Финал

Патч застонал:

– Но это будет еще так не скоро!

– Эй, слушай. – Мне хотелось перевести разговор на любую тему, далекую от войны. – Я сегодня столкнулась с одним человеком. И этот человек очень хочет поговорить с тобой.

Патч кивнул:

– Пеппер Фрайберг.

– А у этого Пеппера лицо круглое, как баскетбольный мяч?

Патч снова кивнул:

– Он преследует меня, потому что думает, что я могу вернуться к тому договору, что между нами был. Он вовсе не хочет разговаривать со мной, Нора. Он хочет отправить меня в ад и таким образом избавиться от меня.

– А это только мне кажется довольно серьезным?

– Пеппер Фрайберг – архангел, но он пытался усидеть на двух стульях. Он ведет двойную жизнь, половину времени являясь архангелом, а другую половину проводит как человек. До сих пор ему удавалось брать от этих двух миров лучшее. У него имеется сила архангелов, которую он далеко не всегда использует с добрыми намерениями, ведь ни один из человеческих пороков ему не чужд.

Так значит, Пеппер – архангел. Ничего удивительного, что я не смогла его идентифицировать. У меня не слишком большой опыт в общении с архангелами.

Патч продолжил:

– Кто-то прознал про его делишки и, говорят, начал его шантажировать. Если Пеппер не заплатит в ближайшее время, его каникулы на земле станут вечными. Архангелы отберут у него силу и вырвут ему крылья, если обнаружат, что он тут творил. И тогда он застрянет здесь навечно.

Кусочки пазла встали на место.

– И он думает, что ты его шантажируешь.

– Некоторое время назад я узнал, чем он занимается. Я согласился хранить его тайну в обмен на его обещание помочь мне достать копию Книги Еноха. Он свое обещание не выполнил, и вполне логично с его стороны предположить, что я в ярости. Но я думаю, он где-то допустил промах, и теперь какой-то другой падший ангел хочет использовать информацию о его проделках.

– А ты Пепперу об этом говорил?

Патч улыбнулся.

– Я работаю над этим. Он не слишком расположен к разговорам.

– Он говорит, он сожжет Дельфийский парк, если будет нужно, чтобы выкурить тебя оттуда.

Я знала, что архангелы не осмеливаются заходить внутрь Дельфийского парка аттракционов, в котором полно падших ангелов – это небезопасно для них. Поэтому угроза Пеппера явно имела смысл.

– Он ходит по лезвию бритвы и близок к отчаянию Мне нужно залечь на дно.

– Залечь на дно?

– Да, спрятаться. Пригнуться.

Я приподнялась на локте и уставилась на Патча:

– И как же в эту картинку вписываюсь я?

– Он думает, что ты – его путь ко мне. Он сейчас скорей всего прилипнет к тебе как банный лист. Пока мы с тобой тут разговариваем, он припарковался на соседней улице и шарит вокруг в поисках моей машины. – Патч провел пальцем по моей щеке: – Он хорош. Но не настолько хорош, чтобы лишить меня возможности проводить время с моей девушкой.

– Обещай мне, что всегда будешь на два шага впереди него.

Мысль о том, что этот Пеппер может найти Патча и отправить его скорым поездом прямиком в ад, обдала меня волной жара.

Патч подцепил пальцем вырез моей майки, подтянул меня к себе и поцеловал.

– Не волнуйся, Ангел. У меня опыта в подобных делах побольше, чем у него.

* * *

Когда я проснулась, постель рядом со мной была пуста и уже остыла.

Я улыбалась, вспоминая, как сладко было засыпать в объятиях Патча, и старалась не думать о том, что, возможно, этот Пеппер Фрайберг, или мистер-архангел-с-грязным-секретом, провел всю ночь, сидя около моего дома и играя в шпионов.

Мысленно я вернулась на год назад, когда уже второй год училась в старшей школе. Я тогда не думала ни о чем, кроме мальчиков, и даже представить себе не могла, что будет дальше. Патч для меня значил гораздо больше, чем я могла выразить словами. Его любовь и вера в меня давали мне силы принимать те сложные решения, к которым в последнее время меня подталкивала жизнь. Если вдруг у меня появлялись хоть какие-то сомнения или сожаления, стоило только подумать о Патче, и все становилось на свои места. Я не была так уж уверена, что всегда и во всем делаю правильный выбор, но одно знала точно: с Патчем я точно не ошиблась.

Я никогда не откажусь от него. Никогда.

Около полудня позвонила Ви.

– Как насчет того, чтобы пробежаться? – спросила она. – У меня как раз есть пара новых теннисных туфель, и мне нужно проверить этих ребят в деле.

– Ви, у меня от наших ночных танцев мозоли на ногах! И постой-ка. Когда это ты полюбила бегать?

– Не секрет, что у меня имеется парочка лишних килограммов, – ответила она. – Кость у меня, конечно, широкая, но все же это не оправдание для слабых мышц. Есть тут парень, и зовут его Скотт Парнелл, и возможно, потеряв эту парочку лишних килограммов, я все же наберусь храбрости и подойду к нему. По крайней мере я собираюсь это сделать. Хочу, чтобы Скотт смотрел на меня так, как Патч смотрит на тебя. Конечно, я никогда раньше не заморачивалась всякими этими диетами и прочими штучками, но теперь я начинаю новую жизнь. И начиная с сегодняшнего дня люблю спорт. Это мое новое кредо.

– Да? А я тут при чем?

– Но ты же моя лучшая подруга! Я заеду за тобой через двадцать минут. Не забудь повязочку на голову – от влажности твои волосы встают дыбом.

Повесив трубку, я надела спортивный лифчик, натянула через голову футболку и сунула ноги в теннисные туфли.

Ви приехала минута в минуту. И почти сразу стало понятно, что мы едем совсем не на школьный стадион. Она вела свой фиолетовый «Неон» в противоположную от школы сторону, что-то мыча себе под нос.

– Куда мы едем? – спросила я.

– Я подумала, что бегать лучше всего по холмам. Хорошо развивает ягодичные мышцы. – Она свернула на Дайкон-роад, и тут меня осенило:

– Постой-ка… На Дайкон-роад живет Скотт!

– Дай-ка подумать… точно, да.

– Мы будем бегать рядом с домом Скотта? Но это как-то… я не знаю… не слишком ли?

– Это очень грустный взгляд на вещи, Нора. Не будь занудой! Подумай, разве это плохая мотивация? Видеть цель прямо перед глазами.

– Что, если он нас увидит?

– Ты дружишь со Скоттом. Если он увидит нас, скорей всего подойдет и заговорит с нами. И будет невежливо с нашей стороны, если мы не остановимся и не уделим ему пару минут нашего драгоценного времени.

– Другими словами, бег тут совершенно ни при чем. Ты просто хочешь подцепить Скотта.

Ви покачала головой:

– Какая же ты скучная, Нора.

Она ехала по Дайкон-роад, живописной улице, с обеих сторон обсаженной живыми изгородями, – еще буквально пара дней, и их буйная зелень скроется под снегом.

Скотт жил со своей матерью, Линн Парнелл, в жилом комплексе, который находился прямо за следующим поворотом. Летом Скотт сбежал отсюда и скрывался. Он дезертировал из армии Хэнка Миллара, и Хэнк устроил на него настоящую охоту, чтобы преподать наглядный урок остальным. А когда я убила Хэнка, Скотт смог вернуться домой.

Бетонный забор защищал границы частной собственности, и хотя я была уверена, что его назначение – закрывать от посторонних глаз личное пространство, я все же не могла отделаться от ассоциаций с лагерем для военнопленных. Ви въехала в ворота, а у меня в голове вдруг вспыхнуло воспоминание о том, как она помогала мне влезть в спальню Скотта. Тогда я считала его ублюдком, не способным ни на что хорошее. Да уж, как все изменилось.

Ви припарковалась около теннисных кортов. Сетки уже давно сняли, а покрытие кто-то разрисовал граффити.

Мы вышли и пару минут разминались. Потом Ви сказала:

– Что-то я побаиваюсь оставлять машину без присмотра в таком месте. Может, давай побегаем вокруг комплекса, чтобы я могла видеть свою малышку.

– Ага-ага. А еще чтобы Скотт наверняка мог случайно нас увидеть.

На Ви были надеты розовые спортивные штаны с золотой надписью «Дива» через всю попу, и розовая же флисовая куртка. Она была при полном макияже, в ушах покачивались бриллиантовые сережки, на пальце сверкало кольцо с рубином, и пахла она духами Pure Poison от Кристиана Диора. Что и говорить, самый подходящий прикид для пробежки.

Мы медленно побежали по грязной дорожке, которая вела в глубь комплекса. Солнце уже было высоко, и через три круга я сняла кофту и обвязала ее вокруг бедер. Ви подбежала к одной из скамеек и тяжело плюхнулась на нее, жадно хватая ртом воздух:

– Фух… мы, наверно, километров десять уже пробежали, – заявила она.

Я посмотрела на дорожку. Да уж… десять. Если пробежать еще девять.

– А давай заглянем к Скотту в окошко, – предложила Ви. – Сегодня же воскресенье. Вдруг он заспался и нужно, чтобы хороший друг разбудил его своим звонком.

– Скотт живет на третьем этаже. И если у тебя в багажнике твоего «Неона» не припрятана раскладная пожарная лестница, то с заглядыванием в окно вряд ли что-то выйдет.

– Ну, тогда можно поступить проще: можно просто постучать в его дверь.

В эту секунду на парковку с ревом ворвался оранжевый «Плимут Барракуда» 1970 года. Из него вышел Скотт. Как и у всех нефилимов, сложение у Скотта было вполне атлетическое. А еще он был очень высоким, почти под два метра. Волосы он подстриг совсем коротко, почти под ноль, и надо признать, что выглядел действительно очень привлекательно: такой мужественный и крепкий на вид. Одет он был сегодня в мешковатые баскетбольные шорты и футболку с оторванными рукавами.

Ви начала обмахиваться.

– Ни фига себе.

Я уже подняла руку, собираясь помахать, чтобы привлечь внимание Скотта, но тут пассажирская дверь «Барракуды» открылась и появился Данте.

– О, смотри-ка, – обрадовалась Ви. – Это же Данте. Простая математика – их двое, нас двое. Я же говорила, я люблю бегать.

– Ага, а теперь вот и я чувствую неодолимую потребность немедленно побежать, – буркнула я. Бежать и бежать, как можно быстрее и дальше отсюда, пока между мной и Данте не будет приличного расстояния. Я была совсем не настроена продолжать вчерашний наш разговор. И терпеть Ви в качестве свахи я тоже была не настроена. Она слишком вживалась в эту роль.

– Поздно. Нас заметили. – Ви завертела рукой над головой, как будто это был винт вертолета.

Она была права: Скотт и Данте, стоя около машины, покачивали головами и усмехались.

– Ты преследуешь меня, Грей? – крикнул Скотт.

– Он твой, – сказала я Ви. – А я собираюсь закончить пробежку.

– А как же Данте? Он же будет чувствовать себя третьим лишним, – возразила Ви.

– Ничего, ему это только на пользу, поверь мне.

– Где пожар, Грей? – закричал мне вслед Скотт, и, к моей досаде, они с Данте двинулись к нам.

– Я тренируюсь, – ответила я. – Я подумываю о… подумываю об участии в соревнованиях по бегу.

– Но соревнования будут только весной, – вмешалась Ви.

Да чтоб тебя!

– Ух-ах, у меня давление падает! – крикнула я Скотту и поспешно рванула в противоположном направлении.

Я слышала, как Скотт бежит за мной. Через минуту он схватил меня за лямку майки и шутливо потянул к себе:

– Расскажешь мне, что происходит?

Я повернулась к нему лицом:

– А на что это похоже?

– Похоже на то, что вы с Ви приехали сюда, чтобы увидеть меня, притворяясь, что совершаете пробежку.

Я стукнула его по плечу в знак одобрения:

– Отличная работа, мастер.

– Тогда почему ты убегаешь? И почему Ви благоухает как парфюмерная фабрика?

Я стояла молча, давая ему возможность догадаться самостоятельно.

– А-а-а… – протянул он наконец.

Я развела руками:

– Что ж, я свое дело сделала.

– Не пойми меня неправильно, но… я не уверен, что готов провести наедине с Ви целый день. Она… ее очень много.

Не успела я открыть рот и дать ему мудрый совет «Расслабься и получай удовольствие», как у меня за спиной возник Данте.

– Можно тебя на пару слов? – спросил он.

– О господи, – вздохнула я.

– Я, в свою очередь, откланяюсь, – заявил Скотт и, к моему неудовольствию, потрусил прочь, оставляя меня наедине с Данте.

– Ты можешь бежать и разговаривать одновременно? – спросила я Данте, здраво рассудив, что все-таки лучше мне будет не смотреть ему в глаза, когда он будет снова излагать мне планы относительно наших с ним отношений, а то он случайно может прочитать мои мысли на этот счет.

Вместо ответа Данте побежал рядом со мной.

– Приятно видеть, что ты тренируешься, – заметил он.

– Это почему же? – выдохнула я, сдувая прилипшие пряди волос с потного лица. – Тебе доставляет удовольствие смотреть на меня, когда я отвратительно выгляжу?

– Поэтому тоже. Но в основном потому, что хорошая пробежка очень поможет в свете тех планов, что я на тебя имею.

– Ты имеешь на меня какие-то планы? Почему у меня такое чувство, что мне совсем не хочется слышать о них?

– Нора, сейчас ты, возможно, и стала нефилимом, но ты находишься в невыигрышном положении. Ты не отличаешься высоким ростом, и у тебя нет той физической силы, которой обладают урожденные нефилимы.

– Я гораздо сильнее, чем ты думаешь, – возразила я.

– Ты сильнее, чем была раньше. Но не такая сильная, как урожденная женщина-нефилим. У тебя то же обычное человеческое тело, что было раньше, и если раньше оно тебе вполне годилось, то сейчас его будет явно недостаточно. Ты слишком субтильная и удручающе маленькая по сравнению со мной. И мышцы у тебя не в лучшей форме.

– Теперь ты мне льстишь.

– Я, конечно, могу говорить тебе то, что ты хочешь слышать, вместо правды, но разве настоящие друзья так поступают?

– А зачем, собственно, ты мне все это говоришь?

– Ты не готова к сражениям. У тебя нет шансов справиться с падшим ангелом. Это же очевидно.

– Я запуталась. А почему я должна сражаться? Я думала, вчера я достаточно ясно выразилась. Никакой войны не будет. Я собираюсь дать нефилимам мир.

А за спиной у меня стоят архангелы.

И мы с Патчем решили единогласно, что иметь во врагах нефилимов все-таки менее опасно, чем всемогущих архангелов. Было очевидно, что Данте не терпится вступить в бой, но наши желания не совпадали. А поскольку лидером нефилимской армии стала я, то и решения принимать должна была я. Я чувствовала, что Данте пытается на меня давить, и мне это очень не нравилось.

Он остановился, схватил меня за запястье и развернул к себе лицом.

– Ты не сможешь контролировать все, что происходит вокруг, – он говорил спокойно, а меня вдруг затрясло мелкой дрожью, как будто я проглотила кубик льда. – Знаю, ты думаешь, что я против тебя, но я обещал Хэнку присматривать за тобой. Я скажу тебе одну вещь, Нора. Если разразится война, даже если просто бунт, восстание, тебе не справиться. Не в твоей сегодняшней форме. А если с тобой что-то произойдет и ты не сможешь возглавить армию нефилимов, получится, что ты нарушишь клятву, а ты знаешь, что это значит.

О да, я знала, что это значило, очень хорошо знала. Это значило прыгнуть в собственную могилу. И утащить за собой маму.

– Я хочу научить тебя кое-каким приемам в качестве меры предосторожности, – сказал Данте. – Вот и все, что я хотел тебе предложить.

Я сглотнула:

– Ты думаешь, если я буду тренироваться с тобой, у меня будет достаточно силы, чтобы защитить себя?

Ну, от падших ангелов, возможно. А вот что насчет архангелов? Я обещала им предотвратить восстание. А готовиться к боям, это как-то противоречит данному обещанию.

– Я думаю, попытаться стоит.

Мысли о войне заставляли мой желудок болезненно сжиматься и скручиваться в узел, но я не хотела показывать Данте свой страх. Он и так был уверен, что я не смогу защитить себя в случае чего.

– Так кем же ты будешь? Моим псевдобойфрендом или персональным тренером?

Уголки его губ дрогнули в улыбке:

– И тем и другим.

Глава 3

Когда Ви привезла меня домой после пробежки, на моем телефоне было два неотвеченных звонка.

Один от Марси Миллар, которая была моим заклятым врагом и одновременно, по иронии судьбы, как недавно выяснилось, моей сестрой по крови, но отнюдь не по духу. Все свои семнадцать лет я жила, не догадываясь, что у той самой девчонки, которая воровала мое шоколадное молоко в начальной школе и лепила женские прокладки на мой шкафчик в старшей, общая со мной ДНК.

Марси узнала это первая, и именно она сообщила мне обо всем. Между нами была молчаливая договоренность не выносить наше родство на всеобщее обсуждение. И по большому счету это знание не изменило ничего в нас самих. Марси оставалась для меня анорексичной безмозглой пустышкой, и я по-прежнему, прогуливаясь, оглядывалась по сторонам в ожидании пакости, которую она подстроит мне в следующий раз.

Марси не оставила сообщения, а я даже предположить не могла, чего ей от меня было надо, поэтому я перешла к следующему звонку. Неизвестный номер. Голосовое сообщение в виде тяжелого дыхания, медленного и явно мужского. И ни слова. Возможно, Данте. А возможно, Патч. А еще, возможно, Пеппер Фрайберг. Приложив минимальные усилия, Пеппер вполне мог раздобыть мой номер. Не слишком-то вдохновляющая мысль.

Я достала из-под кровати свою свинью-копилку, вытащила пробку-обманку и вытряхнула из нее семьдесят пять долларов. Данте сказал, что завтра в пять зайдет за мной, чтобы отправиться на пробежку по пересеченной местности, а потом бросил презрительный взгляд на мои тенниски и заметил: «Они не выдержат и дня настоящей тренировки». Вот я и собиралась потратить свои сбережения на беговые кроссовки.

Хотя я не относилась к перспективе войны так же серьезно, как Данте хотелось бы, особенно в свете нашего с Патчем секретного плана предотвращения нефилимского восстания, но в его словах о моих размерах, скорости и ловкости была доля правды. Я действительно была меньше, чем любой нефилим, которого я знала. В отличие от них я родилась в человеческом теле: средний вес, средне развитая мускулатура, все среднее, и только прямое переливание крови превратило меня в нефилима. Я была одной из них только теоретически, но не на деле. Мне не хотелось из-за этого становиться легкой добычей, а тихий голос где-то на краю моего сознания шептал, что так оно и будет.

Поэтому я должна сделать все, чтобы стать сильнее.

– А почему нужно начинать тренироваться в такую рань? – это был мой первый вопрос к Данте, но на самом деле я уже знала ответ.

Чемпион мира по бегу, показывающий свой самый лучший результат, будет выглядеть, словно он неторопливо прогуливается, если рядом с ним будет бежать нефилим. Я предполагала, что нефилимы способны развивать скорость до пятидесяти миль в час. Если мы с Данте с такой скоростью будем носиться по школьному стадиону, то стопроцентно привлечем к себе ненужное внимание. А в предрассветный час понедельника большинство людей еще спит, что дает нам с Данте прекрасную возможность чувствовать себя свободно и непринужденно.

Я положила деньги в карман и спустилась вниз по лестнице.

– Буду через несколько часов! – крикнула я маме.

– Мясо в горшочках будет готово к шести, не опаздывай! – ответила она из кухни.

Через двадцать минут я вошла в двери магазина «Камера хранения Пита», направилась в обувной отдел. Я примерила несколько пар кроссовок, выставленных на полке с надписью «распродажа»: Данте, конечно, мог отобрать у меня утро понедельника (у школьных учителей планировалось какое-то совещание или вроде того, так что занятия отменили), но это не значило, что я должна потратить на него еще и все мои сбережения.

Заплатив за кроссовки, я взглянула на время: еще не было и четырех.

Стараясь соблюдать осторожность, мы с Патчем договорились не звонить друг другу в публичных местах без особого повода, но я внимательно осмотрелась по сторонам и убедилась, что совершенно точно никого нет поблизости. Только потом достала из сумки телефон, который дал мне Патч, и набрала его номер.

– У меня есть пара свободных часов, – сказала я ему, идя к своей машине, припаркованной через квартал. – А в Локаут Хилл Парк есть один очень уединенный, очень укромный сарайчик за каруселью. И я могу быть там через пятнадцать минут.

В его голосе послышалась улыбка.

– Ты хочешь соблазнить меня.

– Мне просто нужна доза эндорфинов.

– А уединиться со мной в укромном сарайчике, значит, поможет тебе ее получить?

– Нет, скорей всего это введет меня в эндорфиновую кому. И мне не терпится проверить эту теорию на практике. Я только что вышла из «Камеры хранения Пита». Если светофоры будут на моей стороне, я буду там через десять…

Договорить мне не удалось.

На моей голове вдруг оказался мешок, меня схватили чьи-то сильные руки. От неожиданности я выронила телефон. Я кричала и пыталась высвободиться, но тот, кто тащил меня по улице вперед, был слишком силен. Я услышала, как подъезжает большой автомобиль, он остановился чуть позади. Дверца открылась, и меня впихнули внутрь.

Воздух внутри машины (скорей всего это был фургон) пропах потом и лимонным освежителем. Печка была включена на максимум, поэтому я моментально вспотела. Наверно, это входило в их планы.

– Что происходит?! Что вам надо?! – возмущенно кричала я. Наверно, весь ужас происходящего до меня еще не дошел, поэтому я была больше взбешена, чем напугана. Ответа не последовало, но слышно было дыхание двоих людей. Значит, двое плюс водитель – всего три. Против меня одной.

Руки у меня были связаны за спиной вместе, как будто какой-то цепью. И лодыжки тоже в цепях. Я лежала на полу фургона на животе, уткнувшись носом в пол, с мешком на голове. Попыталась было сменить положение, но не смогла – при любом движении плечевой сустав грозился выскочить из своей сумки. От злости и бессилия я снова закричала и получила ощутимый пинок в бедро.

– Заткнись! – произнес мужской голос.

Ехали мы довольно долго. Минут сорок пять, наверно. В голове у меня все перемешалось, я не могла мыслить логически и здраво. Могу ли я сбежать? Как? Убежать от них? Нет. Перехитрить? Возможно. А еще ведь был Патч: он должен понять, что меня похитили. Он найдет потерянный мной телефон на улице около магазина Пита, но как он узнает, куда меня увезли?

Поначалу фургон несколько раз останавливался на светофорах, но в целом дорога была свободная, и мы ехали дальше, покачиваясь и подпрыгивая, словно на американских горках, что дало мне основания думать, что мы покинули город и едем по холмам предместья. Моя футболка была насквозь мокрой от пота, я не могла вздохнуть полной грудью. Дышать становилось все труднее, и паника внутри меня все росла.

Под колесами фургона шуршал гравий, машина ехала все в гору, в гору. Но, наконец, двигатель замолк. Похитители схватили меня за ноги и выволокли из машины наружу, а там стащили мешок с моей головы.

Я оказалась права: их было трое. Двое мужчин и одна женщина.

Они оттащили меня в длинный деревянный дом и приковали цепью к декоративной балке, которая шла от пола до самого потолка. Света в доме не было – наверно, электричество было отключено. Мебели немного, ее покрывали белые чехлы. Воздух в доме был всего на пару градусов теплее, чем на улице, и было понятно, что хозяева отсутствуют. Кто-то, видимо, законсервировал дом на зиму и переехал в город.

– Орать нет смысла, – сказал мне самый огромный из похитителей. – Здесь на километры вокруг нет ни одной живой души.

На нем была ковбойская шляпа и темные очки, но маскировка эта была излишней: я была абсолютно уверена, что никогда не видела его раньше. Мое шестое чувство подсказывало мне, что все трое – нефилимы. Но что им надо от меня?

У меня не было даже тени предположения на этот счет.

Я попыталась вырваться из цепей, но они лишь жалобно звякнули в ответ.

– Была бы ты настоящим нефилимом, могла разорвать эти цепи, – произнес Ковбой. Он, видимо, был самым разговорчивым из них троих. Другие двое у него за спиной только смотрели на меня с отвращением.

– Что вам нужно? – повторила я холодно.

Ковбой криво ухмыльнулся:

– Я хочу знать, с чего это вдруг такая маленькая никчемная принцесска, как ты, возомнила, что революция нефилимов ей по плечу!

Я выдержала его полный ненависти взгляд, с трудом удерживаясь, чтобы не выплюнуть правду ему в лицо. Никакой революции не будет. Через какие-то пару дней, когда наступит Хешван, он и его дружки окажутся в полном распоряжении падших ангелов. Хэнк Миллар, хитрец, выполнил самую легкую часть работы: он задурил им головы обещаниями и мечтами о восстании и свободе. Мне же теперь предстояло совершить настоящее чудо.

И я не собиралась этого делать.

– Я следил за тобой, – сказал Ковбой, придвигаясь ко мне. – Порасспросил кое-кого там и тут и выяснил, что ты встречаешься с Патчем Киприано, падшим ангелом. Разве эти отношения могут пойти тебе на пользу?

Я невольно сглотнула.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Я прекрасно понимала, какая опасность меня подстерегает, если правда о наших с Патчем отношениях выплывет на поверхность. Конечно, я старалась соблюдать осторожность, но, видимо, старалась недостаточно.