Воскрешающая 2. Среди пауков. Книга первая

− А кто мог похитить его жену, вы догадываетесь?

− К сожалению, это по-прежнему остается для всех загадкой. Но только на Дордодотернзисе ее нет, жители все просмотрели, заглянули в подвалы и прочесали, насколько это возможно, лес.

Наконец, мы подошли к примерочной. Девушка вкатила платье в зеркальную комнату и вопросительно посмотрела на меня. Я в свою очередь на Эйла.

− Она может вам помочь с платьем, если не возражаете, − сказал старец.

− Нет, не возражаю. Я боюсь, что оно рассыплется, когда я буду его надевать. А вы чем займетесь? – этот вопрос большей частью относился к Нацтеру.

− Я провожу молодого человека в мужской гардероб, − сообщил Эйл.

− Да, точно! – заулыбался Нацтер. – Я тоже найду себе что-нибудь необычное.

Одобрительно кивнув, я скрылась в примерочной.

Платье состояло из нескольких частей, и потому процесс переодевания довольно таки затянулся. В нем я выглядела просто потрясающе. Сверкало не только платье, но и волосы, хамелеоновские гены которых оказались в так называемом шоке, они не могли приспособиться к освещению и постоянному блеску камней.

Девушка была потрясена не меньше. Она широко раскрытыми от удивления глазами долго смотрела на меня. Потом проговорила что-то на своем языке и выбежала из примерочной. Некоторое время я была в замешательстве. Немного придя в себя, я вышла вслед за ней.

У дверей примерочной откровенно скучал охранник. Но когда мы встретились взглядом, он оживился, подтянулся, а в глазах его появился восторженный блеск.

Мне ничего не оставалось, как смириться с его присутствием и отправиться на поиски Нацтера. Первое, что попалось на моем пути – это светлое помещение, похожее на парикмахерскую. Всюду какие-то расчески, ножницы, парики, зеркала, множество косметических средств, запахи духов и лака.

Сначала мне показалось, что в помещении никого нет. Но когда я собралась уйти, откуда-то прибежал симпатичный паренек и, затараторив что-то свое, стал настойчиво указывать на кресло. Я поняла, что он приглашает меня сделать прическу, но я−то не знала, что именно он собирается делать с моими волосами, и потому продолжала растерянно стоять при входе. Я бы может, воспротивилась такой настойчивости, но вовремя вспомнила слова Эйла о смертельном оскорблении.

Он усадил меня в кожаное кресло, потом положил руку на ножницы и сказал что-то, мне показалось, будто он о чем-то спрашивает.

− Нет, нет, − я отрицательно завертела головой, − резать не надо. Если ты об этом говоришь…

Он, словно поняв, взялся за расческу и принялся расчесывать мои волосы. От них он был в восторге. То и дело с его губ слетали обрывочные, наполненные яркими эмоциями фразы, после которых он неизменно посматривал в упор на моего зеркального двойника и улыбался. Паренек был подвижным, он вертелся вокруг меня юлой, и я вдруг сообразила, что он просто не знает, что делать с такими необычными волосами. Тогда я показала рукой на разноцветные парики. Он удивленно замер и вдруг затараторил что-то с оттенком возмущения, при этом начал бурно жестикулировать, словно пытался отговорить меня от чего-то, что не укладывалось в его голове.

− Ладно, ладно, не надо парик. Я и так здорово выгляжу!

Парень немного успокоился и опять начал мудрить с волосами. Он вплетал в них бисер из самоцветов, скручивал в причудливые пряди, делал начесы, использовал для закрепления прически ароматные лаки. Вообще, вскоре я могла честно себе признаться, что такой красивой я себя еще не видела.

Последний штрих – на мой левый висок была подвешена при помощи серебряной цепочки брошка в виде многоконечной изумрудной звездочки с рубиновым глазком посередине. Она качалась каждый раз при наклоне головы.

Наконец, я могла встать и в свое удовольствие повертеться перед зеркалом. Кого-то я себе напоминала, кажется, определенно особу не ниже королевской крови. Даже жена Президента Федерации вряд ли могла сравниться со мной.

Одарив паренька благодарной улыбкой, сказав много хороших слов о результатах его работы, я оставила его одного в парикмахерской в счастливом душевном смятении, пока он еще что-нибудь не выдумал по поводу моих волос.

На выходе столкнулась с Нацтером, одетым в элегантный золотистый костюм, а на голове его был черный с синими прядями парик, из-за которого я его едва узнала.

− Нацтер!

− Лануф! Ты такая…− у него не нашлось слов выразить восхищение.

− Ты тоже потрясающе выглядишь, Нацтер. Я тебя едва узнала, − и обратилась к Эйлу: – Куда теперь?

− Вы многое не видели, а время еще есть. Почему бы вам ни заглянуть в другие торговые палатки? Осчастливьте кого-нибудь своим вниманием.

Мы согласились.

Народу на площади с каждой минутой становилось все больше. Но нам проход всегда был обеспечен. А смотреть было на что: от антиквариата до современных изделий. Надеюсь, мы никого не обидели, так как везде где мы останавливались, находилась вещь, которая привлекала наше внимание своей необычностью или красотой. Охранники, загруженные всякой всячиной, то и дело по очереди уносили их в наши апартаменты.

В общем, свободное до ритуала время, мы провели с большой выгодой для себя, ведь за все платит султан. Хотя, если подумать, зачем нам все это? Может, чтобы в роскоши закончить свои дни?

Пока я вертела в руке шкатулку из рубиновых камней, Нацтер куда-то убежал. Удивляюсь, как охранник поспевал за ним, уж если мне порой было трудно угнаться за парнем.

Женщина расхваливала свой товар, с трепетом ожидая моего решения.

− Беру, − сказала я и вручила шкатулку охраннику. В глазах ее блеснуло облегчение. Она начала еще что-то говорить, но я уже не слушала. Я всматривалась в нарядную толпу, разыскивая Нацтера.

«Нацтер, где ты?» − крикнула я мысленно, отчего-то забеспокоившись.

− Лануф! – издалека услышала я его голос.

И увидела. Он махал мне, подпрыгивая на «прыгачах», его охранник, кстати сказать, тоже прыгал. Это Нацтер сделал ему подарок по доброте душевной. И то правда, вдруг султан, увидев его без охранника, казнит последнего за некомпетентность.

Я направилась к нему.

− Иди, скорее, Лануф, − торопил Нацтер.

Мне стало интересно, и я ускорила шаг.

Нацтер был среди толпы любопытных граждан, наблюдавших, что-то происходящее на арене. Люди то замирали, то начинали возмущенно галдеть.

Эйл все время был со мной, я спросила его:

− Что там происходит?

− Бои Абарбидов.

− Чьи бои? – переспросила я.

− Пауков.

− Ужас! – я остановилась. Идти мне сразу расхотелось.

Старец окинул меня сочувственным взглядом и промолвил:

− Не надо бояться пауков. Надо бояться Зайрай. Без ее ведома, ни один паук не осмелится навредить человеку.

− Твои слова меня совсем не утешают. Я их боюсь и все!

− Тс-с… − Эйл приложил пальцы правой руки к своим губам. – Если кто-нибудь догадается, что вы их боитесь…

− Что будет? Засмеют?

Эйл улыбнулся.

− Нет. Все захотят вас излечить от этого страха.

− Как? – поинтересовалась я шепотом.

− Вас силой засунут в клетку с пауками.

− Но это ужасно! Они не посмеют! Я же под покровительством султана!

− Вряд ли он сумеет вам помочь. Он сейчас очень занят. Идемте, а то люди на нас косо поглядывают.

Они не то чтобы косо поглядывали, они уставились на нас во все глаза, особенно те, кто окружал арену. Они будто бы понимали, о чем мы говорим. Мне вдруг стало страшно, но я продолжала стоять.

Старец произнес:

− Если вы придете в гости к знакомым, которые, к примеру, содержат в аквариуме рыб, кормят их с руки, а вы вдруг скажите, что у вас аллергия на чешую, как, по-вашему, отреагируют ваши знакомые?

− Обидятся наверно.

− Вот и здесь так. Пауки для многих домашние животные. Их содержат не для устрашения, а ради забавы. Люди просто не понимают, как можно бояться их любимцев, и потому вам лучше восхищаться ими, как это делают все.

− Хорошо, постараюсь не упасть в обморок, − сказала я и продолжила путь.

Люди расступались, пропуская меня, Эйла и двух охранников к арене.

− Только не сердись, Лануф, − весело начал Нацтер, допрыгав до нас. – Это такое зрелище необычное, и я очень хочу, чтобы ты его посмотрела.

«Нацтер, тебе Эйл случайно не рассказывал, как здесь обращаются с теми, кто боится пауков?» − спросила я мысленно.

Нацтер перестал улыбаться и с тревогой посмотрел на старца.

«Они могут запросто посадить меня в клетку с пауками и султан не поможет».

Он недоверчиво посмотрел на меня.

− Правда?

Старец не понял, о чем это он и с любопытством поглядывал на нас.

− Я не сомневаюсь.

На пустующую арену выпустили двух пауков, размером с крупную собаку. Они были стремительные и быстрые. Их серебристые тела блестели под Солнцем, словно металлические, а на волосатых ножках красовались разноцветные кольца. Чтобы зрители могли отличить одного бойца от другого, на их боках были выставлены клеймо: на одном два желтых круга, а на другом три красных треугольника.

− Абарбид с треугольниками считается лучшим бойцом, число треугольников – число побед, − уведомил нас Эйл.

− А с кругами – это начинающий? – спросил Нацтер.

− Да, два круга – два поражения.

Схватка началась. Люди напряженно замерли.

Абарбиды с разбега столкнулись головами друг с другом, угрожающе заскрипели, потом схватились передними лапами.

− Йарс! Йарс! Йарс! – стали скандировать болельщики, поднимая к верху правые руки, сжатые в кулак.

− Что это значит? – спросила я у Эйла.

− Так зовут паука с кругами. Все хотят поддержать слабого. Иногда это помогает.

− Йарс! Йарс! – присоединился к крикунам Нацтер.

− Йарс! – Эйл решил не отставать.

Мне ничего не оставалось, как принять правила игры. Я скандировала так громко, как могла, мне даже стало смешно.

По мере того, как схватка принимала все более ожесточенный характер, во мне рос азарт. Если раньше, глядя на знаки отличия пауков, я была уверена, что выиграет паук с треугольниками, то сейчас засомневалась.

− Йарс! Йарс! – кричала я, все больше переживая за него.

Пауки клацали челюстями, злобно фыркали, иногда принимались ходить кругами и вновь бросались в атаку.

И вот паук с кругами ловко обхватил противника и перевернул его на спину. Тот задергал всеми восемью лапами, недовольно зашипел и замер.

− Ура!!! – подпрыгивая, закричал Нацтер. – Он победил!

Зрители были в восторге.

− Что это все? – удивленно спросила я, глядя на равнодушно прохаживающегося по арене победителя. – Он что его убивать не будет?

− Нет, у нас не любят кровавых драк, − заверил Эйл. – Вам понравилось?

− Интересное зрелище, − не утвердительно ответила я. На что старец лишь хитро улыбнулся.

− Ну, что Нацтер, может пойдем еще куда-нибудь?

Тут на арену вышел человек, поймал победителя за ошейник и пошел по ней под сопровождение несмолкаемых восторженных криков зрителей. Возле нас он остановился, и все неожиданно замолчали, чего-то ожидая. Отыскав меня глазами, человек поклонился, а, выпрямившись, протянул руку.

− Чего он хочет? – спросила я Эйла, жалея, что не успела отсюда уйти.

− Он хочет, чтобы вы поставили его пауку клеймо.

− Мне выйти туда? – я растерянно посмотрела по сторонам.

Люди ждали.

«Нацтер, это какой-то заговор!»

Парень тоже выглядел растерянным.

− Нацтер, а может, ты пойдешь? – без особой надежды поинтересовалась я, − ведь ты их не боишься.

− Хозяин Йарса выбрал вас, госпожа Лануф, − вместо Нацтера ответил Эйл.

− Это все наверно из-за этого платья! – сердито сказала я. − Меня в нем издали видно.

Набрав в грудь больше воздуха, я превозмогла страх, толкнула барьерный щиток и вышла на арену. Паук был мне до пояса. Надеясь, что он не станет со мной знакомиться поближе и пробовать на зуб платье, я приблизилась к его хозяину. Мое сердце в это время было где-то не там, где ему полагается быть.

К нам принесли в широком сосуде раствор красного цвета.

Хозяин паука объяснил жестами, что мне предстоит сделать. Я согласно закивала головой, решив, чем быстрее начну, тем быстрее закончу.

Человек, принесший сосуд и устройство для клеймения, вылил часть жидкости на песок. А хозяин держал своего любимца и ожидающе смотрел на меня.

«Была, не была!»

Я решительно взяла в руки за длинную палку треугольный предмет и «чмокнула» его в пузырящуюся на песке красную жижу. Затем с силой вдавила его в бок паука, аккурат в один из желтых кругов.

Я думала, паук будет сопротивляться или визжать от боли, но ему было все равно. Вероятно, все дело было в его хитиновом панцире.

Когда хитин под клеймом перестал дымиться, я вопросительно посмотрела на хозяина паука и, дождавшись его одобряющего кивка, вручила устройство помощнику. Результат малоприятной для меня операции, был удовлетворительным, что сразу же отметили зрители, взорвавшие тишину радостными криками.

Я поспешила уйти.

Странно, но и толпа тоже зашевелилась, загалдела и направилась в сторону центральной площади. Стало понятно, что пришло время для ритуала. Многие надели «попрыгунчики» и, прыгая на манер мячиков, быстро скрылись в толпе тех, кто предпочитал ходить ногами.

Нацтер не стал прыгать. Мы шли молча, наблюдая за царящей вокруг суетой.

− Как ты? – наконец, поинтересовался Нацтер.

− Уже лучше. Если бы я знала, что такое может произойти, я бы лучше осталась во дворце, и пусть бы Татхенган лопнул от злости.

Я украдкой взглянула на Эйла. Тот делала вид, что наш разговор его не касается.

На площади народу было слишком много. Не пройти. Но суета усиливалась, и вдруг… люди полезли на стены! Я от увиденного испытала настоящий шок.

Оказывается, в стенах были выбиты специальные выступы, по которым и карабкались люди: мужчины, женщины, дети. Все выше и выше. Пока, наконец, крыши и стены вдоль площади не ожили сотнями человеческих тел. Серые стены стали пестрыми и блестящими от их одежд и украшений. Лишь немногие предпочли остаться на земле. К их числу относились и мы.

− Что происходит? – спросила я старца.

− Нам нужно пройти к самой широкой части площади, там и состоится ритуал. Люди предпочитают наблюдать издали. Иногда случается непредвиденное, и в их памяти сохранились кровавые инциденты.

− Может, лучше я вернусь к себе?

Эйл не ответил.

Но уйти я опять не успела. Голоса людей смолкли, а их взгляды, направленные в конец площади, подтвердили мои самые худшие предположения.

По площади, звеня колокольчиками, шел гигантских размеров паук. Колокольчики, висевшие на его брюхе, блестели на Солнце, и я вдруг решила, что это Зайрай. К счастью, я ошиблась. Иначе жители Дордодотернзиса могли бы наблюдать мое позорное бегство.

Паук, не спеша, приближался, но не один. На его шее стоял Татхенган, держа в вытянутых руках большую пурпурную чащу. Люди в белых одеждах, шедшие рядом, держали в руках фиолетовые листья, они взмахивали ими в такт опускаемым ногам паука.

Взгляд султана был сосредоточенным на содержимом чаши. Возможно, того требовала церемония. Скорее всего, султан даже не видел, как мы замерли у одной из торговых палаток. На нем был надет блестящий черный плащ с изображением серебристого паука на груди, а на спине имелись два белых крыла, как у летучей мыши, причем оба заканчивались паучьим лапами.

Ритуальная группа прошествовала мимо нас.

− Идемте к жертвеннику, − предложил Эйл, − они дойдут до конца площади, развернуться и придут туда.

Мы последовали его совету.

Площадь была почти пуста. Жертвенник представлял собой треугольной формы большой камень, на плоской поверхности которого были вырезаны геометрические фигуры овальной и круглой формы.

− А в чем смысл предстоящего ритуала? – спросила я.

− В чашу собираются лучи Солнца, чтобы их свет вырвал нашу планету из мрака ночи.

− А причем здесь пауки?

− Ночь – это их время. Если всегда будет ночь, пауков станет слишком много и всем не хватит места на этой планете. Мы приносим жертву Зайрай за то, что Солнце не позволяет истинным жителям Дордодотернзиса плодиться безмерно. Когда-то Солнца здесь не было, но пришли люди и создали его, нарушив естественное течение жизни.

− Значит Солнце искусственное! – удивилась я, даже в мыслях не могла предположить, что оно искусственное. Чтобы освещать эту планету оно должно быть во много раз больше ее. Это же какой человеческий труд был вложен ради того, чтобы потомки первопроходцев могли здесь жить?

− Первые люди, которые здесь появились, не смогли покинуть планету по причине неисправности кораблей. Им ничего не оставалось, как освоиться и жить здесь.

Нацтер спросил:

− Почему Зайрай не убила людей? Ведь без них для нее было лучше.

− Существует легенда, передаваемая из поколения в поколение, что Зайрай позволила людям здесь жить будто бы потому, что придет время, когда кто-то из них спасет ее планету от гибели. А люди не могут жить в вечной темноте, и потому Зайрай помогла им создать Солнце. Но время шло, и жители города уже не помнят, когда последний раз видели хозяйку планеты.

Эйл подвел нас к султанскому шатру, сказав:

− Если будет страшно, в нем вы найдете убежище.

− Эйл, я хотела узнать, вы верите этой легенде?

− Первоисточники сообщают, что именно на этих условиях было составлено письменное соглашение о взаимопомощи, которое храниться у султана. Считаю документ достоверным, не верить которому я не могу.

− Вы видели его? – опередил меня Нацтер.

− Разумеется.

«Значит и мы должны на него взглянуть», − твердо решила я. Нацтер кивнул, соглашаясь со мной.

Я вдруг заметила, что становится сумрачно. Сначала думала, что мне чудится, но нет: Солнце уже не светило как прежде. На него словно постепенно натягивали темное покрывало. Люди, затаившиеся на стенах, и те, кто продолжал стоять вдоль них, за прилавками палаток или вокруг жертвенника, то и дело посматривали вверх.

− Мне мерещится, что темнеет, или действительно затмение? – поинтересовалась я.

− Раз в месяц Солнце поворачивается к нам черной стороной и тогда ночь длится трое суток. А этот праздник единственный, который приурочен к такому времени. Он еще означает начало Нового Года.

− Фейерверк будет? – весело спросил Нацтер.

− И Дед Мороз, − с улыбкой ответил Эйл, − но у нас он зовется Седой Дед.

− Хотите угадаю, кто сыграет его роль?

Даже я догадалась, кого имеет в виду Нацтер, и улыбка невольно пробежала по моим губам.

− Угадать несложно. Это я и еще человек сорок таких же, как я стариков.

Нацтер не скрывал огорчения по тому поводу, что угадать ему так и не дали.

− А подарки Седые Деды раздают?

− А какой Новый Год без подарков? Правда, вместо везде принятой елки, у нас вон то деревце, − Эйл указал на пальму, растущую в центре площади.

Только сейчас мы обратили внимание, что она увешана гирляндами, игрушками в виде паучков и серебристыми каплями дождя. На листьях лежал толстый слой блестящей конфетти.

С каждой минутой становилось все темнее и темнее. И, наконец, стало так темно, что я могла видеть лишь светящиеся желтым светом глаза охранников и Эйла. Потом увидела сотни пар глаз на стенах и крышах зданий. Это было жуткое зрелище.

«Нацтер, я тебя не вижу, ты где?» − встревожилась я.

Вместо ответа он сжал мою руку.

− А освещение улиц в такие дни предусмотрено? – поинтересовался паренек.

− Да, но сегодня это случится после проведения ритуала.

Ожидание начала такого события не было долгим. Мы неожиданно увидели белое пятно, приближающееся к нам, и услышали мелодичный звон колокольчиков.

− Эххе… ухес… то… по… гун! – с громким притопом и ударением на последнем слове произносили люди в белом, подпрыгивая вокруг паука. Восьминогое, размером с лошадь, создание было покрыто фосфорицирующей пылью, о чем я догадалась, когда оно остановилось, не дойдя до жертвенника несколько шагов.

− Эххе… ухес… то… по…гун! – крикнули последний раз люди и замерли, приложив листья к груди и склонив головы.

Султан Дордодотернзиса, словно очнулся от транса. Он медленно повернулся к жертвеннику, произнес что-то трудно запоминаемое, затем наклонил чашу к левой ладони и вылил на нее некоторое количество жидкости. Понять, что собой представляет эта жидкость из-за темноты было невозможно. Но вот чаша хорошо просматривалась. Она светилась, будто внутри нее горел огонь. Затем Татхенган намочил содержимым ладони свой лоб, и татуировка паука засияла. Мне вспомнился трюк с сжиганием руки. Я твердо решила, на этот раз иллюзия не сможет повлиять на мои эмоции.

А дальше свет от паука перекинулся на голову султана. Его глаза были закрыты. Затем свечение охватило все его тело, он будто засветился изнутри как хрустальный фонарь.

«Кажется, я это уже видела… Да, точно! На Белом Астероиде!», − вспомнила я.

На концах его искусственных крыльев зажегся огонь. А пауку вдруг расхотелось стоять спокойно на месте, он зашевелился, судорожно вздрогнул и… уменьшился вдвое.

Пожалуй, кроме меня и Нацтера, который тихо воскликнул: «Ух, ты!», подобное зрелище ни на кого не произвело впечатления, или все его тщательно скрывали.

И вот паук опять зашевелился, судорожно вздрогнул и снова уменьшился вдвое. Только после этого уменьшения султан открыл глаза. Они были необычайно синими и светящимися. Даже одного взгляда на его лицо мне хватило, чтобы начать думать на тему: что я здесь делаю и не пора ли уносить отсюда ноги?

Вот насчет способности ног к передвижению, я стала серьезно сомневаться, они будто приросли к земле. Я быстро опустила взгляд, желая, чтобы скорее эта церемония закончилась.

Султан сошел с паука и уверенным шагом, оставляя на земле светящиеся следы, направился к жертвеннику. Камень, и я это заметила только сейчас, начал излучать бледно-зеленое свечение.

Паук тем временем опять уменьшился, затем еще раз, пока не стал размером с голубя. И на нем вдруг начали расти оранжевые крылья. Он все больше напоминал паука, изображенного на лбу султана.

И как только я успевала следить за действиями султана и метаморфозами паука, не понимаю.

Султан полил камень содержимым чаши, а саму ее затем разбил, с силой бросив на землю. Чаша, как я и ожидала, разлетелась вдребезги, но вот осколки ее вдруг начали сближаться, и минуту спустя она вновь была целехонька, и сама прыгнула в руки султана. Это походило на кадры фильма, прокрученные в замедленном темпе назад.

Я помотала головой, пытаясь прогнать нереальные видения. Но чаша по-прежнему была целой и находилась в руках султана. Затем она была поставлена в одну из выемок на поверхности камня, и камень раскололся на четыре части, каждая из которых повернулась вокруг оси, превратившись в изогнутый лепесток. Жертвенник стал похож на большой цветок, и из центра его взлетела стая белых с оранжевыми крыльями бабочек созданий. Там, где я следила за ритуалом, они напоминали птиц, но это были пауки и, помнится, султан их как-то называл…

Стая рванулась в черное небо, к ним присоединился паук, на шее которого еще недавно стоял султан. Пронзительную тишину нарушило хлопанье их крыльев. И вот они исчезли. В это самое время вспыхнули огни на пальме, и яркими змеями начали разгораться гирлянды. На палатках и стенах дворца вспыхнули фонари. Заиграла веселая музыка.

От света ламп, перестали светиться глаза жителей Дордодотернзиса. Всеми овладело ликование, восторг, смеясь и выкрикивая что-то, они начали спускаться на землю.

Внезапно раздались оглушительные взрывы. В небо взлетели огненные цветные стрелы, которые затем превратились в гигантские фантастические цветы. Цветы распускались во всей красе и, достигнув критической точки, начинали таять. Но вслед за ними распускались следующие. И каждый был неповторим…

− Здорово! – восторженно отозвался Нацтер. – Надо Айрену подкинуть идею.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.