Полная версия
Истории с другой стороны
– Но случилось непоправимое… – грустно продолжила девушка, делая ещё глоток.
– Если не хочешь о чём-то говорить, то не надо… – Герман положил руку ей на плечо.
– Всё в порядке, – улыбнулась Ника. – Много времени уже прошло… Он погиб на дороге. Зимней ночью не справился с управлением… Ну и… Я осталась одна… Но всё не так плохо, – улыбнулась она.
Писатель молчал, всё ещё держа руку на плече девушки, ощущая приятное тепло её кожи под блузкой.
– Тут неподалеку есть город. Работы там толком не было и мне пришлось устроиться сюда. По сути, это было лучшее, что я смогла найти. Зарплата конечно не самая большая, но на жизнь хватает. Да и работа посменная. Сутки я здесь, а потом целых три дня могу провести дома, – ответила Ника, поднимая глаза на писателя.
– Удобно, – произнёс Герман, нехотя убирая руку с плеча девушки. – Ну мне конечно грех жаловаться.
– Ну вы же всё равно работаете над своими книгами, – улыбнулась она ему, убирая стакан с вином в сторону.
– Можно тебя попросить?
– Ага, – ответила Ника, двигаясь чуть ближе к писателю. Глаза девушки загадочно блестели. То ли виной был алкоголь, то ли…
– Можешь не называть меня на «вы», – сказал Герман. – Я не настолько старый.
– Хорошо, – кивнула Ника. – Тогда можешь тоже ответить мне на вопрос?
Герман вопросительно посмотрел на девушку.
– Почему ты убрал свою руку сейчас?
Ника придвинулась совсем близко к нему. Герман вновь почувствовал тот пьянящий аромат её духов.
– Просто у тебя был момент откровения и когда он закончился я решил…
– Какие вы мальчишки всё-таки глупые, – перебила она, мягко коснувшись его щеки своей ладонью.
Герман притянул её за талию поближе к себе.
– Что правда, то правда, – кивнул писатель, расстёгивая верхнюю пуговицу её светло-зеленой блузки.
После этого их губы встретились в поцелуе.
Тело Ники отзывалось на каждое прикосновение Германа, заставляя девушку всё сильнее впиваться в его губы. Вскоре почти вся их одежда уже была на полу. Писатель бережно уложил прекрасную гостью на спину, стянул с неё кружевные трусики и на какое-то время застыл, любуясь зрелищем. Ника протянула свои изящные руки и принялась нежно ласкать его внизу, приводя Германа в ещё больше возбуждение. Он прильнул к ней, всем телом ощущая её шелковистую кожу и неторопливо вошёл в девушку. Ника податливо изогнулась под ним, издавая легкий стон удовольствия. Их губы снова встретились в поцелуе, только теперь в куда более страстном.
Не смотря на всю свою скромность Ника определенно знала, что делает. Никогда прежде у Германа не было такого чувственного и, в то же время, страстного секса. Девушка будто читала его мысли и подстраивалась под них, каждым своим движением доводя писателя до исступления, но в то же время, не давая ему кончить раньше времени. До этого момента Герман считал, что фраза «слились в любовном экстазе в единое целое» была всего лишь выдумкой для женских романов, но Ника убедила его в обратном…
Когда оба наконец насытились друг другом, они рухнули на кровать обессиленные, тяжело дыша. Герман крепко прижал к себе девушку и поцеловал в лоб, ощутив соленый привкус пота на своих губах.
– Это было… – он пытался подобрать слова, пока брал с тумбочки пачку сигарет. – Я даже не знаю… Просто… Что-то невообразимое…
Девушка робко улыбнулась, откидывая назойливую каштановую прядь, прилипшую ко лбу.
– Мне тоже понравилось, – ответила она, протягивая руку к пачке сигарет писателя.
Они закурили. Оба молча смотрели в потолок, пытаясь собраться с мыслями, немного придти в себя и отдышаться.
– Знаешь, – начала Ника, пуская тонкую струйку дыма вверх. – Мне наверно этого не хватало.
– Рад был помочь, – улыбнулся Герман, стряхивая пепел со своей сигареты.
– Не подумай только, что я делаю нечто подобное постоянно, – засмеялась девушка. – Я сама до сих пор не знаю, что на меня нашло…
– Возможно потому-что я красавчик? – пошутил Герман.
– Ну не без этого, – улыбнулась Ника. – Но не в этом дело…
– То есть это не потому-что я красавчик? – писатель сделал вид, что расстроился.
– Странно всё это, – задумчиво продолжила она, проигнорировав последнюю реплику Германа.
– Почему?
– Потому-что впервые за последние два года я сама получила от этого удовольствие, – ответила Ника.
– Сейчас не понял… – последняя фраза девушки вогнала писателя в лёгкое недоумение.
– Неважно, – спокойно произнесла Ника, заглядывая ему в глаза. – У меня были не самые простые два года.
– Сейчас самое подходящее время для откровенных разговоров, – ответил Герман. – Никто не сможет выслушать тебя так же внимательно, как голый мужчина…
– С которым я только что переспала, – добавила она.
– И это было восхитительно! Поэтому я готов слушать тебя хоть до следующей ночи…
– Спасибо, – смущенно улыбнулась Ника.
– Нет, я серьезно, – произнёс Герман. – Расскажи о себе. Потому-что я целых два часа только и делал, что рассказывал о своей скучной жизни, а о тебе я знаю только то что ты работаешь в мотеле.
– Ты забыл упомянуть моего мертвого жениха, – добавила она.
– Не забыл, – ответил писатель. – Просто не хотел испортить момент.
– Да всё нормально, – сказала девушка, затягиваясь сигаретой. – Это было очень давно. Как-будто бы в прошлой жизни… И если сказать честно наши отношения были не самыми безоблачными. Наверное, как и у всех…
Герман молча слушал.
– Знаешь, как это бывает, когда начинаешь встречаться с кем-то ещё в школе и потом вы вырастаете, и оказывается, что во многом вы не сходитесь, многое вы видите по-разному. Начинаются лишние ссоры… Мы то расставались, то вновь сходились…
– Ты же сказала, что он был твоим женихом?
– Да, – задумчиво ответила Ника. – Просто других мужчин у меня тогда и не было. Он был единственным в моей жизни. Я даже не задумывалась о том, что возможен какой-то другой вариант. Мы так долго были вместе, что я не воспринимала никого кроме него всерьез. Хотя наверно стоило…
Герман прижал её к себе поближе, продолжая внимательно слушать.
– А потом в одну ночь всё оборвалось… – тихо сказала Ника. – И я осталась одна. Первое время я толком не понимала, что вокруг происходит. Ну представь – обычная девчонка из пригорода, всю жизнь строившая планы вокруг одного человека, внезапно лишилась его…
– Мне правда очень жаль… – искренне ответил её Герман.
– Не стоит, – сказала она, поудобнее укладывая свою голову у него на груди.
– И это всё?
– В общем-то, да, – ответила Ника.
– А где ты выросла? Чем увлекаешься? И всё в таком духе?
– А разве это важно? – подняла на него свои большие глаза девушка. – Мы уже с тобой переспали. Тебе не нужно больше производить на меня впечатление.
– Вот сейчас обидно было, – ответил Герман. – Мне на самом деле интересно… Я даже не знаю сколько тебе лет.
– Хорошо, хорошо, – улыбнулась Ника. – В этом году мне двадцать восемь. Хоть у девушек такое спрашивать и неприлично…
– По-моему стадию приличий мы уже прошли, – отшутился писатель.
Ника загадочно улыбнулась и продолжила:
– Выросла я в небольшом городке здесь неподалёку. Ты его должен знать, ведь ты купил дом старика в его окрестностях.
– Я как раз оттуда еду, – кивнул Герман.
– Я знаю, – ответила Ника и продолжила: – Я же говорю – я обычная девчонка из провинции. В школе училась хорошо, увлекалась танцами и литературой… Как ты уже мог догадаться, – она игриво взглянула на него. – После школы отучилась на педагога начальных классов и проработала им пару лет, пока… Ну ты понял…
– Твой жених не погиб, – закончил за неё Герман.
– После этого… – на этом моменте Ника запнулась. – Даже не знаю… Я работала… – речь девушки стала протяжной и странной. – В приюте для… беспризорных детей?.. – она будто сама сомневалась в своих словах. – Наверно можно это так назвать.
– То есть ты не уверена? – переспросил Герман.
– Я же говорила тебе, что два последних года были не самыми простыми, – пожала плечами Ника. – И это место было странным… Даже наверно ужасным…
– Как ты там вообще очутилась?
– После смерти моего парня выбора у меня особо не было, – ответила девушка. – Приходилось как-то выживать… Но больше этого места нет… К счастью для всех…
Герман молчал, переваривая всё услышанное.
– Я попыталась сбежать подальше от своего родного города, от всех воспоминаний, – продолжала Ника. – Но далеко уйти, как видишь, не получилось. Но это уже что-то! По крайней мере здесь мне ничего не напоминает о прошлом. Я живу в небольшой квартирке на окраине, раз в трое суток езжу на работу и меня вполне всё устраивает. Тихая спокойная жизнь без лишней суеты и ненужных страданий…
– Я понимаю, – ответил Герман. – Тебе хочется передохнуть от всего пережитого и побыть наедине с собой. Мне это знакомо.
– Не совсем так, но в чём-то ты прав…
– Но ты же понимаешь, что невозможно всю жизнь прятаться от мира? Ты молодая красивая женщина! Рано или поздно кто-нибудь захочет вытащить тебя из твоего уединенного кокона.
– Возможно, – задумчиво произнесла Ника.
– Мне сложно представить через какие трудности ты прошла, но я с уверенностью могу сказать, что у тебя впереди ещё много светлого, – Герман заглянул ей в глаза. – Главное, чтобы ты перестала постоянно прятаться.
– И поэтому я сейчас здесь, – ответила она ему. – Лежу абсолютно голая в постели со своим любимым писателем.
– И этот писатель этому очень рад!
– Может быть это именно ты помог мне выйти на свет? – загадочно спросила она его. – Я же говорила, что раньше у меня ничего подобного не было…
– Ты говорила, да, – кивнул Герман.
– Так что может быть твоя теория уже работает?
Герман лишь улыбнулся в ответ.
Они ещё какое-то время полежали молча, глядя в глаза друг другу. С каждой секундой внутри писателя просыпалась всё большая симпатия к этой девушке. Было в ней что-то загадочное… Герман не мог объяснить, что именно, но оно манило его, опьяняя куда больше, чем аромат её духов.
– Ты и правда считаешь меня красивой? – неожиданно спросила она его.
– О, да! – ответил Герман. – Ты одна из самых прекрасных моих поклонниц.
Глаза Ники заблестели в тусклом свете небольшой лампы над кроватью.
– Твоя шелковая кожа, твоё стройное тело и твои прекрасные зелёные глаза… – мечтательно продолжал Герман. – Боже, да я бы мог написать целую книгу, описывая только тебя.
Конечно он слегка кривил душой, но кто может осудить возбужденного мужчину?..
– Твои комплименты… Так заводят… – прошептала Ника.
– Я польщен…
– Я вроде бы не говорила, что мы с тобой закончили?.. – задумчиво спросила она.
– Я надеялся, что ты это скажешь, – ответил Герман.
– Ага… – произнесла она, целуя его грудь.
Герман расслабился и прикрыл глаза. Девушка продолжала целовать его тело, опускаясь всё ниже и ниже, до тех пор, пока… Писатель шумно выдохнул. Из его уст невольно вырвался еле слышный стон. Губы девушки сомкнулись на головке его члена, приводя Германа в неописуемое состояние. Ника не только читала его мысли, но и казалось, что она чувствует его каждой клеточкой своего стройного тела…
Вскоре они вновь слились воедино в любовном экстазе ритмичного эротического танца, пока не заснули обессиленные в объятиях друг друга…
Герман проснулся далеко за полдень. Хмурое осеннее солнце настойчиво пробивалось сквозь хиленькие занавески, напоминая о том, что за окном уже властвует день. Писатель сладко потянулся, не открывая глаз, и протянул руку на другую половину кровати. Ники рядом уже не было. Девушка исчезла, оставив легкий аромат своих травянистых духов на подушке. Лишь пустая бутылка вина и коробки от пиццы напоминали о вчерашней встрече.
Герман сел на кровати. Настроение у него было отличное даже не смотря на уход девушки. Конечно было бы лучше если бы Ника осталась, уж слишком неизгладимое впечатление она произвела на писателя в эту ночь. Однако ничего уже было не изменить. Возможно она решила избежать утренней неловкости или постеснялась светиться перед своими коллегами в обществе одного из постояльцев. Герман мог только гадать. Одно писатель знал точно – эта девушка запала ему в душу, и он отнюдь не против встретиться с ней вновь. Если это конечно будет возможно…
Одеваясь, Герман заметил небольшую записку, лежащую на тумбочке возле кровати. Аккуратным и ровным почерком на ней было написано: «Спасибо за незабываемую ночь. Надеюсь мы ещё когда-нибудь увидимся. И прости, что ушла не попрощавшись. Ника» Герман непроизвольно улыбнулся, читая эти три коротких предложения. Записку он убрал во внутренний карман куртки, чтобы не потерять.
Собрав все свои вещи, писатель неторопливо покинул номер, закрыл дверь на ключ и направился в сторону будки для регистрации. Сегодня там дежурил угрюмый молодой парень всё лицо которого покрывали мелкие прыщи. Герман протянул ему ключ от номера.
– Вы задержались, – уведомил его парень, забирая ключ.
– Знаю, знаю, – виновато ответил Герман. – Сколько я вам должен?
Парень озвучил сумму. Писатель протянул ему пару банкнот из своего бумажника.
– Сдачи не надо, – сказал Герман. – Ответьте мне только на один вопрос, и я уйду.
– Рад буду помочь, – улыбнулся парень, воодушевленный щедростью писателя.
– Вчера на вашем месте дежурила девушка, – начал Герман. – Её зовут Ника. Вы бы не могли мне подсказать, как с ней связаться?
Сотрудник мотеля недоумевающе посмотрел на писателя.
– Ника? – переспросил прыщавый.
– Именно.
– Не могу сказать… – замялся парень.
– Я могу доплатить…
– Вчера дежурила новенькая, а я не знаю, как с ней связаться.
– Ясно, – поблагодарил его Герман. – Можно я тогда оставлю вам свой номер телефона, чтобы вы передали его ей?
– Наверно, да… – после всех вопросов писателя парень выглядел каким-то сбитым с толку. Возможно всему виной ночное дежурство.
Герман достал из кармана одну из своих визиток, ещё одну из дурацких затей его литературного агента. Впервые за несколько лет они ему реально пригодились.
– Спасибо вам, – сказал писатель парню, подкрепляя визитку ещё одной банкнотой из бумажника. – Хорошего вам дня.
– И вам… Я обязательно передам всё что вы просили…
Герман молча кивнул, покинул будку регистрации и направился к своей машине. Настроение было немного подпорчено ответами этого прыщавого парня. Писатель всё-таки надеялся заполучить хотя бы номер телефона Ники. Хотя вполне возможно, что сотрудник мотеля просто постеснялся сообщать незнакомцу подобную информацию, потому и выглядел так странно. В конце концов он не знал, что произошло этой ночью в номере у Германа. По крайней мере у девушки будет номер писателя. Пожалуй, так даже правильнее. Герман не хотел навязываться, а если Ника захочет, то сможет позвонить сама. Если же нет… Ну что ж… Тогда эта ночь останется одним из самых ярких воспоминаний из жизни Германа за последние лет десять.
Мысли о Нике не покидали Германа. Он вёл свой автомобиль по пустому шоссе раз за разом возвращаясь к воспоминаниям о прошлой ночи. И чем дольше писатель об этом думал, тем больше убеждался в том, что не испытывал ничего даже приблизительно похожего за всю свою жизнь. Ника оставила в его душе какой-то неизгладимый след, подарив ему ту незабываемую ночь. Да это был всего лишь секс, но Герман, с каждым прошедшим часом, начинал ощущать нечто большее. Ника ему понравилась. Понравилась настолько, что он сейчас уже был готов развернуться и поехать обратно, броситься на её поиски в незнакомом городишке. Его даже не пугала перспектива делать это вслепую. Хотя был ещё один вариант – можно было попросту остановиться в том мотеле и подождать три дня до тех пор, пока Ника снова не заступит на смену и тогда… Герман был не совсем уверен, что произойдёт в том эфемерном «тогда». Ему хотелось увезти Нику с собой, хотелось провести с ней ещё больше времени, узнать её получше, попытаться как-то сгладить тяжелые воспоминания девушки о прошлом… Глупости… С чего вдруг ей уезжать с ним? Да, они провели шикарную ночь друг с другом. Да, секс был чертовски хорош. Но разве этого должны быть достаточно чтобы просто взять и уехать с почти незнакомым человеком в никуда? В конце концов у Ники наверняка есть друзья и семья, которых она не захочет бросать. Чёрт побери, да у неё есть целая жизнь, о которой Герман практически ничего не знает! Что делать с этим?.. Тем не менее эти рассуждения не удержали его от того чтобы развернуть свой автомобиль и направиться обратно к тому мотелю в котором он провел последнюю ночь.
Герман ещё не до конца осознал, что влюбился по уши…
Стрелки на наручных часах писателя близились к полночи, когда он вновь вернулся во вчерашний мотель. По дороге к нему Герман предусмотрительно заскочил в близлежащий городок, чтобы закупиться продуктами на пару дней вперёд. Кухня самого мотеля не внушала ему особого доверия, а питаться едой из автомата несколько суток подряд было совсем неподходящей перспективой. Герман рассчитывал провести всё своё время, не выходя из номера. Возможно ему даже удастся поработать, тем более что других занятий эта уединенная придорожная ночлежка предложить писателю не могла. Оставалось только позвонить своему агенту и сообщить толстяку, что Герман задержится ещё на пару дней. Скорее всего тот отнюдь не обрадуется, но это будут исключительно его проблемы.
Герман буквально ворвался в будку регистрации, поймав на себе удивленный взгляд того самого прыщавого парня за стойкой. Писатель снял всё тот же девятый номер, оплатив его на три дня вперед и поспешил на улицу. Вскоре он уже открывал дверь с позолоченной буквой девять.
В номере явно прибрались после его ухода, но даже несмотря на это в воздухе всё ещё висел тот самый пьянящий аромат духов Ники. Герман с нескрываемым удовольствием вдохнул его в себя полной грудью ощущая приятную дрожь внутри. «Господи, что эта девушка со мной сделала?» – усмехнулся про себя писатель. Внизу его живота уже вовсю начинали свой нежный танец целый ворох несуществующих бабочек, наполняя писателя ощущением легкой эйфории.
Герман скинул куртку и ботинки и улегся на кровать, включив телевизор. К его сожалению, постельное бельё было свежим. Не было того запаха травянистых духов, который источала простынь и подушка сегодня утром. Однако Герман почему-то всё равно был доволен. Он снова здесь и ему остается всего лишь какие-то жалкие пара суток, чтобы встретиться с Никой вновь. Писатель всё еще не имел ни малейшего представления, что делать дальше. Больше всего сейчас ему хотелось просто увидеться с ней. Возможно Герман будет выглядеть глупо, возможно она отвергнет его предложение, возможно её записка была всего лишь данью вежливости, а сам он был для неё памятной засечкой на кровати. В конце концов не каждая может похвастаться тем, что соблазнила известного писателя… Тем не менее всё это было не так уж и важно. Так или иначе Герман сможет увидеться с Никой и сможет развеять все свои сомнения. Или же наоборот… Писатель продолжал крутить в своей голове все возможные варианты развития событий до тех самых пор пока не уснул под бубнящий напротив кровати телевизор.
…Ника снова была в его объятиях. Герман прижал её к себе, ощущая под своей рукой шелковистую кожу, и нежно поцеловал девушку в губы. Ника молча улыбнулась и оседлала его. Руки Германа устремились к её аккуратной груди, заставляя Нику слегка застонать от удовольствия. Они опять занимались любовью. Так же чувственно и страстно, как и в прошлый раз. Девушка притянула писателя к себе, жадно впиваясь в его губы. Герман был не против. Он тем временем нежно взял её за ягодицы, пытаясь максимально глубоко войти в девушку, слиться с ней воедино. Ника громко застонала, слегка отклоняясь назад. В этот момент Герман заметил одну странность. С правого виска девушки, что-то стекало. В полумраке он не мог понять, что это. Писатель протянул руку чтобы ощупать правую сторону лица Ники.
– Что там у тебя? – тихо спросил он.
Девушка перехватила его руку за запястье и сверкнула на него своими большими глазами.
– Заткнись и трахай меня! – бросила она ему, укладывая его руку обратно на свою ягодицу. – Вот так!
– Но…
– Просто не обращай внимания! – прошипела она. – Какие же вы мальчишки всё-таки глупые…
Её движения стали интенсивнее. Это отвлекло Германа… Вскоре он шумно выдохнул. Оргазм был просто оглушительным. Будто бы внутри него разорвался целый фейерверк, наполняя писателя радостью и принося ему незабываемое наслаждение. Ника кончила одновременно с ним, застонав громче обычного и сразу как-то обмякнув в его руках. Они рухнули на постель. Девушка всё ещё была сверху. Герман ощутил, как на его лицо что-то капает. Тёмная жидкость с правого виска девушки теперь стекала прямо на него.
– Что это? – он вновь протянул руку.
Ника мёртвой хваткой ухватил его запястье и буквально пригвоздила руку писателя к простыням.
– Я же говорила тебе, что всё нормально! – Ника снова зашипела на него. – Продолжим!
И они продолжили… Когда Герман кончил во второй раз весь мир вокруг него буквально погас, оставляя писателя одного в непроглядной темноте… Исчезла даже Ника, которая ещё пару секунд назад страстно извивалась под ним. В этот же момент на писателя навалилась плотная завеса тишины… Такой знакомой и пугающей…
– ЗАЧЕМ ТЫ ВЕРНУЛСЯ?! – проревел хриплый голос, оглушая Германа и заставляя потерять сознание от охватившего его внезапно ужаса…
Сон резко оборвался, заставляя Германа проснуться с криком. Он сел на своей постели, пытаясь понять, что происходит вокруг. Писатель бесцельно озирался невидящим взглядом по сторонам, до тех пор, пока его мозг окончательно не отошёл от столь резкого пробуждения. Едва Герман пришёл в себя он заметил, что вся его одежда, как и простыни на постели, насквозь пропитаны потом. Но было и ещё кое-что. Стоило Герману подняться с кровати, как он сразу ощутил мерзкую липкую прохладу у себя в штанах. Писатель кончил прямо во сне. Это было что-то новое… Герман не мог припомнить, когда у него последний раз случались поллюции. Однако весь этот сон с Никой был таким же реалистичным, как и тот который он видел прошлой ночью. Герман ощущал всё настолько явственно, будто бы девушка действительно только что была здесь, с ним.
Он скинул с себя одежду и залез в тесную душевую кабинку в углу своего номера. Тёплые струйки воды, стекающие по его телу вниз, немного успокоили писателя и привели его мысли в хоть какое-то подобие порядка. Но так или иначе разум всё время возвращался к недавним снам. Прошлой ночью благодаря Нике Герман почти забыл о том, что ему приснилось. Да и после их умопомрачительного секса он спал, как младенец. Сейчас, вновь оказавшись в одиночестве, в его сновидения опять вторгся этот хриплый голос, который с каждым разом казался писателю всё больше знакомым. Герман не мог припомнить, где бы он мог столкнуться с его жутким обладателем, но от одной мысли, о том, как некто подобный может выглядеть становилось немного не по себе.
В этот раз писателю удалось проспать до самого утра, прежде чем его сновидения были так грубо прерваны. Время на часах близилось к полудню, а хмурое солнце за окном уже вовсю освещало скудно обставленную парковку перед мотелем. Герман уселся на один стульев и нервно закурил. Его мозг всё ещё судорожно пытался понять всё произошедшее. Тем не менее каких-то вменяемых аргументов писатель так и не смог найти. Возможно всему виной вновь стало его разыгравшееся не на шутку воображение, которое небрежно смешало все его переживания в один гремучий коктейль, заставив пересечься воспоминания о Нике и тот жуткий голос из темноты каморки в подвале его нового дома. Или это попросту очередной дурацкий сон… Герман докурил, успокаивая собственные нервы, и решил пойти прогуляться. Ему было необходима большая чашка хорошего кофе. Возможно на кухне мотеля удастся разжиться чем-то подобным. Надежды было мало, скорее всего писателю достанется простой растворимый из огромной жестяной банки, но всё лучше, чем совсем ничего. По крайней мере это даст ему возможность отвлечься.
Вскоре Герман вернулся в номер с чашкой кофе в руках. Напиток жутко горчил и был явно густо разбавлен цикорием, но сейчас это было не так важно. Каждый глоток прокатывался внутри писателя согревающей волной, окончательно отгоняющей все дурные мысли по поводу его странных сновидений.
Допив кофе и перекусив парой пирожных из своих запасов, Герман решил, что стоит поработать. Ничто не отвлекало его лучше, чем это. Он достал из небольшой дорожной сумки свой верный ноутбук и раскрыл его, положив на стол перед собой. Пришло время начинать что-то новое. Обычно это всегда был немного волнительный момент для Германа, но сейчас он просто пялился на чистый лист Ворда, развернувшийся перед ним. Пальцы писателя неподвижно лежали на клавиатуре ноутбука, готовые в любой момент вывести первую строчку нового произведения, но одна минута сменяла другую и по-прежнему ничего не происходило. Герман поймал себя на том, что ему гораздо интереснее разглядывать небольшие пятнышки на дисплее, чем писать. Он достал из сумки специальную салфетку и начисто протер экран ноутбука, потом тщательно почистил клавиатуру и весь его корпус, после чего вновь вернулся к созерцанию чистого листа. На смену роящимся мыслям о его ночных кошмарах и Нике пришла звенящая пустота. Пару раз Герман выводил одно-два слова, но сразу их удалял, посчитав их глупым началом. Дальше его работа сдвинуться не могла. Это было впервые. Герману, как правило, легко давались первые строки. Он даже слегка гордился этим, слыша каждый раз очередную историю про «проклятие чистого листа». Теперь же писатель сам столкнулся с ним… И почему-то ему было совсем не до смеха…