Полная версия
Бэтмен нашего времени
Алексей Лухминский
Бэтмен нашего времени
© Лухминский А., текст, 2014
© Геликон Плюс, оформление, 2014
* * *Часть 1
Маменькин сынок
– Ты где болтался?! Отвечай! Отвечай, дрянь ты этакая! – мать в халате, растрёпанная, вышла в прихожую на звуки моего возвращения. – Что молчишь?
– Гулял… – неуверенно отвечаю я, поскольку очень не хочется признаваться, что опять был в гостях у Анжелки. – Ведь ещё только половина десятого!
– А я тебе во сколько сказала быть?
– В девять…
– Опять таскался к своей девке? – догадывается мать. – А потом я буду разбираться с её родителями, откуда у неё пузо?
Блин… Какое пузо? Мы тоже не глупые. Предохраняемся! Этого добра в каждом ларьке…
И вот такие сцены у нас почти ежедневно, и, казалось бы, можно привыкнуть, но что-то не привыкается. Ведь мне уже шестнадцать лет! Почему она считает, что меня можно вот так полоскать?
Отец с матерью разбежались почти шесть лет назад. Они долго меня делили. Папа очень хотел, чтобы я жил с ним. Мать не соглашалась. Меня тогда по моему возрасту никто не спрашивал, но хотелось жить с отцом. Он меня всегда понимал и защищал, когда мать ругала. Из-за этого они тоже часто ссорились. С отцом у нас отношения отличные. А мать меня не понимает! Да и не хочет понимать. Вообще мать у меня – странный человек. Она – какой-то крупный финансовый работник, в банке работает, и должность высокая. Её на работу и с работы машина возит. О ней говорят, что она толковая женщина. Не знаю, не мне судить.
Квартира у нас шикарная. Как началась эта кутерьма девяностых, маманя прихватила четырёхкомнатную в центре и отделала её по высшему классу. Деньги ведь есть… Компьютер у меня появился давно. Одевает она меня соответственно. Хочет, чтоб достаток был виден. Джинсы – так крутые, кроссовки – тоже настоящий Nike, ну и всё остальное, вплоть до трусов, тоже. Одеваюсь я лучше своих одноклассников. Признаюсь, что порой испытываю сильное неудобство от своего вида. Лучше бы ходил, как все вокруг. Но нет! Мать не позволяет. Она очень властная женщина. Самодур какой-то… Она всегда будто старается подчеркнуть моё подчинённое положение. Когда я был младше, было проще. Для спокойствия я старался безропотно выполнять её требования, и вроде было ничего… Может, потому что тогда своего мнения ещё не высказывал? Сейчас же ругает буквально за всё, за любую мелочь. Постоянно твердит, что я отравляю ей жизнь.
После развода мать сразу поставила себе целью найти нового мужа. Кандидаты менялись. Во время отношений с каждым из них она оставляла меня в покое. Даже появлялись признаки ласки. Особенно когда в определённый момент меня надо было отправить из квартиры. Потому и в секцию самбо, куда меня записал ещё отец, разрешила продолжать ходить. Однажды вообще на полгода в Питер к нему отправила. Здорово было! Такая спокойная жизнь! Помню, отец тогда меня, южанина, даже на лыжи поставил. Мне понравилось! Но как только отношения с очередным мужиком у матери заканчивались, она сразу же будто с цепи срывалась и всё своё раздражение вымещала на мне. Мне всегда было непонятно, зачем было бодаться с отцом из-за меня, мотать всем нервы, для того чтобы теперь постоянно говорить, что я ей мешаю, потому что вообще не такой, как ей хочется.
А впрочем, может, действительно ей мешаю? Я ведь действительно не такой! И не хочу быть таким, каким она меня хочет видеть. Я, например, не жадный, а мать жадная, хотя денег у нас достаточно. Достаток напоказ, а она над каждым рублём плачет. Не для меня. Для других. Не видел ни разу, чтобы она кому-то помогла. Даже если беда случилась. Не хочу быть таким! Карманные деньги мне выделяются, и если у кого-то из моих друзей проблемы, я всегда стараюсь помочь.
– Что стоишь истуканом? – не унимается мать. – Кобель! Весь в отца пошёл! Тот тоже мне всё время нервы мотал.
По-моему, от состояния раздражения она сама не понимает, чего от меня сейчас хочет. Не выдерживаю.
– Чего ты опять на папу взъелась? Ведь сколько лет уже не живёте вместе, а ты всё его ругаешь. Слушать надоело. Он нормальный хороший человек!
– Ах, и ты туда же! Вот уж – дерьмо от дерьма!
Звонкая пощечина украшает мою физиономию. Терплю. Не буду же я драться с родной матерью!
Отец же мой – совсем другой. Он – простой водила-дальнобойщик. Нет, он имеет высшее инженерное образование, но жизнь заставила его сесть за баранку. Кому сейчас нужны инженеры? Жаль, конечно… Однако я для себя твёрдо решил, что после школы обязательно пойду в университет – учиться дальше. Не может же всегда быть так, как сейчас! Очень хочу, чтобы у меня всё получилось. Только в результате своей миграции на полгода из города в город и неравноценных переходов из школы в школу я уже потерял слишком много времени и теперь старше своих одноклассников больше чем на год. Это с учётом ещё и поздней записи в начальную школу в совсем юном возрасте. Тоже маманя постаралась!
Я помню, что отец действительно часто задерживался на работе. Причём именно на работе! После занятий в секции самбо я к нему часто туда забегал. Но мать почему-то всё время кричала на него, обвиняя, что «таскается по бабам». До сих пор помню! Я люблю своего отца. Он сумел стать мне настоящим другом. К матери же, честно говоря, сыновней любви не испытываю. Только почтение как к человеку, давшему мне жизнь. Терпение, наконец! Родителей ведь не выбирают!
Ухожу в свою комнату. Щека горит. Конечно, наплевать, но всё равно неприятно. Насколько мне было спокойно, когда я жил у отца, настолько же тут всё отвратительно. Моя мачеха отнеслась ко мне практически как к сыну. Ох… Даже стыдно… Какая же мачеха! Тётя Тоня очень хорошая, добрая женщина. Когда она меня просила что-то сделать, всегда с удовольствием соглашался. Хорошему человеку и помочь приятно. Я сразу заметил, что в нынешней семье отца царят покой, доброта и взаимопонимание. Ни разу не видел и не слышал, чтоб он ссорился с тётей Тоней. Когда я там жил, то сам, по собственной инициативе, взял на себя некоторые обязанности по дому. Ну там – мусор вынести, в магазин сбегать… Отец часто в рейсах, поэтому тёте Тоне помощь была нужна. У них стиралки нет, и когда я взялся постирать свои шмотки, так рубашку выжал, что она порвалась… Тогда ещё тётя Тоня улыбнулась, пригладила мне волосы, сказала, чтобы я не переживал и что лучше сама будет стирать. Такая она хорошая!..
Может, сбежать к отцу в Питер? Но если сбегу, то тем самым его подставлю. Надо подумать.
В школе смотрю на Пашку и не могу понять, что с ним случилось. Пришёл в каком-то рванье. Всегда вроде одевался более-менее… Даже несмотря на плохую погоду – без куртки, только в свитере. Спрашивать как-то неудобно.
– Ты чего это в таком прикиде? – всё-таки не удержавшись, интересуюсь я.
– Да ладно… – смущенно бурчит он. – Так получилось.
– Что получилось? Случилось что-то?
– Ну случилось. Ладно! Проехали!..
У нас с Пашкой нормальные дружеские отношения. Я уже привык к его некоторой замкнутости, но если что-то случается, то он сразу же готов помочь. Однажды мы вместе даже от пятерых пацанов отбивались.
– Колись! Что у тебя стряслось? – наступаю я. – Давай, давай!
– Да ладно тебе, Димка! Чего пристал!
– Так. Павлуха! – и обнимаю его за плечо. – Выкладывай! Ограбили, что ли?
– Да нет… Пожар у нас был… Мать стиралку на ночь поставила. Проводку в коридоре замкнуло. Старая проводка… Хорошо, что не задохнулись. Пока мы с отцом тушили… В общем, все шмотки, которые были в прихожей и в стенном шкафу, сгорели. Вот теперь… Короче, пока буду ходить так.
Блин! Вот непруха! Родители-то его совсем не богатые люди. И живут они в старом двухэтажном доме, построенном лет пятьдесят назад. Так мне жалко Пашку становится! Стаскиваю с себя свою фирменную куртку и протягиваю ему. Мы с ним по комплекции почти одинаковые.
– На! Надевай! Дарю. У меня дома другая есть.
Заранее понимаю, что мать снова устроит мне истерику, но – наплевать!
– Иди ты! – отталкивает он меня вместе с курткой. – Ничего. До лета перебьюсь.
– Павлуха… Возьми! Я же от чистого сердца тебя выручаю. Есть у меня. Ну правда…
– Димка… Стыдно мне… – бурчит он, глядя в пол. – Что я – нищий?
– Не нищий. Ты не понял. У тебя же беда случилась! Бери! А то обижусь, – и просто вталкиваю его в свою куртку. – Ну вот… Теперь нормально.
Мне действительно приятно видеть её на Пашке.
– Тебя же мать сожрёт!
– Ничего. Прорвёмся!
Он знает, что с матерью у меня непростые отношения.
– Димка… Спасибо тебе…
Ох, ничего себе! У Пашки даже слёзы выступили.
– Не за что! Носи на здоровье! Только дай я ключи из кармана заберу.
До дома добираюсь почти бегом – холодно на улице!
– Дима, а где твоя куртка? – встречает меня в прихожей мать.
– Мам, я её Пашке отдал. Насовсем отдал. Пожар у них был. Всё сгорело. А у меня старая есть.
– Так… – она хмурится. – Ты сейчас пойдёшь к своему приятелю и заберёшь свою куртку. Понял меня?
Конечно, я предполагал, что мой поступок у неё одобрения не вызовет, но чтоб забрать!.. Не выйдет! Может, уговорю?
– Мам… Но ведь ему ходить не в чем! Сгорело же всё!
– Я сказала! Пойдёшь и заберёшь!
– Не пойду! Я её уже подарил! А я в старой похожу.
– Мерзавец! Я его стараюсь одеть, чтобы ходил, как человек, а он всё раздаривает! – мать себя опять явно заводит. – Сначала сам заработай, а потом уже вещами разбрасывайся! Нахлебник!
Да-а… Ой, маманя… Напрасно ты так.
– Не волнуйся! Заработаю! Отдам тебе! И вообще можешь мне больше ничего не покупать. Обойдусь!
Иду к себе в комнату и с треском захлопываю дверь.
Какая же она всё-таки скряга! А ведь мы богатые…
Но ведь это идея! Пора мне зарабатывать! А что я могу делать? Разве что где-нибудь что-нибудь таскать… А где? Надо подумать. Действительно, что если после школы куда-нибудь пойти и поработать?
* * *Опять возвращаюсь домой позже девяти. Реально помогал Пашке и его отцу убирать грязь после пожара. Ну не получилось у меня прийти вовремя! Сую ключ в скважину… Не поворачивается! Значит, дверь не на замке, а закрыта на щеколду.
Нажимаю кнопку звонка. За дверь раздаются шаги. Снова звоню.
– Ты на часы смотрел? – спрашивает мать с той стороны.
– Ну мам… Ещё ведь только двадцать минут десятого! Я Пашке после пожара помогал…
– Вот и иди, помогай дальше! Короче, иди туда, откуда пришёл, – приказывает мать.
Как мне это всё надоело! У других жизнь как жизнь, а у меня сплошные отчёты и потом ругань.
– Так ты меня не пустишь? – я хочу это уточнить.
– Я уже сказала, – и слышны удаляющиеся шаги.
Ну и чёрт с ней! Переночую на вокзале. Там бомжей хватает. Вот и я сегодня такой.
Топаю на вокзал. С неба сыплется вода. Хорошо, что дождь не сильный. Вот это дом, где Пашка живёт. О! Может, зайти и попроситься переночевать? А впрочем… Неудобно людей беспокоить. Чего на них свои проблемы вешать! Топаю дальше. Чёрт с ним, с дождём! На маршрутку садиться не хочу, времени у меня – вагон! До самого утра. Как промокну, так и высохну.
Вот и вокзал. Какие-то люди ходят, сидят на лавках… Некоторые что-то жуют. Тоже сажусь. Но сидеть долго мне скучно. Начинаю тоже перемещаться по вокзальным помещениям. Карманные деньги у меня пока есть, в кафешке съедаю бутерброд, запиваю чашкой кофе. Теперь иду к расписанию поездов. Вот… Есть два поезда на Петербург… А там отец. Жил бы я с ним, такого, как сейчас, не было бы.
Интересно, неужели мать, не пуская меня домой, подумала, что я буду ночевать на лестнице под дверью? Не дождётся! Пусть тоже подёргается! А может, я уже совсем её не интересую? Тогда зачем она держит меня около себя? Исполняет тяжкий родительский долг?
Снова слоняюсь по вокзалу. Вот и свободная лавка. Сажусь. Спать не хочется. Да и можно ли здесь спать? Пока будешь спать – обчистят до нитки. Знаю я эту бомжовую публику! Прикрываю глаза. Так немного посижу и ещё погуляю…
– Привет, красавчик!
Открываю глаза. Кажется, я заснул. Передо мной стоит размалёванная девица. Юбка едва прикрывает… Ботфорты… Ясно. Местная работница вышла на ночную охоту.
– Привет…
– Давно за тобой наблюдаю. Чего ты тут всё крутишься? Ищешь кого? Может, развлечься хочешь? Видок-то у тебя богатенький! Даром что пацан ещё. Правда, я предпочитаю мужиков в возрасте.
– Ночую я тут. Мать из дома выгнала, – неожиданно для себя признаюсь я.
– О как! Не повезло… – она садится рядом. – Чего-то случилось?
Рассказываю, из-за чего мать домой не пустила. Просто хочется выговориться, а некому.
– Понятно… – девица вздыхает и делает заключение: – Ты, парень, не то место для ночлега выбрал. Заснёшь – можешь и не проснуться. А назавтра твои клёвые шмотки уже где-нибудь продавать будут. Тебя как зовут, красавчик?
– Дима.
– Так вот, Димчик! Жалко мне тебя. Ладно, подремли, а я тут, пока клиента найду, буду за тобой присматривать. Если что – разбужу.
– Спасибо… А тебя как звать?
– Манюня, а вообще – Маша. Ну давай, Димчик! Спи пока…
Веки тяжелеют. Как все-таки убаюкивает освобождение от ответственности!
– Эй, парень! Парень! – кто-то трясёт меня за плечо.
Открываю глаза. Молодой мужик протягивает мне пластиковый стакан с каким-то алкоголем. Это я по запаху чувствую. Второй стоит рядом.
– На! Давай с нами третьим! Давай! А то замёрзнешь!
Ещё не проснувшись, машинально беру.
– Димчик! Стой! Ну-ка отдай! Отдай, я сказала!
Наконец прихожу в себя. Маша выхватывает из моей руки стакан.
– Так, мужики! Это – мой человек. Отвалите! Валите, я говорю!
– Ну ты даёшь, Манюня. Предупреждать надо было… – ворчит тот, который совал мне в руку стакан. Они уходят.
– Ты что? Совсем сбрендил? Клофелина захотелось? Я же тебя предупредила! – жёстко выговаривает мне моя спасительница. – Сейчас бы вырубился, а они тебя отнесли бы в укромное место, раздели бы и бросили. Придурок!
– Это я со сна… Не успел в себя прийти, – виновато оправдываюсь я, но мне почему-то ужасно приятна её забота. В моей жизни этого пока было мало.
– Ладно… – меняет она гнев на милость. – Вставай и пошли ко мне. У меня переночуешь. От греха подальше. Всё равно никого я не нашла! Ночь впустую… Только ментам зря отстегнула. Вставай! Пошли!
Это что? Она меня зовёт… Я же…
– Ты что? Я не могу тебе заплатить.
– А я и не говорю, чтоб ты платил. Ляжешь и будешь нормально спать. Думаешь, если шлюха, то не человек? Не в состоянии понять? А то опять во что-нибудь вляпаешься. Короче! Много разговариваем. Пошли! – берёт меня за руку и тянет. – Я тут недалеко квартиру снимаю.
Вслед за Машей захожу в квартиру. Обычная однокомнатная… Ясно. Здесь всё устроено для приема клиентов. Кровать одна… Широкая…
– Вот, это гостиница на сутки со всеми услугами, – грустно объясняет хозяйка, перехватив мой взгляд.
– Понятно…
– Есть хочешь? – она лезет в холодильник. – Могу предложить бутерброды с сыром и колбасой. Будешь?
– Не знаю… И так…
– Что «и так»? Давай, иди на кухню! Чайник включи, а я пока помоюсь.
Включаю чайник и сажусь в угол. Жду.
Из ванной появляется Маша в халате. Без убойного макияжа она – совсем другой человек! Интересно, сколько ей лет? Двадцать, двадцать два? Не могу определить. Вообще все самые лучшие проститутки работают при отелях. Раз она на вокзале, то значит…
– Что смотришь? Не похожа без боевой раскраски? – улыбается она.
– Тебе так даже лучше.
– Правда?
– Честно!
– Спасибо… Ладно, давай поедим.
Под чай с бутербродами слово за слово… В общем, рассказываю про всё моё житьё-бытьё. Маша умеет слушать, и это меня будто вдохновляет. Вот так взял и выложил всё. Закурил потом вместе с ней…
– И что ты думаешь делать дальше? Она же так и будет тебе кровь пить.
– Не знаю… – я вздыхаю.
– Эх, Димчик… К папашке тебе надо сваливать, – жёстко произносит Маша. – Загрызёт тебя твоя мамаша.
– Надо…
– Всё! Давай спать! Моей исповеди сегодня не будет. Иди ложись, – командует она. – Я сейчас уберусь и тоже лягу.
Вытягиваюсь под одеялом, повернувшись спиной к соседнему месту. Сон не идет… Кровать слегка заколыхалась. Это Маша легла.
Ну не могу я спать! Мысли в башке все время крутятся вокруг происшедшего. Как завтра будет? Какую новую сцену мне устроит мать? Неужели она будет спокойно спать, когда меня дома нет?
– Не спишь?
Видно, я слишком тяжко вздыхаю.
– Нет… Не могу что-то.
– Повернись.
Поворачиваюсь к ней лицом.
– Ты успокойся. Тебе надо успокоиться и принять правильное решение. Понимаешь?
Маша ласково смотрит на меня.
– Понимаю…
Её рука приглаживает мне волосы, а вернее, просто гладит по голове, как маленького. Смешно… Я же не маленький! Улыбаюсь.
– Вот ты и улыбнулся. А то был просто как каменный.
Её лицо все ближе… Такие нежные губы…
– Я своих клиентов так не целую. А ты… Хочу, чтобы ты расслабился. Нельзя так…
Она опять меня целует и нежно гладит, а я не знаю, что делать. Странное какое-то положение. Ох-х… Ну как же она меня ласкает! Я такого ещё ни разу не испытывал!
– Маш… Ты что?
– Дурачок… Ты же не клиент. Ты – другое… Может, я сама… этого хочу… Расслабься! Тебе это нужно. А потом будешь спокойно спать.
Её шёпот… Поцелуи… Голова кругом! Вот что значит «заниматься любовью»! Только сейчас начинаю понимать значение этих слов. Как это прекрасно! Это – полёт! Какая она… Ох-х… Как я хочу, чтобы ей было так же хорошо!..
– Митя… Митенька… – на её лице слёзы.
– Ты что?
– Ты очень хороший… Ты замечательный… – бормочет она, часто целуя, а потом вдруг вздыхает: – Чёрт бы побрал такую нашу жизнь…
Лежим в обнимку.
– Тебе хоть семнадцать-то есть?
– Через месяц только, – я смущаюсь.
– Ну вот. Теперь меня заметут за разврат несовершеннолетних, – улыбается Маша и целует меня долгим нежным поцелуем. – Спи теперь… Всё у тебя будет хорошо. Ты обязательно сделаешь всё как надо. И у тебя всё получится. Ну, спи!
Она переворачивает меня к себе спиной, сама обнимает и прижимается сзади. Её волосы щекочут мне шею… Наверно, то, произошло, было мне действительно нужно, потому что глаза начинают слипаться.
Открываю глаза. В школу я, конечно, проспал. Почему-то беспокойства и сожаления нет. Будь что будет!
Рядом пусто. Ищу трусы. Нашёл. Надеваю и выхожу на кухню.
Маша что-то делает около плиты.
– Привет! Извини, я не стала тебя будить. Хотела, чтоб ты выспался. Ничего?
– Нормально. Спасибо. Я сейчас умоюсь и пойду.
– Сначала поешь. Не спеши. Успеешь ещё от своей мамашки огрести.
– Да мне в школу надо…
– Туда тем более успеешь. Иди помойся пока.
Всё это говорится с такой добротой!..
Уже одетый, стою у двери. Маша застёгивает на мне куртку, потом долго смотрит в глаза, потом притягивает к себе.
– Поцелуй меня… на прощание.
Долго целуемся…
– Митя… Ты не забывай меня. Хорошо?
– Не забуду. Может… ещё увидимся? – бормочу я.
– Смеёшься?
Отрицательно мотаю головой.
– Вряд ли это получится… – вздыхает она. – Хотя я бы не возражала… Хороший ты, Митя. Может, я тоже тебе бы рассказала…
Сама меня целует и отталкивает.
– Ну, иди… Пока!
– Ты где был? – едва увидев меня в школе, спрашивает Пашка.
Быстро в общих чертах ему всё рассказываю. Правда, про Машу не говорю.
– Дурак ты, Димка! Пришёл бы к нам! У нас бы и переночевал. А ты попёрся на вокзал.
– Понимаешь, Павлуха… Стыдно мне… Чего я мои проблемы на вас вешать буду! Мало вам своих?
– Вот я и говорю, что ты – дурак! Ты меня не больно спрашивал, когда в свою куртку запихивал.
– Да ладно! Я уже про это и забыл.
– А я – нет! Короче, если ещё что-то такое будет, чтоб шёл к нам. Я предков предупрежу.
– Не надо…
– Надо! Что мы, не люди? Не тупи.
– Ладно… Уговорил.
Вот и Пашка тоже заботится. Наверно, если так посмотреть, то вокруг есть много хороших людей. А я как зациклился на своей мамаше! Но ведь она мне все-таки мать… Может, она просто слишком строгая?
– Где ты всю ночь шлялся? – набрасывается на меня мать, едва придя с работы.
– Ты же меня сама домой не пустила, – мне почти смешно: неужели она всё-таки думала, что я буду ночевать под дверью?
– Я тебя спрашиваю – где ты всю ночь был?
Мать снова себя заводит. Я это прямо чувствую.
– Если хочешь, я могу пойти туда ночевать снова, – откровенно блефую я.
– Скотина! Он ещё и угрожает! – мать замахивается, но сегодня я не намерен подставлять ей свою рожу. Ловлю её руку и слегка сжимаю, не давая нанести удар. Мать явно в шоке. – Да как ты смеешь!
Она пытается ударить меня второй рукой, но я снова не позволяю. Так и стоим в прихожей.
– Значит так, мама, – начинаю я, сдерживая зашедшееся от волнения дыхание и продолжая держать её руки, – мне надоели твои сцены. Я заканчиваю десятый класс и от тебя уезжаю. Поняла?
Только сказав это, я отпускаю её руки и прохожу в свою комнату. Видимо, мать настолько опешила от моего заявления, что даже не попыталась помешать. Дверь почти сразу распахивается. Мать стоит на пороге. Господи, какие у неё глаза! Похоже, в этот момент она меня просто ненавидит.
– К папочке своему собрался? Скатертью дорога! Только денег от меня ты не получишь! Ясно тебе?
– Яснее не бывает. Обойдусь.
Дверь с треском захлопывается.
Ложусь спать. Правда, сна нет ни в одном глазу. Мысли всякие-разные.
Не понимаю. Ну зачем держать около себя нелюбимого сына? Ну зачем я ей нужен? Показать, что у неё и здесь всё в полном порядке? Может, ей нужно показать, что она, выбиваясь из сил, тянет на себе взрослого лоботряса? Или – если мнение окружающих приказывает делать добро, то его надо делать, даже стиснув зубы от нежелания?
А вот Маша мне помогла просто так. Маша… Как мне с ней было хорошо! Во всём. Даже если бы у нас в постели ничего не было, то я всё равно был бы ей благодарен за всё. Маша… Конечно, я для неё – пацан ещё. Но как она со мной…
Секс мне знаком достаточно давно. С одноклассницами и начинал, и продолжал… Сейчас даже странно слышать от старших о том, как лет десять, двадцать назад ранний секс был чем-то сверхъестественным. Теперь такими делами уже занимаются совсем маленькие, благо даже такая литература с иллюстрациями вполне доступна. А в нашем южном городе – это вообще повально! Тем более что летом, в период отпусков, такого насмотришься, таких примеров! Никакой познавательной литературы не надо.
А наша сексуальная жизнь с Анжелкой, моей теперешней подругой, началась с одного мероприятия в нашей классной компании и в не очень трезвом состоянии. Помню, мать уехала в командировку в Краснодар аж на целую неделю, и я пригласил народ к себе оттянуться. Во время этой вечеринки у меня в квартире всё и произошло. Сначала переглядывались, после на кухне целовались, а потом просто ушли от всех из гостиной в мою комнату, а когда через полчаса вернулись, я заметил на лицах моих гостей понимающие ухмылки. Помню, как Верка, с которой у меня уже всё произошло гораздо раньше, кидала на меня яростные взгляды. Мне и тогда было, да и сейчас на это наплевать. Никогда не стремился скрыть свои привязанности.
Но всё-таки все мои прежние опыты были, по сути, физическими упражнениями. А с Машей… Какая она… хорошая. Жаль, что я ещё такой молодой. И жаль, что ей приходится так зарабатывать. Ведь проститутками без нужды не становятся. Она и сама сказала, что исповеди не будет, значит, всё-таки что-то её заставило пойти на вокзал.
М-да… Везде всё зависит от денег. Да и мне они сейчас будут нужны. Ничего! Заработаю. Пока не знаю как, но заработаю. У меня в запасе ещё целых три месяца.
* * *Решил попробовать заработать при помощи своей силы. Парень я здоровый, могу что-нибудь таскать. Обошел несколько разнокалиберных ларьков. Но пока результат нулевой. Везде отказ.
В школе обсуждаю это с Пашкой.
– А может быть, твой клёвый прикид всех смущает? – высказывает он своё соображение. – Уж больно ты не похож на неимущего. Может, все думают, что ты какой-нибудь засланный.
– Может быть… А где ж я другую одежду возьму? Тут же что-то старое и рваное нужно.
– Слушай, Димка! А давай я у себя посмотрю? У меня точно найдётся. Может, даже и обгорелое после пожара. Сгодится?
– Конечно, сгодится! Давай! Только как я это всё домой принесу?
– А ты и не носи. Придёшь к нам, переоденешься, и на работу. Потом опять переоденешься.
– Ну а твои что скажут?
– Мои поймут. Они, ты извини, в курсе.
Отлично! Теперь дело за немногим – найти хозяина, который дал бы мне работу. Ладно, с этим разберусь как-нибудь.