Император Валгаллы

Роман Буревой

Император Валгаллы

Война

Глава 1

1

Виктор проснулся еще до того, как ударил колокол на башне – то есть до условного рассвета. За окном – привычный серый полумрак, по-прежнему ни дня, ни ночи. Предметы едва различимы и лишены даже намека на цвет, как будто изображение перевели в черно-белый режим.

В первый момент Виктор подумал, что спал у себя дома, в обветшалом особняке, когда-то принадлежавшем писателю Хомушкину. Но вместо узорных деревянных панелей на потолке увидел каменную, подернутую сероватым налетом кладку, и сразу вспомнил, что он остался в Диком мире до весны. Сейчас он в крепости, числится помощником у хозяина, и накануне вечером поссорился с Хьюго. Нет, не так. Поссорился – слишком мягкое слово. Они сцепились, едва не прикончили друг друга, и Виктор прострелил начальнику охраны ногу.

Утром вчерашняя ссора показалось нелепой, подстроенной, и неизбежно возникал вопрос: подстроена кем?

«Сегодня меня изгонят, – думал Виктор, одеваясь. – Возможно, под благовидным предлогом. Дадут поручение, ушлют в мортал. Или отправят в замок в распоряжение герцогини. Бурлаков понимает: если оставить меня в крепости, это плохо кончится. Либо я прикончу Хьюго, либо охранник выпустит из меня кишки».

Освещая себе дорогу вечным фонарем (светильники на ночь в коридорах выключали), Виктор спустился на первый этаж. С кухни тянуло свежеиспеченным хлебом. Одуряющий, почти забытый аромат. Виктор проглотил слюну.

Он шел не торопясь. Шаги отдавались под сводами. Но кроме эха слышался невнятный шорох. Кто-то крался, почти бесшумно, но только – почти. Виктор обернулся, рванул из кобуры пистолет. Но недостаточно быстро: в грудь ему уперся чужой ствол.

– Тихо, – сказал преследователь. – Свои.

– Каланжо? – Виктор перевел дыхание. Кружок света от вечного фонаря обозначил коренастую фигуру. – Что ты делаешь? Шпионишь? В чью пользу?

– Просто иду следом, охраняю тебя, дурака.

– Зачем? – Виктор спрятал «Беретту». Каланжо последовал его примеру и убрал свой пистолет.

– После вчерашнего милого разговора с господином Хьюго охрана тебе не повредит.

– Я иду в госпиталь. Хочешь туда вернуться?

– Не стремлюсь. Передай от меня привет Терри. Я подожду где-нибудь поблизости.

Каланжо приоткрыл ближайшую дверь и исчез.

2

Терри уже поднялась, чтобы приготовить раненых для новой экспедиции в мортал – тех, кто не успел окончательно излечиться во время первой поездки. Ей помогала Теа. В синеватом свете вечной лампы хрупкая девушка еще больше походила на эльфа. Виктор заметил голубые тени у нее на веках, на губах – бледного оттенка помаду. Хочет кому-то понравиться.

– Что случилось, Виктор Павлович? – забеспокоилась Теа. – Вам нужна помощь?

– Просто необходима. Таблетка аспирина и один поцелуй.

– Если вы явились просто потрепаться, мсье Ланьер, то забирайте аспирин и не мешайте работать, – не очень вежливо ответила Терри за девушку.

– Хьюго был у тебя? – спросил Виктор. – Просил заштопать?

– Каланжо полчаса назад спрашивал о том же, теперь ты пожаловал. Сплетни распространяются быстро. Хочешь узнать, что произошло?

– Официальное заявление? Можешь озвучить.

– Он чистил пистолет и по неосторожности прострелил себе ногу.

– Тебе его рассказ не показался странным? – Ланьер усмехнулся.

– Тебя это не касается, – отрезала Терри.

Похоже, она не собиралась относиться к нему уважительно, как ко второму или хотя бы третьему человеку в крепости.

– А я, напротив, уверен, что касается. Причем не только меня, но и всех нас. Повезешь беднягу лечиться в мортал?

– Нет. Хьюго отказался: он никогда не покидает крепость.

– В крепости раны плохо заживают, – напомнил Виктор. – Простой порез может кровоточить до весны.

– Это его дело, – отрезала Терри.

«Бам», – ударил колокол на башне. Утро. Включились электрические лампы в коридорах, захлопали двери. Во дворе послышались голоса: обитатели крепости спешили к колодцу.

– Еще один вопрос, последний. Ты на моей стороне? – спросил Виктор.

– Я – врач, – услышал ответ.

«Черт, не нравится мне игра в нейтралитет. Нельзя любить всех, если ты не Бог. Впрочем, как показывает история, Всемогущий готов пролить свою милость далеко не на каждого!»

3

Утро, это когда бьет колокол. И все «крепостные» (дурацкое слово, но, если вдуматься, отражает суть вещей) торопятся заглянуть на кухню.

Там пахнет свежим хлебом и кофе, там полно народу.

Но до кухни Виктор так и не добрался: Том перехватил по дороге.

– Господин Ланьер, вас хочет видеть генерал у себя в кабинете. Срочно.

«Ага! – мысленно воскликнул Виктор. – Хьюго уже нажаловался!»

Ланьер полагал, что начальник охраны тоже будет присутствовать при разговоре, но ошибся – генерал ожидал его у себя в кабинете один.

Комната эта совершенно не походила на обиталище командира. Небольшая, тесно заставленная, она скорее напоминала жилище интеллектуала-отшельника, который любит уют, книги и одиночество. У окна помещался дубовый стол необъятных размеров, на столе несколько толстенных книг, лист бумаги, пара ручек – и все. Два деревянных кресла были укрыты пушистыми пледами, чтобы укутаться в холод. Стену украшал гобелен. Нигде ни одной карты; ни единого намека на то, что это кабинет хозяина крепости, что крепость обороняют, что идет война.

За дверью тихо позвякивали серебряные колокольцы: это бессмертники, постоянные обитатели крепости, проходили по коридору.

– Садитесь, Виктор Павлович, – Бурлаков указал на кресло. – У нас серьезные проблемы.

– Что стряслось? На нас снова напали?

– Нет-нет, ничего подобного, – Бурлаков улыбнулся. – Дело в другом: как всегда зимой у нас недостаток припасов. Обычно этими вопросами занимался герцог. У него даже свой отряд был создан. Но герцог ушел за врата.

– Вместе с отрядом?

– Вам его люди не подойдут. К тому же они остались охранять владения герцога. Наберите себе помощников из новичков. Я дам вам проводника, который знает здесь все дороги – даже в мортале.

– Кого именно?

– Рафаэля Ланьера.

– Братец? Он же мальчишка. Какой из него проводник по Дикому миру? Приманкой для медведей служить?

– Ему двадцать три года, – сказал Бурлаков совершенно серьезно. – И Рафу незачем сидеть в крепости – парню давно пора подрасти. Раф знает, где искать брошенные припасы или временные склады. Он многое знает, но его не воспринимают всерьез. Это его недостаток и одновременно – преимущество.

– Если честно, я этому малышу не доверяю. Он слишком манерный, ненастоящий какой-то.

– У вас есть какие-то факты или одни слова?

– Эмпатия.

– Любимое словечко вашего отца. – Голос Бурлакова сделался холоден. – Займитесь продовольствием. И возьмите с собой Рафа.

– Мы что, будем соревноваться с марами?

– Считайте, что так. Вас это смущает?

Виктор вспомнил вчерашний разговор с Хьюго. Все получалось именно так, как предрекал начальник охраны: слишком много людей в крепости, нехватка продуктов, жалкое выживание до весны. На самом деле все выглядело еще более убого: ребенок-проводник и командир-дилетант отправляются на поиски продовольствия неведомо куда.

«Все не так, как на самом деле», – любил повторять Гремучка. Надо быть честным хотя бы с собой: его просто выгоняют под благовидным предлогом – и только.

Явился Том, принес поднос с кофейником и двумя чашками, белый хлеб, еще теплый, ломти были намазаны маслом, оно слегка подтаяло, пропитало рыхлую мякоть.

– Томас, ты забыл сливки, – напомнил генерал.

– Ах да, конечно! – Том хлопнул себя ладонью по лбу и убежал.

– Сливки? Разве мы держим в крепости корову? – удивился Ланьер.

– Молоко и сливки привозят из деревни. Мы храним их в подвале башни. Они там долго не портятся.

Виктор взял ломоть хлеба, откусил. О, Господи! Как хорошо-то! Никогда прежде хлеб не казался ему таким вкусным.

– Подождите… Я еще не отдал распоряжения! – генерал вдруг нетерпеливо махнул рукой.

– О чем вы? – не понял Виктор. Ему показалось, что в этот миг генерал вообще разговаривает не с ним.

Бурлаков смутился.

– Я имею в виду, что не все еще решено на счет экспедиции… – он явно сфальшивил (это если говорить вежливо).

– Вы же хотели оставить меня в крепости, – напомнил Виктор. – Чтобы я занимался вновь прибывшими и противостоял Хьюго.

– Противостоял Хьюго? – Бурлаков старательно изобразил удивление. – С чего вы взяли? На счет Хьюго это вы все придумали. Начальник охраны – серьезный и преданный человек. И потом, я сам пока остаюсь в крепости.

«Ага! – Виктор усмехнулся. – Кажется, генерал боится своего охранника. Только не хочет этого показать».

– Мудрое решение, – Виктор сделал паузу, ожидая, что Бурлаков захочет что-то добавить.

Например, спросит, что думает Ланьер о планах Хьюго. Или поинтересуется, кто прострелил охраннику ногу. Или…

Но Бурлаков лишь сказал:

– В этом году игры «синих» и «красных» больше походили на хаос. Много отставших, много брошенных раненых, и очень много маров. Нам предстоит очень трудная зима.

– Голодать в этом мире – странно. Я видел, как весной на нерест летом шел здешний лосось. Можно было поставить палку в воду, и она не падала, плыла, словно мачта огромного плота. Рыбу ловили «дергалкой» – закидывали палку с веревками и крючками без всякой наживки и вытаскивали на берег. Помню, Валюшка схватила одну рыбину на руки, а она стала метать икру. Икринки алыми бусинами сыпались на песок. Валюшка бросила рыбину и стала собирать с песка красные живые четки. Этот мир кипит жизнью.

– Но вы же ничего не запасали, – заметил сухо Бурлаков. – Вы расхищали сокровища. Так что придется теперь ехать побираться, добывать. Прошу вас, будьте осторожны.

– Могу я взять своих людей – тех, что пришли со мной? Я знаю, кто на что способен. Мне будет с ними проще.

– Кого именно?

– Рузгина, Димаша, Каланжо.

– Рузгин и Каланжо не подойдут. Рузгин – надежный парень, но Хьюго зачислил его в охрану крепости. Каланжо мне нужен самому в ваше отсутствие. Димаша возьмите.

– Каланжо я здесь не оставлю.

– Это почему же?

– Он поссорился с Хьюго.

Бурлаков нахмурился. Помолчал.

– Ну что вы все твердите: «Хьюго, Хьюго, Хьюго»! Ладно, берите Каланжо! – Генерал явно был недоволен: Виктор путал его планы. Ланьер всегда был неудобен, для любого начальства. Открыто не бунтовал, но все делал по-своему. Это у него получалось само собой, – иначе он не умел.

– Еще один человек нужен. Ян Форак. – Виктор сделал вид, что не замечает раздраженного тона хозяина.

– Нет, Форака не дам. Он еще не поправился. И потом – ему лучше остаться в крепости. Не бойтесь, я лично за ним присмотрю. Хьюго его и пальцем не тронет.

– Вам скоро придется каждого от вашего Хьюго охранять. Боюсь, не уследите.

– Вы не знаете, чем я ему обязан.

– Расскажите. Неужели он спас вам жизнь? Или что-то в этом роде?

– Почти угадали: что-то в этом роде, – Бурлаков ясно давал понять, что обсуждать достоинства или недостатки Хьюго он не собирается.

– Вы его боитесь? Невольно теряетесь перед ним? – Виктор сознательно злил генерала.

– Чем он вам так досадил? – Хозяин крепости не собирался поддаваться на провокацию.

– Мы с ним враги.

– Вы берете крайности.

– Значит дружба – нечто среднее?

– Нет. И закончим наш разговор о Хьюго. Поговорим о предстоящей экспедиции, – голос Бурлакова сделался ледяным, возражать и насмешничать сразу расхотелось.

– Хорошо. Надеюсь, тут вы будете более откровенны. На чем мы поедем?

Бурлаков улыбнулся. Лукаво и торжествующе. В этот миг он походил на Мефистофеля, который собрался купить человеческую душу.

– Я дам вам вездеход вашего отца. Это удивительная машина. Герцог сам ее модернизировал. Она довольна большая, в замок по горной дороге ей не проехать. Поэтому герцог держит ее в крепости.

– Чем же она так удивительна? Я, признаться, немало вездеходов повидал, пока порталил, – и на той стороне, и на этой.

Ланьеру показалось, что в этот миг едва уловимая тень скользнула по комнате. Он обернулся. Окинул взглядом шкаф, похожее на бойницу окно. Окно… Что-то там проскользнуло за окном. Тень большой птицы? Похоже. Правда, сам Ланьер прежде не видел рядом с крепостью ни одной птицы. Похоже, они облетают ее стороной.

– На этом вездеходе можно проехать через любой мортал, – сказал Бурлаков. – Вам понадобятся механик и водитель. Лучше всего для этой роли подойдет Том, он помогал герцогу переделывать машину.

«Любой мортал! – едва не выкрикнул Виктор. – Если бы Арутян достал такую машину для экспедиции, мы бы добрались до Валгаллы, и тогда бы не понадобилась эта зимовка! К сожалению, в нужный момент ни нужных людей, ни нужных вещей никогда не оказывается под рукой».

– Том совсем еще мальчишка. Он справится? – усомнился Ланьер.

– Ему семнадцать.

– Оружие дадите?

– Автоматы, винтовки, гранаты можете брать в караульне – я велел приготовить. Гранаты только парализующие. Патронов возьмите побольше, не только для стрельбы. Это у нас валюта. За все припасы придется платить патронами. И вот еще что, это моя личная просьба, отнеситесь к ней внимательно: будут вас за герцога принимать, не отрекайтесь. Своих людей предупредите: вы – герцог за воротами крепости. Пусть в деревнях думают, что Поль Ланьер за врата не уходил, что он, как всегда, охраняет дороги и перевал в Лысых горах или обследует плато Недоступности. Одно его имя многое сделать может!

– Послушайте, Григорий Иванович… – Виктор подался вперед.

– Не надо! – Бурлаков предостерегающе поднял руку. – Ничего не говорите. Ничего! – Похоже, он был уверен, что их слышат.

Однако заставить Виктора замолчать было трудно:

– Григорий Иванович, послушайте, я знаю одно место, где можно укрыться. Там есть склад, припасы, вокруг никого. Бросьте крепость. Пусть здесь Хьюго распоряжается, сколько влезет. Уйдем в мое убежище и людей уведем.

– Молчите! – повысил голос Бурлаков. Кажется, впервые за все время. – Крепость я не отдам никому. Ни вам, ни герцогу, ни Хьюго. Я столько лет ее создавал. Она – моя, и только моя. Идите! – Голос его сорвался и задрожал совершенно по-стариковски. Разгневался Григорий Иванович не на шутку.

Однако Виктора не так-то просто было смутить.

– Здесь идет какая-то игра – я это чувствую. И вам не все тайны известны.

– Как и вам, – сухо отвечал Бурлаков, стараясь на Виктора не смотреть.

– Я восхищаюсь тем, что вы делаете, но ваши методы меня настораживают.

– Идите! – вновь оборвал его Бурлаков. – И если хотите мне помочь, исполните то, о чем я вас прошу. И только! Без самодеятельности.

4

Народ в крепость все прибывал. Подходили люди из деревни пасиков. Охрана их обыскивала, хотя и не так рьяно, как прежде. Хьюго не появлялся.

«Сторожевой пес зализывает рану», – усмехнулся про себя Ланьер.

Новички обустраивались, кричали, делили помещения. Сделалось тесно, суетно, то и дело вспыхивали ссоры.

– Я говорил, надо строить вокруг крепости посад! Посад! – размахивал руками немолодой мужчина. Всклокоченная седая борода его торчала на сторону. Когда он говорил, то странно двигал челюстями и пришептывал по-стариковски. Виктор не сразу догадался, что у мужика во рту нет ни единого зуба. А ведь на вид ему было не больше сорока. Судя по всему, не один год провел он в Диком мире.

– Опять придурков насобирали по дорогам, – пробормотал второй, поглядывая на стоявшего у колодца Димаша без всякой приязни.

– Если кто Ксюшу тронет, убью! – громко объявил беззубый.

Виктор наблюдал за царящей в крепости анархией, автоматически фиксируя в мозгу каждую фразу. Слова Хьюго опять подтверждались. Виктор почти ощущал запах страха, витающий в воздухе. Атмосфера дружелюбия, заворожившая Ланьера в первый вечер, быстро улетучивалась. Удастся ли Бурлакову переломить ситуацию?

Герцогиня стояла на нижней ступени крыльца и наблюдала за этой суетой с презрительной и отстраненной улыбкой. Взгляд ее скользил по лицам, порой задерживался, но ненадолго: похоже, она пыталась отыскать кого-то в толпе.

Виктор поклонился мачехе.

– Может, все-таки передумаете и поедете со мной в замок? – спросила она, не глядя на Ланьера. Ехидная улыбка тронула ее губы, но тут же исчезла.

Теперь Виктор был уверен, что нужен этой даме для какого-то очередного хода в игре – и только.

– Узнаете много, очень много интересного, – пообещала Кори.

– Предпочту оставаться в неведении, – Виктор вновь поклонился.

– Еще пожалеете! – Она повернулась. Шлейф ее платья смел мусор, набросанный на плитах двора.

Со спины она выглядела старой, сутулой, обрюзгшей. Раф выбежал из дверей, в два прыжка слетел с крыльца, мимо матери проскочил, как мимо чужой женщины. Она хотела его задержать, протянула руку, но он увернулся.

– Ну что, помчались? – весело спросил Раф у Ланьера.

Мальчишка был одет для дальней дороги – в кожаной курточке, подбитой мехом, и в кожаных штанах. Мягкие, отороченные мехом сапожки облегали его крошечные ноги. Шапочка, украшенная пестрым пером, была лихо сдвинута набок, мягкие локоны спускались на плечи. Лилипут, безбородый гном, – не ребенок. Виктору сделалось не по себе.

– Откуда ты знаешь про экспедицию?

– Мне уже сказали, – объявил Раф. – Я назначен проводником. Не бойтесь, проведу, куда надо, в лучшем виде. Все дороги знаю. В какую деревню можно заходить, в какую нельзя, скажу. Где дешевле хлеб прикупить, а где растят самую лучшую картошку. Хлеб, кстати, очень дорог. Мы его не покупаем. К тому же весной в крепость прислали целый контейнер сухарей. До весны нам хватит.

– Кто прислал? – не понял Виктор.

– Зимовщики. Они у нас тут приютились на три месяца, потом уехали. Уходя, все обещают что-нибудь прислать. Плачут, обнимаются, многие генералу руки целуют.

– И что? Многие присылают припасы?

– Случается, благодарят за зимовку. Но далеко не всегда. Если кто возвращается в Дикий мир, те зачастую привозят продукты. А кто ушел и не вернулся – редко беспокоятся, чтобы нам сухариков прислать с конвоем. У нас в этом году людей больше, чем обычно. Рацион к весне придется урезать.

– Как я погляжу, ты в курсе всех дел.

– Я – один из здешних долгожителей. Генерал сказал, что вы – мой брат. Только родились по ту сторону врат.

Виктор смотрел на мальчишку, пытаясь отыскать в его лице сходство с отцом, вернее, с той плоской фотографией, что хранилась у матери. Нос, во всяком случае, такой, как у всех Ланьеров, в том числе и у деда – с горбинкой. Глаза темные. Но, пожалуй, на этом сходство и заканчивалось: подбородок у мальчишки почти совсем отсутствовал, отчего Раф казался еще младше.

– Видимо, так, – сказал Виктор. – Но учти: я только позавчера узнал, что мой отец жив. Так что не спеши обниматься.

– Очень надо!

– Что тебя злит, малыш? Ты так и шипишь – точь-в-точь сковородка с маслом на огне.

– Я не малыш! Не смей меня так называть! – Раф гордо вскинул голову. Но при этом смотрел на Виктора снизу вверх, едва доставая макушкой до локтя. – На самом деле мне двадцать три по вашему исчислению. Я слишком много времени провел в крепости и замке.

Виктор вытащил из кармана сложенную в несколько раз карту, развернул, указал на черное пятно с белым кружком в центре.

– Что здесь?

Раф небрежно глянул и тут же сообщил:

– Ловушка. Туда лучше не соваться, обойти стороной. В этом лесу повсюду ловушки. Можно спечься за несколько часов. Слышали про такое?

– Даже на вездеходе герцога?

– Я тебя туда не пущу! – решительным тоном заявил Раф.

– Значит, проехать можно?

– Лучше не пытаться.

– Что внутри этого пятна?

– Мы туда не пойдем. – Раф явно не хотел говорить на эту тему.

– Куда это вы собрались? Можно узнать? – Хьюго возник за их спинами.

Вытянул шею, глянул, заметил карту, мортал, обозначенный фиолетовым, и черную кляксу с белым пятном посредине.

– Что вы ищите? Проход через мортал?

– Хотите помочь? Только как? – Виктор демонстративно спрятал карту. – Говорят, вы не покидаете крепость.

– Вас интересует дорога в Валгаллу? Так ведь? – Хьюго пытался смотреть свысока на Ланьера, даже чуть привставал на носки.

– Мне плевать на Валгаллу, – зачем-то неуклюже соврал Ланьер.

– Ха! Плевать? Как же! – хмыкнул Хьюго.

– А вам бы не мешало заехать в мортал. Говорят, вы случайно ногу повредили, – участливо поинтересовался Виктор. – Как же так? Неужели с оружием обращаться не научились?

Хьюго отпрянул, как будто Виктор его ударил. Прихрамывая, отошел к самым воротам. И лишь там остановился.

– Ты знаешь, чем Григорий Иванович обязан Хьюго? – спросил Виктор у брата шепотом, следя при этом за начальником охраны, чтобы тот не совершил еще один прорыв и выход за спину.

– Понятия не имею. Но одно ясно: Бурлаков его лелеет, – принялся рассуждать Раф.

– Начальник охраны давно в крепости?

– Не очень. С прошлой осени.

– Всего-то?! Только год? А я думал – уже лет десять.

– Он затмил остальных.

– Что затмил – я вижу. Присосался, будто клещ, не выдрать. Но почему так обласкан и приближен?

– Потому что – идеальный исполнитель, – так же шепотом отвечал Раф. – Григорий Иванович не любит, когда ему перечат. Они с отцом из-за этого не ладили.

– Из-за чего наши старожилы поссорились? – спросил Виктор.

– Они не ссорились, – отозвался Раф. – Они отдалились.

Хьюго. Это имя звучало как ответ на заданный вопрос. Возможно, Ланьер и Бурлаков ссорились и прежде, но с появлением начальника охраны два товарища уже не могли переносить друг друга.

«Простая версия, – подумал Виктор. – Я не доверяю простым версиям».

Мир

Глава 2

1

Виндексы (то есть защитники) – особое братство. У них свой сленг, свои поговорки, свои знаки. «Виндекс защищает весь мир, но самого виндекса защитит только виндекс», – это присказка новичка. Старый, умудренный защитник скажет иначе: «Виндекс прикрывает задницу ближнему, а его самого защитить некому». А вот еще поговорка, довольно старая: «Виндексы – кровельщики. У человечества постоянно едет крыша. Виндексы ее чинят, пока сами не сойдут с ума».

Защитники никогда не отдают честь, как военные, и демонстративно пренебрегают уставом. Шутки их довольно грубы, но это часть обязательного ритуала. Виндекс, который разучился шутить, уже не виндекс. У них свои каналы связи, свои коды, обмен новостями. У каждого кличка, иногда она известна только посвященным. Любую попытку контроля они воспринимают как оскорбление. И еще их объединяет ненависть: виндексы ненавидят врата, год за годом добиваются их закрытия. «Завратный мир – отвратный мир», – повторяют защитники неустанно.

И еще:

«У каждого свой мир! Кто хочет уйти, пусть уходит. Зачем возвращаться назад?»

«Выбери мир для себя, нельзя в одном мире жрать, а в другом – гадить».

Если к виндексу обращаются за помощью, он не может отказать. Обычные люди пользуются этим, порой беззастенчиво. Но многие относятся к виндексам с предубеждением. Поразительные способности защитников настораживают. «Виндекс спасает тело, забирает душу», – существует и такое мнение. Ходят упорные слухи: виндекс, приходя на помощь, получает над спасенным таинственную власть. Поэтому многие предпочитают иметь дело с обычной полицией или с платными спасателями.

Алена тоже побаивалась защитников.

«Власть над душой – абсолютная власть», – говорил Виктор.

Глядя на Артема Лисова, она испытывала то ли тревогу, то ли безотчетный страх. Порой ей казалось, что Артем ее гипнотизирует.

«Я делаю все это ради спасения Виктора», – повторяла Алена как заклинание. В этой фразе каждое слово было ложью. Не ради жениха она помчалась искать Артема, и не Виктора пыталась спасти. Слова «все это» могли трактоваться как угодно широко.

К счастью, виндексы еще не научились слышать чужие мысли. Артем думал, что помогает брату. Отлично. Пусть и дальше так считает.

– У меня дома оставаться опасно, – сказал Лисов Алене. – Отправимся в ближайшее управление виндов. Виктор влип в какую-то мерзкую историю, что и не удивительно. Портальщик! Что мир под колпаком, мы это знали давно. Но кто слушает виндекса?

– У кого под колпаком? – не поняла Алена.

– Прежде всего – у стражей врат. Они подменили собой Мировое правительство. Уверен – это они накрыли колпаком вашего пришельца с другой стороны. Накрыли и опекают. А он воображает, что может делать все, что захочет. Глупец!

– Послушайте, Артем… если честно… я не сказала вам одну вещь. Поль предупреждал меня. Попросил, чтобы его не искали. Видимо, он знал о грозящей опасности.