Подглядывая в будущее

Пережевывая с хрустом овощи, Виталий прислушивался к звуку ненастроенного радио в своей голове. Звук был монотонный, такой же, как шум дождя. Просто шипение и больше ничего. Разобравшись с салатом и выпив стакан воды, Гариев переместился в спальню, где удобное кресло приняло его в свои объятия. Остаток дня компанию составлял лишь телевизор.

На часах уже было около полуночи. Вдохнув вечернюю дозу Альцекситина 2.0 из ингалятора, Гариев выключил свет, лег в кровать и залез под одеяло. На улице все еще шел дождь, но не такой сильный. Виталий сравнил шум бушующей стихии с шипением в голове. Днем дождь звучал определенно громче. Сон медленно подкрался, неслышно забрался в постель и стал проникать под кожу, впитываться в тело.

«Ррааар!» – вдруг раздалось где-то глубоко в голове. Как будто старому ворону наступили на хвост, и он крикнул на обидчика что было сил. Сердце в груди забилось быстрее, птичий крик разбудил заснувшую тревогу. Виталий открыл глаза. Потолок в этой квартире такой чужой. Во рту ужасно горько. Куда подевались все птицы в этом проклятом городе.

Глава 3. Лучший психотерапевт

– Утром я проснулся в своей квартире, 15 августа 2016 года, – продолжал свой рассказ Виталий. – Открыв глаза, увидел знакомый потолок, потолок молочного цвета в моей уютной и безопасной квартире. Никакого шипения в голове, тревоги и след простыл. Сделав зарядку, а после, приняв душ, я позавтракал и отправился сюда. Приехав намного раньше, решил присесть на скамейку около корпуса БРИ. Разместился недалеко от входа, так и сидел минут сорок, наблюдая за птицами. За время нахождения во сне успел по ним соскучиться.

Виталий замолчал, вспоминая, как сидел на скамье и наблюдал за птицами: «Голуби, словно темно серое покрывало, сорванное ветром с бельевой веревки, перелетали с одной крыши на другую. Пара воронов на большой березе с любопытством наблюдали за снующими внизу людьми. Вороны такого бездонного черного цвета, какого не найти в кромешной тьме самого глубокого колодца. Создатель очень долго держал их в густой черной краске, затем, не жалея времени, валял в саже, потом вставил каждому по паре жемчужин черных перламутровых глаз и посадил на березу наблюдать за людьми».

– Подходило к одиннадцати, и я направился в БРИ, – закончил Виталий и посмотрел на Адама.

Доктор некоторое время смотрел на пациента, не говоря ни слова. Виталий так живо и красочно обрисовал детали и события, что Адаму все представлялось очень натурально, словно они вместе посмотрели сон Гариева в повторе. Рассказ произвел невероятно сильное впечатление.

– Альцекситин 2.0, тревога, пропавшие собаки, незнакомый потолок, – вслух перебирал Адам, собирая кусочки мозаики в единую картину маленькой альтернативной реальности из сна Виталия.

– Сегодня, услышав дежурный вопрос о проблемах со сном, решил все рассказать, – снова заговорил Гариев, – совершенно уверен, что это не просто сны.

– Виталий, ты еще не знаком с Вероникой Левановой? – спросил Адам.

– Нет, – несколько разочарованно ответил пациент, настроенный на какую-то другую реакцию лечащего врача.

– Она в нашем исследовательском центре главный специалист по вопросам психотерапии, – осторожно продолжил доктор.

– Предлагаете ей рассказать об этих снах?

– Я думаю, это может оказаться полезным. Вероника поможет разобраться.

Виталий не стал спорить и сразу согласился на встречу с доктором. Еще несколько минут они беседовали, Гариев отвечал на стандартные вопросы о наличии болей в мышцах и суставах, регулярности стула и проблемах с мочеиспусканием, мыслях о суициде. У него все было в порядке. Мужчины пожали друг другу руки и попрощались.

Часы показывали 13:20. Адам снял трубку рабочего телефона и набрал внутренний номер Вероники, но короткие гудки отшили его. Не успел он положить трубку на место, как поступил входящий звонок. На табло телефона высветилось: «V.Levanova 2335».

– Привет еще раз! – бодрым голосом проговорил Адам, но перестарался, чуть не закашлял от сковавшей горло сухости и, снизив громкость, продолжил, – как раз только что тебе звонил.

– Здравствуй, Адам. Правда? – мягко произнесла Вероника.

Голос её звучал очень приятно. Профессиональная деятельность сформировала уникальную способность – заворожить любого лишь заговорив, как сирена. Вероника определенно была лучшим специалистом этого города в своем деле.

– Ага, ты уже обедала? – поинтересовался Адам.

– Нет, как раз тебе по этому поводу и звоню, – в её голосе послышались радостные нотки.

– Пошли вместе покушаем, заодно обсудим одного пациента.

– Встречаемся у столовой через пять минут, – подтвердила Ника и положила трубку.

Адам вышел из кабинета и направился на второй этаж, где находилась столовая исследовательского центра. Сотрудники могли обедать здесь за счет компании. Кормили весьма недурно. Меню разнообразное, блюда приготовлены качественно. Единственное, чего не переносил желудок Адама – куриный шницель с гренками. Неизвестно, на каком масле его готовили, но дважды попробовав его, Адам мучился от ужасной изжоги.

Около входа в столовую ожидала она, Вероника Леванова. Психотерапевт от бога. Чуть меньше месяца назад ей исполнилось 34 года, но выглядела она гораздо моложе. Очень привлекательное лицо Вероники и яркие зеленые глаза не оставляли равнодушными мужчин. Густые темные волосы опускались чуть ниже плеч и чернилами разливались по белому медицинскому халату. Ростом она была чуть выше среднего. Увидев Адама, Ника слегка улыбнулась и, приподнявшись на цыпочках, помахала ему рукой.

В столовой обедало совсем немного людей. Выбрав понравившиеся блюда, коллеги присели за четырехместным столиком у большого окна.

– Куда ты так спешила с утра? – спросил Адам прежде, чем начал есть.

– Вчера в конце дня сообщили, что ко мне направлен пациент, назначено на 9:30. Его карту и историю болезни полноценно изучить не удалось, нужно было утром наверстать, – пытаясь показаться максимально ответственной, сказала Вероника.

Адаму даже стало немного стыдно за утреннее предположение о необходимости накраситься с утра. Хотя, судя по всему, макияж сделать она тоже успела.

Молниеносно расправившись с салатом, Адам продолжил:

– Ника, хочу рассказать тебе о своем пациенте и предложить с ним побеседовать.

– С удовольствием послушаю, но только с одним условием, – загадочно сверкнув зелеными глазами, ответила она.

– Каким же?

– Ты послушаешь историю моего нового пациента, того, что приходил ко мне сегодня утром.

– Отлично, считай, договорились.

– Рассказывай, – произнесла Ника и принялась не торопясь есть окрошку.

– Я уже как-то рассказывал тебе о Виталии Гариеве. Это пациент, который все время в джинсовых костюмах ходит, высокий такой, статный, на Альцекситине. Сегодня он рассказал мне о своем сне. Точнее, что перемещается в 2027 год, пока спит, и проводит там целый день. И так каждую ночь. Его рассказ насыщен чрезвычайно реалистичными событиями и деталями. Есть и фантастическая часть его истории. В 2027 году в мире Гариева люди мучаются от слуховых галлюцинаций и чувства тревоги. Групповая депрессия трансконтинентального масштаба. В общем, без тебя мне тут не разобраться. Хочу направить его к тебе на консультацию. Виталий готов встретиться.

– Да у тебя еще цветочки по сравнению с моими ягодками, – посмотрев на Адама широко раскрытыми глазами, сказала Вероника и добавила: – Очень вкусная окрошка.

– Встретишься с Виталием?

– Конечно, могу в пятницу в любое время, – мило прищурив глаза и улыбаясь, ответила Ника.

– Отлично!

– А теперь устраивайся поудобнее, тебя ждет история моего пациента, – слегка наклонившись к Адаму, произнесла Ника. Она говорила очень тихо, создавая атмосферу таинственности.

Глава 4. Знакомство с Николаем

Пациента звали Николай Третьяков, 34 года, диагноз рассеянный склероз (РС) поставлен девять лет назад. С недавних пор наблюдались признаки депрессии. Именно из-за психологического состояния коллеги из Центра рассеянного склероза отправили его проконсультироваться с Вероникой. Жил он недалеко от БРИ на ул. Пушкина, жены и детей не было. Такую информацию доктор получила вчера вечером из электронной выписки. Сегодня утром, придя на работу, Ника ознакомилась с данными о текущем состоянии и анамнезом. РС протекал благоприятно на фоне терапии интерферонами бета. Последнее обострение болезни случилось этой весной. Наблюдалась сильная слабость и онемение в конечностях с правой стороны. После курса нестероидных противовоспалительных препаратов, витаминов группы В, антиоксидантов и сопутствующих поддерживающих препаратов, болезнь, как обычно, вошла в стадию ремиссии и последствия обострения исчезли. Правда, психологическое состояние Николая начало меняться, впервые за время наблюдения, судя по записям прошлых лет.

Он пришел к Веронике в назначенное время. Молодой мужчина, стройного и спортивного телосложения, очень симпатичный, но хмурый. На нем была черная футболка, узкие синие джинсы и коричневые кеды. Глаза спрятаны за стильными солнцезащитными очками. Гладко выбритое лицо с мужественными скулами. Брови, казалось, от природы всегда нахмурены.

– Добрый день, меня зовут Николай, – спокойным голосом произнес вошедший пациент

– Здравствуйте, Николай, я Вероника, – искренне теплым и успокаивающим голосом поприветствовала Ника. Она пригласила пациента присесть, указав ладонью на мягкое кресло.

– Спасибо, приятно познакомиться.

Николай снял очки. Глаза оказались карими. Осмотревшись, изучил окружающую обстановку, затем подошел к креслу и разместился в удобном положении, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Кабинет психотерапевта совершенно не ассоциировался с медицинским учреждением. Зайдя туда, вы попадали в мир душевного спокойствия и комфорта. Светло-зеленые обои на стенах, огромный ковер на ламинированном полу, бархатные темно-зеленые шторы, покрытые лаком стол и книжный шкаф из массива дуба, цветы в углах комнаты, велюровая мягкая мебель в теплых тонах. Все как в гостиной хорошего загородного дома, не хватало только камина.

– Вам комфортно? – дружелюбно поинтересовалась гостеприимная хозяйка.

– Вполне, спасибо, – все также спокойно проговорил пациент

– Николай, давайте познакомимся. Я расскажу о себе, потом вы расскажете о себе, – прищурив глаза и улыбаясь, предложила Ника.

Пациент задумался. Помолчав секунд пять, он тоже прищурил глаза, улыбнулся и одобряюще кивнул.

– Мне 34 года, родилась я в Перми, до сих пор здесь и проживаю. С детства увлекаюсь рисованием и психологией. Была замужем, но не сложилось, детишек нет. Наверное, потому, что я всецело отдаюсь работе, и на остальную жизнь меня почти не остается. В выходные и иногда по вечерам, если не поздно возвращаюсь с работы, могу, почувствовав вдохновение, накинуться на мольберт. Иногда весьма недурно получается, – посмотрев куда-то на потолок, говорила Вероника, представляя себе свои последние произведения.

– Какие сюжеты рисуете? – спросил пациент, не скрывая своего интереса

– В основном пейзажи: тлеющий закат, восхождение солнца, бездонное ночное небо, дыхание травы…

– Покажете как-нибудь? – улыбнувшись, застенчиво спросил Николай

– Ах, конечно, как-нибудь похвастаюсь, – ответила Ника и рассмеялась.

– Вы, Вероника, весьма интересная девушка, – серьезным голосом произнес пациент.

Девушка неожиданно для себя смутилась, и щеки налились розовым румянцем.

Пациент продолжал:

– Думаю все, что касается моего здоровья, вы уже прочли в истории болезни, поэтому начну с вопроса, в котором сам не могу разобраться, и очень надеюсь на вашу помощь. Знаю о себе, что меня зовут Николай, мне 34 года. У меня есть неприятное хроническое заболевание. Каждый мой день – это день сурка. Пробуждение, пробежка по стадиону, душ, завтрак, работа, обед, снова работа, дом, ужин, сон. В моменты обострений перестают слушаться руки и левая нога, голова, словно чужая, и в шею словно вбивают кол. Когда это случается, приходится много дней проводить в больнице, получать уколы и капельницы. И так целый месяц. До недавнего момента все было хорошо, но последнее обострение нарушило привычный порядок вещей. В начале апреля этого года меня госпитализировали и прописали уже привычный курс лечения. Самочувствие было нормальное, но через несколько дней начались проблемы со сном. Лечащий врач прописал Феназепам. «Выпьете перед сном, препарат снимет беспокойство и поможет уснуть», – говорил лечащий врач.

Ника молча слушала пациента и мысленно соглашалась с назначением коллеги из отделения неврологии.

– Препарат я пил, и проблемы с засыпанием исчезли, но с тех пор мне стали сниться очень странные сны. Самый первый был очень красочный и реалистичный, как, в общем, и все последующие. Мне снилось, что я лежу в маленькой кровати с трёхлетним сыном, зовут его Дима. Рядом на нашей постели лежит моя жена и рукой качает детскую кроватку с дочкой Настей. Реальнее быть просто не может, я слышу тишину комнаты, легкое поскрипывание качающейся кроватки, вижу в темноте очертания сына, чувствую теплое дыхание. «Папа», – шепотом произносит малыш. «Что, Димка?» – шепчу я в ответ.

«А что такое война?» – спрашивает не желающий просто так засыпать ребенок. В тот момент мне кажется, что Дима всегда так, когда надо спать, то в туалет попросится, то попить, то рассказать ему про другие планеты или почему бывает холодно.

«Война – это когда к нам приходят люди, которые желают нам зла, хотят отнять у нас все самое дорогое», – еле слышно отвечаю я, надеясь удовлетворить интерес сына.

«А почему они хотят у нас все отнять?» – продолжает любопытствовать малыш.

«Видимо у них нет чего-то своего, и они хотят силой забрать это у нас», – терпеливо продолжаю я.

«А почему у них нет своего?» – спрашивает Дима.

«Тихо! – раздраженно шепотом выкрикивает мама. – Если вы разбудите мне Настю, я вам обоим покажу, что такое война. Спите уже».

Димка замолкает и через полминуты начинает сладко сопеть. Я перебираюсь на кровать к жене, закрываю глаза и медленно погружаюсь в сон. Уже не слышу звуков, и перед глазами только чернота, но я не вижу сна, просто ощущение полной пустоты, словно меня засосало в бездонное невесомое пространство. Так длиться минут двадцать по ощущениям, пока тишину не нарушает детский плач. Мгновенно вырвавшись из плена дремоты, я открываю глаза и вижу, как Димка, всхлипывая, забирается на нашу кровать.

«Что случилось, малыш?»

«Папа, не умирай, пожалуйста, папа!» – растягивая окончания слов, говорит он.

Я уже привык к темноте и вижу, что слёзы градом льются из его испуганных глаз.

«Все хорошо, сын, папа рядом», – продолжаю я спокойным голосом, хотя от его слов по спине табуном пробегают холодные мурашки.

«Мне приснился плохой сон. Ты умер, приснилось, тебя больше нет, совсем», – всхлипывает малыш и его плач становится все сильнее.

Дочь начинает ворочаться. Жена спит как ни в чем не бывало, словно наелась успокоительного. Мир её снов от нашей реальности отделяет пятиметровая стальная стена, и даже ядерный взрыв не нарушит её покой. Целый день с двумя детьми изматывает не меньше, чем две смены шахтера в угольной шахте.

Я беру сына на руки, уношу в гостиную и сажусь с ним на диван. Обнимая малыша обеими руками и осторожно покачиваясь вперед-назад, еле слышно напеваю колыбельную. Через пару минут Димка снова засыпает. Вернувшись в спальню, я укладываю его на кровать между собой и спящей женой. Сейчас он видит сладкий сон, на маленьком лице замерла улыбка, как будто и не ревел несколько минут назад. Вокруг очень тихо, настолько тихо, что слышно собственные воспоминания, слышно, как плакал несколько минут назад мой сын, слышно, как я успокаивал его колыбельной, слышно, как поскрипывала детская кроватка.

«Папа… не умирай, пожалуйста», – звучит в голове, и сам ужас проводит по моей спине своей холодной костлявой рукой.

Темный потолок и стены комнаты начинают движение, чувствую всем телом, что вокруг меня все вибрирует. Что-то меняется, появляются новые звуки, я пытаюсь открыть глаза, но не могу. Чувствую, как комната, в которой я лежал, и все, кто в ней находился, отдаляются. Пытаюсь пошевелиться, бесполезно. Теперь все становится на свои места, я спал, а сейчас начинаю просыпаться. Глаза, наконец, открываются, и передо мной предстаёт моя светлая пустая больничная палата. Я лежу в постели один, и рядом нет семьи.

– После этого сна, все изменилось, – продолжил Николай, – стало казаться, что во сне передо мной предстают утраченные воспоминания. У меня была жена и двое детей, а теперь они исчезли, не оставив о себе никаких напоминаний. Я искал дома какие-то документы или фотографии, ничего нет. Принимать Феназепам я сразу перестал, не сообщая врачу.

– В вашей истории болезни указано, что вы холосты, и детей нет, – внимательно считывая реакцию пациента, сказала Ника.

– С тех пор мне постоянно снятся сны про мою семью, – озадаченно произнес Николай.

– Каждую ночь?

– Да, каждую ночь вижу свою семью, – проговорил пациент и тяжело вздохнул.

– Сон один и тот же? – продолжала Вероника.

– Снов очень много, иногда они повторяются, – отвечал он. – Сегодня мне снилось, как дети, схватив скакалку за разные концы, несутся по коридору, изображая поезд. «Ту-тууу!» – кричит Димка, а Настёна звонко хохочет, смех отражается от пола и стен и заполняет всю квартиру энергией радости и беззаботности. Все эти эмоции слишком реальные, чтобы быть просто сном.

Рассказывая о своих воспоминаниях, Николай менялся в лице – он был счастлив, а когда он закончил рассказывать, железная маска печали вернулась.

– А что это может быть, по-вашему, Николай, – заглядывая в глаза пациенту, спросила Ника.

– Либо я сошел с ума, либо у меня была семья, но из памяти все исчезло, и никто из друзей и родственников ничего об этом не говорит, – очень серьезно заявил пациент и с утомленным видом откинулся на спинку дивана.

– Есть одна хорошая новость. Вы точно не сошли с ума. Люди с психическими заболеваниями редко признают и не осознают возможность болезни, почти всегда отрицают диагноз.

– Хоть что-то хорошее за день, правда? – Николай пытался пошутить, но его голос превратил шутку в едкий сарказм.

– Приходите ко мне дважды в неделю, в понедельник и в пятницу. Будем вместе разбираться с вашими снами.

– Ни за что не откажусь от такого предложения, Вероника.

– А теперь, если не возражаете, предлагаю поговорить о вашем прошлом, – глядя на пациента, очень мягко произнесла доктор.

– Не возражаю, давайте поговорим.

– Расскажите о своем детстве, о родителях, о друзьях, все что вспомните.

И Николай, попавший в плен голоса сирены-психотерапевта, послушно рассказал о своем прошлом. Обычное детство, мама работала в крупной торговой компании товароведом, папа на заводе, занимающимся разработкой авиадвигателей. Еще брат, старше на 2 года.

Николай был не по годам развит как физически, так и интеллектуально, и учеба давалась ему очень легко. С одноклассниками дружил, но настоящим другом считал только своего родного брата – Сергея. Брат профессионально занимался боксом и уже к старшим классам стал чемпионом России. Они вместе занимались спортом, вместе отдыхали, у них были общие друзья.

После окончания школы он вслед за братом поступил в Политехнический университет на специальность «Промышленное и гражданское строительство» и успешно отучился. Брату учеба давалась сложнее. Даже отказавшись от профессионального спорта, Сергей кое-как окончил университет и, получив диплом, благодаря своим спортивным связям устроился руководителем по продажам кабельной продукции в региональную торговую компанию.

Николай же, будучи студентом, устроился стажером в крупную строительную компанию и после окончания получил хорошую должность. За несколько лет стал руководителем среднего звена. Братья во всем старались помогать друг другу. Родители гордились успехами своих сыновей и с нетерпением ждали внуков. Жизнь набирала обороты.

Посреди рассказа из кармана Николая раздался звонок.

– Прошу прощения. Я отвечу? – из вежливости спросил Николай и поднес телефон к уху, не дожидаясь ответа Вероники. – Слушаю, да.

Из динамика доносился женский голос. Дама беспокойно тараторила, что-то очень важное, судя по выражению лица Николая.

– Когда нужно все это привезти? Понятно, сделаю.

Николай положил телефон в карман и медленно выдохнул.

– Что-то случилось, Николай?

– Бардак и бюрократия случились. Сегодня в Центре, где я нахожусь под наблюдением, состоится какая-то комиссия. До того, как она начнется, мне нужно взять выписку у своего терапевта, сделать копии всех ранее выданных рецептов и проведенных осмотров из карты пациента за последний год и привезти это в Центр.

– Мдаа, придется побегать по кабинетам, – качая головой, произнесла Ника с сочувствием.

– Видимо, на сегодня закончим.

Николай поднялся с кресла и еще раз осмотрелся в кабинете, как будто проверяя, не поменялось ли что-нибудь в обстановке, пока он разговаривал с доктором.

– Николай, я жду вас в пятницу, в это же время.

– Я приду, и мы продолжим, – бодро произнес пациент и улыбнулся, – еще много важного надо вам рассказать. До свидания.

– До встречи, Николай.

Глава 5. Тревоги Адама

Рассказ Вероники так же, как и сон Виталия, глубоко впечатлил Адама. После обеда он ушел в свой кабинет. Изучая истории болезни и аналитику клинических исследований за последнюю неделю, не переставал перематывать у себя в голове события из снов Николая Третьякова и Виталия Гариева. Воображение серьезно разыгралось, и данные в бесконечных таблицах с результатами исследований совершенно не воспринимались. Адам наклонился на спинку кресла и закинул голову назад. За окном уже было темно. На часах «22:55», время пролетело незаметно. Он вызвал такси и начал собирать бумаги со стола в портфель. Внезапно зазвонил рабочий телефон. На дисплее высветилось: «V.Levanova 2335».

«Алло, ты тоже еще на работе?» – подняв трубку, спросил Адам, но никто не ответил.

Видимо звонок сорвался. Положив трубку, Адам секунд десять ждал, что телефон снова подаст сигнал. Телефон молчал. Адам набрал сам 2335. Длинные гудки, никто не берет. Странно.

Такси подъехало к воротам, недалеко от входа в здание БРИ. Уже через пятнадцать минут Адам был дома. Маринэ встретила супруга у входа. Обняла, привстав на цыпочки. На ней была облегающая непрозрачная футболка сиреневого цвета и легкие домашние шорты с цветочным узором.

– Не ложусь, жду тебя. Сколько можно работать? – пытаясь посердиться, произнесла она.

Адам молча прислонился губами к ее виску и медленно вдохнул. Она совершенно не умела злиться и обижаться. Его жена заслуживала звания одного из самых добрых и понимающих людей на планете. Маринэ была стройной девушкой среднего роста с темными волосами чуть ниже плеч. Восточные черты очень красивого девичьего лица, когда-то пленили Адама, и он влюбился с самой первой секунды. Тогда же и решил, что она будет его женой. Со временем стало ясно, что Маринэ не возражает. Они познакомились, когда Адам учился на четвертом курсе, через два года поженились. И вот не так много лет спустя она обнимала своего супруга в прихожей после тяжелого рабочего дня.

На кухонном столе их ждал ужин. Салат из свежих овощей заправлен оливковым маслом. Белая рыба, приготовленная в духовке, завернута в фольгу. Пахло розмарином. Все очень красиво, вкусно и полезно. Жена Адама была великолепным поваром.

– Очень вкусно, любимая, спасибо, – доев последний кусочек рыбы, поблагодарил удовлетворенный муж.

– На здоровье, мой трудяжка, – нежно улыбаясь, ответила довольная супруга.

– Как твой день прошел? – поинтересовался Адам.

– Отлично! Сегодня к нам заглянул какой-то бизнесмен и купил шесть моих картин. Завтра отправлю часть средств деткам.

Маринэ занималась благотворительностью. Большую часть заработанных денег она отправляла в фонд для детского онкоцентра.

– Супер.

– А тебя я про работу спрашивать не буду, и так допоздна там проторчал, – снова пытаясь посердиться, произнесла Маринэ, забавно нахмурив брови.

– Ну её, эту работу, – согласился регулярно перерабатывающий супруг.

На часах уже была полночь. Они вместе помыли посуду. Маринэ отправилась в спальню готовиться ко сну. Сегодня она выглядела как-то необычно. Взгляд её был загадочно задумчивым. Адам быстро принял душ и улегся в постель, следом легла и жена. Ночник не давал темноте полностью заполнить пространство спальной, и над кроватью у изголовья оставался островок тусклого света. Они смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Доктор Стоевкий просто отдыхал телом и мыслями после долгого рабочего дня.

– Адам, – шепотом произнесла она.