Последняя воля Мистера Эддингтона

Виктория ничего не ответила.

– Ты посиди еще немного, а я пока уберу со стола, – шепнула ей Летти и легонько погладила ее по плечу.

Едва поднявшись с дивана, она увидела на маленьком чайном столике любимую книгу мистера Эддингтона «Потерянный рай», написанную Джоном Мильтоном. Старику так нравилось это произведение, что он перечитывал его снова и снова. На книге лежало два конверта. На одном было написано «Летиции», а на втором- «Виктории».

– Виктория, здесь письма для нас.

«Он, наверное, чувствовал, что скоро умрет, и оставил предсмертные послания», – подумала Летти. Она подала Виктории письмо с ее именем и, вскрыв свое, начала читать:

«Начну рассказ с любимой книги, название знаешь, милый друг, Лишь в руки ты ее возьмешь, ответ на мой вопрос найдешь…»

Пробежав глазами по строчкам письма, Летти быстро поняла, что это и были обещанные шарады.

– У меня просто шарады, – сказала она. – И еще какой-то странный ключ в конверте.

Виктория по-прежнему не реагировала. К этому времени на нее окончательно подействовало снотворное, и она засыпала.

– Пойдем, я отведу тебя в спальню, – сказала Летти.

– Ты не могла бы остаться сегодня? – сонным голосом попросила Викки. – Мне как-то боязно и совсем не по себе.

– Конечно, я останусь, – согласилась Летиция. – Ты же не думала, что я оставлю тебя одну?

Она уложила Викторию и, аккуратно прикрыв ее одеялом, присела рядом на кровати.

Все будет хорошо, все будет хорошо, – тихо шептала Летти, скорее больше пытаясь успокоить саму себя, нежели уже дремавшую Викторию…

Убедившись, что Викки крепко уснула, Летти вышла из комнаты и направилась в кабинет мистера Эддингтона. В последнее время старик часто жаловался на плохое здоровье и нередко говорил о смерти. Уже давно он оплатил погребальные услуги страховой компании и просил лишь связаться с ними в случае его кончины. Девушка знала, что все документы хранились в нижнем ящике рабочего стола. Там же лежала и визитка адвоката мистера Эддингтона.

Первым делом Летиция решила вопрос с погребением. Прощание в церкви и похороны назначили на утро следующего дня. Затем она позвонила адвокату, мистеру Оулдриджу. Столь печальные известия очень расстроили его. Мистер Эддингтон был не только его постоянным клиентом, но и близким другом, хотя они редко общались. Мистер Оулдридж заверил, что непременно будет присутствовать в церкви и на похоронах.

После этого разговора Летти вернулась в комнату Виктории- та крепко спала. Доза принятого ей снотворного была достаточно большой, и врач предупредил, что Виктория проспит до утра. Воспользовавшись этим, Летти отправилась домой, чтобы взять сменную одежду, так как ее голубые джинсы и белая футболка были весьма неуместны в предстоящем дне.

В студенческом городке почти никого не было. Все разъехались на время летних каникул. Не было и Абигейл, которая собиралась провести несколько дней с друзьями где-то на юге Италии, а Марк уехал в соседний город навестить родственников. Тишина навевала на Летти еще большую грусть и уныние, и ей захотелось как можно быстрее вернуться в дом мистера Эддингтона, по крайней мере там была Виктория.

Летиция достала из шкафа черный брючный костюм, очень элегантный и строгий. К нему взяла черную шелковую блузку под горло с небольшим бантом спереди. А на ноги, понимая, что предстоит длинный день, подобрала изящные замшевые туфли на небольшом каблучке.

Уже возвращаясь в дом мистера Эддингтона, она поняла, что не взяла ничего для Виктории. «Надеюсь, у нее найдется что-то черное», – успокаивала себя Летиция.

Глава IX

Когда Виктория проснулась, на часах не было и пяти утра. Увидев спящую на соседней кровати Летицию, она тихонько вышла из комнаты и спустилась в гостиную. Взгляд замер на опустевшем дядюшкином кресле. Сердце сжалось от боли и стало тяжело дышать. Она присела за старое фортепиано, опустила руки на клавиши, и грустная мелодия, неожиданно пришедшая на ум, полилась сама собою, а в голове закрутились подходящие слова:

«Солнце больше не горит,Не взойдет твоя звезда,Ты ушел, и навсегдаПотеряла я тебя.Если б сердце обмануть,Увести печаль и боль,И поверить, хоть чуть-чуть,Что ты все еще со мной.Пусть земля будет тебе пухом,Пусть душа живет в раю,Пусть приснится сон чудесный,Счастьем, во сне, как наяву…»

– Это очень красивая мелодия, хотя и грустная, – раздался за спиной голос Летиции. – Я и не знала, что ты так хорошо играешь.

– О, прости, я не хотела разбудить тебя, – встревоженно ответила Виктория.

– Нет-нет, ты меня не разбудила. Я всегда рано встаю. Как ты?

По щекам Виктории покатились слезы.

– Нормально, – ответила она. – Только немного кружится голова, все как в тумане.

– Викки, я знаю, тебе тяжело, и мне тоже. Постарайся собраться, пожалуйста, похороны будут сегодня. Твой дядюшка обо всем позаботился еще при жизни, мне лишь оставалось сделать пару звонков. Церемония назначена на десять. Из знакомых, похоже, будем только мы и один его друг. При жизни мистер Эддингтон был одинок. За все время я ни разу не видела в его доме гостей.

– Да, он всегда таким был, еще с детства, как рассказывала мама, – подтвердила Виктория.

– Что ты наденешь на похороны? – поинтересовалась Летти.

Виктория задумалась.

– Даже не знаю. У меня нет ничего подходящего. Как же быть… хотя погоди, – вдруг вспомнила она, – я привезла длинное вечернее платье черного цвета, правда, у него очень глубокий вырез на спине. К нему есть плотная темная шаль, если ее не снимать, будет вполне прилично, что скажешь?

– Посмотрим, когда ты его наденешь, – ответила Летти.

Примерив платье, несмотря на свой уставший вид и красные от слез глаза, Виктория выглядела довольно мило. Широкая плотная шаль полностью закрывала плечи и спину, так что оставался виден лишь длинный подол.

На прощание в церкви, как и ожидалось, пришли только Виктория и Летиция. Чуть позже к ним присоединился пожилой мужчина – мистер Оулдридж, адвокат дядюшки.

– Позвольте выразить свои соболезнования. Мистер Эддингтон был очень добрым и отзывчивым человеком, а также прекрасным другом… – с грустью в голосе произнес он. – Мы познакомились много лет назад. Тогда я только начинал карьеру адвоката, ступая по стопам отца. Мистер Эддингтон был одним из моих первых клиентов. Но наша юридическая контора существует уже давно. Она была основана еще в 1765 году моим далеким предком, Джоном Оулдриджем. Тогда он всего лишь арендовал небольшое помещение на окраине города, но дела быстро пошли в гору, и сейчас наше представительство является одним из самых престижных и уважаемых в Лондоне, – гордо заявил мистер Оулдридж. – И вот какая удивительная история! – продолжил он. – Средства на открытие своего дела моему предку пожертвовал некий мистер Уильям Эддингтон, вместе с которым они принимали участие в англо-испанской войне 1761–1763 годов. Как я позже узнал от покойного сэра Уильяма, тот человек был ему не однофамилец, а родственник. Выходит- наши семьи когда-то давно были очень дружны.

– Действительно невероятная история, – уважительно произнесла Летиция. – Спасибо, что пришли сегодня попрощаться с ним, – добавила она.

– Конечно, я не мог иначе, – сказал мистер Оулдридж. – И еще, конечно, я понимаю, здесь не время и не место, но, пользуясь случаем, как адвокат покойного мистера Эддингтона, должен спросить, когда вам было бы удобно прийти в мой офис для оглашения завещания и уточнения деталей касательно раздела имущества?

– Да, сейчас действительно не самое подходящее время, – подтвердила Виктория. – Давайте завтра.

– Хорошо. Летиция, вы тоже должны присутствовать. Вам ведь известно, что мистер Эддингтон завещал поровну разделить все его имущество между Викторией и вами?

– Нет, я этого не знала, – удивленно ответила Летти. – В таком случае мы придем вместе.

– Прекрасно! Кстати, помимо завещания, он оставил вам предсмертное послание, – добавил адвокат.

После погребения девушки сразу вернулись домой, каждая по-своему опечаленная, всю дорогу они молчали. Приехав в дом дядюшки, Виктория сказала, что сильно устала, и прямиком направилась в спальню. Не снимая платья, она легла на кровать и тут же уснула.

Летти, напротив, под впечатлением последних событий не находила себе места. Она металась из комнаты в комнату, не зная, чем бы себя занять, чтобы хоть немного отвлечься. Внезапно на глаза попался конверт мистера Эддингтона с уготовленными шарадами. Летиция взяла его и, устроившись за столом в библиотеке, начала читать…

Глава X

Виктория проснулась, когда уже совсем стемнело. За окном шел проливной дождь. Соседняя кровать, на которой она ожидала увидеть Летти, была пуста.

На секунду Викки подумала, что ей приснился страшный кошмар, но, увидев на себе черное платье, поняла, что все-таки это не сон. Закрыв глаза, она попыталась снова уснуть, но ужасные мысли совсем не давали покоя. Решив заварить себе кофе, она спустилась на кухню, захватив конверт с письмом дяди.

В голове творился полный хаос. Мысли перебивали друг друга: как спонтанно все произошло, отчасти она винила себя, что не осталась утром дома, а отправилась в конный клуб, и как все могло быть по-другому. Думала о бедном дядюшке и о том, как сказать матери о похоронах ее брата. И куда же делась Летиция? Ведь она обещала остаться до утра…

Включив электрическую кофеварку, Виктория присела за небольшим столиком у окна. Опустив голову, она закрыла лицо руками, а на глаза вновь навернулись слезы…

Не прошло и пяти минут, как комната наполнилась ароматом кофе. Виктория налила себе чашку. Сделав несколько глотков, она собралась с мыслями и вспомнила о конверте. Внутри его лежал необычный ключ ив несколько раз сложенное послание дяди. Отложив ключ в сторону ключ, Виктория начала читать:

«Начну рассказ с любимой книги, название знаешь, милый друг,Лишь в руки ты ее возьмешь, ответ на мой вопрос найдешь…»

Викки сразу же поняла, что речь идет о «Потерянном рае» Джона Мильтона.

Вспомнив, что в последний раз видела книгу на чайном столике, она тут же отправилась в гостиную.

Книга действительно лежала на столе. Взяв ее в руки, Виктория тщательно пролистала каждую страницу, но ничего не обнаружила. Она долго крутила ее в руках, рассматривая под разными углами, под светом лампы и в темноте, но это ни к чему не привело.

Огорченная, Виктория вновь стала читать строки загадки.

«…Лишь в руки ты ее возьмешь…» И вдруг она поняла, что, возможно, ответ не в книге, а на полке, где она стоит. «Тогда как только возьмешь ее в руки – сразу увидишь что-то», – подумала Виктория и поспешила в библиотеку.

Просматривая стеллажи, она искала, где же могла стоять эта книга, и увидела на полке еще одно издание – «Потерянный рай», затем еще несколько. Так и не найдя свободного места, где могла бы стоять книга, Викки решила, что, возможно, дядюшка имел ввиду не эту книгу, которую она держала в руках. Одно за другим она начала доставать и просматривать найденные на полках издания. И вот, потянув за очередную книгу, Виктория почувствовала, что одна из книжных полок пришла в движение и открылась. К огромному удивлению Виктории, это был потайной ход. Заглянув за дверь, она увидела длинную винтовую лестницу, которая вела куда-то вниз. Там было очень темно и сыро. Викки стало немного жутко, и она решила, что было бы неосмотрительно спускаться туда. Вернувшись к письменному столу, она уже собралась читать письмо дальше, как увидела конверт, адресованный Летиции. Он был пуст, ни ключа, ни записки в нем не было. Странно, подумала Виктория и продолжила чтение:

«Ее портрет хранит секрет, он даст тебе второй ответ.Ответ с собой взять не забудь и смело отправляйся в путь…»

Не успев дочитать до конца, она услышала уже знакомый звук: книжная полка, которая открывала потайной ход, закрылась.

Викки почувствовала, как по ногам пробежали мурашки, она постаралась отвлечься и вернулась к строчкам в письме «…Портрет…»

Первое, что пришло в голову, это портрет возлюбленной дядюшки, что висел над камином.

Подойдя к картине, она стала осторожно и внимательно осматривать ее со всех сторон. Не увидев ничего особенного, Виктория решила снять портрет и рассмотреть поближе. Для этого ей пришлось сходить в кладовку за лестницей. Маленькая и хрупкая, она с трудом приподняла раму и в какой-то момент чуть было не уронила ее, но все обошлось.

Осмотрев портрет, Виктория ничего не обнаружила и уже собиралась вернуть картину на место, как взгляд девушки остановился на стене над камином, в том месте, где висел портрет. Там, под тонким слоем штукатурки, она обнаружила искусно спрятанный вмонтированный сейф, который открывался комбинацией из трех чисел. Сразу же Викки попробовала день рождения дяди, затем свой, своей матери, но ничего не подходило. Тогда она решила вернуться к письму, возможно, там была какая-то подсказка.

«В третьей загадке таится число, при верном расчете простое оно:На великий день пасхальный позвала семья гостей.Собралось их всех двенадцать: мужчин, женщин и детей.Кропотливая хозяйка позаботилась о всем,Приготовив хлеб пасхальный каждому, кто к ней пришел.В суете хозяин дома перепутал все хлеба и раздал их как попало,Что туда, а что сюда.По два выдал он мужчинам,Четвертину детям дал,Барышням по половине без раздумья отломал.Что ж, хлебов на всех хватило, подсчитай давай скорей,Сколько ж в божий день собралось: мужчин, женщин и детей?»

Викки быстро прикинула: «Нацело на два делится десять, значит, мужчин пять. Женщин либо две, либо одна. Если одна, значит, детей шесть. Пять плюс один плюс шесть равно двенадцать, все верно, – подумала она. – Никакие другие комбинации не могут быть правильным ответом, так как в задаче оговорено общее число людей – двенадцать».

Вернувшись к сейфу, она набрала полученную комбинацию, и дверца открылась. Нервно покусывая нижнюю губу, Викки заглянула внутрь. Там лежал небольшой свиток. Среди бумаг были акт на владение каким-то домом, старые векселя и документы. Помимо этого, в сейфе еще был небольшой кожаный мешочек, полный старинных монет, судя по всему, относящихся к XVIII–XIX векам. И небольшая записка с адресом мистера Джона Оулдриджа. Фамилия показалась ей знакомой. «Ах да, это адвокат дяди», – вспомнила Виктория. Но адрес явно не совпадал с адресом, который мистер Оулдридж дал ей этим утром.

В замешательстве, Виктория вернулась к письму дядюшки и продолжила чтение: «…ответ с собой взять не забудь и смело отправляйся в путь…»

«То есть бумаги эти взять? – озадаченно подумала она. – Куда "в путь?" Вниз, по той самой мрачной лестнице?»

Викки окончательно была сбита с толку, и ей не терпелось разобраться, в чем тут дело. Она решила спуститься в подвал, но сначала дочитала последние строчки письма.

«Если загадки ты все разгадала, значит, последнюю тоже поймешь.Смело навстречу себе отправляйся,С каждым шагом вперед, что пройдешь, ты все дальше назад отойдешь».

«Ерунда какая-то, – подумала Викки. – Что значит "навстречу себе"? Может, он хотел сказать "навстречу судьбе", но описался. И что значит "отойдешь назад, ступая вперед"?»

Виктория была заинтригована и растеряна. Преодолевая страх, она направилась к потайному ходу, захватив найденные бумаги и мешочек с монетами. Все в том же черном платье, укутанная в теплую шаль, она освещала свой путь небольшой свечкой. С каждым шагом ее сердце билось все быстрее и быстрее. Викки казалось, она спускается целую вечность. Наступил момент, когда ей стало поистине страшно и она уже решила вернуться обратно, как ступеньки закончились. Перед ней была огромная металлическая дверь. Достав ключ из конверта, Виктория вставила его в замочную скважину, и ключ подошел. Провернув его несколько раз, Виктория открыла дверь. Девушка оказалась в большой темной комнате, и стоило ей только переступить порог, как дверь тут же захлопнулась за ее спиной. Посветив по сторонам, Викки поняла, что комната была практически пуста. Посреди лишь стояло огромное зеркало.

Виктория вспомнила слова из дядюшкиной записки: «Навстречу себе отправляйся…». «Навстречу своему отражению? Так получается?» – подумала она. – Неужели зеркало – это портал? И, ступая вперед, я попаду назад, то есть в прошлое?.. Да нет, это невозможно, – убеждала себя Виктория. – Видимо, вместе со снотворным мне дали еще что-то, что вызвало у меня такую яркую игру фантазии. Я просто дотронусь до него, чтобы убедиться, что это обычное старое зеркало в темном подвале. И все мои домыслы – это нечто иное, как стресс и игра воображения», – решила она.

Викки приблизилась к зеркалу и медленно протянула руку. Она вся дрожала как осиновый лист. Страх переполнял каждую клеточку, а внутренний голос призывал этого не делать. Она еще раз посмотрела на свое отражение. Зеркало казалось совершенно обычным, а отражение весьма естественным. И вот ее пальцы соприкоснулись со стеклом… Это было обычное стекло. Виктория выдохнула с облегчением и даже немного усмехнулась. «Это точно все стресс», – подумала она, спокойно оперлась обеими руками на зеркало и улыбнулась своему отражению. В эту секунду как будто кто-то с обратной стороны изо всех сил потянул ее за руки. Викки словно провалилась сквозь зеркало и уже через несколько секунд потеряла сознание.

Очнувшись, она поняла, что находится внутри небольшого помещения. Было ранее утро. Комната постепенно наполнялась солнечным светом. Осмотревшись, Виктория увидела многочисленное количество голов диких животных на стенах, небольшой письменный стол и пару стульев у старинного мраморного камина, расписанного в восточном стиле. В дальнем углу комнаты стояли напольные маятниковые часы в высоком деревянном корпусе.

Недолго раздумывая, Викки решила, что оказалась в охотничьем домике. И как бы невероятно это ни казалось, она была уверена, что попала в прошлое. Вопрос только куда и в какое время. Дверь домика была не заперта, и девушка без усилий вышла наружу, оказавшись посреди зеленого луга и многочисленных деревьев. Утренняя прохлада еще не прошла, и Виктория покрепче укуталась в свою шаль. Воздух был настолько чист и свеж, что на секунду показалось, будто она задыхается от переизбытка кислорода. Придя в себя, испуганная и растерянная, она начала рассуждать, как же быть дальше. Вдали виднелся особняк внушительных размеров, а в противоположной стороне от него угадывалось что-то похожее на небольшое селение.

Глава XI

Англия. 1811 год.

Только теперь, вспомнив о найденной в сейфе записке с именем Джона Оулдриджа, Виктория поняла, что речь шла не об адвокате, который присутствовал в церкви, а о его далеком предке. И вполне вероятно, что далекий предок дядюшки, участвовавший в войне 1763 года, впоследствии ставший другом мистера Оулдриджа, не кто иной, как он сам, собственной персоной.

Нужно искать Оулдриджа, подумала Виктория и направилась в сторону деревни. Этот путь показался ей невероятно длинным. Почва была сырой. Каблуки туфель то и дело проваливались в землю. Окончательно измучившись, она разулась и пошла босиком. И даже вероятность наступить на змею уже казалась не такой ужасной по сравнению с дикой болью в ступнях, которую она испытывала.

Через некоторое время Виктория подошла к деревне. Несмотря на ранее время, жизнь здесь уже кипела вовсю. На окраине ей встретился мальчик лет девяти, гнавший на пастбище скот.

Викки спросила его:

– Не проходят ли здесь почтовые дилижансы?

– Конечно, мисс, регулярно, – удивившись такому вопросу, ответил мальчик.

– Сегодня по полудню прибывает карета из Ландшира и дальше следует до Лондона.

– Как раз туда мне и нужно, – обрадовалась Викки. – А скажи, пожалуйста, извозчика, я так понимаю, можно будет найти в трактире?

– Ну конечно, где же еще, – усмехнулся мальчик. – Вон, это там, – указал он пальцем на небольшое сооружение, из трубы которого валил черный дым. – Мисс, – заговорил мальчик, – можно задать вам вопрос?

– Задавай, только я не обещаю, что отвечу на него, – сказала Виктория.

– Мисс, а вы волшебница? – неуверенно спросил он.

– А почему ты так решил? – удивилась Виктория.

– Просто вы странная: платье на вас необычное, появились из леса, и наречие не местное.

– Да, волшебница, – улыбнулась Викки. – Только я добрая волшебница, и если ты никому не скажешь о нашей встрече, я тебя отблагодарю.

Достав из мешочка монету, она дала ее мальчику.

Глаза ребенка засияли от радости:

– Спасибо тебе, добрая волшебница, – сказал он.

– Прощай, – сказала Виктория и уже было направилась в сторону трактира, как паренек догнал ее.

– Постойте, – заговорил он, – если вы скрываетесь, то лучше туда не идти. В таком-то виде вы сразу привлечете много внимания. Дайте мне пару монет и ждите здесь. Я сбегаю до трактира и договорюсь, чтобы извозчик забрал вас отсюда по пути в город.

– Спасибо тебе, мой маленький друг.

Виктория достала из мешочка еще пару монет и отдала мальчику. Тот быстро взял их и тотчас скрылся из виду.

Викки уселась под огромным дубом. В ожидании она стала прокручивать в голове все, что произошло за последние сутки. До сих пор не верилось, что это с ней происходит наяву. Теперь становилось понятно, почему мать запрещала ей общаться с дядей. Возможно, она все знала или догадывалась о существовании потайной двери.

Мальчика не было уже более часа. Викки начала волноваться, вернется ли он вообще. «Может, он убежал, решив оставить деньги себе, а может, испугался меня…». Виктория уже начала упрекать себя за то, что вообще завела с ним разговор, как паренек показался вдали.

– У меня хорошие новости, мисс! – еще издалека прокричал мальчик. – По каким-то причинам дилижанс прибыл в деревню раньше и уже через полчаса будет здесь. А еще я принес вам немного хлеба и сыра. Вы ведь еще не завтракали?

Викки поблагодарила за еду. Она действительно была очень голодна.

В ожидании кареты мальчик рассказал Виктории историю всей своей жизни: про мать, которая совсем его не замечает, так как постоянно занята домашними делами и младшими детьми; про отца, который сутками работает в поле, а домой приходит такой уставший, что, поев, сразу засыпает, а рано утром снова уходит в поле; про соседских мальчишек и даже про девочку, которая ему очень нравится. Также от него Викки узнала, что находилась в Грансфилде. Это название Виктория встречала в бумагах, найденных в сейфе, но точно не могла вспомнить, с чем оно связано. Рассказ мальчика мог продолжаться еще долго, если бы не почтовая карета, которая действительно подъехала по истечении получаса.

Извозчик даже не обратил внимания на странный вид Виктории и полное отсутствие багажа, он лишь попросил ее поскорее забраться в карету, так как очень спешил. Дилижанс тронулся, а мальчик еще долго бежал за ним и махал рукой на прощание.

Карета шла относительно быстро. Несмотря на ужасные дороги, скорость передвижения, пожалуй, достигала восьми миль в час. Через два часа была первая остановка. Извозчик и далее продолжал останавливаться через каждые два часа, чтобы сменить лошадей. На одной из остановок Виктория поинтересовалась:

– А как далеко еще до Лондона?

– Порядка ста двадцати миль, – ответил извозчик. – Завтра к обеду уже будете в Лондоне.

В дороге Викки полностью погрузилась в свои раздумья и только изредка поглядывала в окошко, любуясь живописными видами. Так же ее мысли прерывали регулярные подъемы в гору, поскольку приходилось выходить из кареты, чтобы не перегружать лошадей. На протяжении всего дня то и дело на остановках менялись ее попутчики. Все ехали, как правило, недалеко, миль десять – пятнадцать. Особое внимание девушки привлекла молодая пара. Из разговора Виктория поняла, что они направлялись к родственникам парня, предварительно уведомив их о своем приезде. Девушка очень волновалась, то и дело сетовала на нынешнюю почту и нерасторопность извозчиков.

– А ты знаешь, – говорила она, обращаясь к своему попутчику, – что в былые времена за не доставленную вовремя почту можно было даже лишиться жизни. Вот, например, в конце шестнадцатого века, во времена правления Елизаветы Первой, на письмах изображали одну или несколько виселиц, а иногда даже изображали повешенного и подписывали «Спеши, гонец, спеши!» или «Спеши ради жизни». Такие письма назывались висельными, и их доставка требовала особой срочности. Говорят, однажды было послано такое письмо, в нем сообщалось о помиловании. Гонец по ошибке завез его в другой город с таким же названием, за что был сурово наказан. Поэтому изображение виселицы на послании было не случайным.

– Вот уж дикие были времена! – лишь возмутился парень.

Вскоре пара вышла, и несколько перегонов Викки ехала одна. На удивление, она совсем не испытывала голода, что даже радовало. Виктория ужасно боялась заходить в таверны, где они останавливались, и почти не выходила из кареты.

Ближе к вечеру она порядком устала. Поначалу интригующая поездка в карете теперь превратилась в изнурительное испытание: сильно отекли ноги, не давали покоя боли в спине и шее. В постоянной тряске Виктория никак не могла уснуть и только под утро слегка задремала. Ее разбудил голос извозчика при очередной остановке: