Токсимерский оскал

– Ну что ж, – Челтон не чувствовал никакого восторга, лишь тревогу, – Нам пока нечего делать тут. Поэтому мы можем, как минимум выспаться. Тем более один из них сумел сбежать и возможно более серьезное продолжение следует. Капрал, выставьте у пленных дополнительного часового и разгоните остальных наших бездельников по койкам. Наше время еще не пришло.

* * *

Саган больше не позволял себе заводиться и отдаваться ощущению боя. Он относился к тренировкам как к гимнастике – сложной, странной, возможно полезной, но гимнастике. Токс резко выдохнул, смягчая удар о палубу и вновь, как многократно уже за последние дни, увидел перед самым своим носом доски палубы.

– Но, во имя Подмастерьев Великого Мастера, что я опять не так сделал? – Саган стукнул кулаком по доскам пола, стукнул не в сердцах, а лишь собираясь и концентрируясь.

– Не переживай, воин, – улыбка старца была как обычно доброй и спокойной, – Многое из того, что познаешь ты, сейчас с первого взгляда расходится с тем, чему учился ты долгие годы. Ты учился держать удар и силой переламывать силу. А теперь тебе нужно стать податливым и мягким как зыбучие пески. Ты должен почувствовать противника, его напряжение, его силу, и поддаться, словно гибкий молодой куст под порывом ветра. И многое еще, чему так противится сейчас твое тренированное тело и твой разум опытного бойца.

– А ты действительно уверен, что мне не понадобятся годы для того, что бы освоить то, о чем ты говоришь? – токс поднялся, вновь готовый к тренировке и даже не запыхавшийся за то немалое уже время, что провели они сегодня в учебном бою.

– Чтобы сравниться именно в этом искусстве, допустим с благородным воином и великим королем Илакии, тебе не достанет и оставшейся жизни, – старик вновь удивился выносливости, чувствуя, что сам он уже давно выжат как виноградина на винодельне, – Но это искусство не может заменить того опыта, что имеешь ты. Войны ведут не на кулаках. И встреть ты меня, старого или кого-то другого из благородного рода правителей Илакии на поле боя с мечом в руках, у нас, наверное, не было бы ни единого шанса.

– Я не настолько глуп, уважаемый Рэмондо, что бы считать, что твое искусство заменит мне и добрый меч, и тугой лук, – токс шевельнул мускулами, словно ощутил вдруг тяжесть верного меча, – Но, так же часто я оказывался в ситуации, когда уже не было ни доброго меча, ни острого кинжала, ни хотя бы тяжелого кастета с шипами. И тогда оставалось только то, с чем я родился – кулак, клыки да когти. Великий Мастер дал мне силы – я могу кулаком убить ана. Но, владея твоим мастерством, я сумел бы много больше.

– Ты совершенно прав. Настоящий воин, такой как ты, объединяет в себе лучшее от разных стилей, сплетая все это в свою уникальную систему боя – систему, создаваемую им всю жизнь, – старик устало опустился на расстеленную на палубе циновку, – Поэтому тебе не нужно учиться этому искусству. Тебе нужно лишь понять суть его. Почувствовать то течение сил в каждом из нас, те законы движения, которыми можно управлять, превращая могучих воинов в неуклюжих младенцев. И тогда ты сможешь создать свое, данное свыше лишь тебе и неотразимое в твоих руках.

– Я хочу это понять, учитель, – слова старика улюка бередили и без того великое желание токса понять.

– Не волнуйся. Мы все успеем. Только не сразу, не сегодня, – старик улыбнулся на этот раз устало, – Я не уставал так уже много лет, с тех пор как был молодым.

– Хорошо, уважаемый, мы продолжим когда ты вновь будешь готов, – токс присел рядом со старцем, – Расскажи мне о своей любимой Илакии.

– Хм. Рассказ этот может занять годы, – старик мечтательно прикрыл глаза, – Это благословенная земля, обласканная богами и судьбой. Ее бескрайние просторы вмещают в себя все – дикие леса и бескрайние долины, могучие горные хребты и золото коварных пустынь, огромные города, где звучит многоголосье всех языков мира, красивейшие храмы и святые места. Но именно так ты мог бы описать свой родной Токсимер, не так ли?

– Да, Рэмондо, именно так, если только хватило бы красноречия, я и постарался бы описать Токсимер.

– Илакию надо видеть, что бы полюбить ее. Я очень надеюсь, что все мы дойдем до своих целей, проделав часть пути вместе, расставшись и встретившись позже вновь, – улюк стряхнул с себя воспоминания, – Я надеюсь, что ты побываешь в Илакии и поймешь что я не лукавил. И тебе будут там рады всегда, ведь ты однажды уже спас нас.

– Зачем считаться? – токс усмехнулся, подумав, что неизвестно что было бы в том бою, не прозвучи средь шума ненавистное имя, – К тому же это ты сначала спас меня. Хотя…. Я, надеюсь, все же помог вам в той таверне. Правда, теперь, узнав тебя получше, я уже сомневаюсь, что тебе нужна была моя помощь.

– Нужна была, – старик кивнул, – Вспомни, что я говорил про настоящий бой. Я учитель, а не воин. А там были воины. И противостоять им должен был такой же воин.

– Ты рассказывал про Храм Солнца. Скажи, уважаемый, мне все кажется, что тут есть и что-то личное для тебя. Что-то что я не понял или ты не рассказал, – Саган внимательно смотрел на старца и заметил, как тень мрачных воспоминаний набежала на его лицо, – Что у тебя связано с Храмом Солнца?

Улюк как-то сразу сник, окончательно сдавшись усталости и тяжелым думам. Он с трудом поднялся с циновки, еще более сгорбленный и высохший чем обычно.

– Прости, Саган, я слишком устал что бы продолжать разговор. Силы совсем покинули меня. Я должен немного отдохнуть в тиши и уединении своей каюты. Мы поговорим обо всем потом…. Когда-нибудь мы обо всем поговорим.

* * *

Кабан под дружное ржание и свист дружков помочился на капот стоящего у обочины гравитолета. Было бы, конечно намного веселее, если бы хозяин был внутри машины, но и так получилось прикольно. Они брели по полутемным улица забытого богом района Сатри города Сант Гадлена, которые были их родным домом. Этот район представлял собой что-то среднее между трущобами, в которых обитали самые низшие слои общества Сант Гадлена, и промзоной, в которой эти отбросы работали. По крайней мере жилые кварталы были обильно перемешаны со складами, пустырями, нагромождением заводов и каких-то заброшенных зданий совершенно непонятного назначения. Друзей было четверо – Кабан, Морок, Топ и Пузо. Конечно, это не настоящие их имена. Кто же из родителей назвал бы так новорожденных гурян. Ведь все четверо представляли собой именно расу гурян. Эти клички, под которыми их многие в этих районах знали, они придумали себе сами, когда были еще совсем детьми. Топ предложил пойти оттянуться в район ремесленного университета, где всегда суетилось много студентов – маменькиных сынков и дочек. Некоторое время обсуждали, но отказались из-за обилия там в это время суток полиции. Проходя мимо одного из домов, почти одновременно увидели сидящего перед темным подъездом человека. Повернули было к нему, но он поднял голову, посмотрев на них страшным взглядом, которым мог бы смотреть мясник на подъезжающую к нему на крючьях свежую тушу. Не обсуждая даже, они сразу отказались от идеи привязаться к нему. Морок даже пробормотал оторопело – «Добрый вечер». Пошли дальше, подтрунивая над Мороком. Через пару кварталов прямо на них вышла девушка-землянка. Идеальная мускулистая фигура, утянутая в тугую псевдокожаную одежду, упругая походка молодой кошки, что-то еще неуловимое почти аморфное, что делает таких женщин возбуждающе желанными с первой секунды. Короче выглядела она аппетитно, словно утонченное блюдо перед роняющим голодную слюну грузчиком. Кабан мгновенно представил, как шикарно она будет смотреться, когда он нагнет ее в ближайшем переулке и действительно едва не пустил слюну. Совсем недавно они вот так же попользовали молоденькую гурянку – кайф был ни с чем несравненный. Кабан до сих пор, онанируя в душе, представлял ту картину, когда она кричала, пытаясь вывернуться из-под навалившихся на нее мускулистых тел. Переглянувшись они не сговариваясь сгребли встреченную девушку, увлекая в ближайший темный проулок. Но она оказалась совсем не легкой добычей. Удар коленом Пузу в пах, локтем в челюсть Топу, снова коленом в голову согнувшемуся Пузу. Жесткий маленький кулак, словно лом чернорабочего грохнул в живот Мороку. Кабан обхватил ее сзади, зажав нижними руками руки, а верхними сжимая грудь. Девушка, ни сколько не смутившись, засадила тонкий каблук ему в ногу, а когда он взвыл от острой боли, ударила затылком в лицо. Морок влупил ей самой кулаком в живот и, подхватив за подбородок, потянул к себе. Но она, как-то слишком быстро оклемавшись, дернула, словно кобра головой с хрустом сжимая зубы на его пальцах. Кабан, заливался кровью из разбитой носовой пластины и больше не хотел ее трахнуть. Теперь он просто хотел ее убить. Со всех сил он ударил ей кулаком в лицо. Девушка, мотнувшись в строну, упала на колени. Он пнул ее не целясь, чувствуя восторженное удовольствие от этого. Но нога провалилась в пустоту, а девушка ударила теперь уже кулаком с колен ему в пах. Кабан дико взвыл согнувшись. Но тут подоспели Морок и Топ. Они сбили ее с ног, ожесточенно пиная. Присоединился плачущий и размазывающий сопли с кровью Пузо. Кабан широко ставя ноги поковылял к ним, что бы внести свою лепту и отомстить за то, что, похоже, несколько недель вообще с девочками общаться не сможет. Она не просила пощады и даже не стонала под тяжелыми ударами сыпавшимися на нее со всех сторон. И вдруг рядом возник тот страшный человек с крыльца. Кабан хотел позвать товарищей, когда заметил скользнувшие из рукавов темные лезвия клинков. Но слова застряли в горле, когда брызги крови попали ему в лицо. Страшный человек шагнул к Кабану, в один миг превратив троих гурян в агонизирующие туши парного мяса. Кабан попятился тихо заскулив. Он хотел бы убежать, но животный страх сковал ноги, по которым потекла теплая струйка позора. В глазах незнакомца не было ничего, что позволило бы гурянину молить о пощаде или просто надеяться. Человек махнул рукой и тотчас, словно потеряв интерес, вернулся к лежащей девушке. Кабан ощутил горячие струи заливающие грудь и плечо. Он дернулся, испуганно чувствуя, как сразу занемели конечности. Голова, не слушаясь, свесилась на бок, не поддерживаемая более перерезанными шейными мышцами. Гурянин упал на колени и дальше, словно тряпичная кукла, смявшись и опадая.

– Мия, девочка, мне показалось, или это ты тут отбоя не знаешь от кавалеров? – человек наклонился, протягивая руку. Девушка, сквозь застилающую глаза кровь, всмотрелась в лицо склонившегося, узнавая почти неузнаваемо изменившиеся черты.

– Черт бы тебя побрал, Стив, – она с трудом шевелила разбитыми губами, – Где же ты был так долго?

* * *

Ашер не заставил Реззера долго ждать. Считая, что с этим нечего тянуть, он быстро подобрал первого противника для своего нового подопечного. По части того, как именно надо оформить бой Брайан также имел верное представление. Световое шоу, девочки из модельных агентств, танцоры, облаченные в замысловатые костюмы, снующие между рядами официанты-разносчики. Реззер никогда не видел ничего подобного в свою честь. Он настраивал себя, все больше заводясь. Он повторял себе снова и снова, что это тот бой, от которого будет зависеть все его дальнейшее будущее, вся его карьера, его имя. Выходя на ринг, он был готов разорвать голыми руками прайд голодных львов. Но львов на ринге не оказалось. Бой длился меньше минуты. Дан, словно ураган, обрушился на противника по сигналу рефери. Он не оставил ему ни шанса, буквально размазав по рингу. И если бы в программе сегодняшнего вечера не было еще трех поединков, зрители, возможно, были бы обмануты в своих ожиданиях. Красивый словно фейерверк и эффективный бой они получили. Но фейерверк этот длился лишь секунды. Секунды, которых было бы явно маловато за те немалые деньги, что стоили билеты на шоу. Но, в предвкушении последующих боев, зрители бесновались, восторженно принимая бойца с такими критическими сериями чудовищных ударов.

Реззер не успел снять бинты, когда в раздевалке появился Ашер.

– Да! Я недооценил тебя. Похоже, тебе это выигрыш дался слишком легко. Ты не отработал своих денег, – Брайан усмехнулся, заметив тревогу во взгляде бойца при этих словах, – Но это моя вина. Вот твои тридцать легких косарей. Как ни жаль мне, что все было так просто, но денег я никогда не жалел. Тех денег, которыми я оплачиваю свои обещания, конечно. Можешь не считать. Я, к тому же, не обманываю тех, кто строит мое состояние. А ты, судя по всему, принесешь мне приличные дивиденды с каждого вложенного в тебя империала. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить. Ну, наслаждайся победой и славой сегодня. Но завтра вспомни о том, что я не позволю тебе покрыться паутиной в ожидании следующего боя. Если боец жив и здоров, он должен биться.

Не прощаясь и не задерживаясь больше, импресарио исчез за дверью. Дан отпустил помощников и спрятал несколько пластиковых прямоугольников в бумажник. Затем только медленно размотал бинты, размышляя над тем, как стремительно и глобально может все перемениться от одного не слишком значимого события. Совсем недавно он едва сводил концы с концами, постоянно чувствуя вокруг нечистую игру, но, не зная, как с этой бедой справиться, да и можно ли с ней справиться вообще. И вот, лежат в его кармане тридцать тысяч империалов полученных за один единственный легкий бой. Тридцать тысяч – сумма примерно равная его прежнему годовому доходу. Дан был сейчас скорее даже растерян той удачей, что свалилась на него внезапно. Продолжая так размышлять, он залез под хлещущие струи горячего душа, пытаясь успокоить обманутые в ожидании тяжелого боя тело и разум. Раньше гораздо более тяжелые бои приносили ему несравнимо меньшие деньги. А ведь Ашер обещал ему, что это только начало. Как он только что сказал – «Я не обманываю тех, кто строит мое состояние»? Реззер вздрогнул от прикосновения к нагому телу. К нему прижалась, скрываясь за шумом водяных струй, забравшаяся в душевую кабинку Ли. А он, не утомленный боем, а лишь заведенный им, не в силах, да и не хочет противостоять соблазну, мгновенно ловя ее в свои объятия.

Еще через час они уже сидели в уютном зале маленького ресторанчика, куда затащила Реззера, требуя отметить победу, Ли. Дан пошел у нее на поводу чувствуя себя обязанным ей этим успехом.

– Я хотел поговорить…, – он пытался подобрать слова, что бы высказать то, что постоянно мучает его в последнее время, – Мне нужно…. Понимаешь, я не могу думать только о себе и решать….

– Ты не можешь оставить себя в покое, – девушка касается пальчиком его губ, заставляя замолчать, – Ты вновь и вновь бередишь свои переживания. Я ведь уже говорила тебе, что не покушаюсь ни на твою жену, ни на твою дочь в твоем сердце. Мне ничего большего от тебя не надо. Просто иногда быть с тобой. Иногда заниматься с тобой сексом. Разве не о такой послушной и ненавязчивой девочке мечтает каждый мужчина, чтобы отвлечься от быта и семейной идиллии? Я не хочу причинять тебе никаких неудобств. Просто небольшое приключение.

Легкий ужин прошел почти в тишине. Ли, похоже, была раздражена тем, что он вновь поднял неприятную для нее тему, а Дан чувствовал себя идиотом и не знал о чем можно поговорить. Девушка даже не притронулась к десерту, выпив лишь крошечную чашечку горького черного кофе.

– Не провожай, – она поднялась, остановив его попытку податься за ней, – На сегодня все. У меня был хороший вечер. Спасибо.

Такая же красивая и почти совсем чужая она прошла сквозь стеклянные двери и исчезла в услужливо подскочившем гравитолете такси.

* * *

– Удивительно, профессор. Я и не знал, что у нас существуют такие чудеса техники, – Челтон был искренне удивлен теми результатами, которых достиг лингвоинтеллект всего за пару дней работы.

– Я рад, что нашлось хоть что-то, что не вызвало вашего сарказма и сомнений относительно нужности, – Эль Гаррудт не скрывал того, что действительно доволен произведенным на военных эффектом, – В этом случае эффект от применения оборудования очевиден и скор. Уверяю вас, и во многих других случаях польза от нашего оборудования огромна. Просто период ее проявления значительно больше или эффект не столь примитивно применим.

Они обсуждали результат работы лингвоинтеллекта, который был установлен в непосредственной близости от места содержания захваченных в плен аборигенов. Прибор собирал и анализировал всю информацию, выстраивая систему перевода с их диалекта.

– Это оборудование впервые хорошо зарекомендовало себя довольно давно, еще во время…

– Сэр! Патруль совершающий обход внешнего периметра системы контроля доступа атакован! – в беседу вклинился вбежавший в модуль пехотинец.

– Черт! – сержант выскочил вслед за ним, – А почему не было сигнала тревоги? Каковы потери?

– Сэр. Сигнал тревоги не был подан, потому, что нападение ограничилось одним выстрелом, сэр, – пехотинец почти бежал чуть впереди своего командира, – Обнаружить стрелявшего не удалось. Ранен Лизун.

– Серьезно?

– В руку, сэр. Стрела попала в незащищенную руку. Сейчас его тащат в лагерь. С минуты на минуту должны быть тут.

– Тащат? – Челтон прибавил шагу, – А почему его тащат, если стрела попала в руку?

– Сэр. Ранение легкое. Но он две минуты назад потерял сознание, сэр.

– Черт! Это что, яд? Мясника вызвали? – сержант был мрачен как грозовая туча.

– Так точно, сэр. Он уже на месте.

Челтон и сам уже увидел, что Мясник на месте. Мясником называли все бойцы полевого лекаря за его искусство делать любые операции и извлекать любые предметы из раненных, пользуясь буквально одним лишь спецназовским ножом. Сейчас лекарь, вооружившись автодиагностом, склонился над распластавшимся на земле пехотинцем.

– Что там? – Сержант остановился в паре шагов позади, что бы не мешать работе медика.

– Ничего не нахожу. Может какой-то неизвестный яд, – Мясник торопливо гнал тесты по нескольким программам автодиагноста, – Хотя, погодите….

Он пробежался по сенсорам прибора. Проверил что-то на мониторе. Еще раз подстроил прибор с клавиатуры.

– Странно.

– Что? Что тебе странно? – в голосе сержанта появилось раздраженное нетерпение.

– Так и есть. Простите, сэр, – Мясник оторвался от прибора, введя раненому какую-то сыворотку, – Я искал немного в другом спектре. Но ничего. А это ранение даже к слабости у Лизуна не привело бы. А оказалось, что у него в крови неизвестный пока транквилизатора. Но транквилизатор точно. Не яд.

– То есть он просто спит сейчас, – Челтон почувствовал облегчение.

– Ну, можно и так сказать, – медик собрал свой инвентарь, – Я кольнул ему стандартный набор стимуляторов и витаминов. Ну и саму рану Спасателем обработал. Скоро должен очухаться.

– Стрелу принесли? – сержант повернулся к Гоблину, который был старшим дозора и взял протянутую стрелу, – Странно это. А вы, значит, никого не видели?

– Сэр. Никак нет, сэр, – Гоблин чувствовал себя глупо. И ничего странного в том не было. Трое отборных пехотинца из элитного подразделения обходили дозором периметр. Стрелка не видели. Стрелу получили. Залегли, но как не пялились в прицелы-трансфокаторы, никого обнаружить не смогли.

– Да. Странно. А ведь это привет нам ответный, – Челтон вернул Гоблину длинную тяжелую стрелу.

– Какой привет, сэр? – Гоблин осмотрел стрелу, – Издалека бил, это ясно. Стрелок неплохой, тоже не теорема. Но почему привет-то? Не попал просто.

– Нет, он не промахнулся, – сержант всмотрелся в ту даль, где скрывался сейчас неведомый стрелок, – Стрелял издалека, тут ты прав. И еще ты прав был, когда говорил, что по беглецу тому ночью попал из «слайт винда». И, по всей видимости, он понял, что его не хотели убить, а только усыпить. Вот и стрелял с той же целью. И не промахнулся, целясь в открытую руку. И стрелу пропитал чем-то усыпляющим. Ладно, посмотрим. Лизуна в кубрик. Остальным по расписанию.

Челтон вернулся к пленным, где пританцовывал вокруг своего оборудования гурянин.

– Ну что, сержант, надеюсь, с вашим солдатом все обошлось?

– Да. Все хорошо. Спасибо, – спецназовец посмотрел на аборигенов, – Так что, профессор, не пора ли нам начать допрос?

– Извините, сержант, но я в ваше отсутствие не сдержался и позволил себе задать пару вопросов, – Эль Гаррудт улыбнулся, – Он работает. Мы немного понимаем друг друга.

– Это мы с вами, профессор, немного понимаем друг друга, – настроение у сержанта улучшилось после благополучного завершения инцидента с ранением пехотинца и он позволил себе пошутить, – Что же вы сумели выяснить?

– Практически ничего. Только то, что это все называется Токсимер, – ученый развел вокруг руками, – Но каждая фраза стремительно укрепляет позиции переводчика.

– Токсимер? А что – это? Долина? Страна? Континент? Что именно?

– Я понял, что мир вокруг. Возможно это такое же понятие, как у вас Земля, а у нас Гур. Вы ведь Землю Землей называли даже когда считали, что она покоится на трех слонах стоящих на панцире огромной черепахи.

– Значит Токсимер это название этой планеты. Миленькое название, – Челтон повернулся к пленникам и лингвоинтеллект, подчиняясь нажатию клавиши, заработал, – Почему вы пытались напасть на нас?

– Мы не пытались, – отвечавший, как и его товарищ был совершенно спокоен, – Мы пришли посмотреть. Напали вы.

– Мы не желаем вам зла. Мы лишь приняли меры для того, что бы избежать нападения, – сержанту нечего было возразить, и он лишь удивлялся, что пленники не проявляют ни страха, ни особого волнения, – Мы пришли с миром, как исследователи и ученые.

– Он похож на ученого колдуна, и им, наверное, и является, – подал голос второй пленник, – А ты не колдун. Ты воин. Воин не исследует, он ищет то, что можно забрать.

– Разве не может воин сопровождать и охранять ученого колдуна? – Челтон усмехнулся простой и правильной логике чужаков, – Или в ваших краях ученые путешествующие исследователи не пользуются услугами охраны?

Пленники тихо перекинулись между собой парой фраз, видимо обсуждая правдивость слов сержанта. Затем один из них опять заговорил спокойно и слегка вызывающе.

– Мы тоже хотели лишь узнать, найти общий язык, не убить и не быть убитыми.

– Ну что ж, еще не все потеряно. Мы еще можем найти общий язык, особенно теперь, когда понимаем речь друг друга, – Челтон внимательно рассматривал аборигенов, так же внимательно, как и они его и профессора.

– Вы не скажете нам, откуда пришли? – прямые формулировки вопросов, предполагали столь же прямые ответы.

– Мы прилетели к вам из другого мира, который находится…. Там, – Челтон ответил честно, показав на небо.

Судя по мимике и звукам, аборигены долго и весело смеялись. Челтон почувствовал нарастающее раздражение и желание встряхнуть этих самоуверенных дикарей.

– Я очень рад, что доставил вам удовольствие. Но подскажите мне, чем я так развеселил вас?

– Вы не боги. Богам не нужна такая защита и такое оружие. Вы не видите сэйсов, а они вас видят. Просто ремесленники вашей страны искусны, как подмастерья богов. А мы не гости. Ибо гостей не держат в путах. Убей нас и беги в свои края. Потому что не будет вам пощады на землях токсов. Отпусти нас. И мы, возможно, попробуем начать сначала плохо начатое знакомство.

Челтон отключил лингвоинтеллект, раздраженный, удивленный, размышляющий над последней фразой пленников. Над тем, что стрелок приславший привет скрывается где-то недалеко, а может и мчится сейчас к городу звать воинов на спасение. Действуя по уму, он бы узнал от них все, что смог, а потом устранил бы обоих. Но, правы были пленники, говоря, что каких-то сэйсов они не видят. А идиотическая полномасштабная война с местным населением, пусть даже и вооруженным мечами и луками, не входила ни в планы Челтона, ни в перечень заданий его миссии. Профессор молча колдовал над приборами, не решаясь встрять в беседу и послужить катализатором для чего-нибудь страшного. Наконец решившись сержант вызвал Гризли. Тот появился немедленно, словно ждал за дверью.

– Сэр! По вашему….

– Отведешь их к проходу и отпустишь.

– Подтверждаю, сэр.

Челтон еще раз посмотрел в глаза пленникам и вышел наружу. Через минуту огромный пехотинец провел аборигенов к выходу из лагеря, крепко держа их за связанные еще руки. Лишь у самого выхода он деактивировал путы и легонько подтолкнул обоих. Не говоря ни слова, размеренным шагом аборигены пошли прочь из лагеря. Пехотинцы взяли их на прицелы, но сержант, тоже подошедший к выходу остановил их жестом.

– Они вернутся. По хорошему или по плохому. Но, пожалуй, нам стоит рискнуть.

* * *

Саган проснулся от топота босых ног над головой. Выбравшись на палубу, токс увидел царившую там суету, и понял, что они подходят к какой-то цели. Старик и девушка, опередив токса, уже стояли на носу, пристально вглядываясь вдаль. Сначала Саган видел только низкую линию облаков, прочертивших жирной полосой черту над горизонтом. Затем, наконец, разглядел и тонкую полоску суши под облаками. Оглядевшись вокруг, он сделал еще одно открытие. Слева от них и намного впереди быстро шел большой грузный корабль, точно так же как и они стремившийся достичь далекой еще земли. Справа, уже едва различимый, виднелся уходящий корабль, для которого путь лишь только начался. Земля, показавшаяся на горизонте, быстро приближалась и Саган, в который уже раз, пожалел, что был совсем не силен в морской грамоте. Сейчас он даже предположить не мог, в какие края его занесла судьба.