Игра в Реальность. Всё по закону

– Ты уж присмотри за Кайденом на Земле,– попросил Вертер Демиурга. – Он теперь у нас существует в единственном экземпляре, не хотелось бы потерять его из-за нелепой случайности.

– Так оставил бы его на Райдо,– Сабин с недоумением пожал плечами,– к чему эти игры в догонялки с Орденом?

– Он отказался,– вздохнул Вертер,– и я его понимаю. Ты только представь, как на него будут смотреть все, кто меня знает. Как на изверга, не иначе. Пусть заработает себе правильную репутацию, тогда и поговорим о переселении.

– Ладно, не беспокойся,– Сабин беспечно махнул рукой,– обеспечу я твоему протеже защиту. Ты лучше мне вот что скажи, Вер, с какого перепугу ты выбрал именно этого отморозка?

– А что тебе не нравится? – удивился Защитник. – Он настоящий воин и мир свой любит. Чего же ещё?

– Как-то в моих представлениях его статус настоящего воина не сочетается с тем, что он без лишних рефлексий отрубил голову беззащитной женщине,– Сабин скривился, словно съел что-то кислое.

– Это ты про Ритусю? – уточнил Вертер. – Санни, зачем ты передёргиваешь? Он ведь это сделал по твоему приказу.

– А ты сам мог бы такое сделать по приказу? – насупился Демиург.

– Я по твоему приказу убил дракона,– Защитник горько усмехнулся,– и едва не прикончил Тоху, хотя уже понимал, что ничего, кроме смерти, мне от тебя ждать не стоит, а всё равно тебе подчинился. И Дэвика всё понимала, и командор тоже, но оба продолжали истово тебе служить. Не мне их осуждать, правда, я от них отличаюсь только тем, что счастливый случай не позволил мне совершить преступление.

– Ты прав,– Сабин тяжко вздохнул,– я просто переношу свои эмоции на Кайдена, а на самом деле, это была лишь моя вина.

– Санни, разве я тебя осуждаю? – удивился Вертер. – Я просто напоминаю, что в прошлом воплощении ты обладал неимоверными способностями по управлению людьми. Куда же всё это делось? Почему сейчас ты этой своей силой совсем не пользуешься? Извини, но поверить в то, что реинкарнация лишила тебя твоих способностей, я не могу.

– Ты не понимаешь, о чём говоришь, Вер,– Сабин неприязненно скривил губы,– эту силу нельзя выпускать на волю, потом обратно не загонишь.

– И это говорит Демиург, который держит в своём сознании всю Землю,– Вертер иронично поднял одну бровь. – Почему ты сам себе не доверяешь, Санни? Неужели ты действительно считаешь, что твоя сила сможет тебя подчинить? Это же чушь собачья.

– У меня есть все основания остерегаться своего подсознания,– заявил Демиург. – Тот, кем я был раньше, вовсе не канул в небытие, он продолжает жить во мне, только лишился права голоса.

– Тоха тоже боялся, что станет монстром, если вспомнит Гора,– Вертер задумчиво улыбнулся,– однако же справился со своим страхом и в результате стал самим собой. Подумай об этом, Демиург. Никто ведь не предлагает тебе использовать свою силу против друзей, а вот против Ордена нам бы дополнительное оружие не повредило, мы ведь проигрываем, если ты не заметил.

– Это оружие основано на лжи и манипуляции,– Сабин с отвращением махнул рукой,– именно так действует сам Орден.

– Важнее то, что использование этого оружия не наказуемо по законам мироздания, так как ложь не считается насилием,– Ветер хитро подмигнул другу,– следовательно, для Демиурга оно безопасно.

– Да я всё понимаю, Вер,– вздохнул Демиург,– просто душа не лежит к подобным методам.

– Можешь мне не верить, дружище,– Вертер насмешливо усмехнулся,– но мне тоже не нравится убивать, а ещё меньше у меня лежит душа к тому, чтобы подставлять свою шею под меч палача, но я же не жалуюсь.

Сабин вздрогнул и отвернулся, чтобы скрыть своё смущение. Воспоминание о том, как Вертеру пришлось пожертвовать собой, всё ещё было для него довольно болезненным. Он понимал, что друг сейчас пытается им манипулировать, причём довольно топорно, но от этого было не легче. Тем более, что Вертер был прав, у Демиурга нет права пренебрегать какими-либо средствами, если они могут помочь избавить мир от паразитов. Но дать волю тому монстру, что пятьсот лет гнобил целую Реальность, ему было страшно до дрожи в коленках. Уж больно дорого он заплатил за былое могущество, так дорого, что до сих пор не решался заглянуть себе в душу, опасаясь ненароком выпустить загнанный в подсознание ужас на свободу. Может быть, именно об этом говорил брат? Действиями могущественного Демиурга до сих пор управляет страх, не позволяющий ему стать собой и обрести душевный покой.

– Я подумаю об этом,– чеканя каждое слово, произнёс Сабин,– ты не дави на меня, ладно?

– Да пожалуйста,– Вертер беспечно махнул рукой,– думай на здоровье. Кстати, Санни, а зачем тебе понадобилось так жестоко расправляться с Ритусей? Я этого до сих пор не могу понять. Ну с Тарсом всё понятно, он был опасен. А чем тебе помешала моя сестра?

– Прости, Вер,– Сабин откровенно смутился,– мне нужно было нагнать ужасу на эту Творцовскую кодлу, чтобы они запаниковали и стали совершать ошибки. Силы-то были не равны, каждый из них в отдельности мог бы меня скрутить в лёгкую, а уж все вместе, и говорить не о чем. Нужно было уравнять шансы.

– Обломался, значит,– хмыкнул Вертер,– ничего у тебя не вышло.

– Напротив, всё получилось,– Сабин удивлённо взглянул на друга,– они попрятались по своим мирам и ушли в глухую защиту, напрочь потеряв наступательную инициативу. Если бы ни ты, я бы передушил этих снобов одного за другим, а брата оставил бы напоследок.

– Не понял,– возмутился Защитник,– а при чём тут я?

– Ты оказал открытое сопротивление,– пояснил Демиург,– помнишь, когда командор с Охотниками заявились в Убежище. В результате, Ангел тоже решился на активные действия и загнал меня в ловушку. А ведь это было совершенно не в его стиле, но ради тебя он пошёл против своей природы и победил.

– А что ещё мне оставалось делать? – удивился Защитник. – Твои молодцы не оставили мне тогда другого выхода.

– Не согласен,– Сабин покачал головой,– гораздо логичней было бы вам втроём сбежать под защиту к Создателю, но, вместо этого, ты принял бой с двумя десятками Охотников, и если бы ни находчивость Амара, то ещё бы и вышел сухим из воды. Согласись, решение было нетривиальное.

– Санни, ты просто не видел, в какой комнате эта охотничья свора собиралась,– Вертер насмешливо усмехнулся,– оттуда подвесной мост был как на ладони. Если бы мы попытались сбежать, они попросту не смогли бы нас не заметить. Ну и как ты себе это представляешь? Как бы я смог у всех на виду быстро переправить через пропасть испуганных до истерики Даню и Алису? Мы же имели дело с Мастером Игры, Амар тупо перенёсся бы на подвесной мост, ухватил бы кого-то из моих подопечных и утащил с собой, а я бы даже не успел ничего сделать. Тогда Тоха сам бы к тебе приполз, умоляя, чтобы ты его прикончил.

– Вер, ты не перестаёшь меня удивлять,– Сабин с восхищением посмотрел на друга. – Я всегда считал, что ты выбрал этот отчаянный ход просто из эдакой молодецкой удали и отсутствия инстинкта самосохранения, а выясняется, что ты всё хладнокровно рассчитал. Как же плохо, оказывается, я тебя знаю.

– Да ты и сам полон тайн, Демиург,– улыбнулся Вертер.

– А знаешь, что мне сейчас пришло в голову,– Сабин мечтательно посмотрел на огонь,– Игра в Реальность вовсе не пытается специально нас мучить или издеваться над нашими ошибками, напротив, она всегда пускает наши жизни по наиболее благоприятному сценарию.

– Тоже мне новость,– фыркнул Вертер,– это же просто набор алгоритмов, у Игры нет осознанности.

– Может быть, и нет,– согласился Сабин,– но тот, кто писал эти алгоритмы, точно был осознанным, а ещё очень добрым и сострадательным.

– С чего такой неочевидный вывод? – Вертер иронично улыбнулся.

– Из всех возможных сценариев Игра реализует именно тот, который пойдёт нам на пользу,– Сабин не принял шутливый тон друга, его голос стал почти торжественным. – Причём заметь, я говорю не о мироздании в целом, а о каждом конкретном Игроке. То, что с нами случается, в конечном счёте приводит нас к наилучшему из возможных раскладов.

– Ну ты сказанул, Санни,– Вертер недоверчиво покачал головой,– несколько голословно, не находишь?

– Желаешь доказательств? – в голосе Демиурга послышался вызов. – Давай, приведи любой пример из нашей жизни, где это правило не действует.

– Да пожалуйста,– с энтузиазмом откликнулся Вертер. – Что хорошего было в том, что твоя марионетка Дэвика прирезала тебя за убийство ангела? Бесславный конец для правителя мира.

– А что бы меня ждало, если бы она этого не сделала? – ничуть не смутился правитель. – Медленное умирание от потери сил и от старости. Не уверен, что тот Сабин смирился бы с такой судьбой. Думаю, когда я окончательно убедился бы, что не в силах вырваться из тюрьмы, то последовал бы совету брата и перерезал себе вены. Тогда бы мы сейчас с тобой тут не беседовали, я бы до сих пор маялся в посмертии, как самоубийца.

– Ладно, это был простой пример,– Вертер на секунду задумался,– а как насчёт веннов? Полагаешь, развоплощение принесло им какую-то пользу?

– Вер, мы постоянно называем это развоплощением,– снисходительно улыбнулся Сабин,– когда на самом деле имело место слияние с сознанием Демиурга. Развоплощением правомерно называть только полное растворение проявленной формы в едином сознании. Понимаешь, если развитие какого-либо сознания зашло в тупик, то единственное, что ему остаётся – это продолжить своё развитие как часть высшего сознания. Это гораздо лучше, чем бесконечная деградация, согласись. Демиург дал веннам ещё один шанс, и только. Да и для самого Демиурга в этом слиянии была несомненная польза. Не думаю, чтобы он решился на тот подвиг с развоплощением одинокого мстителя, если бы его сознание к тому времени ни содержало сотню веннов, созданий бесстрашных и отчаянных. А если бы он не пожертвовал собой, то кто знает, что бы с ним стало. Возможно, вместо смерти и воплощения в качестве дэва, его ждало бы полное развоплощение, то есть растворение в едином сознании. Так что всё сложилось наилучшим образом.

– А как насчёт Тохи, когда он ещё был Гором? – Вертер азартно сверкнул глазами, так ему захотелось утереть нос возомнившему себя великим мыслителем Демиургу. – Он был Создателем мира ангелов, у него была Анара и впереди многие годы интересной и счастливой жизни, а ты, дружок, всё это порушил, и Тохе пришлось пятьсот лет крутиться в колесе перерождений, сражаться с собственным братом, а потом вдобавок потерять любимую и самому умереть в жерле вулкана. Какая польза ему была от того, что ты с ним расправился?

– А тебя никогда не удивляло, что твой друг, став существом пятимерной Реальности, практически не изменился? – ехидно поинтересовался Сабин. – Ну давай, Вер, напряги свои мозги, ведь у тебя теперь перед глазами есть пример Кайдена.

– Ты хочешь сказать, что личность Тохи оказалась доминирующей при слиянии всех вариантов воплощения его сознания,– Вертер задумчиво посмотрел на довольного Демиурга. – Но это довольно странно, ведь Создатель Гор из первой Реальности, наверняка, был более могущественным. Он же так и не умирал ни разу и правил своей империей более пятисот лет, его почитали как живого бога.

– Сила характера обретается вовсе не за счёт почитания подданных или золотых статуй на площадях,– усмехнулся Сабин,– а через преодоление трудностей, через боль и страдания. А в результате, Создатель Гор растворился в моём брате и высовывается, только тогда, когда тот начинает учить меня уму-разуму. В такие моменты меня так и подмывает поправить его корону на голове у Ангела. Кстати, Вер, а как же ты умудрился сделать то, на чём даже наш великий Создатель обломался?

– Это ты сейчас о чём? – Вертер с удивлением воззрился на Демиурга.

– Ну как же,– Сабин весело рассмеялся,– тебе же удалось не позволить сознаниям Волка и меча слиться с твоим сознанием, а Ангел не смог предотвратить слияния с ангелами, хотя он уже тогда был Создателем.

– Знаешь, Санни, оказывается, процесс слияния сознаний требует согласия двух сторон,– пояснил Вертер,– если он, конечно, не происходит насильственным образом, как в случае с веннами. Я не захотел лишиться своих неизменных спутников, и поэтому они сохранили свой ум, а Тоха тупо не справился, его ангелов было целых три сотни, и все были напуганы до смерти. Если бы ангелы шли на это слияние добровольно, то ему запросто удалось бы этот процесс заблокировать. Вот такие дела.

– Выходит, ты оказался круче моего братца,– Сабин посмотрел на друга со смесью недоверия и восхищения. – Будем дальше разбирать примеры, или поверишь мне на слово?

– Ладно, верю,– Вертер беспечно махнул рукой,– отчего ж в такое счастье не поверить.

– Нам только кажется, что судьба к нам несправедлива, и что жизнь постоянно даёт нам пинка,– улыбнулся Демиург,– а если посмотреть на происходящие с нами события отстранённо, объективно и желательно в ретроспективе, то сразу понимаешь, что всё происходит исключительно к нашей же пользе.

– Вот только это очень трудно заметить, когда непосредственно варишься в кипящем котле событий,– Вертер невесело усмехнулся,– когда тебе больно, когда эмоции захлёстывают тебя с головой, а мысли разбегаются как тараканы.

– Тут и нужны осознанность и умение контролировать свои мысли,– наставительно отозвался Демиург. – Пятимерный ум, к счастью, позволяет постоянно сохранять осознанность, а вот жителям трёхмерных миров приходится для этого вкалывать всю жизнь. Недаром столь немногие достигают уровня Творца.

– Да брось,– отмахнулся Защитник,– я и с трёхмерным умом спокойненько выполнял свои обязанности в этой пятимерной Реальности.

– Ага, верю,– Демиург насмешливо посмотрел на друга,– прям тащился от постоянных глюков и от того, что у тебя все внутренности завязывало узлом. Что-то больше никому на Земле такое удовольствие оказалось не в кайф.

– Значит, я уникум,– пробурчал Защитник.

– Ты даже не представляешь, насколько,– рассмеялся Демиург.

Друзья сидели у камина, беспечно наслаждаясь уютной обстановкой, интересной беседой и обществом друг друга, а в это самое время на Земле шла необъявленная война на уничтожение. Не было слышно грохота взрывов и свиста пуль, люди умирали по вполне естественным причинам не чаще, чем обычно, продолжали расти и процветать города, строились храмы и дворцы, и если не знать правды, то вполне можно было бы назвать это время мирным. Но то была лишь видимость, потому что это была война не за территории или природные ресурсы, война шла за самый ценный ресурс для любой точки проявленной Реальности – за жизненную силу разумных существ. Эту жизненную силу можно было забрать только одним способом, превратив свободных Игроков в безвольное стадо, иначе будет нарушен закон свободы воли, и захватчикам мало не покажется.

Но захватчиков не смущали подобные ограничения, они давно уже научились обманом и манипуляциями принуждать Игроков добровольно предавать самих себя, низводя свой статус в мироздании до неодушевлённой вещи, с которой можно делать всё, что угодно. Они действовали тайно, превратив оккультность в оружие, а потому справиться с ними всем миром было невозможно. Когда враг невидим, то открытого противостояния с ним не получится, требуются иные, более изощрённые методы борьбы с паразитами. Та увлекательная драма, что разыгрывалась сейчас на Земле, вынужденно проходила без участия божественного режиссёра, так как паразиты были слишком опытны, чтобы нарушать законы мироздания и таким образом давать возможность высшим силам вмешаться в ход пьесы. А посему главными действующими персонажами со стороны светлых сил стали защитники. Именно им предстояло сыграть решающую роль в судьбе захваченного мира и выложиться по полной, чтобы у пьесы не оказалось трагического финала.

Два десятка захваченных миров из нескольких тысяч, находящихся под управлением Демиурга Земли – это много или мало? Для тех двоих, что сейчас грелись у камина, прихлёбывая чай из своих кружек, закона больших чисел не существовало, для них был важен каждый Игрок этого мира, и за каждого свободного жителя Земли они готовы были сражаться с захватчиками. Да, сейчас дела в подопечном мире шли неважно, паразиты со всей очевидностью брали верх, но друзьям это совершенно не портило настроения, потому что они ни минуты не сомневались в своей победе. Они точно знали, что Игра в Реальность найдёт способ обернуть все выпавшие на их долю испытания к лучшему, превратив даже саму их смерть, если такое случится, в оружие против врагов.

Может быть, Игра в Реальность и не имеет собственного сознания, а является всего лишь набором алгоритмов, которые с математической точностью отвешивают каждому Игроку заслуженную порцию счастья или страданий, но эти алгоритмы писал очень мудрый программист. И вряд ли такому продвинутому существу по душе паразиты, уничтожающие его миры. А значит, алгоритмы Игры сработают как надо, и ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО.

Эпилог

Время уже приближалось к полудню, и солнце пекло немилосердно, но под густыми кронами дубовой рощи было по-прежнему прохладно. Учитель и десять его учеников сидели в кружок прямо на мягкой траве, которую уже давно никто не удосуживался подстригать. Парк, раскинувшийся вокруг старинной заброшенной усадьбы, выглядел неухоженным, собственно, это был уже не сам парк, а его естественное продолжение – великолепная роща столетних дубов. Что-то похожее Сабин когда-то взял за прототип для своего эльфийского леса. Сейчас он стоял, прячась за стволом могучего дерева, и с любопытством наблюдал за странной компанией, расположившейся под соседним дубом.

Учителя Демиург знал очень хорошо, Алекс так и не покинул Землю, остался дожидаться нового воплощения своей любимой. То, что он попробует себя в роли учителя, было вполне предсказуемо, чем ещё заняться ангелу в таком брутальном мире, как первая Реальность, но то, что его учениками окажутся дети, этого Сабин никак не ожидал. Малышам, было лет по семь-восемь, шесть мальчиков и четыре девочки. Их горящие глазки явно свидетельствовали о том, что учитель из Алекса получился гораздо лучший, чем из Дани. Сабин невольно позавидовал ангелу, который сумел найти себе достойное занятие, позволившее ему заглушить тоску по погибшей любимой женщине. Сам он, несмотря на постоянную занятость, ни на минуту не мог забыть свою боль. Вот и сейчас ему сделалось душно под дубовыми кронами, захотелось на простор, под яркие лучи солнца, чтобы свежий ветер выдул из его головы мрачные мысли.

Обрыв, на котором Кора едва не свела счёты с жизнью, показался Демиургу очень подходящим местом для того, чтобы немного развеяться. Он достал из кармана дневник Рэй и в который уже раз пролистал помятые страницы. Сабин прочитал эту потрёпанную тетрадку от корки до корки раз десять как минимум, впитывая облечённые в слова мысли и чувства любимой женщины. Наверное, он уже смог бы процитировать записи в дневнике по памяти, но расстаться с ним никак не мог. Сколько раз он уже сетовал на несправедливость судьбы, из воплощения в воплощение обрекавшую семя жизни Земли на раннюю смерть, даже подумывал о том, чтобы раскурочить этот защитный механизм. Но всё-таки он был гораздо больше Демиургом, чем сам готов был это признать, так что эта крамольная мысль так и осталась просто мыслью.

Сабин стоял на краю обрыва и с тоской думал о том, что до нового воплощения Рэй осталось никак не меньше полугода, а то и больше, да, могло быть гораздо больше, ведь вмешиваться в процесс реинкарнации Демиург ни за что бы не решился. И кто знает, какой станет новая Рэй? Возможно, она, как раньше Ани, превратится в богемную барышню, в пустышку. Воспоминание об Ани подняло в душе Сабина какую-то непонятную, но приятную волну чувств. В первый момент эта волна не вызвала ничего, кроме удивления, и только через несколько минут до ошарашенного Демиурга наконец дошло. В один миг он увидел их всех, все тысячи воплощённых семян жизни. Они не были чужими, вовсе нет, напротив, каждая из этих девочек, девушек и молодых женщин была ему близка и дорога, каждая была уникальна, но все они были частью одного сознания.

Сабин ощущал всё это сознание целиком, но в то же время видел все его воплощённые личности по отдельности. Вот семилетняя малышка с тугими тоненькими косичками грызёт карандаш, придумывая картинку в подарок маме. Сабин мягко притронулся к её склонённой над рисунком головке, и вот уже голубые глазки наполняются сиянием творчества, а на белом листе бумаги тут же появляется яркий оранжевый круг солнышка. А эта бесшабашная девица с развевающимися на ветру волосами скачет на лошади по кромке прибоя в одном бикини, ничуть не стесняясь своего кавалера на соседней лошади. Девушка задорно смеётся и совершенно не обращает внимания на то, что впереди кто-то выкопал в песке довольно большую яму. Мягкое прикосновение Демиурга к поводьям, и вот уже её лошадь сворачивает с опасного пути и несётся дальше по безлюдному пляжу. Тонкие пальцы с кроваво-красным маникюром крутят тонкую ножку бокала с шампанским, пока их обладательница со скучающим видом вещает благодарным слушателям о своём творчестве, стоя перед картиной, на которой Сабин без труда опознал Вертера. Нет, у Ани всё в шоколаде, ей поддержка Демиурга не требуется.

– Ты наконец понял,– голос брата заставил Сабина вздрогнуть,– ты любишь вовсе не одно какое-то проявление этого сознания, а всё сознание целиком. Наверное, такое доступно лишь Демиургам. Так что теперь тебе не придётся ждать нового воплощения Рэй, братишка, у тебя всегда будет о ком заботиться и кого оберегать.

– А всего-то и нужно было себе признаться, что в моём сердце живёт любовь,– Сабин счастливо улыбнулся,– и тогда места для страха в нём больше не осталось. Именно это написала в своём дневнике Рэй.

– Умная девочка,– Антон обнял брата за плечи. – И почему люди так боятся заглянуть в своё сердце?

– Потому что тогда им придётся стать собой,– Сабин смущённо опустил глаза. – Люди так привыкли прятать себя настоящих под всевозможными масками, что уже не мыслят для себя возможности жить без этой непроницаемой брони. Вот и таскают за собой этот ненужный, бессмысленный груз до самой смерти и, даже спотыкаясь и падая под его тяжестью, они не решаются сбросить его со своих плеч. Ведь без масок мы обнажаем свою душу, а это делает нас уязвимыми, но именно такая жизнь наполнена смыслом и счастьем.

– Да, нужно иметь смелость, чтобы жить с этой уязвимостью,– согласился Антон,– и не каждый готов на это решиться, но ты, похоже, нашёл в себе эту решимость, брат.

Сабин протянул руки вперёд, и дневник Рэй зашелестел страницами на ветру. Одна из страничек оторвалась от корешка и выпорхнула из тетрадки, ветер подхватил её и понёс над пропастью. Где-то на середине страничка вдруг ярко вспыхнула и огненной птицей взвилась к небесам. Вскоре уже целая стая огненных птиц улетала ввысь, унося в небытие слова женщины, которая умерла счастливой. Кожаная обложка упала в траву и растаяла, как пустой, никому не нужный кокон, из которого уже вылетела бабочка.