Тонкий вкус съедаемых заживо. История лжи и подлости

Евгений Горбунов

Тонкий вкус съедаемых заживо. История лжи и подлости

Все изложенное здесь является вымыслом. Имена, характеры, места действия, происшествия созданы фантазией автора или используются фиктивно и не должны быть истолкованы как соответствующие реальности. Любое сходство с реальными событиями или людьми, как умершими, так и живущими, случайно.

© Е. Горбунов. г. Днепропетровск 2015

Часть 1

Падение

Ну, вот и все. Все получилось как нельзя лучше. Цифры и индикаторы на мониторах продолжали биться в своей истерике, но, как говорится, камень с души уже упал… Было начало восьмого вечера, москвичи закрылись, а это главное. Постсоветское финансовое пространство засыпало неспокойно-психопатическим сном. Сегодня Саша наконец-то закрыл эту идиотскую «позу»[1] по рублям. Долбаным российским рублям. Открытая не вовремя и по указке, она начала загонять его во все больший и больший минус. В течение двух недель он ждал, анализируя бесконечные вереницы цифр и графиков. Нужно было поймать эту «волну», почувствовать ее приближение. Так, верное, партизан лежит в овраге и пытается почувствовать отмороженной задницей приближение вражеской колонны. И среди тысяч звуков вдруг слышит отдаленный, самый желанный в мире гул. Так вот, эти ребята… И всё. Не то чтобы нарубил бабла – профит[2] тут уже был не причем. Свое отбил и еще чуть-чуть. В качестве компенсации за нервы. Ох, уж эти нервы! Прошло столько лет, как он начал эти хождения в грязных и очень неспокойных водах межбанковского рынка FOREX[3], который накручивал эти нервы каждый день как часовую пружину. Не те уже нервы. Как флаг боевой – там оборвано, там пробито…

«А жалко, что Игореха уже домой укатил», – подумал Саша и открыл нижний ящик стола. Там лежали две коробки. Круглый тубус в оранжевых тонах, кучей надписей и расплывчатым изображением какого-то большого сарая.

Приятно мелькнула цифра «10». «Жаль, что не двенадцать… или даже восемнадцать… нет, неохота… пусть лежит…» – и Саня достал квадратную коробку-кубышку с принтом темно-коричневой бутылки на сером фоне.

«Надо… надо давануть…» – с этой мыслью был извлечен пузырь, приятно порадовавший глаз качеством и руку – весом. С этикетки смотрели вдаль трое интеллигентных мужчин. Взгляд задержался на названии.

– Трес генералос, – не удержавшись, вслух, произнес Саша.

И хотя название звучало немного не так, это было неважно. Важно было расслабиться. Бухануть. Не «залить сливу» до невменяемости, а именно бухануть. Немного, чтоб немного и цепануло. И чтоб вкус приятный. Машину – новенький джип – он утром оставил на стоянке. Сегодня был день рождения у коллеги, и хотелось расслабиться. Но днем наступал финал по закрытию позиции, и он буквально две минуты постоял у стола. Двадцать грамм текилы ниже среднего, бутерброд с балыком, почему-то очень мокрым, пара маслин – ничего как раз маслинки, он все время путал, маслины это или оливки, зеленые или темно-фиолетовые, не вспомнишь, что из них что, и снова за рейтеровское «окно».

– Энуэстро текила… сто «эс», анехо… – слова приласкали слух, и деревянная пробка с приятным глухим звуком возвестила о необратимости процесса.

Саша почему-то оглянулся. В зале он был один. К черту стаканы. Из горла.

– Ну, за всю херню… – небольшой глоток – и жаром текила понеслась к желудку. Вот это да! Мягкая, сладковатая, с неповторимым вкусом фантастическая субстанция через считанные мгновения должна была ударить в издерганный цифрами мозг. И она сделала это! Захотелось закусить. В холодильнике, безусловно, что-то было, но, поразмыслив секунду, Саша решил не опошлять такой приятный аромат какой-нибудь банальной копченой колбасой. Еще глоток и еще. Он вновь победил, и он достоин. «А все хорошее и есть мечта!..» – завертелась в голове старая песня. В такие моменты, когда ты в конце рабочего дня остаешься один, неприятности уже позади, а лавры нахлынут завтра, возникает внутри такое приятное ломящее чувство любования. Собственным опытом, собственной значимостью. И понимать, что это обман. Все так. Текила и удача, сойдясь вместе, добавляли пафоса.

Еще глоток и хватит. Пузырь в коробку. Коробку в стол. Мысли плавно перемещались в положительном направлении. Пора домой. Или… Тут как бы в продолжение раздался сигнал сообщения мобильного телефона. Пим-пим.

Так, что там? Покерный клуб… изменилось расписание… пятидесятидолларовый турнир начинается в 20–00… Это интересно.

Саша какое-то время смотрел на экран. Созрело решение. Надо бы перезвонить жене, отпроситься, так сказать. Подумав с минуту, Саша начал набирать свой домашний. Сегодня среда, середина недели. Но почему бы и нет. Покер кинет адреналин на «старые дрожжи» как нельзя лучше.

– Алло, привет, это я.

– Да. Привет. Ты где? Еще на работе? – голос жены Татьяны давал понять, что его ждут дома.

– Да, еще на работе… Слушай, Танюшка… тут расписание изменили, сегодня турнир… я успеваю пока. Ты знаешь – хотелось бы сыграть, расслабиться… Тяжело, но все сегодня закрыл. Так я поеду?

– Ну… ну, конечно, поезжай… Все нормально у тебя? – голос отобразил тревогу, он был такой родной, но домой ехать не хотелось.

– Да, да, нормально, – сказал Саша и понял, что время-то поджимает.

– Не задерживайся надолго, – жена волновалась.

– Конечно, обязательно… Меня не ждите – ложитесь спать… Завтра все расскажу, как и что… Пока. Целую.

– Целую.

Ну, теперь все в порядке. Правда, сегодня среда, неизвестно, до скольких затянется этот покер. На работу придется вставать с дурной головой. То ли дело в пятницу или субботу. Но впечатления проверяются на контрасте.

Покер сейчас – самое то.

Саша вызвал такси. Обещали в течение пяти минут перезвонить – быстро предоставить машину. Дилерский зал был пуст. Вдруг в противоположном его конце, у ресурсников зазвонил телефон. Он звонил и звонил, не переставая. Саша подошел к телефону. «На том конце провода безысходность», – мелькнула мысль. Телефон продолжал звонить. Еще звонок, и Саша поднял трубку.

– Алло…

В трубке послышался вздох, на секунду образовался вакуум молчания, и короткие гудки гулом отобразили чье-то разочарование. Саша знал, чьё. Вадик Лесной, дилер по ресурсным операциям, сегодня целый день доставал из-под стола пакет и наливал в чайную кружку. Как нигер в Гарлеме. В прозрачной, темного стекла кружке коньяк казался остывшим чаем. И шёл, как всегда, хорошо. Вадику вообще все шло хорошо. Он был алкоголиком и, наверное, сам это понимал. А потом еще этот день рождения. Пассы с пакетом продолжались до самого вечера. Сейчас Вадик, видать, где-то «догонялся», и его искала жена. Она была маленькой, хрупкой женщиной с железными нервами и стальной выдержкой. Вадику с ней повезло.

Саша вернулся на свое место. Подумав, снова достал коробку с текилой. Еще один глоток. Неплохо. Очень даже хорошо. Возникла мысль о кофе. Но ее перечеркнул звонок, возвестивший о том, что «Деу» синего цвета, номер 55–18 ожидает, все такое и счастливого пути. Последний на сегодня взгляд на мониторы. Прыти у цифр не поубавилось. Вовсю долбила Америка. Пусть долбит. И он начал нажимать на кнопки отключения экранов. Всё. Выходя из зала, Саша глянул в окно. Наискосок было видно окно руководства. Оно светилось. «Какого хрена Дайнечка сидит?..», – вопрос, никогда не находящий ответа, метнулся и растворился в эфире. Через мгновение он уже не думал об этом. Спустившись со второго этажа он, подходя к выходу, сдал под охрану комнату 216. Без печати. В голове уже формировались выигрышные покерные комбинации. «Full House[4] … Full House… сюжет этой песни твоя подсказала гитара!..», – щелкнув дверью, он сел на правое заднее сиденье «Деу», видавшей еще не все виды, но достаточно.

– На Фучика… в «Корсар», – голос Саши был властно-расслабленным.

«Жирует, сука», – подумал водитель и бодро рявкнул:

– Сделаем…

Людмила Николаевна Дайнеко – руководитель межбанковского бизнеса, зампредправления, перспективный руководитель казначейства, заканчивающая второй год на такой высокой должности, сидела отнюдь не у себя в кабинете, как думал Саша, а на большом совещании у председателя правления. Совещание затягивалось. Зампреды и руководители направлений докладывали о результатах работы, вынимая на свет как можно больше совершенных ими подвигов. Они показывали диаграммы и графики, которые красными столбиками кричали, что прогресс есть. Сравнительная статистика с аналогичными периодами хором пела – прогресс немалый. У всех все спорилось. Проблемные вопросы решались. Все хорошо.

Во главе стола для совещаний на самом дорогом в банке кожаном кресле сидел невысокий, хорошо сложенный мужчина. Он слушал доклады но, к удивлению и удовольствию присутствующих, вопросов задавал мало. Его стальной взгляд просто был устремлен в одну точку и не искал жертву.

Плановое совещание шло, но ему было не до этого. Он знал, что его взгляд, его вопросы, само его присутствие вызывает у всех животный страх. Крайне редко пускавший совещания на самотек, он сейчас сделал это. Докладчики с замиранием сердца заканчивали свои доклады, ожидая каверзных вопросов, назначения невыполнимых заданий и наказания. А оно, это наказание, могло последовать мгновенно, хлестнуть по лицу и по карману, а иногда, в последнее время все более часто, рубануть по должности и карьере. И тогда пиши – пропало. А люди-то к деньгам большим привыкли. Вот и тряслись листьями осиновыми. Но пока совещание не закончено – не пронесло. Это как в бою – может убить и последней, и самой шальной пулей.

Человек во главе стола думал о трех миллионах долларов, его личных долларов, с которыми получилась одна небольшая неприятность.

Неприятность надо было как-то исправлять, что сейчас и делалось. Сумма была не такая большая, но он, как руководитель крупного банка, был человеком публичным и боялся, нет, нет, нет… он не боялся и даже не опасался, а ему не был нужен возможный резонанс. Ему должны были позвонить. И сказать, что все в порядке. Как это сделают – ему было все равно. Он дал необходимые указания и ждал только одного результата.

Положительного. Но почему-то волновало. Он посмотрел на часы. Они показывали четверть девятого и ту огромную пропасть, которая разделяла его и всех остальных. Шедевр часового искусства приятно блеснул отточенностью форм и сорока тысячами долларов. Уже должны звонить. Кто-то монотонно бубнит и бубнит.

– …остались некоторые нерешенные вопросы в Луганском филиале по отделению № 26, но я думаю, что к концу первой декады апреля все будет сделано, – докладчик трещал словами, как скорострельный пулемет.

– Почему? – вопрос Председателя плетью щелкнул в воздухе. Повисла тяжелая пауза. Тишина рвала нервы.

– Почему так долго, дожидаться конца этой первой декады – ради чего? – от этих слов у докладчика перехватило дыхание.

– Все сроки в соответствии с протоколом совещания № 143, мы прид-держиваемся…

– Хорошо, дальше.

– По зарп…

– Стоп, – небольшой телефон серебристого металла, лежавший рядом с Председателем, вспыхнул экраном и замычал еле слышным виброзвонком. Взгляд на экран. Это тот, кто должен звонить.

– Да, – жестко протянул Председатель в трубку.

– Это Арсений. Все в порядке. Все сделали.

– Хорошо. Что еще? – в голосе вдруг проскользнула усталость.

– Все.

Нажав кнопку отбоя, он положил телефон во внутренний карман пиджака.

– Дальше.

– У меня все, – выдохнул докладчик.

В воздухе опять повисла густая напряженная тишина. Это была та тишина, которая предшествует обморокам и инфарктам.

Председатель сбился с мысли. Он молчал. И все молчали. Нужно было заканчивать это представление. Не хотелось никого слушать.

– Людмила Николаевна, а что у нас сейчас по операциям Форекс? Какая динамика? – вопрос был неожиданным и заставил нервно искать какой-нибудь ответ.

– Осуществляем операции в пределах позиций, с учетом клиен…

– Все это понятно… Людмила Николаевна, Форекс – это то, что с учетом профессионального подхода может дать банку достаточно серьезную прибыль. Что у нас в данном направлении? Клиентские деньги – это болото… с этим понятно. У вас достаточно профессиональные дилеры… Вы меня поняли, я думаю… – голос Председателя дал под дых пудовым кулаком.

– Да, да, конечно, – Дайнеко почему-то вспомнился Сталин.

– Так, общие вопросы есть?.. – по столу прокатилась радостная волна. – Вопросы есть??? Нет… Закончили!!!

Все с важными лицами начали потихоньку вставать и двигаться на выход из зала совещаний. Секретарь совещания так и не поняла – заносить или не заносить последние слова Председателя в протокол. Тут ее жестом позвал в дверях управляющий канцелярией. Так и не дописав, она устало поднялась и пошла к выходу. Председатель через специальную дверь вернулся к себе в кабинет. Для всех наконец-то этот долгий рабочий день подошел к концу.

Каждый задумался о своем.

– Объединение!

Те немногие, кто остался за двумя покерными столами, начали, как бы нехотя, подниматься. Одни разминали уставшие от сидения мышцы, другие перемещались за первый покерный стол. У многих на лицах сияли улыбки, ну наконец-то! Наконец-то образовался финальный стол. Саша уже сидел за первым столом. Сейчас начнут разыгрывать места.

Саша выбрал одну из протянутых ему карточек. Девятый бокс. Нужно пересаживаться с четвертого. Прекрасно. Он любил этот бокс, хотя сидеть там и не очень удобно. Народ устраивался на своих местах, раскладывал фишки. Один мужчина пристраивал кальян. «Опять этот дымоход», – с раздражением подумал Саша. Другой переставлял столик с едой. Тонко запахло шашлыком. «Не успеет доесть, как вылетит… карты жратвы не любят», – впрочем, эта мысль была спорной, но Саша никогда за игрой не заказывал еды. Как бы ни хотелось.

Игра продолжилась. Но карта не шла. Если не семерка с тройкой, то двойка с валетом. Гусарские карты. Пару раз он пытался зайти в игру, колируя блайнд[5], но сбрасывал после чьего-нибудь рейза[6]. Тем временем определились два чип-лидера, одним из которых был немногословный мужчина с печаткой на руке.

Положение становилось угрожающим. Сашины фишки потихоньку таяли, и надежд попасть хотя бы на последнее из четырех призовых мест становилось все меньше. Сдача за сдачей. Пас. Пас и снова пас. Жилка от шашлыка попала мужчине между зубов, и он тщетно пытался вынуть ее зубочисткой. В какой-то момент он взглянул в свои карты и, цыкнув зубом, двинул от себя горку фишек. Олл ин. В уголке его рта маленьким кровоподтеком краснел соус. Единственная женщина за столом, худая симпатичная брюнетка с печальным взглядом, очень долго не входившая в игру, заколлировала этот олл ин. В ее взгляде скользнуло презрение. Все – пас. Шоудаун[7]. Мужчина резким движением, отбросив салфетку, как при игре в «дурака», ударил картами о стол. Две дамы. Брюнетка, опустив голову, устало перевернула двух королей. Вот уж совпало, так совпало. Несколько напряженных секунд и два короля выигрывают. Мужчина раздраженно доедает салат. Для него этот турнир закончен.

Ждать подходящей карты уже нет никакой возможности. Фишек все меньше и меньше. Сдача. Наклонившись, Саша глянул в карты. Король и тройка бубновые. Колл две тысячи. Невысокий худенький мужчина в очках, очень опасный игрок, повысил до шести тысяч. Мужчина с печаткой отколлировал этот рейз. Что же делать? Неужели это всё? Сбрасывать не имеет смысла.

Опустив голову, Саша принял ставку.

– В игре три человека, – сухо констатировал дилер и развернул флоп.

На стол легли король, еще король и пятерка. Вот это да! Триплет королей!!! Появился шанс. Но Саша был в невыгодной позиции, и его слово было первым.

– Чек, – его взгляд устремился куда-то в прокуренную даль.

Два противника тоже чек. Дилер как в замедленном кино переворачивал карту терна. Дама!

– Шесть тысяч, – произнес Саша и аккуратно поставил фишки перед собой. Его рука заметно дрожала.

– Сколько у вас фишек? – голос мужчины в очках был спокоен.

У Саши их осталось семь тысяч. Мужчина на секунду задумался и произнес сумму повышения. Двенадцать. Двенадцать тысяч. Мужчина с печаткой уравнял.

– Колл двенадцать тысяч? – вопрос звучал как приглашение домой.

Мысли молниями скакали у Саши в голове. «Все!.. финиш… что… что у них?.. и у того, и у другого… может, сэт или фулл хаус… какой нахер фулл хаус?.. может, блеф?.. единственный выход – это тройка… и то… вероятность шесть процентов… или сколько?.. три аута, всего три аута… приехал… все коту под хвост… не ссы… а может, не все так плохо… сбрасывать нет смысла… не ссать…»

– Время! – дилеру нужен был ответ.

– Олл ин! – и Саша встал из-за стола.

Мгновение отделяло его от проигрыша. Но ничего не поделаешь. Всего шесть процентов. Или четыре? Сейчас это уже не важно. Саша выпрямился. Кто-то чиркал зажигалкой. Мужчина в очках отхлебывал кофе из маленькой чашки, он был уверен в себе.

И вот он – ривер. Тройка!!! Тройка, тройка, тройка… Простая тройка пик. Саша не смог сдержать улыбки. Это был шанс. Его оппоненты, тем не менее, пошли в олл ин. На столе лежали две приличные кучи фишек.

– Шоудаун. Вскрываем карты, – дилер упорядочивал карты в колоде.

Человек с печаткой показал две дамы. Он был спокоен, уверен и потому перевернул карты самый первый, не в очередь. У него был фул хаус – три дамы – два короля.

– Ну, ты посмотри! – не смог удержать эмоции мужчина в очках и обреченным движением бросил на стол две пятерки. Он проиграл.

Все взгляды были теперь устремлены на Сашины карты. Мужчина с печаткой улыбался. Через мгновение он будет удивлен и удивлен неприятно. Движение руки. Игроки, и без того взвинченные такой сумасшедшей раздачей, взорвались возгласами. Вот это да!!! Король – три. Победа! Так-перетак!

Саша сел за стол. Чтобы ни случилось – он теперь знал – он победит.

Выходя из покерного клуба, Игнатьев был переполнен адреналином победы. Такое случается не часто. Восемьсот с небольшим долларов призовых приятно грели самолюбие. Он так хотел на воздух, что даже не стал в клубе заказывать такси. Наскоро со всеми распрощавшись, он буквально выбежал на улицу из прокуренного помещения. Прохладный, даже холодный ветер наполнил легкие. Боже, как хорошо! Он просто ураганом смел их всех со стола. В обнимку с удачей. Какие карты, какие карты! Красота! Хотелось кричать. Неплохо было бы отметить такое дело, но было уже поздно. Отойдя от клуба, от увидел недалеко оранжевый огонек такси. Сев в машину и назвав адрес, он опять с головой погрузился в свою победу. Негромко играло радио. Вдруг Саша услышал давно забытые аккорды. Это была старая-престарая композиция группы AC-DC «It’s a long way to the top».

– Сделайте, пожалуйста, погромче, – попросил Саша.

«Достали вы уже своим «погромче», – подумал таксист и делано-дружелюбно произнес:

– Ща подкрутим…

Звуки ритм-н-блюза лихо закручивались со звуком волынки. Саня был счастлив. И не думал он сейчас, какая тонкая грань разделяет счастье от ужаса и безысходности. Что такую хрупкую субстанцию, как счастье, могут безжалостно сломать и растоптать. И построенный мир рухнет. Безвозвратно.

– Саша вставай… Саша… Давай вставай… – легкое прикосновение к плечу, и глаза нехотя открылись.

– Танюш, еще пять минут… пять… мы все успеем… – Саша перевернулся на другой бок.

Жена вышла из спальни. Из зала слышались звуки телевизора. Сын смотрел мультфильмы. «И охота ему вставать в такую рань смотреть эту ерунду», – иногда задумывался Саша. Но сын просыпался каждое утро независимо от того, будни или выходной, и полчаса смотрел бесконечную повесть про Скуби-Ду. Значит, для него это важно.

Саша повернулся на спину и открыл глаза. Потолок. Надо просыпаться. Вчера был неплохой день и вечер. Сколько же дать жене из призовых? Посмотрим… Ё-мое… Как же не хочется сейчас просыпаться!.. Но надо.

Он поднялся с кровати, и все понеслось по накатанной. Все как обычно. Туалет. Полистал журнал, полный фотографий наших и зарубежных знаменитостей. Все дают откровенные интервью. Такое впечатление, что все это выдумка. Ложь. Так, с туалетом все. Ванная. Ментол зубной пасты.

Бриться не будем. Потому что вчера. Пойдет.

– Я кашу сварила овсяную… и яйца… Все на столе… нам надо поторопиться, – жена пошла в зал торопить ребенка.

– Денни-ис! Собираемся! – ее голос был назидательно-добрым. Саша не очень любил эту овсяную кашу, но желудок шалил и, прислушавшись к рекомендациям, ел ее. Ел постоянно и привык. А вот яйца он любил. Причем в любом виде. Если накрошить в кашу яиц, то вкус можно кардинально изменить в приятную сторону. Он сейчас так и сделал. Каши было много. Утром есть почти не хочется, и он еле ее доел. Выпил чаю. Так, всё, пора идти собираться.

– Доброе утро, командир! – сын Дениска в зале медленно собирался.

– Доброе утро, папа.

Саша шагнул к одежному шкафу. Он любил хорошо одеваться и в отличие от большинства своих коллег и имел не один и не два, а несколько костюмов.

Ценил хорошие галстуки. Вот и сейчас, одеваясь, подумал о том, что надо бы прикупить какой-нибудь новый. Уже даже был один галстучишко на примете. Модный и дорогой. И, конечно, часы. Их тоже было несколько пар. Какие сегодня? Вот эти. Тяжесть металлического браслета приятно почувствовала рука.

Еще несколько минут, и семья Игнатьевых в составе трех человек, пройдя по обшарпанному подъезду, спустилась по еще более обшарпанному лифту с седьмого этажа и, открыв ободранные двери, вышла на улицу. Саша переглянулся с Таней. Год назад был куплен дом в хорошем районе, и сейчас в нем заканчивался ремонт. Они скоро уедут отсюда. Был конец марта, и на улице по утрам гулял холодный ветер. Направились на автостоянку. Вот и машина. Поехали.

Надо было завезти сына бабушке – теще Игнатьева. Лавируя в переменчивом по скорости потоке, останавливаясь на светофорах, нарушая, выруливая и матерясь, каждый двигался к своей цели. Только что Сашу лихо подрезал «Ланос» с каким-то молокососом за рулем. Рядом, на пассажирском сидении скалился щербатым ртом его товарищ. Пришлось ощутимо резко тормознуть.

– Пидо… – Саша вспомнил, что с ним едет ребенок.

– Ну, ты посмотри, а… две козлятины! – все-таки возмущению нужно было вырваться на свет.

– А что они сделали, пап? – спросил Денис.

– Да они су… – подлый «Ланос» крутился под колесами, доставляя массу неудобств и неудовольствия.

Жена настороженно глянула на Сашу и принялась объяснять ребенку, как двое дядей поступили нехорошо, и так ездить нельзя. И когда он вырастет большой и купит себе дорогой автомобиль, то так делать не будет. Саша, молча, следил за дорогой.

Подъехали к дому Таниных родителей.

– Ну что, командир – пока! Давай там, чтобы было все хорошо, – Саша протянул Дениске руку. – До вечера.

– Пока, папа. Желаю тебе удачи, – и ребенок побежал к двери подъезда.

За ним быстрым шагом шла Таня. Саша остался в машине. Вспомнилась в который раз вчерашняя победа. Включил радио. Одна волна, другая третья… Везде одно и то же – идиотские базары ведущих на утренние темы. Так, еще одна кнопка. Новости.

– Вчера наблюдалось движение войск на грузинской стороне… эскалация напряженности в приграничных районах Южной Осетии… – обрывки дикторских фраз смешивались с помехами.

– Президент России подверг критике действия грузинского правительства…

Кем-то брошенный с балкона тонкий полиэтиленовый розовый пакетик бесновался на ветру. «Если он упадет в лужу – быть войне», – подумал Саша.

Пакет то подбрасывало вверх, то кидало к земле. До единственной во дворе лужи ему было чертовски далеко. «Ну, вот и чудно – миру-мир», – Саша уже, было, собирался переключить внимание на что-то другое, как пакет практически горизонтально рванул над землей к луже и плюхнулся в самый ее центр. «Неужели все-таки война?» – Саша в душе удивился жестокости случая. Послышался щелчок открываемой двери, и в машину села Татьяна.

Поехали.

– Эти сопли детсадовские невозможно ничем просто вылечить. Три дня ходит – две недели вычухиваем этот кашель и насморк, – Таня была раздражена, – Денису уже неинтересно у мамы. Ему нужен коллектив.

– Да я вроде у него соплей не заметил, – сказал Саша, поворачивая на проспект.

– Сопли есть! – с Таней было бесполезно спорить.

Они через огромную реку пересекли мост, который сразу выплеснул их в центр города. Жизнь кипела. Саша подвез жену к небольшому зданию старой постройки, до сих пор славящему своим архитектурным стилем социализм и, наверное, коммунизм. Тут находилась небольшая фирма, в которой супруга работала бухгалтером.

– Ну, все, пока, до вечера, – Таня потянулась к Саше за самым целомудренным в мире поцелуем.

– А ну подожди-ка, – и Саша протянул Саше три зеленые бумажки. На одной виднелась цифра 100, на двух других – по 50. – Твоя доля, – он лукаво улыбнулся.