Президентская азбука

Антон Буслов

Президентская азбука

– Нет! Я такой истории своему народу не пожелаю! – возмутилась пожизненный Президент Первого Измерения Мифландия Вторая, в простонародье – Мифлуха.

– Ну-у-у, это лишь исторические миниатюры… зарисовки, так сказать… с картинками, – министр образования изворачивался изо всех сил.

– Ага, конечно, картинки! «В» – водка, «Г» – грибы, «М» – мак, «Э» – э-э-э… Это что?

– Э-э-э… Это – «Экстаз». В смысле, это опечатка, одна буква лишняя.

– Я в экстази, – мрачно констатировала Мифлуха, игнорируя напор министра. – Ничего сами сделать не могут! Вы же буквально вчера докладывали, что бюджет на историю завышен, за счёт математики. Ну, математика – ладно, она мне никогда не нравилась. Но ведь всё не так было! Я сама напишу. Вы же как дети. Не понимаете, что Государство… это у нас о-о-о-очень разные места. Давайте файл сюда.

– А-а-а… с информатикой у Вас как? – заосторожничал министр, хотя было общеизвестно, что Мифлуха любила под чужими никами побродить по просторам Интернета с целью вызнать мнение народа о себе.

– В объёме Word’а нормально, – состорожничала в ответ Мифлуха. – Сделаю азбуку. Тогда, может, и в бюджет уложимся.

А

– А это ещё что?! – возмутилась Мифлуха.

– А это, возможно, лучший из нас, – охотно пояснили знающие.

– И чего ж он тогда по уши в дерьме сидит?.. – усомнилась Президент.

– Занимается самобичеванием. Демонстрирует смирение. Страдает за других, – знающие всё знали, только и ждали, пока спросят.

– Ясно, – Президент вздохнула. – Пойдём, что ли, дальше…

А что делать? Пошли дальше.

– Ну, вы даёте! – восхитилась Мифлуха, глядя на следующего. – Как же это ему удаётся-то?!

– Да. Это не просто. Но он долго тренировался стоять на голове в кресле и делать записи. Теперь ему это почти что удаётся. Он даже так накорябал трактат «Как труден труд». Хотите почитать?

– Не-е-е-т… – протянула Президент. – Всё равно я так сесть не сумею. Зачем же тогда читать этот труд?.. А это у нас там кто?.. – глава Первого Измерения сощурилась, глядя в даль зала.

– Цветной? Этот – представитель меньшинств. Единственный, у кого в нашем Измерении кожа зелёная. К тому же он самый старый… воевал в Иррианскую… саму Карин Пинк лично знает!

– И что ж теперь?! Я тоже её знаю, – возразила Мифлуха.

– Прикажете выгнать? – с готовностью предложили знающие.

– Нет. Если за знакомство с Карин выгонять, то и меня придётся выгнать. Оставьте.

Пошли дальше…

– Вашу ж мать! – Мифлуха проморгалась. – Ну, а это-то, это страшилище как сюда попало?! Это же уже ни в какие ворота не лезет! Ужас же! Страх во мраке! Боже! Что он делает?!

– А, этот… это усреднённый представитель большинства, – вздохнули знающие. – Компьютер оценил всех наших граждан, усреднил их по всем параметрам… и выбрал того, кто больше всего подходит на роль представителя большинства. Ну и вот… это он.

– Понятно, – Мифлуха сморщилась, как от боли. – В принципе сойдёт. Нормальный парламент выбрали. Работать можно. Только у этого, у большинства, ногу изо рта выньте и помойте хоть чуть-чуть… воняет же. А так нормально. Не хуже, чем у соседей.

Свита Президента просеменила за ней к выходу из зала.

Б

– Бижутерии теперь не купить, – заявила Мифлуха, открывая заседание правительства, – а между тем бижутерия – это очень технологично.

– Вот именно, – сказал министр стулелитейной промышленности Стульчак и замолчал в тот самый момент, когда все министры да и Президент уставились на него, ожидая продолжения. Стульчак замялся. Посмотрел в глаза Мифландии Второй и, получив из них заряд энергии, продолжил. – Суки!

Правительство вздохнуло с облегчением.

– Я считаю, что надо развивать это направление, как приоритетное, – прочитала Мифлуха по бумажке. – Наше государство вполне может стать лидером по производству бижутерии в масштабах обитаемой Вселенной. Мне докладывали, не буду скрывать, вопрос родился не сегодня, так вот мне докладывали, что у нас есть некоторые наработки по бижутерии. Бижутерия для нас сейчас – это и медицина, и космос, и высокие технологии, и образование. Вложив сейчас в производство этой технологии, мы завтра проснемся в совсем новом мире. Каждый из министров должен серьёзно подумать или о применении бижутерии в своей отрасли, или об отставке.

Президент обвела собравшихся затихших министров суровым взглядом. Министры обильно потели.

– Мы готовы пересмотреть бюджет в соответствии с Вашим посланием, – наконец выдавил из себя премьер. – На бижутерию будут выделены дополнительные сто миллион… – премьер осёкся под суровым взглядом Президента, – двести миллиардов кредиток.

После этого министры отчитались по своим предложениям о применении бижутерии в своих отраслях. Предложения нашлись у всех. Выяснилось даже, что министр спорта и министр обороны уже давно предлагали наконец разобраться с проблемами в этой сфере, но их никто тогда не слушал.

А после заседания Карин Пинк выяснила, что «бижутерия» попала в доклад по ошибке: какая-то сволочь в секретариате ради шутки заменила контекстной заменой «нанотехнологии».

В

– Вот срам-то! – всплеснула руками уборщица и задёрнула занавес. – Ну и срамота!

Она спешно зашагала по сцене за кулисы, громыхая на ходу пустым ведром. Включили свет.

И тут же на середину сцены, к закрытому занавесу, из противоположной кулисы вышел молодой человек в очках. Приготовившись, он нервно поправил очки и, дождавшись, когда выключат свет, аккуратно, обеими руками, развёл занавес и выглянул в зал. В разрез он просунул только голову, но, посмотрев на происходящее в зале с минуту, так и не решился выйти на незащищённую матерчатой стеной часть сцены. Выждав ещё немного, отступил, отпустил занавес. Снова включился свет. Но бледный молодой человек, впав в ступор, всё стоял молча и занимал место, тратя чужое время… Тогда вышли ещё двое и под руки, деликатно, но настойчиво увели его за кулису.

На сцену вышла женщина, волоча за руку маленького мальчишку. Она остановилась посередине, осмотрела мальчика и отлаженным движением руки поправила взъерошенные волосы. Погас свет, и женщина отодвинула занавес, пропуская вперёд мальчишку. Мальчик засмеялся, показывая на что-то в зале пальцем. Но женщина всё так же отлаженно дала ему подзатыльник и втянула назад.

– Маленький, – с ужасом в голосе крикнула она в пустоту сцены, когда включили свет. – Совсем маленький… Ничего же не смыслит!

И, схватив расплакавшегося мальчугана в охапку, громко дыша, побежала со сцены.

* * *

В зале тем временем зрителям подали водку в охлаждённом графинчике и стаканы. У первого и единственного ряда стоял забранный красным бархатом стол. На нём в серебряной посуде стояла нехитрая закуска, в центре одиноко возвышался какой-то засохший цветок в пыльной вазе. Мифлуха наколола вилкой огурчик и, отпив немного из стакана, закусила.

– А чего они у вас все такие нервные? – поинтересовалась она у сидящего рядом министра госбезопасности. – Вроде ж встреча с избирателями, а не ночь перед Рождеством на хуторе близ Диканьки…

– Так мы ж их отбирали… – министр крутил в руке стакан, внимательно что-то в нём высматривая. – Вас абы кто выбрать не должен. Вас должны выбрать те, с кем уже проведены разъяснительные беседы. Кто созрел до понимания важности момента. Ваш избиратель голосует не только там умом или сердцем… он всем телом голосует за вас. Головой за вас голосует. И помнит об этом.

Министр загадочно улыбнулся.

– Да ты мне не разглагольствуй свои философии! – вспыхнула Мифлуха, повысив голос. – Ты мне толком скажи: они там все довольны мной?!

Довольны тем, как у нас тут с вами всё устроено? Жизнью нашей с вами довольны они?!

– Довольны! – закричали со всех сторон.

– Довольны, – уверил министр.

– Очень, очень довольны, – подтвердил официант.

– Довольны! – истошно и затравленно закричал со сцены очередной избиратель, седенький сгорбленный старичок в заношенном пальто.

– Ну вот… – заулыбалась Мифлуха. – Надо всё ж таки чаще встречаться с избирателями. А то так и забываю, бывает, что тут скрывать, забываю, ради кого всё время тружусь. А это неправильно. Надо видеть отдачу. Так что давайте продолжим… Только вот со второго акта, пожалуйста, где поздравительные речи трудовых коллективов. Мне кажется, это сейчас интересней.

Все сразу согласились, и встреча с избирателями потекла дальше своим чередом.

Г

– Где наша армия?! – Мифлуха была чрезвычайно зла, что неудивительно: только благодаря личному телохранителю Карин Пинк её успели вывезти из горящего Президентского дворца по системам военной эвакуации. Где-то далеко, уже и непонятно толком где, горела столица. Мифлуха смотрела на экран переносного Полевого пункта (ПП) управления вооружёнными силами и орала во всю глотку:

– Где?! ГДЕ НАША АРМИЯ?!

Её истерику можно было понять. ПП показывал, что её армия отбросила иррианцев и громит их малой кровью на чужой территории. Сама она, по мнению ПП, находится во Дворце, в том самом, что ещё три часа назад был разрушен корабельной артиллерией иррианской гвардии. Там, среди руин, в оплавленных стенах, среди горящего бетона и железа Мифлуха спокойно спит и видит сны, – так считает Пункт.

– Где… – Мифлуха сорвала голос. – Где армия…

Перед ней на стуле лежал иррианец Шпрухгтз. Негуманоидное тело, неприспособленное к стулу, свисало, прихваченное верёвкой в нескольких местах. Но все знали, что иррианец может диффундировать через неё без каких-либо проблем. Просто рядом стояла Карин Пинк с лучевым оружием. Она уже уничтожила здесь многих, а Шпрухгтза оставила. По каким-то ведомым только ей признакам она поняла, что он переводчик. И теперь Президент Первого Измерения Мифландия Вторая пыталась добиться от связанного пленного иррианца информации о реальном положении её армии на поле битвы.

– Наша армия наступала по линии Сизар – Земля. В составе флота тридцать малых кораблей класса «Волк» и три крейсера класса…

– Заткнись, идиот! – заорала из последних сил Мифлуха. – Сволочная твоя башка! Да чтоб я тебя родила, скотина ты поганая! Кого… Волнует… Твоя… Чёртова… Армия?! Да какое мне до неё дело?! Ей другие командуют… Ты скажи мне, скотина ты плюшевая, где м-о-о-о-я армия?! Ты будешь говорить, мерзавец?!

Иррианец не понимал, чего от него добиваются странные земляне. Четыре потока нелинейного мышления пытались найти ответ на вопрос. Иррианец начал формировать в своем теле ещё несколько нервных центров, чтобы активировать новые области мышления. Пока все потоки выдавали одинаковый результат: Президент врага сошла с ума от досады поражения и того, что её армия во время нападения праздновала какой-то местный праздник сбора урожая, а не находилась на боевых постах.

– Карин… – простонала Мифлуха. – Карин, давай его пытать… Эта сволочь запирается… Карин?..

– Нет, Мифлуха, он старается… я же вижу… к тому же он переводчик, через него можно будет обсуждать условия нашей сдачи в плен… – возразила Карин Пинк.

– Вас интересует не наша, а ваша армия? – иррианец наконец создал несколько дополнительных нервных центров.

– Да, кретин, да, инфузория ты туфелька, да!!! – заорала на него Мифлуха. К утру первого дня войны нервы у неё начали сдавать.

– Я понял ваши требования. Я не понял, зачем вам эти сведения. Но я отвечаю…

Мифлуха, взяв наконец себя в руки, положила на колени переносной Полевой пункт управления Вооружёнными силами и переключила его в режим калибровки. Из допроса иррианца выяснилось, что на момент начала войны часть пограничных кораблей были не на боевых постах, а в пути за водкой. Несколько бригад были с дружественным визитом у колхозников, линия обороны была на регламентных работах… ну и так далее по всем частям. Отмотав бегунок системы на время начала войны, Мифлуха быстро исправила позиции войск и их состояние на тот момент. Компьютер подгрузил изменившиеся краевые условия, проанализировал их с точки зрения военной доктрины, боеспособности и имеющегося в частях вооружения и запросил одну контрольную точку в текущий момент времени. Мифлуха грязно выматерилась.

– Введи своё положение, – сказала Карин, с интересом заглядывая через плечо.

Мифлуха посмотрела на систему навигации и ввела местоположение Главнокомандующего. Компьютер подумал ещё пару минут, и картина поля боевых действий качественно изменилась. Мало того что бои теперь шли уже в Первом Измерении, отразились ещё и высадка десантов иррианцев на Землю, и частичный выход линии обороны с регламентных работ, но главное – у ПП вновь появилась связь с частями. На пункт, весело попикивая, посыпались отложенные сообщения от командиров подразделений с докладами о боевой обстановке и запросами дальнейших действий.

– Ну вот, совсем другое дело… – Мифлуха радостно улыбнулась, оторвала из запаса наклейку «Калибровано: __.__.____ /__.__/ ___________» и наклеила её на корпус Полевого пункта управления. Проставив дату, время и расписавшись, Президент позволила себе чуть расслабиться и попросила Карин «приготовить чайку».

– Во-о-от, так воевать уже можно, – сказала она, глядя на экран, полный вражеских единиц. – Не грусти, чучело моё дурацкое, – обратилась Мифлуха к пленному иррианцу, – скоро уже победим.

Д

– Дурак какой-то, – констатировала Мифлуха, прищурившись и оглядывая скульптуру маленького лысого старичка, сидящего на топчане. Старик был одет в пиджак, из-под которого виднелась водолазка, в одной руке он держал бокал вина, выставив руку так, будто бы приглашал зрителей присесть к нему, а пальцы второй руки свернул в неприличный жест.

– Почему это «дурак»? – заспорила Карин. – Вот тут на постаменте написано: «Основателю нашего государства». У нас что же, основатель, по твоему разумению, – дурак?

Мифлуха огляделась по сторонам – на площади перед Дворцом текла обычная жизнь, люди вяло шатались без дела, в дальнем конце, у стены жалоб кто-то, одетый как Карин, клеил знакомый жёлтый плакат «Мифлуха храпит!». Президент резко обернулась к телохранительнице – та как ни в чём не бывало стояла рядом и играла в электронный тетрис.

– Ну, уж и не умный, коли основал наше государство, да так, что памятник ему водрузили тут ночью, впопыхах даже забыв подписать, как этого лысого развратника звали. Как вот его звали? А?

Карин пожала плечами. Мифлуха окриком остановила мужичка, перебегавшего площадь и старавшегося обойти Президента и её верную телохранительницу по большой дуге:

– Эй, плешивый, любезный мой гражданин-человек! Будь добр, подскажи, как вот этого, – Мифлуха кивнула на памятник, – звали?

– Может… Иван? – уточнил мужик.

– Иван… – глубоко вздохнула Президент и стала снова пристально рассматривать хитрое лицо, отлитое из тёмного металла. – Если это – Иван, то я должна быть Прасковьей…

Мифлуха вздохнула ещё раз.

– Карин, – обратилась она к своей спутнице, – в общем, так: выхода нет, его придётся объявить в розыск. Надо сделать такую бумажку, ну как «Пропал кот, разыскивается», и вознаграждение туда вписать. «Всех, кто что-то знает, просьба сообщить». Ну, ты поняла. Да?

– Хорошо, только я напишу: «Разыскивается особо опасный насильник». Фоторобот и приметы. И вознаграждение. Ты пойми, я знаю наших людей – просто ради денег они палец о палец не ударят, а вот если им светит помочь поймать особо опасного насильника…

– Ты права, – сразу согласилась Президент. – Тем более, глядя на него, я всё больше подозреваю, что ты права во всём. Но это не всё.

Карин в муке закатила глаза к небу.

– У нас будут выборы. Выборы Президента. С утра я начала чувствовать себя недостаточно легитимной, надо переизбраться на какой-то там срок.

– Может, это опять блохи завелись? – озабоченно спросила Карин. – Как в прошлый раз – потравим, вымоем, и всё будет нормально?

– Нет. Выборы! И надо подготовить всякую там компанию, речи, программу. Возьми себе в помощь Марию Стюарт, и вечером займитесь. Через пару дней, чтоб не тянуть, голосуем.

* * *

На утреннем заседании правительства планировалось объявить населению о назначении даты выборов, но Президент сорвала график, неожиданно объявив среди министров конкурс на то, кто лучше спародирует крик дрозда. И только тогда, когда все могли говорить только сорванными хриплыми голосами, порадовала своих специалистов новостью. Телевидение, не дождавшись этого момента, пустило новость обычным порядком, так что на неё никто особого внимания не обратил. Выборы проходили в стране достаточно часто, чтобы не делать из этого трагедии.

– Вот, а что я вам говорила? – уточнила Мифлуха, водя пальцем по жёлтой газете. – Астрологи пишут, что завтрашний день исключительно удачен для выборов нового Президента. Тут же и пометка, что для сельхозработ, отдыха, работы и других дел – день совершенно не пригоден. Я думаю, звёзды с нами. Что скажете?

– В каком плане «нового»? – поинтересовался министр по делам науки, народного просвещения и борьбы с заблуждениями, невысокий старикашка, взятый на государственную службу в первую очередь за седую бороду. Когда Мифлуха назначала министров, он ошивался за окном, собирая пустые банки на стеклотару. Президент заметила его и назначила министром, так как ей показалось, что человек, доживший до таких седин и не заработавший при этом ни гроша, идеально подходит для работы в сфере науки.

Президент подняла тяжёлый взгляд на министра печати:

– Действительно, в каком плане – «нового»?! Я что – набрала проходимцев, да не тех?! Выборы придётся перенести.

– Не надо ничего переносить, – Мария встала из-за стола. – Астролог ошибся, он имел в виду, что день отличный, чтобы переизбрать тебя. Всё, что нам надо – хоть немного явки, с учётом того, что ты наш единственный кандидат, а «против всех» мы запретили… Да ещё за криками дрозда с утра люди не узнали ничего о назначении выборов. Собрать их будет не так-то просто.

– Они что – не любят меня? – удивилась Президент.

– Не то чтобы… – задумчиво сказала премьер-министр. – Просто смущаются в этом признаться письменно.

– Ломаются, значит, – вздохнула Мифлуха, пододвинув к себе золотой глобус, служащий украшением её стола. – Как будто первый раз…

– Не первый, – согласилась Мария. – Но всё же надо дать им чего-то новое. Предлагаю выгнать этих прохиндеев, – премьер обвела взглядом состав правительства, подсунутого ей Мифлухой. – У меня есть настоящий эксперт, который нам позволит что-то спланировать.

– Не возражаю.

Министры с огромным облегчением начали подниматься со своих мест.

– Простите, – почти что пропищал глава Центральной избирательной комиссии, – я должен сделать важное заявление.

Все мрачно уставились на него, а министр науки даже наступил ему на ногу под столом, чтобы тот заткнулся.

– Дело в том, что мне только что поступил полный пакет документов от альтернативного кандидата. И вы знаете, я вынужден, просто вынужден его принять – потому что по ИнТэВэ уже во всю об этом рассказывают, а у нас всё в плане закона так написано, чтобы можно было избираться, – в зале повисла гробовая тишина. – И-и-и… Это не я придумал, это парламент пока ещё не отменил… – извинился глава избиркома.

– Кто? – спросила Президент.

– Вы… Ну, то есть мне кажется, что это вы… но… в купальнике.

На мониторах, расставленных на столе заседаний, загорелись две карточки выдвинутых кандидатов. Сомнений не оставалось – на первой Мифландия Вторая была представлена в каноническом образе в любимом платье со стразами, а на второй – Мифландия Вторая была в купальнике и тянула через соломинку коктейль. Остальные данные, включая место жительства, совпадали полностью.

– Выбирать из двух личностей Мифландии Второй – это и есть истинная демократия, – не отвлекаясь от тетриса, задумчиво сказала Карин Пинк.

* * *

– Так вот, – сказала бывшая государственная преступница Мария, – тут у нас человек-самородок, только не надо задавать ему вопросы. Просто давайте ему сведения, и он вам сам что-то об этом всём расскажет. А от вопросов он перевозбуждается.

– Хо-хо, – заулыбалась Мифлуха. Мария тяжело вздохнула и села за стол.

В зал быстрой походкой вошёл человек в очках и с аккуратно зачёсанными на бок светлыми волосами. Он поставил кейс, раскрыл его, вынул кипу бумаг, закрыл и сел.

– Добрый день, – аккуратно начала Мифлуха.

– День, чисто статистически, достаточно обычный, – парировал гость.

– Я сегодня ела солянку с маслинами, – возразила Президент.

– С косточкой или нарезкой? – уточнил гость и стал что-то рассматривать в своих бумагах.

– А какое это имеет значение? – удивилась Мифлуха, а Мария и Карин одновременно тяжело вздохнули.

– Как это «какое»?! – резко возбудился мужчина, – Те, что с косточкой, производят в Греции и Италии, там же консервируют, те, что резаные – это реэкспорт в другие регионы, сырье уходит на переработку за копейки, а потом за счёт удаления косточки цена увеличивается минимум в полтора раза, при том что снижается масса. Но когда мы говорим о логистике последующего…

– Стоп, стоп, стоп, – прервала гостя Мария. – У нас всё чуть проще: завтра будут выборы Президента.

– Кандидат один – действующий Президент, он пользуется поддержкой административного ресурса, выборы безальтернативны. Но, я думаю, тогда бы вы меня не позвали. Что, появился второй кандидат, самоубийца? Впрочем, тогда бы вы позвали не меня, а значит… У Президента Мифландии Второй серьёзная шизофрения, осложнённая синдромом множественной личности. На фоне диссоциативного расстройства идентичности её вторая личность втайне от первой выдвинула себя кандидатом в Президенты и начала активную избирательную кампанию с целью свержения первой личности. Знаково!

Карин и Мария внимательно посмотрели на Мифлуху, та из-за проявленного к ней повышенного интереса раскраснелась и улыбалась во весь рот, стараясь при этом придать лицу серьёзный вид.

– Активную избирательную кампанию… – не спросила, просто повторила Карин.

– Да-да! Иначе и быть не может, ведь ей нужна раскрутка – её никто не знает, ей надо отделить себя от иной Альтер-личности, обзавестись своими паттернами восприятия и самостоятельно взаимодействовать с окружающей средой.

Карин молча щёлкнула кнопкой пульта, включив телевизор на сверхпопулярном ИнТэВэ. На экране Мифландия Вторая в купальнике давала интервью журналистам.

– Моя оппонентка хочет только одного – оставаться жить во Дворце, вкусно есть и сладко спать. И за это она готова отправить на смерть миллионы невинных и сложить собственную голову! Она и сама не раз признавалась в этом публично.

– А чем вы отличаетесь от неё? – не унимался журналист.

– Мне нужно немного – я хочу оставаться жить во Дворце, вкусно есть и сладко спать – и я готова за это дать миллионам хлеб, работу или что там им ещё нужно, может быть, даже пожертвовать жизнью. И я не раз и не два уже говорила об этом публично.

– Я не очень понимаю…

– Поймите, что я хочу этим сказать, дорогуша, – опять начала Мифлуха в купальнике. – Правят не самые достойные, не самые умные и не самые любимые. Просто среди тех, кто правит, порой попадаются и те, и другие. Правят всегда те, кто хочет делать то, что он хочет, и не делать то, чего не хочет – но принципиально, без компромиссов. Вот я не хочу съезжать из Дворца, и она не хочет съезжать из Дворца. Но она не хочет этого так твёрдо, что готова голову положить ради того, чтобы жить там и дальше – и не только свою, замечу, и не столько свою… Но если для того, чтобы не испытывать проблем с жилплощадью, в будущем вдруг мне придётся дать людям хлеба и зрелищ, то я им дам и то и другое, чего бы мне это ни стоило. Или она, или я – завтра кто-то победит, и это никто не поставит под сомнение.

Карин выключила телевизор, повернулась к Марии и сказала:

– Хо-хо…

– А чего вы, собственно, хотите? – поинтересовался специалист. – В любом случае она будет жить во Дворце, альтернативность выборов повысит явку…

– Но выбирать будут… – начала Мария.

– О боже! – специалист вскочил на стол и заорал так, что на крик прибежал из приёмной Патриарх. – Выбирать будут то конституционное большинство мыслей в её голове, которое в будущем будет править страной!

* * *

Малый государственный совет заседал уже ночью. На нём, кроме Мифлухи, которую на всякий случай связали, присутствовала героиня Первой Иррианской войны Карин Пинк, премьер-министр, она же государственная преступница Мария Стюарт и заместитель главы госбезопасности в должности Патриарха.