Невменяемый колдун

В тот же момент дверь трактира открылась и выпустила наружу невзрачного мужичка с яйцеподобной головой. Он тут же устремился к поселку, лишь несколько раз оглянувшись на трактир то ли со злобой, то ли с испугом. Но изголодавшийся Кремон не обратил на него особого внимания, сдерживая болезненные позывы от витавших в воздухе запахов горячей пищи.

Он подошел к прочной деревянной двери и первым делом прислушался. Изнутри доносился гул голосов и даже выкрики какого-то спора. Но так как явного шума драки не намечалось, Кремон соорудил как можно более дружелюбную улыбку и решительно вошел внутрь. При его появлении все звуки стихли, как по мановению волшебной палочки, и человек двадцать уставилось на него, как на привидение. Не смутившись подобным приемом, путник громко поздоровался, прошел к свободному столу, скинул с плеч свой огромный рюкзак и поставил его под стол. Затем снял куртку, повесил ее на спинку стула и сам с удовольствием на него уселся. И только потом обратился в сторону стойки:

– Хозяин! Мне для начала самую большую кружку пива!

Едва напиток оказался у него в руках, Кремон сразу выпил чуть ли не половину. Затем перевел дух и заказал яичницу с беконом, грибную подливу со сметаной и две порции жареного картофеля. Когда трактирщик уже собирался от него отойти, Кремон немного понизил голос и спросил:

– А что, у вас гости только раз в году заходят?

– Да нет! – возразил хозяин. – Очень часто бывает, что и местным посидеть негде.

– Тогда почему все так на меня смотрят?

– Хм! – Трактирщик укоризненно обвел посетителей взглядом, и те сразу стали отворачиваться, напуская на лица притворное равнодушие. Но дальше хозяин продолжил весьма громко: – Вы ведь по Лиодской дороге пришли?

– Конечно!

– А ведь в той стороне такая буря недавно была, что и сюда краем достала. Чуть трактир не развалила. Как же вы там прошли?

– В самый разгар бури, – улыбнулся Кремон, – я сидел в расщелине между камнями, как улитка, и прикрывался сверху моим рюкзаком. Только это меня и спасло! Такого ужаса мне и в кошмарном сне присниться не могло. Часто у вас такие катаклизмы случаются?

– Да нет! – Трактирщик еще раз выразительно хмыкнул. – На моем веку такое явление – впервые. Но дед мне рассказывал, что лет сорок назад подобное событие произошло при прежнем Эль-Митолане. Тогда по Лиодской дороге в нашу сторону двигалась большая орава разбойников на ездовых похасах. И колдун их всех уничтожил подобной бурей. Потом целую неделю наши жители собирали оружие, вещи и сбрую по долине да закапывали разлагающиеся останки грабителей.

– Ого! – воскликнул Кремон и обвел остальных честными глазами. – Но хочу вас обрадовать: за мной не ехали ни разбойники, ни кто-либо еще. Так что опасаться вам некого.

Он откинулся на спинку стула, расстегивая нижнюю стеганую куртку и рубашку под ней. При этом от разгоряченного тела стал подниматься парок: ведь совсем недавно Кремон промок до последней нитки. Даже в ботинках подозрительно хлюпало, и он пожалел, что не догадался хоть немного обсохнуть на околице. Тем временем на его последнее утверждение откликнулся один из самых здоровенных молодчиков, расположившихся в зале трактира:

– А мы и не опасаемся! Наоборот: лишние трофеи нам бы не помешали!

– А разве подобные трофеи не принадлежат Эль-Митолану?

В ответ заговорил седой старик, чуть меньше по комплекции, чем его собутыльник:

– Ты, я вижу… ээ?

– Меня зовут Кремон! – ответил гость, чуть привставая с места в знак уважения к возрасту собеседника.

– Кремон, значит? – ухмыльнулся тот. – Но в законах хорошо разбираешься! Действительно, прошлый колдун забрал себе пять шестых всех собранных трофеев…

– По тем же законам мог и все забрать.

– Мог! – согласился старик и вдруг добавил с некоторой озлобленностью: – Но ведь каждый Эль-Митолан сам вправе назначать величину податей! А наш ныне здравствующий покровитель давно огласил, что только треть с подобного дела должна быть доставлена ему.

– Добрый, однако, он у вас! – воскликнул Кремон и принюхался к только что поставленной перед ним огромной тарелке. – И кормят здесь очень хорошо. Пахнет по крайней мере просто отменно!

– Ну, для чужаков он не такой уж и добрый! – тихо пробурчал старик себе под нос, но Кремон, обладающий невероятным слухом, прекрасно расслышал каждое слово. Не желая выдавать своей чрезмерной заинтересованности, он склонился над тарелкой и принялся насыщать свой организм. Да и желудок вряд ли бы перенес дальнейшее воздержание.

Настойчивость

За все оставшееся время позднего обеда с Кремоном больше никто и словом не перекинулся. Хотя разговоры в трактире возобновились. А кое-где даже послышались громкие голоса спорщиков. Но как гость ни прислушивался, важного для себя ничего не услыхал. Говорили в основном о сваловом масле да о способах его добычи и хранения. Если чем Агван и славился во всем королевстве Энормия, то идущим отсюда нескончаемым потоком этого смазочного вещества, которое использовалось во всех мало-мальски трущихся частях механизмов. Масло добывали из плодов низкорослого однолетнего кустарника с помощью прессов и отвозили в бочках в самый крупный близкорасположенный город Лиод. А уж оттуда смазка расходилась по всему королевству в таре разного формата.

Что характерно: поселок Агван стал завоевывать общий рынок совсем недавно. И не только вследствие более низкой цены на сваловое масло, но и, самое главное, благодаря гораздо лучшему качеству продукта. По последним слухам, в Агване можно было даже устроиться два раза в год на сезонную уборку кустарника, его посев или операции, связанные с прополкой и отжимом. В те времена сюда приходили толпы желающих подзаработать.

Но сейчас был не сезон, да и Кремон пришел совсем по другому делу. Тщательно подобрав с тарелки последние крошки, он вновь подозвал хозяина:

– Спасибо! Вкусно накормили! Сколько с меня за такое удовольствие?

– Одна десятая стаса.

– Получите, – Кремон постарался не выдать своего удовлетворения при расчете: в Лиоде с него бы взяли две десятины, а в столице – и все три! На всякий случай он поинтересовался: – А сколько стоит у вас место на ночь?

– Один стас! – невозмутимо ответил хозяин и, заметив, что глаза у посетителя начинают округляться, поспешно добавил: – Завтрак за счет заведения. Если пожелаете целую комнату – это стоит три стаса.

– Еще раз спасибо! Теперь я в курсе ваших расценок за постой. Такие же, как в столице. Всего хорошего!

Видно было, что трактирщик так и порывается спросить о причине прибытия в их поселок, но Кремон не доставил ему такой возможности. Проворно вскочил, подхватил верхнюю одежду и рюкзак и поспешно вышел на улицу. Там, даже не останавливаясь, вскинул свой багаж на плечи и, размахивая подсыхающей курткой, отправился на противоположную оконечность поселка, совсем не обращая внимания на физиономии нескольких посетителей, которые буквально прилипли изнутри к трактирным окнам.

Чуть ли не час Кремону понадобился для пересечения поселка. Может, и раньше добрался бы, но минут десять он потратил на центральной площади, уставившись на замеченные еще издали странные сооружения. При ближайшем рассмотрении они оказались каруселями весьма оригинальной конструкции. Особенно одна, в виде парных сидений, расположенных на продолговатой площадке в форме восьмерки. Если схему их движения еще можно было просчитать, то уж диковинное сооружение из узких и странно расположенных железных полос Кремон оглядел с явным удивлением. Даже в столице он не наблюдал подобного. «Местные затейники резвятся! – подумал Кремон, отправляясь дальше и покачивая головой. – Это ж сколько железа извести пришлось!»

Дойдя до дома-замка, Кремон остановился перед совершенно неожиданной преградой. Поперек дороги нависал широкий брус метров четырех длиной и перекрывал проход на высоте пояса. Окрашен брус был как обыкновенный пограничный шлагбаум. И, словно издеваясь над здравым рассудком, рядом стоял несуразный деревянный грибок, в тени которого в плетеном кресле расселся худощавого вида пожилой мужчина. Его торчащие в разные стороны усы выказывали явное неудовольствие, а мелькающая перед носом мухобойка пыталась отогнать назойливых насекомых. К шляпке грибка было прислонено внушительное боевое копье, а через поручень кресла свешивались ножны с широким мечом. При виде путника мужчина попытался изобразить подобие улыбки на своем лице, но дружелюбнее оно от этого не стало.

– Здравствуйте! – поприветствовал его Кремон. – Я по важному делу к господину Эль-Митолану.

– Здравствуйте, – последовал чопорный ответ хорошо поставленным голосом. Но обладатель этого голоса даже не удосужился привстать. – Эль-Митолан не принимает! Велено никого не пускать. Прощайте!

– Но тогда доложите обо мне…

– Велено ни о ком не докладывать.

– Может, вы соблаговолите хотя бы передать господину Хлеби письмо от его старого товарища?

– Велено никаких писем не передавать.

– А если…

– А если будут надоедать, велено припугнуть магическим наказанием! – Мужчина указал мухобойкой себе за спину и уже грозно произнес: – А вы знаете, как опасно для здоровья злить нашего Эль-Митолана?

– Странно! – воскликнул Кремон. – Я ведь не сделал ничего плохого! Пусть только прочитает письмо, которое я ему доставил, и перекинется со мной несколькими словами.

– Ничего не знаю! – воскликнул привратник, глядя гостю за спину и добрея на глазах. – Но проход к замку закрыт.

Обернулся и Кремон на раздавшийся сзади шум. И вскоре к ним подошла миловидная девушка, на голове которой красовался залихватский беретик белого цвета, весьма контрастируя с вьющимися, черными как смоль волосами. За собой девушка тянула двухколесную тележку с десятилитровым бидоном. Девушка кратко поздоровалась и, не останавливаясь, прошла под неожиданно поднявшимся перед ней шлагбаумом, который сразу же за ней и закрылся. При этом привратник не сделал ни единого движения, если не считать жонглирование мухобойкой. Кремон высказал вслух свое удивление:

– Говорите, проход закрыт, а народ так и шастает?

– Эта девушка – молочница. Для нее проход всегда открыт. Она идет в замок по делу.

– Так ведь и я туда стремлюсь не из праздного любопытства!

– Молодой человек! – привратник не ругался и не сердился, а говорил даже с некоторым сочувствием. – Вам нужны неприятности? Вы так небрежно относитесь к собственному здоровью? Вам же сказано: нельзя!

– То есть за шлагбаумом находится запретная зона? – Кремон снял рюкзак, установил его в небольшой выемке на дороге и накрыл сверху курткой.

– Конечно… запретная… – Усы привратника слегка поникли, но глаза блестели настороженно.

– Хорошо! Тогда я подожду Эль-Митолана здесь! – Кремон демонстративно принялся расхаживать вдоль шлагбаума. – Дело у меня важное, так просто я отсюда не уйду. Все равно постараюсь увидеть его лично. Или дождусь приглашения на разговор.

– Ха-ха! Можете ждать сколько угодно! Он порой месяцами из дому не выходит.

– Значит, буду ждать месяцами!

– От скуки не умрете? – привратник не сдержал снисходительной усмешки.

Теперь засмеялся Кремон.

– Думающий человек не соскучится со своими мыслями. Тем более и вы, господин… – он остановился и вопросительно уставился на усача.

– Меня зовут Коперрульф! – представился тот.

– Тем более что и вы, господин Коперрульф, не откажетесь просто поболтать с одиноким путником, одолевшим пешком просто неимоверное расстояние. Разрешите и мне представиться: Кремон!

– Хочу отметить, господин Кремон, – привратник встал со своего плетеного кресла и оказался чуть ли не под два метра ростом, – что времени на праздную болтовню у меня нет!

Он взял свое копье, поправил перевязь с мечом и повернулся с явным намерением уйти в замок. Но все-таки оглянулся на возмущенный выкрик:

– Как?! Вы так просто покинете свой пост?

– Я свою работу выполнил: предупредил заблудившегося странника! А раз на сегодня других в округе не имеется, то чего мне здесь рассиживаться?

– Господин Коперрульф! – взмолился Кремон. – Но вы хоть письмо передайте! Для вас это нетрудно. Пожалуйста!

– Не велено! – жестко отрубил привратник, резко развернулся и чуть ли не строевым шагом отправился в сторону замка. Во всей его фигуре, походке и движениях чувствовалась военная выправка.

«Не иначе как отслуживший контракт чин сержантского состава, – подумал Кремон, глядя ему вслед. – Меня предупредил – и свободен! Эль-Митолан, конечно же, поставил сеть наблюдения, или еще чего помудреней. И видеть меня, по всей вероятности, не хочет! А если ту бурю именно он на меня наслал, то скорей всего и не захочет. Вот только непонятно, почему? Я ведь ему не враг, враждебных действий в его сторону не предпринимал, на его наследство не претендую… Что ж такого придумать? Хоть бы он письмо прочитал! Там ведь все объясняется…»

Проводив взглядом привратника, почти скрывшегося в замке, он увидел, как из противоположного крыла выскочила недавняя молочница и заспешила в поселок. Она шла налегке, и, может, поэтому шлагбаум ее не признал: остался лежать недвижимо. Но девушка совершенно не смутилась, просто поднырнула под разрисованный брус, почти не задерживая своего движения. Вот только глазки непроизвольно скосила в сторону одиноко стоящего парня. И тот не преминул этим воспользоваться:

– Извините! Вы не подскажете мне, Эль-Митолан сейчас дома или нет?

– А разве Коперрульф вам не сказал? – Видно было, что молочница не прочь поболтать и никуда не спешит. Глаза ее тщательно осматривали путника с ног до головы, не пропуская даже маленьких деталей.

– Уважаемый привратник сослался на непомерную занятость и поспешил в замок, так и не успев со мной наговориться, – не моргнув глазом, выдал Кремон. – А так как дело у меня очень важное, то я намерен ждать до победного конца.

– А разве вы не предупредили о своем прибытии? – удивилась девушка. – В другом случае господин Хлеби не принимает.

– А как же мне предупредить, – Кремон в удивлении развел руками, – если Коперрульф даже письмо передать не захотел?

Девушка на мгновение задумалась, потом сказала:

– По личным делам к нашему хозяину ходят только такие личности, как он, – Эль-Митоланы. Правда, приезжают они в повозках и каретах, а не приходят пешком.

– Разве я похож на волшебника? – от всего сердца рассмеялся Кремон. – И неужели ваш хозяин не может принять простого человека по личному делу?

– Простого человека? – переспросила чернокудрая молочница. – Насколько я успела прослышать, этот простой человек вышел из невероятной бури без малейшей царапинки.

«Ого! – воскликнул Кремон про себя. – Похоже, новости здесь расходятся так, словно все жители телепаты!» А вслух сказал:

– Мне невероятно повезло во время бури: спрятался в расщелине между камнями и прикрылся сверху рюкзаком. Если бы не это – вряд ли я бы спасся в том ужасе!

– Даже в поселке кое-где окна выбило ветром! – поддержала его собеседница с широко раскрытыми глазами. – А что же тогда в долине творилось?

– Почти ничего не видел, только и заметил при вспышках молнии, что целые деревья летали и скалы ворочались!

– Страшно было?

– Не то слово! – воскликнул Кремон, зябко поведя плечами. – Уже и не верил, что выживу.

– Натерпелся, бедняга… – В тоне девушки явно проскользнуло сочувствие.

– Да ерунда! – Кремон улыбнулся как можно радостней. – Уже все в прошлом! Вы бы мне лучше подсказали, как с Эль-Митоланом встретиться?

– А нет ничего проще! – она беззаботно указала в сторону дома. – Идите и стучитесь в дверь.

– А как же шлагбаум?

– Не обращайте на него внимания! Он только для виду стоит! А Коперрульф иногда возле него прогуливается. Все путники идут к дому запросто.

– Гм-м! – Кремон смутился и посмотрел на девушку с недоверием. – Но меня вроде как предупредили… И запретили проходить?

– Ну и что? Рискните! Или вы боитесь?

– Ято? Да не боюсь. Но ведь границы надо уважать…

– Попробуйте! А чуть что, сошлетесь на мой совет, а я сошлюсь на свое незнание и желание помочь усталому путнику.

Кремон с минуту смотрел на девушку с подозрением, но весь ее вид говорил о чистосердечном желании помочь и душевном участии. Тогда парень тяжело вздохнул и подошел к шлагбауму. Но не стал сразу под него подныривать, а протянул вперед руку. Та уперлась во что-то невидимое. Понимающе хмыкнув, парень обошел преграду слева, но и там стояла невидимая стена. Уже с улыбкой он подошел к брусу с правой стороны и, глядя на девушку, попытался нащупать барьер. Мол, смотри, и здесь не пройти! Но рука неожиданно провалилась в пустоту. Кремон сделал непроизвольный шаг, сохраняя равновесие, и в тот же миг его тело сдавило невидимыми клещами. Затем подняло вверх, подержало какое-то мгновение в воздухе и с ускорением понесло в сторону озера. Траектория при этом шла по восходящей линии. Но лишь только он долетел до береговой черты, невидимые силы его отпустили, и уже по наклонной Кремон рухнул в воду и скрылся в фонтанах брызг под поверхностью.

Купаться не входило в его планы. К тому же одежда еще не окончательно высохла после бури. Но вода приятно освежила, взбодрила разгоряченное тело и ласково сомкнулась над головой. Досадуя на себя, что послушался глупую девчонку, Кремон неторопливо развернулся ногами вниз и с удивлением отметил, что касается ими дна. Выпрямившись, он полностью выставил голову над поверхностью. И тут же услышал заливистый смех молочницы, которая подбежала к самому берегу. Уставившись на проказницу, Кремон пошел прямо к ней, помогая себе руками преодолевать сопротивление воды. Но, выйдя почти полностью, успокоился совершенно и вместо ругани ответил миролюбиво и с некоторой долей самоиронии:

– Сам виноват! Не надо было вас слушать. С Эль-Митоланами шутки плохи! Теперь вот надо одежду сушить. А ведь солнце скоро сядет…

– Да и вы меня извините! – девушка всеми силами сдерживала рвущийся наружу смех. – Мне первый раз в жизни довелось видеть, как человек, кувыркаясь, летит так далеко и так… красиво, ха-ха, падает в воду!

– Рад, что вам так весело. Хоть что-то в этой ситуации приятно!

– Зато теперь я точно знаю, что вы не волшебник! Потому как в противном случае вы бы вырвались из силы стихий.

– Да полно вам издеваться! Какой из меня колдун?

Вернувшись к рюкзаку, Кремон с какой-то мстительностью стал снимать с себя одежду. Девушка же ничуть этого не смутилась, скорей удивилась:

– Может, вам лучше отправиться в гостиницу?

– К сожалению, мои средства довольно ограниченны. А я не знаю, сколько времени понадобится на ожидание возле этого шлагбаума!

– Вы собираетесь здесь ночевать?!

– Конечно! У меня непромокаемая накидка, закутаюсь в нее с головой. Ночи сейчас теплые…

Кремон уже снял рубашку, выкрутил ее и разложил на высокой придорожной траве для просушки. Затем снял пояс с двумя непритязательными на вид кинжалами и взялся за брюки. Но девушка смотрела на него весьма отстраненно и равнодушно, что слегка укололо самолюбие парня. Да и странно было подобное бесстыдство со стороны простой молочницы. Своей мускулатурой Кремон гордился не без основания и знал, что у любой девушки загорались глаза, а щеки покрывались румянцем только при одном виде его рельефно очерченной груди, твердого, как сталь, живота и вздутых, как канаты, мускулов на руках. Эта же молочница словно и не замечала такого красивого тела. Но вот на нерешительность при снятии брюк внимание обратила и, словно спохватившись, воскликнула:

– Ой! Я же свой берет забыла!

Тут и Кремон обратил внимание на отсутствие головного убора, но выкрикнул совершенно другое:

– Умоляю! Занесите письмо в дом и отдайте Эль-Митолану!

Девушка замерла в нерешительности:

– Даже не знаю…

– Ну что вам стоит? Вы же его не боитесь?

– Еще как боюсь! – воскликнула девушка. – Я его и вижу-то редко. Вот разве домохозяйка с ним в родственных отношениях. Вроде как тетей ему приходится. Если попросить, может, она ему за ужином и передаст ваше письмо.

– Вы меня просто спасли! – возопил Кремон в ответ, поспешно роясь в своем рюкзаке. – Я давно вам простил, что по вашей вине искупался так несвоевременно. Вы даже представить не можете, как меня выручаете! Небо послало мне вас на удачу!

Письмо, тщательно завернутое в непромокаемый желудок какого-то животного, торжественно перешло в женские ручки. И хозяйка этих ручек чуть ли не бегом кинулась в сторону замка.

Кремон времени тоже не терял. Достал сухие штаны, переоделся, выкрутил и разложил подсыхать мокрые. А сам принялся ходить вдоль шлагбаума, преследуя две цели: согреться и сделать физическую разминку. Окна замка наблюдали за ним с полным равнодушием. Но вот с какими мыслями наблюдали за парнем обитатели этого замка, догадаться было невозможно.

Минут через двадцать показалась и девушка. Она везла полегчавший бидон и красовалась своим белым беретом. Но когда поравнялась со шлагбаумом, повела себя довольно странно. Опустив взгляд себе под ноги, она буквально промчалась мимо застывшего в удивлении Кремона. Он только и успел крикнуть ей вслед:

– Письмо передали?

Но, похоже, своим вопросом Кремон еще больше испугал несчастную молочницу. До него долетело лишь сдавленное: «Да!» – и девушка припустила в сторону поселка с совсем невероятной скоростью. Грохот откинувшейся крышки бидона разносился по округе, словно зловещее предупреждение.

Озадаченно покрутив головой, Кремон вернулся к наблюдению за замком, продолжив согреваться равномерным шагом. Через час такого бесцельного брожения он обратил внимание на садящееся за горы светило и, схватив свою одежду, стал вращать ею над головой для усиленной просушки. Спать в мокрой рубашке не хотелось. Тем более что приходилось осознать и смириться с неприятной мыслью: в дом его, по-видимому, уже не пустят.

«А в гостиницу не пойду! Все равно дождусь этого странного Эль-Митолана! Но чем он напугал бедную молочницу?.. Мне она показалась довольно смелой и независимой. Даже доброй. И как изменилась за десять минут! Бедняжка… Неужели он такой мерзкий и взбалмошный? Или к старости совсем разум потерял?..»

С такими мыслями Кремон встретил закат солнца. Со стороны он выглядел вообще смешно: бегает туда-обратно здоровый парень, в руках крутит, словно лопасти мельницы, рубашку со штанами и поигрывает красивыми мускулами. Может, кого соблазняет? Или тайные сигналы подает?..

Эль-Митолан

«Хотя кого он может соблазнять? – размышлял Хлеби, стоя возле окна своего кабинета. – Солнце почти село, луны еще не взошли, из поселка его никто не видит. Тайные сигналы? Кому?! Никого чужого я не фиксирую даже за пределами видимости. Кто-то из местных жителей с ним в сговоре? Такое может быть! Слишком многие и слишком часто ездят в последнее время в Лиод. Да и не только туда. Столица Плада тоже могла вскружить голову… Могла какая-то гниль и завестись. Зря я откладывал подробные проверки на лояльность. Зря! А теперь вот думай, сомневайся… О! Одеваться начал. А ночи-то уже прохладные… Кстати! Если он решил здесь заночевать, я ему устрою комфортный сон! Чтоб в свежести лучше дремалось, я его небольшим морозцем прикрою! Ха-ха!.. Авось замерзнет до утра: одной проблемой станет меньше. Или какой болар прилетит на его голову… Хотя с его-то силой? Что такой Эль-Митолан здесь делает?! И почему так себя ведет? Странно! Очень все это странно!..»

Хозяин кабинета поднял к глазам все еще запечатанное письмо и стал пристально его разглядывать. Затем закрыл глаза, положил послание между ладоней и погрузился в созерцание предмета астральным зрением. Через минуту разочарованно вздохнул и вновь взглянул через окно. В тот же момент раздался тройной стук в дверь.

– Заходи, тетя! – знал, что так стучит только она. – Ты что-то хотела?

– Это не я хотела, а ты! – возразила заглянувшая в кабинет бойкая и подвижная старушка. – Ужин уже на столе, а ты даже на удары часов внимания не обращаешь!

– Действительно! Что-то я задумался. – Хлеби сунул письмо в карман и спустился за тетей по винтовой лестнице прямо в столовую. Посреди главного зала чуть ли не во всю длину протянулся огромный стол из полированного дуба. Вдоль него по бокам выстроилось тридцать роскошных стульев из такого же тускло отсвечивающего дерева. Но накрыт стол был только на три персоны. Хотя расставленными там блюдами могли насытиться пять, а то и семь-восемь человек.

При виде спустившегося сверху хозяина замка от расписного окна отделилась высокая и подтянутая фигура привратника.

– А этот малый все еще бродит возле шлагбаума! – сказал он с нотками сочувствия в голосе. – И в гостиницу даже не собирается.

– Это его личное горе! – беззаботно пробормотал Эль-Митолан, устремляясь на запах пищи. – Ох, как я голоден! Все-таки аппетит приходит ко мне при виде еды.

Он уселся во главе стола. Слева от него умостилась сухонькая и чопорная тетя-домохозяйка. Своей хрупкой фигурой она почти не выделялась на фоне огромной, нависшей спинки стула. И это при том, что она всегда садилась на плотную и внушительную подушку. Справа чинно уселся привратник, вернее, как его часто именовали в замке, военный маршал поселка Агван, всегда страшно гордящийся подобной привилегией.