал жест, означавший – «слушай внимательно».

– Мы с тобой на службе, мы даже не можем пользоваться родным языком, чтобы не вызвать обличающую нас моторику. Ты слабое звено в нашей группе, и если я замечу, что ты ставишь под угрозу всю агентуру – я от тебя избавлюсь. Ты это понимаешь?

– Я… – Бип пошевелил чрезмерно развитыми плечами. – Я не имел в виду… Я…

Кай показал жест, означавший – «заткнись и слушай».

– Ты не должен вызывать меня на встречу только потому, что испуган, понимаешь?

– Да, господин капитан, но я не испуган, я слегка выбит из рабочего режима.

– Отлично. Тогда просто иди отсюда, и, если я еще раз увижу вызов на немотивированную встречу, я приду незаметно и просто пристрелю тебя. Ты понял?

Бип ответил не сразу. Он, конечно, понимал, что не является безупречным агентом родины, однако надеялся, что… Но видимо, надеялся напрасно.

– Ладно, Кай, скажите, я могу валить всех подряд, если замечу что?..

– Можешь, Бип. Заметишь угрозу – дергай спусковой крючок, а дальше пусть разбирается комиссия.

– Комиссия. Знаю, как они разбираются. По мне, так там и следить незачем – неужели мы не можем поднять собственные ресурсы, чтобы найти этого парня? Почему нужно облизывать хвосты этим придуркам?

– Слушай, Бип, мы здесь на вражеской территории, и у нас есть четкий свод инструкций. Думаешь, мне легко изображать из себя того, кого я изображаю, и улыбаться каждому, кто хлопает меня по плечу и кричит «привет, здоровяк»?

– Ну да, вообще-то… – согласился Бип. В их краях фамильярное прикосновение к мужчине считалось самым страшным оскорблением и обычно предшествовало дуэли либо жестокой мести на ближайшие сорок лет. А тут – ежедневно, раз пять или десять, следовало терпеть это и отвечать что-то в духе: привет, чувак, рад тебя видеть, хорошо выглядишь, идешь на шашлыки в пятницу?

Бип, Кай и другие агенты мало чем отличались от местных – тех, кто дневал и ночевал в качалках, безудержно жрал витамины и стимуляторы роста мышечной массы, поэтому приходилось соответствовать.

Каждый агент должен был покупать годовой билет в спортивный комплекс, чтобы его внешний вид имел какие-то оправдания.

«Ну ты здоров, бычок! Качаешься, да? У меня брат тоже на этом деле повернулся. Прикинь, да?»

– Просто соберись.

– Я соберусь. Мне нужно было участие кого-то из своих, Кай. Но пуля – прямо в башку, и если бы не тайм-слоу…

– Я это уже слышал. Иди и занимайся работой. Мы все не железные, но ты должен понимать – выбрал эту стезю, держись и стискивай зубы. Иначе здесь не выжить, врубаешься?

– Врубаюсь, – выдохнул Бип.

Глава 19

Взревев перегретым двигателем, старый «шторхмастер» сбросил обороты и заглох, когда хозяин на железном коне заруливал на стояночную площадку мотеля.

Увидев нового гостя, к площадке было выпорхнули здешние шлюхи, однако поняв, что это байкер, сбавили ход и повернули обратно – байкеры редко платили за плотские утехи, и всякий раз выбивать из них монеты приходилось со скандалом и привлечением прикормленной полиции.

– Что там? – спросила одна из запоздавших проституток.

– «Смоленый», – ответила ей коллега, и обе, развернувшись, пошли обратно – к павильону главного офиса, где коротали время до прибытия более состоятельных кавалеров.

Между тем на смену проституткам к стоянке вышел дилер Раста – известный на северной и юго-восточной окраинах города.

Он имел достаточный штат пушеров, однако и сам выходил на улицу, зарабатывая дополнительные деньги и выясняя из первых рук, что сейчас пользуется наибольшим спросом и хорошо ли работают его торговцы.

– Здорово, «смоленый»! – поздоровался дилер.

– Я дерьмо брать не буду, – с ходу отрезал байкер, выставляя «шторхмастер» на качающуюся подножку.

– Да разве я тебе чего подбрасывал? Вот, гляди – только лучший товар.

– «Гвоздику» возьму, я ее хорошо знаю.

– «Гвоздику?» Ну бери. Сорок удо за пол-унции.

– Подходит, нормальная цена, – сказал байкер, хотя это была самая высокая цена из всех гадюшников на шоссе, которые он посетил за вечер.

Хозяин сказал ему:

– Четыре дыры на тебе, Ролфиц. Плачу по сотне удо за каждую, плюс расходы.

И Ролфиц согласился – хорошая работа, притом что кроме него ее мало кто мог выполнить.

Он три года работал на братьев Барнье, и получалось весьма неплохо, а до этого пару лет крутился сам – в результате долгов было выше крыши, горячую воду и электричество получал только по праздникам – вот тогда и пришлось наниматься.

А нанявшись к Барнье, об утерянной свободе он уже не жалел.

Получив за наличные деньги дозу дряни, Ролфиц подождал, пока дилер исчезнет, и лишь после этого достал безынерциальный сканофотометр, чтобы просеять все корпуса мотеля.

Прибор этот стоил кучу денег, и помимо Ролфица в штате у Барнье была лишь пара человек, которые умели с ним обращаться.

Пока все выглядело вполне ожидаемо – где-то спали – кто на кровати, а кто, перебрав, прямо на полу. Кто-то дремал в кресле перед ТВ-боксом, а их соседи принимали ванну.

Это были живые люди, Ролфиц видел это по теплым краскам силуэтов. В других номерах оказывали услуги шлюхи, выгибаясь и имитируя страсть в зависимости от уплаченного гонорара. Однако это Ролфица мало интересовало, ему были интересны затемненные номера, а в особенности те, на входных дверях которых значилась табличка – «ремонт».

В других мотелях таковых не оказалось, ремонт там проводился весной – перед началом пикового сезона, а тут запоздали и оставили работу на потом, возможно, не наскребли нужной суммы.

«Темно… Темно… Темно… Темно… Ай, нет, не темно…»

Ролфиц провел сканером еще раз и заметил красноватый сполох – кто-то, кто прятался под кроватью, закрылся двумя одеялами или матрасом.

– Хитрый сукин сын, – улыбнулся Ролфиц, и тут ему на плечо легла чья-то рука.

– Ой, ну ты меня напугала! – произнес он, обнаружив юную проститутку, ожесточенно жующую наркотическую жвачку.

– За кем шныришь, падла? – просто спросила она.

– Девчонка моего босса какого-то очкарика за якорь прихватила. Он велел разобраться.

– И что, ты его нашел?

– Думаю, он шхерится в номерах, где ремонт.

– Завалишь его?

– Нет, мое дело найти, а там пусть босс решает.

– Хочешь, я его завалю для тебя?

– Просто так? – улыбнулся Ролфиц, который не обладал такими полномочиями.

– За просто так пусть хомячки пялятся.

«Стелла!» – пронеслась в мозгу Ролфица страшная догадка. Это была вовсе не юная проститутка, а мужчина, переделанный по программе «стелла».

Пять лет назад какая-то антиобщественная организация взяла на себя финансирование дормеров – извращенцев, считающих себя представителями противоположного пола. Они получали полную хирургическую переделку плюс восстановительные процедуры на целых полгода, с одной поправкой – объектам вшивались капсулы с экспериментальными препаратами, за действиями которых «общественники» следили в течение длительного гарантийного срока.

Вскоре проститутки взвыли от нахлынувшей толпы демпингующих шлюх, имевших вид семнадцатилетних гимназисток.

Цены на продажную любовь легли практически на асфальт, начались войны сутенеров, представлявших традиционных шлюх, и дормеров-гимназисток.

В конце концов, кого-то убили, кого-то покалечили или отправили в тюрьму, но за пару лет рынок продажной любви стабилизировался. Однако возникла и неприятная тенденция – дормеры-гимназистки оказались не такими нежными, какими выглядели, и, случалось, убивали своих клиентов и тех, кто находился поблизости.

Очень скоро о них прошла такая слава, что, дескать, это последняя ступень наслаждения, за которой настает расплата.

Клиенты ломанулись прочь от юных с виду «стелл» к проверенным засидевшимся в запасе шлюхам, однако поток новых клиентов все еще западал на внешний вид и формы «юных» гимназисток, пополняя статистику городских происшествий.

– Ладно, сколько ты за это хочешь? – спросил Ролфиц, осторожно нащупывая в кармане короткоствольный пистолет.

– Пятьсот удо.

– У меня с собой столько нет.

– Не вопрос, дружок, если у тебя карта, пойдем в офис Ленни, это наш огрызок, работающий от имени хозяина. Он разблокирует для тебя терминал. Есть карта?

– Да, имеется.

– Ну, тогда выбирай – сначала дело, а потом оплата, или наоборот?

– А с чего ты взяла, что я хочу его замочить?

– Не взяла, а просто предположила, – «гимназистка» улыбнулась припухлыми губами и продемонстрировала ряд безупречно посаженных зубов. Если бы не глаза убийцы, она бы показалась Ролфицу пределом мечтаний любого мужчины. Но не показалась.

– Я не хочу его валить, детка. Это не в моих правилах.

– Как знаешь.

Гимназистка сделала вид, что собирается уйти, но вдруг вогнала в Ролфица нож, а потом выдернула лезвие и ударила еще дважды.

Он охнул и, оседая, продолжал сжимать бесполезный пистолет.

– Вот уж гнида, – произнесла «гимназистка», поглощенная наблюдением за агонией жертвы.

Распрямившись, она поправила прическу и глянула в экран сканофотометра, перелистывая недавно просмотренные предыдущим хозяином файлы.

Вот и последний – темные стены и окна. Желтоватая полоса трубы горячего водоснабжения, красноватая полоска перегретого кабеля, который шел через потолок и питал несколько номеров на другой стороне постройки.

– Пиццу разогревают, уроды, – не по-женски усмехнулась красотка и бросила прибор на асфальт. Когда-то давно, в прошлой жизни, она была инженером-электриком. Но это раньше, а теперь она знала, где следовало искать новую жертву.

Вдруг грянул выстрел! Уже почти коченея, Ролфиц сжал пальцы правой руки, замкнув контакты электронного спуска, и выстрелил себе в ногу. Впрочем, ему это уже не повредило, однако выстрел услышали в главном офисе.

– Вот сука! – воскликнула «гимназистка» и еще раз ударила ножом в холодеющее тело.

Глава 20

В офисе услышали выстрел и вызвали полицию, хотя в иных случаях это не поощрялось. В иных – да, но теперь в мотеле промышляли две «стеллы», и следовало ожидать всякого.

Ленни – помощник хозяина, понимал, что, разрешая двум юным красоткам остаться здесь, он навлекал на мотель известную долю риска, однако, посовещавшись с хозяином, они решили оставить их, ведь помимо риска эти особы привлекали множество клиентов. Пусть и не самых смелых, кто решился бы провести с «гимназисткой» ночь, однако мужчин манила даже сама возможность посмотреть на этих особ – пусть и издалека.

Шлюхи завизжали и побежали прятаться за ТВ-бокс. Ленни с охранником, вооружившись бейсбольными битами, заставили Джессику – подругу Эрики, зайти в кладовку под лестницей, где закрыли на двойной замок, а потом еще придвинули старый комод.

Спустя четверть часа приехали полицейские, и началось разбирательство. К шумной группе стали присоединяться рано проснувшиеся постояльцы и отработавшие смену проститутки.

Брейн приподнялся над подоконником, пытаясь разобраться, что стало причиной этого сборища на автостоянке.

Появление полицейской машины могло означать что угодно, но вот на стоянку заехала карета «Скорой помощи», и стало ясно, что происшествие не простое.

– Похоже, пора убираться, – сказал себе Брейн.

Ему удалось проспать часа три, и этого хватало еще на сутки. Оставалось выбираться из номера так же незаметно, как он сюда попал – через разобранный потолок, который проводившие ремонт рабочие не успели как следует заделать.

Поначалу Брейн не предполагал, что с номером все так удачно сложится, он лишь забрался на чердак по углу постройки, надеясь найти подходящее укрытие. Потом обнаружил складированные стройматериалы и слегка подшитые доски. Оставалось лишь воспользоваться этим подарком.

В номере нашлось все необходимое – матрасы и одеяла, а в душевой из крана текла вода. Понимая, что бандит Теплый не бросит охоту за ним даже после приказа Марлина – было в этом что-то личное, Брейн постарался замаскироваться предельно эффективно, чтобы его не могли вычислить простеньким любительским сканером.

Против стенобойного прибора с серьезными характеристиками пара матрасов, конечно бы, не сработала, но у Брейна был еще пистолет.

Но самое главное – у него уже сложился план, куда дальше двигаться, – оставалось лишь вырваться отсюда.

«И поесть», – подумал Брейн и зевнул.

Сколько ему еще бегать? Этого вопроса он себе старался не задавать, однако тот все время маячил рядом.

На край стоянки зарулил автомобиль, показавшийся Брейну подозрительным. Машина встала в тени мотеля так, чтобы на нее не падал свет фонарей и из нее никто не вышел. Впрочем, сюда заезжала очень разная публика, ведь этот мотель был скорее публичным домом и точкой распространения наркотиков, чем местом, где можно было лишь переночевать и двинуться дальше в путь.

Прежде здесь действительно останавливались дальнобойщики – там, через дорогу, даже имелась мощеная площадка для грузовиков, но теперь она почти вся заросла травой – грузовики туда заезжали редко.

Глава 21

Между тем, едва полиция получила вызов в мотель, эту же информацию от прикормленных полицейских начал получать и Теплый.

– Джон, похоже, звонят наши добрые помощники, – усмехнулся Трой.

– Чего им надо? – нехотя откликнулся Теплый. Он хорошо перекусил в ночном кафе и сидел в машине, расслабившись, размышляя, продолжить погоню или выставить, где возможно, дозоры и отправиться спать.

С другой стороны, он уже вложился в это дело и спасовать перед обстоятельствами из-за усталости не хотелось. В конце концов, у него были волшебные таблетки, позволявшие не спать несколько суток.

– Сейчас узнаем… Алле!

– Мистер Фонли, я бы хотел поговорить с вашим начальником.

– Конечно, приятель, – ответил Трой и передал телефон Теплому.

– Говори, – буркнул бандит.

– Господин Роймер, тут у нас прошла информация, что в мотеле «Дюна» перестрелка.

– Ага, хорошо! – оживился Теплый. – А чего ты такой кислый?

– Понимаете, в чем дело… Мы тут у вас блок брали – на экспертизу, помните?

– Я-то помню, а что случилось?

– Он удивительным образом сгорел совершенно. Даже разъединителей не осталось. Эксперты в шоке.

– Слушай, а я-то в каком шоке. Я этот прибор продать намеревался. Так что думай, коп, как расплачиваться будешь. Вам чего, так позаряжать не терпелось?

– Господин Роймер, я понимаю, что это звучит неправдоподобно, но этот блок сгорел в сейфе для улик, понимаете? При этом прогорели две жаропрочные перегородки, имеющие температуру плавления три тысячи градусов.

– Ладно-ладно, потом будем разбираться в этой вашей химии.

С этими словами Теплый отключился и вернул трубку Трою.

– Пепе, просыпайся! Мы немедленно летим к мотелю «Дюна», там была стрельба.

– Понял, босс! – воскликнул водитель и встряхнул головой.

– Они нас видят? – спросил Теплый, оглядываясь на две машины сопровождения. Но охрана все видела и, включив повороты, стала выруливать на дорогу.

– Порядок, босс, они за нами, – подтвердил Трой.

– Рикардо! Мушкет! Вы чего такие кислые, а? – бодро воскликнул Теплый и крепко, хотя и шутливо, хлопнул своих бойцов по плечам.

– Ой, босс! Не так сильно! – попросил Рикардо.

– Раненый, что ли?

– Нет, отлить надо.

– Так чего ты ждал?

– Задремал я.

– И за что я вам только плачу? Пепе вон про бабу ту худую мечтает, а ты отлить забыл! Терпи теперь до мотеля.

– Я о ней и думать забыл, – пробубнил Пепе, вписываясь в поворот почти на предельной скорости.

– А кто ей по три раза на дню звонит, а она трубки бросает, а?

И Теплый расхохотался – после еды у него улучшилось настроение.

– Вы что же, босс, меня слушаете? – удивился Пепе, и машина даже вильнула к обочине.

– Рули, давай, прынц. Да, я всех вас мерзавцев слушаю, а как же иначе? Вы же не просто какие-то гаврики – вы, блин, преступные элементы!

И Теплый снова рассмеялся этой шутке, вызвав улыбку даже у скупого на эмоции Троя.

Через три минуты они уже выехали на Северное шоссе, и Пепе вдавил акселератор в пол. Автомобиль выпустил рулевые щитки, автоматически уменьшил клиренс и понесся, как ракета. За ним, держась в аэродинамическом коридоре, дистанция в котором рассчитывалась бортовыми компьютерами, рванулись экипажи сопровождения.

Замелькали огни придорожных построек, рекламные щиты на обочинах стали сменять друг друга с ужасающей частотой – спидометр показывал двести семьдесят километров в час, и все звуки вокруг, словно тяжелым одеялом, были придавлены ровным гулом воздушных струй.

Лишь изредка, когда в панелях разграничения полос появлялся небольшой разрыв, следовал негромкий щелчок, и снова ровный полет на следующие пятьсот метров.

– А что там с блоком зарядки? – спросил Трой.

– Они его спалили.

– Использовать пробовали? Даже я, только глянув на этот артефакт, понял, что там другая стандартизация и разъемы другие.

– На чего ты взглянул? – переспросил Теплый.

– Прибор, говорю, нестандартный.

– Вот и я так подумал, а они его спалили, представляешь? Но сразу идут в отказ, говорят – сам сгорел в закрытом сейфе и, дескать, прожег две стенки из жаропрочного чего-то там.

– Жаропрочного.

– Ну да.

Теплый покачал головой.

– Химики, блин.

Трой задумался. Он вспомнил силуэт за стеклом фургона, вспомнил свой точный выстрел и как бежал к машине, полагая, что пристрелил лазутчика. Но нет – тот ушел. Очень быстро ушел. И этот трофейный блок, почему он воспламенился? Дистанционная самоликвидация?

Трой был знаком с подобными системами, которые уничтожали секретные приборы или элементы связи, содержащие вшитые коды.

У полицейских таких точно не было. Не по чину им такие железки.

Неожиданно сверкнула вспышка, и удар воздушной волны заставил автомобиль запрыгать на струях турбулентности. Система стабилизации зашипела тормозами, выправляя несшийся автомобиль, а через долю мгновения над колонной Теплого, разваливаясь на куски, пролетел попавший в аварию трейлер.