Семь жизней (сборник)

Он открыл своим ключом, из кухни вышла мама, улыбаясь.

– Где? – спросил он.

– Не вставала ещё, – ответила мама, вглядываясь в Верховойского.

– Раздевайся, – попросила. – Снимай с себя всё. От тебя смрадом несёт. Ты где был-то? С кем общался? Сынок?

Верховойский молча, не стыдясь матери, разделся догола и только попросил:

– Ледяную включи мне.

Зима

А. Т.

– А если я попробую выйти к морю напрямую? – спрашивал сам себя вслух.

Они приплыли вчера вечером на пароме из Неаполя; был сильный ветер, и её укачало.

Последние пятнадцать минут она сидела, закусив губу и глядя в одну точку.

От причала ехали куда-то вверх на автобусе, потом шли пешком.

Она держалась за его руку и даже не смотрела по сторонам – на все эти скалы, всех этих чаек, на спокойные и тихие огни – выглядевшие так, словно кто-то нещедро посолил крупной солью влажную тьму.

Пока он общался на ресепшен с хозяйкой гостиницы – полной, улыбчивой женщиной, она ждала на улице, сиротливо присев прямо на ступеньку и прижавшись головой к железным перилам.

…бледная и отстранённая, едва добралась до кровати.

Её уставшее, будто обращённое в себя лицо, маленькие, красиво и точно прорисованные, а сейчас потерявшие цвет губы, и маленькие зубки, всегда очень белые, и маленький язык во рту – этот язык, который… впрочем, ладно, ладно – и так понятно, как невыносимо он любил всё это, держа в руках её голову, дыша светлыми, влажными волосами и находя то, что видел, совершенным: ноздри, маленькие, как у куклы, мочки ушей, прохладные и тоже до смешного маленькие, линию лба, родинку на виске, сам висок, шею…

Она сразу легла спать, и спала беззвучно и крепко.

Он же засыпал трудно, вслушиваясь в шум близкого моря, – а ещё ночью пошла гроза, и это было так прекрасно: лежать в комнате, когда там, над необъятной водой, бьют молнии.

Проснулся рано утром, несколько раз едва-едва прикоснулся указательным и средним пальцем к её плечу: она спала спиной к нему, кажется, ни разу не шелохнувшись за ночь.

Стянул со своей груди покрывало так бережно, будто собирался себя своровать.

В комнате надел только брюки. Майку, свитер, куртку и шарф взял с собой, и всё это натягивал и накручивал на себя уже в коридоре – чтоб не разбудить её. Опасаться того, что кто-то посторонний вдруг увидит полуголого мужчину, не стоило – в гостинице они жили одни.

…да и пять утра – кто ещё выйдет гулять в пять утра?..

В ботинках с незавязанными шнурками он поспешил на улицу, словно бы валяя дурака и даже чуть-чуть кокетничая, – вот я какой, иду, будто бродяга, и шнурки за мной волочатся, и незаправленная майка торчит из штанин, и ремень болтается, и морда наглая, неумытая, влюблённая.

Воздух был густой, влажный, всё кричали и кричали чайки, во дворике покачивала на ветру красивой причёской пальма, дождь возвращался обратно в море – откуда пришёл.

Все отели и кафе – а он немедленно увидел вокруг множество крыш и веранд – были закрыты: зима.

Он влез на ближайший парапет и, глубоко вдыхая, стоял там. Сырой ветер тыкался в щёку.

Так прекрасно, так удивительно – никого нет, ни души, ни тела… цепочки и маленькие почтовые замочки раскачиваются на дверях и калитках, а кое-где входы в отели закрыты досками крест-накрест – ну, смешно же!

Недолго думая, перепрыгнул через маленький забор ближайшего отеля.

«Какой я молодой и ловкий», – подумал, словно бы наблюдая себя со стороны.

Старался ступать аккуратно – всюду была плитка, разноцветная и скользкая.

«А то поскользнёшься и полетишь вверх ногами, вот будет смеху, когда тебя найдут тут мёртвого, с разбитой башкой…»

Сквозь большое и толстое стекло он разглядывал стойки и столики кафе в фойе пустующего отеля. Стулья были не собраны, а так и остались стоять, будто в ожидании посетителей.

На стойке администратора лежал раскрытый блокнот, и даже виднелась какая-то запись.

«Интересно, что там написано? – думал он. – К примеру: „Господин из пятого номера попросил его разбудить в полдень“… И вот не разбудил, и господин там спит до сих пор, ха. Или: „Забыл собрать стулья и подмести, вернусь в следующем году и всё доделаю“…»

От постоянных дождей стёкла были грязными. Он приложил руку и потом смотрел, как быстро тает на стекле его ладонь.

Отели располагались один за другим. Их строили на спуске к морю, и каждый последующий отель был чуть ниже предстоящего: странно, что тут не догадались снимать фильмы, где несколько злых людей пытаются поймать одного доброго, который к тому же оказался в компании милой, но неопытной и немного болезненной девушки – девушка, правда, в самый нужный момент откуда-то появится, проявит решительность: поднимет выпавший пистолет, выстрелит кому-нибудь в ногу, и тут же, ошарашенная своим поступком, бросит оружие на землю.

…одна из дверей оказалась открыта, и он очутился во дворике следующего отеля, очень довольный собой и весёлый.

«А ведь тут нет никакой сигнализации, – подумал он. – Можно забраться в любую гостиницу, и жить с любимой девушкой… каждый день меняя комнаты… Зарываться в одеяла, спать, будто зимние звери… По утрам ходить в ближайшее городское кафе и завтракать – как нормальные люди… тихо и сладко смеясь от своего хулиганства… время от времени находя друг у друга на одежде пух с гостиничных подушек, и сквозь зубы прыскать от смеха, сдувая с руки пушинку, и тут же озираться: не понял ли кто, не заметил ли – улика же».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.