Фамильные ценности, или Возврату не подлежит

Хотя вообще-то Аркадия Васильевна – тетка неплохая. Без толку не ругается, дурное настроение на продавцах не срывает. И похвалить не забудет, и премии, не скупясь, выписывает. И зарплаты тут очень даже хорошие.

А только что – зарплата! Что ж, Светочке всю жизнь за прилавком простоять, чужим дядям для чужих теть брюлики и золотишко продавать? А себе? Ни единого камушка? Никогда?!

Разбираться-то в драгоценностях она тут научилась, и это очень хорошо и правильно. Девушки, пробившиеся в шикарную жизнь, должны разбираться во всяких таких вещах: знать наизусть все модные дома, быть в курсе светских сплетен, разбираться в драгоценностях и сортах вин. Впрочем, в сортах вин, наверное, не обязательно, всегда можно сделать мордочку воспитанной девочки: ах, я совсем ничего в этом не понимаю, помогите, пожалуйста, выбрать – и любой мужик кинется на помощь. Еще и счастлив будет, что ему дали возможность показать себя в истинно мужском деле. Но драгоценности – совсем другое, не разбираться в них светской даме никак нельзя. Неприлично.

Когда Светочка попадет наконец в «настоящую жизнь», приобретенные в салоне знания очень пригодятся. Когда… Вот именно. Не «если», а именно «когда». Ничего такого невероятного в этом нет. Вон эта Водянова аж за английского лорда замуж выскочила, а кто она такая? Рыночная девчонка откуда-то там с Поволжья! Супермодель и замуж за лорда! За какие такие достоинства? Ну красивая эта Водянова – так ведь и Светик ничем не хуже. Может, еще и лучше. Она ведь даже подумывала о модельной карьере… Но, во-первых, они ж там только дылд километровых берут, девушкам нормального роста в модели путь заказан. Во-вторых, туда надо пробиваться с юных лет, а что делать двадцатилетним, к примеру? В-третьих, эти самые модели «а-ля жираф» только на обложках и хороши, а на самом деле – тощие вешалки, ни груди, ни задницы, сплошные мослы. Нет уж, Светочка свой бюст и попочку кругленькую ни на какой подиум не променяет. При этом она ж не толстая ни грамма! Талию чуть ли не ладонями обхватить можно – настоящие «песочные часы», мужики слюной захлебываются! Ну и главное – в этом самом модельном бизнесе такая толкучка! Затопчут и, как звать, не спросят. Ну выскочила эта Водянова за лорда, а остальные? На всех-то лордов не напасешься! Да и лорд вроде оказался не совсем лорд, а так, сбоку припека. А по слухам, вообще чуть не алкоголик.

Слухи обильно поставлялись глянцевыми журналами, которые Светочка штудировала очень старательно, чтоб и в курсе светских новостей быть, и модные тренды изучить – какая фирма чего стоит, какой бренд «крут», а какой – так, для быдла. Про драгоценности там тоже писали, но как-то очень мало. Так что работа в салоне «Аркадия Привалова» свою пользу принесла, все, что можно было изучить, Светочка изучила. Для будущей шикарной жизни понадобится.

Ужасно было жалко, что с клиентами не пококетничаешь, но ведь некоторые экземпляры и без завлекательных улыбочек бывают готовы к ногам пасть. Светочка даже мечтала иногда: вот выходит она после работы из высоких темных дверей с блестящими стеклами в жарко горящих, прямо как золотые, латунных переплетах (вообще-то выходить полагалось со служебного входа, но правило это соблюдалось не слишком строго, а появление из главного было гораздо эффектнее)… Выходит, даже вокруг не глядит. А возле припаркованного рядом «Бентли», ну ладно, ладно, пусть будет хотя бы «Мерседес», стоит кто-то из сегодняшних покупателей. Подает Светочке руку и вручает фирменную коробочку салона с купленным часа три назад ожерельем…

Но поклонников «с первого взгляда» все не наблюдалось и не наблюдалось, и постепенно мечты поблекли. Да и ну их! Экземпляр на «Бентли» – это, конечно, здорово. Но Светочка и сама не лыком шита, она и без лордов обойдется. У нее будет собственная шикарная жизнь, уж как-нибудь разберемся, с кем этой жизнью наслаждаться.

Потом оказалось, что у хозяйки внук есть. Ничего так мальчик, симпатичный. Очень бы могло складно выйти – бабка-то померла бы когда-нибудь, а ему бы все досталось. А потом внучка и побоку можно было бы. Он бы мог, к примеру, на машине разбиться… Или бы его хулиганы побили… до смерти… Что у нас, хулиганов мало? Ну и вообще… бывают всякие случаи… несчастные.

Но внучок оказался какой-то… нетемпераментный, что ли. Светочка ему раз улыбнулась, другой, а он ноль внимания. Улыбалась-то она не слишком откровенно, мало ли, увидит хозяйка – и впрямь выгонит. Так что бабушкин внучек на нее даже не взглянул толком. Она совсем было отчаялась: клиентам глазки строить ни боже мой, с внучком хозяйкиным тоже не выгорело, хоть плачь!

Но тут на нее хозяйкин водитель запал. То есть это Светочка думала, что он водитель, а оказался – чуть не родственник. И повелся сразу, ей даже «тяжелую артиллерию» включать не пришлось. Повелся, как теленок на веревочке. Когда обнаружилось, что он вовсе не водитель, а ближайший друг, Светочка вздохнула и решила, что синица в руках лучше бесконечных мечтаний о синем море. Надо брать, что подворачивается. На первое время хотя бы. А там дальше видно будет.

Ясно было, что Михаил – вариант сугубо временный. Уж он точно не в состоянии отвести Светочку в «настоящую жизнь». Хотя вроде и на руках готов носить, и ноги целовать. Когда она, почти сразу после ЗАГСа, намекнула, что жить в приваловском доме ей… неловко, Михаил подсуетился моментально. Нашел квартиру – правда, неподалеку от хозяйкиного особнячка, но все-таки отдельное жилье – это совсем другое дело. И вообще ради одного Светочкиного ласкового взгляда готов луну с неба достать.

Вот-вот. Готов. Только кишка у него тонка – луну доставать. Ничего он не может. Вроде и так все прекрасно, всем доволен, аж сияет. Благородный идиот.

С браслетом этим ведь как классно могло бы получиться! Очень просто было бы сделать, чтобы внучок хозяйкин пролетел, как фанера над Парижем. И все тогда Михаилу бы досталось. Все! А он…

Вернулся тогда от «самой» – глаза квадратные, весь в полном шоке. Ну, ясен пень, все Светочке тут же и рассказал. Хозяйка-то небось думала все в секрете сохранить. Держи карман шире! Нет такого секрета, чтобы из мужика нельзя было вытащить. Если, конечно, умеючи за дело взяться. Так что все Мишенька выложил, все, как на духу. И про завещание, и про браслет, и про условие дурацкое.

Условие и впрямь дурацкое. Женись на той, у кого браслет окажется. Сбрендила бабка на старости лет. Чудит. Но… Вот то-то и есть, что есть «но». Если внучок вовремя новую владелицу браслета не найдет, не соблазнит, все Михаилу должно достаться! Интересно, кстати, почему? Уж не было ли в истории этих чертовых Приваловых каких-то тайных постельных делишек? Ну в самом деле: не оставляют все наследство чужому человеку, будь он хоть трижды старый друг. Вон своему заместителю, Эдуарду Родионовичу, небось ничего не отписала, а муженьку Светочкиному – пожалуйста! Наверное, да нет, просто-таки наверняка Михаил Привалов не чужой. А значит, и наследство – его по праву. Интересно, можно ли это как-то проверить? Ну там всякие генетические экспертизы, вон по телевизору каждый день показывают, как у богачей то тут, то там родственники объявляются: дети, внуки, племянники… Надо потихоньку утащить какую-нибудь хозяйкину вещицу – да хоть носовой платок – и что-нибудь взять у Михаила, ну это проще, вон зубная щетка в ванной. Пригодится. Спрятать, а ему новую купить.

Муженек вроде продолжал еще что-то бухтеть, но Светочка уже не слушала. Чего там он может еще сказать, тюфяк недоделанный? И так все ясно. Есть бабкино наследство – и это не только ювелирный бизнес, дом и счета. Там, если тюфяк ничего не перепутал, а бабка не соврала, еще на десять бизнесов и двадцать домов припрятано в закромах. И все это должно достаться внучку ненаглядному… если выполнит бабкино условие. А если не выполнит, то все достанется Михаилу! А значит – ей, Светочке! Михаил – явление, как любой муж, временное. Ему ж не двадцать лет, вполне может помереть. От сердечного приступа, к примеру. Ну или еще от чего-нибудь, будущее покажет. А пока…

Светочка аж задохнулась от предвкушения разворачивающихся перед ней возможностей. Наконец-то судьба смилостивиться изволила, вроде как вознаградить Светочку за все былое нищенство, за мужа дурацкого. Который, получается, вовсе и не дурацкий, вроде бы как и правильно, что она за него замуж-то вышла. Вон какие перспективы открываются!

Ну да, как же. Перспективы.

Михаил, оказывается, не просто теленок, а какой-то невероятный теленок. Ну кто в такой ситуации отказался бы от будущего наследства? А он говорит – Бальке нужно помочь. Бальке! Тьфу! И сам парень – дурак (а как же не дурак, раз на Светочкины прелести не клюнул, судак мороженый, и больше никто!), и имечко дурацкое. А ему самому вроде как даже и нравится. Ну придурок! И Михаил ничуть не лучше! Нате вам, надо мальчику помочь! Нет бы о себе позаботиться! Или, раз ему самому ничего не нужно, раз он готов из себя благородного нищего разыгрывать, хотя бы о супруге молодой и красивой подумал.

Светочка оглядела свое отражение в вертикальной витрине – хороша!

Скосила глаза к соседнему прилавку, за которым стоял «внучок». В костюмчике, с бейджиком «Мастер-консультант», лицо серьезное, глаза горят – умора, в общем.

Третий день – вот как браслет на продажу выставили – в салоне сплошной цирк с конями. То один внучок, вот как сегодня, то вдвоем с Михаилом суетятся. Смешно смотреть, ей-богу. Прям из штанов выпрыгивают: то выкладывают браслет под стекло, то в нижний ящик прячут, когда мужского пола клиенты подходят. На покупательниц потенциальных зыркают, перешептываются: вот эта, нет, вон та, эх, жалко, не подошла… Ну и прочее в этом духе.

Вот опять: внучок, оглядевшись, сунул браслет в нижний ящик и скрылся за служебной дверью. Что-то он сегодня каждый час бегает. Живот у него, что ли, прихватило? Или так, нервничает?

Ага. Вон почему он сбежал. Женщин – потенциальных покупательниц – не видно, а потенциальный покупатель – вот он, подходит.

Очень, кстати, ничего себе покупатель. Такой… немножко мачо, но нежный. Просто красавец с рекламной обложки. Но не сопляк двадцатилетний, а постарше, лет тридцать пять, наверное. Хорош экземплярчик. Но что толку? Не для себя же он украшение покупает. Ох, как жаль, что нельзя оставить браслетик себе. Он ведь не очень-то и дорогой – без камней, только золото разных цветов да три-четыре капельки перламутра – но тянет, завораживает, увлекает. Света незаметно покрутила запястьем, представляя, как на нем смотрелся бы узорный обруч. Э-эх! Если бы все немножко иначе сложилось…

Однако оставить вещицу себе было никак нельзя. Ну вот совсем никак. Невозможно. Как невозможно стать победительницей конкурса «Самая длинная коса». Ну то есть вообще-то можно – лет через сколько-то. А за день или даже за неделю – никак. Хоть из платья выпрыгни, а коса за неделю не отрастет. Вот и с браслетом этим дурацким та же история. Если бы знать заранее да заранее с Михаилом развестись, а потом Дениса настропалить, чтоб он покупателем в салон явился да браслетик для Светочки приобрел… А теперь придется все делать по-другому.

И продать браслет хорошо бы именно сейчас, пока внучок хозяйский на место не вернулся. И побыстрее. Покупатель-то вон какой впечатляющий, девушки на него небось пачками вешаются. Балька на его фоне щенок. И черта с два у такого, как этот клиент, можно подружку отбить! Интересно бы поглядеть, для кого он подарок выбирает…

Впрочем, это не важно, наверняка же не себе, а… может, жене – это было бы идеально, тут у хозяйкиного внучка никаких шансов не будет. Любовнице? Невесте? Ну… лучше бы жене, но и невесте – тоже ничего.

– Вам помочь? – Светочка изобразила на лице самую профессиональную (никаких завлекалок, я тут только консультант!) из всех возможных улыбок. – Выбираете для себя или для дамы?

– Для дамы, – с некоторой запинкой согласился «мачо».

Ага, догадалась Светочка. Все-таки не первый день она тут работает, научилась определять. Не для жены. И вряд ли для невесты, хотя…

– Подарок просто от сердца или к празднику? – продолжала она «давать профессионала».

– Ну… скорее от сердца. Что-нибудь не запредельно дорогое, но пооригинальнее.

Что-то он словно бы смущается, подумала Светочка. Странно. Не похож он на подкаблучника. И на рохлю, первый раз попавшего в шикарное место и смущенного окружающей роскошью – тоже. Ой. А вдруг он для мальчика покупает? Для бойфренда, ха-ха-ха! Вот цирк-то будет! Ох, только бы внучок хозяйкин вернуться не успел!

Она улыбнулась еще дружелюбнее:

– Что бы вы хотели? Может быть, колечко? Если размер не подойдет, можно будет у нас же подогнать, это бесплатно.

– Кольцо? – Он как будто испугался. – Нет-нет, кольцо не надо. И размер я не знаю, и как-то… подгонять потом… нет, не нужно кольцо.

Вон оно как! Не хотим мы кольцо! Ясненько. Кольцо – подарок не простой, со «значением». Не хочет господин хороший даже намекать на возможность свадьбы.

– Тогда, может быть, серьги? Ожерелье? Впрочем, вы хотели не слишком дорого. И, наверное, что-то, чтобы ваша дама могла каждый день носить? Или для торжественных случаев? Подвеску? Браслет?

– Серьги… кажется… нет, точно. Не надо серьги. А вот браслет… Не слишком роскошный, на каждый день, да.

– Прекрасно. Значит, чтобы не слишком броско, но изящно. Вот, посмотрите. – Она выдвинула ящик под витриной и выложила перед «нежным мачо» спрятанный Балькой браслет. – Вещь уникальная, можно сказать, историческая. Настоящий шедевр. А цена буквально смешная. Потому что ювелир малоизвестный. Ну то есть это сегодня он малоизвестный, потому что его изделий очень немного сохранилось. А до революции очень знаменитый был. Ну не как Фаберже, конечно, но очень, очень популярный мастер. Многие вещи у него даже красивее, чем у Фаберже. По крайней мере, элегантнее. Вот как этот браслет.

– Действительно, очень изящная вещица, – согласился клиент. – Вроде бы на первый взгляд ничего особенного, но очень, очень недурно. Спасибо вам за консультацию! Беру.

Оформляя и упаковывая покупку, Светочка хмыкала про себя: «недурно», надо же! Свысока эдак. Как будто сам – герцог английский, и драгоценности, как галстуки, выбирает. Хотя… черт его поймешь! Может, и перебирает…

* * *

Стоя в дверях, ведущих в служебные помещения салона, Балька тупо смотрел, как Светочка укладывает браслет в фирменную коробочку, как опускает ее в фирменный пакет и подает покупателю с дежурной – «фирменной» – улыбкой.

Наверное, нужно было подбежать и…

И – что? Бежать к покупателю? Выдирать у того из рук маленький, аккуратный, вкусно хрустящий фирменный пакет? Бормотать что-то невразумительное? Скандал ведь будет. Кроме этого покупателя, в салоне еще человек восемь. И продавцы. И охрана. Стыд и позор.

Да и как подбежишь, если ноги словно к месту приросли. Вот просто отказываются служить, и все.

Впрочем, не только ноги. В голове тоже – полный вакуум. Только обрывки мыслей мечутся, как перепуганные тараканы.

Что вообще происходит? И что теперь делать?

Но делать же что-то надо! И немедленно!

Черт! Ну как она могла?!

– А что такое? – Светочка взирала на него огромными своими очами, в которых плескалось самое искреннее изумление. – Он выбрал, я продала. А в чем дело-то?

– Но… Как? Как это – выбрал? Браслет же в нижнем ящике лежал, под витриной.

– Чего это – в нижнем? – Светочка недовольно дернула прелестным носиком. – На витрине лежал, как и все. А если нельзя продавать, то и нечего было выкладывать. – Тут ей вдруг подумалось, что Балька может нажаловаться Михаилу, а тому уже не навешаешь лапшу, мол, знать не знала, ведать не ведала, браслет и браслет. Михаил-то сам ей все рассказал, перед ним незнайкой не прикинешься. А, ладно. Если Балька и нажалуется, она как-нибудь сумеет муженька своего недотепистого заморочить – мол, перепутала, сглупила, Балька сам забыл браслет спрятать, а она растерялась, когда покупатель… В общем, насмерть стоять: браслет лежал на витрине, а Света просто растерялась. А если муженек не поверит, что «просто растерялась», можно и в атаку пойти – мол, ради нашей же семьи старалась, ради детишек будущих… Ну и приласкать пожарче – всему поверит. Она умеет врать очень, очень убедительно. Вон внучок сразу поверил, что сам забыл браслет с витрины убрать. Или сомневается еще? Да нет, где ему! Светочка отвернулась.

На витрине? Балька напрягся, пытаясь вспомнить. Нет, ну он ведь каждый раз, отходя с «рабочего места», убирал браслет в нижний ящик. Каждый раз… Бойтесь автоматических действий, говорят психологи. Неужели забыл? Неужели ушел, оставив браслет на витрине? Не могла же Светочка его вытащить – зачем бы ей?

Впрочем, это все не имеет никакого значения. Покупатель уходит. Уже ушел! И браслет – вместе с ним! Где его потом искать?

Вперед! За брандахлыстом!

Балька сам не знал, откуда вдруг у него вылетел этот «брандахлыст». Слово было бабушкино, так она называла тех, кто, по ее мнению, «окончательно потерял человеческий облик». А еще – безмозглого соседского пса, который вечно кидался на забор и лаял так, что с ближайших деревьев валился снег. Что слово означало на самом деле, Балька даже и не знал, но от злости и бессилия – ведь из-под носа браслет увел! – хотелось припечатать дядьку посильнее. Хотя какой он «дядька»! Бальки, конечно, постарше, но не слишком. И с «человеческим обликом» у него все в порядке: подтянутый, ухоженный, что называется, лощеный. И вообще, пожалуй, даже красивый. Нет, не так. Красавчик. Хоть и средних лет. Лощеный красавчик с журнальной обложки. Женщинам такие нравятся. И все равно – брандахлыст! Нате вам, приперся, как черт из табакерки!

Балька вылетел из салона, поперек крыльца пестрой молнией метнулась кошка – трехцветная, «к счастью» – ага, уж такое «к счастью», едва не кувыркнулся через нее со всего маху. Но устоял. И даже успел увидеть, как чертов «брандахлыст» садится в серебристую «Мазду».

На бегу щелкнул брелочной кнопкой – Балькин «Форд», сменивший старенькую «Ниву», которая ездила, и, надо сказать, довольно шустро ездила, исключительно стараниями МихМиха, мигнул фарами, радостно приветствуя хозяина. Балька плюхнулся на сиденье и двинул по газам, срывая машину с места, как на каких-нибудь гонках. Обычно-то он ездил куда спокойнее, но сейчас на кону стояла судьба.

Вот прямо так пафосно, чего он никогда не любил, и подумалось вдруг: на кону – судьба.

Из-под колес «Форда» летела обычная московская зимняя каша – грязная серо-коричневая вода пополам с подтаявшей ледяной крошкой. Сверху неслись такие же серо-коричневые длинные облачные полосы. Может, они и вовсе не двигались, но Бальке казалось, что и облака несутся вместе с ним – помогают догонять. Как в кино.

Впрочем, никакой такой киношной погони не получилось. «Брандахлыст» ехал аккуратно, солидно, ряд не менял, в обгоны не лез. Ехал себе и ехал.

Ага, мигнул, притормаживает. Приткнулся к тротуару, вывеска над которым сообщала, что тут находится такое-то отделение такого-то банка, «Брандахлыст» щелкнул пультом – «Мазда» мигнула, закрываясь, – и скрылся за темными стеклянными дверями.

Вернулся он, однако, быстро, и десяти минут не прошло. Деньги, что ли, в банкомате снимал? Впрочем, не имеет значения.

Еще минут через пять «Мазда» опять притормозила, Балька припарковался чуть поодаль, втиснувшись между замызганной «десяткой» и не менее замызганной серой «газелькой». На этот раз целью «брандахлыста» оказалось небольшое кафе. В дверях он вежливо пропустил перед собой подошедшую откуда-то справа девушку в бежевом пуховичке с капюшоном, из-под которого сбоку торчал забавный вихор – то ли хвостик косы, то ли просто… хвостик.

Свидание? Да нет, вряд ли. Ни под локоть не поддержал, ни поздоровался – просто посторонился, пропуская перетянутый широким поясом пуховичок внутрь. И девушка даже не кивнула: мол, благодарю. Прошла мимо, и все. Не похоже на встречу влюбленных. Или хотя бы знакомых. Просто двое посетителей столкнулись в дверях. Кафе-то, видать, не из дорогих, посетителей может быть много.

Точно подтверждая Балькины мысли, почти следом за «брандахлыстом», ну, максимум минуты через две, в кафе впорхнули еще две девушки – небось пообедать из какого-нибудь окрестного офиса прибежали. Потом зашел мужчина – постарше «брандахлыста», в синей куртке «пилот». За «пилотом» явилась женщина в коричневой дубленке неопределенного возраста. Неопределенным был возраст как дубленки, так и ее владелицы – может, шестнадцатилетняя девчонка, может, бодрая пенсионерка. Следом в двери протиснулась дама, которой бы хватило на три «дубленки». Потом парень в черном пальто, из-под которого свешивался гигантский пестрый шарф…

Балька нетерпеливо забарабанил по рулевому колесу.

Зеркальные окна кафе не позволяли разглядеть, что происходит внутри.

Может, все-таки зайти? Но если просто встать в дверях, чтобы осмотреть зал, «брандахлыст» же заметить может. А если изобразить обычного клиента – ну там усесться, чашку кофе заказать – вдруг этот хмырь уже уходить будет? И что тогда делать?

Зайти или не зайти? Зайти или не зайти?..

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Филип Котлер (р. 1931) – американский экономист и философ, первым в мире собравший воедино и систематизировавший все, что относится к маркетингу. Фактически создатель маркетинга как специальности.

2

Дэвид Огилви (1911–1999) – сформулировал и разработал на практике основные тенденции рекламной индустрии, внедрил в рекламу научный подход (некоторое время был директором Института исследований аудитории, работал вместе с Гэллапом), создал множество обучающих программ для молодых специалистов. Автор знаменитых «огилвизмов» («Вы не можете принудить людей покупать ваш товар, вы можете лишь заинтересовать их в покупке»). Считается «отцом рекламы». Командор Ордена Британской империи.

3

Аркадия Васильевна цитирует приблизительно. Точные слова Воланда из булгаковского романа: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!»

4

Начиная с манифеста 1845 года личное дворянство получал чиновник, дослужившийся до IX класса (титулярный советник) по «Табели о рангах», право на потомственное дворянство давал V класс (статский советник). Надворный советник – чин VII класса, полагавшийся столоначальникам (низший «начальственный» уровень в дореволюционных государственных учреждениях).