Освобожденные

– Ладно, возможно, немного мы и целовались, но теперь уже спим. Мы завтра в долину поедем.

– Зачем?

– Там отдыхали наши друзья. Они пропали.

Брови у полицейского сошлись на переносице.

– Вы о тех, кого тут до вчерашнего дня искали?

– Да, сэр.

Он поморщился.

– Понимаю, тяжело, когда такое происходит с друзьями, но иногда бывают несчастные случаи. Я вам мешать не буду, но мне кажется, лучше бы вы вернулись домой к семьям. Вы своих ребят здесь не найдете. Мы тут под каждый камень заглянули.

– И мы благодарны вам за усердие, – заговорила Мэгги. – Но если мы сами не попробуем, то до конца жизни будем жалеть.

Полицейский кивнул.

– Я патрулирую вдоль шоссе всю ночь, – заметил он. – Спите. И чтоб никаких шур-мур.

– Есть, сэр, – сказал я и тихо засмеялся, глядя на покрасневшую Мэгги.

Когда полицейский ушел, у меня вырвался смешок. Мэгги одарила меня насупленным взглядом и шутливо ткнула в грудь.

– Не смешно.

– До чертиков.

– Кошмар какой, – прошептала она со вздохом. – Так стыдно.

– Ты как? – спросил я, улыбнувшись. – После всего этого.

– После всего… этого? – уточнила Мэгги застенчиво и тоже улыбнулась.

– Ага.

– Шикарно, – прошептала она. – Прекраснее некуда. Знаю, я как с катушек слетела… Прости. Я была немного не в себе, и ты прав: со мной столько всего творится, а тут еще мое тело… нуждается в тебе. – Она покачала головой. – Спасибо, что не воспользовался, что знаешь меня как свои пять пальцев… и понимаешь, какой я иногда бываю девочкой.

– А мне нравится, что ты девочка, – засмеялся я. – Да, тяга у наших тел сумасшедшая, но моя главная обязанность – защищать тебя. Я не могу тебе навредить.

– Знаю. – Она улыбнулась, вспоминая обо всем, что случилось этим вечером. – И все же я хочу пересечь с тобой черту.

– О, совсем скоро мы ее пересечем… и не только, – прорычал я. – Вот уж точно.

Мэгги захихикала, и, боже мой, как же привлекательно она это делала!

– Ай-ай-ай, Калеб Максвелл… – Она покачала головой.

– Мэгги Камилла, – прошептал я и позволил ей снова улечься. На этот раз мы уснули.

Проснулся я от горячего дыхания Мэгги на шее – она по-прежнему лежала на мне. Улыбнувшись, она приподняла голову, а затем потянулась. Черт…

Я приобнял ее за талию, а она осмотрелась по сторонам. И тут же переменилась в лице: увидела, где мы, и вспомнила, что здесь делаем. Приятная расслабленность улетучилась. Ну ладно. Пора за работу.

Я помог Мэгги встать, и она села рядом, надела носки и кеды.

– Готова? – спросил я, и так зная ответ.

– Готова.

Мы перебрались на передние сиденья и помчались вперед – в долину. Мэгги вручила мне еще одну говяжью палочку, а сама, глядя на горы, впилась в булку.

Шли часы, и вскоре дорога стала ужасно неровной. Домики, к которым направлялись ребята, располагались в горах, на другом конце долины. Для внедорожника подобный рельеф не представлял особой сложности, но на такой узкой дороге мне приходилось быть особенно внимательным. Я начинал сомневаться в нашей затее.

Когда мы наткнулись на машину Ральфа, Мэгги прямо сорвалась с места. Я нажал на тормоза, но не успел остановиться, как она выскочила из машины.

– Мэгги! – выдохнул я.

Я знал, что она волнуется, но не мог же я позволить ей разбиться…

Мэгги побежала вперед, и я выскочил следом. Она распахнула пассажирскую дверь брошенной машины, и лицо ее исказилось, потому что внутри никого не было.

Я потянулся к ней и обнял сзади, удерживая на месте.

– Мы же и так знали, что они бросили машину. Нужно ехать дальше.

– Я просто подумала, может… может, они вернулись.

– Мы не перестанем их искать, – пообещал я. – Пойдем.

Она послушалась и позволила снова усадить себя в машину. Тиран во мне был готов к бою. Я глубоко вдохнул, обежал внедорожник и уселся на свое сиденье. Мы объехали машину Ральфа и двинулись через открытые ворота, за которыми начиналась новая дорога. Мэгги молчала, но я ничего не имел против. Я вновь включил радио, взял ее за руку, и мы продолжили поиски.

Мэгги с молчаливой благодарностью сжала мою ладонь. Затем наклонилась вперед и, опершись на локти, принялась осматривать местность.

Я услышал, как пискнул мой телефон, и вынул его из кармана. Телефон предупредил, что сеть пропала.

Шикарно.

Сейчас нужно быть еще осторожнее, иначе сами здесь застрянем. Хорошо хоть я написал нашим отцам, куда мы едем. Правда, ответных сообщений так и не прочел. Но от отцов ничего хорошего не жди, особенно от Джима. Однако теперь я был главой своего клана и мог повезти нашу прозревшую Провидицу хоть на край света.

Я поморщился, вспомнив о Джиме. Он и так был от меня не в восторге, а после всего случившегося тем более не полюбит. Но Мэгги превыше всего. К тому же я не первый и не последний жених, у которого проблемы с родней невесты.

Я покосился на Мэгги. Она была так сосредоточена, что даже не улавливала моих мыслей. И даже не подозревала о доме, который я решил подарить ей на свадьбу. Я задумал такое, что наверняка и не снилось ни одному Виртуозу. Моя семья, само собой, расстроится и придет в ужас, но чему меня научила Мэгги – так это поступать по своему разумению: как лучше мне, нам.

Я знал, как именно все устрою, – сложность заключалась лишь в том, как провернуть все так, чтобы с наших плеч не полетели головы.

К вечеру пришлось подзаправиться. Больше бензина у нас не осталось. Я не хотел говорить этого Мэгги, но все-таки пришлось: если мы до утра их не найдем, то придется ехать домой. Она понимающе кивнула, но все равно расстроилась. Почему же она увидела Бекки в видении, но найти ее мы никак не можем?

Мы вышли из машины и немного прошлись пешком. Мэгги звала Бекки, а я звал Ральфа. Мы шли вдоль кустов и изгороди, пытаясь найти местечко, в котором мог бы спрятаться человек. А точнее – заснуть от усталости и голода.

Когда опустилась ночь, я повел тихо плачущую Мэгги обратно к машине.

Мэгги чувствовала себя ничтожеством: она ведь Провидица, так зачем ей было видение о Бекки, если найти ее она так и не смогла?.. Я даже не знал, как ее утешить.

На этот раз мы опустили сиденья и легли в заднем отсеке. Я расстелил свою толстовку, лег на нее и поманил Мэгги к себе. Она уткнулась лицом в мою шею, потому что так было удобнее и так она могла спрятаться от всего мира. Я вздохнул и принялся молча гладить ее по волосам. Я умирал от голода. Вяленая говядина давно закончилась, а напитки и крекеры мы решили сберечь для Бекки и Ральфа. Если, конечно, найдем их.

А потом вдруг я увидел то же, что и Мэгги: видение возникло так резко, что ее откинуло на спину. Я заметил в ее мыслях пещеру; Мэгги вскочила, и я понял, что ее повела какая-то посторонняя сила, совсем как раньше. Я молча выбежал за ней из машины.

Прошло минут десять, а Мэгги все бежала, и я уже начинал волноваться. Она спотыкалась о камни…

– Мэгги, – позвал было я, но она продолжила путь.

– Я не могу остановиться, – объяснила она мягко, а потом вдруг ахнула и резко повернула вправо.

Мы оба уставились на ярко-красную туфельку, торчавшую из маленькой пещеры. А потом бросились к ней.

– Бекки, – выдохнула Мэгги, опускаясь на колени рядом со своими друзьями. – Ральф! – выпалила она и потрясла его за руку. – Бекки! – Коснулась щеки Бекки и нежно ее погладила.

Тут глаза Бекки распахнулись, и я, выдохнув, поблагодарил Бога. Мэгги же молча приподняла голову Бекки и положила себе на колени, снова и снова повторяя, что все будет хорошо, все обошлось и мы отвезем их домой.

Я мысленно предупредил любимую, что сгоняю за машиной, и побежал обратно. Когда я возвращался к пещере, внедорожник так подпрыгивал и громыхал на камнях и кочках, что я не переставал морщиться. Потом нужно будет извиниться перед дядей Кеном.

Когда я ударил по тормозам и побежал к Мэгги, в голове мелькали сотни мрачных мыслей. Жив ли Ральф? Ведь видение лишь показало, что они были живы, – может, они вообще не выживут. А если они не выживут… Я и представить не мог, как Мэгги будет себя винить…

Я отбросил эти мысли и присел рядом с ней. Она так и не сдвинулась с места. Я тронул ее за руку, пытаясь привлечь внимание, и она вздрогнула.

– Детка, давай ее мне, – сказал я. – Я ее отнесу.

Мэгги кивнула. Я поднял Бекки на руки и помчался к заднему сиденью машины так быстро, как только мог. Осторожно опустив Бекки, я положил ее ноги на сиденье, а потом обежал внедорожник и открыл задний отсек. Я вернулся к Мэгги и увидел, как она, вся в слезах, гладит Ральфа по волосам.

Черт.

– Он жив, – пробормотала она, прервав мои мысли. – Но едва.

Она посторонилась, и я, нагнувшись, перекинул Ральфа через плечо. М-да… весил парнишка как танк. Дорогу до машины я проделал, тяжело дыша, а потом как можно мягче уложил его сзади. Мэгги забралась к нему, открыла бутылку воды и попыталась его напоить.

«Ты тоже попробуй ее напоить, Калеб. Пожалуйста».

Я открыл дверь и взглянул на Бекки. Потом потянулся за одной из бутылок и увидел, как она приоткрыла глаза. Бекки попыталась приподняться, и я ей помог. А потом она пила, пила и пила. Осушив бутылку, она вытерла рот дрожащей ладонью и спросила, где Ральф. Я указал на Мэгги, сидевшую сзади.

Похоже, именно на это Бекки и надеялась, потому что, увидев, как Ральф пьет воду, не смогла больше сдерживаться. Она схватила меня за руку, чтобы не упасть, и задрожала от рыданий.

Я опустился на край сиденья и приобнял ее. Хорошо, что Мэгги сейчас сосредоточена на деле и не читает их мысли. Я не сомневался: они пережили настоящий кошмар – и не хотел, чтобы Мэгги разделила их ужас.

Бекки плакала, но слез на моей рубашке не оставалось, так сильно был обезвожен ее организм. Я закрыл глаза, радуясь, что мы нашли ребят вовремя. Теперь им ничего не угрожало, а Мэгги не снедала вина. По крайней мере, я на это надеялся.

Бекки снова глянула мне через плечо и на секунду замерла, прежде чем наклониться и прошептать:

– Я видела какой-то свет… Когда вы нас нашли…

Провал.

– Это был фонарик, – попытался соврать я.

– Нет, – покачала головой Бекки и посмотрела на меня взглядом «Не-морочь-мне-голову». – Нет, не фонарик.

Полный провал. Как теперь объяснить человеку, что у Мэгги есть Дар и поэтому от нее исходят потоки энергии? Я поступил как трус и сменил тему.

– Ложись-ка сюда. – Я подвинулся и осторожно уложил ее на спину.

Бекки вздохнула, давая понять, что чувствует какой-то подвох. Я прикинулся дурачком.

– Так что случилось?

У нее задрожали губы. Я склонился и положил руку ей на голову, пытаясь немного успокоить. В руке что-то кольнуло. Так мое тело предупреждало, что эта девушка мне не принадлежит и я не должен к ней прикасаться.

Но я отбросил эту мысль и попытался передать всю свою заботу лучшей подруге Мэгги.

– У нас закончился бензин, – медленно начала Бекки. – Бензинная стрелка была на нуле, и это казалось невероятным. Ральф где-то за час до того заправился… И я сразу подумала – что-то неладно. Телефоны не ловили. Мы ждали-ждали, но когда стемнело, поняли, что за нами никто не придет… решили попробовать кого-нибудь позвать… А потом заблудились и не смогли найти машину.

– Ничего, – прошептал я, мысленно проклиная Маркуса. Я ни капли не сомневался, что без него здесь не обошлось. – Ш-ш. Поспи, ладно?

Она кивнула и устало зевнула.

– Детка, – тихо позвал я Мэгги. Потом обошел машину и уселся на край багажника. – Как Ральф?

– Выпил всю бутылку. – Она с облегчением улыбнулась. – Кажется, с ним все будет нормально.

– Ну хорошо… – Я не знал, как продолжить. – Но мы не можем везти их в больницу. И домой тоже. Ты же понимаешь?..

Она со вздохом кивнула:

– Знаю. Уотсоны не должны знать, что они живы.

– В городе найдем отель, а завтра поедем ко мне. Там и решим, что делать дальше.

– А ты не против? Что мы все к тебе завалимся? – Она прикусила губу. – Я ведь у тебя еще даже не была.

– Шутишь, что ли? Конечно, не против. Жаль, что я не смогу остаться с тобой наедине, но… – Даже я услышал, как осип мой голос.

Мэгги выбралась из-под Ральфа, который вновь потерял сознание, и приблизилась ко мне. Я помог ей спуститься и обхватил ее руками.

– Я с самого начала мечтал о том, чтобы ты ко мне завалилась.

– Спасибо, – прошептала Мэгги. Она подавила всхлип и вздрогнула. – Спасибо, что так добр к моей подруге.

– Не за что, детка. Не за что. – Я коснулся ее затылка и притянул к себе.

Мэгги попыталась меня остановить:

– Не надо, Калеб, я сейчас снова расплачусь. Пойдем уже…

– Сопротивление бесполезно. – Я улыбнулся и поманил ее пальцами к себе, а она еле сдержала улыбку и закатила глаза. – Иди сюда.

Мэгги картинно вздохнула, но когда она сжала меня в объятиях и прильнула щекой к моей груди, это оказалось красноречивее всяких слов. Я знал, что дел у нас много, но Мэгги нуждалась в этой близости. Она нуждалась в моем успокаивающем, живительном прикосновении, без которого не могла бы избавиться от дурных мыслей и помочь друзьям. Я провел пальцами по волосам Мэгги и надел на ее голову капюшон толстовки. – Холодно. Пора ехать. Все хорошо?

– Будет, когда эти двое окажутся в безопасности. – Мэгги крепко зажмурилась. – Она чуть не умерла. А я решила, что все-таки умерла.

– Мы найдем Маркуса, можешь не волноваться, – пообещал я. – И когда найдем, я покончу с ним, как должен был покончить еще очень давно.

Она подняла на меня взгляд. Я думал, Мэгги придет в ужас, но она кивнула:

– А я не отойду от тебя ни на шаг.

Я не стал спорить или соглашаться. Я просто коснулся двумя пальцами ее подбородка и поцеловал в губы. Потом кивнул в сторону машины и забрался на водительское сиденье.

Нужно найти отель на ночь. И нельзя никому говорить о том, что они живы. Пока.

Это было самое паршивое, потому что лицо миссис Ти не выходило у меня из головы. Мама Бекки заслужила правду, но пока нам не следовало раскрывать свой секрет.

Разворачивая машину, я увидел, как Мэгги тянется к Бекки и берет ее за руку, а затем снимает толстовку и укрывает ею подругу. Я включил обогреватель на максимум и попытался не думать о том, как Мэгги мерзнет в своей маечке.

Вскоре она прильнула ко мне и, положив голову на мое плечо, уснула. И тогда я понял, что дело сделано. Ночь миновала, а моя Мэгги спасла друзей. Своим Даром.

Я очень надеялся, что мы сможем списать все увиденные Бекки странности на галлюцинации. А если нет – что ж, значит, у нас неприятности.

Глава 5. Мэгги

Бекки навалилась на меня всем телом, держась из последних сил. Мы поднимались по лестнице отеля к своему номеру. Позади нас Калеб точно так же тащил Ральфа.

После крекеров и энергетических напитков нашим друзьям стало лучше, но они были измождены. Отвезти их в больницу мы не могли, так как не знали, следят ли за нами Уотсоны. Однако сомнений не оставалось: случившееся было их рук делом. Мы с Калебом это нутром чуяли и рисковать не собирались.

Мы приволокли друзей в отель и больше ни на шаг от них не отходили, желая убедиться, что они целы и невредимы. Ходить и говорить они могли… ну, вроде того. Мы решили, что после отдыха им станет лучше, и уложили в постель. Грязными, конечно, ну да ладно. Спустя минуту они уже лежали, и, что самое милое, Ральф шарил руками по простыням в поисках Бекки. А когда нашел ее, то из последних сил приподнял и притянул к себе. И, глядя, как они цепляются друг за друга, я вдруг ощутила небывалое облегчение. На глаза навернулись слезы.

А потом со спины меня обнял Калеб. Убрав в сторону мои короткие волосы, он поцеловал меня в затылок.

– Ты справилась, детка, – шепнул он, и его губы в такт словам прошлись по моей коже. – Ты их нашла. Умница.

Я кивнула и повернулась к нему. Он потянул меня к кровати и прямо в одежде уложил под одеяло. Я скинула свои кеды, а Калеб – свои. Он улегся рядом и обнял меня точно так же, как Ральф – Бекки.

Им больше ничего не угрожало.

Прильнув к груди Калеба, я вздохнула и провалилась в сон.

Разбудило меня шипение душа. Я приподняла голову и обнаружила, что одна в постели осталась. Бекки и Ральф по-прежнему лежали на соседней кровати. Дрыхли без задних ног. Я улыбнулась.

Им ничего не угрожает.

Я обнаружила, что укутана одеялом до самого подбородка. В комнате было необычайно жарко: накануне мы так и не включили кондиционер. Да и пар, проникавший в комнату из-под двери ванной, делу не помогал.

Я выбралась из-под одеяла и включила кондиционер (пора проветрить затхлую комнату!), потом проверила, дышат ли Ребекка с Ральфом (знаю-знаю, это глупо!), и остановилась у двери в ванную. Я задумалась: постучать? ворваться без стука?

Сжав ладонью старую латунную ручку, я вспомнила, что мы с Калебом «стоим на границе», и почувствовала, как краснею – от удовольствия и, признаться, смущения. Для меня все это было столь ново, но так приятно… И мое тело спокойно приветствовало перемену.

Выбрала я нечто среднее: сначала тихо постучала, а затем, не дождавшись ответа, открыла дверь.

– Привет, – сказал Калеб.

– Привет. Не спалось? – Я подошла к зеркалу и вытерла его полотенцем.

– Не-а. Меня папа разбудил своим сообщением. Он вроде как злится.

Стеклянная дверь запотела ровно настолько, что за ней я могла различить лишь неясную тень. Но я поняла, что Калеб моет голову.

– Из-за чего?

– Ну, судя по всему, из-за того, что я один сбежал в горы с Провидицей. А так главе нашего клана вести себя не подобает. – В его голосе послышалась насмешка. Он злился на своего отца, и мне это не нравилось. Я уселась на один из шкафчиков.

– Прости. Ты это ради меня…

– Я не жалуюсь. Просто иногда он забывает, особенно при разговоре по телефону, что мне больше не пятнадцать и не нужно меня постоянно пичкать правилами. Мы же не отдыхать улизнули, а спасать твоих друзей.

– Прости, – пробормотала я снова.

Он высунулся из-за двери.

– Не извиняйся. Ты Провидица, черт возьми, и можешь делать все, что душе угодно. – Калеб расплылся в улыбке. – Кстати, – он закрыл дверцу, прежде чем продолжить, – тут только две зубные щетки. Давай одну поделим мы, а другую отдадим ребятам?

Делиться с ним зубной щеткой? Я никогда еще об этом не думала. А у женатых что, принято чистить зубы одной щеткой?

Сквозь шум воды послышался насмешливый голос Калеба:

– Не парься из-за этого, детка. – Он снова высунул голову. – Мой язык уже побывал у тебя во рту. А твой – у меня. Бактериями мы обменялись. Не велика беда.

– Знаю, – ответила я и усмехнулась, будто вовсе не разволновалась. – Я это знаю.

Калеб рассмеялся и вновь исчез в душе. Я вынула из упаковки зубную щетку. М-да, такой дешевки я еще не видела. Затем почистила зубы и смыла с лица остатки сна и черную крошку туши под глазами.

– Какие у нас планы на сегодня?

– Двинем ко мне, как только все проснутся. Уотсоны наверняка ждут, что мы туда поедем. Надо будет только незаметно провести ребят в дом. А потом решим, что дальше. Я просто еще не понял, что у Уотсонов на уме: следят они за нами или просто балуются, понимаешь?

Я вздохнула.

– Когда же они зарубят себе на носу, что с Джейкобсонами шутки плохи?

Калеб снова засмеялся и выключил воду.

– Дай-ка мне полотенце, детка.

Я бросила ему полотенце. Через несколько секунд Калеб предстал передо мной: по коже стекает вода, а он довольно ухмыляется. Он ждал, что я засмущаюсь, струшу, как во дворце, но во мне что-то изменилось. Теперь верх надо мной брало мое тело. Я больше не защищалась. Я шла в бой. Осторожнее, Калеб, не то окажешься на лопатках.

Я прошла к нему по влажному полу и погладила татуировку-звездочку на его плече.

– А эта к чему?

– М-м… восстание?.. – Он усмехнулся. – Я всегда хотел больше татушек в тему с луной, ну, символом нашего клана. Папа от этого был не в восторге, пускай и самую первую мне подарило собственное тело. – Калеб потер запястье. – Жалость какая. Но он смирился, потому что мама за меня заступилась, а с мамой он долго ругаться не может.

– Еще бы! – Я вспомнила, как Питер шлепнул ее пониже спины в летнем домике. – Спорю, твоя мама умеет убеждать.

Калеб качнул головой на душевую:

– Пойдешь?

Я кивнула.

– Зубная щетка на раковине.

Опять же – если он думал, что я засмущаюсь и попрошу его уйти, то ошибался. Я двинулась к душу, стягивая на ходу майку, а все остальное сняла уже за закрытой дверью и вышвырнула сверху. Боковым зрением я видела, как Калеб, не шевелясь, стоит на месте. Он думал о том, как я изменилась, но перемену эту не понимал, хотя и был ею взволнован; с чего вдруг мое запечатленное тело так настойчиво хотело… то, чего хотело?..

Калеб думал о нашей первой брачной ночи: он ждал, что я перепугаюсь и засмущаюсь, – но вчера, в машине, был приятно удивлен.

Он хотел пойти дальше. Всегда только вперед.

Наши тела, настроенные на один лад, жаждали найти друг в друге утешение и удовлетворение. Я так увлеклась своим прорицательством, что подавляла в себе всякое чувство; но когда забот стало меньше, оно будто вскрикнуло: «О-о, мы снова в деле!»

Я улыбнулась и высунулась из душевой, точно как Калеб.

– Не парься из-за этого, детка, – повторила за ним я и, вскинув брови, закрыла дверцу.

Калеб засмеялся, и я услышала, как он включил кран.

Вскоре я вышла, натянула грязную одежду и покинула ванную. Калеб, стоявший у окна, обернулся.

– Накупалась?

Я кивнула. Он медленно подошел ко мне и обнял за талию. Его лицо было в каких-то сантиметрах от моего, и под пристальным взглядом я задышала чаще. Мягко, почти шепотом, Калеб сказал:

– Я рад, что ты не смущаешься. И рад, что ты готова.

Я не покраснела (счастье-то какое!), а ободряюще улыбнулась. Похоже, улыбка подействовала, потому что Калеб взял мое лицо в ладони.

– Поверь, меньше всего я хотел, чтобы ты боялась. Ожидал этого, – признался он, – но не хотел. Поэтому я счастлив… Счастлив, что ты так же, как и я, к этому готова, – хрипло закончил он, чуть сжав объятия.

– С тобой я не боюсь ничего, – вдруг осознала я.

Вот оно, то самое! Вот что изменилось. Я наконец-то поняла, что Калеб никогда-никогда не причинит мне боли, ни при каких обстоятельствах. Он снова и снова рисковал своей жизнью, пытаясь мне это доказать. И ужасы, пережитые нами в Лондоне, стали еще одним тому подтверждением.

Калеб кивнул, соглашаясь с моими мыслями.

– Я рад, что ты наконец-то это поняла. – Он улыбался с мужественным самодовольством – волнующе, очаровательно и тепло. – Мои ладони могут прикасаться к тебе с одной только нежностью. Если, конечно, ты сама не захочешь другого. – Он приподнял брови, полагая, что я возражу, но я молчала, ожидая продолжения. – Мои руки никогда не станут оковами, но будут обнимать тебя так крепко, как позволишь. Жду не дождусь, когда ты окончательно станешь моей. Каждая твоя частичка принадлежит мне, Мэгги. Мне.

Я кивнула; Калеб по-прежнему сжимал ладонями мое лицо. Потом он подался вперед и прошептал:

– Скажи это.

И я сказала, не сомневаясь ни секунды:

– Я твоя. – А он был моим.

– Так точно, черт подери, – расплылся он в улыбке. Потом притянул меня к себе и приподнял. Его язык скользнул по моему, и я почувствовала вкус зубной пасты. Не отрываясь, я захихикала и обхватила Калеба руками. Он засмеялся в ответ. Его руки сжали меня сильнее, и только я встала поудобнее, как послышался чей-то сонный вздох.

Калеб отстранился. Я облизнула губы и покосилась на часы. Чуть за одиннадцать. Потом повернулась и поймала взгляд Бекки. Она была бледна, а ее глаза – полны слез.

– Это правда? Мне не приснилось, что вы нас спасли?

От этих слов я сама чуть не расплакалась.

– Правда, правда. – Я опустилась на колени и положила голову на ее подушку. – Как ты себя чувствуешь?

– Как будто побраталась с мясорубкой.

– Представляю. – В горле у меня встал ком. – Прости меня за все…

– А тебя-то за что? – Она всхлипнула и внимательнее на меня взглянула. – Как вы вообще нас нашли? И какого черта ты смоталась со своим студентиком в Лондон, а мне – ни словечка?

– Вот она, моя Бекки, – засмеялась я, и подруга попыталась улыбнуться. – За студентика меня тоже прости.

– Об этом мы попозже потолкуем. А сейчас – зов природы… – Она снова вздохнула и попыталась привстать.

Я потянулась ей помочь, но краем глаза увидела Калеба. Скрестив руки на груди, он стоял в ногах кровати. Я встретилась с ним взглядом, и он улыбнулся.

Бекки щелкнула пальцами у меня перед лицом:

– Ау! Не поможешь сестренке? – Я перекинула ее руку через свое плечо. – Я понимаю, сиделкой быть не круто, но все же.

– Умолкни, – засмеялась я.

Я усадила Бекки на унитаз и по ее просьбе включила воду в кране. Потом, опять же по ее просьбе, осталась ждать в комнате. Я спросила, хочет ли она в душ, но Бекки ответила, что без чистой одежды это бессмысленно. Ее вещи были в таком состоянии, что я согласилась. Затем помогла ей вернуться в кровать.