Игра в Реальность. Всё по закону

– Какой ты, однако, воинственный, Ули,– пожурил своего пленника Радвила. – Я ведь не нарушаю никаких законов, за что же меня карать? К тому же в твоём теле я для Демиурга ничем не отличаюсь от остальных жителей этой Реальности. А Талас, кстати, будет разрушен руками этих самых жителей, я лично в этом благородном предприятии участвовать не собираюсь.

Ульриху стало совсем тошно, ведь он сам, своими руками, помогал осуществлению этого подлого разрушительного плана. Впрочем, если бы у них с Генрихом в своё время хватило ума не ввязываться в авантюру с вызовом «великого духа», обязательно нашлись бы другие, такие же безмозглые и отчаянные любители лёгкой жизни. Видимо, желание получить всё сразу и без труда лежит в самой основе человеческого существа, и кто-то хладнокровно пользуется этим свойством человеческой натуры. Но что же можно противопоставить такому скрытому и коварному порабощению? Только упереться рогом и бороться до конца, каким бы он ни был. А многие ли готовы к такой борьбе, особенно, если капитуляция обещает немалые материальные выгоды? Сам-то Великий Магистр отчего-то не спешит упираться даже сейчас, когда кошмарная перспектива обрела вполне законченные очертания.

Почему? Что ему терять? Жизнь? Вот в этом и разгадка его пассивности. Жизнь давно перестала быть для Ульриха ценностью, он уже забыл, как можно радоваться этому божественному дару. Проявленное существование раз за разом обращалось для добровольного пленника изощрённой пыткой, от которой было только одно избавление – смерть. Впрочем, даже смерть была лишь временной передышкой, после которой приходил кошмар очередного воплощения. Поначалу Ульрих, конечно, пытался вырваться, сопротивлялся, отказывался подчиняться, но это длилось недолго, Радвила привычно подавлял дилетантское сопротивление своего носителя, и становилось только хуже. Проще было не дёргаться и терпеть. Так человек, страдающий мигренью, старается не вертеть головой, чтобы не усугубить и без того тяжёлое положение.

– Интересно, а если бы я с самого начала знал всю правду про деятельность Радвилы, хватило бы у меня мужества упереться рогом? – тоскливо подумал Ульрих. – А ради чего, собственно? Ради спасения человечества? Увы, нужно честно признаться, что до абстрактного человечества мне нет дела, а близких людей, ради которых стоило бы бороться, у меня не было уже много воплощений. Мне не для кого жить и не за кого умирать. Да, нас с Генрихом Радвила превратил в безвольную скотину первыми, хотя формально мы и обладаем свободой воли. Отчего-то этому захватчику нужен носитель-человек, поэтому он и придумал такой сложный ритуал подчинения, который накладывает на носителя определённые обязательства, но не требует отказа от своих человеческих прав.

– Так ты готов помочь мне закончить этот проект, Магистр? – прервал невесёлые размышления своего носителя Радвила.

– Готов ли я помочь добить свой мир? – задал себе вопрос Ульрих. – А с какой стати мне бороться, если люди сами от себя отказались? Если им наплевать на самих себя, кто я такой, чтобы их спасать?

– Да, я с тобой до конца,– подтвердил он мрачно,– если ты пообещаешь, что я никогда об этом не вспомню, когда всё закончится.

– Даже не сомневайся,– усмехнулся Радвила,– некому будет вспоминать.

***

Рыжеволосый секретарь выскользнул из кабинета Ксантипы и подобострастно поклонился.

– У Магистра сейчас посетитель,– промурлыкал рыжий,– он просит Вас, мастер Кайден, немного подождать.

Кайден скрипнул зубами и отошёл к окну. Торчать в приёмной сейчас было совершенно не ко времени. Ему следовало бы вернуться домой как можно скорее, там его ждала ничего не понимающая девчушка, которой он пообещал помощь с трансгрессией, как в своё время сделал его отец для него самого. Но по какой-то причине проход в эту Реальность для Рэй оказался закрыт, и бедняжка осталась в замке, когда сам Кайден переместился в приёмную. Осознав свою неудачу, он хотел было вернуться, но, как назло, наткнулся на секретаря, пришлось изображать дежурный визит, якобы с отчётом. И вот вам, пожалуйста, велено ждать.

Увы, игнорировать указания Магистра было себе дороже, уж лучше потом загладить свою вину перед Рэй каким-нибудь милым подарком. Надо же, как вовремя она оказалась на пути его кортежа, словно специально судьба подбросила погрузившемуся в чёрную меланхолию отвергнутому жениху такую симпатичную отдушину. Стоило Кайдену немного потрепаться ни о чём со своей нечаянной попутчицей, как его траурное настроение словно бы растаяло, осталась только лёгкая печаль. Нужно будет обязательно отблагодарить малышку за её тактичное поведение и сочувствие.

Дверь кабинета распахнулась, и рыжий секретарь пригласил Кайдена к Магистру. Отчёт о расправе над тремя пришельцами занял не больше пяти минут. Ксантипа задал пару уточняющих вопросов и похвалил своего верного помощника за службу. Можно было бы уходить, однако у помощника на этот раз нашлась пара собственных вопросов к Магистру.

– Они ведь снова вернутся,– уверенно заявил он. – Какой смысл был их убивать? Проекцию сознания вообще нельзя убить, я прав?

– Кто тебе сказал про проекцию? – удивился магистр. – Ты кого-то встретил?

Кайден внимательно посмотрел в глаза Ксантипе и усмехнулся. Это было вполне в духе Ордена держать своих исполнителей в неведении относительно деталей и целей миссии, однако Кайден служил Ордену не за деньги, а по доброй воле и поэтому имел основания рассчитывать на более доверительное отношение.

– Да, тот, кто поделился с тобой этой информацией, не соврал,– неохотно подтвердил его слова Ксантипа. – Это пришельцы из мира с большей мерностью, и окончательно убить их можно только в их родном мире. Но тебе туда не попасть, остаётся только уничтожать проекции. Так кто же это был?

Кайден не стал запираться и рассказал Магистру о встрече с двумя странными типами, которые тоже охотились за пришельцами.

– Я откуда-то их знаю,– задумчиво проговорил он. – И ещё там был меч. Меня к нему притянуло, словно магнитом, я взгляда от него не мог отвести. Что это за колдовство?

Ксантипа попросил описать встреченных мужчин, и Кайден принялся живописать своих конкурентов в охоте на пришельцев. Когда он дошёл до синеглазого грубияна, Магистр резко вскинул голову и поднял руку, останавливая поток слов своего помощника.

– Синие глаза, смуглый, чёрные жёсткие кудри, плотного телосложения, неопределённого возраста от тридцати до сорока,– начал перечислять он.

Когда Кайден удивлённо кивнул, Магистр замолчал и прикрыл глаза. Он молчал целую минуту, и Кайден не посмел прервать его мысли.

– Закрой глаза, мой мальчик,– наконец проговорил Ксантипа задумчиво,– я передам тебе один образ. Приглядись внимательно, не этого ли человека ты встретил.

Кайден послушно зажмурился, но перед его внутренним взором возник образ вовсе не синеглазого брюнета, а совсем другой синеглазки, образ, который, словно волшебное видение, выплыл из толпы гостей на недавней помолвке. Синие глаза Коры сияли ярче сапфиров, что украшали её ушки и шею, на её губах играла отрешённая улыбка, как будто она слушала тихую музыку в своей душе среди шума и праздничной толкотни. При виде этого эфемерного создания сердце жениха пропустило пару тактов, а затем понеслось вскачь. На какое-то время он вдруг позабыл, что нужно дышать, и перед его глазами всё поплыло. Это и привело Кайдена в чувство, потому что он ни за что не хотел потерять синеглазую незнакомку из виду.

Весь вечер и последующую ночь Кайден боролся со своими неуместными и ненужными чувствами к сестре соседа, а когда под утро понял, что проиграл вчистую, расторг помолвку и отправился свататься. Он был настолько погружен в свои мысли о Коре, что в первый момент даже не обратил внимания не некоторые странности в доме Зандера, например, на то, что поместье не охраняется, слуг нигде не видно, а встречать непрошенных гостей вышел на крыльцо сам хозяин. Возможно, главе клана Заккари даже показалось, что это было проявлением особого почтения к его особе. Вот ведь, святая простота. Его даже не встревожило, когда Зандер попросил гвардейцев подождать на лужайке, а те согласились без единого возражения.

Вдвоём они поднимались по лестнице на второй этаж, и эхо их шагов гулко разносилось по пустому дому. Только тогда Кайден впервые обратил внимание на отсутствие слуг, но спрашивать не стал, не до того было. В библиотеке, куда привёл его хозяин, обнаружились два мягких кресла и столик, на котором красовались бутылка очень дорогого соренто и два пузатых бокала. Крепкие напитки в середине дня были довольно странным угощением, но Кайден проигнорировал нарушение этикета. К тому же такой соренто можно было попробовать разве что на приёме у наместника, бутылка стоила как небольшое поместье. Зандер явно готовился к этой встрече.

Сделав большой глоток драгоценного напитка для храбрости, Кайден принялся излагать хозяину поместья свою заранее подготовленную речь и практически сразу понял, что что-то не так. Зандер молча тянул соренто из своего бокала с таким видом, словно пылкая речь непрошенного гостя была просто птичьей трелью за окном. На его лице не отражались никакие эмоции, с более нейтральным выражением, наверное, можно было бы только спать. Кандидат в женихи начал сбиваться с ритма, заикаться и наконец замолк.

– Что тебя не устраивает? – спросил он в полном недоумении и уже без прежнего пафоса. – Я не гожусь для твоей сестры?

– Прости, Кайден,– хозяин поместья виновато улыбнулся,– Кора мне не сестра, она моя женщина. Мы не ожидали, что у нашего невинного обмана могут быть такие последствия.

Это было подобно пощёчине, на самоуверенного главу клана Заккари было жалко смотреть, он застыл в ступоре, пытаясь переварить услышанное. Зандер его не торопил, только подлил соренто в его бокал.

– Зачем? – наконец выдавил из себя Кайден. – Какой был смысл врать? Она твоя любовница?

– Можно и так сказать,– легко согласился Зандер,– хотя наша связь гораздо больше, чем просто интим. Но да, официально Кора мне не жена, поэтому мы и придумали эту историю про брата и сестру, чтобы огородить её от неуважительного отношения. Это было глупо, теперь я понимаю, но тогда показалось удобной во всех отношениях версией.

Кайден слушал этот поток ни к чему не обязывающего трёпа и понимал, что Зандер просто даёт ему время, чтобы прийти в себя, потому что следующее слово было за ним. Ложь главе клана, приведшая к разрыву его помолвки и поставившая его самого в такое дурацкое и унизительное положение, вполне тянула на оскорбление, которое положено смывать кровью обидчика. Только тут Кайден понял, почему в доме не было никого, кроме самого хозяина. Видимо, тот ожидал бурной реакции обманутого жениха и не хотел, чтобы кто-то из его людей пострадал. Кстати, у него были все основания для подобного опасения, гвардейцы Заккари могли запросто сравнять этот трухлявый дом с землёй, не оставив в живых ни одного его обитателя, просто в отместку за своего любимого предводителя. То, что Зандер готов в одиночку встретить гнев двух десятков головорезов, было отчаянным шагом и вызывало невольное уважение.

– Ты же понимаешь, что я не могу просто так уехать,– мрачно пробурчал Кайден,– после такого оскорбления?

– Понимаю,– Зандер сочувственно кивнул. – Какая компенсация тебя устроит? Хочешь, отдам тебе это поместье? Мы с Корой всё равно собирались отправиться путешествовать. Или тебе обязательно нужно пролить кровь?

При упоминании имени женщины, один вид которой свёл его с ума, Кайден невольно вздрогнул. Он совершенно не был готов причинить ей вред, да что там вред, даже просто неудобство, а уж о том, чтобы убить её любимого мужчину, и речи быть не могло. Вот только кто сказал, что она любит этого странного парня? А вдруг она только того и ждёт, чтобы кто-то вырвал её из рук этого лжеца?

– Я бы хотел поговорить с Корой,– голос Кайдена непроизвольно сделался мягким, а интонация просительной. – Не беспокойся, Зандер, я не собираюсь её принуждать, просто поговорим, и всё.

Хозяин внимательно посмотрел в глаза гостю и кивнул.

– Я вовсе не беспокоюсь,– уверенно произнёс он,– ты просто не сможешь причинить ей вред, это не в твоих силах.

Кайден не стал спорить, хотя утверждение было откровенно сомнительным, учитывая его явный перевес в живой силе. Но какой смысл показывать зубы, когда противник даже не сопротивляется? Зандер легко поднялся и протянул руку своему гостю.

– Ты ведь, наверное, слышал об урских мирах? – беспечно спросил он.

Вот тут у Кайдена натурально случился шок. Он снова застыл, как истукан, тупо уставившись на улыбающегося Зандера. Уров, способных создавать свои миры, можно было пересчитать по пальцам одной руки, и все о них знали. И как же этому затворнику так долго удавалось скрывать свой талант? Только теперь до Кайдена дошло, отчего Зандера совсем не беспокоил отряд из двух десятков отборных бойцов. Для ура это была не проблема, а все его люди сейчас находились в полной безопасности в его собственном мире.

На мгновение свет мигнул, но ничего не изменилось, они по-прежнему стояли в библиотеке. Те же стеллажи с книгами, столик с бутылкой соренто и недопитыми бокалами. Хотя нет, бокалы были пустые и чистые, а ещё не было потёртостей на паркете и деревянных шпалерах, и вся мебель вдруг стала новая, словно её изготовили только вчера. До слуха ошарашенного гостя донеслись из окна мужские голоса. Вот и охрана, и слуги тоже, наверняка, где-то здесь прячутся.

– Я позову Кору,– произнёс Зандер и исчез.

Через пару минут Кора легко проскользнула в библиотеку и прикрыла за собой дверь. На ней было простое летнее платье и сланцы, но влюблённому Кайдену показалось, что она, как богиня, облачена в солнечный свет. Он даже на секунду зажмурился, чтобы не ослепнуть. Женщина уверенно подошла к своему воздыхателю и посмотрела ему в глаза прямо и совершенно без страха.

– Мы виноваты перед тобой, Кайден,– произнесла Кора ласково. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты нас простил, но я понимаю, как тебе, наверное, сейчас больно. Это я придумала глупую ложь про сестру, чтобы оправдать слишком дорогие драгоценности, которые Зандер для меня сотворил.

Кора продолжала лепетать что-то утешительное, а Кайден тонул в бездонной синеве её глаз и не делал ни единой попытки, чтобы выплыть. Если бы ему сейчас пришлось умереть, он бы умер совершенно счастливым человеком. Однако время шло, и нужно было что-то сказать в ответ. И пустая вежливость тут была неуместна.

– Ты его любишь? – в лоб спросил Кайден. – Просто ответь.

Наверное, в тот миг он ещё на что-то надеялся, возможно, ожидал услышать сомнение в её словах, заметить неуверенность во взгляде. Но Кора не проронила ни слова, она только кивнула и улыбнулась. И эта улыбка сказала Кайдену всё лучше любых слов, она в один миг смела его надежды, как карточный домик. Ему показалось, что из его лёгких выкачали весь воздух, что он больше не сможет сделать ни единого вздоха, и его сердце сейчас остановится. Кайден даже успел ощутить облегчение от того, что ему больше не нужно жить, потому что незачем. Однако секундная слабость прошла, и осталась только тупая ноющая боль.

– Спасибо за честность,– ровным голосом произнёс он. – Прощай, Кора, я больше тебя не потревожу и мстить тоже не стану, но я всегда буду рядом и не перестану ждать. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, только намекни.

Потом она смущённо благодарила, а Кайден с трудом держался на ногах, все его силы уходили на то, чтобы не броситься вон из библиотеки, тем более, что убежать из урского мира без помощи ура было невозможно. Так что, когда Зандер вернул своего гостя обратно, тот был выжат как лимон и очень близок к отчаянию. Если бы не встреча с Рэй, ещё неизвестно, чем бы закончилось его сватовство, вполне возможно, что и пулей в висок.

– Это он? – резкий голос Магистра выдернул Кайдена из горьких воспоминаний. Пришлось ему извиняться и просить повторить процедуру передачи образа. После секундного разглядывания Кайден подтвердил, что видел именно этого человека.

– Тебе очень повезло, мой мальчик,– ехидно прокаркал Ксантипа,– ты встретил Демиурга нашего мира.

– Я и не думал, что Демиурги разгуливают по своим мирам, как простые смертные,– удивился счастливчик.

– В том-то и дело, что раньше они этого никогда не делали,– Магистр задумчиво посмотрел в потолок. – И мне это совсем не нравится. Придётся нам выяснить, зачем он здесь проявляется, и главное, где конкретно.

Ксантипа замолчал, обозначая конец аудиенции, но Кайден продолжал сидеть. Тот вопрос, ради которого он задержался, рискуя навлечь на себя недовольство Рэй, пока ещё не был задан.

– Магистр,– наконец решился проситель,– я чувствую, что в моей жизни полно странностей: блокировка моих способностей, встреча с Демиургом и наконец тот странный меч. Думаю, объяснение этим странностям находится в моих прошлых жизнях.

– Уж не хочешь ли ты вернуть себе память о прошлых воплощениях? – Ксантипа скептически поджал губы.

– Вы ведь можете это сделать,– неясно, чего было больше в голосе Кайдена, страха или надежды.

– Это исключено,– отрезал Магистр,– и я больше не желаю об этом слышать. Не нужно цепляться за прошлое, Кай, у тебя полно дел в настоящем. Воспоминания бесполезны, они только внесут хаос в твою жизнь. Если тебе нужно какое-то конкретное оружие, только скажи, братья изготовят любой меч на твой вкус.

Не ожидавший такого отпора Кайден даже не нашёлся, что возразить. Пафос, с которым его отшил Магистр, показался ему странным и совершенно неуместным, однако он благоразумно заткнулся и покинул неуступчивого хозяина Ордена. Его покладистость объяснялась просто, у Кайдена появилась блестящая идея, как осуществить задуманное без помощи Магистра, поэтому, вместо того, чтобы вернуться в свой замок, он снова навестил поместье Зандера. По всем понятиям ур был ему должен за свой подлый обман, а поэтому Кайден не сомневался, что получит желаемое. Что ж, в своих расчётах он не ошибся, Зандер хоть и был не в восторге от очередного визита своего соседа, но отказать ему не посмел.

13 день зарева, 787 год от Исхода

Дневник, салют. Я таки сдала экзамен по трансгрессии, представляешь? Препод даже не сделал ни единого замечания. А всё мой дедушка, натаскал меня по высшему разряду. Даже жалко с ним расставаться, я от него узнала столько всего полезного и интересного. А, собственно, почему я должна с ним расставаться? Он ведь меня не гонит, наоборот, по-моему, учителю даже нравится, когда я его навещаю. Вот ни разу такого не было, чтобы он меня выставил из своего дома или был чем-то занят настолько, что у него на меня не нашлось времени. Даже странно, он ведь настоящий крутой ур. Неужели ему нечем заняться, кроме дрессировки бездарной малолетки? Ну не совсем бездарной, положим, хотя, по сравнению с дедушкой, я просто неуч.

А знаешь, дневничок, что я почувствовала, когда сдала экзамен? Разочарование, вот так, а ещё какую-то странную тоску. Глупо, наверное, но я вдруг осознала, что совсем не понимаю, зачем мне всё это нужно, в смысле учёба и магические способности. Можно, конечно, сказать, что у сильного мага больше шансов выжить в нашем мире, с этим не поспоришь, чего уж, но неужели я так стараюсь, чтобы тупо защитить свою жизнь? Что-то мне подсказывает, что это неправда. Если бы я так уж дорожила своей жизнью, то не рисковала бы ею на каждом шагу, не гоняла бы на акселе как сумасшедшая, например, да и в турнирах по длинной руке не участвовала бы. Нет, тут дело не в самозащите, это точно.

А ещё в последнее время я стала избегать своих старых знакомых, да и новых что-то не завожу. Можно было бы предположить, что мне просто противно общаться с избалованными детками высокородных кланов, но ведь вокруг меня полно и простых студентов, а мне и с ними неинтересно. Нет, наверное, это неправильное слово, мне даже находиться в их компании как-то неуютно. Именно так себя чувствуешь в сырую туманную осень под дождём, хочется побыстрее убраться с улицы в тепло под крышу. И в то же время меня тяготит одиночество, не хватает мне общения. Это что, шизофрения?

Преподы, как один, твердят, что привязанность к материальным благам не принесёт нам удовлетворения, она только заставит нас желать чего-то большего и тревожиться за уже приобретённое, уверяют, что нужно больше времени посвящать духовным практикам, которые освободят нас от зависимости и сделают счастливыми. Интересно, а сами они уже освободились? Что-то по их дорогим авто это не заметно. Ну да бог с ними. Я вот чего не понимаю, почему свобода от зависимости обязательно должна принести счастье? Мне вот не приносит почему-то, даже наоборот, чем меньше я хочу чего-то, тем тоскливее мне становится, словно в душе образуется какая-то пустота. Вот раньше она была заполнена всякой всячиной, да, глупой и ненужной, а теперь там пусто. И с чего бы мне этому радоваться? Нет, что-то тут не так с теорией, не работает эта машинка аскетизма, по крайней мере, для меня. Отсутствие желаний – это вовсе не панацея от душевного беспокойства.

В последнее время я чувствую себя комфортно только в доме учителя. Вот там я действительно живу полной жизнью, забываю про свои терзания и впитываю новые знания как губка, а потом возвращаюсь в общежитие и уже не могу ответить себе на вопрос, для чего мне эти знания. А вообще, для чего я живу? Чего я хочу достичь в конце? Кстати, а как я себе представляю этот самый конец? Это же не смерть, правда? Для того, чтобы умереть особых навыков не требуется. Тогда какая же заветная награда откроется мне за последней дверью? Я ведь даже не могу себе ответить на вопрос, какую бы награду я хотела получить.

Девчонки с нашего курса частенько обсуждают свои планы на жизнь, и я вижу, что эти планы вполне реалистичные. Кто-то хочет выйти замуж за богатого и красивого, кто-то убивается ради роскошной фигуры, кому-то милее карьера мага с хорошей практикой. Почему же я не могу определиться? Вроде бы девчачьи планы вполне достойные, выбирай любой. Так нет же, мне всё это до лампочки, хочется чего-то более возвышенного, значимого.

Духовная жизнь? А ради чего? Ну не сама же по себе она достойна стать жизненным планом. Она же просто инструмент, метод для достижения… счастья? И что возвышенного в том, что я стану счастливой? Кому какое до этого дело? В общем, запуталась я, дневничок, сама в себе уже не могу разобраться. Пойду к дедушке, может быть, он мне мозги на место поставит. Он такой хороший и добрый. Вот был бы немного помоложе, я бы, наверное, в него влюбилась. Кстати, я тут заметила, что они с Сабином здорово похожи, и глаза у обоих синие, как море на глубине. Наверное, дедушка приходится моему ангелу-хранителю папой, а не просто знакомым. Это, конечно, домыслы, но очень похоже на правду.

Кстати, пока я тут занимаюсь самокопанием, вокруг происходят очень любопытные вещи. Пару дней назад заявился ко мне с очередной проверкой мой ангел-хранитель. Гуляем мы с ним по университетскому парку и вдруг на повороте аллеи наталкиваемся на кого бы вы думали? На мастера Кайдена Заккари, собственной персоной. Я так и застыла с открытым ртом. Неужели, думаю, решил извиниться за своё поведение? Понятное дело, принимаю независимый вид, мол, это мы ещё посмотрим, прощать ли этого невежу, и тут замечаю, что моим мужикам совсем не до меня. Оба стоят набычившись, словно чего не поделили, и смотрят друг на друга так, как смотрят только через прицел лучевика. Так, думаю, чего-то я тут не догоняю, видимо, пока я занималась трансгрессией у дедушки, в базовой Реальности случились неслабые перемены. Уж не из-за меня ли они встали в стойку? Это было бы забавно. Я уже приготовилась разрядить обстановку какой-нибудь шуткой, как эта самая обстановка сама разрядилась, да так, что у меня от удивления чуть глаза на лоб не вылезли.

– Здравствуй, Сабин,– цедит сквозь зубы Кайден, а сам так небрежно кладёт правую руку на кобуру.

– И тебе не хворать,– отвечает мой хранитель,– только не знаю, как тебя звать в этом воплощении. Ты, похоже, всё-таки вернул себе память о прошлых жизнях.

Ты себе представляешь, дневничок, оказывается, прошлые воплощения можно вспомнить. Вот это круть! И тут Кайден неожиданно успокаивается и улыбается во все тридцать два зуба.

– Я знаю, кто ты такой,– заявляет он с кривой усмешкой,– я с тобой воевать не собираюсь, зато с твоим дружком придётся свести счёты, так ему и передай. У него моя вещь, и я её заберу вместе с его головой.

Я стою между ними дура дурой и ничего не понимаю. Какой ещё дружок? И почему Кайден так хочет его убить? Нет, не то чтобы у главы клана не может быть врагов, они просто обязаны быть. Но причём тут мой ангел-хранитель? Судя по всему, в этой жизни они с Кайденом даже не встречались, раз Сабин не знает его имени. Неужели можно мстить за обиды, которые тебе нанесли в прошлом воплощении? Это же бред, или нет? Тут Кайден наконец замечает меня, и в его глазах опять разгорается праведный гнев.