Крик

– Профессор, это точно так будет, – кричит отец. – Очень уж не хотелось бы из гуманных соображений применять Курильскую гряду. Смотрите, я вам верю и на вас надеюсь. Уж очень они меня достали своей чванливостью, «мы самые-самые», «мы исключительные»! А когда кто-то заявляет об этом на весь мир, другие невольно перестают желать им добра. Вспомним Германию. Тоже ведь, самые, самые – а потом: «Гитлер капут»!

Профессор, улыбаясь выпадам отца, сделал паузу. И продолжал:

– На издержки конкуренции между цивилизациями не следует обижаться. Их нужно принимать такими, какие они есть, стараясь преодолеть худшее. «У природы нет плохой погоды» – поется в песне. Цивилизации не бывают плохими или хорошими – законы их развития одинаковы, поэтому следует их знать, понять, и стараться преодолевать противоречия. Когда это не удается сделать – неизбежны столкновения, экономические и военные.

Обозревая историю, удивляет то, что, несмотря на сказочные достижения человеческого разума в науке и технике, развитие цивилизаций происходит по своим законам, человеку неподвластным. Достаточно посмотреть на бесконечные войны, на то, как угасали цивилизации: Египет, Персия, Греция, Рим, Османская империя. Совершенно, на первый взгляд, непонятно возникновение Первой мировой войны. Но это на поверхности истории. А между тем, именно в начале 20 века, началось угасание европейской цивилизации. Ведь война, хотя и называется мировой, по существу была европейской. Несмотря на могущество Европы, организм цивилизации начал слабеть. Прошло, по-видимому, время, отпущенное ей земными законами развития. И эта война, а затем и Вторая мировая, как душевная болезнь – предвестник начала конца.

Европа, несмотря на неугасающую злобу, в военном отношении сейчас нам не противник. А вот североамериканская цивилизация ведет себя в соответствии с кодом цивилизаций, который, возможно, неумолим. После роспуска СССР Клинтон в Европе заявил, что теперь очередь за разрушением России. Почти как в Древнем Риме. Помните слова Катона в сенате: «Карфаген должен быть разрушен». И Запад этого настойчиво добивается. Россия должна быть готова к отпору.

– Да, мы сейчас слабенькие, – говорит Алька.

– Экономически слабенькие, но экономика будет расти – это неизбежно. А в военном отношении – мы и сейчас вторая держава мира, с возможностью уничтожить первую. Ведь зачем-то оставил Всевышний нам ядерное оружие.

– И Курильскую гряду, – вставил отец.

– А поражение в холодной войне, это не проигрыш всей компании. И Ганнибал, победив под Каннами, стоял под стенами Рима, и мы, в войне с Европой, сдали Наполеону Москву, а от Гитлера отступали до Волги. В глобальных войнах чаще всего побеждали не те государства, у которых больше ВВП, а те, у кого народ страны готов пожертвовать всем, что он имеет, для победы. Мы за ценой не постоим.

– Ну, профессор, вы даете. Извините за простоту выражений, – говорит Алька.

– Алевтина. Ну, вот что поделать с этой удивительной материей, которая называется человеческим мозгом. Ведь это не свобода слова, которую можно предоставлять лишь избранным. Несмотря ни на что, эта материя анализирует, обобщает, и делает выводы.

– Алька, это же твоя дедукция, – смеюсь я.

– Согласна. Она самая.

Духовная материя

Алька слезла с качелей, подошла к столу.

– Утомили мы вас, Сергей Сергеевич?

– Нисколько, Алевтина. Я же вижу вашу искреннюю заинтересованность в том, что я вам сообщил.

– А у меня к вам есть еще почти личный вопрос.

– Весь внимание.

– Вы часто говорили: Всевышний, ссылались на этот авторитет не раз, про духовную материю. А как вы к нему относитесь? Это просто слова? Ну, как мы Бога всуе часто поминаем. Или это все глубже? Признаюсь, сама я в эту муть не очень верю. Ну а ваше мнение мне чрезвычайно интересно. Если, конечно, не устали.

– Я здесь среди соратников по бунту, и чувствую себя великолепно. Спасибо Веронике, что уговорила приехать. Ну а мне даже самому интересно, с вами поделиться своими мыслями на этот счет. Ну, слушайте, я покороче.

По воспитанию и убеждениям я атеист, но изучая исторические процессы и человека в них, я пришел к выводу, что наверху есть что-то разумное, которое влияет и направляет развитие человеческого общества на земле.

Я обратил внимание на догматы христианства: Бог Сын, Бог Отец, Бог Дух. Ну, с двумя первыми авторитетами, все ясно. А как же Бог Дух, о нем нигде ни слова. Но Христос его поминает. И тут квантовые физики произвели эксперименты и установили, что есть вид материи, которая заполняет все околоземное пространство, проходит и через мозг человека. Они назвали этот вид материи духовной. Я думаю, Христос уж знал о ее существовании, отсюда и его высказывание, что Бог Отец знает все, посредством духа. И это действительно получается так.

Существование этого вида материи мы видим наглядно сами – достаточно посмотреть в глаза друг другу. Это же действительно чудо. Просто мы к нему привыкли. И нам не дано им распоряжаться.

Потом у меня возникли сомнения в том, что такая прекрасная планеты как Земля, с ее неживой и живой природой, могла образоваться из грязи, пыли и газа. Причем одна, в этом пугающем своей чернотой космосе.

В свете новых открытий ученые пришли к выводу, что если исходить из законов физики, химии и биологии, открытых на данный момент, то такой прекрасной планеты как Земля, да и всей Вселенной согласно теории вероятности не должно быть. Просто не должно быть. Исходя из реалий самой правдоподобной гипотезой остается лишь одна – воля Создателя.

И третье, что добило мое сознание атеиста – это сам человек. Все на этой планете взаимосвязано, все нужны друг другу. Кроме живого существа наделенного разумом – человека. Он единственнй на этой планете убивает живое, не потому что голоден, а потому что надо, или вообще без причины, разрушает, уничтожает, все живое и неживое и гадит, гадит, гадит. Совершенно очевидно, что планете он не нужен. И вот догадки Христа, и эксперименты и выводы ученых показывают, зачем Всевышнему все-таки нужен человек – для выработки этой самой духовной материи.

Производство просто – принцип бабочки. Кокон растет, зреет, потом разрушается и вылетает бабочка. Так и человек. Мясо, кости отмирают – а духовная материя освобождается и уходит в пространство в распоряжение Всевышнего.

Почему Всевышний допускает свободное развитие человека, не устраивая что-то вроде инкубатора? Было бы ведь безопаснее и проще. По-видимому, ценность представляет именно свободно выращенная материя, как биологически чистый продукт.

Ну а ушедшие не могут сообщить нам, оставшимся на земле о себе, потому что не знают пароля для вхождения в наше пространство. Как в компьютере. А мы не знаем пароля для вхождения в их пространство. Но особенности некоторых людей – Нострадамус, Ванга, Мессинг –указывают на существование пространства духовной материи. В их случаях у всевышнего, на сотню миллионов особей, случился сбой, и эти люди получили доступ в поле духовной материи. Всевышний, наверное, сам был занят, а ангелы недосмотрели.

Каким образом Всевышний направляет и регулирует развитие на земле? Гумилев это объясняет так. Из космоса на определенную территорию земли поступают толчками мощные заряды биоэнергии В принципе той же самой, но неорганизованной духовной материи. Получив этот заряд, люди начинают действовать с повышенной энергией, заражая и других. Когда Китай и Индия – цивилизации древней культуры, дремали, Европа, бывшая по сравнению с ними варварской, в лице этих пассионарных людей, начала действовать активно, добившись выдающихся результатов. Ну а теперь Всевышний перебросил эту энергию в юго-восточную Азию, а Европа угасает в довольстве. Ей сытно и хорошо. И женщины уже не хотят рожать – это же больно и трудно, а воспитывать детей долго и нудно. Мужики забывают свои прямые обязанности, переключаясь на себе подобных. Цивилизация жиреет и затухает.

Вот в России, после первой фазы надлома в 20-е годы, точно был пассионарный толчок, и тысячи детей крестьян и рабочих ринулись учиться в ремесленные училища, институты, академии. Стали инженерами, учеными. Ими была создана промышленность, которая в условиях войны переброшенная за Урал, к 1943 году стала выпускать военной техники больше, чем вся Европа и Германия. Эти парни победили в величайшей в мире войне. Сделали свою страну второй сверхдержавой мира. Первыми прорвались в космос. Таких успехов у России не было никогда.

– И уже не будет, – с горечью говорит отец.

– Неужели, правда, не будет? – качает головой Алька.

– Конечно сейчас народ в унынии, алчные принялись хапать и воровать, завистливые и растерянные ринулись искать благ и счастья в другие страны. Бьются там за грин-карту, – тут профессор посмотрел на нашего соседа. –Извините, как-то забыл про ваши заботы.

– Ничего, ничего, – махнул рукой сосед. – Я и сам в спорах между нами называл сына с невесткой дерьмом. Но это родное дерьмо. Вот мы и живем здесь круглый год, а квартиру в Москве сдаем, чтобы помогать родному дерьму, пока они там насмерть бьются за эту самую грин-карту.

– Вот видите, профессор, – говорит Алька. – Это же все – наше дерьмо. И таких миллионы.

– Я тебе так скажу, Алевтина, по этому поводу. Ведь в первую фазу надлома уехало и погибло еще больше. Ведь в те годы многие русские интеллигенты были уверены, что России пришел конец. Россия погибла: Ильин, Розанов, Бунин, Бердяев, и уж точно тот целый пароход с интеллигентами, который Ленин отправил на Запад. А пришли дети крестьян и рабочих и сделали страну сверхдержавой.

У нас сейчас заканчивается фаза надлома. Да Россия ослабла, но мы с большими потерями, но все-таки вернулись на естественный путь развития человеческого общества – к частной собственности, конкуренции и трезвому взгляду на окружающий мир, без пролетарского интернационализма и надежд на царство божие на земле. Как я уже говорил Европе сейчас 1200 лет, нам около 700 лет и конечно коллективное сознание наших цивилизаций различно. И совершенно естественно, что Европа опережала нас в развитии, как впрочем и другие стран мира. Но в отличии, например, от Китая или Индии, мы с ней рядом, и передовые люди России с начала 18 века, видя отставание, стремились его преодолеть, не понимая его природу. Показательно, что элита России ( это 5-7 процентов населения) к концу 18 века уже говорила и думала на французском. Но ядро цивилизации могучее и дремучее развивалось по своим законам.

Европа всегда считала нас варварами, и не пыталась вести с нами равноправный диалог. Она нас начинала понимать тогда, когда русские войска занимали Париж, или брали штурмом Берлин. Но и то лишь на момент освобождения. Или длительного присутствия на территории русских войск.

И мы сами и Европа коллективное сознание России называли – загадочной русской душой. Но последнии работы о природе цивилизаций говорят о том, что ничего загадочного в загадочной русской душе нет – у нас с Европой просто значительная разница в возрасте. Все равно, что сознание человека 70 лет и 40 лет. Конечно с особенностями того или иного этноса. Отсюда стойкость, выносливость и беспощадность в борьбе. Не вполне осознанные порывы к справедливости и божественному. Нежелание угасать и распадаться. И навязывать в настоящее время России концепцию прав человека – концепцию угасающей цивилизации глупо и непродуктивно. Нам еще жить, да жить и удивлять мир своими порывами. Если сравнивать наш духовный возраст и возраст Европы, то сейчас как это ни странно, наше духовное сознание находится в стадии начала европейской эпохи возрождения. Не случайно подавляющая часть населения голосует за кого угодно, но только не за либералов. Либералы кричат – народ быдло, Россия с ума сошла. Не понимая, что это внутренняя реакция цивилизации –порой не осознанная, но точная.

На мой взгляд либералы – это проклятие России. Это люди с истеричным и хаотичным сознанием, другими словами с разжиженными мозгами. Они стонут и воют над историей России, не понимая ее природы и ее движений. Считая наше развитие чуть ли не проклятием. Хотя чего-то особенного в развитии России нет.

Оглянем на историю ведущих стран Европы последних столетий.

Англия: королевство, смута, Кромвель, королю рубят голову. Опять королевство с широкими полномочиями парламента. Создание империи, самой могучей в мире на конец 19 века. Оглушительное поражение от вермахта в 1940 году. Позорное поражение от Японии в Азии во второй мировой войне. Угасание империи после второй мировой войны до состояния островного государства среднего размера, продолжающего распадаться.

Германия: разрозненные государства и княжества, объединенные Бисмарком в конце 19 века в ведущее государство Европы и мира. Кайзер, поражение в первой мировой войне. Веймарская республика. Дикий провал духовного сознания в нацизм и фашизм. Третий рейх. Разгром во второй мировой войне. Сокращение территоиии до государства среднего размера без былых амбиций на влияние в мире.

Франция. Надо сказать, что развитие Франции в 18-19 веках очень напоминает наше развитие в 20 веке. Может потому что это государство с определившей территорией и населением. Как и Россия. Не случайно большевики делали свою революцию почти по кальке с французской революции.

Великая французская революция, казнь короля. Империя Наполеона и его поражение. Возвращение короля. Революция 1930 года. Смута. Возвращени империи Наполеона уже третьего. И лишь в конце 19 века – образование третьей республики. Целое столетие надлома.

Такое же происходит и с Россией. Целое столетие смут, неудач но и выдающихся побед. Сейчас мы на стадии второго надлома.

Но в отличии от ранее действительно великих государств Европы, потерявших в результате надломов свое былое величие, превратившихся в государства средней значения и влияния, мы из надлома выходим пусть с потерями, но по-прежнему Великой страной. Надо сказать это и бесит теперь уже сраную Европу.

И я надеюсь на пассионарный толчок и сейчас. Ну не может Всевышний оставить Россию! Все-таки для чего-то он нам оставил ядерное оружие, без которого нам точно был бы кирдык. И нашлись люди, которые посадили вашего олигарха, обещавшего Западу его уничтожить. Посадили, несмотря на мудовые рыдания либералов и Запада. Ведь нашлись же люди! Мы не знаем, на кого пал выбор Всевышнего, но эти ребята уже точно есть. Должны быть. Ведь без борьбы либералы не уйдут. Не сгинут. И, как и прежде, эти ребята будут бороться, погибать, но кто-то и выживет, добьется успеха. Всевышний милости не знает, хоть лоб расшиби в поклонах. Он дает энергию тем, кто ему нужен для выполнения его проектов на земле. Но бороться эти ребята должны сами.

Генеральные директора НК

Сообщение профессора в предварительном заседании Хованского трибунала об истоках событий в нашей стране, о коде сознания и коде цивилизации настолько впечатлили отца, что он через неделю объявил о роспуске трибунала. Он заявил, что из доклада профессора он сделал вывод, что всякие там международные процессы, суды перед фундаментальными законами развития человека и обществ беспомощны. Человечество неспособно учиться на прежних ошибках. Сейчас Запад объявил о торжестве концепции прав человека и пытается навязать эту концепцию всему миру. И ради этой концепции совершает государственные перевороты, цветные революции, бомбит мирное население, наносит ракетные удары по городам и селам. И в это же время США объявляют себя исключительными, невзирая на эту самую концепцию. Осталось только крикнуть: Хайль США – и круг вновь замкнется. И, по-прежнему торжество лицемерия, подлости и враждебности в межчеловеческих и межцивилизационных отношениях.

В конце августа отец со Степкой и Сергей Сергеевичем окончательно переехали в Москву. Анна Егоровна сразу же потребовала, чтобы Степка предстал перед ее светлыми очами и отчитался за проделанную летом работу. Результатами опроса она осталась довольна.

– Вот что значит, что с вами был такой опытный преподаватель, как Сергей Сергеевич, – говорила она отцу.

Со мной она вела себя по-прежнему – ни о чем ни слова. Но отца расспросила, как там закончились суды, и отец сказал, что по ней видно, что она все-таки не очень огорчена, что меня не посадили.

– Ты ее не вини, и не обижайся, – говорил он. – Все-таки единственный сын. Я, может быть, вот только теперь понял, какими же мы были подлецами, как определил нас профессор, что сумели родить всего одного ребенка. Была же, конечно, возможность, ведь неплохо мы жили. Разве сравнить с той жизнью, которой жили наши родители. А в результате они сделали и для себя и для всех больше, чем мы, избалованные достатком.

Я целую неделю моталась со Степкой по врачам, чтобы получить нужные справки для детского сада. Наконец все собрала, и отец с Анной Егоровной торжественно отвели Степку в старшую группу.

Суд над генеральными начался в сентябре. В СМИ мелькнуло лишь сообщение о суде, перечислили фамилии. Даже не помянули, кто в признанке, кто отрицает. Было очевидно, что журналюг этот суд совершенно не интересует. Для нас с Антоном это было хорошо. Потому что мы вначале опасались, что за автомашиной, на которой возили Антона в суд, начнется слежка журналюг и прочих любопытных, и у меня возникнут трудности с посещениями.

Антон мне разъяснил, что в зале он сидит не за решеткой в клетке, а на первой скамейке. А в клетке – Володька Макаровский и Перелезин. Паршину, почему-то, судили отдельно от генеральных. Из адвокатов были лишь адвокаты Перелезина и Макаровского. Антону дали адвоката по назначению. Антон был им доволен. Говорил, что в общем, он хороший парень, и ему все до лампочки. Он даже и дело не смотрел. Попросил у Антона обвинительное заключение, с этим заключением и ходил. Антон говорил, что перед парнем на столе обычно лежал лист чистой бумаги. Он иногда в нем что-то отмечал. Но Антон заметил, что этот лист перед ним лежал целую неделю, и он его даже ни разу не перевернул. Но Антона это устраивало. По крайней мере, они друг другу не мешали. Деревянченко среди адвокатов не было.

Через неделю после начала суда, нам с Алькой тоже прислали повестки как свидетелям, на этот раз по почте, почти за десять дней и на один и тот же день, с разницей в два часа. Это нас очень устраивало. Но на следующий же день Антон мне сообщил, что в течении этой недели, он совершит побег. День побега неизвестен. И мы, говорит, вот, сейчас, видимся с тобой в последний раз.

Я, конечно, возмутилась – как так можно, не по-человечески. И главное – сегодня, в последний день.

– Я даже не могу собрать тебе в дорогу.

Он как давай смеяться. До меня, конечно, тоже дошло, что это не в отпуск и не в холодные края – собираться тут нечего. Для него уже, наверное, все собрали. Но все равно, чисто по-бабьи, я была просто в шоке.

– А куда хоть тебя? – задаю я глупый вопрос.

– Одно знаю, что за пределы России. И все. Больше мне ничего не известно. Сказали, что на время изменят мне внешность. Не знаю еще, как буду выглядеть.

– Они могут тебя изуродовать. Я им этого не прощу.

– Обещали, что никаких пластических изменений – только внешний грим.

– Но почему так вот, сразу. Сегодня. И все. Я хоть прическу бы сделала, себя в нормальный порядок привела, торжественный и печальный.

– Ты и так всегда хороша. А почему так неожиданно и сразу – наверное, для них в этом есть какой-то резон. У этой службы свои правила.

– Не льсти так откровенно. Но я им я этого не прощу. И когда я тебя теперь увижу?

– Мне сказали, что месяц, может быть больше, я не должен буду тебе звонить и сообщать какую-нибудь информацию. Потом наладится связь. И через какое-то время ты сможешь ко мне приехать. Меня уверили, что все будет нормально. И я, правда, в это верю. Все у нас с тобой будет хорошо.

И я стала ждать новостей, следя за телевизионными сообщениями.

Отец даже удивился моей возникшей привязанности к телевизору.

– Что-то ты никуда не ходишь? И где ваш Антонио Вега?

– Судят его, и других наших генеральных, я же тебе рассказывала.

– А от журналюг что-то никаких сообщений о суде. Вот что значит, нет миллиардов. И правозащитникам не нужен, и этой нашей американской старухе. И западным СМИ. Плевать им на ваших генеральных. Видно, верно говорит профессор, им нужен лишь ваш олигарх – надежда западной цивилизации. Поздравляю, профессор за удивительную прозорливость.

Сергей Сергеевич с достоинством поклонился со своего кресла.

И тут диктор сообщает: «По поступившим в последний час сведениям. Подсудимый по делу генеральных директоров НК Антонио Вега совершил побег с конспиративной квартиры, где его содержали под охраной. По сообщениям, ему удалось запереть свою охрану в туалетной комнате и покинуть квартиру. Его розыск ведется уже несколько часов»

Отец смотрит на меня. Потом, со значением, на Сергея Сергеевича.

– Ты понял, Сергей Сергеевич – это тот испанец, который приезжал в Хованское, на рыбалку. Помнишь?

– Ну а как же, замечательный молодой человек. По внешности и по манерам, ну вылитый испанец, как мы себе их представляем по литературе. Идальго, да и только.

И они оба смотрят на меня.

– Сбежал, выходит, – говорю я. – Обманул охрану.

– А что-то ты не очень удивляешься, – говорит отец. – Не звонишь Альке. А?

И тут раздался телефонный звонок.

– Бьюсь об заклад. Это тебе Алевтина звонит.

Я подняла трубку. Голос, конечно, Альки.

– Ты все знала.

– Знала, знала.

– Ну ладно. Встретимся, поговорим.

2

Про то, как нас допрашивали в суде над генеральными, в общем, и рассказывать нечего. Я подтвердила свои показания, данные на предварительном следствии. У суда, у прокуроров и даже у адвокатов практически не было дополнительных вопросов. Но вот адвокат Антона, почему-то в суде остался. Я когда проходила мимо него, посмотрела, лежит ли у него на столе, как говорил Антон, обвинительное заключение и листок бумаги. Перед ним на столе ничего не лежало, ни одной бумажки. Перед ним лежала «Комсомольская правда» с заметкой о побеге Антонио Веги.

Буквально через полмесяца суд над генеральными закончился. Володьке Макаровскому дали четырнадцать лет. Другим чуть меньше. Я никак не могла понять – почему так. Нашему олигарху за миллиарды, часть которых он наверняка припрятал, дали всего восемь лет. А Володьке Макаровскому, с его задрипанным БМВ пятой модели – четырнадцать. Алька мне пыталась объяснить, что это потому, что у хозяина другая статья, менее тяжелая. И что его, возможно, еще будут по другой статье, более тяжелой привлекать в будущем. Но СМИ, почему-то, на такую большую разницу сроках не обращали никакого внимания. Им вообще было на генеральных плевать.

3

После приговора мы решили навестить Ирину. Было так тяжело, что даже ехать не хотелось. Мы же видели ее упрек в глазах – вы на воле, а он в Тишине. А теперь так вообще катастрофа – четырнадцать лет. А мы опять на воле.

Но по-человечески надо было. И мы поехали. Алька предварительно созвонилась с ней. Мы купили коньяку, разной там закуски. Мы понимали, что надо конечно напиться основательно. А у Ирины уже год доходы урезанные. Тем, которые сбежали за кордон, хоть немного, но выплачивала Чайка. А Володьке некому было выплачивать. Мы с Алькой пытались поднять этот вопрос перед московским руководством, но те ссылались на следствие. Мол, оно не разрешает переводить его заработную плату семье. Никто не хотел брать ответственность на себя. Хотя у фирмы деньги на счетах были. Но потом и московское руководство арестовали. Слава богу, я с московским, вновь назначенным, не сталкивалась по работе. А то тоже все приписали бы мне. Хотя сама же Чайка говорила нам с Алькой при последней встрече на Кипре, что московские заворовались, и не исключено, что их начнут брать уже за новые дела. Журналюги, конечно, кричали о преследовании по политическим мотивам, об окончательном разгроме НК, о Басманном правосудии, чуть ли не о геноциде.

Ирина встретила нас приветливо. Удивилась нашим покупкам, конечно, говорила, да зачем вы, да что вы, что не так мы уж и бедны сейчас. Но видно было, что мы с Алькой конечно правильно сделали. Выглядела Ирина неплохо. Похудела, постройнела, посуровела. Но суетливости и растерянности от невзгод не видно. Она поставила на стол большие коньячные бокалы и стала разливать сама.

– Извините девочки, но у меня нет лимонов.

– А и не нужно, – говорит Алька. – За эти тревожные месяцы страха и надежд, мы с Верунчиком установили эмпирическим путем, что закусывать коньяк лимоном – это пережиток, доставшийся нам от эпохи царизма. Говорят ее ввел Александр Второй – любитель коньяка. Вернее, его холуи. Между тем кислотность лимона жестко и неприятно портит аромат коньяка, заставляя морщиться и гримасничать наши прелестные лица. А вот шоколад, легкостью и приятным вкусом, вдохновляет на продолжение этого зачастую спасительного, почти религиозного действа.