Пещерная тактика

– Ты почему лежишь? Заболел?

Я небрежно отмахнулся лапкой и продолжил чуть громче (как раз, чтобы она услышала):

– …Тридцать один, тридцать два, тридцать три…

Реакция моей умной мамы была предвиденной. Она немедленно изловила старшего сына и потребовала объяснений. Тот ответил правду, и только правду: мол, научил младшего считать, он это и делает. Факты говорили в пользу Саррода. Вот почему мама оставила меня в покое, рассудив, что умный ребёнок, считающий вслух, причиняет куда меньше беспокойства, чем он же, нарезающий круги и петли в пещере и вокруг неё. А к ужину моя походка стала уже практически прежней. Из прошлой жизни я знал, что дети вообще восстанавливают силы быстрее взрослых, наверное, потому, что объём восстановления меньше.

На следующий день я со всей осторожностью попробовал запустить воздушный вихрь. Вряд ли результат заклинания мог бы поднять в воздух что-то тяжелее конфетного фантика. Очень уж боязно было перетрудиться.

Я рассчитывал, что в течение последующих месяцев трёх-четырёх удастся позаниматься магией (с надлежащими предосторожностями, конечно), но вышло иначе. Через три недели меня отвели в аналог детского сада. Драконята (различать их по полу я ещё не умел) под присмотром двух взрослых играли и резвились на огороженной каменными стенками площадке. Вот это было плохо. Никаких упражнений в магии подобные условия не позволяли.

Пришлось извлекать пользу из того, что есть: развивать умение бегать играми в салочки и «кошки-мышки», подтягивать словарный запас, учить основы этикета. К сожалению, взрослые ясно дали понять, что глупые детские вопросы будут игнорировать.

Но дорога до детского сада давала возможность разглядеть окрестности. И уж тут можно было добыть кучу информации к размышлению.

Горный кряж тянулся с севера на юг, пока хватало глаз. На расстоянии друг от друга примерно в двести длин взрослого дракона находились пещеры. Издали можно было разглядеть фигурки в некоторых из них, эти пещеры я мысленно отмечал как обитаемые. В соседней пещере обитали дракончики. Они также были белыми, так что их возраст, по всей видимости, примерно соответствовал моему. Я подумывал через некоторое время нанести им визит, но пока что благоразумно не оглашал свои замыслы.

При малейшей возможности я тренировал стихийную магию. И тщательно отслеживал действия отца и матери, когда те улетали и прилетали. Очень меня интересовали детали телемагии, применявшиеся для полёта. Слегка смущало, что алгоритм раз от раза менялся. Иногда отец (особенно если он видел меня подглядывающим) поднимался в воздух со сложенными крыльями, зависал неподвижно на секунду-другую и лишь после этого раскрывал крылья и начинал разгоняться. Порою взлёт был с уже раскрытыми крыльями, и не вертикальный, а наклонный, хотя, как я не преминул отметить, угол тангажа всегда был близок к нулю. Возможно, это был наиболее экономичный стиль: мать пользовалась только им, и никаким другим.

По наборе известного количества визуального материала можно было поразмышлять. Этим я и занялся.

Итак, подъём вертикально вверх – явная телемагия. Потом с применением её же разгон. Крылья (а они сравнительно короткие) начинают давать подъёмную силу. Но только при наборе определённой скорости телемагию подъёма можно отключить и пользоваться ею лишь для перемещения вперёд. Понятно, почему сначала угол атаки крошечный: просто не хватает подъёмной силы. Крылья, возможно, работают вертикальным рулём. Но опять же не исключена телемагия. Хвост – горизонтальный руль, без вопросов. Его уплощённая в вертикальной плоскости форма этому способствует.

Посадка явно более сложный этап полёта. Кстати, как и в земной авиации. Торможение магическое, ясно дело; и надо вовремя пустить в ход усилие вертикальной телемагии, иначе запросто можно свалиться с высоты двух-трёх драконьих ростов. При моей тяжести тела переломы гарантированы.

Результаты не очень утешительные. Могу я овладеть полётом самостоятельно? Да. Но сколько же на это понадобится времени! Учиться надо с большой осторожностью, особенно с учётом того, что магией жизни я не владею, и единым духом залечить неизбежные травмы у меня не выйдет. И ведь наверняка здешние инструкторы имеют набор стандартных упражнений для обучения искусству летать. Не верю, чтобы такие ускоренные методы не существовали. Вывод? Придётся ждать. Ну разве что пробовать приёмы телемагии. На себе? Нет, рановато. Будем тренироваться на камушках.

Это легче сказать, чем сделать. Ни единого камня в пещере не было: мама не терпела в жилом помещении посторонних предметов. Мало того, и на площадке перед пещерой я не нашёл таковых. Видимо, старший брат с сестрой уже перекидали камни вниз по склону. Или родители избавились от всего потенциально опасного. Вот в самом конце склона разнокалиберные каменюги лежали, притом в большом количестве. Но мне туда пока ходить не разрешалось.

Лёжа на подстилке, я упорно размышлял. Допустим, камень можно подобрать по дороге в детский сад или обратно. Нет, лучше обратно, потому что таскать его с собой целый день удовольствие не из великих. А толку? Незаметно взять камень я могу, а вот нести его не в чем. Зажать в лапе и ковылять на трёх? Глупость первостатейная. Взрослые непременно заметят и велят бросить «эту гадость». Сунуть в пасть? Не особо привлекательно: камень, поди, не стерильный. Вот разве что зажать между чешуйками на груди… Но тут чёткое ограничение по размеру: не более половины длины чешуйки, иначе камень в два счёта вывалится. И ограничение по форме: она должна быть по возможности плоской. Вот этот вариант может прокатить.

Как ни странно, задуманное получилось. Камень удалось пронести в пещеру. Опасаясь маминой реакции, я спрятал его в подстилке. Пришлось долго и терпеливо ждать, пока в пещере не осталось никого, кто мог бы помешать.

Сам по себе подъём камня затруднений не вызвал. Но очень долгих тренировок потребовала дозировка усилий: камень то вяло шевелился в попытке подняться, то соколом взлетал к потолку, ударяясь о него со звонким щелчком. Поскольку возможность для тренировок выпадала далеко не ежедневно, то прошло целых четыре недели, прежде чем я научился аккуратно поднимать камень и держать его в воздухе столько, сколько вздумается.

Побочным и весьма приятным открытием было то, что упражнения с камнем совершенно не утомляли. Это можно было объяснить лишь большими способностями к телемагии. А так как не было никаких оснований считать самого себя гениально одарённым, то пришлось сделать вывод, что драконы изначально к ней способны. Что, разумеется, ожидалось, летают ведь все. Но потом я подумал, что камень весит на три порядка меньше меня самого, поэтому необыкновенная лёгкость в мыслях вряд ли удивительна. Нечего делать, придётся упражняться на себе. Впрочем, есть мера для снижения риска: давать дозированное воздействие, причём очень краткое. Ну вроде как подскочил дракончик – что ж тут удивительного? Но только на открытом воздухе. А то, не ровён час, можно треснуться о потолок пещеры.

Но и на этот раз наполеоновским планам перешло дорогу Ватерлоо.

Некоторое время просто не удавалось побыть одному, а через десять дней произошло знаменательное событие: в школе наступили каникулы. Разумеется, брат с сестрой остались дома, и об уединении можно было лишь мечтать. С неделю ни единой возможности не представилось, а потом я заметил странное шушуканье между взрослыми. Разумеется, пришлось прикинуться, что ничего не замечаю и вообще занят своими делами, но даже эта мера не позволила услышать секрет. Брат с сестрой явно что-то знали, но гордо надувались и молчали. Я, в свою очередь, даже не пытался расспрашивать, понимая, что ничего не узнаю.

И великий день настал. Отец с необычной торжественностью объявил, что все мы идём на реку. Лететь семья, понятно, не могла. По маминым словам, меня с Ррумой родители ещё могли бы доставить на спине, брат же мог долететь, но это было запрещено.

Хотя кое-что я не преминул спросить:

– Мы будем там плавать?

– Это ты будешь учиться плавать, – степенно объяснил братец.

Сестричка не замедлила подпустить шпильку:

– А я уже умею. Мне учиться не надо.

Саррод промолчал. Объяснять, что он сам уже давно и превосходно плавает, было ниже его достоинства.

Шли мы, по моим прикидкам, часа два с лишком. Солнце было уже прилично высоко, когда между заросшими холмами возникла блестящая полоса.

– Это Воларра!

Ширина была весьма приличной: примерно как Кама у Казани. Я тут же про себя отметил песчаный пляж. Только сейчас я понял: день обещал быть жарким, то есть купание должно пойти в охотку. Мысленно я одобрил решение.

Одна особенность бросалась в глаза: в пещере распоряжалась мама, а на природе командиром был отец.

– Сначала мы с мамой поплаваем. Саррод, следи за Стурром. Ррума, в воду не лезь!

Брат с сестрой с радостным рычанием стали устраивать себе лежбища в тёплом песке. Мне было не до того: всё внимание уходило на приёмы и стиль плавания.

Так… Рулят все четыре конечности и хвост… Ныряют родители запросто, что и неудивительно: рыбу-то они ловят… Засечь время, сколько отец держится под водой? Секундомера нет, но на счёт – минута с секундами… Мама, пожалуй, задерживает дыхание не хуже… Вот интересный стиль: в прямолинейном движении лапы прижаты к телу, работает лишь хвост…

Это длилось буквально одно мгновение, меньше секунды. Родители поглядели друг на друга. И мне стало пронзительно ясно: они друг друга любят. Хорошо, что драконы плакать не могут, у меня слёзы навернулись бы на глаза.

На некоторое время я отвлёкся на ещё одну приоритетную задачу: насколько у меня хватит задержать дыхание? Попробовал. Выходило около двенадцати секунд. Ничего, мне и этого хватит.

Наконец мама провозгласила:

– Сирри, можно в воду!

Отец стоял по брюхо в воде, выражая всем видом готовность учить младшего сына плавать. Я осторожно вошёл в воду (не особо тёплая, но купаться можно), затем быстрым движением нырнул и тут же принял вправо, изо всех сил работая хвостом. Услышав громкий плеск, я вынырнул за хвостом отца и радостным визгом Крошки Ру возвестил:

– Папа, я от тебя уплыл! Правда, я здорово плаваю?

Разумеется, я прекрасно понимал, что устраивать такой переполох – значит приближать родителей к инфаркту, но мне нужна была заявка на способности.

Мама явно использовала телемагию, поскольку почти мгновенно очутилась возле отца, державшего меня в передних лапах. Разумеется, я не преминул обратиться и к ней:

– Мам, а ты видела, как я от папы уплыл?

Мать только и смогла, что выдохнуть:

– Да уж, видела…

На этот раз расследование начал отец:

– Ты откуда плавать научился?

Я подпустил в голос почти учительские терпеливые интонации:

– Ну как же! Ты и мама научили… – Не дожидаясь, пока родители обменяются красноречивыми взглядами, я усилил напор: – Я стоял на берегу и смотрел, как вы плаваете. И делал так же. И ещё буду учиться. Хочу нырять, как ты, чтобы ловить рыбу.

Будь отец человеком, эти слова соответствовали бы снисходительному похлопыванию по плечу. Дескать, да, папа, кое-что ты всё ещё умеешь лучше. Но ненадолго.

Папа интонации не заметил. Мало того, он, похоже, не очень поверил глазам.

– А ну-ка, сынок, покажи ещё раз, как ты плаваешь.

Я поплыл не вполне правильным стилем: не выдыхая в воду. Потом ещё разок нырнул и вынырнул с горделивым:

– Ну как?

Потом подплыл к матери и, уютно устроившись у неё в передних лапах, выдал комплимент:

– Ты, мам, умеешь нырять далеко-далеко и долго-долго. И я хочу так. Буду у тебя учиться.

Мамин голос мог показаться совершенно спокойным:

– И научишься. А теперь вылезай из воды.

Ради детского образа я принялся канючить:

– Ну я ещё немного попла-а-а-ваю. И совсем не холодно. Ну ещё ка-а-а-пельку…

Но взрослые проявили солидарность и вытащили меня за хвост из реки.

Отец проявил рыбацкую сноровку – поймал двух порядочных язей и тут же их запёк. Получился настоящий земной пикник.

По дороге домой мы с Ррумой едва передвигали ноги. Я, валясь на своё место, успел заметить, что сестра заснула моментально. Но мне спать было никак нельзя. Слушать и слушать!

– Ты когда-нибудь такое видела? – Задавая вопрос, отец полагал его риторическим.

Но мама ответила медленно и взвешенно:

– Сама не видела. Но слышала от Туарры. Её родственник, двоюродный дядя бабушки, в четыре месяца воды совершенно не боялся. Нырял. Правда, плавал сначала неважно, но к году по этой части был не хуже своей матери. Меня другое напугало…

– Ррхм?

– Объяснение Стурра, как он научился плавать. Он сослался на нас.

– Ну и что?

– То, что это не первый раз. Я однажды поймала его за тем, что он считает вслух. Первое, о чём подумала: он от брата научился, и расспросила Саррода. Тот подтвердил: да, он при Стурре считал, чтобы показать свои знания… – Невесёлый смешок. – Потом мне стало тревожно, и я вернулась к этому делу. Спросила Саррода, до скольких он тогда досчитал. Тот ответил – до ста. И тут я вспомнила: Стурр считал при мне… за восемьсот, точно могу сказать, и ещё не остановился. Откуда он мог это знать?

Молчание.

У меня не хватило сил продумывать дальнейшую линию поведения: слишком вымотал этот день. Но в пещере отчётливо запахло жареным.

Глава 4. Стоит ли убегать от паровоза?

Ура быстрому восстановлению! С утра мозги включились. Первое, на что акцентировалось внимание, – счёт. Ну, тут отбрыкаться нехитро: Саррод подтвердит, что сотни он мне называл. Переход на счёт до тысячи выглядит логично. И вообще я сообразительный, а не сверхъестественный.

Магия? Магия… Очевидно, что полностью раскрывать свой уровень не есть гут. Впрочем, на магии жизни меня не подловят, на магии разума тоже. Хотя нет: как раз человеческие маги могут это сделать, а уж Великий маг – без усилий. Но последний вряд ли доберётся до нашей пещеры; люди… наверное, тоже. В конце концов, у моих родителей проблема семейного уровня. Значит, драконам её и решать. А на чём меня будут ловить?

Понимание магии – тут можно включить дурака. Но с осторожностью. Нельзя показывать, что я предпочитаю какую-то специализацию. Если я покажу себя магом огня, а потом выяснится, что и с водой справляюсь хорошо, то могут возникнуть неприятные вопросы. А с универсала спрос маленький.

Но это не относится к телемагии. В ней предположительно все драконы сильны, то есть и мне надо продемонстрировать эти способности.

Стоп. Не о том думаю. Прикидываю тактику, а тут важнее стратегия. Но строить планы в этой области мне не дало появление отца с добычей. Что-то он быстро разыскал рыбку… Ба, да это и не рыба! Лань без рогов. Семейный добытчик тут же объяснил, что это за зверь, пополнив тем самым мой словарь.

Я стал наблюдать. Разделка туши шла на площадке перед входом – правильно, нечего мух плодить в пещере. Резка, рубка, нарезание бефстроганова и проворачивание котлет выполнялись когтями. Собственно, тут действовал один отец, а мама тем временем сделала неглубокую яму в земле и оттаскивала туда внутренности. То есть в какой-то степени магией земли она владела? Нет, я не прав, тут в дело шли когти. Мясо жарилось (или пеклось) усилиями отца.

Самый главный в нашей семье, гордый охотничьими умениями, явно разнежился после сытного завтрака. Такой случай упускать было нельзя.

– Пап, а когда драконы воюют, кто ими командует?

– Великий маг, конечно.

– Ну не сам же он каждым драконом распоряжается? Наверное, как у нас в семье: ты главный и ты командуешь мамой, она командует Сарродом и Ррумой, а они командуют мной.

Маменька изобразила хвостом полную индифферентность и даже отвернулась. Отец же приписал такое понимание семейной командной цепочки исключительно моему простодушию. Разумеется, он снизошёл до объяснения:

– Великий командует (непонятное слово).

– Это кто?

– Верховный командующий от драконов. Он, в свою очередь, командует тысячниками, те – полутысячниками, потом идут сотники, полусотники и десятники.

Верховный – что-то вроде генерала армии.

– А ты сам какой командующий?

– У меня в подчинении десяток.

Если мерить по пехоте – сержант. Но тут эскадрилья. Тогда скорее лейтенант. Учтём.

Поскольку на моём гребне и хвосте не читалось восторга, папа немедленно добавил:

– Но мой десяток – лучший в сотне!

Есть над чем подумать. В переводе на земные мерки верхний предел здешнего армейского подразделения – дивизия. Самое большее – корпус, да и то сомнительно. Это, в общем, понятно. Мобилизационный ресурс драконов небольшой – ведь и общее драконье население не может быть велико, если учесть, что источником питания служит не сельское хозяйство. А с другой стороны, полноценная авиадивизия – ещё какая силища!

Но надо продолжить расспрос, пока отцовы запасы добродушия не подошли к концу.

– Пап, а когда драконы в последний раз воевали?

– Два года тому назад.

– А драконы давно воюют?

– С тех пор, как на свет появился Чёрный дракон.

– Это кто?

В ответе прозвучала нота благоговения:

– Это наш с тобой предок, родоначальник драконов, величайший воин и маг. Таких больше нет и не будет.

Учитывая продолжительность жизни драконов – уже подросло поколение на потребу войне. То есть начаться она может скоро. Мне, возможно, тоже достанется: отца могут убить, а я не припомню ни одного общества, где вдовы и сироты процветали бы.

Отец ещё не раздражён моим надоедством, и этим необходимо пользоваться.

– Папа, а зачем Великие маги воюют? – Пока отец раздумывал над ответом, я постарался конкретизировать вопрос, не выходя из образа любопытного, но ребёнка: – Ну, они же Великие. У них всё есть. Они всё могут. Ас-Тор может выкопать себе пещеру… сто таких, как наша, поместятся. А захочет – поймает рыбу такую, что из конца в конец нашей пещеры длиной. И во-о-от такой толщины… – Я воспроизвел с помощью крылышек известный рыбацкий жест. – А если вздумает поплавать, так может целое озеро нагреть. Так что ему ещё надо?

Отец крепко задумался, но вместо него ответила мама. Голос у неё был тихий и очень серьёзный.

– Великие маги воюют не за рыбу и не за пещеры. Они воюют за земли.

Уже всё было ясно, но образ требовал дополнительных вопросов:

– А чего воевать за землю, если она и так есть?

– На земле, принадлежащей Великому магу, живут люди. Среди них рождаются маги, и они служат Великому.

– А как же мы? Драконы тоже маги.

– Кое в чём люди-маги лучше драконов…

– Варра! – Впервые на моей памяти отец повысил голос на мать.

Если бы моим разумом распоряжался Другой, и он понял бы, что разговор пора закруглять. Тем более картина сложилась.

Значит, два Великих мага. Война идёт ни шатко ни валко, но регулярно, как только накапливаются силы и оттачиваются новые заклинания. Однако оба Великих не хотят получить пустыню в качестве добычи. А как избежать тотального разрушения? Только отрабатывая тактику, применяя заклинания местного значения – никаких Армагеддонов! – и тщательно обучая вооружённые силы. У одного – драконы. Значит, второй имеет нечто эквивалентное по мощи. Например, более многочисленное войско магов.

Мне надо завоевать авторитет среди драконов. Но иной стези, кроме военной, они вряд ли представляют. Ну, разве что карьера мага земли. И то ещё не факт, что их уважают больше, чем знаменитых военачальников. Следовательно, надо готовиться заранее.

В идеале, конечно, надо улучить момент в одной из битв и прикончить сразу двух Великих магов. Вот тогда у драконов как вида есть шансы уцелеть. Стратагема просто превосходная. Наполеон отдыхает.

Так, отставим в сторону сицилианскую защиту, вариант дракона. Надо продумать, что делать сейчас.

Наиболее безопасным выглядит развитие умений в магии жизни. Магию разума побоку: учебник однозначно утверждает, что без тренировки на кошках, то бишь на других драконах, я ничего не наработаю. Ну разве что щит от мага разума поставить смогу. В телемагии упражняться можно, но только в полном одиночестве, то есть изредка и не в пещере. И только на камушках, которые, между прочим, ещё раздобыть надо. Ничего сделать с этим нельзя. Стихийная магия – то же самое, но всё же более безопасно. В стенах пещеры можно попробовать все виды, но осторожно, осторожно и ещё раз осторожно.

Тем же вечером родители без видимой причины удалились из пещеры. При всех усилиях услышать их разговор было невозможно. Единственное, что удалось уловить, было: «Я сама». И с этими словами мама стала быстрыми шагами спускаться по склону.

Некоторое время удалось порасспрашивать брата о том, что они проходят в школе, но скоро ему надоело подпитывать моё любопытство. Я притворился обиженным, удалился в свой угол, а сам продолжил обдумывание.

Мать что-то такое захотела сделать сама. Если это «что-то» касается меня, то тут, похоже, речь идёт о приглашении… кого? Того, кто может меня порасспрашивать, посмотреть, составить мнение. Угадать вопросы мне не под силу, это очевидно. Ну и не больно-то хотелось, продолжу изучение себя в магических потоках. Нервные узлы плечевого пояса я уже знаю, а что там дальше было в учебнике?..

Несколько дней после этого ничего не происходило. А потом странности пошли одна за другой.

Мать вдруг с утра пораньше исчезла, не объясняя, с какой целью. Отец принёс очень скромную добычу (трёх подлещиков), но вместо того, чтобы отдохнуть после завтрака, вдруг погнал меня мыться, да не просто так, а лично отполоскал в нашей «ванне», хотя я изо всех сил уверял, что умываться могу самостоятельно. Тем временем появилась мама и, не говоря ни слова, подпрыгнула (конечно, то была телемагия) и влезла в чердачное помещение. Брат напустил на себя страшно важный и таинственный вид; единственное, что удалось из него выдавить, было: «Сам увидишь». Ррума ничего не знала, поэтому никакой информации из неё выцедить тоже не удалось.

Я услышал чужие шаги. В пещеру входил незнакомый дракон с чешуёй цвета охры. Я предположил, что то был дракон, а не дракона, очень уж гость выделялся ростом. Мне показалось, что он выше отца на ширину передней лапы, если считать по спине, конечно. А ещё я отметил (по положению гребня) некоторую важность, даже заносчивость гостя.

– Здравствуйте, мудрый Хнурр.

– Доброго вам дня, мудрый Хнурр.

Вот это родители выдали… Выходит, в особо почтительном варианте обращение идёт во множественном числе. Запомним.

Тут мама исчезла и снова появилась с большим листом лопуха. На нём красовались ягоды земляники. Лакомство в честь высокого гостя? Точно, он с явным удовольствием отведал и благожелательно кивнул.

Но сейчас моя очередь:

– Здравствуйте, мудрый Хнурр.

– Здравствуй и ты, Стурр. Я главный наставник…

Директор школы, стало быть.

– …и хотел бы с тобой поговорить. До скольких ты умеешь считать?

– Я недавно сосчитал до тысячи.

Ответ чуть двусмысленный. Но вряд ли он станет проверять, считаю ли я до миллиона. Директора обычно ценят своё время.

– Какие виды магии ты знаешь?

– Магия огня, земли, воды и воздуха. Ещё магия полёта.

– Магия полёта? Кто тебе о ней рассказал?

– Никто.

– Тогда откуда ты о ней знаешь?

– Я вижу, как летают папа и мама. Они летают не как птицы. Значит, с помощью магии полёта.

– Чем же отличается полёт драконов?

– Птица, когда взлетает и набирает скорость, изо всех сил машет крыльями. У папы и мамы крылья всегда неподвижны.

Неточность, но сознательная. Я видел, как родители закладывали виражи: крылья при этом выполняли функцию элеронов. Но дракончик вправе не заметить таких подробностей.

– А сам ты умеешь летать?

Не вполне ясна цель вопроса. Не может же он предполагать ответ «да»? Но и негативный ответ давать нельзя.

– Я выучусь летать.

– А плавать ты умеешь?

– Умею, но папа плавает и ныряет лучше. Я тоже так научусь.

– Ты умеешь видеть магические потоки… – Произнесено как самоочевидное. Видимо, отсутствие магического дара у дракона немыслимо, потому что такого не бывает никогда. – А можешь ли показать мне потоки огня?

– Вот здесь группа главных потоков, тянутся они вот досюда, при этом тут, вокруг, их становится меньше…

Краем глаза я углядел одобрительную реакцию отца. Ну конечно, он специализируется на магии огня. Реакции со стороны мудрого главного наставника не последовало. Вместо этого он бросил в пасть ещё ягодку и продолжил экзамен:

– А потоки воздуха?

– Их много, почти везде, только у входа в пещеру они изменяются…

– Потоки земли?

– Как насчёт воды?

Экзамен шёл довольно долго. Краешком сознания я воспринимал эмоции Другого. Ему было очень страшно.

– У меня больше нет вопросов.

– Сирри, погуляйте на площадке. Саррод, пригляди.

Даже если бы у меня вдруг возникло намерение поспорить, оно мгновенно испарилось бы от тона отцовского голоса. Это был приказ старшего по званию.