Искатель: Искатель. Потерянный. Бродяга. Возвращение (сборник)

– Ты прав, – неожиданно сказал Айко. – Пять минут в таких случаях очень много.

Они переглянулись, точно поняв друг друга. Минако несколько секунд переводила взгляд с одного на другого, затем посмотрела на Эрику, точно прося у подруги помощи, но та лишь развела руками, показывая, что на этот раз согласна с парнями. Аира вздохнула и, отодвинув чуток Кирилла, уселась между ним и Реном.

– А давайте лучше споем, – Андрей взял в руки принесенную с собой гитару.

Кирилла разбудил пронзительный звон. Он буквально скатился с кровати, непонимающим взглядом оглядывая комнату. Над столом светился экран информера[3], по которому бежали строчки надписи: «учебная тревога». Кир несколько мгновений смотрел ошалело на экран, потом, вспомнив слова Дорнера, кинулся к шкафу. Натянув форму, он выскочил в коридор и помчался к выходу из казармы. Сбежав по лестнице вниз, он столкнулся с несущимся по коридору Айко.

– Что за «учебная тревога»?

– Откуда я знаю, – буркнул Айко, выскакивая на улицу вслед за Киром.

Около выхода из казармы стоял незнакомый парень и с ухмылкой смотрел на выбегающих курсантов. Когда все девять человек были в сборе, он жестом подозвал к себе Георга.

– Десять минут, – ткнул он пальцем в «запястник», затем достал из-за пояса трубку тетради и, развернув ее, что-то пометил. – Сержант, оценка вашего отделения – «отвратительно».

Он свернул тетрадь и внимательно оглядел взъерошенных, ничего не понимающих кадетов.

– А что происходит-то? – спросил Айко, зевая во весь рот.

– Ничего, – пожал плечами парень. – Просто обычное общее построение.

– Так ведь оно вроде в семь?

– А сейчас уже 6-20.

Все дружно посмотрели на «запястники».

– Ой, Эрика, а что это ты в тапочках? – Тина вопросительно посмотрела на подругу.

– Э-э-э, – Эрика тоже непонимающе уставилась на свои ноги, одетые в тапочки, сделанные в виде розовых зайчиков.

Глаза всех стоящих дружно уткнулись в ноги девушки.

– Ну что глазеем? – фыркнула та. – На себя лучше посмотрите.

Кирилл, мельком взглянув на Айко, вдруг почувствовал, что его рот непроизвольно растягивается в улыбке. Рен в спешке забыл надеть рубаху и теперь стоял в одном костюме на голое тело.

– Что лыбишься, на себя посмотри, ты поверх форменной рубахи что натянул?

Кир непонимающе посмотрел на себя, и точно, вместо форменного пиджака на нем была надета еще одна рубашка, причем пляжная – голубенькая с движущимися тропическими рыбками.

– Ладно, – махнул рукой старшекурсник, с трудом пряча улыбку, особенно когда Георг обнаружил, что натянул на голову вместо кепи полимерный кожух от разобранного киба-уборщика, которого отдал ему Кир. – Всем быстро привести себя в порядок и через десять минут быть здесь.

Ровные ряды студентов застыли на площади, наблюдая за взмывающим по флагштоку флагом академии.

– Кадеты и курсанты, поздравляю вас с началом нового учебного года. Надеюсь, вы станете достойными преемниками выпускников нашей академии.

Командор Майер, одетый в белую парадную форму, внимательно оглядел ряды замерших кадетов и курсантов, затем вскинул руку к фуражке, отдавая стоящим честь.

– Во имя Солнечной системы.

– Служим Земле! – дружно рявкнули сотни глоток.

День был занят суетой. Они мотались по аудиториям, получая указания преподавателей о том, какую литературу и методические материалы им надо получить в библиотеке, затем дружно стояли в очереди, что выстроилась туда. Наконец подав заказ и дождавшись получения блока с информ-кристаллами и даже пары бумажных книг, они только и успели, что перекусить в маленькой кафешке на втором этаже, которая, по сути, была большой комнатой с установленными по периметру различными пищевыми автоматами, как прозвенел звонок и пришлось бежать на очередную вводную лекцию. Там им опять выдали какие-то тесты и, выписав еще один список литературы, – отпустили. Последней по списку должна была быть лекция по «артефактологии», но вместо преподавателя в аудиторию вошел куратор Дорнер. Привычно вскинув руку, чтобы призвать студентов к порядку, он подождал, пока все успокоятся, затем сказал:

– Вынужден извиниться за профессора Панова, но, к сожалению, он еще не прибыл с Ио, так что сегодняшней лекции не будет. Это первое. Второе, – Дорнер нахмурился. – Объясняю для некоторых, а заодно и для всех. Вы не зря поделены на отделения по десять человек и должны понимать, что отныне ваше отделение – это ваша семья. А значит, вы отвечаете друг за друга и вина одного касается всех.

– Это еще почему? – раздалось с задних рядов.

– Потому, – отрезал Дорнер. – Вы должны не только отвечать друг за друга, но и научиться доверять друг другу, как самому себе, и быть уверенным, что ваш товарищ всегда придет вам на помощь, что бы ни случилось.

– Но…

– Никаких «но», если в вашей группе наблюдаются неразрешимые разногласия, прошу подать мне письменный рапорт с обоснованием, на начальном этапе это возможно. В дальнейшем неуживчивый член отряда будет просто исключаться из академии, понятно? – Дорнер обвел притихшую аудиторию взглядом и добавил: – Лучше потерять один палец, чем всю ладонь.

– Не, ну и что мы сюда поперлись? – вздохнула Минако, останавливаясь, чтобы перевести дух.

– Дорнер сказал сходить, – Георг оперся о перила, идущие вдоль лестницы.

– А по движущейся дорожке нельзя?

– Вход с этой стороны должен быть.

Они снова поднимались по знакомой лестнице на «холм». Георг, задержавшийся в академии, чтобы Дорнер разъяснил некоторые положения в выданных ему указаниях по строевой подготовке, вернулся на час позже остальных и сразу заявил, что им надо отправиться на «холм», причем на самую вершину.

– А вы знаете, что эту гору студенты между собой обзывают «вавилонской башней» или проще «вавилонкой»? – сказал неожиданно идущий впереди Андрей.

– А ты откуда узнал? – удивился Айко.

– Вчера мы с Тиной гуляли здесь, вот и услышал.

– Понятно, – Рен подождал немного отстающего Георга и спросил: – И все же, Гер…

– Георг.

– Да какая разница, главное, что ты такое спросил, что нас отправили в этот вечерний поход?

– Да ничего такого, – пожал плечами Раймонд. – Там у нас занятие по разводу почетного караула, вот я поинтересовался, зачем он нам.

– И что?

– Ну, Дорнер и…

– Кстати, – прервал Георга Кирилл, – а почему на построении командор Майер сказал кадеты и курсанты?

– А ты до сих пор не знаешь? – удивился Айко. – До второго курса все мы кадеты, а уже с третьего нас переводят в разряд курсантов.

– Ребята, – раздался сверху приглушенный голос Тины, которая вместе с Андреем уже поднялась на вершину.

– Что такое?

Все устремились наверх и, поднявшись, замерли. От лестницы вела широкая дорога, вымощенная белым мрамором, метров через двадцать она упиралась в трехгранный гранитный обелиск, устремленный в небо. Посередине черная стрела обелиска была надломлена, и в этой выбоине горел огонь. Вечный огонь. Кирилл молча снял кепку и осторожно, точно боясь потревожить покой павших, двинулся по дороге. Вдоль ее на постаментах лежали черные плиты, на которых золотом горели выбитые имена.

– Игорь Корнев, двадцать семь лет, погиб при операции по спасению людей. Жак Кайно – сорок четыре, погиб при спасении экипажа научного судна у Плутона. Камила Гордон – девятнадцать лет, погибла при подъеме военного судна. Ольга Лайкова…

Тина шепотом в полной тишине читала имена, прижавшись к Андрею. Парни и девушки, мужчины и женщины имена лились и лились, казалось, им не будет конца. Кирилл чувствовал, как к горлу медленно подползает ком. Когда Тина закончила, все замерли, склонив головы, а затем Кирилл в каком-то порыве надел кепку на голову и, вытянувшись по стойке смирно, отдал честь:

– Во имя Земли.

– Во имя Земли, – эхом за ним повторили все.

Вечером все собрались в комнате Кира, но были непривычно малословны. Даже Айко молча сидел на стуле, отрешенно смотря в окно. Кирилл вместе с Минако стоял на балконе.

– Знаешь, Кир, – Минако оперлась спиной об оконное стекло. – Я ведь не случайно пошла в «Искатель».

Кир удивленно посмотрел на девушку, а та лишь грустно усмехнулась в ответ.

– Года три назад я гостила с братом у бабушки в небольшой деревушке, километрах в пятидесяти от Токио. Там у нас заброшенный военный завод, вроде когда-то он выпускал боевых киберов для СоТРа, но это было так давно, – Минако вздохнула. – Он практически уже весь разрушен и зарос землей – это не столько завод, сколько пустоты в земле, заполненные всяческим металлическим хламом. Ребята там всегда играли в исследователей, кто ж знал, что там окажется «живой» кибер. Пацаны его как-то смогли активировать, короче, из восьми мальчишек двое погибло, наверное, погибли бы все, не вмешайся тот парень. Он был из «Искателя», мне так бабушка сказала, сын соседки, приехал на каникулы. Ребят он спас, а сам…

Андрей, сидевший как всегда с гитарой и долго перебиравший ее струны, вдруг неожиданно запел:

Во имя жизни мы шли в бой,Во имя жизни мы умирали,Но не хотим мы судьбы иной,Ее мы сами себе избрали.И как всегда позади ОНА:Москва, страна, Земля за спинами,А значит, вновь до конца стоять.И пусть живые поплачут над нами.Глава 3

– Ну, как тебе новички? – спросил Майер, откидывая в сторону документы, которые только что внимательно просматривал.

– Опять плохие новости? – ответил Дорнер вопросом на вопрос, не отворачиваясь от окна, куда смотрел последние десять минут.

– А ты как думаешь?

Марк усмехнулся, затем, достав из нагрудного кармана мятую пачку, вытащил из нее сигарету и закурил, заставив Майера поморщиться и спешно активировать систему вентиляции.

– Нет, когда ты бросишь эту дурную привычку? Надеюсь, при студентах этой ерундой не занимаешься?

– Конечно нет, – усмехнулся куратор, с наслаждением затягиваясь и выбрасывая недокуренную сигарету в чрево утилизатора, выполненного в виде мусорной корзины. – Извини, Арни, от дурных привычек трудно избавляться.

– Да ладно, я уже привык, глянь лучше, – он кивком головы указал на лежащие документы.

Марк подошел и, взяв их, быстро пробежал глазами, остановившись лишь в паре мест, чтобы перечитать внимательней.

– Почти в два раза, – он покачал головой и раздраженно кинул документы обратно на стол. – Они там, в правительстве, с ума посходили? Нам ведь придется свернуть исследования на Плутоне и Европе, а там назревает самое интересное.

– Возможно, кто-то не хочет, чтобы это интересное произошло.

– Думаешь, кто-то из Анклава? – Дорнер покосился на командора и тут же отрицательно покачал головой. – Нет, смысла не вижу.

– Я тоже, да и в нашем правительстве достаточно дураков, которые считают эти исследования пустой тратой ресурсов.

– М-да, Земля мельчает.

– Причем давно, – вздохнул Майер. – Конечно, для большинства людей всегда удобнее и спокойнее сидеть дома, чем рисковать своей жизнью, обычный обыватель не хочет лишаться сладкой булочки, только потому, что ресурсы пошли не на ее производство, а на непонятные для него исследования.

– Невысокого же ты мнения о людях.

– Почему? – пожал плечами куратор. – В мире много достойных людей, просто у человечества с каждым веком становится меньше причин куда-то стремиться, что-то искать, а зачем? Да и вообще, ты последние исследования социологов по безработице читал?

– Конечно, – кивнул Майер. – Тенденция просто кошмарная.

– Вот-вот, и ведь это не оттого, что нет работы. Да ее навалом, даже несмотря на то, что основную черновую работу сейчас делают киберы. Многие ведь даже тупо у пультов сидеть не хотят, а зачем? – он грустно усмехнулся. – Государство гарантирует бесплатное жилье и минимальное пособие, а пищекомбайны сготовят тебе практически любой деликатес, ну и зачем трудиться? И знаешь, Арнольд, что страшно? Это то, что таких людей становится с каждым годом все больше и больше.

– А остальные рвутся с нашей старушки в миры Анклава, – пробормотал Майер.

– Ну, тут я готов с тобой поспорить, – покачал головой Дорнер. – Там общество потребления еще похлеще, чем у нас, и очень многие из прожигателей жизни летят туда, как бабочки на огонь. Только они не знают, что то общество намного жёстче и получить там можно больше, но в основном по шее.

– Вот от таких идиотов в Анклаве и складывается мнение о Земле, как об отсталом мире.

– А может, это и к лучшему, – усмехнулся Марк. – Улетают, и бог с ними, вон оно наше будущее, – он кивнул в сторону окна. – Не те улетевшие, а эти вот девчонки и мальчишки.

– Согласен, – Майер встал и подошел к окну. – Только не забывай, что Анклав вытягивает у нас и многих перспективных, особенно в науке. Не зря ведь их представители буквально прочесывают земные институты.

– К счастью, сюда им дороги нет, – усмехнулся куратор. – Идея со статусом полувоенной структуры была удачна.

– Да наши предшественники тоже щи не лаптем хлебали. И все же «Исход» до сих пор продолжается, причем, несмотря на вышесказанное тобой, мы теряем очень много толковой молодежи, – командор обернулся, опершись спиной о подоконник. – За последние десять лет численность земного населения сократилась почти на двадцать миллионов человек, гигантская цифра, к сожалению, даже клонирование не очень помогает, ты же знаешь?

– Конечно, эффект скоростного клонирования я видал в Исламском содружестве. Таким способом хорошо только пушечное мясо делать, да и то идиоты порядочные получаются.

– Вот-вот, так что выращивание настоящих клонов – процесс практически такой же долгий, как и обычного ребенка.

– Ну, ты сказанул, – покачал головой Дорнер. – Раза в два быстрее, к тому же их можно обучать, качая информацию напрямую в мозг.

– Ага, только из «вторичников» почему-то не получаются гениальные ученые, да и вообще ученые. Хорошие и исполнительные работники – да, а вот с инициативой у них трудно. Даже их дети и то… – он махнул рукой.

– Ну, это не ко мне, а к генетикам, – Майер вернулся к столу. – Чай будешь?

– А вот буду.

Командор кивнул и нажал кнопку селектора.

– Галочка, нам с куратором два чая и пару… – он покосился на Дорнера. – Нет два раза по тройке бутербродов с сыром и колбаской, будь добра.

– Кстати, в новом призыве есть пара «вторичников», решили поэкспериментировать.

– В каких отделениях? – нахмурился Марк.

– В «Омеге», мы их решили не разделять.

– Это в котором недобор?

Двери в кабинет распахнулись, заставив их прервать разговор, и на пороге появилась красивая длинноволосая девушка, которая несла на подносе два высоких дымящихся бокалов и тарелку с горкой бутербродов.

– Спасибо, Галочка.

Девушка поставила поднос на стол и, бросив косой взгляд на куратора, удалилась.

– Не любит она меня, – констатировал Дорнер.

– А нечего было подкалывать насчет скрипящих шестеренок.

– Ну, ведь скрипела.

– Модель старая, сейчас таких уже не делают, – вздохнул командор. – Пришлось целиком сустав заказывать.

– Так сменил бы.

– Ага, а ты новые модели видел, – он усмехнулся. – Ручки, ножки – огуречек, вот такой, блин, человечек. Упрощение, мать его…

– М-да, еще одна проблема нашей цивилизации, – Марк отхлебнул чай. – Да, чай у нее божественный.

– А то. Нет, Марк, я свою Галю ни на какую новую модель не променяю.

– Жена не ревнует?

Командор рассмеялся.

– Бывает.

– Однако об упрощениях, – куратор дожевал бутерброд и потянулся за следующим. – В последнее время нужно говорить не об упрощениях, а о деградации наших технологий. Я лично уже забыл, когда что-то совсем уж новенькое появлялось, в основном пользуемся технологиями, введенными в использование до «Исхода», да и то многие уже не можем воспроизвести.

– А как же тогда ВИС, у них новинок достаточно.

– Империя Солнц, – Марк скривился. – Тут надо говорить не о новых изобретениях, а о развитии старых, иногда извращенном развитии. А вообще это отдельная тема.

– К сожалению, ты прав, – кивнул командор. – Многое из старья намного совершеннее последних новинок. Во многом это последствие быстрой экспансии человечества, когда самые лучшие умы находились на переднем ее крае.

– Ну, ты прямо пессимист, – покачал головой Майер.

– Реалист, – отрезал Дорнер. – Ты же меня знаешь?

– К сожалению, да, – улыбнулся Арнольд. – Ладно, что это мы сегодня в политэкономику полезли, давай лучше партийку в маджонг.

Куратор вздохнул и, бросив взгляд на «запястник», кивнул.

Кирилл стоял на улице и, задрав голову, смотрел на помутневший от дождя купол защитного поля. Конечно, на полную мощность он не был задействован, и часть капель обрушивалась на территорию академии, создавая мелкую изморось, но все равно картина была необычная. Особенно когда очередная машина, побив поле, ныряла к земле, сопровождаемая буквально водопадом из брызг.

Прошел уже второй месяц с тех пор, как он прибыл в академию. Что и говорить, первые недели было трудно и непривычно, правда, в основном из-за местных особенностей. Например, напрягала строевая подготовка, по мнению многих абсолютно ненужная. Однако по вечерам они дружно печатали шаг по небольшому плацу, который раньше считали просто пустой заасфальтированной площадкой, зачем-то сделанной в каждом казарменном дворике, тем более что каждый понедельник Дорнер устраивал проверку. А уж учебные тревоги раздавались по паре раз в неделю, причем несколько раз даже посередине ночи. За одну из них их отделение получило несколько нарядов и вплотную познакомилось со шваброй и половой тряпкой. Об этих вещах многие из кадетов даже не имели и малейшего представления, везде ведь были кибер-уборщики. Правда, в академии было много пустующих помещений и кибер-уборщики в них были не положены по штату. Так, по крайней мере, им объяснил куратор, выдавая наряд, а вот содержать в чистоте их было жизненно необходимо.

Кир вспомнил, как после первого наряда все их отделение лежало пластом по комнатам. Особенно парни. Девушки, как ни странно, отошли быстрее, как, впрочем, и Андрей, который сказал, что у них дома кибер часто ломался, так что он прекрасно знает, как держать тряпку и веник. Зато Айко исстрадался, изображая из себя вечного калеку и выпрашивая у Минако массаж, который она, как оказалось, умела великолепно делать. Это Кир узнал сам, когда во время одной из своих тренировок потянул мышцу на спине. Кстати, в первое время у него возникли с ними проблемы. Физкультуры в академии и так хватало с лихвой, ибо она там проводилась каждый день последней парой, а в среду вообще весь день посвящался различным физическим нагрузкам. Но Кир не хотел бросать и свои занятия «униксом», однако среди многочисленных спортивных секций, действующих в академии, данным видом единоборств никто не занимался. Пришлось идти к Дорнеру, который несказанно удивился, но обещал помочь и через неделю привез специально для Кира тренировочного кибера, запрограммированного на работу в нужном стиле. Понаблюдав за тренировками друга, идеей освоить этот спорт загорелся и Айко, но, правда, его запала хватило всего на неделю, после чего он в основном филонил или пропадал в соседнем зале, где занималась Эрика.

Несколько раз Кирилл созванивался с матерью. Та молча выслушивала сына и лишь качала головой. А однажды огорошила его новостью.

– Знаешь, Кир, а ведь с сегодняшнего дня у тебя появилась сестренка.

Несколько минут она смотрела на застывшего в изумлении парня, а потом, рассмеявшись, поманила кого-то пальцем. Когда перед экраном появилось покрасневшее лицо Лиа, Кирилл облегченно вздохнул и улыбнулся:

– Неужто?

– Да, Кир, – мать грустно посмотрела на сына, – всю жизнь мечтала о дочери, но, судя по тебе, сноху мне еще ждать долго, а внуков еще дольше, так что я подала заявление в интернат на ее удочерение, и сегодня мы получили документы.

– Я рад.

Кир действительно почувствовал, как на душе полегчало. Он волновался за оставшуюся в одиночестве мать.

– Брат, – Лиа, казалось, с трудом произнесла это слово. – Кир, я…

– Помолчи, сестренка, – Кирилл ободряюще улыбнулся. – Не думал, что у меня будет сестра-красавица.

Смущенная Лиа покраснела еще больше и выбежала из зоны видимости.

– Сестра, – «попробовал» Кирилл слово на вкус. – Непривычно, а как Лиа к этому относится?

Ирина грустно усмехнулась.

– Она рада, что живет у нас, хотя не думаю, что рада тому, что она просто сестра.

Кирилл вздохнул.

– Мам, не усложняй. Кстати, от Ольги…

Мать отрицательно покачала головой.

– Вскоре после твоего отлета они съехали. Антон приходил напоследок, кстати, у них с Ниной должна была в конце сентября быть свадьба, я давала ему твой адрес.

– Вот как?

– Неужели не пригласили?

Кир мотнул головой, отгоняя воспоминания, и направился к беседке. Они хотели идти в «ромашку» вместе с Эрикой, но та задерживалась, что-то обсуждая с Тиной и Минако.

– Кир, Кир, ты что уснул?

– Нет, извини, задумался, – Кирилл провел ладонью по лицу и ободряюще улыбнулся Эрике.

– Что-то ты последние дни сам не свой, – покосилась на него девушка, беря парня под руку. – Ладно, пошли, разомнемся перед сном.

Кирилл усмехнулся: фраза, произнесенная девушкой, выглядела несколько двусмысленно. Эрика, впрочем, похоже, и сама это поняла, потому что кончики ее ушей неожиданно стали пунцовыми.

Конец ноября выдался на редкость морозным. С началом снегопадов силовой купол над академией был отключен, работало только поле, окружающее ее по периметру. Академия все же располагалась в тайге. Среди студентов ходили легенды о том, как несколько лет назад, как раз под Новый год, отрубился один из генераторов поля, и на территорию вуза проникла стая волков. Когда их уничтожили, то в логове нашли остатки троих кадетов, пропажу которых не заметили в предпраздничной суете.

Как бы там ни было, учеба протекала вполне спокойно, и, если не считать некоторых уже выше описанных особенностей, они жили вполне обычной студенческой жизнью. Айко каждый день пытался «закадрить» Минако, но девушка постоянно выворачивалась, и их словесная перепалка превратилась в местную разновидность комнатного спорта. Георг, помимо своих сержантских обязанностей, увлекся коллекционированием всяких древностей, лазая по хранилищам академии. Вскоре его комната сама напоминала уже это хранилище, причем его древний «вирт» был самой навороченной новинкой в окружавшем его хламе. Тина и Андрей уже не скрывали своих отношений и, можно сказать, жили вместе, правда, с комнатой так и не определились, поэтому ночевали то у него, то у нее. Эрика несколько раз пыталась сблизиться с Киром, но тот был к этому не готов и мягко дал понять это девушке.

Самой странной парой в их отделении оставались Антон и Гера Соболевы. Они практически не общались с остальными, однако все приказы и указания Георга аккуратно выполняли, наряды тоже отрабатывали наравне со всеми. Однако все попытки завязать с ними более дружественные отношения наталкивалась на глухую стену их равнодушия. Их тайну случайно раскрыл вечно неугомонный Айко. В тот день они драили аудиторию, отрабатывали наряд, который получила Минако за то, что прямо на лекции засветила Рену в лоб, привычно обозвав его «пошлой камбалой». Причем Айко клялся и божился, что он и не думал трогать девушку за ляжки, просто его ручка упала ей на юбку.

Гера, как всегда молча, работала, протирая специальной жидкостью поверхность доски. Она была не очень высокая, и поэтому, чтобы дотянуться до верхнего края, девушке приходилось привставать на носочки. Рен, конечно, не мог упустить случая, чтобы не помочь. Подкравшись, он подхватил Геру за талию и приподнял. Такой ответной реакции не ожидал никто. Девушка с диким воплем буквально выпрыгнула из рук изумленного Айко, оттолкнувшись от его груди ногами. Антон, мывший парты в верхних рядах, в два прыжка оказался внизу и набросился на Рена, который от неожиданного толчка девушки только поднимался с пола. К счастью, Андрей оказался рядом. Он схватил парня и несколько минут спокойно удерживал его, в то время как Айко, у которого ударом была рассечена верхняя губа, держали Кирилл с Георгом. Рен, правда, успокоился быстро и, под строгим взглядом Минако, отправился в другой конец аудитории. Тем временем Тина с Эрикой, пытались привести в чувство Геру, которая судорожно всхлипывала, сжавшись в углу.

– Кир, иди сюда, – неожиданно позвала его Эрика.

Кирилл вопросительно посмотрел на Андрея, который держал смотревшего на всех волком Антона, но гигант только пожал плечами.

– Смотри, – сказала девушка, когда он подошел к забившейся в угол Гере. Она осторожно раздвинула густую челку, ниспадающую на лоб вздрагивающей девушки, и Кир увидел знакомые знаки.

– «Вторичница»?

– Да, – кивнула Эрика. – Только почему-то знаки тусклые. Она, видимо, их всегда под макияжем скрывала, а тут размазала.