Принцессу драконом не испортишь! Сказка для взрослых

– Именно. Насколько я поняла, это была исключительная магия исключительной волшебницы.

– Да уж, – нехотя согласилась принцесса, отворачиваясь от укоризненного взгляда.

– Говорят, мертвая волшебница прожила довольно насыщенную жизнь. У нее были свои поклонники и свои завистники. Она ушла в другой мир вместе со своей матерью, приказав разбить зеркало и захоронить его в земле.

– Но мне-то это никак не поможет. Я не вожу дружбу с какой-нибудь могущественной волшебницей, которая могла бы повторить этот подвиг… – Клодилия развела руками.

– Здесь сказано, что магическую формулу для нее придумал бог Годфрид и что она должна быть записана в Книге Годфрида. Правда, на полях сказано, что это бесполезная информация. А дальше еще одна приписка, уже другим почерком, что бесполезная информация – это писать о бесполезной информации. И так далее.

Клодилии это тоже показалось бесполезной информацией. Ее взор тянулся туда, где из окна виднелся лес и спрятанный от любопытных глаз зарослями плюща едва заметный угол Хижины.

– А что-то, что могло бы помочь избавиться от принца Честера или спасти Лаэдрию, там не написано?

– Увы, ничего такого я не встретила. Но, к стыду своему, я не слишком хорошо владею архиитом. Так что приходится сверяться со словарями. А это, сама понимаешь, замедляет чтение.

Бернис поднялась. Ее бесконечная рыжая коса, свернутая несколько раз в кокон, все равно была длинной и чиркала по полу.

– Пойдем, Кузнечик не простит, если мы опоздаем на урок танцев, и тебе придется и дальше носить отвратительное розовое платье.

– Но сама-то ты не считаешь его отвратительным, – заметила Клодилия. Подруга пожала плечами.

– Я считаю его претенциозным и чересчур розовым. Но я не могу не отметить, что это – вещь. Оно наверняка стоит столько же, сколько вся наша ферма. А с блестками феи за это платье мы могли бы купить соседние плодородные земли.

– Когда это все закончится, я подарю тебе его, – пообещала Клодилия.

Они направились по коридорам вниз, к бальному залу, вместимостью около тысячи человек. Пол из твердых сортов дерева был так тщательно натерт, что отблески солнца больно били в лицо. Легко было представить, как в этом зале красной яшмы маленький Дракон учился своим первым полетам. Но это огромное пустое помещение, размером с поляну, было слишком неуютным для пятерых девиц и их педагога.

Впрочем, кроме Клодилии и робкой Бернис, никто этого не замечал. Принцесса изо всех сил пыталась сосредоточиться, но все равно оттоптала ноги преподавателю. Но не со зла, а потому что была расстроена и растеряна. Перед глазами то и дело появлялись чешуйчатые руки Дракона, сжимающие в объятиях Миду.

Кузнечик сделал принцессе несколько замечаний. Последнее задевало ее красоту, грацию и славный род ее родителей. Но это не помогло. Затем усадил на скамью. Потом и мелании принялись спотыкаться. Посему Кузнечик решил, что уже один вид принцессы плохо влияет на окружающих, и сослал ее в свою комнату.

Принцесса, к его изумлению, не ухватилась за это щедрое предложение, поскольку не хотела нарушать устав пансиона из-за дурацкого платья. Кузнечик сказал, что ни за что не расскажет Дракону. Принцесса парировала, что не собирается предаваться такому риску. Кузнечику пришлось поклясться на нотной грамоте, что в случае чего он всю вину возьмет на себя. Принцесса сдалась и удалилась.

Но и в своих апартаментах ей не было покоя. Образ совокупляющихся Дракона и Миды плавно привел принцессу к размышлениям о будущей супружеской жизни с Честером. Нависшее над ней замужество вдруг стало реальным как грозовая туча в погожий день. Клодилия уже явственно представляла свою мать, гордую, как павлин, и мечущуюся по всем важным домам, разнося благую весть.

Остается только умолять Дракона дать ей свободу. В конце концов, если история бабки Бернис не была плодом ее старческого маразма, то он должен как никто другой понимать ее положение и что помощи и сочувствия ей неоткуда ждать, кроме как от него.

До ужина оставалась еще пара часов.

От нечего делать принцесса взяла в руки книгу с преданиями и принялась листать страницы. В идее с зеркалом что-то такое было… Дили прекрасно владела древним языком, поскольку многие ведьминские книги и рецепты были написаны на нем.

На этот раз вечно молодой Лаай с портрета улыбался ей ласково.

– Знаю, вонючка, – сказала принцесса, – если бы ты был жив, ты бы победил Дракона и избавил меня от принца Честера.

Взгляд на портрете еще больше смягчился, как показалось Клодилии. Затем стал ободряющим. Ее воображение иногда играла с ней злую шутку, когда ей казалось, что брат отвечает, хотя ни единая черточка, ни единый мазок на его лице не поменял своего положения.

А что если легенда не врет и могущественная волшебница или волшебник мог бы вернуть ей брата в картине или в зеркале?

Она решительно отыскала нужную легенду и несколько раз перечитала ее, теребя медальон с локоном Лаая.

– А что? Это может сработать! – Она подхватила портрет брата и закружила с ним по комнате. – Ты все просишь, чтобы я тебя спасла. И я спасу тебя! Я буду бороться по-настоящему. Не выбирая средств.

Глава 15. О бастетах, бастетских пророчествах и долге

Дракон заглянул на ужин всего на мгновение, чтобы сказать «извините, но у меня посетительница». Одарил воспитанниц несколькими холодными улыбками, но мелании все равно успели растаять. А вот Клодилия испросить как подобает аудиенцию не успела. Поэтому быстро проглотила свой ужин и направилась в деловое крыло Логова.

Она с ревностью думала о том, что посетительница Дракона – это та самая фея. И даже испытывала некоторое удовольствие, представляя, как она испортит им всю малину.

Но на подходе к кабинету милорда она заметила… шерсть. Всего несколько шерстинок, но они бросались в глаза на идеально убранном полу.

Что-то новое…

Дили на цыпочках подобралась ближе и заглянула в щель.

На приеме у Дракона была бастет. Серая, короткошерстая с желтыми глазищами и небольшими кисточками на ушах.

Бастеты были людьми с кошачьими головами, пушистым хвостом и мягкой короткой шерсткой по всему телу. Они были плодом экспериментов каких-то древних демиургов. Одним из тех, который не вымер за следующую сотню лет.

Надо признаться, что популяция бастетов решительно сокращалась. Раньше женщины-бастеты пользовались широкой популярностью как наложницы в гаремах богачей, но затем люди-кошки решили поменять правила игры и создали свою собственную народность.

К магическим существам их относили весьма условно, так как кроме кошачьего предчувствия, которое срабатывало один раз из пяти, им было предъявить решительно нечего. Но шерсть их весьма ценилась среди ведьм. Как артефакт она почти не имела себе равных для водной магии… специфической водной магии. Она позволяла весьма активно… выращивать водоросли. А также входила в состав ряда водных заклятий. Ну, чем демиург не шутит? Может, и это сгодится?

Клодилия бережно собрала шерстинки с пола. Если бы бастет случайно обронила ус или коготь… Принцесса предпочитала фантазиям действия.

Она пулей рванула в малую столовую, где лакеи как раз убирали остатки ужина, и испачкала руки медом, чтобы они были слегка липкими.

Затем она побежала обратно к кабинету Дракона. К счастью, женщина-бастет была все еще там и она была разгневанной.

– Почему нет? – с вызовом вопрошала она.

Неужели еще одна барышня, на которой он не хочет жениться? Мелькнула мысль у Дили, и она порадовалась, что амулет на шее надежно защищает ее мысли.

– Мы уже обсуждали это сотню раз. – Голос Дракона был уставшим, но спокойным. – Логово не продается.

– Но для народа бастет…

– Лучше выбрать другое место, которое символизировало бы их значимое положение в этом мире.

В этот момент Клодилия сочла нужным постучать.

– Милорд, – кивнула она.

– Ваше высочество. – Он галантно, хотя и с вызывающей поспешностью, подвел ее к бастет. – Разрешите вам представить предводительницу народа бастет Баю. Уважаемая Бая, это принцесса Клодилия, принцесса королевства Зирландия.

Девушки вежливо друг другу поклонились, хотя и без должного пиитета. Они уже встречались несколько раз и прежде еще ни разу не выразили никакого живого интереса друг к другу.

– Надеюсь, вы простите мне мое вторжение. – Принцесса тут же бросилась к Бае. Она вежливо опустила руку на ее пушистое плечо и заглянула в кошачьи глаза. Та не мигая продолжала пялиться на принцессу Клодилию. – У меня крайне безотлагательное дело к господину Дракону.

Рука переместилась едва заметно ниже.

Бая колебалась, но принцесса настойчиво уводила ее к выходу, подталкивая ладонью в спину.

– То, что вы задумали, – сказала Бая, посмотрев принцессе в глаза, – плохо закончится. Еще увидимся, – сказала она Дракону.

Женщина-кошка развернулась, кокетливо позвякивая маленькими колокольчиками, которыми была расшита ее одежда.

Бастеты всего мира любили все звенящее и шуршащее. А еще любили коробки и всяческие норы. В крайнем случае – дома на деревьях. Поэтому Клодилию очень удивил интерес Баи к Логову, которое даже в кошмарном сне нельзя было сравнить ни с коробкой, ни с корзиной на дереве.

Клодилия села в кресло напротив Дракона и незаметно отерла руку с шерстью о влажный платок.

– Чем могу быть вам полезен? – холодно осведомился Дракон, очевидно прикидывая, не променял ли он шило на мыло.

Принцесса задумчиво смотрела в точку над его ухом. Туда, где на картине желтый дракон резвился среди облаков. Может, то и была его утраченная невеста? Почему-то весь ее гнев на Дракона после слов Баи испарился.

– Интересно, что она имела в виду, когда сказала, что то, что я задумала, плохо закончится?

Дракон отмахнулся.

– Не берите в голову, ваше высочество. Бастетские пророчества имеют тенденцию быть трагическими и обобщенными. Мне она все время говорит, что я однажды упаду с обожженными крыльями. А моему другу, господину Фрему, она предрекла ужасные потери. Он и правда потерял отличного повара, который решил уйти на покой.

– То есть, ее пророчества сбываются?

– То есть, ее пророчества – весьма ловкая уловка, рассчитанная на простачков.

– И зачем ей понадобилось Логово? – поинтересовалась Дили.

– Подслушивать – плохое качество для принцессы, не так ли? – усмехнулся Дракон. Но улыбка его была не такой цветущей. Бая, очевидно, подточила коготки о его нервы.

– Принцессы или королевы? – насупилась Клодилия. – Это правда, что принц Честер собрался сделать мне предложение?

– Честное слово, он станет на редкость болтливым королем!

– А я его женой?! – Она встала, и Дракон тут же поднялся со своего кресла. – Вы же знаете, как мне неприятен этот человек!

– Тот, кто три года подряд завоевывал звание «Прекрасного принца» и собирается стать королем могущественной империи? – поинтересовался Дракон.

– Да провались они пропадом и звание, и империя!

– Разве не все девушки мечтают выйти замуж за прекрасного принца?

– О, у меня полно мечтаний! Например, избавиться от светской жизни и жить в лесу, как моя целительница Мораи. Или выйти замуж по любви!

– Вам не кажется, что ваши мечты противоречат друг другу? – сухо заметил Дракон.

Клодилия отмахнулась.

– Как-то оно да будет! Главное, что в моих мечтах нет места принцу Честеру.

– Сочувствую, – без капли сочувствия сказал Дракон.

– Как вы можете быть таким черствым? Разве вы всегда хотели управлять Логовом и быть запертым в этой каменной громаде?

– Нет, конечно, – улыбнулся тот. – Я тоже был юн, как вы сейчас. И у меня тоже были безумные фантазии, как и у вас.

– И что изменилось?

– Я повзрослел и принял свою судьбу. Поэтому же я не продам Логово Бае и ее племени безумных кошек. И именно поэтому вы выйдете замуж за Честера и станете прекрасной Лаэдрийской королевой.

– Только потому что вы повзрослели и изменили свой взгляд на жизнь, я должна покориться такой судьбе?

– Если бы вы прожили столько, сколько прожил я, – снисходительно начал Дракон, – то вы бы знали, что наши отдельные жизни не стоят ничего. Но стоят роли, позиции, которые мы занимаем. Не для нас самих, не для наших эгоистичных убеждений, а для других людей, для других живых существ, для мира во всем мире.

– Вы говорите точно как мой батюшка!

– Всегда считал короля Зирландии мудрым человеком, – склонил голову Дракон.

– Но я – сама по себе! Я не ассоциируюсь ни с чем. Я могу исчезнуть, и вряд ли хоть одна душа из высшего света поинтересуется, куда я запропастилась. Место лаэдрийской королевы может занять более подходящая особа!

– Поздно, ваше высочество. Теперь вы уже ассоциируетесь и с принцем Честером, и с Лаэдрией, и со статусом монархини.

– Я взбалмошная, я ходячее несчастье!

– Тем не менее все во дворце Зирландии любят вас. Хотя и считают, что вам пора повзрослеть.

– Мое поведение скандально! Знала бы лаэдрийская правящая династия, они бы ни за что не позволили своему отпрыску сделать мне предложение!

– Тогда я могу по-дружески посоветовать вам лучше скрывать свои проделки, потому что любой ваш проступок, любое, даже самое крошечное несоблюдение вами этикета, теперь будет рассматриваться так же строго, как и проступки королевы Лаэдрии. Теперь вы – одно из самых заметных лаэдрийских лиц. На вас пристально смотрят глаза всего мира. Поэтому будьте благоразумны.

– Но я не хочу… – прошептала Клодилия.

– Мы не выбираем место, место выбирает нас, – сказал Дракон, провожая принцессу к двери.

Глава 16. Эпистолярный роман с прекрасным принцем

Целых десять дней принцесса честно пыталась вести себя хорошо. И ей это даже начало удаваться лучше, чем когда-либо в ее жизни. Если не считать нескольких незапланированных эксцессов на уроках архиита и безнадежно испорченных отношений с Глобом Рукотворником.

Короче, до того злосчастного утреннего эпизода с одеждой (о котором мы расскажем позже) все, включая Бернис, считали принцессу исправившейся и покорившейся своей судьбе. Правда, Бернис узнала о хитрости Клодилии, когда у принцессы завязалась официальная переписка с принцем Честером.

По этикету перед тем, как спасать какую бы то ни было девицу, у храброго рыцаря с ней должен завязаться эпистолярный роман. То есть по переписке. И не такой, какой сочла бы нормальным сама принцесса Клодилия (она была бы не против, если бы Честер поинтересовался ее любимой книгой, ее взглядами на мир и на лучшую породу скакуна), а любовный. То есть, храбрый рыцарь должен был признаваться даме сердца в своих чувствах, а она неизменно отвечать ему взаимностью, да еще и плакаться о том, в какой беде она очутилась. Короче, на случай эпистолярной любви и лишенных романтики принцесс в Логове были заготовлены вполне конкретные шаблонные строки, которые следовало вплетать в письмо.

Это было очень кстати, поскольку принцесса Клодилия плакаться не умела. Но могла посетовать принцу Честеру на самого принца Честера. И в особенности на ту бездарную поэму, которую он ей прислал.

Роза вянет от мороза,А фиалка от дождя.Но мы вместе, но мы рядом,Мисс Клодилия и я!

– Он только что понизил тебя в статусе до простой мисс, – заметила Бернис. Клодилия усмехнулась.

– Мадам Изысканная Словесность назвала это диминьютивизмом – изящным литературным преуменьшением.

– И ты собираешься ему ответить?

– А как же, – убежденно сказала Клодилия. – Что же изящно я могу приуменьшить в самом принце Честере? Как думаешь, я тоже должна написать ему стих?

– Роза вянет от мороза, Ну а я от вашей прозы? – нашлась Бернис.

– Помоги придумать что-то пооригинальнее! Эти стихи, возможно, войдут в копилку литературного наследия Лаэдрии.

– Ты не можешь говорить серьезно! – возмутилась Бернис. – Либо ты не та, за кого я тебя приняла, либо ты быстро отказалась от своего намерения.

– Да нет же! – Клодилия преградила подруге путь к двери. – Мне нужно, вести себя тише воды, ниже травы, чтобы провернуть мой план!

– План? – удивилась Бернис. – Какой план?

– Ну, я еще работаю над ним. – Клодилия указала на книгу преданий. – Эта книга оказалась потрясающим источником полезной информации. Я сверила кое-какие легенды по каталогам, кое о чем в этой книге только намекают… но я клянусь тебе, что я не сдалась! Я не должна привлекать к себе внимание. И я не могу себе позволить заработать наказание. Возможно, мне придется пропасть на денек, чтобы провернуть кое-какую аферу. Мне нужно будет похитить одну книгу с заклинаниями из Магического университета.

Глаза Бернис стали размером с небольшой файер-болл.

– И ты рискнешь пойти на это?!

– Мне есть ради чего рисковать, – сказала Клодилия.

Бернис решительно взяла в руки перо.

– Думаю, сойдет что-то более похожее на классику.

Прося у вечности награду,Пылая гордостью в плену,Шептать свече не перестану,Что я Честера люблю!

– Потрясающе! – захлопала в ладоши Клодилия. – Как ловко у тебя получается рифмовать!

– Все, что нужно сделать, это представить, что написала бы одна из меланий.

– Ты можешь написать этот стих на листе? У меня почерк, что у однолапой курицы. Боюсь, как бы венценосные предки Честера не истребовали у Дракона для меня дополнительных уроков каллиграфии.

Бернис послушно вывела первую строчку.

– А зачем, собственно, ты собираешься отправиться в Магический университет?

– Видишь ли, заклятия и формулы, которые меня заинтересовали в книге преданий, конечно же, имеют под собой реальную основу. Я порылась в справочниках и нашла, где хранятся книги с рецептом этих чудес.

Несколько полезных заклятий я даже смогла найти в библиотеке Дракона. У него преступно пылится много древних книг. Хотя сами по себе те заклятия совершенно не разрушительны. Самые же интересные формулы таятся в Книге Годфрида.

Глаза Клодилии полыхали. Она лихорадочно кружила по комнате.

– Эта книга сама по себе легенда. Ты слышала когда-нибудь о Годфриде?

Бернис покачала головой.

– Немного. Пару побасенок, но ничего конкретного.

– Годфрид был демиургом, богом, который пришел в этот мир много тысячелетий назад. И делов он тут натворил столько, что до сих пор встречаются печальные последствия его божественного присутствия.

– И он был силен в заклятиях? – скептически поинтересовалась Бернис. – Да еще и обличил их в удобную форму, понятную не-магикам?

Принцесса рассмеялась.

– Если верить легендам, шалопай Годфрид любил раскрывать людям страшные заклинания. Для него сочинять их было также просто, как записать на слух музыкальный диктант для менестреля. Бог видел потоки энергии в воздухе, вещах и словах и умел их сплетать воедино, если его спросят, конечно.

Например, один купец попросил у него способ сделать свою корову фиолетовой. Какая нелепость, сказали его знакомые. Зачем оно тебе нужно? Удивлялись приближенные Годфрида. Но бог что-то пошептал, что-то повысчитывал и записал заклинание, которое превращало коров в фиолетовых. Купец, как оказалось, с помощью этого заклинания выиграл пари у своей жены. Но они после этого вместе не остались. И я не могу их в этом винить.

– Фиолетовые коровы? – прищурилась Бернис. – Ты же не собираешься делать коров фиолетовыми?

– Конечно, нет! В Книге Годфрида описаны такие чудеса, о которых знать ни магикам, ни не-магикам небезопасно.

Бернис снова принялась выводить каллиграфические строчки письма Честеру.

– То есть, твой безумный план состоит в том, чтобы пробраться в Магический университет, схватить экземпляр Книги Годфрида и устроить свою судьбу?

Вид у принцессы был виноватый, и Бернис снова отложила перо.

– Собственно, – неуверенно начала она, – я перерыла все каталоги и справочники, которые были в библиотеке Дракона, и пришла к выводу, что есть только один экземпляр Книги Годфрида и хранится он в библиотеке Магического университета, в месте, где волшебные существа всего мира познают свою сущность и учатся принимать ее.

Бернис нервно хохотнула.

– Отличный план! Украсть у легиона магиков бесценную книгу! Да вокруг нее наверняка выставлен почетный караул!

– О нет, – заверила ее Клодилия. – Книгу даже особо не охраняют. Я прочла это в подшивке студенческих газет.

Бернис на несколько мгновений удовлетворилась таким ответом и принялась за третью строчку четверостишия.

– Стоп! Не может все быть так просто! Неужели книги в Магическом университете не охраняют?

– Ну, – призналась Дили, – в отличие от других книг библиотеки, которые защищены охранными заклятиями от воров, эту книгу невозможно ни заколдовать… ни заворожить. Все заклятия в радиусе двух метров от нее постепенно перестают действовать. Так что и на окружающие предметы не удалось наложить более-менее стабильную защиту. Она хранится на постаменте, накрытая колпаком из хрусталя, впитывая солнечный свет, иначе, если ее спрятать, она начинает… ммм… звенеть. И голыми руками ее не возьмешь. Говорят, она может оставлять ожоги.

Рот Бернис раскрылся. Принцесса продолжала.

– Но самое надежное средство от воров это то, что книга… как бы это сказать… абсолютно бесполезна.

– То есть?!

– Конечно, ее страницы, без сомнения, наполнены магией и тайнами, но остаются ослепительно белыми, несмотря на все колдовские ухищрения архимагов. Кажется, попытки разговорить Книгу прекратились где-то полторы тысячи лет назад. Студентам ее показывают как пример того, как без точных инструкций невозможно привлечь магию.

– И ты уверена, – едко осведомилась Бернис, – что именно тебе удастся извлечь из нее нужные тебе заклятия?

Дили, естественно, не была уверенна, что сможет добиться от книги хоть каких-то результатов. Но об этом она предпочла не сообщать Бернис. В библиотеке Дракона были сотни книг, описывающие эксперименты над Книгой Годфрида. В справочнике также было несколько сотен наименований других опусов, описывающих неудачные научные изыскания над магическим артефактом.

Куда ее только не носили! Какие вопросы только не задавали! В какие фазы Луны, Солнца и других небесных светил! Книга не горела в огне, не промокала в воде, гасила ветра.

– Эта книга, Берни, моя единственная надежда. Лучше я проиграю потому, что не смогла извлечь из нее ни слова, чем если даже не попытаюсь.

Бернис испытующе смотрела на подругу. А затем кивнула и запечатала письмо.

– Все теперь точно решат, что ты окончательно стала пай-девочкой.

И кажется, Бернис-то и сглазила принцессу.

Глава 17. О том самом злосчастном утре и неожиданной удаче

Утро нельзя было назвать добрым. Особенно, когда оно начинается в пять часов, а ты почти всю предыдущую ночь провела за изучением каталогов в библиотеке Дракона.

В такие утра физически невозможно оставаться пай-девочкой.

– Просыпайтесь, ваше высочество! – Румяная щекастая горничная распахнула портьеры. – Пора завтракать и на занятия!

Принцесса не пошевелилась. Благо, горничная была не новичком в этом деле. Она ловко зацепила край атласной простыни, и принцесса скатилась на пол.

– Опять, – простонала она. – Почему ты не можешь будить меня чашечкой кофе в постель?

Пышнощекая горничная уже стаскивала с нее ночную сорочку.

– Господин Элмерик говорит, что кофе вреден для кожи.

– Элмерик – эльф. Ему вредно отказывать мне в кофе. Я могу ненароком его переломить.

– Эльфы не такие слабые как кажутся, ваше высочество. – Горничная принялась растирать ее влажным полотенцем. – Но не волнуйтесь, на уроках волшебнознания вам об этом расскажут.

– Угу, – буркнула Клодилия, подозревая, что сама расскажет больше, чем любой преподаватель Логова.

– Тем не менее Элмерик – специалист по гимнастике, и милорд Дракон приказал всем воспитанницам его слушаться… – Горничная в растерянности остановилась перед гардеробом Клодилии. – А где ваш утренний наряд?

– Не знаю. Вчера утром он был. – Дили пыталась заползти обратно под тяжелое стеганое одеяло.

– Вчерашнее платье было отправлено в стирку. Как и позавчерашнее и поза-позавчерашнее, – нахмурилась горничная и снова столкнула Дили с кровати. – Разве вы не взяли двадцать платьев, как было велено в письме перед зачислением в Логово?

– Двадцать? На кой мне столько? Одного вполне хватило бы… – Принцесса вспомнила о ненавистном заколдованном розовом платье, которое сняла совсем недавно. – Ладно, двух, чтобы на смену.

– Но это неприлично показываться в обществе в одном и том же платье! – Горничная едва не плакала. – Разве не в этом заключалось ваше предыдущее наказание?

Клодилия села рядом с ней и положила руку на ее плечо.

– Ты знаешь, сколько нужно дней и портних, чтобы пошить одно платье для леди?

– Это работа для пяти портних недели на две.

– И как, по-твоему, справедливо ли по отношению к их труду надевать платье всего раз?