Хардкор

«Я вернусь». Эх, мальчишка… Оттуда редко кто может вернуться сам.

Я попытался подсоединиться к игре, но канал оказался заблокирован – служба безопасности перекрыла возникшую лазейку. Тогда я вошел в виртлайф своего города. Макет площади Согласия пестрел объявлениями и новостными каналами. Вспыхивали сообщения групповой рассылки. Я тут же получил личное уведомление:

«From Maniak to Lambert: Игорь, ты читаешь мой месседж? Игорь, это Маньяк. Что делать с акциями «Транснефти»?»

Я нажал «Delete», включился в групповую рассылку и мысленно набрал сообщение: «Ламберт вызывает Джонни. Надо срочно встретиться». Отправил в сеть и принялся ждать ответ. В ленте групповой рассылки бежали сообщения.

«Люди! Я сдал сопромат! Свобода! Леха».

«Продаю детскую коляску».

«Ламберт, что делать с акциями? Отзовись».

«Горячее предложение массажного салона».

Несколько голубей подлетели к моему виртуалу и принялись водить вокруг хоровод – программисты-шутники постарались. А вот и появился нужный мне ответ.

«Джонни получил сообщение Ламберта».

Я улыбнулся и подошел к фонтану в центре площади. На сей раз дизайнеры местного виртлайфа запустили в него золотых рыбок. В отличие от реала вода в фонтане была чистой и пахла свежестью, а не хлором. Несколько пар с детьми любовались рыбками. Стоящий на каменном бордюре ребенок, поддерживаемый матерью, бросал в воду хлебные крошки. Девушка с волосами цвета радуги с интересом наблюдала за этим процессом, опустив подбородок на сложенные руки. Увидев меня, она улыбнулась и помахала рукой.

– Джонни? – неуверенно спросил я.

Ее виртуалу на вид лет пятнадцать, не больше. Одета в джинсовые шорты и черную футболку с голубым солнцем, от которого расходятся синие протуберанцы. Девушка подхватила меня под руку и потащила к ближайшей скамье.

– Кто же еще? Кыш-кыш! – разогнала она голубей со скамьи. – Не всегда же приходить к ретурнеру в маске Анонимуса?

И вправду. Ведь под виртуалом с волосами радужного цвета мог скрываться кто угодно. Если Джонни – это вообще один человек. Я мог бы проследить подключение его виртуала, но никогда этого не делал.

– Что за программа «BHRet»? – спросил я.

Улыбка не сошла с лица Джонни, но стала неестественной.

– Очень интересный вопрос, – сказала Джонни. – Задам ответный. Что ты слышал о Черном Хакере?

Я пожал плечами.

– Городская легенда. Часть современного фольклора. Его не существует.

– Джонни тоже не существует. Но ты с кем-то разговариваешь.

– Ближе к делу, что за программа?

Начало появляться раздражение. Я перечислял Джонни достаточно средств, чтобы тот давал ясную информацию, когда она мне необходима.

Джонни стремительно нагнулась, схватила голубя и посадила к себе на колени. Сизарь не думал вырываться, видимо, такое поведение не было заложено в его программе, он лишь пялился на нас удивленным взглядом.

– Говорят, он мог проникать в любую игру и возвращаться, когда захочет. – Джонни погладила голубя по голове, задержав руку на его шее, словно раздумывая, а не свернуть ли ее? – Мог обходить любую защиту. Ходят слухи, что Черный Хакер обладал возможностью записывать накопленные виртуалом игровые умения в мозг человека. Обратная связь.

– Бред, – сказал я.

Джонни неожиданно подбросила голубя, и он улетел, громко хлопая крыльями.

– Так говорят. Возможно, он даже написал программу для этого. Все ее ищут. «BHRet» – Black Hacker Return, мне кажется, название расшифровывается именно так. Кому-то улыбнулась удача?

– Или скорчила гримасу, – вздохнул я. – Второй вопрос: мне нужно проникнуть в игру «Хвергельмир».

– Жаль, что это может оказаться нашей последней встречей, – сказала Джонни.

– Почему? – удивился я.

– Ты знаешь, что такое режим «хардкор»?

– Просвети.

Хотя я знал.

– У игрока одна жизнь. После гибели игровой виртуал и сохраненная игра стираются безвозвратно. Для пространства Чендлера это означает гибель сознания, – она взмахнула радужными кудрями. – Если туда пойдет наш великий ретурнер, то есть шанс, что обратно он не вернется. Значит, мои расценки на сей раз по тройному тарифу.

– В игре активирован лишь этот режим?

– Так говорят.

– Хорошо, – сказал я. – Когда откроешь путь?

Режим «хардкор». Значит, Ежику угрожает постоянная опасность. Погибнет его виртуал, и сознание сотрется вместе с ним. Что же ты натворил!

– Такие игры хорошо защищены. Нужен квантовый ключ. Мне необходимо кое с кем связаться. Я передам тебе ключ лично в пять вечера. Такой расклад тебя устроит?

– Нет. Раньше нельзя?

– Вот и ладушки. Значит, в пять, договорились. Да, и еще.

– Что?

Может быть, Ежика в эту минуту убивают, а я болтаю с раскрашенным под павлина неформалом.

– Говорят, что эту игру создал сам Черный Хакер. Возможно, его программа по обратной связи действует лишь в его игре? Что скажешь? – хитро улыбнулась Джонни.

– До вечера, – сказал я.

* * *

Красная горбушка солнца выглядывала над черепичной крышей дома купца Пережогова, сохранившегося с девятнадцатого века, и купала свое отражение в фонтане. Рядом с солнцем плавали кленовые листья, несколько окурков и мое отражение, в котором преобладал цвет соломы. Я вспомнил, как в институте шутили, что мы с Марией красимся одной краской – мои волосы были и остаются такими же светлыми, как и у нее. Седина в них почти не заметна. Да и вообще, если подумать, у меня красивое лицо – выраженный нос с горбинкой, волевой подбородок, какой обычно изображают у древних викингов на картинках. Сейчас выхвачу меч, спою арию и пойду сражаться с драконом Фафниром. Как там переводил Корнеев «Песнь о Нибелунгах»?

Полны чудес сказанья давно минувших днейПро громкие деянья былых богатырей.Про их пиры, забавы, несчастия и горе,И распри их кровавые услышите вы вскоре.

Или не услышите. Где же, черт возьми, Джонни, почему она задерживается? Хотя только без пяти минут пять. Нет, не буду убивать Фафнира, я ведь не варяг, я – француз в пятом поколении, хотя по-французски не понимаю ни слова. Интересно, не водятся ли в фонтане лягушки? Что-то мне есть захотелось.

Джонни появилась, когда часы в доме Пережогова пробили пять раз. В воде словно мелькнула стайка разноцветных рыбок – проплыло радужное отражение. Джонни похлопала меня по плечу, и я оглянулся.

В жизни она была точно такой же, как в виртуальности. Волосы цвета радуги спадали на веснушчатые щеки. Губы расплывались в задорной улыбке, демонстрируя щель между передними зубами.

– Держи на память, Ламберт, – сказала Джонни и протянула мне фарфоровую маску Анонимуса.

– Деньги перечислены.

Я покрутил маску в руке, не зная, куда ее пристроить.

– Знаю, иначе бы не пришла. Возьми ключ.

Она протянула руку, и в мою ладонь опустился чип квантовой памяти.

– Спасибо, – сказал я.

– И еще здесь информация об игре, – добавила она.

Джонни отошла на несколько шагов. Я отметил, что ходить на высоких шпильках она совершенно не умеет. Оглянулась и помахала мне рукой.

– Возвращайся, ретурнер, я буду ждать.

И я помахал ей в ответ улыбающейся маской.

* * *

Мария снова ждала меня у входных дверей. Я протиснулся мимо, наши лица оказались близко, и аромат ее духов вновь ударил в нос.

– Подожди, – она схватила меня за руку. – Игорь, ты ведь спасешь моего сына?

Режим «хардкор», но как я могу сказать ей об этом?

– Да, я постараюсь.

Стандартный, ничего не обещающий ответ.

– Спасибо, – Мария вдруг меня обняла, прижалась всем телом. – Он хотел обратиться в госслужбу, но я отговорила. Ты же справишься лучше, я знаю.

Она посмотрела мне в глаза и провела рукой по моей щеке. Я поцеловал ее раскрытую ладонь.

– Олег вышел, но скоро вернется.

Мария прикоснулась губами к моим губам. Я ответил – жадно, захлебываясь, покрывая ее лицо поцелуями.

– Спаси его, спаси, – шептала она.

Мария, ее глаза, теплота ее губ, стройность ее тела – прошлое вновь вернулось, словно не было прошедших лет. Но Ежик может погибнуть в любую минуту.

– Он только мой сын, не его, – шептала она, закрыв глаза.

– Не его? – Я почувствовал, как мое сердце забилось еще быстрее. – Неужели он от меня? И ты молчала?

– Нет, не от тебя. Ты его не знаешь. Но это неважно.

Я вернул на место расстегнутый ворот ее кофты.

– Мне надо спешить, – сказал я. – Держи, – и протянул ей фарфоровую улыбающуюся маску.

Она непонимающе на нее посмотрела.

– Хорошо, что я на тебе не женился, – добавил я и пошел по коридору в детскую комнату.

Идти получилось ровно, почти не шатаясь, хотя ноги дрожали. Едва я дошел до комнаты, как в прихожей появился запыхавшийся Олег.

– Успел! – выкрикнул он. – Подожди меня. Я сейчас. Уф…

Он отдышался, достал изо рта электронную сигарету и сунул в карман.

– Я иду с тобой.

– Нет!

– Да! Я так решил. Купил систему жизнеобеспечения. Я хочу с тобой. Мария о нас позаботится. Я должен вернуть сына. Какой же я иначе отец?

– Я работаю один.

– Но я не буду обузой.

Олег прошел в комнату следом за мной.

– Ты не понимаешь, что такое игра, – прошептал я, глядя ему в глаза. – Она сожрет тебя с потрохами.

– Но ты же всегда возвращаешься, – сказал он.

– Это моя работа. Ты так не сможешь.

– Смогу. Я не забуду себя.

– Но в этой игре включен режим «хардкор».

Олег побледнел. Он знал, знал, мой старый друг, что это такое.

– Тем более, – сказал он. – Заводи свою шарманку.

Я пожал плечами. Почему-то охватило равнодушие. Кто я такой, чтобы мешать человеку погибнуть, если он сам того желает?

У компьютера уже поставили третий стул. Олег установил возле себя капельницу и теперь неловко держал иглу между указательным и средним пальцами.

– Уколешь? – спросил он.

– Давай. Ты хоть подгузник надел?

– Э-э-э… Ну да.

Позади нас стояла Мария. Она не спорила, просто молчаливо помогла Олегу привязать руки к подлокотникам, затем, после того как я вогнал иглу в его вену, закрепить ее лейкопластырем.

Я вставил память в компьютер.

– Есть контакт, – смог улыбнуться Олег. – Я подключаюсь.

Вслед за ним подключился и я. Уже входя в сеть, я почувствовал губы Марии у себя на щеке.

Вторая авентюра

Железный лес

«Хвергельмир» встретил меня туманом. В главном меню игры молочные потоки низвергались тугими переплетающимися жгутами и исчезали в кипящей бездне. В тумане кто-то ходил. Кто-то огромный бесшумно переставлял суставчатые лапы, тяжело вздыхал, и тогда по белой мгле пробегали волны и обнажались торчащие из бездны черные ветви деревьев. Казалось, что до тебя пытаются дотянуться их скрюченные пальцы, схватить и утащить в белое безмолвие.

На фоне всего этого предлагалось создать персонажа. Только выбора практически не было – лишь человек, воин или волшебник, лишь твой изначальный виртуал, одетый в кожаную куртку, штаны и с мечом на поясе. «Хвергельмир» с самого начала заставлял играть по своим правилам, заключая в жесткие рамки. В информации, предоставленной Джонни, написано о том, что эта игра противостояния людей и порождений Железного леса, но везде и без ограничений активирован режим «игрок против игрока». Зная об этом, можно сказать, что здесь не до противоборства с темными тварями, ибо самым страшным врагом являются другие игроки. Убей первым, или будешь убит. Беги быстрее, стань хитрее, потому что к такому призывает сама игра.

Здесь нет места пощаде. Здесь все решает сила, и у меня лишь одна цель – найти и спасти Ежика, любой ценой.

Умения в игре приобретаются в процессе их изучения и наращиваются во время использования. Начальный уровень каждого умения – первый. Количество единиц жизни среднестатистического персонажа – десять. Сила, ловкость, интеллект подбираются игрой при старте, как наиболее соответствующие вашему виртуалу. Предельное значение, которое можешь получить в игре, – двадцать. Но много ли игроков дожило до таких характеристик? Ну что ж… Я нажал на старт, туман ринулся мне в лицо, залепил глаза и уши, стало трудно дышать.

Сквозь мглу перед глазами появились мои начальные характеристики: «Сила – 5, ловкость – 6, интеллект – 4».

Я упал на колени, а когда поднялся, то обнаружил себя стоящим на поляне посреди леса.

Лесную глубину скрывал туман. Из него выступали деревья-великаны, окружали тебя, подавляли непонятной чуждостью. Отвернись, и покажется, что они подобрались еще ближе. На них почти не было листьев. Редкие, высохшие, они выглядели так, будто этот лес забыл, что такое зелень. В вышине ветви переплетались, создавая над головой черную сеть. С них свешивались седые пряди и едва заметно раскачивались от дуновения холодного ветра.

Землю покрывала опавшая листва и коричневый с пепельными вкраплениями мох, из которого поднимались на длинных стеблях темные чашечки, полные липких семян. Когда я касался их носком сапога, чашечки лопались с едва слышными хлопками и разбрасывали семена вокруг. Стоило опустить ногу в мягкий лесной ковер, как в том месте, куда ты ступал, хлюпала вода, а где-то в глубине земли, там, куда уходили корни лесных гигантов и цверги ковали магическое железо, этому звуку вторило подземное эхо.

Хлюп-плюх, хлюп-плюх – было непривычно так идти, ощущая, будто из леса кто-то смотрит тебе в спину. Но убегающая с поляны тропинка звала за собой к городу-всех-дорог. Когда-то Вормс служил пристанищем купцов и искателей наживы, куда стекались все, кто жаждал славы и легких денег. Теперь же былая слава города ушла. Железный лес подступил к его стенам, и не осталось храбрых воинов, которые бы противостояли порождениям тьмы. Но если у тебя нет в кармане ни гроша, а меч – единственное твое сокровище, то ноги сами ведут к городу-всех-дорог. Игорь, говорят они, хватит тебе бродить ледяными торосами, следуя за дыханием морозных великанов. Пора тебе погреться среди городских дев, чьи губы красны, словно спелые вишни, а груди-холмы возвышаются на белоснежной равнине и теплые бедра обещают бессонные ночи.

– Кар-р-р! – сидящий на ветке черный ворон разогнал криком лесную тишину, его возглас перешел в затихающее утробное урчание.

Птица смотрела на меня красным глазом и урчала. Я погрозил ей кулаком. Рукав куртки задрался, и я увидел татуировку. «Игорь Ламберт», – было написано большими буквами от локтя до кисти. Трудно не заметить.

Стоять! Какие девы?! Это же всего лишь игра, и я пришел сюда не за усладами, а чтобы спасти Ежика.

– Р-р-р, – сказал ворон.

Я – Игорь Ламберт, ретурнер. Я не морской охотник, чья хижина завешена шкурами белых моржей, а всего лишь коммерческий советник. «Что делать с акциями?» «Продавай». «Это я, Маньяк. Игорь, ты меня слышишь?» Я схватился за голову. Прошлой весной я не побеждал на турнире Одноглазого Флинна, а отдыхал на Черном море, купался в теплой воде и ловил пучеглазых бычков среди скользких прибрежных камней. Не я пустил стрелу точно между глаз ледяного дракона. Не я преодолел перевал воющих духов в самую лютую пору.

Реальные воспоминания возвращались, ложные блекли, выцветали, будто фильм, который ты видел давно и уже успел почти позабыть. Мир потерял свою глубину. Он оставался наполненным цветом, запахами и звуками, но утратил то неуловимое, что отличает реальность от игры. Вон на дереве возле ворона едва заметно выступает полигон. Дизайнер допустил ляп, и сразу видно, что это не дерево, а лишь объемная модель. Оно не настоящее. Вместо солнца здесь динамическое освещение. Вместо жизни – иллюзия, в которую нас заставляют поверить.

Ворон прервал урчание, сорвался с места и с шумом улетел. На землю опустилось несколько сухих листьев и черное перо.

Что-то не давало мне покоя. Воспоминания – настоящие, живые, появлялись перед глазами. Ежик, улыбающаяся фарфоровая маска, Мария, ее губы, резкий и сладкий запах духов, Олег… Он же пошел следом за мной! Где же мой старый друг?

Олег стоял на соседней поляне, вглядываясь в лесной туман. Его рука сжимала меч.

– Олег! – воскликнул я.

– Тихо! – поднял он руку и еще некоторое время следил за туманом. Затем обернулся ко мне, но меч не опустил. – Кто ты, странник?

– Очнись, – сказал я. – Мы в игре. Мы пришли спасти твоего сына.

Его глаза прищурились.

– Здесь обитают тролли. Они повсюду и могут оказаться кем угодно. Притвориться черным камнем или сухим деревом, вороном в небе или путником на дороге.

Его левая рука выводила узоры, я следил, как ловко двигались на ней пальцы. Казалось, что они оставляли горящие следы в холодном воздухе.

– Речи троллей сладки и обманчивы. Бойся их и не доверяй никому, ибо тролли разорвут твое тело и выпьют мозг.

Огненные знаки складывались в руны. Письмена таяли в воздухе красными угольками.

– Олег… – прошептал я, завороженно следя за его действиями.

– Умри! – воскликнул мой друг, вскинул руку, и мне в лицо ударил сноп пламени.

Я едва успел отшатнуться, почувствовал, как опалило лицо, упал в мох, перекатился и вскочил на ноги. Ах ты, гад! Гаденыш! Убить меня решил?! Мой меч покинул ножны. Возникло сообщение:

«Получено умение – «Владение мечом», уровень первый».

Да, да, говори, рассказывай мне о событиях в игре. Пока я их вижу, то отдаю себе отчет в том, что мы в придуманном мире. Но если вновь все станет настоящем, это будет означать, что «Хвергельмир» снова поглотил меня, сделал своей частью. Как Олега.

Он ударил первым. Сражался, держа меч в правой руке. Пальцы левой продолжали танцевать свой огненный танец, шевелились без всякой связи друг с другом. Я отбил выпад и ударил локтем в лицо, разбивая в кровь его губы. Олег отшатнулся. Замер, выставив перед собой оружие, попытался стереть кровь тыльной частью ладони, но лишь размазал по щеке.

– Ты не тролль, – он сплюнул под ноги. – Я помню тебя. Ты приходил в мой дом, охотник. Вторгся, когда не было хозяина, и целовал мою жену. Ты предлагал ей шкуру ледяного дракона, которая играет на солнце, как груда драгоценностей, за похоть с тобой.

Над его ладонью в воздухе появились горящие руны.

– Вспоминай, Олег, вспоминай! Ты путаешься, в твоей голове творится каша. Реальность смешивается с выдуманной историей. Я твой друг. Но это ты когда-то увел мою невесту.

Новый сноп огня был ожидаемый, я с легкостью от него ушел. Вспыхнула ответная ярость – кипящая, затмевающая сознание. Я ударил наотмашь, выбивая меч из его рук. Едва не воткнул клинок в его грудь, но вовремя остановил движение, выпустил меч, и он упал в мох рядом с мечом Олега. Олег врезал мне в челюсть кулаком. Зубы лязгнули, рот наполнился вкусом крови. «Минус одна единица жизни».

– Ты увел мою Марию, козел! – прошипел я и ударил в ответ, утопив кулак в его животе, заставив сложиться вдвое.

Не разгибаясь, Олег попал сжатым кулаком мне ниже пояса. «Минус две единицы жизни. Ловкость временно понижена до пяти».

– Ты предлагал ей шкуру дракона! Моей Брунгильде! – прошипел Олег.

– Какая, к чертям, Брунгильда? – выдавил я. – Ты что творишь?

Я отполз на несколько шагов, держась за пах. Олег бросился к своему мечу, схватил за рукоять, но я успел наступить на клинок и не дал ему поднять оружие.

– Ты спал с моей Марией! – выкрикнул я.

Удар – изо всех сил, до собственного крика и разбитых костяшек, от которого голову противника закидывает назад и в воздухе опадает россыпь красных капель.

– У тебя с ней ребенок, паршивец! Вспоминай, как я в детстве учил тебя драться!

На сей раз он принял удар на блок и ударил в ответ. Я поймал его руку, и мы оба упали в чавкнувший, плюющийся семенами мох. Олег ударил в солнечное сплетение – коротко и сильно, выбивая из моего дыхания две единицы жизни. Я схватил его голову и вдавил щекой в мох, сунул под глаза руку.

«Получено умение – рукопашный бой, уровень первый. Ваша сила увеличена до шести».

– Читай, придурок, читай, что написано! Помнишь меня? Вспоминай, у кого увел женщину. Но ты знаешь, что, – я придвинулся вплотную и зашептал прямо ему на ухо, – она понесла не от…

Олег сел.

– Игорь? – спросил он, сплевывая кровавой слюной.

– А кто же еще? – Я тоже сел, опершись о его спину.

Мы сидели и тяжело дышали.

– Нет, ну ты придурок все-таки, – сказал я, нащупывая языком дырку на месте выбитого зуба. – Волшебник хренов. Говорил же, не надо за мной идти.

Олег не ответил, запустил пальцы в свой рот, выудил зуб и подержал его на ладони. Затем отправил щелчком в ближайшее дерево. По привычке похлопал по нагрудному карману в поисках электронной сигареты. Не нашел, подобрал с земли сухую веточку и сунул в рот.

– Брунгильда… Она выглядела такой реальной, – сказал он. – Ты что-то говорил о Марии? Понесла не от… кого?

– Не от большой любви, – буркнул я. – Она любит меня, а не тебя.

– Не обольщайся.

– Какого цвета у нее глаза?

– Голубые. Кажется.

– Кажется ему…

Мы снова помолчали. Появилось сообщение: «Ваша ловкость восстановилась до прежнего уровня шесть единиц».

– Это ведь из-за меня ушел Ежка, – наконец сказал Олег. – Слишком многого мы порой хотим от своих детей. Любой провал, любую неудачу они воспринимают как неоправдание наших надежд. Полученная в школе двойка выглядит крахом всей жизни. Помнишь, как я схлопотал пару по физике и Арнольд сказал, что оставит меня на второй год? Глупость какая, но я два часа боялся вернуться домой. Сколько лет прошло, а до сих пор помню. Ежик… Он слишком хотел быть похожим на меня, но мы разные, даже внешне.

«Конечно, ведь он не твой сын».

– Я чувствую, что он не создан для усидчивой работы. Пробежался по верхам, нахватался знаний из разных областей – и думает, что сможет чего-то достичь. Нет, наука требует внимания и кропотливого труда. Знаешь, какова тема моей докторской? «Феномен переноса виртуальных знаний». Основана на теории проецирования психоматрицы из квантовой сети в мозг человека. Меня уже за глаза в институте называют Черным Хакером. Спрашивают, когда достану свой меч плюс пять. Ежик думает, что моя работа – это игра, развлечение. Рассказывает о каких-то сказочных программах-артефактах. Я прогнал его неделю назад, сказал, чтобы не приставал и не мешал. А он нагрубил, что все равно мне докажет. Разревелся, как девчонка. Он действительно что-то нашел? Та его программа, если на минутку допустить, что она написана Черным Хакером, действительно позволяет переносить накопленные в игре умения в мозг игрока, как думаешь?

– Так говорят, – сказал я и пожал плечами, скопировав жест Джонни.

– Но ведь это же бред!

– Возможно. Кто знает?

– Тихо! – Олег вдруг поднял руку. – Я что-то слышу.

Я прислушался. В лесной тишине шелестел ветер. Белые хлопья тумана стелились над землей и складывались в затейливые фигуры. Они напоминали то ледяного дракона, пытающегося поймать свой хвост, то морозного великана, размахивающего дубиной, а то и морское чудище фьордов – кракена, выпускающего на поляну белые щупальца. Они притрагивались к нашим ногам, будто пробуя, стоит ли нас съесть? Не стоит, решали они, и уносились дальше порывами холодного ветра.

Но было еще что-то странное, скорее даже не звук, а лишь намек на него, будто где-то вдалеке растягивали жгут резины. Может быть, это подсказывало наше чувство опасности? Как говорил мой друг? «Здесь обитают тролли. Они повсюду и могут оказаться кем угодно».

Раздался громкий щелчок, из лесной глубины выстрелило щупальце, не туманное, а из плоти и крови. Со свистом оно пролетело среди деревьев, разворачиваясь, как хоботок гигантской бабочки. Олег вскочил на ноги, оттолкнул меня в сторону. Если бы он этого не сделал, то распрямившееся щупальце угодило бы в меня, а не в него. Послышался удар, Олег хрюкнул и грохнулся на землю, прижимая собой щупальце к земле.

– Руби! – заорал он. – Руби!

Щупальце было серым и склизким. Оно извивалось под моим другом, словно большая змея, оставляя на мху потоки слизи. Его внутреннюю сторону покрывали присоски и костяные крючья.

– Чего же ты ждешь?!

Я перерубил щупальце мечом. Ударил со всей силы, но меч прошел легко, почти не испытывая сопротивления. Обрубок выпустил фонтан черной крови и скрылся среди деревьев. По лесу прокатился рев. Казалось, что всколыхнулся туман, задрожала земля. На поляне полопались коробочки с семенами.

– Падай! – закричал Олег.

Я упал, как подкошенный. Олег выпрямился, раскинув руки. Стоял ровно, словно вырубленный из ствола истукан, не обращая внимания на шевелящийся вокруг нас лес. Казалось, что они приближались отовсюду. Серые щупальца ползли со всех сторон, но где-то там, в глубине черного леса, угадывался их владелец. Огромная, ощетинившаяся зубами-кинжалами пасть, маленькие глазки, выискивающие новую жертву. Он подавлял волю, и хотелось лишь одного – бежать как можно быстрее.

Пальцы Олега выводили огненные узоры. Они складывались в руны, те – в слова, порождающие магию. Древнюю, словно мир, когда Землю покрывали клокочущие огнедышащие вулканы, а в небе носились драконы – могучие, не те жалкие подобия, обитающие нынче во льдах. Я вжался в мох, глубоко вздохнул, наполнив легкие воздухом, и погрузил лицо в вязкую жижу.