Влада и война призраков

– Проклятучие оруны воспряли из бездельничества летнего! – слышался надтреснуто-визгливый голосок охранного домового Буяна Бухтояровича, который отличался почтенным даже для домового возрастом, неповторимым лексиконом и крайне трудным характером. – Изыдите отседова, школяры толпячие!

Толчея была чудовищная, вешалки обрастали куртками и плащами, в ушах звенело от приветствий и смеха, сверху на головы почему-то капала мыльная вода. Задрав голову, Влада увидела, как вечная уборщица Носферона – монстр Тетьзин – с глухим ворчанием передвигается по потолку, расставляя шваброщупальца и балансируя ведрами.

Вот и универский завхоз – домовой Фобос Карлович. Он стоял около статуи Якова Брюса и громко зачитывал по бумажке рифмованные предсказания собственного сочинения в стиле Нострадамуса, которые никто не слушал.

Влада с каждой минутой входила в привычную колею, вспоминая, что такое студенческая жизнь. Когда надо посмеяться или промолчать, сострить или просто огреть кого-то по шее сумкой.

– Привет, Муранова не видел? – окликнула она Ганца Готти, старосту вампирского факультета, который сосредоточенно копался в списках распределения студентов по общежитиям, вслух ругая бестолковых кикимор, которые их составляли.

– В деканат пошел относить заяву о восстановлении, – Ганц, как всегда, был в курсе всего. – Если пойдешь туда, к стенкам около деканата не прислоняйся.

– Почему это?

– Потому что их красил Бертилов, а у него все с вывертами, – хмыкнул в ответ Ганц. – Наш тролль награжден штрафным трудом за летние подвиги. Стенки не сохнут, но это еще не самое страшное. Знаешь, что замректора теперь Адочка? Бедняга Горан, понизили его из-за всего этого, что было летом…

– Да, я в курсе, – Влада уже собралась было продираться в сторону деканата, как вдруг увидела Егора. Тот был живописно перепачкан черной краской, а на лице было написано презрение и филосовское отношение к свалившимся на него испытаниям. Шестнадцатилетний тролль сидел на подоконнике около гардеробной, болтал ногами и отпивал жуть-колу из перепачканной краской бутылки.

– Егор! – Влада улыбнулась, подходя ближе. – Бертилов, привет! Как жизнь?

– Офигенски и наикрутейше, – выдав эту фразу, Бертилов мрачно огляделся по сторонам и спрыгнул с подоконника. – Летом красил Носфер, торчал в местной библиотеке. Читал всякую дребедень. Я ведь писал тебе смс-ки да и по скайпу сообщения, разве ты не читала их?

– Читала. – Влада смутилась от воспоминания. В этих сообщениях слишком часто повторялась фраза «давай встречаться», и ей казалось, что тролль все еще бредит после летних событий. Нередко она закрывала его послания, даже не дочитав до конца.

– Огнева, если этот балбес начнет рушить реальность, скажи ему волшебное слово – «подушки», у него на них фобия после того, что он натворил! – весело кинула Синицина, пробегая мимо с пачкой ведомостей для деканата.

– У меня не фобия, Синицина, а аллергия… И запомни, тролли не рушат реальность, а лишь корректируют постылую действительность! – возмущенно рявкнул ей вслед Бертилов, и листки из рук юной фурии вдруг взметнулись вверх. Та взвизгнула, пытаясь их поймать, но они, шелестя уголками, сбились в дружную стайку и неслись по вестибюлю, пока не врезались в нового замректора Аду Фурьевну.

Послышался возмущенный вопль замректорской глотки, и народ в радиусе десяти метров от Бертилова разметало в стороны. Ядовитые плевки фурии лечились только водой из универского бассейна, который вонял болотом и дымился, будто кратер вулкана.

Влада решительно схватила Бертилова за рукав и утащила в гущу толпы, тут же налетев на веселую компанию вампиров во главе с Гильсом Мурановым. Даже среди вампиров, обычно вызывающе смазливых на фоне остальной нечисти, Гильс сразу же бросался в глаза удивительной, какой-то звериной красотой безупречно вылепленного лица и яркими насмешливыми глазами, под взглядом которых у всех без исключения девчонок подгибались колени, а сердца начинали биться гораздо сильнее. Фигура у Гильса тоже была удивительной: если бы хищник, ягуар или гепард, превратился бы в человека, то он стал бы именно таким – с широкими плечами, узкой талией и гордой посадкой головы. А уж угольно-черные волосы, небрежно падающая на глаза длинная челка, вечно рваные черные джинсы и потертая футболка с красным пауком придавали юному вампиру налет хулиганской небрежности, которая ему очень шла. После того как с прошлого лета юный вампир пережил перерождение в кровопийцу, его обычно загорелая кожа потеряла привычный смуглый оттенок, став бледной до белизны, что совсем не испортило внешность юного Муранова. Скорее наоборот, его красота стала более агрессивной и притягательной…

Влада, с трудом отведя от Гильса взгляд, напряглась, вспоминая, как зовут его приятелей – малознакомых ей ребят. У нее всегда была плохая память на имена, поэтому со своего курса она помнила только треть. Разумеется, здесь был Герка, еще Игнат Дымов, слишком невысокий для вампира, что компенсировалось задиристым характером, светловолосый Денис Холодов, а имена и фамилии остальных троих Влада не помнила.

– Салют, хохмач! Ты чего со стенками около деканата сотворил, чудило подушечное?

Гильс с силой ткнул Егора в плечо, и тролль слегка побледнел, услыхав слово «подушка». Но устоял на ногах, криво ухмыльнувшись.

– Здорово, монстро… пауков по карманам распихал? – Егор и Гильс стукнулись кулаками, здороваясь. Они явно намекнули друг другу на летние происшествия, и Влада решила, что ей пора вылезти из-за спины Бертилова и показаться на глаза Гильсу.

– Привет! – Она почувствовала себя глупо, не в силах сдержать счастливую улыбку.

– Кого я вижу! – Гильс кивнул на нее своим приятелям. – Самая смелая и отчаянная девчонка в Универе. Я уже дважды ею спасен и теперь в неоплатном вечном долгу.

– Да ты просто специально погибаешь, Мураныч, чтобы такая симпатяга тебя вытаскивала, – прокомментировал Денис. – Меня бы кто спас хоть раз… фигушки дождешься от девок.

Вампиры рассмеялись, а Влада с досадой подумала, что трагические еще недавно вещи спустя какоето время превращаются в повод для шуток.

– А что за кипеш-то был с автобусами у вас? – спросил у Влады Гильс. – Говорят, всех светляки тормозили у Москвы, наезжали, запретили бои. Ведьмобродие по этому поводу уже высказалось?

– А вот с нами надо было ехать, а не мимо на байке рассекать, – Влада рассмеялась. – Темнов что-то говорил про нехороший магический фон, а сам даже посерел, но он вообще в последнее время нервный…

– Ребята, в зал, а за-ал! – громко пропела Лина Кимовна, пробегая мимо. – Мальчики, девочки, не толпитесь у дверей, успеете еще наговориться, все проходим в зал!

– Идешь, Огнева?

И Гильс, подмигнув ей, тут же свалил со своей компанией в сторону дверей актового зала. Появление Муранова было встречено бурей восторга, и он долго перекидывался шуточками с кикиморами, пока не отлепил от себя последнюю из них.

Влада хотела было ринуться вслед за Гильсом, но что-то ухватило ее за плечо с такой силой, что ворот блузки натянулся, больно врезавшись в кожу.

Она гневно обернулась, чтобы обругать какого-нибудь грубияна, но снова увидела Бертилова.

– Я же сказал, что у меня к тебе важный разговор, а ты сбегаешь! – сказал тролль совершенно другим голосом, совсем не таким, каким только что хохмил с парнями.

– Бертилов, ты разорвешь мне одежду! Отпусти сейчас же!

– Не смей бежать к Муранову, Огнева. Сначала поговори со мной. Если я вообще хоть что-нибудь значу. Не смей, слышишь?

Голос у тролля был злой и раздраженный, но блузку он отпустил. Влада, махнув рукой и крикнув «давай потом!», вбежала в зал, тут же начав пробираться между коленок туда, где мелькала яркая черно-красная футболка Гильса.

Она споткнулась о длинные ноги вурдалака Федьки Горяева, отдавила лаковый ботинок красавцу-оборотню Ромке Шнягину, а потом вдруг произошло что-то странное. Ноги внезапно перестали идти, и Влада, чтобы не упасть на колени к Фаньке, толстому троллю, который занял сразу два кресла, умудрилась приземлиться в проход между рядами на ковровую дорожку.

Не было никаких сомнений в том, кто это сделал. Вдобавок ее ботинки немедленно срослись боками и стали тесными настолько, что невозможно было стянуть их с ног.

– Ну ты, Бертилов, и зараза…

Тролль уселся прямо на пол рядом с ней, и пара брошенных в их сторону любопытных взглядов тут же отзеркалились о полупрозрачный зеленоватый купол, который, как вуаль, невесть откуда опустился на нее с Егором. Звуки зала слегка утихли, будто кто-то немного приглушил звук.

– Будет разговор, темноглазая, – твердо заявил тролль. – И после него вали к вампиру, к черту полосатому – куда угодно. Но этот разговор будет.

– Ладно. Вот это верни как было, – Влада ткнула пальцем в свои пострадавшие ботинки, но Егор щелкнул пальцами, и те только теснее прижались друг к другу.

– Слушай меня внимательно, – обстоятельно начал говорить Егор. – Ты знаешь меня уже два года, и все это время я был твоим другом. Друг – в переводе с вашего девчоночьего значит, типа, «запасной» парень. На тот случай, когда ты ссорилась со своим вампиром и получала от него щелчок по носу. Так ведь?

Тролль, прищурившись, схватил Владу за подбородок, приподнял его и выжидающе впился взглядом ей в лицо.

– Это хамство, Бертилов, – Влада гневно отбросила его руку. – Я тут валяюсь в проходе актового зала со склеенными ботинками, чтобы выслушивать гадости?!

– Будешь выслушивать, – фыркнул Егор. – Будешь, а потом хоть в деканат на меня жалуйся, если хочешь… и не забудь прислониться к стенке. Ты помнишь, когда летом Гильс слетел с катушек и охотился на тебя, все ведьмы, которые собирались тогда на Кудринской, все они дружно увидели, что ты погибнешь?

– Ну, допустим, я помню, – Влада поморщилась, нехотя вспоминая неприятные события. – Тогда погиб мой фантом, потому они это и увидели. Все логично. Все это в прошлом.

– А вот ничего с тех пор не изменилось! – вдруг неожиданно громко рявкнул ей в ухо тролль. – Ниче-го! Сегодня произойдет что-то последнее, что столкнет тебя в пропасть, над которой ты висишь на ниточке!

Влада недоумевающе взглянула на Бертилова, но его физиономия была хмурой и злой настолько, что тролля трудно было узнать.

– Я не хочу тут валяться на полу, Егор…

– Погоди. Когда я обморочил людей в Москве, чтобы те завалили подуш… – Егор отвернулся и несколько секунд молчал. А потом продолжил говорить: – Чтобы те завалили этой фигней, которую ночью кладут под голову, весь переулок… Ты тогда упала с крыши и не пострадала. Откуда я знал заранее, а? И почему ты сейчас не веришь мне?

– Ты просто знал, что Мурановы живут в Козихинском, это было совпадение, и не надо изображать из себя предсказателя вроде Буяна, тебе не идет… – Влада поморщилась, пытаясь поудобнее уложить затекающие ноги. – Я не хочу больше слышать всякие пугалки. Мне осточертели истории, что я в опасности, и все такое! Подушка, Бертилов!

Это помогло – тролль схватился за голову, будто на него обрушился внезапный приступ головной боли, зато ботинки отлепились друг от друга, и Влада вскочила на ноги. Не оборачиваясь на тролля, она принялась продираться через ряды коленок, чтобы добраться до компании вампиров во главе с Гильсом. Тот позвал ее, а сейчас наверняка ждет и не понимает, куда она делась.

– Ги-ильс!

Вампирский отсек в актовом зале, как обычно, базировался на галерке. Вторгаться так нагло туда, где сидят вампиры, Владе еще никогда раньше не приходилось, и сейчас при виде их породисто-хищных лиц по коже пробежали мурашки.

– Гильс… ну ты чего? – Добравшись до Муранова, она сделала круглые глаза. – На меня по дороге напала толпа светлых магов, я кричу, кричу, а ты не слышишь…

Вампир поднял на нее глаза и одарил своей фирменной мурановской усмешкой.

– Садись, хулиганка. Ставлю зачет. Ребят, подвиньтесь…

– Подвинемся, если не боится тут сидеть, – Денис Холодов толкнул соседа локтем, и парни выделили ей кусочек скамьи рядом с Гильсом.

В дверях показалась толпа ребят, одетых в черное с ног до головы, с выбеленной кожей и накрашенными черной помадой губами. Все это великолепие громыхало серебряными цепочками, перстнями и серьгами. В зале захлопали в ладоши и засвистели.

– Это… это что?! – ахнула Лина Кимовна, которая так и застыла в проходе между сиденьями, забыв, что бежала на сцену. – Это… что за готы еще?!

– Новенькие, кланы Воронцовых и Юсуповых из Питера пожаловали, – объяснил староста вампирского факультета. – Чем древнее клан, тем меньше на них цацек и прибамбасов. Эти – сами видите… новички.

– А мне нравится, – рассмеялся Гильс и, свистнув в два пальца, помахал рукой: – Ребят, супер прикиды!

Залу тоже понравилось, и новоприбывшие новички растворились в вампирском секторе, сделав его значительно живописнее.

– Новеньких реально много, – Герка озирался по сторонам. – Видали, сколько девочек к нам понаехало в Носфер? Мураныч, как они тебе?

– Первокурсницы уже пройденный этап, – отозвался Гильс, пожав плечами. – Ты помолчи лучше, вслушайся в древнедомовой диалект… это же песня! Позади них раздавалось очень знакомое тарахтение, и, обернувшись, Влада увидела через несколько рядов охранного домового Буяна Бухтояровича, который сидел рядом со своим извечным врагом, завхозом Фобосом Карловичем, и яростно ругался, брызжа слюной и тараща фиолетовые глазки.

– Глаголю я, что злосвет изыдет в нашенский мир, предзнаменования ужо отовсюдучи лезуть! – вопил Буян Бухтоярович. – А ты слеп аки кротище, проклятущий Ливченко! Так бы и жахнул я тебя по балдасам, мерзкопротивня вражесущего! Дабы всезнал обормотень на чьейную першпективу наступимши!

– Погромче орите, Буян Бухтоярович, – язвительно шипел завхоз. – Я вас записываю на диктофон, потом выложу в Интернет, меня мой племянник научил. Пусть на ваш идиотизм все полюбуются… Голоса домовых, к счастью, терялись в общем шуме. Летучий народец – валькеры и валькирии – развлекались, подлетая к сидящим и щелкая их по затылкам, и, если удавалось быстро отлететь обратно, хихикали под потолком. Пару валькирий вампиры все-таки поймали, и теперь на весь зал разносились их визг и вопли.

Это было традиционное и вполне законное несколькоминутное безобразие перед появлением на сцене кого-то из важных деканатских персон, которая рявкнет на студентов, и ребята использовали его на полную катушку.

Как и полагается, на сцену актового зала вылезла Ада Фурьевна и состроила милую гримаску, склонив голову набок. За ней вышла улыбчивая бесцветная мышка Соня Морфеевна, преподша, способная усыпить аудиторию чуть ли не намертво своим сладким голоском, за что потом приходилось отдуваться на экзаменах. Гвалт не умолкал, и Лина Кимовна, выскочившая следом за сиреной, набрала воздух в легкие и завопила:

– Дорогие дети!!! МОЛЧААААТЬ!!!

Зал переключил внимание на оборотенессу, которая получила заслуженные аплодисменты за свой шикарный рявк. Ей хлопали и просили повторить на бис, пока не увидели Горана Горановича и ректора, вышедших из-за тяжелых черных занавесей на сцене.

– Дорогие ребята! – прокашлявшись, начала Лина Кимовна. – Мы все здесь собрались, чтобы начать новый учебный год, чтобы поздравить друг друга и войти в учебу с отличным настроением! Я рада вас видеть всех, отдохнувших за лето и таких радостных и повзрослевших!!!

Оборотенесса сорвала новые аплодисменты и отошла от микрофона, уступив место Аде Фурьевне. Та что-то вещала со сцены про планы и задачи Универа, про что-то еще, но ее речи традиционно не пользовались успехом у студенческого народа, поскольку все ждали выступления ректора.

Людвиг Батори нисколько не изменился за год: все такой же строгий и собранный, с зачесанной назад волной черных волос и в наглухо застегнутом узком черном пиджаке, который вполне мог сойти за короткий плащ. Впрочем, этот вампир из древнего рода тридцатилетним выглядел и двадцать, и пятьдесят лет назад, приветствуя студентов в этом же зале. Возраст немолодых вампиров вообще читался только в глазах, а выглядеть старше двадцати лет вампир мог только тогда, когда сам этого хотел. Людвиг же явно хотел прибавить себе возраста и солидности, поэтому мрачно одевался и старался сохранять безучастное выражение лица.

– Я приветствую всех студентов нашего Университета в этих стенах! – начал говорить ректор резким голосом с металлическими нотками. – Носферон распахивает для вас свои двери, начиная новый учебный год, и все вы смотрите в будущее с надеждами и планами, все вы жаждете новых знаний, стремитесь жить в тайном мире согласно Конвенции и на благо темной стороны! Но сегодня наша темная сторона тайного мира сталкивается с серьезными вызовами. Все вы уже знаете, что в этом году запрещены бои вампиров и все мероприятия в нашем университете. Тем вашим семьям, которые проживают на территории Москвы, пришли уведомления с требованием покинуть свои дома и квартиры и поселиться в резервациях. Я прошу вас всех проявить сдержанность… Но в ответ зал так возмущенно загудел, что ректору пришлось прервать свою речь.

– Сдержанность… я бы врезал всем этим магам, которые собираются нами командовать, между глаз за запрет боев! – закричал вдруг Герка, вскочив с места. – Встречу хоть одного – точно врежу!

Влада вдруг испугалась, что у нее что-то случилось со слухом, – шум зала внезапно смолк, ректор Батори продолжал что-то говорить и объяснять, но его голос стал не слышен, будто между ней и всем залом встала ватная стена.

– Мы не договорили, темноглазая, – раздался из-за спины голос Бертилова. На Владу снова налетела зеленая вуаль, на этот раз более плотная, через которую едва можно было разглядеть силуэты сидящих вокруг ребят.

Влада вдруг рассмеялась, и Егор недоумевающее посмотрел на нее, подняв брови.

– Мне не везет. Я как раз хотела узнать, что скажет ректор про переселение в резервации и почему бал отменили. А мне так хотелось на бал…

– Плевал я на всяких магов и на балы с боями, – резко сказал тролль. – Но я скажу тебе то, что должен. Я долго думал обо всем этом, у меня было время, пока тут Носферон красил. В общем, это касается тебя и Муранова. Тебе нужно бросить его, Влада. Самой, сегодня. Я не могу тебе ничего объяснить, но просто поверь мне. Я в курсах, что у тебя с ним сегодня свидание, что ты признавалась ему в любви, когда болела…

– Откуда ты знаешь?!

Тролль полез в карман, достал оттуда исцарапанный планшет, потыкал в него пальцем и повернул, показывая страницу Инстаграмма. На аватарке можно было узнать хитроватую физиономию домового Дини Ливченко, который безвылазно проживал у Огневых. После того как его поймали за хулиганство, домовому светило наказание от магов, но после вмешательства Влады и ее деда наказание свелось к тому, что Диня обязан был навсегда поселиться в доме Огневых, не имея права его покинуть.

Около аватарки было написано: «БЛОГ ДАМАВОВО ЛИВЧЕНКО. ЗАПИРТЫЙ В СИМЬЕ СВЕТЛАВО МАГА, ИСПАВЕТЬ НИЩАСНОГО».

– Блог? У нашего домового блог в Инете?!

– Еще какой блог, хотя в подписчиках пока я, ведьмобродие и Ацкий. Но он мечтает набрать в подписчики всех студентов Универа, а потом и всю нечисть вообще, – сообщил Бертилов, прокручивая экран, на котором мелькали фотографии с комментариями. – Во, смотри. Огневы завтракают, Вандер Францевич ругается с соседом, который обзывает его «козломагом» и захватчиком, Влада Огнева грустит, Влада Огнева переписывается с Гильсом Мурановым – что удалось узнать из переписки…

– Егор ткнул пальцем в экран. – Во жжет пацан. Особенно про то, как Муранов назначил тебе свидание сегодня, и ты перевернула всю свою комнату, когда искала помаду. Ацкий его лайкнул, кстати, за это.

Влада нахмурилась:

– Ливченко что, в Инете про меня все, что видит, треплет?

– Короче, вот откуда я знаю, – спрятав планшет, сказал тролль. – Но сейчас это неважно, потому что ты должна сама бросить Гильса. Сегодня ты просто скажешь Муранову, что он тебе больше не нужен. Влада повернулась к троллю, не веря своим ушам.

– Ты понимаешь, что говоришь? Да Гильс нуждается во мне, он же кровопийца теперь, ему будет трудно. Как он без меня-то?

– Отлично он без тебя, – огрызнулся Бертилов. – Просто поверь мне, что он без тебя прекрасно обойдется, но, если ты сегодня не сделаешь что я сказал, – случится беда. Влад, ты же умная девчонка. Ты гордая должна быть. Не бегай за Мурановым, уж поверь мне.

Влада молчала, поджав губы и прищурившись на тролля, на всякий случай проверяя, уж не морок ли сам Егор. Такие шуточки любили иногда выкидывать тролли – ребята с их факультета создавали временный фантом кого-то из студентов или преподов, который, ошарашивая всех, начинал вытворять разные глупости, а потом с треском разлетался на зеленые брызги… Но нет. Настоящий Егор именно такой и есть – прямолинейный, когда речь идет о чем-то исключительно важном для него, и ехидно-насмешливый во всех остальных случаях…

– Если тебе трудно решиться, я могу навести на тебя морок, – видя на ее лице смятение, медленно произнес Егор. – Сделать так, чтобы ты перестала думать про Гильса совсем. Стереть его из твоей памяти, не навсегда, конечно, на несколько дней. Вместо него ты будешь думать обо мне. Потом мы с тобой будем веселиться на вечеринке нашего факультета, а завтра начнутся лекции, и для тебя настанет совсем другая жизнь. Потому что есть я. – Егор положил руку ей на плечо, проникновенно заглянув в глаза. – Я никогда тебя не брошу, Владка, не отвернусь от тебя. Ты же знаешь, что такое клятва тролля.

– Ты просто краски надышался, – Влада повернулась к Егору и неловко убрала его руку со своего плеча. – Может, тебе выспаться?

– То есть это и есть твой ответ, – Егор прищурился, и в его глазах сверкнула обида. – Пойди проспись, значит. А когда с тобой случится беда из-за Муранова, я не смогу тебе помочь. И не беги тогда ко мне, я не жилетка. Я парень, а не жилетка, ясно тебе?! – Егор повысил голос настолько, что почти кричал, и даже сквозь плотный непрогляд и непрослух кто-то уже начал недоуменно оборачиваться и смотреть сквозь них, ища источник шума, который перебивал речь ректора.

– Угу. Но то, что ты сейчас сказал, это бред. Я ни за что не брошу Гильса, я ему нужна.

– Значит, мои слова для тебя туфта.

– Эти – да.

– Тогда ты просто не увидишь больше прежнего Егора, запомни.

Влада молчала, мечтая, чтобы этот тяжелый разговор как можно быстрее закончился.

– Давай потом поговорим… ты просто сейчас не в себе.

– Не будет никакого «потом». И когда Муранов тебя пошлет подальше, не беги ко мне.

– Подушка, Егор! Подушка, слышишь – подушка!!!

«Волшебное» слово сработало. Тролль болезненно поморщился, побледнел и сжал переносицу, будто от сильной головной боли.

– Живи без меня, Огнева, – Бертилов встал со стула. – Давай, удачи…

Непрогляд слетел, и у Влады на несколько секунд померкло в глазах. Звуки вокруг снова стали громкими: все как раз начали хлопать ректору, который закончил свою речь. А вот Егора рядом уже не было. Зато его ржание послышалось где-то в передних рядах, тролль что-то орал, обнимая сразу и Тановскую, и какую-то растерянную первокурсницу одновременно.

Влада мельком взглянула на Гильса – тот даже не заметил того, что Влада успела, сидя с ним рядом, получить признание в любви и разругаться с троллем, а продолжал смотреть на сцену. В полутьме четко обрисовывался его хищно-красивый профиль, нос с горбинкой, чуть прищуренные глаза, будто слова ректора забавляли его.

На сцену поднялся Ганц Готти, староста вампирского факультета.

– Сейчас мы должны вспомнить одного студента, – объявил Ганц. – Наш однокурсник и просто замечательный парень Арман Суморок погиб этим летом. Его убили светлые поганым осиновым обрубком. Давайте помолчим и вспомним его, ребята.

В зале на минуту воцарилась тишина. Гильс неожиданно встал, и весь вампирский факультет, как по команде, сделал то же самое. Влада тоже поднялась с места, вдруг подумав, что Арману все это понравилось бы.

Лина Кимовна громко сморкалась в платочек, у некоторых девочек глаза были на мокром месте.

– А тепереча внимайте мне и словесам моим! – вдруг визгливо завопил Буян Бухтоярович, вскакивая на ноги. – Предсказываю приход властелина темныя к новогодью грядущему! Явится в пределы нашенские, и темные все падут пред страшным ликом евойным! Завтрась ждите знамения злосвета, дабы оное закроет светило полуденное! Сбирайтесь, отроки, и бегите из колледжиума…

– Ну вот и еще один параноик, – пробормотала Влада, которой захотелось вдруг заткнуть уши.

Зал дружно выдохнул, но смеяться не стал, хотя домовой продолжал истошно орать.

– Ребята, теперь все по общежитиям! – зазвенел в ушах голос Лины Кимовны, которая пыталась перекричать Буяна Бухтояровича. – Фобос Карлович, помогите мне вывести Буяна Бухтояровича, пожалуйста! Ему нужно в медпункт, я думаю. Как же так можно, это же безобразие…