Бесконечное движение к свету

Надрывный гул моторов отвлёк Андрея младшего от задумчивого созерцания укреплений. Повернувшись, он увидел, что БТР и крытый брезентом ЗИЛ, вместе с взводом солдат и им самим, объехав бетонные преграды, находились уже на прямой дороге и набирали скорость, поднимая облако пыли.

– Баля-я-я… Проворонил… – сокрушённо произнёс Андрей и устремился вслед за удаляющимся транспортом.

Он прекрасно понимал, что даже быстрым бегом не сможет догнать уезжающие машины. Да и побежал он, повинуясь инстинктивному порыву, одновременно обдумывая как ему выйти из этого положения. Теперь надо было связываться с Простаковым и просить чтобы его снова переместили назад. Он бежал и думал, как лучше преподнести всё: сказать правду или что-то выдумать. В этом раздумье он даже замедлил свой бег, как вдруг начал замечать, что всё больше и больше приближается к машинам. Осознав это, он посмотрел себе под ноги: оказывается, он перебирал ногами как при обычным беге, но его ступни, при этом, совершенно не касались поверхности земли. Он перемещался в пространстве сам по себе, причём перемещался значительно быстрее, чем делал бы это настоящим бегом. Тогда Андрей перестал двигать ногами вообще, но его скорость от этого не изменилась. Поняв это, он мысленно приказал себе – «Вперёд!» – и одновременно устремился вперёд всей грудью. Его тело подчинилась этому приказу и совершило рывок. Андрей вдруг понял, что управлять полётам, он может своим желанием, то есть – мыслью. В следующее мгновение он уже летел на одном уровне с машинами.

Он летел как птица, расположив тело горизонтально земли, расставив в стороны руки. Потом он прижал руки к телу и летел уже как пуля или ракета. В общем, он мог летать как угодно: головой вниз, вверх, сидя, лёжа на боку. Он залетал то с одной, то с другой стороны движущихся машин, мог лететь над ними и даже под ними, в том смысле, что под землёй. Дело в том, что во время полёта он как-то перестал следить за направлением и врезался в край скалы. Никаких последствий, только тень промелькнула перед глазами. Он посмотрел в бескрайнюю синеву неба и резко взметнулся вертикально вверх.

Андрей был уверен, что теперь мог бы полететь в космос, в его самые дальние уголки. Он мог бы смотреть на галактику Млечный путь как на пятикопеечную монету. Он бы одинаково себя чувствовал в чёрной, ледяной бездне пустоты и в кипящих недрах рождающейся или умирающей звезды. Но он никуда не полетел. Он остановился на каком-то невидимом краю. Причиной тому стала внезапно появившееся мысль – «А вдруг здесь существует определённая точка невозврата?».

В армии Андрей служил в Воздушно-десантных войсках. Ему не раз приходилось летать самолётом и прыгать с парашютом. Он с уверенностью мог сказать, что ему знакомо чувство полёта. Но теперь это оказалось не так.

Когда летишь в самолёте и смотришь в иллюминатор, то истинного чувства нет и быть не может. Ведь ты сидишь в мягком кресле, под ногами твёрдое покрытие, а вид из иллюминатора похож на изображение по телевизору. Немного больше чувствуют пилоты но, по сути, управление самолётом сродни управлению тем же автомобилем или кораблём. Совсем другое дело при прижке с парашютом. Здесь ты уже телом чувствуешь воздушные потоки, натяжение купола, вибрацию строп. И тем не менее, когда Андрей совершал прыжки, он в полной мере не испытывал настоящих чувств. Здесь всё дело в том, что он, в своём сознании, ограничивался определёнными понятиями, такими как самолёт, воздух, стропы, купол. И всё. Больше он ничего не пропускал за это ограничение, в том числе и другие впечатления. Делал он это сознательно потому как считал, что если пропустить хотя бы что-то ещё, пусть даже хорошее, положительное, то вместе с ним обязательно проскочит и что-то плохое, отрицательное. Например – а вдруг что-то случиться с самолётом, а вдруг не раскроется парашют, а вдруг запутаются стропы, а вдруг резкий поток воздуха, а вдруг птица врежется в купол? Достаточно было осуществиться хотя бы одному из этих «вдруг» и на дальнейшем своём существовании можно смело было ставить крест. В смысле не распятие, а русскую букву «Х» или латинскую икс. Ну а потом уже и распятие. Люди, в реальности, столкнувшиеся с этим «вдруг» и оставшиеся в живых, резко меняли свою жизнь. В полку, где служил Андрей, из уст в уста передавалась история, произошедшая когда-то с одним из десантников. Самое смешное, что этот десантник, как потом оказалось, боялся высоты. Но армия существует не для того что бы думать и рассуждать а для того что бы исполнять и подчиняться. Когда тот садился в самолёт, никто не обратил внимания на его бледный вид. Во время прыжка всем его сознанием овладела одна единственная мысль – а вдруг парашют не раскроется. И он, действительно, по каким-то причинам не раскрылся. Когда боец это понял, ему не оставалось ничего другого, как только молиться. И он молился. Пусть не по Библии, не по-церковному, просто повторял одно и то же – «Господи… Господи… Господи…». И так всё время, пока продолжалось свободное падение. И в самый последний момент парашют раскрылся. Солдат приземлился целый и невредимый.

Потом, в жизни этого десантника, всё резко поменялось: принципы, взгляды, мировоззрение. На этой почве его даже хотели комиссовать с формулировкой «психическое расстройство». Но кое-как он, всё-таки, дослужил. А на гражданке, стал священником.

Самым страшным для Андрея были первые секунды после прыжка. Он всей своей сущностью ненавидел даже само понятие, связанное с прыжком, которое называлось свободное падение.

Глухой хлопок и резкое встряска тела, иногда довольно болезненное, после раскрытия купола, приносило моральное и физическое облегчение. Можно было, наконец, свободно вздохнуть. И уже окончательно Андрей расслаблялся, когда ноги касались земли. Напряжение за всё это время было настолько сильным, что после первого в своей жизни прыжка Андрей чуть не намочил в штаны. Потом привык, освоился и страх исчез. Он даже считал, что ему нравиться чувство полёта. Но как оказалось, он даже его не испытывал.

Теперь он мог лететь куда угодно, как угодно, совершенно не думая о безопасности и не испытывая, при этом, ни капли страха. И он летал. Он летел вертикально вниз, вверх, под углом, дугообразно, зигзагом, плавно, мгновенно, медленно, зависая, падая. Теперь ему даже нравилось чувство свободного падения. «Так, наверно, летают ангелы, эти безгрешные и прощеные души» – думал Андрей. Находясь на волне эйфории, в его сознании родились мысли, возможно, даже произнесённые им вслух – «Верую…. Верую в Господа, Создателя, Творца…. Верую в рай, в ад, в небесные силы…. Верую в бессмертие души и истинную справедливость…. Верую…». Но оставалась одна нить, которая, как поводок, пусть даже очень длинный и свободный, не позволяла сполна отдаться нахлынувшим эмоциям и возможно даже окончательно обрести веру. «Не увлекайтесь полётами…». Эти слова Простакова, как гигантский плакат с огромными буквами, возник в его воображении. Насколько крепкой была эта нить, Андрей не знал. Но у него даже не возникало мысли проверить это, потому как явившееся неопределённость могла оказаться чем угодно. В том числе и иметь фатальный исход. Именно это обстоятельство его удерживало теперь от непреодолимого желания умчаться вглубь космической бездны, что бы там, с превеликим удовольствием, бесцельно и бессмысленно мотаться между мирами, пусть даже ради того, чтобы просто за всем наблюдать.

Он снова устремился вниз, падая вертикально, расположив тело так, словно просто сильно наклонился вперёд, где-то под углом сорок пять градусов относительно условного горизонта. Он всматривался в местность под собой. Но он находился ещё очень высоко и нельзя было разобрать, что происходило внизу. И только опустившись до высоты птичьего полёта, Андрей, даже к своему удивлению, обнаружил пыльный след, исходящий от БТРа и ЗИЛа.

Он сопровождал их по посёлку, лавируя между верхушками тополей, и, как только бронетранспортёр остановился у массивных ворот, опустился впереди его, на расстоянии вытянутой руки.

Бойцы спешились, и Андрей старший начал по-деловому отдавать команды и распоряжения.

Первые выстрелы Андрей младший услышал слева от себя. Одна из пуль срикошетила от брани и «фыркнула» в листве деревьев.

Андрей старший в это время давал команду к бою.

Андрей младший сделал пару шагов вперёд, внимательно всматриваясь в ту сторону, откуда звучали выстрелы. Он заметил мерцающий огонёк из куста, находящегося на противоположной стороне улицы. Потом ещё послышалось несколько очередей из разных мест, но на этот раз вспышек Андрей не видел. И вдруг, почти у него над головой, разразилось несколько оглушительных выстрелов из крупнокалиберного пулемёта установленного на БТРе. От неожиданности Андрей пригнулся и отскочил к забору. Покуда он осознавал, что здесь ему ничего не угрожает, бой разгорался всё больше и больше.

Когда Андрей младший зашёл за БТР, Андрей старший, укрывшись там же, развернул перед собой тапографическую карту. Вдруг он резко дёрнулся всем телом, схватился обеими руками за левую ногу выше колена, и, сделав пол оборота, с диким криком рухнул на землю.

Андрей младший стоял возле ворот и растерянно смотрел на себя старшего, корчившегося в это время от боли. И хотя сам он теперь физической боли не чувствовал, но видя муки и страдания фактически самого близкого и родного человека, ему стало страшно. А страдания были не шуточные: бедняга то громко стонал, завывая и плача, то дико кричал и скалился, как угодивший в капкан хищный зверь, то таращил глаза, то закрывал их. Всё это время он рывками хватал воздух, при этом катался головой по земле, глотая поднятые при выдохе клубы пыли. Правая сторона его лица сделалась сначала серой, потом пыль смешалась с потам, прилипла к коже и превратившись в чёрную грязь.

Когда-то в детстве они играли в футбол и парень, из команды противника, оступился и сломал ногу. Андрей находился рядом, слышал его крики, видел страдальческую гримасу на лице и искривлённую ногу, следствие двойного перелома. Он понимал, что товарищу больно, сочувствовал ему. Теперь же, глядя на свои страдания, он, хотя физически и не испытывал того же, всё воспринимал намного ближе и острее. И самое главное, что увиденное теперь вселяло в него страх. Этот страх перед будущей смертью, болью, страданиями, муками и самое главное – беспомощностью. Всё это вместе взятое постепенно вгоняло его в паническое состояние.

Наконец подбежал один из бойцов и, присев рядом, приподнял ему голову. Андрей младший услышал от себя старшего слово – «жгут» – и подумал о себе как о постороннем человеке – «Он истекает кровью…».

Вдруг раздался странный звук, похожий на слабый, глухой треск и одновременно с этим, голова человека, пришедшего Андрею на помощь, сильно дёрнулась назад. Из тыльной части его головы вырвался ком тёмной, рваной массы и расплескался о колесо БТРа, образовав на нём неровное розовое пятно с багряно-чёрными вкраплениями.

Андрей младший от увиденного содрогнулся и в испуге сделал шаг назад.

Андрей старший в это время дико завопил от боли, потому что убитый боец всем телом рухнул на его раненную ногу. От этого голова Андрея немного приподнялесь и в следующую секунду обессиленно упала на землю.

А бой тем временем продолжался, и никто не обращал внимания на двух человек, неподвижно лежащих на земле.

«Надо что-то делать… – растерянно подумал Андрей младший – но что?».

Словно услышав его мысли, ещё один из бойцов направился к ним. Не дойдя метров пять он замер, уставившись на окровавленное колесо БТРа. Ещё через пару секунд, он повернул голову и посмотрел в левую сторону, затем резко присел, одновременно выпуская длинную очередь из автомата по густому кустарнику, находящемуся в конце забора.

Боец стрелял, пока не кончились патроны. Потом он лёг на землю, подсоединил новый магазин и ползком подобрался к лежащим товарищам. По внутреннему каналу радиосвязи он почти криком обратился к стрелку, находящемуся в башне БТРа – «Дима! Прохорев! Сзади! Кустарник у забора!… – и, повернув голову назад, крикнул товарищам – Ребята, командир ранен!».

Башня БТРа сделала четверть оборота, и сразу же пулемёт дал очередь по кустам.

От соприкосновения с пулями листья на дереве конвульсивно задёргались.

Боец начал поднимать мёртвое тело и, возможно, ненароком повернул набок голову Андрея старшего. Его лицо повернулось как раз в ту сторону, где находился Андрей младший. В это время их взгляды встретились.

Андрей старший был в сознании, хотя глаза с безразличием смотрели перед собой а взгляд не выражал эмоций. Но Андрей младший был уверен, что тот теперь его видит. «Они все меня видят перед смертью…» – мелькнула у него мысль.

Тем временем подбежавшие товарищи начали суетиться возле Андрея старшего: подняли на руки, понесли к открытым дверям БТРа.

Андрею младшему показалось, что тот даже протянул к нему обессиленную руку и до последнего сопровождал взглядом.

Его положили на заднее сиденье.

Андрей младший через открытую дверь посмотрел на своё лицо и вдруг резко отвернулся – взгляд уже был неподвижный.

– Андрей, ну как вы там? – голос Простакова снова прозвучал неожиданно.

– Ну, всё… меня убили…

– А вы видели своего убийцу?

Он повернул голову в сторону недавно обстрелянных кустов.

– Нет ещё, но, я думаю, сейчас увижу.

Снаружи кусты напоминали сплошной зелёный шар, состоящий из боярышника, черешни и шиповника. Внутри же, как потом оказалось, имелось довольно много свободного пространства. Тонкие, неровные стволы кустарников, словно опоры, держали круглый, зелёный шатёр из листьев. Простому смертному, что бы зайти внутрь, надо было раздвинуть довольно плотные ветки, и это сделать было не так просто, принимая во внимание обилие растущего здесь шиповника. Андрей же проник туда легко, сделав всего лишь пару шагов.

Он какое-то время стоял неподвижно, внимательно осматриваясь по сторонам, потому как резко изменилась освещенность и глазам нужно было привыкнуть к новым условиям.

Представшая перед ним картина, представляла собой весь ужас войны всех времён и народов, смысл которой, в общем-то, сводился к одному – смерти. Внутри кустов лежали два человеческих трупа. Один труп принадлежал женщине лет сорока, а второй – девочке лет, как определил Андрей беглым взглядом, десяти-двенадцати. Женщина лежала на левом боку, чуть поджав под себя ноги и положив голову на вытянутую левую руку. Если бы не остекленевший взгляд, то можно было бы подумать, что она просто легла отдохнуть в тени кустарника. С девочкой же было всё по-другому. Её тельце почти разорвало пополам. На спине зияла большая, открытая, рана, из которой, где-то на полметра назад, стелился кровавый шлейф из остатков внутренностей, костей, мяса. Небольшие кусочки плоти висели на кривых окровавленных стволах. Её левая рука в промежутке между локтевым суставом и плечом была сломана, и теперь, неестественно изгибалось почти под прямым углом. Тело сложилось пополам, как тряпичная кукла. Голова почти касалось колен, на кончике носа висела крупная капля крови, а из полуоткрытого рта тянулась кровавая нить слюны.

– Опять ребёнок… – промелькнула у Андрея в голове – Они, наверно, здесь спрятались и случайно попали под обстрел.

На этот раз Андрея не тошнило, зато сильно стучало в висках и звенело в ушах.

Наконец он оторвал взгляд от девочки и посмотрел назад, где стоял БТР.

«А ведь стреляли в меня, всё-таки, из этого места» – подумал он. Андрей ещё раз осмотрелся и вдруг увидел снайперскую винтовку, лежащую немного в стороне.

– Что же здесь произошло? – мысленно спросил он и тут же обратился к Простакову – Ало… вы меня слышите?

– Да, мы вас слышим – ответил тот.

– Вы не могли бы меня ещё переместить на десять минут назад? Здесь же, только десятью минутами раньше?

На этот раз перемещение прошло одним щелчком. Андрей даже не сдвинулся с места. Он просто обратил внимание, что трупы исчезли. Сразу же после этого послышался гул приближающихся машин.

Из кустов ему не очень удобно было наблюдать за происходящим снаружи. Однако он не решался оставлять это место и ему всё время приходилось то приседать, то двигать из стороны в сторону головой и корпусом, что бы получше рассмотреть события с той стороны кустов. Вот уже там послышалась стрельба, крики людей, но здесь, внутри, по-прежнему ничего не менялось. Наконец позади раздался легкий шорох и Андрей резко обернулся – перед ним стояла та девочка, изуродованный труп которой он видел только что. Она была небольшого роста, худенькая, одета в чёрное длинное платьице и, несмотря на жаркую погоду, с плотно повязанным, таким же чёрным, платком на голове. В руках она держала какой-то длинный, завернутый в кусок материи, предмет.

Андрею не пришлось долго догадываться – «А что же там такое?». Девочка очень быстро сбросила тряпку, обнажив ту самую снайперскую винтовку. Уперев её прикладом в землю, она двумя руками передёрнула затвор, легла сначала набок, потом на живот, положила оружие на почти горизонтальный ствол дерева и, чуть раздвинув ноги, приготовилась к стрельбе.

Андрей смотрел на её затаив дыхание. Его поразила та уверенность и слаженность в действиях, с которыми она всё это проделывала. Сразу было заметно, что её этому обучали.

Девочка припала правым глазом к прицелу, замерла всем телом, словно кошка перед броском, и….

Прозвучавший выстрел был не громким, лишь немного сильнее лязга возвратной пружины.

Отстреленная гильза ударилась о дерево и зашуршала в сухой листве. Однако отдача от выстрела для девочки была довольно ощутимой: её правое плечо сильно подбросило, а винтовку занесло так, что она съехала со ствола на землю. Потом девочке пришлось снова класть её на опору, снова принимать нужное положение.

Выпущенная пуля попала в цель. Андрей старший в это время уже заходился криком от страшной боли. А «хищница» уже искала себе новую жертву. Она поднимала голову, глядя сквозь листву, снова припадала глазом к прицелу, смещала корпус немного влево, вправо. Наконец она снова замерла и, спустя несколько секунд, опять прозвучал выстрел.

Эти выстрелы, там, возле БТРа, никто не услышал. Вполне возможно, что девочка, таким образом, могла бы перестрелять весь взвод. Но этого не случилось благодаря другому, неожиданному событию.

Вдруг ветки куста раздвинулись, и внутрь проникла та самая женщина, труп которой Андрей здесь видел накануне.

– Эльза… – испуганно произнесла она и в следующее мгновение, как коршун, бросилась на девочку.

Сначала она била её ладонью по голове, по плечам, тормошила за одежду, потом схватила за винтовку и попыталась отобрать. Но девочка не собиралась так просто расставаться с оружием. Она вцепилась в него мёртвой хваткой и не отпускала, несмотря на то, что взрослая женщина была физически сильнее и мотала её из стороны в сторону. В этой борьбе их и настиг свинцовый град.

Женщина вдруг коротко вскрикнула и отпустила руки. Гримаса удивления и боли застыла на её лице. Она ещё какое-то время оставалась неподвижной, потом медленно начала опускаться.

– Мама… – удивлённо произнесла Эльза – Мама! – громче повторила она уже с испугом и, бросив в сторону винтовку, одновременно всем телом подалась вперёд.

Звук пролетающих крупнокалиберных пуль был похож на взмах огромных крыльев невидимого демонического существа. Страшного, уродливого, но сильного и могущественного. Раздался хруст костей, словно кто-то легкими движениями руки сломал тонкие, пересохшие ветки.

Девочка резко дёрнулась назад и влево. Фонтан крови веерном вырвался из её огромной раны на спине. Она ударилась плечами о стволы деревьев, отамартизировала от них и подалась вперёд. Причём подалась вперёд только верхняя часть её тела, а нижняя наоборот, ушла назад. Вся целиком она опустилась и, как перочинный нож, сложилась пополам.

Смерть человека, так близко и подлинно, Андрей ещё ни разу не видел. В этот момент он ощутил пустоту и холод, словно огромный сапог безжалостно наступил и уничтожил маленькую искорку тепла и света в его душе.

«Вот и всё – подумал он – Как мало надо…. Всего лишь миг, мгновение и нет человека…. Нет разумного, высокоорганизованного, высокоразвитого существа. Нет целого мира, может быть даже целой вселенной. С этого момента пошёл безвозвратный процесс разрушение. Сколько было потрачено сил и энергии, что бы взрастить это существо и всё пошло насмарку. Но ведь это не логично, не правильно, не справедливо. Так быть не должно».

Несмотря на то, что именно этот человек только что явился причиной его же собственной гибели и теперь, по всей логике и праву Андрей должен был возрадоваться свершившейся справедливости, ему, почему-то, стало жаль девчонку.

– Дура! Играла бы в куклы – обречённо произнёс он вслух.

– Что вы сказали? – спросил Простаков.

– Я говорю, что нашёл того, кто в меня стрелял – ответил Андрей.

На это Простаков пробубнил что-то невнятное. Потом он какое-то время молчал и после минутной паузы начал говорить неуверенно и сбивчиво – «Видите ли…. Как бы вам это объяснить? Теоретически допускается воздействия частотных изменений в промежуточном временном контексте…. Существует реакция на изменения поле и на уровне элементарных частиц, то есть на материальном уровне…. Но она незначительная…. Короче говоря, попробуйте каким-то образом повлиять на человека убившего вас…. Ну, к примеру, как-то отвлечь его, что ли…. Может испугать… или как-то задержать…. Я даже не знаю…. Ну, попробуйте что-нибудь сделать…».

– Хорошо, тогда переместите меня на десять минут назад – сказал Андрей и, подумав, добавил – А лучше – на пятнадцать.

То ли их техника стала работать лучше, то ли с Андреем что-то произошло, но перемещаться во времени он стал легко и свободно. Никаких побочных явлений, никаких сдвигов, никаких последствий. Он находился на том же месте, его окружали всё те же предметы, просто в один миг изменились кое какие детали.

Андрей простоял около минуты, представляя каким образом, будет влиять на девочку. Однако девочка всё никак не появлялась. «Зря взял пятнадцать минут» – подумал он и пошёл ей навстречу.

В том месте, где росли кусты, кирпичный забор поворачивал под прямым углом и продолжался в таком же виде ещё метров пять. А дальше ограждение было уже самое разнообразное: металлическая сетка, проволока, палки. С одной и с другой стороны этого забора росли абрикосовые деревья вперемежку с вишнями. Дальше за ними, где-то в глубине сада, виднелся виноградник.

Андрей не знал точно, откуда появиться девочка, поэтому шёл не спеша, всё время оглядываясь, всматриваясь и прислушиваясь.

Она появилась вдруг, неожиданно выскочив из-за куста. Хотя она и бежала, семеня мелкими шажками, но передвигалась довольно быстро. В руках она держала ту самую, завёрнутую в тряпку, винтовку.

Андрей бросился ей наперерез и, оказавшись впереди, расставил в стороны руки. Но девочка как вихрь пронеслась сквозь него и помчалась дальше. Тогда Андрей устремился вдогонку и попытался схватить её за одежду. Но он это делал скорее машинально, потому как смысла в таком действии, не было совершенно. Он бежал рядом, сбоку. Он стал говорить к ней, заглядывая в лицо.

– Куда? Куда ты прёшся, дура? Убьют тебя, слышишь, убьют. Перемелют на фарш в прямом смысле. Да остановись ты! Бестолковая! Ну куда ты, куда? Слышишь, ты? Послушай! Прислушайся! Услышь хотя бы что-нибудь!

Возле одного из деревянных столбов девочка приподняла сетку и юркнула в образовавшийся лаз. Она здесь всё знала и возможно, совсем недавно играла в этих кустах в прятки или просто спасалась от полуденного зноя. Теперь же она торопиться навстречу своей гибели.

Несмотря на все усилия, которые прилагал Андрей, события повторялись точь в точь, до мельчайших подробностей. Он пробовал закрывать ей глаза, ставить подножки, отбирать винтовку. Когда она передёрнула затвор и приготовилась к стрельбе, он вышел из себя.

– Сука! Блядь! Проститутка малая! – кричал он, пиная девочку ногой в лицо, по стволу винтовки, по рукам. Но выстрел всё-таки прозвучал – Ну и подыхай здесь – бросил он напоследок, развернулся и пошёл прочь.

– Ничего не получается – обречённо сказал Андрей.

– Да, я знаю – в тон ему произнёс Простаков – Давайте попробуем другой вариант: если не получается повлиять на чужого человека, то может быть получиться повлиять на самого себя. Здесь больше шансов. Мы вас перемещаем обратно в войсковую часть и там вы попытаетесь воздействовать на себя. Любое изменение последовательности событий может принести положительный результат. Вполне возможно, что у вас это получиться намного лучше, потому как вы, можно сказать, родные и близкие люди.

– Да куда уж роднее – ответил Андрей.

Его переместили в расположение военной части, в то же время и на то же место. Все события, которые он наблюдал раньше, повторялись снова с полной идентичностью. Только вот методов воздействия на самого себя у Андрея было не много. Всё сводилось к тому, что он, постоянно следуя за собой, вслух уговаривал себя, что бы тот делал всё наоборот. Андрей, конечно же, пробовал и физически воздействовать, но уже даже изначально на успех не рассчитывал. Так оно и вышло.