Джокер

– Она совсем зелёная, не надо так стараться, – услышала она вкрадчивый спокойный голос. Алина хотела повернуть голову, чтобы посмотреть – кому принадлежит этот удивительный красивый баритон. И тут же одёрнула себя. Ну и нашла же, о чём думать в данный момент!

– Она – Джокер. Они могут… – другой голос был хрипл и груб. У Алины не было никакого желания смотреть на его обладателя.

– Я знаю. Но можно быть повежливее, – вновь вкрадчиво произнёс первый. «Вот-вот, повежливее», – подумалось Алине. Она услышала негромкую ругань, которая, видать, исходила от владельца второго голоса, и её отпустили. От неожиданности и резкости Алина не удержалась на ногах и упала бы, если бы только её не поддержали. Она посмотрела в лицо удержавшего её от падения и снова охнула. Таких красивых чёрных глаз… Алине помогли встать на ноги, и она теперь смогла получше рассмотреть их обладателя. Именно он был первым, который заговорил. Обладатель столь покоряющего голоса. Обладателя всего этого богатства можно было бы обвинить только в одном – он слишком красив. Но Алина сочла, что это весьма абсурдное обвинение. Она даже, кажется, на некоторое время забыла своё увлечение Джокером.

– Вот так лучше. Я думаю, леди пойдёт с нами сама. Если мы попросим и скажем, что не хотим ничего дурного, – чёрные глаза пристально смотрели на Алину, ожидая ответа.

– По вашим манерам этого не скажешь, – Алина была очарована, словно под властью какой-то незнакомой ей магии. Но она решила, что, по крайней мере, стоит показать этому юноше, что всё не так просто.

– Ах, это, – юноша махнул рукой. Золотые узоры на его одежде, похожей на древнеримскую тогу, сверкнули в лучах заходящего солнца. А в глазах им вторили холодные искорки, – не обращайте внимания на Эдаттсани. Он… он пару раз сталкивался с абсолютным непониманием. А ведь работу как-то нужно выполнять, правда?

Алина чуть заметно кивнула. Она и понятия не имела о том, что за работу этот парень имеет в виду. Но и не хотела этого знать.

– Что вы хотите от меня? – спросила она, словно купаясь в лучах улыбки красавчика.

– Просто познакомиться. Меня зовут… Хейнтайлль. Я – старший магистр Ордена. И я был бы очень рад приветствовать леди Джокер. Это большая честь. И для нас, и для вас. А главное – большая редкость.

– Тот, кто обладает картой Джокера – редкость, – Алина не спрашивала. Скорее глубокомысленно утверждала. Ну, когда ещё представиться случай блеснуть своими, пока ещё скудными, познаниями о «делах карточных». Улыбка Хейнтайлля оставалась такой же безмятежной.

– Редкость, что Джокер выбрал не избранника, а избранницу. Хотя, мне всегда казалось, что…

Тут юноша прикусил язык. По его изменившемуся лицу можно было подумать, что сделал он это в самом буквальном смысле. Но тень, набежавшая на прекрасное лицо, скоро испарилась. Вроде и не было. И юноша улыбнулся вновь.

– Мы рады будем приветствовать у себя в гостях леди Джокер. Леди ведь не откажется сделать остановку в нашем скромном жилище?

Алина посмотрела вокруг. Двухметровый Эдаттсани, на котором по швам трещала голубовато-серебряная «тога», смотрел в её сторону вовсе не дружелюбно. И кажется, в любой момент был готов пустить в ход свои руки, мощь которых Алина уже узнала на своих плечах. Рядом находилось два каких-то аппарата на колёсиках, вроде подставки с извивающимися жгутами, – именно они и опутали ноги Алины. А химеры успели подойти поближе и теперь тоже косились на Алину, не спуская глаз. Девушка подумала, что, раз уж ей не отвертеться от приглашения в гости, то пусть хотя бы видимость будет, что она действительно гостья. Она кивнула и под руку с ведущим себя совершенно по-джентельменски Хейнтайллем прошла к стоявшему невдалеке лимузину. Между прочим, золотому. Сказал бы кто Алине, что она будет кататься на золотом лимузине – она бы восприняла это как плохую шутку. Да, чего только в жизни не бывает.

Скромное жилище, кстати, оказалось высоченным замком. Стоял он на месте, где в реальном мире, – всё ещё Алина называла тот мир, из которого пришла, реальным, а остальные… остальные она и не знала, как называть, – находился оперный театр. Вот, только со стилем замка не смогли определится его строители раньше. Как не могла определиться Алина сейчас. Вроде бы готические шпили возносились вверх, венчая крыши, тёмно-красные и закругляющиеся по краям, как у японских замков. Высокие стрельчатые окна на втором этаже дисгармонировали с маленькими бойницами на первом. Сам замок был опоясан двумя рядами греческих колонн. Только не белых, а словно сделанных из полудрагоценных тёмных камней. Хотя почему – словно? Возможно, это и были самые настоящие полудрагоценные камни. Машина подъехала к широким мраморным ступеням, – если, конечно, в этом мире встречается голубой мрамор с золотыми и серебряными прожилками. Сами ступени светлым пятном выделялись на фоне достаточно тёмного здания. Хейнталль проводил Алину в замок. Чередой комнат они вошли в сравнительно небольшую залу с камином. Были уже сумерки, и дальние очертания залы, освещённой лишь в середине камином и свечами, терялись в полутьме. Кажется, стены были уставлены шкафами с книгами, свитками и какими-то безделушками. Хейнтайлль предложил девушке сесть, и только тут Алина заметила, что на столе перед камином стоят закрытые подносы. Откуда-то, – Алина не удивилась бы, если из воздуха, – Хейнтайлль достал тарелки и столовые приборы.

– Насколько я понял, вы только что совершили переход. И насколько я знаю, новички испытывают после перехода острое чувство голода. И ещё усталость.

– Я не… – начала было Алина, но тут же поняла, что она и в самом деле ужасно голодна. Поэтому она только кивнула в ответ Хейнтайллю.

Она уселась в одном из кресел за столом, а Хейнтайлль жестом фокусника освободил блюда от крышек подносов. Алина ахнула. Кусочки жареной утки в соусе с апельсинами манили невероятным запахом. На втором блюде оказался жареный, исходящий – видать, утиным же – жиром рис. Третье блюдо поразило разнообразием хлеба и несколькими плошками с маслом и мягким сыром. Настоящий пир. Алина облизнулась. Она уже готова была приступить к лакомству, как вдруг Хейнтайлль хлопнул себя по лбу и сказал:

– Вот я балда! Забыл о такой важной вещи.

Парень щёлкнул пальцами, и через минуту двери в зал открылись и вошёл служитель Ордена с подносом, на котором стоял графин с вином и два бокала. Алина хотела было отказаться, но потом решила – «да какая разница» и не возразила, когда Хейнтайлль наполнил вином её бокал.

– За прекрасную леди… а кстати, как вас зовут? Нет, я всё же балда. Даже имя не узнал.

И Хейнталль рассмеялся так заразительно и светло, что Алина не удержалась и присоединилась к нему.

– Меня зовут Алина.

– А… вы ещё не поменяли имя.

– Я и не собираюсь, – гордо сказала Алина.

– Вам придётся, – спокойно заметил её собеседник. – Впрочем, вы сами это поймёте, так что не будем сейчас спорить, – быстро проговорил он, заметив, что Алина собирается что-то сказать в ответ. – За вас, леди Алина!

Алина кивнула. Спорить сейчас ей действительно не хотелось.

– Так что же вы хотели от меня? – спросила девушка, пригубив свой бокал.

– Вы, наверное, не поверите нам, – задумчиво ответил Хейнтайлль, – и это ваше право. То есть я вас понимаю. Я тоже бы… но на самом деле… леди Джокер – такая редкость. Такая редкость, что не может быть не замечена нами.

– Вами?

– Орденом. Пока, наверное, вам так не кажется, но… ваша сила. Она не просто велика. Она совершенно особая. И когда она начнёт просыпаться… нам не хотелось бы, чтобы эта сила была не на нашей стороне.

– У вас всё-таки странная манера вербовать себе сторонников, – Алина опять вспомнила химер… и жгуты. У неё, наверное, такие синяки остались!

– Ещё раз прошу прощения, – вздохнул Хейнтайлль, – но даже члены нашего Ордена по-разному понимают просьбу пригласить кого-то в гости.

На лице Хейнтайлля было написано самое искреннее раскаяние. И Алина решила больше не сердиться и не напоминать об этом инциденте.

– Вы предлагаете мне… – начала было она.

– Дружбу, – проговорил Хейнтайлль, – искреннюю и, надеюсь, неомрачённую ничем дружбу.

– Но тогда мне нужно узнать о вашем Ордене. Ибо… сами понимаете – то, что говорят в городе…

– И не только в этом городе, к сожалению, – вздохнул Хейнтайлль, – конечно, в подобных слухах есть плюс, но всё же хотелось бы побольше благодарности от людей, которые ведут достаточно безбедное существование благодаря нам. А это вовсе не такая уж лёгкая работа – обеспечить безбедное существование куче людей, большинство из которых более всего в жизни ценят безделье.

– Сочувствую, – автоматически сказала Алина. Уж очень грустным было лицо её собеседника.

– А ведь до того, как Орден занял в мире своё место в этих мирах… – сказал Хейнтайлль, кажется, ни к кому не обращаясь.

– А что тут было? – спросила девушка.

– Ничего. Тут вообще ничего не было, – ответил Хейнтайлль по-прежнему в пустоту. Потом взглянул прямо на Алину, улыбнулся и продолжил уже более весело: – Думаю, сейчас нет смысла говорить об этом. История не очень понятна нам самим, к тому же, леди, вы устали.

Алина даже не пыталась возразить на этот раз. Она действительно чувствовала себя очень уставшей, хотя и встала всего лишь несколько часов назад. Но это, правда, в том мире.

– Думаю, вам следует отдохнуть и выспаться. А завтра мы продолжим наш разговор.

По незаметному и неслышимому для Алины знаку Хейнтайлля появилась служительница Ордена. Одежда её была такой же расцветки, как и у Эдаттсани, но только покрой совсем иной – недлинное, чуть ниже колен облегающее платье с глубоким вырезом.

Девушка проводила Алину в предназначенную для неё комнату. Точнее, комнаты. Так как покои включали не только спальню, но и небольшую ванную. Очень скоро Алина спала на мягкой постели. Так крепко, будто не спала до этого несколько дней. Поначалу никаких снов девушке не снилось. И лишь потом во сне она услышала хрустальный звон и увидела свою руку, держащую карту Джокера. Этот образ выплыл из калейдоскопа других, но не расплылся, как они, а задержался. Алина поняла, что спит. И что сейчас ей стоит ожидать новой встречи с Джокером.

Алина ждала дороги и ночи. Ждала освежающего ветра. Но взамен девушка оказалась в зале замка. Почему она решила, что это замок – Алина и сама себе не смогла бы объяснить. Замок и всё тут. Только стены замка были сделаны из живых языков огненного пламени. Алине казалось, что она слышит рокот огня. И чувствует жар от стен. Но, подойдя к стене, она, дотронувшись до неё, сразу же со вскриком отдёрнула руку. Она действительно обожглась. Но не огнём. А холодом. Таким холодом, которого в реальном мире и не бывает даже наверное. А, прислушавшись, Алина ничего не услышала. Так странно было наблюдать это пламя, которое оказалось не пламенем.

– Это огонь. Только ледяной огонь.

– Разве такое бывает? – спросила Алина, оборачиваясь на голос и буквально утыкаясь в Джокера носом – он стоял там, где минуту назад его ещё не было. Впрочем, Алина уже давно поняла, что это – его территория. И тут он может делать всё, что захочет. В том числе и появляться тогда и там, где считает нужным.

– Ты же сама видишь, – нахмурился Джокер. Сейчас он был похож на учителя, который совершенно не представляет, почему нерадивый ученик не может понять, что дважды два – это четыре. Алина с удовольствием рассмотрела Джокера. Сейчас он был одет в красные брюки и рубашку, по которым также пробегали языки пламени. Только синие языки. Наряд был, по мнению Алины, до крайности нелепый. Но так же она была вынуждена признать, что Джокеру он шёл необычайно. «Впрочем, – с грустью отметила про себя девушка, – Джокеру идет всё». Какой уж там старший магистр Ордена! Алина и забыла о нём. Но унынию предаваться не хотелось, а так, как Джокер молчал, Алина начала разговор сама.

– Я думала, мы встретимся на дороге, – девушка сказала это с еле заметной грустью, так как с удивлением отметила, что скучает по тому месту.

– Решил сменить интерьер, – пожал плечами Джокер. – Это место подходит мне не больше, чем то… но и не меньше. Как и любое другое место во Вселенной. А всё же разнообразие. Что же поделать, если я везде – чужой камень, который не влезает ни в одну оправу?

– Если уж правы сведения о тебе, – решила Алина и тут блеснуть вычитанными знаниями, – ну не смогла удержаться! – то есть место, которое «твоё». Это хаос.

Джокер некоторое время смотрел на Алину, потом рассмеялся. Девушка надулась. Неужели она что-то не то сказала? А Джокер, отсмеявшись, хитро подмигнул Алине и сказал:

– Хаос – то, что существовало прежде всего. Именно из него создались все места. Так что сам хаос уж никак нельзя назвать местом. Ведь тогда возникает вопрос: а раньше места под именем хаос какое место было?

Алина выругалась про себя, а Джокер продолжил:

– Я сам люблю философию. Всё что угодно можно доказать. Например, то, что тебя сейчас нет в этой комнате. И вообще нет.

Алина продолжала молчать, предоставив Джокеру сказать ещё что-нибудь. Тот не преминул воспользоваться подарком.

– Но, правда, больше всего на свете я люблю разрушать чужие философские построения. Попробуй на досуге. Это весело. И совсем несложно. Как тебе великий Орден?

Переход с темы на тему был столь резким, что поначалу Алина не знала, что и сказать. Лишь собравшись с мыслями, она ответила:

– Я не знаю. Нужно время, чтобы понять. Но я не чувствую зла или опасности.

Джокер поднял вопросительно бровь.

– В самом деле? А как тебе рисовать?

Он перескочил с темы на тему так естественно, словно горная коза с одного уступа на другой. Алина же снова встала перед ним в растерянности.

– Это твой дар? – спросила она наконец.

Джокер пожал плечами.

– Зависит от того, что ты имеешь в виду.

– Ты дал мне дар рисования.

Джокер минуту рассматривал Алину, как какое-то странное животное, и вдруг расхохотался. Хохотал он от души, до слёз из глаз. Разве что не покатился по полу. А потом, отсмеявшись, сказал:

– Я не мог тебе ничего такого дать. Я всего лишь раскрыл то, что уже есть. То, что уже было.

– А у меня был талант к живописи? – удивилась Алина.

– Как и много других. Просто этот лежал ближе остальных. Если хочешь, могу ещё что-нибудь… музыку, например, писать будешь. Или… впрочем, это очень далеко лежит. Тут даже я через пару лет только справлюсь.

Не сказать, что Алина хоть что-нибудь поняла, но задать вопрос ей не дали. Стены замка как-то странно дернулись и поплыли.

– О, кажется, ты понадобилась кому-то до зарезу в бодрствующем состоянии, – заметил Джокер.

Это успокоило Алину. Немного. Стены продолжали плыть. А Джокер задал новый вопрос:

– Так как же насчёт имени?

Объяснять свою позицию насчёт своего родного имени у Алины не было времени, но внезапно, наверное, под воздействием вина, на неё напало проказливое настроение, как в детстве. И, из последних сил пытаясь удержаться на гребне сна, она крикнула:

– Меня зовут Старрайзе! Звёздная, звёздная дорога, а не лунная!

Правда, Алина сама не была уверена в правильности как значения слов, так и произношения. Ну и ждала реакции от Джокера. Реакция последовала.

– Звёздная, так звёздная, – услышала она совершенно спокойный голос.

И проснулась.

Глава 5

– Просыпайтесь, леди, просыпайтесь.

Вот просыпаться как раз и не хотелось. Во-первых, Алина на этот раз не договорила с Джокером. Бывает такое ощущение, когда разговор резко прервали. И пусть от этого разговора оставалось всего ничего – разве что последняя фраза и прощание – всё равно неприятно. Ну а во-вторых… Алина попросту не выспалась за эти пару часов, что прошли с момента засыпания. Но проснуться всё же пришлось. Алина с трудом разлепила глаза. Прямо над ней, то есть на ней находилась девушка. Молоденькая, тоненькая девушка, с неестественной бледностью кожи, что можно было списать на яркий лунный свет, заливавший комнату. Девушка изо всех сил трясла Алину, пытаясь разбудить. И даже, кажется, прыгала на ней. Правда, была совсем уж невесома – Алине показалось, что она весит меньше цыплёнка. А ещё неприятными показались ей прикосновения девушки. Совсем холодные. Алине даже почудилось, что волна холода идёт от самой девушки. Но она быстро отогнала эту мысль.

– Что случилось? Кто вы? – спросила она необычайно быстро для только что проснувшегося человека.

– Леди. Вы должны уходить отсюда! Немедленно! Пока не поздно!

– Но…

– Быстро! Уходить! – в глазах девушки было столько отчаяния, что Алина осеклась на полуслове. И только сейчас обратила внимание, что она видит девушку очень чётко. Гораздо чётче, чем полагалось бы, даже учитывая то, что луна светит вовсю.

– Для начала, – Алина попыталась сказать ещё одну фразу. Тут в глазах девушки появился страх, даже ужас. Она легко вскочила с Алины, и теперь та могла видеть её тонкую фигурку, омываемую лунным светом. Только вот лунный свет не омывал её. Он шёл сквозь девушку, как сквозь статуэтку из не очень качественного, чуть мутноватого хрусталя. Внезапно для Алины стало ясно, почему прикосновения девушки были такими холодными. И от неё действительно шёл холод – тут Алина тоже ничего не вообразила. Девушка уставилась на свою призрачную гостью. Больше всего Алину удивляла собственная реакция. Она впервые в жизни увидела привидение. И… ничего. Никакого страха, тем более – ужаса. Никакого удивления. «И чего это в фильмах все так орут?» – удивилась Алина. Она по-прежнему рассматривала девушку. Алина даже встала и попыталась прикоснуться к гостье. И тут же отдёрнула руку. Та не прошла сквозь тело привидения, как ожидала Алина. То есть она, может, и прошла бы, но как только Алина попыталась погрузить её в призрачную плоть, руку сковал невероятный холод. Алина стала тереть руку и трясти ею. На миг даже показалось, что вместо кисти у неё теперь кусок льда. Но этот кусок льда болел так, будто его пронзали сотни иголок, что давало Алине право надеяться на то, что рука всё-таки осталась при ней. И даже будет действовать как… как рука. Девушка, казалось, больше не обращала внимания на Алину. Она просто стояла и смотрела куда-то сквозь – словно это не она, а Алина была привидением.

– Что ты хочешь сказать мне? – спросила Алина. Но девушка молчала. Алина начала нервничать. Но это продолжалось недолго. Вновь внезапно, как и раньше, девушка обернулась к Алине и посмотрела прямо на неё. Уже осмысленно.

– Уходи отсюда… – на этот раз голос был другим. Он шипел и свистел.

– Уходи! – голос взвыл на такой высокой ноте, что Алина чисто автоматически зажала уши.

– Да кто ты? – в свою очередь закричала Алина.

Девушка лишь печально покачала головой. И тут в секунду, как это бывает в фильмах ужасов, её лицо изменилось. Нежные черты исказились гримасой боли и отчаянья. Кожа лопнула, и уродливые шрамы пересекли лицо по щекам. Глаза запали, и на Алину смотрели уже кровавые раны пустых глазниц. «Вот когда такое увидишь – точно закричишь», – неожиданно подумала Алина. Но она опять не закричала. И не испугалась. Она онемела и смотрела на происходящее как зритель, который на самом деле находиться не здесь, а где-то по другую сторону экрана. Девушка привидение открыла рот в крике ужаса, но крика не последовало, только кровь толчками выливалась на подбородок и катилась ниже, на платье. А потом привидение отступило назад. Нет, не отступило. Её буквально что-то потащило назад, к стене… и в стену. Привидение утопало в стене комнаты, пытаясь выбраться. Но кто-то был гораздо сильнее. И он тянул, тянул. В последнем усилии привидение закричало, и на секунду вместо окровавленной рожи на Алину смотрело прежнее милое личико. Оно прошептало:

– Спасайтесь, леди. Иначе… я – Диратта. Вы станете… так же…

Толчок, словно от боли, прошёл через всё тело привидения и голова девушки полностью ушла в стену. Алина осталась стоять посреди комнаты в недоумении. О сне нечего было и думать, конечно же. Но… Алина судорожно глотнула. Голова кружилась. Она совершенно не знала, что делать сейчас. Что это было – предупреждение? И она если останется здесь, станет такой же как… как… или, может быть, это что-то типа проверки? Подходит ли она Ордену.

– Ну почему эти привидения всегда говорят так невразумительно, – пожаловалась вслух Алина. Она уже забыла, что о привидениях, собственно говоря, знает только из фильмов и книг. И это единственное привидение, которое она… впрочем, разве сейчас это важно?

«Наверное, потому, что это, подчас, существа, умершие не своей смертью, не понявшие до конца, что произошло. И не очень здоровые психически из-за всего этого».

На этот раз голос Джокера в сознании раздался хоть и не ожидаемо, но как раз тогда, когда это было необходимо.

– Но почему ты меня не предупредил?

«А я обязан? Я тебе кто тут? Вообще-то я обязан подставлять и творить пакости, а не выручать из них».

– Но ты достаточно часто помогал, я знаю. Я читала.

«Ну ладно, поймала».

Поскольку Джокер замолчал, Алина спросила:

– А дальше мне что делать? Тут вообще действительно опасно? Да?

«Тебе решать».

– Но как? Я ведь ничего не знаю, – Алина почувствовала, что её разум постепенно погружается в пучину отчаяния. Ужасно захотелось уткнуться в чью-то жилетку и поплакаться. И представить себя маленькой девочкой, для которой нет проблем, недоступных самой великой силе во вселенной – маме. Джокер, естественно, и не думал её утешать. «Ещё наверняка и смеётся надо мной, зараза», – неожиданно зло подумала Алина. К сожалению для неё, злость вовсе не придала ей сил. Она продолжила в прежней манере:

– Неужели тебе будет совсем не жаль меня?

Чужой смех разнёсся по сознанию сотней хрустальных колокольчиков. А потом, когда он смолк, пришёл ответ:

«Честно? Мне будет обидно».

– Обидно?

«Разумеется. Ведь если случится что по твоей глупости либо благодаря твоей слепоте или упрямству, что, собственно говоря, одно и то же – я буду разочарован и немного зол на то, что сделал неправильный выбор».

На этот раз разговор был закончен. Алина даже не спросила больше ничего. Просто каким-то внутренним чутьём поняла, что Джокер больше не скажет ни слова. Точнее, не пошлёт ни мысли.

«Ладно», – подумала девушка. Она огляделась. Прежде всего, Алина нашла свою одежду. Луна продолжала освещать комнату и поиск, а также одевание далось девушке без труда. А потом Алина уже знала, что надо делать. «В любом случае, лучше быть живой дурой и истеричкой, чем мёртвой умницей и смельчаком», – подумала она. В общем, Алина чётко решила, что из столь гостеприимного замка ей нужно уходить. Оставалось решить совсем уж маленькую проблемку – как это сделать.

Конечно, это хорошо, когда план разработан. Просто отлично. Но ведь план на то и план, что требует выполнения. Иначе толку от него… а вот как выполнить свой план – Алина даже не представляла. Ведь наверняка замок должен неплохо охраняться. Первым делом Алина выглянула в окно. Впрочем, она особо не рассчитывала найти там решение проблемы. Комната располагалась на самом верхнем этаже одной из башен в стиле дворцов из «тысячи и одной ночи», и даже верхушки деревьев отсюда виднелись где-то внизу. Да и различались еле-еле из-за темноты. Ночь всё же. Что делать, Алина не знала. В голове носились мысли о самодельных верёвках, сделанных из простыней, о когтях, которые вроде бы носили ниндзя, чтобы путешествовать по стенам. И ещё почему-то о волосах Рапунцель. «Вот были бы у меня такие волосы, – подумала девушка грустно, – я бы могла привязать их куда-нибудь около окна. А потом спуститься и отрезать». Впрочем, ножниц в обозримом пространстве Алина тоже не наблюдала. А оторвать волосы… Алина чётко вспомнила, как их учитель по ОБЖ в школе рассказывал о технике безопасности. И этак серьёзно говорил. «Запомните, барышни. Волосы не рвутся. Так что если попадут куда – голова попадёт за ними следом. И ничего вы с этим не сделаете». По какому поводу была сказана эта эпохальная фраза, Алина сейчас не помнила. Но сама фраза всплыла сейчас очень ярко. И фраза, и говорящий её «обэжист» – невысокий, жилистый мужчина, всегда похожий на растрёпанного воробья из-за причёски в стиле «взрыв на макаронной фабрике». Алина вздохнула. Что-то не вовремя она увлеклась воспоминаниями. А ведь надо искать выход! На всякий случай Алина бросила полный надежды взгляд на простыни. Но, во-первых, даже если удастся оторвать шторы, получиться очень недлинная верёвка. А во-вторых… Алина совершенно не была уверена в способности этой самой веревки поднимать тяжести. «Эх, жаль, что я сама не Джокер, – подумала Алина. – Уж этот персонаж как-нибудь выкрутился бы. Например, спокойно поспал до завтра. А назавтра… назавтра он бы так заморочил голову хозяевам замка, что они сами его отпустили бы. Да ещё и пирожками на дорожку снабдили. А ещё лучше – превратился бы в воробья и долой отсюда. А я… этот тип мне и помогать не хочет! Хотя я здесь из-за него. Небось сейчас наблюдает и радуется». Алину вновь, – в который раз за последнее время, – пронзил приступ острой жалости к себе. Но она не заплакала. «А чего ему тебе помогать, – зашептало в сознании, – ты на себя посмотри. Глупая корова! Да ещё и повторяешься постоянно». Алина цыкнула на внутренний голос, встала и подошла к двери. Там девушка прислонилась ухом к гладкой поверхности и прислушалась, пытаясь узнать: есть ли кто в коридоре. По мнению Алины, необходимости и разумности в этом не было никакой. Ведь девушка была абсолютно уверена, что её заперли. С чего бы такая уверенность – Алина и сама не знала. Просто после того, что случилось ночью, Алина была уверена – из замка её не отпустят. И теперь она уже не верила Хейнтайллю. Не верила его красоте и вежливости. Даже наоборот. Именно это теперь больше всего пугало девушку. Гораздо больше, чем железные, послушные воле своих хозяев роботы-химеры. Те слухи, которые ходили в городе об Ордене и сейчас вспомнились Алине, тоже уверенности и смелости не прибавляли. Алина слушала, сидя у двери на корточках и прислонившись ухом к крашеному дереву. Сначала ничего не было слышно. Но потом до слуха Алины донёсся еле различимый шум. Девушка буквально вдавилась в дверь, пытаясь расслышать получше. Она чуть привстала, задела рукой ручку… и вылетела на пол слабо освещенного коридора. Дверь была не заперта! Алина рассмеялась уже непонятно чему. Наверное, это была истерика. С чего она вообще решила, что её заперли? Она ведь не слышала, как поворачивался ключ в замке. И почему она просто не попробовала открыть дверь? «Действительно, глупая корова… даже не корова – овца», – обругала себя девушка. Она осмотрелась. Коридор был пуст. Он был коротким и упирался ещё в одну дверь, ведущую на лестницу с башни. Дверь, которую Алина уже попыталась открыть без колебаний, оказалась также не заперта. Вниз уходили ступеньки, теряющиеся в полумраке. Алина осторожно стала спускаться по ним. Она уже придумала, что если встретит кого, то может объяснить, что ей стало душно и не хотелось спать… или что она лунатик и только что проснулась… да мало ли что можно рассказать! Главное – не показывать страха. Ведь она же не пленник тут. По крайней мере, именно так ей сказали – она гость. А гость имеет право выходить из своей комнаты, когда не спится. Правда? А если хозяева не хотят, чтобы их гость куда-то совался… то они должны закрывать дверь.