Жертвенный престол

А еще абсолютное бессмертие может породить сам мир. Никто не знает, как это происходит, но иногда в загадочных и потаенных уголках света появляются невиданные существа, в крови которых спрятано абсолютное бессмертие. И тот, кто одолеет таких тварей, получает этот дар. А еще реже бессмертие может быть сокрыто в древних артефактах.

Обладателей абсолютного бессмертия нельзя убить, им нельзя отсечь конечности, ибо они либо не отсекутся, либо вскоре отрастут. Поэтому многие мечтали бы обрести его, но такое счастье выпадает далеко не всем. Впрочем, в последнее время Эйно все чаще подозревал, что именно в его бессмертии и кроется причина его проблем, проблем с древними элементами.

Он прекрасно помнил тот проклятый день. Две с половиной тысячи лет назад он ушел из своего дома – вернее, как сказать «дома»… из места обитания, – чтобы поохотиться. Да, он бессмертный, но он точно так же, как и смертные, хочет есть, пить и спать. А там, где он жил, были лишь заброшенные руины некогда могучего Аториэйского царства и безжизненные скалы, а потому, чтобы прокормиться, приходилось иногда уходить на охоту. Уходить далеко…

Тысячи лет он жил в руинах давно покинутого города магов. Он столько лет охранял его от темных сил, и все ради чего?! Ради того, чтобы они пришли ровно в тот момент, когда он ушел за едой?!

В тот день Эйно как раз шел обратно по узкой горной тропе, когда земля вдруг задрожала и городские развалины взорвались, превратившись в извергающийся вулкан. Из его рокочущего пламенного кратера в небо взмыли две стрелы черного дыма и устремились на юг, за пики далеких гор. У Эйно не было никаких сомнений, он знал, что все это может означать только одно – силы тьмы вернулись в священный Гилион-Палантин, и они забрали Подавитель. Теперь дакны, слуги темного бога Баала, могут беспрепятственно проходить в Гилион-Палантин из Остального Мира.

Эйно понимал, что Подавитель нужен дакнам для того, чтобы изгнать из идеального измерения в материальный мир древних элементов, духов ложных стихий (дерева, стали, льда и лавы), порожденных верой людей. А сделать это темные силы могли только в одном месте – в Шэйдинао, священном храме для служителей древних элементов. А это означало, что у Эйно еще была возможность все исправить. Он сразу же отправился туда в надежде опередить баалистов, но, увы, этой надежде не суждено было сбыться.

Бессмертный опоздал, и к его появлению Шэйдинао уже был опустошен. Территория храмового комплекса была усеяна останками жестоко убитых священнослужителей и их стражников, а значит, древние элементы были низвергнуты в материальный мир, а дорога в святую землю для подданных темного бога открыта.

Да, бессмертный понимал, что для того, чтобы попасть в Гилион-Палантин, Баалу необходимо изгнать из идеального плана бытия древних элементов, вот только он не понимал, как именно эти духи помогут Князю тьмы преодолеть защитную ауру Гилион-Палантина, не пропускавшую порождений мрака в святую землю. И он решил разобраться в этом.

Эйно много лет искал древних элементов по всему Гилион-Палантину. Все улики указывали на то, что изгнанные духи направились на юг, но нагнать их ему все равно не удавалось. А затем они нашли его сами! И с тех пор Эйно постоянно вынужден скрываться от этих синеглазых духов, укутанных в бело-красные одежды.

Эйно долго пытался скрыться от духов, но, куда бы он ни отправлялся, как бы ни заметал следы, древние элементы все равно выходили на его след, а потому бессмертный никогда нигде не ночевал дважды. Поняв, что уйти от преследования не удастся, бессмертный решил во что бы то ни стало продолжить свое дело – остановить вторжение темных сил в Гилион-Палантин. А раз древние элементы связаны с планами Баала, то, наверное, если остановить дакнов, удастся отделаться и от этих неугомонных синеглазых.

Он знал, какой будет следующий шаг слуг Баала, и именно поэтому Эйно пришел сюда, в эти проклятые языческие леса. Да, у него не было никаких иллюзий относительно дружелюбия язычников, но так как раньше бессмертный с ними никаких дел не имел, то он и помыслить не мог, что зоократы настолько замкнутые. Они любого иноземца, встреченного в их лесах, считают преступником и норовят схватить его, дабы принести в жертву. Это в высшей степени затрудняет любые коммуникации. Да, убить его им бы не удалось, но и раскрывать свое бессмертие в планы Эйно не входило, а потому всячески скрываться приходилось еще и от зверолюдей и живущих с ними людей. Поэтому чертовы поиски растянулись на долгие-долгие годы…

Но теперь у бессмертного не было времени. Баал готов реализовать следующий этап своего плана, и Эйно нужно спешить, чтобы ему помешать. За много лет, что он странствует по языческим землям, он изучил эти края, узнал много ценного, в том числе где все зачарованные клинки! И сейчас нужно было во что бы то ни стало поговорить с хозяином одного из них, с парнем, чьего отца Эйно не удалось спасти…

Сейчас этот юнец ушел вместе с языческим войском на восток воевать с колонистами, а зоократы могут очень быстро передвигаться по этим чертовым лесам, чему бессмертный не научился даже за столько лет странствий по джунглям. И теперь он никак не может нагнать войско зоократов, чтобы встретиться с этим парнем. А если по дороге на восток Эйно догонят древние элементы, то встречу с хозяином клинка придется и вовсе отложить…

Эх, в этот раз у бессмертного странника нет права на ошибку!

ГЛАВА ВТОРАЯ. Охотники за головами

– Куаутемок! Куаутемооок! – без устали голосил в глухой чаще Кун. Он бродил по окрестностям селений колонистов целый день. Человекокойот даже не заметил, как остальные язычники подожгли деревни нововеров и ушли восвояси с поля боя. И все это время он кричал как резаный в надежде найти своего друга и господина, но все без толку, Куаутемока нигде не было.

Кун и Куаутемок были одного возраста и росли вместе, поэтому молодой глава храма пса был для койота не просто господином, но и лучшим другом, которому брахман был верен в любом деле и готов был пойти за ним даже на смерть. И когда стало известно, что верховного жреца нет среди выживших, Кун пошел искать своего товарища, отказываясь верить, что он мертв.

Вечерело, сумерки сгущались под сенью векового леса. Кун ушел уже далеко на восток от горящих деревень. Клубы густого дыма, высившиеся над кронами деревьев гневным предупреждением для всех иноверцев, пришедших в языческие земли, давно не было видно. Кругом в полумраке виднелись сваленные в груды тела нововеров, погибших от неведомой болезни, оставляющей на коже ужасные пятна. В обычной ситуации от такого зрелища даже у брахмана встали бы волосы дыбом (ну, или шерсть), но Кун не обращал на все это внимания, его куда больше волновала судьба Куаутемока. Конечно, периодически койот все-таки задавался вопросом: «Что здесь случилось?» – Но вместо того, чтобы попытаться дать на него ответ, жрец лишь снова кричал: «Куаутемок!»

– Куаутемок! – вновь проорал заветное имя Кун, окончательно сорвав горло, но ответа опять не последовало.

Койот зарычал от бессильной злости, той самой злости, которая разрывает на части в те угрюмые моменты, когда опускаются руки. Его взгляд в очередной раз упал на трупы несчастных колонистов. Это не хорошо, но ему нужно куда-то выплеснуть всю свою ярость, и потому брахман без стыда пнул со всей дури одно из тел.

– Я здесь! – послышалось из-за густых зарослей кустарника.

– Куаутемок! – сразу же воспряв духом, отозвался Кун, несмотря на то, что его горло уже не хотело издавать никаких звуков.

Вместо ответа на поляну с ошарашенным видом вылетел Куаутемок, словно его змея в задницу укусила. Он оступался, судорожно размахивал руками, чтобы удержать равновесие, задыхался, но, несмотря на все это, несся, сверкая пятками. В руках у жреца был какой-то посох, которого Кун у него никогда не видел.

– Ты где был? Что… – при этих словах Кун радостно помахал другу.

– Бежим, бежим, бежим! – прокричал, выпучив глаза, словно кролик, Куаутемок, не дав даже договорить своему другу.

Кун хотел было что-то спросить, но Куаутемок стрелой пронесся мимо, не оставив койоту выбора. Пришлось догонять.

Бежали долго, бежали быстро, очень быстро. Кун очень хотел задать все волнующие его вопросы, но не мог – от бешеного ритма его легкие готовы были лопнуть, тут не до разговоров. А вопросов становилось все больше и больше.

Кун семенил за Куаутемоком, изо всех сил стараясь не отставать. Он перепрыгивал через тела нововеров, и теперь его они волновали все больше и больше. Отчего они погибли? Сколько их тут и почему их соотечественники даже не потрудились отправить их в мир иной так, как подобает? Засмотревшись по сторонам, койот поймал лбом смачный толстый сук.

– Тварь! – выругался жрец, прежде чем растянулся на лесной траве, считая звезды, заплясавшие в глазах.

– Ты прав… давай притормозим… – просипел сквозь одышку Куаутемок. Смешно, такое ощущение, словно койот специально головой жахнулся, чтобы только устроить привал.

Несколько минут брахманы оставались на своих местах: Кун валялся на земле, раскинув руки и ноги во все стороны, а Куаутемок стоял, покачиваясь, словно пьяный, согнувшись пополам. Слышно было только глубокое учащенное дыхание, ну, еще Кун периодически шипел от боли.

– Ладно, вставай, – ухнув, пробурчал Куаутемок, наконец подавая товарищу руку.

– Спасибо! О! Ну я и долбанулся, – вставая на ноги, прокряхтел Кун.

– Думаю, можно уже пойти пешком.

– Да, давай пешком и давай все по порядку. Где ты был и что случилось? – потирая рассеченный лоб, спросил Кун.

– Как тебе сказать… – вздохнул Куаутемок и снова направился в путь. – Я погнался за убегающими нововерами, но меня самого повязали…

– Кто?! – не поверил своим ушам койот. Нововеров утреннее нападение застало врасплох, и почти никто не спасся, поэтому факт, что колонисты сами кого-то взяли в плен, казался невероятным.

– Друзья наши, коты.

– Да ладно! – Кун аж опешил от услышанного. Он знал, что коты стоят за убийством бывших наилучшего и главы храма пса и что коты готовились к восстанию против центральной власти, но Кун не ожидал, что коэты снова решатся устранить лидера конкурентов. Как-никак, им уже было один раз вынесено предупреждение, чтобы так рисковать во второй раз.

– Ну, вот так вот, – только и пожал плечами Куаутемок. – Но это не самое интересное. Главное, что приказал меня убить наш государь, наилучший Трапезустий, – он рассказывал про все свои злоключения так, словно ничего необычного не произошло, будто он просто встретился с какими-то знакомыми.

– Не может быть! – Кун остановился как вкопанный, уж слишком много неожиданностей он услышал, чтобы их переваривать и шевелить ногами одновременно. Голова койота, наверное, сейчас лопнет от обилия столь шокирующих новостей.

– Может, Кун, может, – грустно вздохнул Куаутемок, не сбавляя шага.

– Подожди, но почему?! – только и выдавил из себя Кун и засеменил вслед за другом, который уже скрылся в густых зарослях.

– Как тебе сказать… – теперь настала очередь остановиться Куаутемоку. Свой роман с принцессой Орой он весьма обоснованно скрывал, но, как известно, все тайное рано или поздно становится явным. Вот оно и стало. Но это все равно не добавляло жрецу никакого желания говорить об этом.

– У меня роман с принцессой Орой, и об этом узнал Трапезустий, – все-таки решил сказать правду Куаутемок. Все равно уже нет смысла что-то скрывать. – Ну, вот он мне и решил отомстить за бесчестие сестры. Судить меня публично он не захотел, чтобы позор принцессы не стал известен народу, поэтому он приказал котам устранить меня в суматохе битвы.

– Подожди, так это правда?! – Кун вновь опешил от услышанного. Да, до него уже доходили эти сплетни, но он считал, что это не более чем происки злых языков. – Но ты же понимаешь, что ты натворил?! За это тебя могут казнить! Чем ты думал?!

– Да, я понимаю! Более того, совсем недавно меня и хотели казнить.

– Но… – Кун закашлялся. – Но как ты спасся?

– Вовремя подвернулся отряд недобитков, – махнул рукой верховный жрец.

– А-а… – протянул Кун, чей видок с каждой минутой разговора становился все более и более нелепым. – Ну, это… И что ты думаешь теперь делать?

– Ну, у меня два варианта: бежать из страны или бросить вызов наилучшему, – пожал плечами Куаутемок. – Пускаться в бега я не горю желанием, поэтому…

– Постой, ты это сейчас серьезно? – изумление Куна прошло уже, наверное, все стадии и достигло той степени, когда все начинает вызывать только смех. – Ты совершил такое преступление и теперь хочешь еще поквитаться?!

– Да, потому что наш товарищ Трапезустий допустил серьезную ошибку – он не стал меня судить, – пояснил Куаутемок. – Он решил расправиться со мной тайно, без суда и следствия, а это уже – покушение на главу храма – участника Союза. Тоже, знаешь ли, не хухры-мухры – весьма тяжкое преступление. И я хочу ему предъявить свое обвинение.

– И что это даст? Думаешь, он сразу тебя простит?

– Нет, но тут опять-таки два варианта: либо между псами и лучшими начнется война, либо мы с ним сможем договориться. Я очень надеюсь, что Трапезустий не станет идти на вооруженный конфликт, когда у него и без того весьма шаткое положение. Понимаешь, оба обвинения серьезны, поэтому нам проще решить все миром и снять их. Но для этого нужно говорить, так сказать, на равных.

– То есть нужно идти к государю с отрядом наших боевых магов, – подытожил Кун, который наконец начал осознавать суть плана Куаутемока.

– Да, – подтвердил верховный жрец.

Солнце село, наступила ночь, и лесные дебри потонули в кромешном мраке. Но беглецы-брахманы продолжали путь, несмотря на то, что было темно, хоть глаз выколи, ничего под ногами не видно. Уж лучше пару раз упасть, чем ночевать среди трупов, пока вокруг бродят недобитые нововеры. Шли молча, медленно, сосредоточенно.

– Нет, я все-таки не понимаю, как ты мог на такое пойти! – вдруг воскликнул Кун, отчего Куаутемок чуть не подпрыгнул. Все-таки такое никак не укладывалось в голове койота, сколько бы он ни обдумывал услышанное.

– Ты считаешь меня уродом, мудаком, ничтожеством, да? – устало вздохнул Куаутемок, даже не сомневаясь, что услышит утвердительный ответ.

– Нет, но… Куаутемок… кутить с наилучшей…

– Да, я знаю, это неразумно, это глупо, это опрометчиво, неправильно, но… Знаешь, сколько раз я обещал себе, что не буду больше к ней ходить? Но каждый раз я не сдерживал обещания. Я просто ничего не мог с собой поделать, понимаешь? – Куаутемок хотел бы, чтобы Кун его понял, он ведь его друг.

– Ну… Да, понимаю… – растерянно согласился койот.

– Ладно, давай искать место для ночлега, а то мы все ноги переломаем в этой темноте, – сменил тему верховный жрец. Куаутемок вдруг вспомнил, что Кун пока не нашел себе волчицу, так что нет смысла что-то объяснять, все равно не поймет, чтобы он ни говорил.

ХХХ

«Вот собака двуногая! Да как он посмел?!» – продолжал гневаться Джаван. Вот верно говорится, с кем поведешься, от того и наберешься – иначе как псиной Куаутемока он не мог назвать, недаром этот гад – глава именно храма пса.

Все то время, что языческое войско было на марше, принц мысленно костерил и проклинал пропавшего Куаутемока, искренне надеясь, что тот сдох в какой-нибудь канаве смертью помучительнее. Злоба пульсировала в висках в такт шагам. Кровь периодически закипала под звучные удары хлыста, подгоняющего еле волочащих ноги пленников.

Стоны и плач рабов не способствовали тому, чтобы Джаван успокоился. Более того, с каждым часом, нет, с каждой минутой он осознавал всю критичность ситуации. Мало того что и без того ходят слухи, что с Орой что-то не то, ведь она и так в девках засиделась. Принцесса уже пару лет назад вошла в брачный возраст, но замуж ее так и не выдали. Наилучший Тарапа, их отец, предпринимал усилия, чтобы найти своей дочери достойного жениха, но Трапезустий замужеством сестры не очень-то озадачивался. Это только недавно ему в голову пришло выдать замуж за Куаутемока, и, если бы не последние новости, Джаван посчитал бы эту партию лучшим вариантом. Но теперь оказывается, что принцесса не просто по непонятным, подозрительным причинам до сих пор не замужем, так вдобавок еще и обесчещена!

Теперь, когда Куаутемок скорее всего мертв, остается только выдать Ору замуж, чтобы ее позор и позор семьи вскрылся. Вот тогда такой конфуз выйдет, что как бы до гражданской войны или развала Союза не дошло. В последний раз такое случалось семь веков назад, и тогда принцессу Ивиту забили камнями прямо на свадебном ложе! А Трапезустий даже и не думает о том, что его ненаглядную сестру может постигнуть такая же участь, раз придется выдавать Ору замуж за кого-то другого! Как будто он надеется, что, несмотря ни на что, сможет сыграть удачную партию и никто ничего не заметит. Глупец!

Эх, у Джавана слов не хватало, чтобы выразить свою ярость!

Вариант один – отдать Ору в храм. Но тогда ее судьба окончательно будет загублена. Так она хотя бы будет жива. Вот только честь семьи все равно будет бесповоротно запятнана. Все же будут уверены, что в доме правителя не все в порядке, раз он был вынужден сослать сестру куда подальше. А что это за государь, который не может даже проблемы своей семьи разрешить?

Да и вообще! Почему? Почему Трапезустий такой мягкотелый? Раньше Джаван и не думал, что его брат такая размазня. Все обиды стерпел, да еще чуть ли не плачет, что пропал любовник его сестры. Смешно! Скоро такого правителя все начнут презирать, и тогда весь Союз восстанет против наилучшего.

А все потому, что всезнающий, самый умный и могущественный Трапезустий снова решил поступить по-своему. Баран самовлюбленный! И теперь на судьбе Оры можно смело поставить крест, не говоря уже о том, что он поставил под удар всю семью, ведь если их захотят свергнуть, то не поздоровится всем.

Ну нет! Джаван не даст так легко поломать жизнь своей сестре! Он – единственный, кто о ней думает и заботится, и только он может ее спасти. Что же делать? Как помочь? Восстановить физиологически непорочность девушки может только магия, но к жрецам обращаться опасно, очень опасно. Джаван не дурак, как его брат, и он понимает, чем это чревато. Раз уж самые верные из брахманов предали дом наилучших, то остальным и подавно нельзя доверять, не говоря о том, что столь пикантный вопрос вообще нельзя из дому выносить. Вдобавок вопросы брака, секса вне его пределов, а также супружеской верности и неверности в кастовом обществе зоократов всегда носили особый, сакральный характер и отличались массой всевозможных табу, поэтому различные колдовские варианты решения всех подобных проблем если и не были запрещены, то, по крайней мере, носили теневой характер. Как следствие, брахманы навряд ли помогут в таком деле. Скорее уж бабка-повитуха какая-нибудь, вот только старуха из касты рабов шудр или крестьян вайшьев, прожившая всю жизнь в нищете, тоже не является надежным хранителем тайн – либо разболтает всем, как поймет, кого исцелила, либо попытается шантажировать государеву семью. И что, убивать бабушку после такого? Как-то такое не входило в планы Джавана.

Черт, а что, если для такого потребуется и вовсе темная магия? От этой мысли принца передернуло. Связаться с последователями черного бога? Нет! Это не решение проблемы, это лишь ее усугубление, шаг в пустоту. А что, если?.. Джавана неожиданно осенило: вардарагхи! Вот кто может помочь. Служители духа-изгнанника Элендорада практикуют различные запретные ритуалы, не связанные с Баалом. Да, это не совсем законно, вернее, вообще незаконно, это против канонов языческой веры, но это не обращение к культу Князя тьмы. Да, наверное, это самый оптимальный вариант из тех, которые только могут быть. Увы, но чем-то поступиться ради светлого будущего Оры придется, и Джаван готов пойти на это. Осталось только придумать, как безопасно встретиться с жрецом-вардарагхом…

ХХХ

– Нет, вот хоть убей, а я все равно никак не пойму, как ты позволил себя схватить?! – после продолжительного молчания воскликнул Кун. – Все-таки от котов можно было ожидать любой выходки, потому мы и усилили твою охрану, и потому я просил тебя ни в коем случае не ходить одному. Так как же тогда им удалось тебя схватить? Неужели ты думал, что это все шутки, и пошел в лес один?

– Нет, не думал, я пошел в погоню за колонистами с отрядом. Просто… – Куаутемок запнулся, показывать еще одну слабость ему не хотелось. – Я впервые убил человека, не рассчитал силы и проломил башку одному из беглецов, и мне стало плохо. Я знаю, хвалиться тут нечем, но… Да, мне стало плохо, и я остановился, а остальные побежали дальше, и, когда я остался один, на меня напали.

– Люди увлеклись преследованием и потеряли своего господина… – протянул Кун. – Ну, тогда понятно, в бою и не такое бывает. Но вот объясни мне тогда другое. Вы с Трапезустием договорились, что ты женишься на Оре, так зачем тогда ему убивать своего самого надежного сторонника, раз ты все равно станешь ее мужем? Он мог бы закрыть на это глаза, а через некоторое время вы бы поженились, и все было бы в порядке. Но так наилучший был бы уверен в твоей поддержке.

– Я не знаю, Кун, я не знаю.

– А ты не думал, что это коты все затеяли и просто инсценировали казнь? – оживившись от такого предположения, Кун даже прибавил шагу.

– Зачем им это? – удивился Куаутемок. – Они утащили меня далеко в лес и могли бы просто прирезать, но вместо этого они решили разыграть непонятный спектакль, из-за которого мне и удалось спастись? По-моему, это какой-то бред.

– Они могли сделать это на случай, если бы кто-то стал свидетелем их преступления! – койот догнал своего товарища и теперь вдохновленно объяснял суть своей теории.

– Ну, не знаю… – засомневался Куаутемок. Если сначала версия друга показалась ему бессмысленной, то теперь он уже не был уверен. – Впрочем, оно может быть и так, и эдак. Мы не узнаем наверняка, пока не разберемся с этим. А разбираться лучше при встрече с наилучшим, причем желательно в окружении свиты боевых магов.

– Именно так! Просто я к тому, что не нужно сразу начинать предъявлять претензии, иначе это может привести к конфронтации. Настрой, знаешь ли, тоже многое решает. Необходимо рассказать Трапезустию все как было и попросить у него объяснений. Понятное дело, не факт, что он признается, что вынес тебе приговор, даже если это действительно был его приказ, но мы сможем понаблюдать за его реакцией и по ней разобраться, причастен он ко всему этому или нет. А уже исходя из этого будем принимать дальнейшие решения, как нам быть. А там мало ли, вдруг мое предположение верно и государь ни при чем? Тогда все решится само собой. Правда, тогда войны с котами не избежать. Это уже будет вопрос выживания, – завершил свою мысль койот.

– Да, наверное, так и следует поступить, но сначала нужно добраться до своих, – кисло согласился Куаутемок, который не понимал, как ему настроиться на более дружелюбный лад, когда его именем наилучшего едва не обезглавили. – А до тех пор желательно не попадаться на глаза ни котам, ни людям государя, – добавил он после небольшой паузы.

Друзья снова замолчали, погрузившись в пучины своих мыслей, но на этот раз ненадолго. Через некоторое время Куаутемок ни с того ни с сего стал рассказывать Куну о своих чувствах к Оре. Никак хотел, чтобы товарищ не осуждал его за связь с принцессой. Но Кун быстро потерял нить разговора, который превратился в непонятный монолог, словно Куаутемок изъяснялся на иноземном языке. Слишком уж он сумбурно говорил.

Кругом шелестела буйная листва – лес жил своей дикой жизнью. Отовсюду слышались райские пения беспокойных птичек, зовущих своих друзей и подружек. То кто-то угрожающе рыкнет в стороне, то испуганно пискнет, то удивленно ухнет, то неуклюже хрюкнет, ну и так далее. Периодически из-под близлежащих папоротников доносилось шипение испуганных змеек, пытающихся по-хорошему уговорить незнакомцев не беспокоить их. Весь этот чарующий оркестр живой природы настраивал на некий философский лад.

Волшебные звуки леса и монотонный бубнеж Куаутемока ложились на вязкий круговорот мыслей Куна, как масло на хлеб, как одеяло на подушку. Да, именно как одеяло на подушку! Койот начал клевать носом прямо на ходу, несмотря на то, что два брахмана всего ничего, пять часов на ногах. Маловато для того, чтобы снова захотеть спать. Его шаги стали вялыми, жрец едва волочил ноги по шуршащему ковру из опавших листьев и свежей травы. Путник оступился раз, другой, третий.

«Так, нужно взять себя в руки!» – мысленно скомандовал Кун, пошлепав себя для бодрости по мохнатой щеке. Само собой, сделал это койот максимально аккуратно, чтобы не давать повода Куаутемоку подумать, что друг его не слушает. Зачем его обижать?