Ялиоль и маска богини Нарсахет

Евгений Вальс

Ялиоль и маска богини Нарсахет

ПРОЛОГ

О тех временах, когда Архиса почитали как верховное божество, на Алории сложено много легенд. По одной из них, после праздника урожая на ступенях древнего храма в Тилине стал появляться нищий старик, который собранные за день монеты жертвовал на строительство святилища в далёком селении, откуда он приходил. Свой путь от селения до храма он проделывал на костылях и неустанно возносил молитвы Архису. Нищий калека благодарил верховного бога за дарованные силы, которые помогли ему дойти туда и вернуться обратно. Случилось так, что один богатый молодой вельможа, выходя из храма, споткнулся о разложенные костыли. Он громко обругал калеку и пригрозил жестокой расправой, если тот осмелится появиться тут вновь.

– Не гневайтесь, богатый господин, – сказал нищий. – Я собираю милостыню, чтобы построить в моём селении такой же красивый храм, как этот. – Он указал на возвышающиеся над ним каменные колонны. – И славить имя Архиса. Дайте старику монетку, помогите на доброе дело, а там, глядишь, я соберу достаточно и перестану мозолить вам глаза.

– Нет у меня лишних монет, чтобы дарить их каждому попрошайке! – свысока произнёс вельможа и поспешил залезть в повозку.

Старик опустил взгляд, подобрал костыли и, прежде чем уйти, вошёл в храм. Поднял он глаза к изваянию Архиса и не сдержался от горечи и обиды. Со слезами он обратил свою молитву к верховному божеству. Старик поведал Архису о жадном вельможе и попросил помощи.

Не надеялся старик, что Архис внемлет молитве нищего калеки, но верховный бог услышал его и разгневался. Долго придумывал он наказание и решил проучить вельможу так, чтобы тот до конца своих дней сожалел о том дне, когда он не только обругал калеку, но и не помог строительству храма.

Архис создал две маски, способные переселять душу из одного тела в другое. По желанию верховного божества вновь пересеклись пути того молодого вельможи и нищего старика. Наложил Архис на их лица свои маски и переселил душу богатого скряги в немощное тело, а душу старика – в тело обидчика. Старик внезапно стал не только одним из богатейших людей на Алории, но и помолодел! Собрал он лучших мастеров, и построили они величественный храм в честь Архиса.

Со временем возле того храма возник город, и старик в теле молодого вельможи стал им править. Жадина, когда-то обидевший его, не справился с лишениями и вскоре умер от старости, нищеты и болезни. А о том, что стало с масками Архиса, легенды умалчивают, лишь поговаривают, что одна разбилась, а вторая где-то затерялась. Искали её многие, но так и не нашли, а если кто и нашёл, то надёжно спрятал и никому не рассказал об этом.

Глава 1. Похищение саркофага

Главная достопримечательность доринфийского королевства – остров Нимфизалия – ещё недавно бороздил заоблачные просторы, вознося над землёй жемчужину архитектурной фантазии – храм любви. Люди верили, что только сила возвышенных чувств подняла из воды остров и удерживает его в небесах. А ещё они верили, что «да», сказанное друг другу на Нимфизалии перед священным алтарём, соединит навечно две души и ничто не сможет разрушить их союз. Но случилось так, что паривший в небе остров в одночасье опустился на прежнее место – в волны Доринфийского залива, и миллионам надежд о свадьбе в облаках, в храме любви не суждено было осуществиться.

Распространился слух о двух осквернителях, похитивших святыню храма, однако никто не мог точно сказать, что же они украли. А некоторые местные жители поговаривали о бесчувственном божестве, захватившем храм и наводнившем его древними духами. И пока загадочная история обрастала всё новыми и новыми подробностями, люди не решались близко подойти к острову.

Несмотря на внезапное разрушение, он для многих продолжал оставаться символом надежды на счастье, и влюблённые грустно вздыхали, издалека любуясь остатками красот Нимфизалии. Так, одним из мест для романтических встреч стала раковина моллюска размером с роскошную карету. Её выбросило на берег залива огромной волной в момент падения острова с неба. Раковина удобно располагалась на песке, пряча вечерами от любопытных глаз воркующую парочку, но зато открывая уединившимся молодым людям вид на полуразрушенный храм любви и тонущий за горизонтом лик солнца… Однажды излюбленное место свиданий заняли истинные виновники случившегося.

Лёгкий бриз взъерошил тёмные кудри взволнованного юноши, выписывавшего ступнями на песке возле раковины моллюска уже не первую сотню слов на загадочном языке. В его глазах отражалось беспокойство. Иногда, останавливаясь, он отмахивался рукой от назойливых мыслей, и его долгий взгляд уходил туда, где океан соприкасался с небом.

– Арсений, – послышался знакомый женский голос. – Я вернулась с двумя новостями: хорошей и плохой.

Юноша обернулся и увидел свою возлюбленную, закутанную в белые одежды. Природа наделила Ялиоль неестественно светлой кожей, заставляя её прятаться от губительных лучей яркого солнца. Даже лицо скрывала вуаль, а руки – белые кружевные перчатки. Девушка неслышно подлетела к нему на диске из синего малахита, когда-то принадлежавшем богине Чарадис.

– Звучит обнадеживающе. – Уголки губ Арсения дрогнули в лёгкой улыбке. – Начни с плохой новости и подсласти хорошей.

Ялиоль опустилась чуть ниже и встретилась к ним взглядом, Арсений сразу заметил, что возлюбленная чем-то расстроена, и хотел спросить её о причине, но она опередила его:

– Принц Доринфии отказал мне в аудиенции. – Тон Ялиоль был равнодушный, словно она говорила о чём-то незначительном.

– Но почему?! – От гнева Арсения бросило в жар, и кулаки его сами собой сжались.

– Причина в этом… – Ялиоль кивком указана на остров. – Принц не может просить нам падения Нимфизалии. Он всегда был болезненно обидчив.

Она небрежно пожала плечами, точно сказанное было не катастрофой, а лишь незначительной неприятностью.

– Значит… – Арсений встревоженно посмотрел на девушку, не разделяя её спокойствия. – Ты по-прежнему остаёшься его невестой…

Ялиоль отвела взгляд.

– Он не имеет права удерживать тебя! – Арсению с трудом удавалось не повышать голос. Мшантис поступил с ними бесчеловечно, и Арсений мечтал отыскать капризного принца и проучить его. – Он мерзавец!

– Да, высокомерный мерзавец. – Она усмехнулась, за тонкой сетью вуали сверкнули глаза. – И значит, мне стоит поблагодарить тебя за оказанную услугу. Если бы вы с Катрамом не похитили меня из-под венца, я бы сейчас была его законной женой.

– Этому не бывать! – Арсений затаил дыхание, когда её рука с нежностью коснулась его гладко выбритой щеки. – Я не позволю ему даже помыслить о таком и, если придётся, то снова украду тебя.

– Я знаю. – Она убрала руку, диск опустился ниже, и Ялиоль сошла с него на мягкий песок.

Арсений хмурился, и Ялиоль игриво положила ему руки на грудь.

– Ты ещё не услышал хорошую новость, – Она лукаво улыбнулась. – Мшантис не захотел встретиться лично, зато мне передали от него письмо. Угадай, что в нём.

– Не знаю… – Сердце Арсения сжалось от нехорошего предчувствия. – Надеюсь, он не требует вернуться?

– Глупый! – Ялиоль беззаботно рассмеялась. – Я же говорю – новость хорошая! Он письменно расторгает помолвку! Я свободна! – Она радостно захлопала в ладоши, а потом робко обняла его и прижалась всем телом.

Дни, проведенные Арсением в тоске и ожиданиях, в мгновение забылись. Всё вокруг преобразилось: лазоревое небо просветлело, точно на картине, тихий рокот вол, доносившийся с берега, ласкал слух, и даже твердая земля под ногами, казалось, превратилась в мягкую перину. Мир стал огромным и в то же время сосредоточился вокруг двух людей, скрывшихся от других на берегу доринфийского залива.

Их объятия были лёгкими, осторожными. Слегка коснувшись друг друга кончиком носа, они, предвкушая первый поцелуй, остановили свои пылающие губы на расстоянии двух дюймов.

– Я люблю тебя, – прошептал Арсений, не замечая, как магические камни, впаянные в его ладони, слегка засветились изнутри. Он отметил другое – смятение возлюбленной: Ялиоль не повторила в унисон его слова!

– Я призналась тебе в том же и не возьму своих слов обратно, – увидев его тревожный взгляд, поспешила произнести она.

Ялиоль целомудренно не позволяла вольностей в путешествии ни ему, ни себе, но никогда не выглядела такой скованной, как сейчас. Весь пыл Арсения в мгновение улетучился.

– Ты можешь сказать их вновь? – с надеждой спросил Арсений.

– Слова – всего лишь слова…

– Но мне хотелось бы их услышать сейчас.

– Важнее то, что ты чувствуешь. – Ялиоль опустила глаза, судорожно теребя фигурки слуг Архиса, свисавшие с её пояса. В память о прошлом приключении она оставила у себя подарок Женевьевы. – Разве ты не ощущаешь моей любви?

– Я думал, что чувствую, пока… – Арсений осекся, сглотнул. – Пока ты не… С тобой что-то происходит, Ялиоль, и я… – Он пытался подобрать слова, но, видя нахмуренное лицо возлюбленной, постоянно сбивался. Наконец, собравшись, выпалил: – Мне кажется, ты по-прежнему думаешь, что любовь не самое главное в жизни!

– Пока ты не сказал этого, я была уверена в обратном. – Ялиоль вздернула подбородок и нервно усмехнулась. – Но раз ты сомневаешься в моих чувствах, то и я начинаю. – Шагнув назад, она обхватила себя руками и отвела взгляд. – Когда ты говоришь так, я снова ощущаю себя уязвимой и слабой.

– Нет, ты не должна! – порывисто воскликнул Арсений. Ему хотелось вновь обнять её, но он не смел приближаться, испугавшись её внезапной холодности. – Ты не должна сомневаться во мне. Я люблю тебя! Люблю! Слышишь, Ялиоль?!

Она медленно повернулась к нему; прозрачная вуаль не могла скрыть влажный блеск её огромных глаз. Она не плакала, но он понял, что очень расстроил её, и сердце его сжалось от мучительной нежности.

– Ялиоль! Неужели ты не видишь – я задыхаюсь от любви к тебе. – Арсений протянул руки, молясь чтобы возлюбленная отозвалась и шагнула к нему, но она не шелохнулась. – Ты не можешь сомневаться в искренности моих чувств!

– Почему же ты сомневаешься в моих? – Ялиоль тяжело вздохнула.

– Прости, я не это имел в виду, я вовсе не сомневаюсь. – Арсений продолжал тянуться к ней, и она наконец шагнула к нему, отчего его сердце забилось чаще от восторга. – Позволь мне почувствовать это…снова, – выдохнул он ей в макушку, – и может быть, слова и для меня тоже перестанут иметь значение…

Ялиоль подняла голову. Она была так близко, что губ Арсения касалась легкая паутина вуали, скрывавшей её лицо. Он ощущал, что она немного дрожит в его объятьях, точно от холода. Её тонкая белая рука взметнулась, решительным жестом она подняла вуаль и прошептала:

– Да, позволяю.

Ещё не веря своему счастью Арсений потянулся к ней губами, боясь, что она передумает, но Ялиоль повторила его жест, привстала на цыпочки, и её пальцы до боли впились в его плечи.

– Поцелуй меня, – сказала она и прикрыла веки.

Он затаил дыхание, предвкушая их первый настоящий поцелуй. Они так долго шли к этому, и столько раз что-то непременно мешало. Теперь же они одни и…

Воздух между ними заколыхался, точно от порыва ветра, в ушах раздался тонкий звон, вспыхнуло что-то, ослепив влюблённую парочку. От неожиданности Арсений выпустил Ялиоль из объятий и отшатнулся в испуге. Ялиоль тоже пошатнулась и едва не упала.

– Что случилось? – она выглядела растерянной, широко распахнув глаза.

– Я не… – Арсений не договорил, увидев, в паре метрах над ними, парящую фигуру.

Она светилась белым, слепя их, и Арсений с Ялиоль были вынуждены прикрыть глаза рукой. А когда вновь смогли видеть, фигура спустилась ниже, и они узнали Женевьеву – Мать рода…

Женевьева безмятежно смотрела на молодых людей, и только шесть крыльев на её голове, всегда считавшиеся украшением, удивительным образом производили ритмические взмахи, удерживая над землёй живую легенду бантолианцев.

– Встаньте и выслушайте меня! – величественным голосом сказала Мать рода. – Недобрые деяния свершились в Бантолии. – Ловя на себе удивлённые взгляды, она опустилась вниз и подошла к Арсению. – Сегодня ночью кто-то выкрал из святилища саркофаг с твоим учителем Катрамом, который погиб, защищая храм Архиса.

– Это невозможно: на святилище наложено заклятие! – растерялся юноша.

– Но всё же это случилось, и саркофага в храме нет. Вокруг ничего не тронуто. Я не знаю имен расхитителей гробниц, но не похоже, что они пытались осквернить тело твоего учителя, а значит, о мести речь не идёт.

– Но кто и зачем это сделал? Что говорят об этом руны? – В голосе Ялиоль слышалось искреннее сочувствие.

Мать рода вздохнула и, присев на согретый солнцем камень, продолжила:

– Руны… – Женевьева осторожно опустилась на нагретый солнцем камень, расправила подол платья, положила поверх него крохотные морщинистые ладони. – Руны, – повторила она и улыбнулась. – Их предсказания всегда слишком расплывчаты, милое дитя. Они не книги, в них нет слов, они лишь показывают направление, дают путь, чтобы мы могли пойти по нему и отыскать все ответы.

– И куда они советуют идти в этот раз? – осторожно спросил Арсений: воспоминания о прошлых опасных приключениях были ещё свежи, и потому предсказания Женевьевы вызывали опасения.

– Ты нетерпелив. – Мать рода сощурилась, поймала его ладонь, крепко сжала. – Но я могу понять тебя, потому не сержусь. Я трижды раскладывала руны, и всякий раз они указывали на связь между похищением Катрама и местом, где ты родился, мой мальчик. Похоже, всё это часть одной большой загадки, а разгадку стоит искать в Фалидаре. Твои родные всё ещё там? – Она вопросительно приподняла брови.

– Да, они там. – Арсений растерянно переглянулся с Ялиоль, но судя по всему, она тоже пока ничего не понимала и лишь пожала плечами. – Они никогда не покидали восточный Фалидар, и я уверен, до сих пор живут в нашем маленьком городке.

– Как он называется? Я запамятовала. – Мать рода отпустила его руку и сплела ладони на коленях.

– Чирчиим. Только не пойму, как он связан с Катрамом. Мой учитель пользовался там уважением, и никто не посмел бы поступить так с его телом. Я знаю этих людей, среди них нет тех, кто мог бы пойти на подобную низость и осквернить захоронения. У нас, на востоке, так не принято.

– Я же сказала, мой милый, похититель на желал осквернить могилу, им нужно было тело, и пока я не знаю, зачем. Но Руны ясно указали на Фалидар, а значит, воры родом оттуда. К тому же есть ещё кое-что, о чём я умолчала. – Она пожевала губы, глядя на него цепким холодным взглядом. Несмотря на возраст, её глаза оставались ясными, и в них светился ум. – За неделю до того, как украсть саркофаг с Катрамом, эти же люди похитили ещё одну реликвию. Ты наверняка слышал о ней, для вас, фалидарцев, священный сталактит делал много добра.

– Кристалл богини Чарадис?! – ахнул Арсений. – В детстве матушка рассказывала нам с братом о чудодейственном кристалле Чарадис, который может исцелять. Неужели вы говорите о нём?

– Да, ты совершенно прав, мальчик. – Она покивала. – Чудесный кристалл богини, дарующий исцеление.

– А ещё матушка говорила, что если каплю, падающую с него в полночь, растворить в воде и оросить посевы, они мгновенно взойдут, – добавил Арсений, заметив удивлённый взгляд Ялиоль. – У нас за домом был небольшой участок земли, и матушка там выращивала овощи. Она кидала в лунки семена, поливала их, и они тут же прорастали! Мы с братом видели это своими глазами.

–– У тебя есть брат? – оживилась Ялиоль. – Ты никогда не рассказывал о нём.

–– Да, есть, но мы не общаемся. – Лицо Арсения вмиг окаменело, он нервно дернул плечом и, отвернувшись к Женевьеве, спросил: – Думаете, кто-то выкрал кристалл для этих целей?

– Ты про исцеляющие свойства? Или желание приумножить свой урожай? – спросила Ялиоль, пока Мать рода медлила с ответом. – Но ведь это…

– Погоди! – Мать рода подняла руку, призывая их замолчать. – Это ещё не всё. Первое похищение артефакта произошло в Хильтеране, там из храма богини Шердар исчезла негаснущая лампада.

– Опять богини, – с досадой выдохнул Арсений, помня, как едва не погиб, вызволяя их из ловушек Таласа.

– Кто-то готовит новый заговор против них? – присоединилась к нему Ялиоль. Она не запомнила, где и что похищено, но уловила суть происходящего.

– Руны этого не говорят. – Мать рода оставалась невозмутимой. – А я не могу и предположить, для чего совершены три дерзких похищения, однако не сомневаюсь в том, что за ними последуют ещё два: в Доринфии и Саматронии. Так мне сказали руны.

– Там есть что-то, что может заинтересовать любителя артефактов? – одновременно произнесли Арсений и Ялиоль.

– В пяти государствах нашего материка хранится множество реликвий, и трудно угадать, какая из них понадобится тому человеку, ведь мы не знаем причины, направляющей его. Хотя мне известно, что огонь негаснущей лампады способен растворить исцеляющий сталактит, а, чтобы приготовить из него эликсир, нужен алмазный панцирь сцифомедузы, украшающий тронный зал доринфийского принца. – Женевьева жестом попросила Арсения помочь ей подняться. – А ещё я знаю, что некоторые святыни, собранные вместе, могут стать угрозой нашему миру!

– Ради памяти Катрама я готов разрушить планы похитителя саркофага! – уверенно заявил Арсений.

– Ты не один, – взглянула на него Ялиоль. – Вдвоём нам сопутствует удача!

– Я от всего сердца вам её желаю! – Шесть крыльев, завораживая плавными взмахами, оторвали от земли хранительницу древностей. – Оставайтесь здесь и дождитесь известия о следующем похищении, и тогда мы узнаем, была ли я права.

– Не лучше ли предупредить принца? – Ялиоль переглянулась с Арсением.

– Руны говорят, что похищение всё равно произойдёт, а значит, не стоит лишний раз напоминать принцу о себе. – Крылышки на голове матери Рода порхали так стремительно, что сливались в единое целое, точно причудливый головной убор. – Сегодня он легко отпустил тебя, но кто знает, что может произойти при вашей новой встрече?

Женевьева окинула загадочным взглядом Ялиоль и Арсения, провела рукой по крыльям и растворилась в сверкающей дымке.

Солнце так ласково одаривало своими лучами, а голос моря звучал так мирно, что не хотелось верить рассказу Матери рода.

–– Может, нам и вправду послушаться Женевьеву? – Ялиоль отвела глаза и стала с деланым вниманием разглядывать море. Волны неспешно набегали на берег, оставляя влажный след на плотном песке.

–– О чём ты? – Арсений попытался поймать её взгляд, но она упорно смотрела на воду. Он понимал: Ялиоль встревожена новостями, но притворяется спокойной.

–– Песок на побережье Доринфола такой белый, а вода теплая… – мечтательно произнесла Ялиоль, и её губы тронула лукавая улыбка. – Я бы с радостью искупалась…

–– Ты же шутишь? – Арсений обошёл её и наконец смог заглянуть ей в лицо.

–– Нисколько! – Теперь Ялиоль смотрела прямо на него, продолжая улыбаться, точно затевала шалость, как бывало в детстве. Он хорошо помнил этот лукавый взгляд, лихорадочный блеск глаз, лёгкий румянец, проступивший на белых щеках. – Сам подумай: кто-то похищает ценные артефакты, обладающие силой, но это ничего не доказывает. Мы же не знаем, может быть, никто и не собирается использовать их во зло, как думаешь?

–– Я не понимаю твоей логики. Что значит «не во зло»? Есть вор, он похищает реликвии, а мы знаем об этом и…

–– И пока бессильны ему помешать, – закончила за него Ялиоль.

Арсений задумался. Вправе ли они принять происходящее и не пытаться его изменить? Как заманчиво это звучало: плюнуть, пустить всё на самотёк, думать лишь о себе и своей возлюбленной. Он посмотрел на Ялиоль, вспомнил их прошлые приключения, битву с Архисом, все те трудности, что пришлось пройти бок о бок, и понял: – они больше не смогут оставаться в стороне, теперь их предназначение – защищать мир.

– Во всём полагаться на руны неправильно, они показывают лишь один из вариантов возможного будущего, и мы в силах изменить его, – первым нарушил напряжённую тишину Арсений.

–– Но ты ведь слышал, что велела Мать рода.

–– А ты всегда следуешь тому, что она говорит?

Ялиоль смутилась и с лёгкой улыбкой отвела взгляд:

–– Она надеется, что мы не станем ничего предпринимать…

–– Она не может не знать, кем для меня был Катрам! – Арсений чуть повысил голос и начал нервно поглаживать магические камни на своих ладонях. – Он был не просто моим учителем – он стал мне и другом, и вторым отцом.

– Ты ведь не боишься её ослушаться, но почему тогда пытаешься оправдаться? – усмехнулась Ялиоль. – Строго говоря, ты старше её. Кстати, сколько тебе на самом деле?

– Не думаю, что ты захотела бы поцеловать того, чей возраст измеряется столетиями, – уклончиво ответил Арсений.

–– Я понимаю, что сущность Элтора не может сравниться с бесконечностью существования человеческой души, и всё же хочу услышать ответ.

– Я родился двадцать пять лет назад, и меня больше ничего не связывает с Элтором! – воскликнул Арсений. – Я наконец обрёл гармонию и могу сказать, что по-настоящему счастлив!

–– Но почему ты уверен, что Элтор исчез навсегда?

–– Я это чувствую тут. – Он приложил ладонь к груди. – К тому же ты сама могла заметить: я снова стал употреблять человеческую пищу.

– Пища?! – Ялиоль всплеснула руками. –Если ты выпил бокал вина неделю назад, это ещё не значит, что ты стал человеком!

–– Я делаю всё возможное, чтобы стать! – упрямо произнёс Арсений и отвернулся.

Ялиоль тяжело вздохнула, подошла ближе и положила ладонь ему на плечо.

– С детства я не знала человека лучше тебя! Когда тебя не было рядом, я пугалась. Только ты мог защитить меня от издевательств и насмешек. Оказавшись в приюте, я лишилась не просто единственного защитника, а человека, которому была по-настоящему небезразлична, которому могла рассказать о своей боли, о своих страхах, поделиться мечтами. – Слова давались ей легко, потому что Арсений не видел её лица. Замутнённый взгляд был обращён в прошлое, почти не сохранившее приятных воспоминаний. – Люди, окружавшие меня там, учили защищаться, становиться сильнее от неудач, которые закаляют характер, радоваться счастливым моментам, которые дарит жизнь, но вместе с тем заставили меня поверить, что я настолько отличаюсь от обычных людей, что не найдётся того, кто мог бы меня полюбить… И когда спустя пятнадцать лет я вновь увидела тебя, решила: ты, как и остальные бантолианцы, считаешь меня уродливым альбиносом, а значит, мне нечего и мечтать о добрых чувствах. Но потом ты вдруг начал оказывать мне знаки внимания…

Арсений услышал, как Ялиоль, сдерживая набежавшие слёзы, зашмыгала носом, и обернулся к ней.

– Ты самый прекрасный альбинос на Алории, и я говорю не как бог, а как простой смертный, сражённый твоей красотой! А кроме того, не нужно думать, что все жители родной для тебя страны считали уродцем дочь своего вождя! Тебя обижали дети, но, как известно, они редко понимают, что совершают зло…

Он гладил её белоснежные волосы, а Ялиоль, растворяясь в глубине его глаз, ощущала себя той хрупкой девочкой, которую только что забросали камнями соседские мальчишки, и она прибежала за утешением к своему другу. Рядом с ним она могла позволить себе быть слабой.

Момент казался удачным, и Арсений жаждал наконец поцеловать Ялиоль, но, взглянув на неё, понял: мысли девушки заняты вовсе не им. Возможно, она размышляла о неизбежной встрече с принцем Доринфии, ведь им придётся отправиться к нему, чтобы предупредить о краже. Он оказался прав, и её следующие слова подтвердили это:

– Я бы хотела избежать этого, но нам нужно сообщить Мшантису дурные вести.

– Тогда не будем терять время. – Арсений выпустил ей из объятий.

Они забрались на диск из синего малахита и полетели в сторону королевского замка, чьи высокие крепостные стены были видны с побережья.

Глава 2. Пленники магической паутины

Два силуэта, переплетённые в нежном объятии, парили над колючими кустами разии, торчащими из белоснежного песка. Казалось, мир существовал только для них. Ялиоль и Арсений не замечали направленных на них любопытных взглядов и готовы были улететь в бесконечность за облаками, если бы их путешествие не имело определённой цели.

– Ну вот и замок Мшантиса. – Ялиоль поморщилась, увидев смотровые башни и крепостную стену, окружённую зелёной рощей.

В архитектуре величественного сооружения просматривалось поклонение покровительнице вод. Стены украшал голубой чешуйчатый рисунок, а вершины башен напоминали причудливые домики улиток. Даже хижины бедняков не выбивались из общего стиля: волнообразные линии окон и дверей, делали скромные жилища прелестными, точно кукольные домики. Ялиоль помнила, что доринфийские творцы буквально помешаны на океане, и зажиточные вельможи приглашают их, чтобы украсить комнаты хороводами морских звезд, водорослей и пестрых рыб. А самые богатые нанимают именитых архитекторов, и те выстраивают им целые здания в виде подводных жителей. Ялиоль как-то гуляла в королевском саду, и ей приглянулась беседка в форме медузы с гигантскими щупальцами-колоннами, увитая глициниями. Ялиоль мечтала о том, что весной, когда распустятся голубые цветы, она будет сидеть внутри и вдыхать сладкий аромат, но теперь об этом стоит забыть. Впрочем, вспомнив вредного принца, она поняла, что не так уж сильно сожалеет о потере.