Джокер

Хотя неяркий свет горел везде, обитатели замка, кажется, спали. Алина совершено спокойно миновала несколько зал и лестниц. Она с трудом ориентировалась в этом лабиринте. Шла лишь по наитию. Ненадолго возникла мысль: а что же она будет делать, когда дойдёт до входных дверей. Ведь входные двери точно должны быть закрыты. Но Алина отогнала эту мысль. «Там посмотрим», – решила она. Следующая дверь привела девушку в ту самую комнату, в которой они ещё совсем недавно ужинали с Хейнтайллем. Камин в комнате горел слабым пламенем, но в его отблесках можно было различить, что в кресле у камина кто-то сидит. Девушка застыла. Почему-то она была уверена, что если сейчас в кресле сидит Хейнтайлль, то она не сможет скрыть своих чувств. Что Хейнтайлль без труда прочтёт на лице её не только чувства, но и всё то, что случилось с девушкой сегодня ночью. Так, словно её лоб – это экран телевизора. «Что за чушь!» – одёрнула себя девушка и приблизилась к креслу. Выйти из комнаты она уже не могла. Тот, кто сидел в кресле, повернулся к ней и сейчас с любопытством за ней наблюдал. Теперь девушка увидела, что это вовсе не Хейнтайлль. В кресле сидел ребёнок. Прелестный малыш вызывал ассоциацию со старыми, дореволюционными ещё открытками, на которых были изображены ангелочки. Такой же златокудрый, с вьющимися барашками нежных волос, черноглазый, с пухлыми щёчками и губками. А вид ему было лет пять, не больше. Но, взглянув в его глаза, девушка остолбенела. Это был вовсе не детский взгляд. Впрочем, малыш тут же улыбнулся совершенно беззаботной детской улыбкой, и девушка подумала, что ей попросту показалось. Эта ночь вымотала её. Правда, непонятно, что делает ребёнок здесь один.

– Ты белявка? – спросил ребёнок. Голосок был детский, но слова произнесены очень чётко и правильно.

– Кто? – не поняла девушка.

– Белявка. Ты ведь тут будешь убирать. Или учить? Это… как же дядя Зарка говорил, – малыш нахмурил лобик и некоторое время думал. Потом торжествующе произнёс: – Ага! Работать.

Алина подошла поближе и сказала:

– Я не белявка. Я гость.

– Ой, здорово! – малыш захлопал в ладоши. – Я обожаю гостей. Но к нам они редко приходят. И потом пропадают.

– Пропадают? – переспросила девушка. Перед глазами чётко всплыло лицо девушки-привидения. Она поёжилась.

– Да… дядя Литре говорит, что они уходят. А тётя Зарка говорит, что они все неинтересные. Но я-то знаю – они интересные!

– Дядя Зарка, – машинально произнесла девушка.

– А-а, он то дядя, то тётя, – беспечно произнёс малыш, совсем по взрослому махнув рукой куда-то в неопределённость.

«Да… не так всё просто, как на первый взгляд кажется», – взгрустнула девушка. Но долго грустить ей не дали. Мальчик вновь завладел её вниманием.

– А! Как здорово, что ты гость! А как тебя зовут? А ты играть умеешь? Тут никто не хочет со мной играть, – шмыгнул он носом, и милое личико скорчилось в гримаске.

– Меня зовут… – начала было девушка бодро. Начала, но не закончила. Она с ужасом обнаружила, что не помнит, как её зовут. Это был нереально, неестественно, но она не помнила. Она помнила только Старрайзе – то самое имя, которое она выкрикнула Джокеру. Так вот что это такое. Вот почему она не может не пользоваться именем! Она просто не будет помнить другого. «А как же в реальном мире?» – мелькнуло в голове у девушки и пропало. Сейчас было не до этого. Ребёнок ждал ответа, а у девушки между тем созрел план, как выбраться отсюда.

– Меня зовут Старрайзе, – уверенно проговорила она, – и я очень люблю играть. Особенно на улице.

– Я тоже! – радостно подхватил её маленький собеседник.

– Так бы хотелось сейчас поиграть, – мечтательно закатила глаза Старрайзе, посматривая на ребёнка.

– Очень, очень хочется, – подтвердил малыш.

– Жаль, двери закрыты. Да и ворота, – продолжила Алина.

– Это не проблема, – весело отозвался её собеседник, – а ты действительно будешь играть со мной?

– Ну, конечно же! – поспешила заверить его Старрайзе. – Сам подумай, ведь какой прок играть одной? Скучно же.

– Да, скучно, – с видом знатока проговорил мальчик.

– Но… нас ведь увидят… и тогда мне попадёт. Скажут: какой невоспитанный гость…

– Не увидят! – мальчик даже в кресле подпрыгнул, предвкушая путешествие в ночь. – Никто не увидит меня, если я сам не захочу! Ну, и тебя.

– Ты счастливый, – проговорила девушка.

– А хочешь, научу тебя?

– И тогда мы сможем играть каждую ночь! – уверила его девушка.

– Здорово! Пойдём, – мальчик уже не мог усидеть на месте и вскочил с кресла.

– Просто так? А тебя не хватятся?

– Кому это нужно? – недоуменно спросил ребёнок, направляясь к двери.

Старрайзе пожала плечами и последовала за своим поистине странным сопровождающим.

Старрайзе шла за своим проводником, уже не удивляясь даже тому, что еле поспевает за ним. Даже быстрым шагом. А ведь ребёнок, – девушка упорно не могла перестать про себя называть его ребёнком, – шёл на своих маленьких ножках отнюдь не спеша. Даже как-то вальяжно. Старрайзе же попросту запыхалась, пока они прошли ещё несколько зал и коридоров. Не все помещения были пусты. Во многих дежурили члены Ордена и даже слуги, – их одежда отличалась цветом. Но… ни девушку, ни её спутника словно бы не замечали. Это по-настоящему удивило Старрайзе. И тут же мальчик словно прочитал мысли девушки.

– А, не обращай внимания, – сказал он, – просто, каждому объяснять – так и ночь закончится. А я поиграть хочу.

Старрайзе только кивнула. Интересно, он все мысли читает? Наверное, всё же нет. Иначе давно бы понял, что девушка попросту хочет выбраться отсюда. Без всяких игр. Или он понял? И сейчас ведёт её в ловушку. Сердце как-то нехорошо всполошилось. Но тут же успокоилось. Зачем такой цирк с ловушками, спрашивается. Нет, видать, парнишка читает только самые эмоциональные мысли. Наверное. И тогда нужно держать себя в руках. Старрайзе судорожно сглотнула и продолжила идти за мальчишкой. А тот совершенно спокойно вышел во двор замка и, пройдя несколько шагов, обернулся к девушке и сказал:

– Ну и вот. Мы на улице. Во что играть будем?

– Нужно отойти подальше, – неуверенно начала девушка, – так, чтобы темнее и интереснее.

Она не очень-то ждала, что мальчишка поддержит её идею. Но он сразу оживился.

– Да, и вправду. Тут фонари.

В самом деле, две ленты фонарей – непонятно на чём держащихся желтоватых шариков – начинаясь от крыльца, уходили куда-то в сторону, освещая вьющуюся змейкой дорожку, зато влево уходила другая, совершенно неосвещенная тропинка.

– Давай поиграем, будто я потерялся, а ты меня ищешь! – предложил паренёк. – А потом ты будешь спасать меня от страшных зверей.

– Страшных зверей?…

– Ну да, наших Р. О. Т. от. Они знаешь, какие страшные… когда обеими головами шипят.

Похоже, это как раз и были химеры, с которыми девушка уже познакомилась. Неосознанно, она передёрнулась, вспомнив этих роботов.

– Я не уверена, что смогу… может, лучше ты будешь спасателем?

Мальчишка хмыкнул, и девушка продолжила быстро:

– Ты ведь мужчина. А я дама. Дам полагается спасать.

– Кому полагается? – спросил мальчишка.

– Ну… рыцарям всяким… от разных чудовищ, разбойников и драконов. Так же во всех сказках!

– А… – задумчиво протянул мальчишка, – что-то такое я вспоминаю, мне рассказывали. Кто-то из гостей. Но… это было давно. А потом гости долго не появлялись.

– Хочешь, я тебе расскажу? – спросила Старрайзе. Сейчас, правда, у неё из головы вылетели все когда-то слышанные и прочитанные сказки, но девушка решила, что и сама может что-нибудь придумать. Сюжет-то везде один и тот же.

– Здорово! А сказка страшная? – спросил ребёнок.

– Очень, – пообещала девушка.

– Тогда нужно рассказывать там, где потемнее, – авторитетно заявил малыш.

– Главное, там, где потеплее, – поёжилась Старрайзе. Только сейчас она ощутила, что ветерок вовсе не обволакивает теплом. Скорее наоборот.

– Тогда нужно вернуться, – разочаровано проговорил мальчик.

Старрайзе на минуту задумалась, а потом её вдруг озарила идея. Которая показалась девушке на удивление хорошей.

– А если мы найдём машину. Тут же есть?

Ребёнок кивнул, не совсем понимая, куда клонит девушка.

– Мы можем залезть туда. И представить, что это – логово страшного дракона.

– Отлично. Пойдём, – уверенно сказал мальчик, протягивая руку. Старрайзе взяла его за руку и скоро поняла, насколько это было правильным решением. Мальчик вёл её куда-то вглубь двора в совершеннейшей темноте. И если бы не тянул девушку за собой, она сама споткнулась бы как минимум раз десять.

– А по дороге ты расскажешь мне сказку… про дракона и принцессу.

– Хорошо.

Девушка действительно рассказала своему спутнику сказку. Наскоро сочинённую. По мнению самой Старрайзе, сказка была банальной донельзя. Да и рассказчик из неё не очень. Но, похоже, пареньку понравилось. Он вообще вёл себя точно так же, как и должны вести себя обычные дети в четыре или в пять. Это одновременно и успокаивало, и пугало. Старрайзе никогда не думала, что она может эти два чувства испытывать одновременно. Она не думала даже, что эти чувства вообще хоть кто-то может испытывать одновременно. Оказывается, зря.

– Только нам нужно найти большую пещеру.

Старрайзе, увлечённая своими мыслями о странности чувств, только кивнула. Между тем мальчик привёл её на ровную площадку. Тут он хлопнул в ладоши. Старрайзе вздрогнула и зажмурилась. Над площадкой появились светящиеся шары, такие же, которыми освещалось крыльцо замка. Открыв глаза, девушка осмотрелась. Они стояли у входа на ровную площадку, и дорожку, по которой они шли, и саму площадку окружали высокие деревья. На самой площадке стояли машины. Были тут несколько небольших, похожих на японские, машин. Была пара лимузинов – серебристого и золотого цвета. Было и нечто, похоже на монструозный вездеход, на огромных колёсах. Лично Старрайзе больше всего привлёк грузовик высокой посадки, большелобый, внушающий чувство стабильности даже одним своим видом. Старрайзе обернулась, и с её губ чуть не слетел возглас восхищения. Там, чуть вдалеке, виднелись ворота. Шары появились не только над площадкой, но и над всей дорожкой, что позволило увидеть выход. Серебро ярко выделялось на фоне тёмного металла остальной ограды, так что девушка сразу узнала его. В любом случае, нужно было попробовать. Если только в машине есть топливо. Если только грузовик сможет пробить ворота. А если нет, то она всегда может списать на то, что случайно не ту кнопку нажала. Или ещё что. Тут же Старрайзе волевым усилием остановила бурный поток мыслей и кинула взгляд на своего молчащего собеседника. Тот с интересом разглядывал её. Девушка вспыхнула. Но, похоже, паренёк не читал её мысли на этот раз. А если и читал, то… прочёл не совсем то.

– Да, ты права. Этот грузовик сойдёт, – сказал он.

Они договорись, что паренёк, – он наконец сказал своё имя: Альтиста, – пройдёт чуть вглубь «леса», а потом придёт спасать прекрасную леди. То есть Старрайзе. Альтиста ещё раз повторил нехитрые инструкции и направился в сторону деревьев. А девушка залезла в кузов грузовика. Тут её ждал ещё один сюрприз. Ключи машины мило торчали в замке зажигания. «Хорошая тут система безопасности!» – фыркнула девушка. Но всё же… неужели всё так просто? Всё просто не может быть так просто! Старрайзе попыталась завести двигатель, мысленно благодаря своего дядю, который когда-то и научил её водить грузовики. Старрайзе тогда было лет шесть. И она обожала дядю – большого, даже по сравнению с её ростом тогда, огромного мужчину с огромными же руками, которыми он бесконечно, кажется, крутил баранку своего грузовика. И грузовик его Старрайзе тоже обожала. Он был похож на дядю – такой же большой, надёжный и пахнущий бензином. А ещё добрый. В чём заключалась доброта грузовика, сейчас, по прошествии стольких лет, Старрайзе не смогла бы сказать. Но тогда… тогда он представлялся ей живым и добрым.

Вынырнув из сладких воспоминаний, которые на несколько секунд унесли её в далёкое далёко, Старрайзе попыталась тронуться с места. Нужно было разогнаться перед воротами. Грузовик как-то странно фыркнул и резко понёсся по дорожке. Старрайзе вдавило в кресло. Уже совсем близко ворота. Что будет, когда грузовик упрётся в них? На минуту Старрайзе пронзила мысль, что этот её план побега очень смахивает на не слишком изощрённый способ самоубийства. Но поделать уже ничего было нельзя. Хотя… внезапно грузовик резко остановился. Старрайзе мотнуло вперёд, но ремни, которыми она всё же догадалась зафиксировать себя, не дали девушке уткнуться лицом в стекло, и спружинили её обратно на сидение. Грузовик тут был ни при чём. Мотор продолжал работать, колёса, скорее всего, тоже вращались, как безумные. Но недолго. Грузовик постепенно умолк и тогда неведомая сила, что держала его, отпустила. На удивление осторожно. Девушка выползла из кабины. Ноги не держали. Подняв глаза с дорожки, она увидела Альтиста.

– Спасибо, – и как только Старрайзе успела так быстро сориентироваться? – Если бы не ты.

– Ты хотела сбежать, – твёрдо сказал мальчик, разглядывая девушку.

– Нет, – сердце ухнуло, провалившись куда-то вниз, – я случайно. Хотела попробовать… ошиблась, – Старрайзе попробовала улыбнуться, но улыбка скорее всего вышла уж очень жалкой.

– Ты хотела сбежать. Ты обманула меня, – сказал Альтиста, – врать нехорошо. За это наказывают.

Перед ней был тот же маленький мальчик. Но сейчас Старрайзе по-настоящему испугалась. Альтиста словно стал выше, волосы растрепались, и теперь по ним пробегали искорки. Казалось, от тела мальчика исходит свечение. Блестящие змейки пробегали по коже рук, заканчиваясь в ладонях, в которых теперь разгорался небольшой искрящийся шарик. Старрайзе никогда не видела шаровую молнию, но подумала, что именно так это явление природы могло бы выглядеть. Ей стало страшно. Она знала, что должна что-то делать сейчас. Бежать, например. Но ноги приросли к земле, а взгляд всё не мог оторваться от набухающей шаровой молнии.

И тут… Старрайзе не поняла что произошло. Но внезапно лицо Альтисты исказилось, вздрогнуло в гримасе боли. И начало оплывать. А затем начала оплывать, таять, как снеговик, и вся его плоть, расползаясь туманом. Ошеломлённая, она всё ещё не могла отвести взгляд, когда её схватили за руку.

– Идём, идём же!

Этот голос вывел девушку из оцепенения. И она обернулась, чтобы увидеть лицо говорившего – молодой мужчина, чуть старше её. Со слишком крупными чертами. Он говорил ещё что-то и тянул Старрайзе за руку, но она не сразу услышала и поняла.

– Идём, здесь тебе нельзя оставаться. Пока они не схватили.

Старрайзе кивнула. В принципе, она была согласна с обоими предложениями. И куда бы ни повёл её этот человек, там, возможно, будет лучше, чем здесь. В месте, где бродят окровавленные привидения, а пятилетние малыши удерживают грузовик на полном ходу. Она последовала за говорившим, спотыкаясь во внезапно наступившей тьме. Пройдя чуть, она обернулась, чтобы увидеть, как тело Альтисты полностью растаяло туманом. Но этот туман не растворился, а собрался в одном месте вихрем. Секунда, и вот уже из вихря возникают очертания… нового тела? Да. Именно. Но теперь это тело определённо взрослого человека. На короткий миг Старрайзе увидела его лицо. Молодое лицо, которое улыбалось ей чуть кривоватой усмешкой.

Спроси Старрайзе, она бы никогда не вспомнила, как они шли по темноте. Куда и сколько. Но они всё же пришли куда-то. Девушка оказалась в тёмном фургоне машины, которая сразу же понеслась куда-то вперёд. Ошеломлённая, Старрайзе хотела что-то спросить у притащившего её сюда человека, но не успела. Чуть хрипловатый голос, раздавшийся из недр грузовика, разрушил её планы.

– Так ты и есть Джокер? Что же, я не совру, если сейчас скажу за всех нас. Мы рады, что ты здесь. А не там.

– Пугающее заявление, – сказала девушка прежде, чем сообразила прикусить язык. Прикусывать язык это больно, кстати. Старрайзе об этом раньше не знала, поэтому чуть снова не вскрикнула. А когда перед глазами разошлись цветные круги, то она увидела перед собой невысокую фигуру, завёрнутую в плащ. Фигура от души веселилась, и смех её был каким-то… успокаивающим, что ли. Остальные, – а тут было как минимум человек пять, – тоже веселились, но не так громко. Отсмеявшись, фигура, – Старрайзе так и не смогла различить черт лица, – сказала:

– Я понимаю тебя. Хотя – вру. Хрен я тебя сейчас понимаю. Никогда не был в такой ситуации. Но… так получилось. Позволь представиться. Меня зовут Циатра. Моя карта – туз пик. И я – лидер Сопротивления.

Глава 6

– Да как ты вообще мог это допустить! – всегда такой спокойный Хейнтайлль был вне себя от ярости. А вот Эдаттсани, напротив своего обыкновения, совершенно не выражал пока своих чувств. Он стоял чуть в стороне, улыбаясь. И улыбка эта была такой, что, будь на месте Альтисты кто другой – испугался бы насмерть. Но Альтисту не так легко было напугать. И вовсе не потому, что он был таким уж смельчаком… а потому, что он поболе других был нужен Ордену. И самое главное – он знал, насколько он нужен и важен. Ему прощалось многое. Даже слишком многое, – как считали старшие члены Ордена. Но Альтисте было всё равно. В любом случае он вовсе не собирался становиться серьезнее. Вот и сейчас приходилось сидеть и выслушивать, как его честят. Не в первый раз, но всё равно неприятно, конечно.

– Хейнт прав, – заявила присутствовавшая здесь невысокая черноволосая женщина. Она была закутана в одежды из черного и золотого – форма высших магистров Ордена. – Он столько времени потратил на…

– Да не потратил он ничего! – не выдержал Альтиста. – Ведь последний Джокер появился недавно. А что касается предыдущих, то тут…

– Помолчи, Альт! – строго сказала женщина. – Укроти язык, пока не сболтнул того, о чём можешь пожалеть!

Альтиста вздохнул. Но замолчал. А Хейнтайлль продолжил, воспользовавшись его недолгим, – он точно знал – недолгим, – смущением.

– Ты совершенно не понимаешь, что случилось, да? У нас был в руках Джокер! И возможность привлечь его на свою сторону! А что теперь? Как ты думаешь, кто её вытащил оттуда? И что теперь ей наговорят в Сопротивлении!? И всё из-за того, что ты играешься в…

– Я не виноват, что я так хорошо воплощаюсь! – воскликнул Альтиста. – Я настоящий артист, и если я воплощаюсь, то полностью – и внешне и внутренне! Это только у вас – разум старца в трёхлетнем ребёнке. Даже смотреть противно! Вы просто не понимаете высокого искусства воплощения. А ведь наши предки поистине считали это искусством. Даже в Орто-меренкг говорится, что изначально наши предки стали воплощаться в материальные тела ради красоты искусства, и только потом открыли, что это может быть…

Тут Альтиста резко закрыл рот, так, что зубы друг о друга стукнули. А всё потому, что буквально наткнулся на холодный… да что там холодный – ледяной взгляд Хейнтайлля. Хейнтайлль удовлетворительно кивнул и отвёл взгляд. Альтиста тут же закончил фразу:

– Полезно и для чего другого.

Хейнтайлль то ли застонал, то ли просто заскрипел зубами. Эдаттсани, до того молчавший, искривил свою улыбку ещё больше и спросил:

– Может, всё-таки, чуть-чуть по особо чувствительным местам. Или не чуть-чуть? Для профилактики. Раз уж он так хорошо воплощается? – тут Эдаттсани плотоядно ухмыльнулся и пристально посмотрел на Альтисту. Уж на что тот был пофигистично настроен, но и то неосознанно вздрогнул. Он видел, как Эдаттсани ведёт допрос, и видел, как он наказывает. Два раза видел. Ему хватило. Но тут же Альтиста вновь постарался принять свой обычный спокойный вид. И совершенно успокоился, когда услышал ответ Хейнтайлля.

– Успокойся, Эдаттс. Может, потом.

– Ты это уже пятый раз говоришь, – проворчал Эдаттсани, – а если бы ещё давно…

– Может, у нас и не было бы таких проблем сейчас, – поддержала женщина, – Ты прав, конечно, но…

Что «но» – она и сама не могла бы объяснить. Но… всё действительно так и было. Альтисте многое спускалось с рук.

– Но почему именно тогда ты выбрал такой вид? – в голосе Хейнтайлля появились даже умоляющие нотки. – Почему именно сегодня. Ведь ты знал, кто у нас в гостях!

– Она пришла позже, чем я воплотился.

– Ты мог бы развоплотиться! – сказала женщина строго.

– Но это… было бы неправильно, – пробормотал Альтиста.

– Почему? Или скажешь, что ты не можешь сбросить оковы маски?

Альтиста фыркнул. Сбросить оковы маски, выйти из роли – Альтиста ненавидел эти пафосные фразы. По сути они означали только одно: когда кто-то из них воплощался в тяжёлое физическое тело, то он словно разделялся психически на две части. Одна из частей воспринимала психику того существа, которому надо соответствовать по воплощению. Согласно возрасту или полу. Эта часть была на виду. Её использовали для жизни и общения с окружающим. Вторая часть оставалась всегда в тени сознания. Она воплощала в себе истинную сущность и память о том, кем является воплощённое существо. Память о ней всегда была с первой частью сознания. И при необходимости, угрозе или невозможности дальше действовать с помощью психических характеристик первой части, существо вновь могло стать цельным и независимым от воплощённого тела. Правда, многие из них не шли на такие сложности, а попросту оставляли при воплощении разум целым. Ну, практически. Всё равно выбранные пол и возраст чуть влияли на сознание. А некоторые не меняли воплощенные тела десятилетиями. Альтиста был иного мнения. Он любил менять тела и маски. И считал, что во всех должен действовать как артист, чьё высшее искусство – всегда играть, находясь в роли. Но только как это объяснить остальным… вон как они на него смотрят! Так и съедят. И Альтиста выбросил свой козырь.

– И вообще, почему она начала путешествовать по замку? К тому же – была напугана. И хотела сбежать.

– Ты не говорил этого, – заметил Хейнтайлль.

– Ну да, она была напугана. Тогда, со стороны пяти физических лет, я не заметил этого. А если и заметил… в общем, не обратил внимания. Но теперь вспоминаю.

– Это интересно, – сказал Хейнтайлль. – Но что могло с ней случиться? Она была совершенно спокойна, когда мы ужинали. Мне даже показалось…

– Что она влюбилась в тебя, да? Так это тебе всегда кажется, – съехидничал Альтиста.

– Вообще-то, это «кажется» всегда оказывается правдой, – вновь заворчал Эдаттсани.

– Ты что, завидуешь? В самом деле? – спросил Альтиста.

– Хватит! – женщина прекратила едва начавшуюся ссору. Она закатила глаза.

– Ладно, – сказал ничуть не смутившийся Хейнтайлль, – я посмотрю, что там не так в башнях для гостей.

– Ты думаешь, там кто-то есть? Кто? И почему мы не почувствовали? – спросил Эдаттсани.

– Ничего нельзя исключать, – пожал плечами Хейнтайлль. – И не стоит считать себя слишком уж… – он развёл руками.

– Суперскими? – ввернул подцепленное недавно от людей словечко Альтиста.

Хейнтайлль вздохнул. Он хотел было прочитать Альтисте уже досконально известную тому речь о чистоте слов, но удержался. Какой толк?

– Я сегодня же займусь этим, – Хейнтайлль нехотя встал.

– А что с Джокером? – спросила женщина.

– Попытаемся найти её. Всё же она должна будет выйти в контролируемые территории города.

– И всё же, нужно найти их базу. Мы так долго говорим, что Сопротивление полные идиоты… и никак не можем не то, что поймать, а даже найти хоть одну базу этих идиотов. Странно, правда? – весело спросил Альтиста.

– И всё же, может, стоит… почувствительнее, – пробормотал Эдаттсани. И его ухмылка вновь стала плотоядной. Альтиста не стал дожидаться, что ответят остальные, и тихо-тихо, как-то боком вышел из комнаты.

– Можешь бежать, – вслед ему полетел уж совсем насмешливый голос Эдаттсани, – а я всё же на ближайшем совете буду настаивать на твоём наказании. Пока ещё что-то не произошло по твоей вине. Артист хренов!

– Эдаттсани! – строго сказала женщина.

– И не просите меня больше! Я считаю, что это необходимо! – заявил Эдаттсани.

– Возможно, он прав, – вздохнул Хейнтайлль, – хотя мне тоже не очень нравится эта идея.

– Предатели! – Альтиста, который никуда не ушёл, а подслушивал за дверью, не поленился опять войти в комнату и разыграть чувство оскорблённого достоинства.

– Да, да. И ты больше с нами не играешь, – фыркнул Хейнтайлль.

Альтиста обернулся и вышел из комнаты. Настроение у него резко стало вовсе не радужным. Слишком хорошо он знал Эдаттсани. И остальных членов совета. Но неужели Хейнтайлль тоже будет голосовать за идею Эдаттсани? Что же, гении никогда не признаются, но подвергаются гонениям. Эта мысль, подцепленная Альтистой от людей, на этот раз почему-то не успокоила его. Оставалось только надеяться, что к совету Эдаттсани немного охладеет от гнева. С ним это часто бывает. Если сразу не убил, то, возможно, поразмыслив, убивать не станет. В отличие от того же Хейнтайлля, которого совершенно невозможно сбить с толку или умолить, если он принял решение. Альтиста всё время подкалывал его фразой, которую услышал в одной из человеческих песен: «Если я чего решил – выпью обязательно».