Опасные союзники

– И оно случилось? – тихо промолвил Рони, которого очень взволновал рассказ рыбного короля.

– Да. Прямо в закрытом дворе меня как будто что-то ударило в спину. Очнулся уже в покоях – слуги принесли. Вроде все нормально, никаких следов на теле, но на другой день стали отниматься ноги. Пришлось вызвать лекаря, сначала здешнего, из города, но тот чего-то испугался и отказался лечить, но посоветовал хорошего заморского, который как раз был в столице. Его доставили сюда, и он стал меня выхаживать. Огромное ему спасибо, лекарства хоть и противные, но толк от них есть.

– Так это он за вами из-за колонны приглядывает? – уточнил Рони.

– Нет, это уже второй, а того убили спустя две недели. Ударили прямо через купол в другом крыле дома.

– А чем ударили?

– Ударили стрелой, которую с огромной высоты сбросила горгулья.

– Горгулья? – удивился Мартин. – Разве здесь водятся горгульи?

– Не водятся, но маги Змеебада накачивают их такой силой, что они могут долететь сюда и совершить какое-то злодеяние, а потом вспыхивают факелом и сгорают. До земли долетает лишь пепел.

– А откуда вы это знаете, господин Овцер? – спросил Рони, который продолжал механически пережевывать угощения, хотя уже был сыт.

– Первый травник, который прослужил так недолго, рассказал мне. Это он разобрался, что колдовством по мне ударила именно горгулья. Травник сказал, что она сбросила свиток, и когда он раскрылся на ветру, заклятие сработало.

– Вот дела-то, – произнес Рони и повел плечами. – А как же они травника-то вашего под крышей разглядели?

– Он был с ними знаком и несколько лет назад бежал из тамошних мест. Сам-то он был с инзийского острова, а в Змеебаде изучал медицинскую магию. Ну и где-то там с прицепами пересекся. Потом сбежал, но они его хорошо запомнили и создали его бонам – это как будто лицо. И по нему горгулья и сбросила молот.

– Молот? Вы говорили – стрелу.

– По виду это была стрела трех футов и полудюймом толщиной, но маги называют такую стрелу молотом.

– А про стрелу и молот травник сказал вам перед смертью? – уточнил Мартин.

– Нет, он ничего не успел сказать. Это рассказал второй травник.

– Хорошие у вас травники, знающие. А почему бы вам не отдать этого единорога, тем более что шкатулки у вас уже нет?

– Они на этом не остановятся, они заберут и меня тоже. Это битва насмерть.

– А мы что должны сделать?

– Для начала – вернуть пантомиму. Она для них очень много значит, а та торговка, что продала ее мне так дешево, была из враждебного прицепам морлингского ордена болатонов.

– Вы же говорили, она красивая, а морлинги совсем не того… – напомнил Рони.

– У себя в Змеебаде они владеют искусством перевоплощения. Морлинги ордена похитили шкатулку, но использовать ее не могли, спрятать тоже не имели возможности – прицепы их все равно бы нашли. Вот и отдали ее путешественнику из дальних краев и тем самым ввергли меня во все эти злоключенья.

Овцер вздохнул и выпил немного вина.

– Так это полная подстава, – подвел итог Рони.

– Именно так это и называется, – согласился Овцер. – Мне много приходилось схватываться с конкурентами, меж нами были настоящие войны. Случалось драться против разбойников, обороняя обозы с рыбой и солью, но только сейчас я чувствую свою полную неспособность противостоять врагу.

– Это потому, что они нападают, а вы – обороняетесь, – сказал Мартин.

– Вот именно. И чтобы мне начать на них наступление, нужно найти их логово. Для начала хотя бы временное. Ведь должны же они где-то обретаться в наших землях?

– Должны, – согласился Мартин. – Наверное, с этого мы и начнем.

– Да, – кивнул Овцер и поднялся. Гости поднялись тоже.

– Теперь мы знаем достаточно, чтобы начать готовиться, господин Овцер.

– Да, конечно.

Овцер сделал знак одному из слуг, стоявшему в дальнем углу, и тот подбежал с денежной шкатулкой.

Овцер открыл ее, взял большой кошелек и грюкнул им об стол.

– Вот вам на подготовку пятьдесят терций серебром. Если ничего не выйдет – можете не возвращать.

– Отчего же так? – удивился Мартин, забирая деньги.

– Потому, что задачка не из легких.

– Но мы возьмемся за это дело.

– Что ж, прекрасно, – улыбнулся Овцер, уверенный настрой Мартина его порадовал. – Сколько времени вам нужно на подготовку?

– Думаю, уложимся за неделю. Нужно смотаться к товарищам, купить припасы, то да се.

– Да, и о жалованье. Как соберетесь, получите сто золотых в дорогу, а вернетесь с пантомимой – по пять сотен на каждого бойца.

– Хорошее начало, господин Овцер, – сказал Мартин.

– Тогда до скорого. Передавайте привет Зене.

– Непременно.

16

Зена встретила хозяев спокойно, сразу расспрашивать не стала, но по виду поняла, что какое-то взаимопонимание с Овцером у них наладилось.

– Кушать будете? – спросил она.

– Не, дай лучше горячего отвара, а то меня после медового вина сушит, – попросил Рони.

– Я тоже выпью, – поддержал его Мартин, а когда Зена принесла кувшин с отваром, поставил перед ней на стол пять серебряных монет столбиком.

– Чего это? – спросила Зена, сразу убирая деньги.

– Тебе жалованье. Мы уедем ненадолго – товарищей своих навестим.

– Хорошо, значит, сговорились, – кивнула Зена, наливая отвар.

– В общем – да.

– Но дело нелегкое! – добавил Рони, однако, наткнувшись на строгий взгляд Мартина, примолк.

– Ясно, что нелегкое, – вздохнула Зена, садясь на свободный стул. – По нему видно было, что не пустяк. Лошадей покупать будете?

– Не, мы к мулам привычные, – сказал Рони.

– Тогда у Хромого берите, который в конце улицы живет. Он недорого отдаст – был у него извоз, да что-то не сложилось, вот двое мулов у него и жрут ни про что. Сам жаловался. Я смотрела – хорошие мулы, работой не измученные, ухоженные.

– Я схожу прямо сейчас, взгляну на них, – сказал Мартин.

– А я? – вскочил Рони.

– А ты собери нам на завтра одежку и харчи. Дубинки, ножи хорошие.

– Откуда я знаю, какие тебе вещи собрать?

– Пусть идет, а мы с тобой что-нибудь придумаем, – сказала Зена, и Мартин ушел, а часа через два вернулся, ведя за уздечки двух перекормленных серых мулов. Они прядали ушами и махали хвостами, отбиваясь от тучи мошек, которых притащили с прежнего места жительства.

Мулы были под седлами – дешевыми и дрянными, сшитыми из старых мешков, но далеко на них ехать никто не собирался, а для ближней дороги годились и такие.

Зато у них имелись стремена, хотя и точенные из деревяшек.

Поверх седел лежали тридцатифунтовые мешки с кормом, которых, по расчетам Мартина, должно было хватить, чтобы съездить по делам и вернуться.

– Ух ты! – воскликнул Рони совсем по-детски и, выскочив из дома, побежал навстречу мулам. – Какие они круглые, Мартин! Это порода такая?

– Это они жрали в три горла и не работали две недели, вон я за ними еще и два мешка овса принес.

– Задорого достались? – спросила вышедшая на крыльцо Зена.

– По три серебра за каждого и одно серебро за оснастку с овсом отдал. Думаю, недорого.

– Недорого, – согласилась Зена. – Что возьмете, кроме дубинок?

– Ножи у нас длинные, вот и хватит.

– Да как же хватит? С ножом – рука короткая, такое в драке хорошо, а если на дороге лихие люди попадутся? Будешь дубинкой отбиваться?

– Рони ножи мечет, как молнии.

– Да, я на это мастак, – подтвердил младший партнер, подавая мулу на ладони сушеные яблоки.

– Баловство это. Вам гвоздейка нужна хоть какая.

– Гвоздейка? Слышь, Мартин, Зена-то по-нашему шлемает!.. – заметил Рони и засмеялся.

– Я шлемать научилась, когда ты еще не родился, – сказала та и, развернувшись, ушла в свой сарай.

– Чего это она, Мартин, обиделась?

– Не знаю.

– А как их зовут-то?

– Барандос и Жужа. Оба жеребцы.

– А кто из них кто?

– Да кто их разберет, вон они какие одинаковые. Будем звать, кто откликнется, тот так и будет прозван.

– Хорошая мысль. Эй, смотри-ка…

Рони кивнул на появившуюся Зену, которая шла обратно, держа в руках большой завернутый в мешковину сверток.

17

Подойдя к Рони и Мартину, Зена развязала веревки и развернула неизвестный предмет, который оказался арбалетом. Да не простым, а двуручным с вертикально расположенными стальными луками.

– Ух ты! Вот так гвоздейка! – поразился Рони, сразу забывая про мулов.

– Знатная машинка, – в свою очередь, заметил Мартин, глядя, как ловко Зена раскладывает оружие. – Твой?

– Был мой, теперь ваш будет.

– Это охотничий? – спросил Рони.

– Нет, кавалерийский. Для офицера кавалерии.

– Почему для офицера?

– Потому что небольшой, хорошо скроенный и очень дорогой работы.

– Железа в нем много, солдатский погрубее выглядит, – согласился Мартин и, заметив вопросительный взгляд Зены, добавил: – Я когда вором промышлял, упер однажды такой у проезжих солдат. Потом сменял на шапку.

– Сам-то стреляешь?

– Нет, я больше дубинкой махать.

– Дай я стрельну, Зена! Я умею! – попросил Рони.

– Когда научился?

– Всегда умел. Мы банда на банду воевали, правда, гвоздейки самодельные были. Но дюймовую доску с десяти шагов шарашили без разговоров – на пролет.

– Ну, давай посмотрим.

Зена резким движением взвела один лук, потом другой. Достала из магазинной сумки два четырехгранных жала и вложила в лотки, потом закрыла замком.

– Давай, покажи себя.

– А куда стрелять?

– А вон сучок на сарае.

– Белый?

– Белый.

– Так он же маленький, чуть больше монетки!..

– Сдаешь?

– Кто, я?! Я никогда не сдаю!.. Только первый выстрел не считовый – гвоздейка незнакомая!..

– Ладно, первый на пробу, – согласилась Зена.

Рони долго целился, прикладываясь и так и этак, и, наконец, выстрелил. Болт вошел на целый фут выше. Второй был послан с поправкой и не дотянул до метки всего дюйм.

– Для первого раза очень даже неплохо, хотя здесь всего-то пятнадцать шагов.

– А сама стрельнешь? – спросил Мартин, которого заинтриговали такие навыки Зены.

– Конечно, стрельну, к тому ж тут еще пять болтов осталось.

Зена снова взвела тугие луки, вложила два новых жала и, вскинув арбалет, выстрелила дважды почти без задержки. Бум-бум, прозвучали удары, и болты вошли точно в сучок.

– Ай да Зена! – покачал головой Мартин. – Впору тебя с собой на службу брать!

– Да я бы с удовольствием, Мартин, но опасаюсь.

– Чего же?

– Растратила я свой фарт, поэтому прибить могут при первой заварухе. Я лучше вам кашеварить буду да за домом следить.

– Ну, и то дело.

– Зена! А научишь меня так стрелять?!. – загорелся Рони, пораженный мастерством Зены.

– Сегодня постреляем – что получится, то получится. Но отойдем подальше.

– Далеко?

– Хорошо бы шагов на тридцать.

– А не далеко для малого арбалета?

– Далековато, конечно, зато всегда сможешь удивить злодея. Он-то не ждет, а ты – р-раз, и ссадишь его с коня.

Они засмеялись, и удивленные мулы затрясли головами.

– Ладно, отводи их подальше, за стенку курятника, – сказала Зена. – И воды им поставить не забудь, они много пьют.

– И еще гадят, – сострил Рони и сам засмеялся, а Зена только покачала головой и пошла в дом.

18

Утром, чуть свет, Зена разбудила обоих хозяев, и они вышли во двор, чтобы освежиться из бочки и по заведенному обычаю почистить зубы с мятной белой глиной. Эта странная и редкая в городе привычка стала для них такой необходимостью, что они просили Зену заготавливать им щеточки и глину в запас, чтобы вдруг не закончились.

Они давно не поднимались так рано и ежились от утренней свежести и холодного тумана, который медленно спускался по улицам пригорода в сторону моря.

Крыши соседних домов были едва заметны, а с улиц доносились стук копыт и крики животных, которых хозяева с утра выводили в предгорье пастись на дармовой траве.

В другую сторону – из деревень – по улицам ехали возы с продуктами на небольшой рынок, находившийся от дома всего в двух сотнях шагов. Странно было слышать все это блеяние, мычание и скрипы колес, но не видеть ничего, что двигалось по улице мимо дома Мартина и Рони. Лишь когда они, отфыркиваясь, рысцой побежали к крыльцу, из молочного тумана вдруг показалась коровья морда, с удивлением посмотревшая поверх изгороди, но тотчас была окликнута строгим хозяином и снова погрузилась в туман.

В доме был накрыт стол для плотного завтрака, и пока Мартин с Рони закусывали горячими пирожками со сметаной и свежим укропом, Зена надела на мулов седла, приторочила мешки с вещами и продуктами, а потом подвела их к крыльцу.

– А я их только седлать собрался! – воскликнул Мартин, выходя на крыльцо и сыто отдуваясь.

– Ну, Зена! Ты нас удивляешь, – добавил Рони, надевая шапку. – А где арбалет?

– Вот тут, иди, покажу…

Рони спустился с крыльца, и Зена показала мешок, в который был вложен арбалет, – он был укрыт от посторонних глаз другим мешком с пожитками.

– Он не взведен?

– Нет, конечно. Так инструмент и испортить недолго.

– А как же в случае чего?

– А в случае чего – смотри… Левой рукой прижимаешь рожок лука и двумя пальцами правой дергаешь одну нитку, потом другую. Болты уже в канавках, так что после этого у тебя под рукой инструмент, готовый к работе.

Рони попробовал потянуть и покачал головой – тетива больно впивалась в пальцы.

– Вчера-то я тянул двумя руками и четырьмя пальцами. А вдруг не получится?

– Эх, парень, когда прижмет, ты про такой пустяк и думать забудешь!.. – заверил Рони Мартин и, взяв под уздцы своего мула, повел к воротам. Рони взял своего и пошел следом.

Зена проводила их до калитки, но выходить на улицу не стала.

– Когда вас ждать? – спросила она.

– Нам нужно в двух местах показаться, думаю, дня в три уложимся.

Забравшись в седла, они помахали ей и смешались с потоком шагающих в тумане людей и животных.

– Куда намылились, соседи? – спросил вынырнувший из тумана плотник, живший через улицу. – Вижу, коньков себе откормленных прикупили!..

– Поедем за город работу искать, – сказал Мартин.

– Это дело правильное, а то вы, я вижу, что ни день – дурака валяете и на что живете – непонятно.

Мартин уже хотел отшить приставучего соседа, но его опередил Рони.

– Мы же кровельщики, по городу всегда на заказах.

– Да ладно, – не поверил плотник. – Я всех кровельщиков в городе наперечет знаю.

– Значит, не всех. А про тебя говорят – брагу мочой разбавляешь и в порту продаешь.

– Какую брагу! Я в этом порту уже полгода как не был!

– Люди зря говорить не станут, – поддел с другого бока Мартин.

– Эх, да вы…

Плотник сдернул шапку, махнул рукой и исчез в тумане.

19

Когда взошло солнце, туман быстро растаял, и дорогу стало видно до самого дальнего леса. Потом она поворачивала направо и вела в глубь материка, петляя меж холмов и ведя в долину, где стояла деревня, в которую направлялись Мартин и Рони.

Уже после часа езды верхом они спешились и пошли пешком, ведя мулов в поводу. Передвижение верхом требовало постепенного привыкания, это они знали хорошо, поэтому спешились до того, как стерли ягодицы.

Скоро начало припекать, и путники сняли шапки, а еще через час сделали привал и съели по пирожку с картошкой и луком, запив их холодным малиновым отваром.

– Хорошо здесь, – сказал Мартин, осматривая лесную полянку, на которой они остановились. – Вот тут бы и дом построить, а?

– Не, – покачал головой Рони. – Придут лихие люди и сожгут.

– Ну, это конечно, – вздохнул Мартин. – А откупаться всякий раз денег не напасешься. Но можно поставить сразу несколько домов и вооружиться.

– Тогда это будет еще одна деревня. Проще купить дом в готовой деревне, если так уж хочется.

Мартин подумал – а хотел бы он жить в деревне? Получалось, что не очень. В деревне, чтобы прокормить себя, нужно заниматься работой, а у них только Зена умела обходиться с коровами, козами, курами, готовить творог и сыр, да еще огород сажать. Нет, без Зены им в деревню нельзя. И вообще, сколько помнил себя, Мартин всегда жил в городе. Вот только тюрьма, как ее посчитать? Можно ли сказать, что он сидел в городе или это была деревня?

Так и не придя ни к какому выводу, он поднялся, отряхнул со штанов крошки и сказал:

– Давай прибавим, скоро еще жарче станет, и мы тогда ноги сотрем с непривычки.

Они миновали лес по накатанной дороге и пошли среди холмов, местами поросших кустарником, а местами вытоптанных стадами коз и овец. Дул слабый ветер, принося запах разогретого известняка, а высоко в небе парил коршун, и Рони, едва увидев его первый раз, то и дело стал задирать голову.

– Про горгулью подумал? – спросил Мартин.

– Ну да. А ты не подумал?

– Им здесь делать нечего.

– До Овцера же долетали.

– Он у них враг, а про нас они еще не узнали. И потом – у тебя же есть арбалет.

Они посмеялись, и это разрядило обстановку.

Затем, подробно обсудив дорогу и усталость ног, снова сели в седла и поехали верхом, то и дело меняя положение в седлах.

Проехав верхом еще два часа, путешественники миновали холмы и с облегчением стали спускаться в долину, где было прохладнее, дул свежий ветер, а вдоль небольшой реки, бежавшей по камням в сторону моря, росли высокие кипарисы и множество плодовых деревьев, правда, пора сбора урожая еще не настала, и поживиться здесь было нечем.

– За нами кто-то приглядывает, – сказал Рони.

– Из кустов возле речки?

– Ну да.

– Это могут быть дети. Сейчас жарко, вот и пришли искупаться.

– До деревни еще пару миль, слишком далеко ходят купаться.

– Тогда рыбак. Здесь у него рыболовные корзины, и он их ставит подальше, чтобы другие не увидели и не украли рыбу.

– Все, уже никто не наблюдает. Убежали, – сказал Рони.

– Сколько их было?

– Вроде двое.

20

Наконец за очередной рощицей показалось стадо коров, потом потянулась живая изгородь, за которой деревенские работали на своих участках. Дома стояли чуть в стороне – с высокими крышами и просторными чердаками, где были оборудованы сенники.

Мартин с Рони сошли на землю и двинулись пешими, с удовольствием разминая ноги. Дорога вдоль живой изгороди была мягкой от перетертой пыли, и идти по ней было приятно.

То тут, тот там попадался конский и коровий навоз, который местные собирали и складывали на обочину. Он годился в качестве топлива, поскольку леса в здешних местах было мало, а привозной уголь для деревенских был слишком дорог.

Едва гости зашли в деревню, как за ними увязалось полдюжины ребятишек и две собаки. Дети просто глазели на чужаков, а собаки лениво лаяли, но скоро отстали и, улегшись в тень, высунули языки. Было жарко.

– Эй, ребята, где здесь живет здоровый такой дядька? – спросил у детей Мартин, показывая рукой примерный рост здорового дядьки.

– Кузнец Налим, что ли? – уточнил самый старший мальчишка – конопатый и без одного переднего зуба.

– Нет, этот поздоровее кузнеца будет.

– У нас самый большой – кузнец Налим. У него борода – во какая! – показал мальчишка, ударив себя по коленям.

– Ну, так ваша деревня называется Тапа?

– Тапа, – кивнул мальчишка, и другие дети тоже закивали.

– У вас должен служить здоровый такой зеленоватый мужик.

– А! Так то не мужик, то Бурраш! – догадался мальчишка.

– Точно! – обрадовался Мартин. – Так где нам его найти?

– А идемте, я вам покажу! – сказал мальчишка и зарысил вперед, поднимая пыль босыми ногами.

Резиденция Бурраша находилась на краю деревни в прежде нежилом доме, который местные использовали в качестве общественного склада. Теперь склад занимал только половину владения, а во второй жил Бурраш, устроивший на подворье еще и военную школу для местных парней и мальчишек.

Еще на подходе к дому был слышен стук дубинок и крики тех, кому попало по рукам.

Мартин узнал голос Бурраша, который распекал кого-то из учеников.

– Ишь, какой строгий, – заметил Рони, улыбаясь от предчувствия встречи с боевым товарищем.

Показав дом Бурраша, дети убежали, а Мартин с Рони привязали мулов к коновязи у высокого забора и, толкнув калитку, зашли на подворье, где прыгали пять пар учеников, размахивая дубинками.

– Ха! Вот это новость! – воскликнул Бурраш, который с прежних времен почти не изменился, разве что немного поправился. На нем были те же штаны, куртка с дырками от заклепок и сапоги, носившие следы недавнего хорошего ремонта.

Орк подскочил к Мартину и, обхватив его, поднял в воздух, потом поставил на ноги и так же крепко обнял Рони, крикнув:

– Эй, а мальчишка-то подрос!

– Подрос! – согласился Мартин, и они засмеялись.

– Ну, ребята, вы прямо вовремя! Я жалованье получил – два ведра желудевого пива, полсотни яиц, два круга колбасы и полмешка зеленых яблок. Во как живем!..

– Господин сержант, нам уже можно идти? – спросил один из учеников Бурраша, потирая на лбу свежую шишку.

– Да, на сегодня все – можете идти, хотя – стой! Вот ты, Хендрик, говорил, что все для тебя здесь слабоваты, да? – обратился Бурраш к рослому парню с дерзкими глазами.

– Ну да, а разве не так, сержант?

– Согласен. До меня ты еще не дорос, но, может, хочешь схватиться с кем-то из моих друзей? Смотри, они со своими колотушками приехали.

Бурраш снял с пояса Рони его колотушку и придирчиво осмотрел.

– Не похожа на те, что у вас раньше были.

– Нам с Мартином такие удобнее показались, чуть кривые, зато сучки силу держат.

– Видал, Хендрик? Устоишь против такой дубинки? – подначил Бурраш ученика-зазнайку.

– Мне-то что, я любого уработаю, кроме вас, конечно, сержант.

– Ну, выбирай, вот – один молодой, другой седой.

– Ты что же, нас прямо с дороги к колотушке пристраивать будешь? – усмехнулся Мартин.

– Ну, надо же помочь мне лучшего ученика поправить, не то испортится парень. А потом и поговорим, и выпьем.

– А давай я начну со старого, – сделал свой выбор Хендрик, и все остальные ученики тотчас побежали садиться на крыльцо, чтобы видеть схватку.

– Этого побью, потом за малого примусь, – пообещал Хендрик, становясь напротив Мартина.

Тот снял с пояса колотушку, бросил шапку Рони, отошедшему с Буррашом в сторону, и приготовился к схватке, которая обещала быть жаркой, хотя это была лишь учебная проба.

Хендрик атаковал первым, делая быстрые кистевые ходы, словно его тяжелая дубинка была невесома. Мартин стукнул разок и уклонился в сторону, а Хендрик бросился вперед, не давая ему передышки и возможности приноровиться к сложной манере противника. Мартину снова пришлось уходить, то в одну, то в другую сторону, отвечая тяжелыми косыми ударами, прерывая атаки Хендрика.

Тот снова стремительно атаковал и попытался выхватить у противника колотушку свободной рукой, но хватка Мартина была покрепче, и дубинка осталась у него. Тогда Хендрик отскочил и взял паузу – седой соперник оказался не так прост, хотя и двигался вроде тяжеловато, но одышки у него не было.

Хендрик сделал круг, выбирая способ атаки, затем опять бросился вперед, одновременно выхватывая сзади вторую колотушку, но Мартин ждал этого и, отбив атаку, контратаковал и вырвал у Хендрика запасное оружие, а затем, не давая ему прийти в себя, ударил ногой в голень и очередным ударом выбил из рук вторую колотушку.

На этом схватка закончилась, и по виду Хендрика было ясно, что биться с Рони он уже не хочет.

– Я не думал, что вы такой крепкий, – признался он, потирая голень.

– А что ты хочешь? – смеясь, заметил Бурраш. – Они с Рони одними колотушками с черным орком бились.

– Вы видели черных орков? – еще больше удивился Хендрик, сразу забыв про боль в ноге.

– Мне их твой сержант показал, – сразу переадресовал Мартин.

– Сержант, так вы видели черных орков? А почему же никогда не рассказывали?

– Все вопросы на сегодня заканчиваем, завтра соберемся снова. А ты, Хендрик, после вторых петухов сделаешь обход от реки до мельницы.

– Один?

– Конечно, один. Мы тут охрана или кто?

– Хорошо, сержант, я пойду.

– Вот и прекрасно, а теперь проваливайте. Я заслужил отдых.

21

Когда ученики Бурраша разошлись, Мартин с Рони завели мулов на подворье и поставили в пустующий сарай. Затем Бурраш вынес на улицу стол, лавку и пару на удивление хороших стульев – старых, но крепких и даже имевших обивку.

– Хорошая у тебя мебель, – заметил Мартин, умываясь под фаянсовым умывальником.

– Местная община выделила. Это спорные стулья, за них две семьи три года судились, а никак ни по чьему не выходило. Вот и решило общество отдать их мне.

Бурраш быстро накрыл на стол: пиво в большом кувшине, сырые яйца, краюха черствого хлеба, круг колбасы и пучок разной зелени – от петрушки и лука до молодой крапивы.