Полная версия
Истории с другой стороны
Раздосадованный своим творческим бесплодием, Герман улегся на кровать и закурил. Всё что ему оставалось делать в этой Богом забытой дыре – это смотреть кабельное. Раз уж писать у него пока не получается… Герман искренне надеялся, что это только «пока» и вскоре всё пройдёт. Перспектива следующие сутки смотреть телевизор отнюдь не вдохновляла писателя. Подобные «развлечения» волей-неволей засоряли его деятельный разум, а это зачастую плохо сказывалось на творческих способностях. Даже не смотря на своё странное восхищение перед постановочными ток-шоу, Герман старался не злоупотреблять их просмотром. Обычно у него всегда хватало дел, чтобы сильно отвлекаться на нечто подобное. Сейчас же, оказавшись в небольшом дешёвом номере мотеля, лишенный других развлечений и, самое главное, возможности писать, Герман поддался соблазну кабельного телевидения. Смущало писателя лишь одно – за окном постепенно сгущались сумерки, а это значило что вскоре ему предстоит отойти ко сну. Неизвестно что явит ему очередной кошмар, а возможно писатель спокойно проспит всю ночь до самого рассвета. Герман был уже не уверен. Ему не хотелось вновь оказаться в той каморке, слышать чей-то злобный хохот или того хуже тонуть в чьей-то крови. И уж тем более писателю не хотелось слышать тот хриплый голос, который раз за разом задавал один и тот же вопрос – «Зачем ты вернулся?» Причём с каждым разом эти слова звучали всё более угрожающее…
И действительно… Зачем ты вернулся туда, Герман?..
На небольшом столике горели две стройные свечки в изящных подсвечниках. Они сидели друг напротив друга, не решаясь начать диалог. В этот раз Ника была одета в облегающее платье красного цвета, свои длинные каштановые волосы она собрала в аккуратный пучок, оголив тонкую изящную шею. Герман неприкрыто любовался внешностью девушки, еле сдерживая улыбку. Он был так рад, что им удалось выбраться поужинать, что она не отказала ему…
– Я думаю нам стоит что-нибудь заказать… – мягко напомнила ему Ника. – А то мы просто сидим и смотрим друг на друга…
– Прости, – ответил Герман. – Просто ты шикарно выглядишь сегодня.
– Спасибо, – смущенно улыбнулась девушка.
Писатель даже не заметил, как возле их столика возник официант. Высокий мужчина в серой робе и аккуратной бородкой на лице.
– Уже определились? – вкрадчивым голосом спросил их работник ресторана.
Герман замешкался. Он даже не додумался открыть меню.
– Эм… – писатель задумался. – А давайте лучшее блюдо вашего шефа. Мне и моей прекрасной спутнице.
– Отличный выбор, – кивнул официант. – Что-нибудь из напитков?
– Тут надо подумать… – Герман повернулся к девушке. – Ника? Какие будут предложения?
Девушка старательно пыталась не смотреть на официанта. Казалось, что ей как будто бы не по себе рядом с ним.
– Может быть какого-нибудь вина? – нервно улыбнулась Ника, отвечая писателю.
– Отлично! – одобрительно кивнул Герман. – Давайте нам бутылку хорошего красного вина из ваших запасов.
– Будет исполнено, господа, – кивнул официант, записав всё в свой небольшой блокнот. – А пока вы ждёте – специально для вас, наша музыкальная группа исполнит пару своих песен.
В паре метров от их столика вспыхнул луч света, выхвативший из кромешной тьмы небольшую сцену, на которой собралась скромная группа. За барабанами восседал крупный лысый мужчина в полицейской форме, с гитарой в руках застыл плюгавый мужичок в коричневом пиджаке, до боли похожий на того агента по недвижимости, продавшего недавно Герману дом, за контрабас отвечал толстяк в дорогом костюме. Но больше всего писателя поразила фигура возле микрофона. Это была худенькая девчушка лет двенадцати с длинными русыми волосами, одетая в простенькое белое платье. Первыми вступили барабаны, начав отбивать легкий джазовый ритм, следом подключился контрабас и гитара. Мелодия была медленной и немного грустной, но исполнялась она весьма неплохо. Вскоре вступила юная певица, затянув печальным голосом одну единственную фразу – «Зачем ты бросил меня?» Вероятно, песня была про какую-то несчастную любовь. Не самый лучший вариант для свидания, но выбирать особо не приходилось.
– Неплохое тут место, – улыбаясь повернулся к своей спутнице Герман. – Правда?
По щекам Ники катились слёзы. Она неотрывно смотрела на девочку в центре сцены.
– Что случилось? – встревоженно спросил писатель.
Девушка вздрогнула, взглянула на него и потянулась к своей сумочке чтобы достать оттуда небольшой белоснежный платок.
– Всё хорошо, – ответила Ника, вытирая потекшую тушь со своих щёк. – Просто воспоминания нахлынули…
– Ты же помнишь, что я всегда готов тебя выслушать?
– Помню, – кивнула Ника. – И я это очень ценю, правда.
Теперь она старалась не смотреть и в сторону сцены тоже.
– Так о чём ты хотел меня спросить, когда позвал сюда? – спросила его Ника, заглядывая ему в глаза.
– Я тут подумал… – замялся писатель. – Ты мне нравишься. Я никогда прежде не испытывал подобных чувств… И… Я даже не знаю с чего начать… И чем продолжить… – он виновато улыбнулся девушке.
– Всё в порядке, – Ника положила свою тонкую ладонь на его руку. – Ты мне тоже нравишься. И я даже не могла и подумать, что со мной случиться нечто подобное. Точнее, я не ожидала, что ты такой замечательный и интересный мужчина. Читать твои книги это одно, но вот узнать тебя лично…
– Ты не представляешь, как я рад это слышать, – ответил ей Герман. – Но я всё равно не знаю с чего мне начать…
– Мы вроде пока никуда не собираемся, – улыбнулась ему Ника. – Так что у тебя ещё есть время всё придумать.
Не смотря на улыбку девушки, в её глазах Герман заметил глубокую печаль. Что-то происходило, что-то неуловимое, незаметное для самого писателя.
Девочка у микрофона продолжала напевать одну и ту же фразу с разными интонациями…
– Ваш заказ, – раздался голос официанта, вновь незаметно возникшего рядом с из столиком.
На столе перед писателем и его спутницей возникли тарелки на которых лежало по паре больших бутербродов с колбасой и сыром.
– Приятного вечера, – произнёс своим вкрадчивым голосом официант и растворился в окружающей их столик темноте.
Герман удивленно смотрел на свою тарелку, пытаясь понять, что это за странная шутка. Он ведь вроде ясно помнил, что заказывал лучшее блюдо от шеф-повара этого ресторана.
– Я… – произнёс писатель, поднимая глаза на Нику. Девушка как ни в чём ни бывало уже уплетала свои бутерброды.
– Что? – удивленно спросила она его. – Что-то не так?
– Нет, – покачал головой Герман. – Просто какое-то странное блюдо…
– Да, не особо изысканное, – кивнула Ника, откусывая от своего бутерброда очередной кусок. – Но есть можно.
Герман отодвинул от себя тарелку. Есть ему почему-то расхотелось.
– Ника, я хотел тебя спросить…
Она подняла на него свои большие глаза.
– Даже не знаю, как это сказать, чтобы тебя не шокировать… – снова замялся Герман. – Ты… не хотела бы уехать со мной?..
Ника застыла. В этот же момент группа на сцене прекратила играть, заставив вопрос Германа повиснуть в тишине.
– Я понимаю, как это звучит, – продолжил писатель уже более уверенно. – Но ты правда мне очень нравишься, и я хотел бы узнать тебя получше. Согласен, это звучит банально, но я ничего не могу с собой поделать. Последнее время я думаю только о тебе.
Ника положил свой недоеденный бутерброд обратно на тарелку и аккуратно вытерла губы.
– Я не могу… – печально ответила девушка. – Я очень хочу, правда… Но прости… Я не могу…
Со сцены вновь полилась музыка. Мелодия немного изменилась, став ещё более печальной. Теперь юная певица у микрофона затянула другую песню, так же состоявшую из одной единственной фразы – «Где ты?» Герману эта композиция даже показалась отдаленно знакомой…
– Хорошо, хорошо… – кивнул писатель. – Только скажи почему? Ведь ты же сама сказала, что хочешь…
– Это сложно объяснить… – Ника опустила взгляд.
Герман почувствовал на своём плече чью-то руку.
– Эй, приятель, – раздался вкрадчивый голос официанта. Это оказалась его рука. – Ты будешь её уже трахать или нет? Время-то не резиновое…
Следом за этим он смёл со стола всё что там было.
– Давай, дорогуша, – теперь он уже обращался к Нике. – Залезай, принимай рабочую позу. Надо отрабатывать своё пропитание – сама понимаешь.
Девушка послушно поднялась со своего места и улеглась на стол, задрав подол своего платья и раздвинув ноги перед Германом.
– Что происходит? – возмутился писатель.
– Давай доставай своё дрочило и действуй, – спокойно ответил официант с бородкой. – У этой мадам ещё сегодня забот полон рот. Причём в прямом смысле!
После последних слов он мерзко расхохотался. Что-то в его смехе было неуловимо знакомо писателю…
– Я не знаю, чего вы добиваетесь и что здесь происходит, но мы уходим! – поднимаясь со своего места сказал Герман. – Пойдём, Ника.
Ситуация была странной, настолько странной, что писатель начал осознавать, что на самом деле происходит…
Ника осталась неподвижно лежать на столе с раздвинутыми ногами и задранным подолом платья, демонстрируя своё белое кружевное бельё. Девушка даже и не думала подниматься.
– Ника? – удивленно произнёс Герман.
– Я же сказала тебе, что не могу… – ответила девушка.
– Думал всё будет так просто, да, приятель? – усмехнулся официант. – Либо трахай её сейчас, либо проваливай, но ты всё равно должен заплатить. Так что я бы на твоём месте уже бы приступал к делу.
«Сон», – мелькнуло в голове у Германа. – «Это снова чёртов сон!»
– К чёрту тебя! – рявкнул на официанта Герман. – Давай, Ника, пошли отсюда.
Он взял её за руку и потянул к себе, заставив девушку всё-таки подняться.
– Лучше делай, что они говорят, – шепнула она ему на ухо. – Так будет лучше для всех…
– Не так быстро, приятель, – спокойно произнес официант. – Это шалава принадлежит мне, и она никуда не пойдёт. Так что у тебя есть всего два варианта – либо трахайся и плати, либо сваливай, но всё равно плати. Цена вопроса будет одинаковой в любом случае.
– Не спорь с ним, – прижавшись к Герману, шепнула Ника. – Мы уже делали это раньше. Давай просто представим, что его нет рядом…
– Ну уж нет, – сказал он, отстраняясь от девушки. – Так дело не пойдёт. Я не потерплю такого отношения к тебе. Ты не чья-то собственность!
– Меня мало волнуют твои моральные заморочки, – хмыкнул официант. – Если у тебя не встал, то мог бы так об этом сразу и сказать. Нечего было тут изображать благородного рыцаря на белом коне. Спрашиваю в последний раз – ты будешь её трахать или нет?
Герман проигнорировал его вопрос.
– Мы уходим, – уверенным тоном произнёс писатель.
Он аккуратно взял Нику за талию и подтянул девушку к себе, снимая её со стола. После этого Герман взявшись с ней за руки направился на поиски выхода.
– Ты совершаешь большую ошибку… – тихо сказала Ника. – Он всё равно найдёт меня…
Герман промолчал. Он уверенно шагал вперёд, в темноту, не имея ни малейшего представления, что ему теперь делать. Их столик моментально пропал из виду, стоило им только отойти на пару метров. Вместе с ним пропала и сцена с тем странным музыкальным квартетом, оставляя писателя и девушку в кромешной тьме. Однако Герман ощущал тепло ладони Ники в своей руке и большего ему сейчас было и не нужно.
Они долго шли вперёд, потеряв всякий счёт времени. Говорить особо не хотелось, да и сказать было нечего. Герман лишь ждал очередного подвоха. Этот сон не был пугающим, как предыдущие, но писатель понимал, что всегда стоит готовиться к худшему. Он не знал с чем имеет дело, не имел ни малейшего представления, как во всем этом замешана Ника и кто такой этот чёртов официант. И самое главное – почему Герман видит эти сны? Почему именно сейчас?..
– Это было смело, – нарушила долгое молчание Ника. – Мне это нравится… Но ничего не выйдет.
– Почему? – спросил Герман. – Вот мы вместе ушли, хоть этот кретин и грозился…
– Ты не понимаешь… Здесь он не сможет тебе что-то сделать…
– Тем хуже для него, – пожал плечами писатель.
– Но это только пока… – продолжила Ника.
– В смысле?
– Тебе нужно бежать, – ответила девушка. – Бежать как можно дальше. Бежать от этого дома и города рядом с ним. Бежать и забыть обо всём, как ты уже сделал раньше.
– А как же ты? Не могу же я тебя бросить.
– Это так романтично, – Герман почувствовал её ладонь на своей щеке. – Но ты вряд ли сможешь что-то сделать.
– Ты не знаешь наверняка…
– Ты тоже многого не знаешь, – ответила она. – Точнее ты просто не помнишь.
– Никогда не страдал провалами в памяти, – усмехнулся Герман.
– Это даже к лучшему, что ты ничего не помнишь, – продолжила Ника. – Так тебе будет проще снова всё забыть…
– Но я не хочу ничего забывать! – возразил писатель. – Я не хочу забывать тебя!
– О ней тебе стоит забыть в первую очередь! – раздался уже такой знакомый хриплый голос из окружающей их темноты, заставив Германа вздрогнуть.
– Только не он… – тихо прошептала Ника.
– Кто это? Ты знаешь? – спросил её Герман.
– Ты не слушаешь меня! – раздосадовано произнёс хриплый голос. – Ты так сильно хочешь вернуться обратно? Зачем?!
– Ника! – обратился к девушке писатель, игнорируя все вопросы, обращенные к нему. – Скажи мне кто это?
Девушка хранила молчание, лишь слегка дрожала в руках Германа.
За их спинами вспыхнул свет, на короткий момент выхвативший из темноты бледное лицо Ники. Герман повернулся. Это были две мощные фары какого-то автомобиля стремительно приближающиеся к ним.
– Нужно уйти в сторону, – сказал Герман, пытаясь отступить.
В этот же момент он понял, что уходить некуда. Они с Никой словно находились в узком коридоре. Сзади на них мчались две яркие фары, а спереди ждал обладатель хриплого голоса. И писатель не был уверен, кто из них сейчас страшнее.
– Не возвращайся сюда, Герман, – прохрипел голос из темноты. – Ты не захочешь это снова видеть. Просто уходи.
– Твою мать! – выругался писатель. – Как же меня уже достали ваши чёртовы загадки! Каждую сука ночь я вижу эти ваши грёбанные сны, где какая-то мразь пытается вытрясти из меня всю душу, пугая меня до чёртиков. Куда я мать вашу не должен возвращаться?! Кто ты такой, чёрт тебя подери?! Какого хера я вообще должен вас всех слушаться?! Вы находитесь в моём сне, так что будьте так добры – либо говорите по существу, либо завалите ебальники и проваливайте отсюда ко всем чертям!
– Ты не понимаешь… – ответил хриплый голос.
– Это только пока твои сны… – закончила Ника.
Свет фар был уже совсем близко. Герман услышал ревущий мотор и чей-то злобный хохот.
– Беги, Герман… – прошептала ему Ника. – Беги и не возвращайся…
Она говорила что-то ещё, но писатель не смог разобрать ни единого слова из-за ревущего уже совсем рядом мощного мотора автомобиля. Герман с ужасом смотрел на приближающийся свет фар, готовый вот-вот получить удар…
Свет был уже прямо перед его лицом…
В этот раз Герман проснулся без крика. Он даже не вспотел, как в предыдущие ночи. Тем не менее его последний сон оставил куда больше вопросов, чем раньше. Писатель уже перестал сомневаться в том, что у этих снов есть какая-то причина. Теперь Герман был уверен в этом и что бы это ни было – оно как-то связано с его новым домом. И с Никой… История его снов всё обрастала новыми персонажами и это ещё больше сбивало с толку. Кем был тот официант с бородкой? Почему Ника так боялась его? Кто все эти люди из той странной музыкальной группы? Они ведь явно были там неспроста. Всё в этих снах было отнюдь неспроста – Герман чувствовал это. И чем больше он начинал об этом размышлять, тем больше это начинало его злить. Кто или что во всем мире имеет право вторгаться в его сны и так пудрить ему мозги и пугать его?! И что значила фраза – «Это только пока твои сны…»? Что значило предупреждение, что кто-то лишь «пока» ничего не может ему сделать? Какого чёрта Герман вообще должен бояться своих снов?! Воспоминания о былых кошмарах всё ещё вызывали у него легкую дрожь, но страх постепенно вытеснялся другим сильным чувством – злостью. Банальной и чистой злостью. Никто не мог дать Герману вменяемых ответов и это неимоверно его бесило. Конечно вряд ли стоит ожидать от его ночных гостей какой-либо конкретики, в конце концов они всего лишь плоды воображения его разума, но легче от этого почему-то не становилось – слишком уж всё было реалистичным. Временами Герман мог поклясться, что проживает какую-то другую жизнь в своих ночных кошмарах.
Позавтракав и выйдя на улицу, чтобы немного подышать свежим воздухом, он вспомнил, что сегодня тот самый день. Сегодня на смену должна заступить Ника. Радость от скорой встречи с девушкой, как и прежде, вытеснила из головы Германа почти все мысли о ночных кошмарах. Он предвкушал их очередное свидание, жаждал вновь увидеть её большие красивые глаза, услышать её приятный голос, ощутить пьянящий травянистый аромат её духов… На душе и писателя сразу стало, как-то тепло и приятно. Какие к чёрту кошмары? Есть вещи куда более важные и куда более приятные, нежели какие-то глупые сны! Вместе с воспоминаниями о Нике вернулся и тихий рокот в ушах Германа. Этот звук, такой далекий и манящий, успокоил писателя окончательно. Сам не понимая почему, Герман отчего то доверял этому рокоту. Он не пугал и не настораживал его. Ему казалось будто кто-то хочет с ним поговорить или позвать куда-то… Кто-то большой и добрый…
Часы длились невообразимо долго. Герман то и дело смотрел на экран своего мобильника в надежде, что вот-вот уже приблизится полночь, когда администраторы мотеля сменяют друг друга на своём посту, но проходили лишь очередные жалкие полчаса. В томительном ожидании он выкурил почти все свои сигареты и опустошил почти все запасы еды, закупленные им накануне, просто пытаясь себя хоть чем-то занять. Писать Герман даже не брался. Он был уверен, что опять просто просидит час-другой перед чистым листом, чем приведёт себя в ярость. Невозможность писать злила его ещё больше, нежели его дурацкие сны.
За полчаса до полуночи Герман выпорхнул из своего номера, не в силах больше дожидаться сидя на месте. По мере его приближения к будке регистрации в голове начали возникать странные мысли – а на кой, собственно, он вообще всё это делал? А если она откажет ему? А почему он идёт с пустыми руками? Неужели было так сложно озаботиться хотя бы букетом цветов? Герману даже пришлось сбавить шаг, чтобы справиться с, навалившимся на него гигантской цементной плитой, волнением. Последний раз писатель испытывал нечто подобное, когда, будучи старшеклассником, хотел пригласить одну девочку в кино. В тот раз он так и не решился… «Неужели ты испугаешься и сейчас?» – мелькнуло в голове. – «Да, вы уже с ней переспали, но это была лишь мимолетная связь на одну ночь!» Герман окончательно остановился неподалеку от будки регистрации, растерянно глядя на её входную дверь. В попытке успокоиться, он достал из карман пачку сигарет и закурил. Помогало довольно слабо. От волнения сердце в его груди грохотало так, будто пыталось сломать ему ребра. «Давай соберись уже, тряпка!» – подумал писатель про себя. – «Ты взрослый мужик! Тебе нечего бояться!» Уговоры тоже особо не помогали. Герман начал нервно вышагивать взад-вперёд по парковке перед мотелем, стараясь пока что держаться подальше от будки регистрации. У него ещё есть немного времени, чтобы всё обдумать… Ясно ему было только одно – отступление это не вариант. Он потратил столько времени на пустое ожидание отнюдь не для того, чтобы струсить и сбежать в самый ответственный момент. Но что писатель скажет этой девушке? «Привет, Ника, мы с тобой знатно потрахались в прошлый раз, не хочешь ли повторить?» Или – «Привет, Ника, ты такая красивая и умная – поехали со мной?» Герман всё больше начинал ощущать себя глупым мальчишкой. Глупым и влюбленным с первой встречи… Теперь он начинал осознавать масштабы своей «трагедии» … Только сейчас до Германа дошло, что Ника не просто ему нравилась – он влюбился. Влюбился в неё, как какой-то неуверенный в себе школьник! Вот только Герман уже давно был взрослым мужчиной…
Он взглянул на часы. Без двух минут полночь…
– К чёрту всё! – буркнул себе под нос Герман, выбрасывая недокуренную сигарету и уверенно направляясь ко входной двери в будку регистрации.
Лучше сделать всё быстро. Оторвать, как старый пластырь. Чем дольше он будет тянуть и раздумывать, тем выше становился шанс того, что Герман попросту сбежит, так и не рискнув. Писатель схватился за дверную ручку и буквально ворвался внутрь. За стойкой регистрации никого не было, Германа встретила лишь небольшая табличка с надписью – «Вернусь через пять минут!»
«Твою мать! Ещё пять минут!..»
Стоило ему оказаться внутри, в столь непосредственной близости от желаемого, как волнение подступило к нему ещё сильнее, смешавшись со страхом отказа в один умопомрачающий коктейль. Герман застыл возле стойки регистрации, уставившись в надпись на табличке, обуреваемый мыслями о Нике. Пять минут… «Вернусь через пять минут! »… Герман перечитывал это предложение раз за разом, его разум попросту искал повод чтобы отвлечься от охватившей его паники. Скоро она будет здесь… Буквально через несколько мгновений ему нужно будет с ней говорить. Почему это не смущало его в ту ночь? Почему тогда он был таким спокойным и уверенным в себе? Почему сейчас его сердце трепещет в груди в ожидании встречи? Ах да… Тогда он ещё не понимал насколько яркий след в его жизни оставит Ника…
Минуты длились мучительно долго. Герман уже подумывал развернуться и уйти. Ему казалось, что он уже стоит тут целую вечность, но так ничего и не происходит.
– Я могу вам чем-то помочь? – отвлек его чей-то женский голос.
Ника?..
Герман встрепенулся и оторвал свой взгляд от таблички на стойке. Перед ним стояла совершенно незнакомая ему девушка с каштановыми волосами, стянутыми в хвост. На носу у неё красовались огромные очки в роговой оправе с толстенными линзами, от которых её глаза казались совсем крошечными. Одета сотрудница мотеля была в форменную синюю жилетку из-под которой выглядывала светло-зелёная блузка.
– Эм… – замялся Герман уставившись на девушку.
– Вы что-то хотели? – судя по голосу девушку явно смущало подобное внимание со стороны писателя.
– Разве сегодня должны дежурить вы? – недоумевая спросил Герман, продолжая пристально рассматривать незнакомку.
– Да, сегодня моя смена, как и три дня назад, – кивнула девушка, убирая табличку о перерыве со стойки. – Это имеет какое-то значение?
– Просто я думал… – Герман растерял всякое понимание происходящего вокруг. – Ника… Тут же должна сегодня дежурить ваша сотрудница по имени Ника… Она же в первый раз регистрировала меня у вас…
Девушка удивленно взглянула на него.
– У нас в штате нет никого с таким именем, – ответила она. – А когда точно вы заехали к нам?
– Три дня назад…
– Странно, – задумалась девушка. – Это была моя смена, но вас я совсем не помню.
– Вы уверены, что у вас нет сотрудниц с таким именем?
– Абсолютно.
– И ни у кого из сотрудников нет знакомых с таким именем, которые бы могли зайти сюда? – Герман пытался ухватиться за любую соломинку.
– Я же сказала вам, что три дня назад здесь дежурила я. И у меня нет подруг с таким именем, – девушку определенно начал раздражать этот диалог. – В каком номере вы остановились?
– В девятом.
– Посмотрим… – она повернулась к своему компьютеру за стойкой. – Девятый номер. Снимали на ночь, оплата наличными. Хм…
Девушка нахмурила брови.
– Что-то не так? – подался вперёд Герман.
– Это странно… Здесь нет подписи сотрудника. Хотя это точно была я… – она вновь повернулась к Герману. – Честно говоря это был почти конец смены и наверно я просто забыла. Я вообще плохо помню тот вечер. Был не самый простой день…
– Ясно. Я вас понимаю, – расстроено ответил Герман.
– Что-то ещё?
– Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду обратно в свой номер.
– Доброй ночи, – ответила ему девушка и мгновенно потеряла к писателю всякий интерес, уткнувшись в потрепанный экземпляр книги под названием «Забытое», за авторством самого Германа.
Он вышел на улицу и побрёл в сторону двери своего номера. На смену волнению пришло полная прострация. Герман шёл, не понимая, что происходит вокруг и какого чёрта только что произошло… Кем же тогда была Ника? Очевидно она не работала здесь, но почему тогда она встретила Германа за стойкой, выдала ему ключи от номера. Затем она нашла его позже чтобы взять автограф…
Автограф!
Герман резко развернулся и буквально бегом рванул обратно к будке регистрации. Он вновь ворвался внутрь, нарвавшись на напуганный взгляд сотрудницы мотеля.
– Ваша книга! – выдохнул Герман, указывая на потрепанный томик в руках девушки.
– Что с ней? – недоумевая спросила девушка, глядя на писателя, как на умалишенного. – Вы странно себя ведете…