Имперский колдун

– Много будешь знать – нос отвалится! – Илар быстрым движением щелкнул Дарана по кончику носа. Тот ойкнул и отодвинулся подальше, потирая ушибленный орган.

– Не отвалится! Ну расскажи, ну пожалуйста! У нас есть родня в столице! Расскажи!

Илар усмехнулся и посмотрел на полного ожидания мальчишку, глаза которого сверкали от предвкушения. Даран даже не заметил, что сказал не «у тебя», а «у нас».

Вообще-то он был Илару никем – раб-вольноотпущенник, но как-то так получилось, что Илар стал считать шустрого мальчишку младшим братом, а тот воспринимал своего бывшего хозяина как старшего брата.

В глазах Дарана Илар – мудрый колдун, человек, на которого нужно равняться! Ну не смешно ли? – спрашивал себя Илар, который был всего на шесть лет старше своего «названого брата» и считал себя неполноценным магом и невеждой.

– Ладно, слушай. Моя мама из древнего дворянского рода, состоящего в родстве с императорской семьей. Ну не делай такие глаза – там двадцатая вода на каше, а не родство! Если разобраться – все люди в мире родня! Ну так вот, мой папа и она влюбились друг в друга. И сбежали. Поженились, уехали в Шересту. Папа был тут, в столице, стражником, каким-то небольшим командиром среди городской стражи. Он высокий, очень сильный, и его все боялись. А я уродился в маму – говорили, чуть не одно лицо с ней, так похож. Ну вот… и все, в общем-то. Мама урожденная Хессель, тут вся их семейка. Ее мама, моя бабушка, Гильма Хессель, померла, когда мама убежала с папой, братья мамы – два оболтуса, как она их называла, – пили, играли на скачках и растратили все дедово и бабкино наследство. Я даже имен их не знаю – мама не говорила. Еще сестра мамина есть – она моложе ее лет на десять. Но где она – я не знаю. Вот и все, что я знаю о родне. Маму воспитывали в женской школе, хотели выдать за богатого дворянина, но она не оправдала их надежд. Сбежала. После побега родня от нее отреклась – с маминых слов.

– Хессель… не слышала, – задумчиво протянула Легана. – Хотя… что-то такое мелькало! Это не тот ли генерал Хессель, что прославился во время Тунгурского похода, спас армию от удара мятежников в тыл? Он тогда еще был ранен, и ему был пожалован орден «Пурпурное Сердце», высшая награда империи?

– Ух ты… – восторженно прищелкнул языком Даран. – Тетя Легана, ты столько знаешь! Откуда про генерала знаешь?

– Проживешь лет шестьсот, не столько узнаешь. Но при том, как ты себя ведешь, – столько не проживешь! Дайте боги – лет пять, не больше! Боги, не цепляйтесь за слова и дайте неразумному пожить подольше…

– Ну сколько можно напоминать про одну и ту же ошибку? – фыркнул Даран. – Забыть пора, а вы все мне ее тычете в нос! Я хотел как лучше, а вы…

– Хотел! – перебила Легана. – Хотел ты денег хапнуть побольше! У пиратов украсть! А нам пришлось тебя вытаскивать из подвала! И еле успели! Жадность – это большой порок! И тот, кто зарится на чужое, когда-нибудь попадет в беду! Вот ты и попал!

– Бе-бе‑бе! – Даран высунул язык и спрятался за Илара, видя, что Легана схватила со стола тряпку. – И не стыдно истязать маленького? Такая мудрая, такая добрая, такая замечательная женщина – и бьет несчастного сироту?! Тебе должно быть стыдно, тетя Легана!

– Ох… хе-хе‑хе… я не могу! Мерзавец! Ну вот что с ним делать?! И видишь как – за Илара сразу спрятался!

– А за кого же мне прятаться? Он моя защита и опора, мой любимый хозяин, мой братец! – Даран выглянул из-за спины колдуна и, убедившись, что гроза миновала, вальяжно расселся в кресле, положив ногу на ногу. – Ну что, будем обедать?

– Будем, будем… – Легана легко поднялась и пошла к двери, ведущей на кухню, потом вдруг изменила направление и ловко поймала Дара за хвостик волос, собранный на затылке. Мальчишка дернулся, попытался ускользнуть, но железная рука шаманки держала его крепко, как держит древко копья воин лесного племени. Даран извивался, как червяк, но шаманка три раза крепко шлепнула ему по тугому заду, отчего по комнате раздался звук, будто удар пришелся не по мальчишеской заднице, а по дубовому столу. Совершив справедливую экзекуцию, она выпустила жертву и, морщась, потерла руку:

– Негодник, когда зад отъешь? Всю руку отбила! Следующий раз надо будет тебя палкой побить!

– Я читал в книге, что бить детей неправильно! – заявил обиженный Даран, потирая тыл. – Ты лишаешь меня свободы, подавляешь мою волю! Вот! И если ты утолила свою жажду истязать маленьких мальчиков, то, может, мы в конце концов пообедаем, дабы я мог нарастить свои булки и ты могла бы истязать меня в дальнейшем с бóльшим удовольствием? В животе урчит от голода! Просил же поесть, а ты – «Илара дождемся, Илара дождемся»! Он там, может, императорскими харчами объедался, а я тут голодай?

– И память-то какая, а? – восхитилась Легана. – Столько слов набрался! А ума так и не нажил! Быстро за стол, голодающий! Ты же полчаса назад украл у Устамы здоровенную кость с куском мяса, чего ноешь?

– Во-первых, не украл, а взял, а во‑вторых, – чего там мяса-то было? Смех один! На один зубок! А мне надо зад наращивать – сама сказала!

– Все, сиди и не вопи. Сейчас все будет. Отпразднуем поход Илара во дворец и, самое главное, возвращение. С нетерпением жду рассказа – как все прошло.

* * *

– Не нравится мне это. Получается, что ты меж двух огней – если откажешь императрице, она тебя сожрет. Если уступишь императрице… ну я так, в порядке предположения! Что вы на меня вытаращились, будто я вас ткнула вилкой в зад?! Я всего лишь рассуждаю! Так вот, если ты уступишь императрице, император может посадить тебя на кол. И тогда всем нам будет плохо. Тут надо думать… крепко думать.

– А может, обойдется? – Анара вскинула голубые глаза на Легану. – Может, императрица забыла об Иларе?

– Ох, хорошо бы! – вздохнула Легана. – Но не думаю, что она забудет. Я знаю женщин… если они чего-то захотели, приложат все усилия… а наш Илар парень красивый, такой красивый, что женщин обязательно должен привлекать. Тем более что он черный колдун, а женщины любят что-то таинственное, странное, то, что увеличивает ценность любовника во много десятков раз! Знаю, что говорю, – сама такой была. Теперь стара, но помню, как это бывало, ох, помню… Я ведь одну девицу в борьбе за мужчину околдовала. Да так, что та превратилась в мычащий овощ, делала под себя… сейчас и вспомнить стыдно, а тогда я готова была убить за мужчину! Я горячая женщина была и… красивая.

– Ты и сейчас красавица, тетя Легана, – подмигнул Даран, – самая красивая тетя в мире!

– Все равно полы вымоешь! Не подлизывайся! – ухмыльнулась Легана, но рука ее поправила локон белых волос, упавших на темную кожу, украшенную вязью сложных магических татуировок.

Илар мысленно усмехнулся. Сколько раз он замечал: женщины, всем своим видом показывающие, как им безразличен проходящий мимо мужчина или как безразлична похвала внешности, совершенно неосознанно поправляют волосы, прихорашиваясь, будто стараясь понравиться. Легана, при всей ее жесткости, ничем в этом отношении не отличалась от обычных женщин.

Шаманка внимательно посмотрела на Илара, губы которого дрогнули в легкой улыбке, посмотрела на свою руку, поправляющую волосы, улыбнулась краями рта и легонько кивнула колдуну – поняла. А он сообразил, что Легана «прочла его мысли», и слегка смутился. Все-таки шаманка была не обычной женщиной, а очень, очень умной…

– В общем, так. Решение, конечно, за тобой, но мой совет – лавируй, не поддавайся, примени всю свою сообразительность, весь ум. Тебе нельзя поддаваться императрице, и не потому, что у тебя есть молодая и красивая жена, которая не одобрит связь с другой женщиной, хотя и это важно. Главное – как только ты окажешься в постели с императрицей, ты окажешься на крючке, как глупая рыба. Императрице ее муж ничего не сделает, а вот ты… будет повод, чтобы уничтожить тебя в любой момент. В любом случае мы всегда с тобой. Если что – уйдем на юг, и пусть попробуют нас взять! В лесу нас победить нельзя. Ну… почти нельзя. Жалко, конечно, уходить… ты наладил свою и нашу жизнь, столько труда…

– Нужно найти маму и папу, – твердо сказал Илар, сжав руки в кулаки, будто собирался подраться, – а потом все остальное. Я должен сказать им, что со мной все в порядке, что они могут не беспокоиться. Пока не найду родителей, отсюда не уйду. Что бы ни случилось.

– Ну и глупо! – презрительно хмыкнула Легана. – Ты считаешь, родители без тебя не выживут? Или пусть лучше они оплакивают твой труп? И вообще – ты унижаешь своих родителей, считая, что они не могут без тебя обойтись!

– Нисколько я их не унижаю! – Илар слегка растерялся под грозным взглядом Леганы. – Ты чего-то напридумывала, сама не знаешь чего!

– Все я знаю! – отрезала шаманка и тут же с улыбкой поправила себя: – Ну, не совсем все, но в твоем случае – точно знаю. Ты должен выжить, и не забывай – за тобой стоим мы. Если тебя не будет, какая судьба ждет нас?

– Да какая судьба? – упал духом Илар. – Ты будешь лекарить, Анара траву растить, Даран вам помогать будет, какая еще такая судьба?

– Нет. Дом записан на тебя – нас через полгода выгонят, ведь наследников у тебя нет. Дом отойдет империи, таков закон. Даран покатится по наклонной, станет разбойником или пиратом, впрочем, это одно и то же. Он слушается одного тебя, нас только терпит. Молчи, мальчишка! Это правда! Анара уйдет в леса, к своим – если до тех пор ее не захватят работорговцы. Однорога захватят и снова опустят в яму, для того чтобы его рвали собаки или волки. Все пойдет прахом. Не забывай, ты теперь не один, и ты не можешь позволить себя уничтожить. Не можешь позволить себе умереть. Что, не думал об этом? А вот подумай. Ты теперь взрослый человек, а каждый взрослый мужчина думает не только о себе. Он должен думать обо всех, кто зависит от его судьбы.

– Должен думать… до‑о‑олжен ду‑у‑умать… – эхом повторил Илар.

– Поможешь мне в саду? – неожиданно предложила Анара. – Пойдем?

– Пойдем, – с облегчением кивнул Илар и встал с места: – Спасибо за обед, Устама, было вкусно. Молодец!

– Хозяин доволен? – радостно хохотнула кухарка. – Я умею вкусно готовить! Боги мозгов мне не дали, но готовлю я хорошо! Правда, тетя Легана?

– Правда, – улыбнулась шаманка, – ты готовишь гораздо лучше меня. Видишь, Илар, как странно распоряжается нами судьба. Не дали боги Устаме ни красоты, ни ума, а вот имеет же талант! Молодец, Устама.

– Я вот что хочу на вечер приготовить… – начала кухарка. Расплывшись в улыбке, она стала похожей на ожившего снеговика.

– Давай это будет для нас сюрпризом? – перебил ее Илар. – Пойдем, Ана!

– Сюрприз… – снова расплылась в улыбке кухарка, и Легана тихо вздохнула, думая о том, как несправедлива бывает эта самая судьба.

* * *

– Тихо… хорошо как! Я слышу, как растет трава! – Анара наклонилась к Илару и тихонько поцеловала его в губы. Илар взял ее за плечи, прижался, они ловили губы друг друга, будто от этого зависела их жизнь, забыв обо всех проблемах и волнениях. Молодость!

– Вот зачем вы в сад ушли! Я так и знал. Да ладно, чего так встрепенулись-то? Продолжайте – вы мне не мешаете.

– Мы тебе не мешаем? Точно? – сдвинул брови Илар и, набрав в грудь воздуха, едва не разразился гневной тирадой. И тут вдруг заметил, что Даран расстроен как никогда. Илар выдохнул воздух, поджал губы, снова посмотрел на мальчишку и, присев перед ним на корточки, спросил:

– Ну, что опять случилось? Что с тобой? Почему такой грустный?

– У тебя Анара есть теперь. Вы скоро родите детей, и ты меня забудешь. А у меня никого нет, кроме тебя. И зачем я вам?

– Во-первых, у тебя есть и я, и Ана, и тетя Легана, и Устама – она почему-то тебя очень любит, гляжу – все время какую-нибудь плюшку подсовывает!

– Ага! – просиял Даран. – Устама хорошая! Она говорит – я на ее братишку похож. Когда ее продали в рабство, он очень сильно плакал! А так она больше ни о ком не жалела в той семье. Илар, я не понимаю – как так можно? Вот семья, она дочка, сестра, а они берут и продают ее в рабство, как скот какой-то! Как так можно?! Ну пусть она даже и страшненькая, не очень умная, но ведь она добрая и хорошая!

– Не знаю, Даран… – Илар устроился поудобнее на шелковистой травке, растущей на дорожке между грядками, обнял молчаливую Анару, положившую ему голову на плечо, и задумался.

– Иногда люди совершают такие поступки, которые у других людей вызывают не просто недоумение, а даже отвращение. И ни те, ни другие не могут понять друг друга. Вот как мы с тобой мыслим? Родных, друзей нельзя продавать в рабство, а нужно защищать и беречь. Правда же? Вот. А они как мыслят – семья большая, есть нечего, неурожай. Что делать? Почему бы не продать страшную, некрасивую Устаму – и одним ртом поменьше, и деньги будут! Остальные выживут! С их точки зрения, они правы. А с нашей – нет. Ведь это сродни тому, как если бы они просто взяли и съели ее. И скажи им про то, что мы считаем их поведение гадким, – не поймут ведь, сочтут идиотами. Вот скажи, ты видишь что-нибудь хорошее в бойцовых ямах? Нет? И я не вижу. А другие люди видят. Им интересно, нравится смотреть, как живые существа рвут друг друга на части, умирают в муках. Разное воспитание, разные люди. В мире много чего намешано… и плохого, и хорошего.

– Ой! У него язык, как терка! – пожаловался Даран, отпихивая однорога.

Зверь фыркнул, Анара улыбнулась и сказала:

– Быстроног тебя любит, жалеет тебя. Он считает тебя братом – маленьким, глупым, но братом, пусть и не по крови.

– Правда? – тихо спросил Даран, и улыбка расцвела на его худом лице.

– Правда. Я же никогда тебе не врала. И вообще я не могу лгать… точнее, мне было трудно лгать, – улыбнулась девушка. – Меня после вранья корежит, будто я съела что-то гадкое, несвежее. Я слышу мысли Быстроногого, он со мной говорит.

– А я смогу когда-нибудь научиться слышать мысли? – жадно спросил Даран, разглядывая большую голову однорога, плюхнувшегося рядом с ним и положившего эту самую голову ему на колени. Дар сразу начал почесывать основание рога, и однорог блаженно закрыл глаза, готовый часами напролет подставлять шею и рог под почесывание.

– Не знаю, Дар, – искренне сказала Анара. – Люди древней расы рождаются с такими способностями, а вот люди… то есть обычные люди… не знаю. Слышала о таком, но встречать не встречала.

– Жалко… я хотел бы с ним поговорить. Скажи, а что за звери… хмм… что за существа эти самые однороги? Что они умеют делать?

– Жить… – улыбнулась Анара. – Да ладно, ладно – расскажу тебе! Однороги – это древние существа. Они умны, как люди, но их осталось очень, очень мало. Согласно нашим легендам, их создали боги, чтобы однороги правили миром. И вдруг Создатель передумал и сотворил для этой цели людей, существ с руками и ногами. Люди и вправду стали править миром. А вот однороги… что с ними делать? Создатель приказал им жить, размножаться, но… разум не отнял. И остались они в облике животного, но с разумом человека. Если бы у них были руки, то, уверяю тебя, однороги и в самом деле правили бы миром. И ты знаешь, возможно, миру пошло бы это только на пользу. От людей – злоба, зависть, любовь к деньгам, и, напротив, однороги ценят дружбу, им не нужны деньги, им достаточно чистого леса, широких прерий, чтобы они жили как хотят.

– А как они хотят?

– Просто жить, и все тут – есть, пить, размножаться и спать. Однороги очень порядочные существа, им не присущи пороки мира людей.

– Странно так, – хмыкнул Даран. – Никогда не думал, что буду вот так сидеть, а на коленях у меня будет лежать голова однорога! Я и в их существование никогда не верил… и поди ж ты! Ах, мать твою… Да что же делается на этом… свете?! Чудеса ведь! – И он снова выругался. И тут же еще раз.

– Опять ругаться начал?! Да еще при девушке! – рассердился Илар.

– Да я не со зла, от души… прости, Анара. И ты, братец, прости. И еще… прости.

– За что? – улыбнулся Илар.

– За то, что я подумал, будто вам не нужен. Вы не сомневайтесь, нужно будет, я умру за вас, но не предам. Ну да, я деньги люблю, но… я не жадный! Мне хочется иметь свои деньги, чтобы не сидеть на вашей шее. Я хочу быть самостоятельным!

– Тебе всего двенадцать лет, ты еще маленький мальчик, – усмехнулся Илар. – Всему свое время. Уверен, ты будешь отличным травником, лекарем, правда, Ана?

– Правда. У него великолепная память, он запоминает с лету все, что я ему говорю. И даже – что не говорю. Он запоминает все, что видит. Ты вообще знаешь, что Даран может вспомнить все, что видел, в любой день, даже если прошел месяц?

– Что, правда? – поразился Илар и пробормотал себе под нос: – Мне бы такие способности.

– Правда. Как-нибудь мы тебе это продемонстрируем, да, Даран? А пока иди к тете Легане и делай то, что она приказала!

– А как ты догадалась, что я сбежал? – хмыкнул раздосадованный Даран.

– Догадалась, – засмеялась Анара. – Беги, а то получишь трепку, я знаю тетю Легану, она ничего не забывает. Как и ты…

Даран со вздохом, медленно поднялся с пенька, из которого торчал древесный гриб, и медленно побрел к калитке, ведущей во двор. Илар и Анара снова остались вдвоем. Если не считать однорога, конечно.

– Ну вот… не дадут побыть вдвоем, правда? – усмехнулся Илар.

– Ночью останемся, – прищурилась девушка. – А может, я тебе уже надоела? На императрицу потянуло?

– Перестань, – Илар встал, отряхнул штаны. Настроение у него безнадежно испортилось. Снова навалились проблемы, и, как получалось, нехорошие проблемы.

– Извини, – Анара виновато погладила его по бедру, – я знаю, что ты меня любишь и что тебе не нужны никакие принцессы и императрицы. Только знай – я тебя все равно любить буду, даже если тебе придется с ней… В общем, если нужно будет, я тебе разрешаю! Если от этого будет зависеть наша жизнь!

– Разрешает она! – ворчливо повторил Илар. – Я себе не разрешаю. Ну да ладно. Ты зачем меня звала в сад? Только для того, чтобы целоваться?

– Нет. Я хотела, чтобы ты попробовал произвести какое-нибудь из наших древних заклинаний роста растений. Хочу посмотреть, что из этого получится. Давно собиралась, да как-то времени не было. Надо было вырастить побольше лекарственных трав, собрать их, насушить – ведь Легане нужно чем-то торговать?

– Кстати, много клиентов приходит?

– Пока немного, – грустно поджала губы Анара, – не знаю почему. Может, отпугивает то, что это был дом черного колдуна?

– Он и сейчас дом черного колдуна! – хохотнул Илар. – Да наплюй! Я получаю золотой в день! Да на эти деньги можно безбедно жить всей толпой! Правда, Быстрик? Что он ответил?

– Он смеется и говорит, что не знает, что такое деньги и зачем они нужны. Я потом расскажу ему, что такое деньги. Мое упущение. Надо, чтобы он знал, как живут люди.

– Какой смысл ему знать цену деньгам? – вздохнул Илар. – Он же на рынок за покупками не пойдет? Тут другой вопрос – нужно как-то сделать, чтобы Быстрика официально признали моей собственностью. Ты объясни ему – я не собираюсь брать его в рабство или что-то такое, но, если кто-то вдруг решит его поймать или же отнять у меня, я буду иметь право обратиться за защитой к императорской страже. Понимаешь?

– Я-то понимаю, но как Быстрику это объяснить? Вообще-то не забывай, что при всей его мощи, при всем его уме по возрасту он примерно как наш Даранчик. Он же еще маленький!

– Хмм… а какие же они вообще вырастают? Если Быстроног маленький?

– С лошадь. Некрупную лошадь. И тогда его ничто не может остановить, кроме стрелы или копья…

– Ты знаешь, что из рога однорога делают самые сильные приворотные средства? – Илар исподлобья посмотрел на Анару. – Это не все знают, иначе бы мне не удалось купить его так дешево. Знают только колдуны, которые эти средства делают. И еще есть кое-какие зелья, которые можно приготовить из его рога, и самое главное – из крови. Кровь требуется для многих ритуалов изготовления снадобий. Мы с Леганой изучали книгу заклинаний, так вот заклинание «Пятидневный ужас» делается на крови однорога. Теперь понимаешь, почему их осталось так мало? Я вообще удивлен, что никто из колдунов не пронюхал, что в бойцовой яме травят однорога. Они бы насыпали мешок золота за нашего Быстрика. И разобрали бы его на кусочки. Шкура бы пошла на защитные амулеты. Кости и мясо, высушенные до состояния деревяшки и истолченные, – это порошок, который применяется по меньшей мере в тридцати заклинаниях. Ну а кровь… про кровь я уже сказал. Наш Быстрик – это сокровище, которое нужно охранять.

– Меня просто затошнило, пока ты перечислял эти ужасы. И голова заболела. Быстрик тоже расстроен и говорит, что люди – очень жестокая раса. Однороги никогда бы не стали делать из крови людей никаких напитков!

– Да не напиток это! – с досадой покачал головой Илар. – Колдовское зелье. Впрочем, какая ему разница? Люди самих людей не жалеют, что им существо с рогом на голове, бегающее на четырех ногах.

– И с хвостом! – добавила Анара и легонько дернула однорога за мускулистый хвост, которым тот щекотал ей пятку. – Перестань, шалун! Щекотно ведь!

– Слушай… когда караван ехал к городу, я видел однорога. Это не он был?

– Быстрик спрашивает: какого цвета была полоса на спине однорога?

– Хмм… золотистая такая!

– А у него не золотистая, – задумчиво сказала Анара, погладив спину магического существа, – у него вся серебряная. Он говорит – это его мама. Она его искала. Вернее, искала способ, как выручить его из плена.

– А теперь не ищет? – нахмурился Илар, вспомнивший о своих родителях.

– Он уже сообщил ей, что в безопасности и пока хочет побыть с нами, – безмятежно сказала Анара, потягиваясь как кошка. Дневное солнце просветило насквозь ее тонкое платье, у Илара учащенно забилось сердце и перехватило дыхание – как прекрасна его жена! Тонкая, но крепкая фигурка с небольшой грудью, гладкие бедра, тонкая талия… Ох, так бы и завалил ее прямо возле грядки!

Илар поднял глаза – Анара усмехалась, ее губы дрожали от сдерживаемого смеха. Укоризненно покачав головой, она сказала:

– Не сейчас. Ночью. Я предпочитаю делать это без посторонних глаз.

– Да я чего… я ничего! – как обычно, растерялся Илар, недоумевая: может, она и вправду умеет читать мысли?

– Не умею! – хихикнула Анара. – У тебя все твои мысли написаны на лбу! И не три лоб – все равно видно!

– Коварная! – Илар бросился на девушку, прижал ее к земле, схватив за запястья, а потом поцеловал. Когда они оторвались друг от друга, Илар внезапно спросил:

– Я могу научиться слышать Быстронога? Можно как-то сделать, чтобы я его слышал?

– Ты правда хочешь этого? – нахмурилась Анара. – Я знаю, как сделать, чтобы ты его слышал, но тебе это не понравится. И мне не нравится.

– И как же? – заинтересовался Илар.

– Ты должен выпить его крови. А он – твоей. И тогда что-то происходит, и человек получает способность слышать мысли однорога. Только не спрашивай – что происходит, как это делается. Я вообще услышала об этом способе, когда подслушала разговор родителей. Папа говорил, что можно «вылечить» тех, кто не слышит разговор нелюдских существ. Но для этого нужно выпить крови однорога. И еще что-то добавил, но я прослушала.

– Может, заклинание нужно какое-нибудь? – с еще большим интересом спросил Илар.

– Нет. Ничего. Никакого заклинания. Просто выпить полкружки его крови. А он – твоей. И все, ты будешь слышать его мысли, разговаривать с ним.

Илар возбужденно заходил по тропинке между грядками, закусив губу и прищурившись, как от яркого солнца. Вдруг остановился:

– Подожди! Ты сказала, что тот, кто выпьет крови однорога, может потом слышать, что думают животные? Точно?

– Ничего интересного нет в том, что они думают, – пожала плечами Анара. – Простые желания, простые мысли – есть, пить, совокупляться. Это даже не слова, это… это… не знаю, как назвать. Нечто среднее между мыслями и желаниями. Они ведь не думают, они хотят. Посылают образы. Вот и все.

– Вот и все. Вот и все! – снова забегал Илар. – И ты мне не рассказывала, что слышишь мысли животных!

– Ну… не рассказывала. А зачем? – удивилась девушка. – А что тут такого? Ну – слышу, и что? Ничего интересного. Вот с Быстроногом интересно общаться, а с овцой или коровой – нет! Так что случилось? Отчего ты так разволновался?

– Спроси у Быстрика, согласен ли он дать мне половину кружки крови?

– Он отвечает – не против, – погрустнела Анара. – Только тогда и тебе надо дать ему половину кружки крови. Больно будет. И неприятно. Ты готов терпеть боль?

– Готов! – тут же ответил Илар. – Сейчас, за кружками сбегаю!

* * *

– Демон! Больно, однако! – Илар скривился, руку будто огнем обожгло. Острый нож рассек вену на руке, и кровь полилась в кружку тонкой струйкой.

– Ох, зря ты это затеял! Зря тебе рассказала! – Анара была сильно расстроена, и ее лицо будто потухло.

– Ничего, терпимо! – бодрился Илар, глядя, как стекает темная густая кровь. Казалось, будто это и не кровь вовсе, а ягодный сироп…