Подумаешь, попал

Готовящиеся к ужину и можно сказать даже к обеду, поскольку его не было, подскочили с мест и начали строиться. Участковый молодец, встал рядом со мной.

Михаил, доложил мне о том, что взвод построен.

– Товарищи бойцы, – сказал я. Наша родина подверглась вероломному нападению врага,

наши части сейчас ведут бои. Действительно с двух сторон, доносилась канонада, что меня настораживало.

– И я понимаю, что некоторые из вас недоумевают, почему мы, вместо того, чтобы вступить в бой с врагом, как бы отступаем.

– Но это не так, мы уже вступали с ним в бой.

– Нами уничтожены диверсанты врага, которые пробовали захватить охраняемый нами объект. – Это был не наш склад, и даже непольский, это был склад немецкий.

– Оставшийся после империалистической войны, и в нем хранились снаряды с тону весом каждый, причем очень хорошо законсервированные, пригодные к применению.

– Все вы слышали взрыв?

Меня перебили. – До сих пор, в голове звенит, – послышался выкрик.

– Один такой снаряд, оставляет, – продолжил я, -воронку шириной, до двадцатию метров, а глубина до пяти, разлет осколков с километр.

– Вы представляете товарищи, что было бы достанься они врагу. – У них есть пушка, но мало таких снарядов, и мы лишили их этого. – Нами был уничтожен не наш, а вражеский склад боеприпасов.

– И сейчас, ко мне подходят и говорят, мы мол бездействуем, нечего не делаем.

– Это кто, Иванишин что ли? – Произнес Федорчук. Он может.

– Товарищ командир, каша, остынет!

– Разойдись.

*****

В полуосвещенном кабинете сидел он, уже не молодой, мрачный.

Погашенная трубка лежала на столе рядом, с бумагами. Он думал, и мысли его были тягостными.

И так война, всего лишь какой то день, и враг продвинулся местами на сотню километров. Он ждал сообщений, о положении на границах.

Раздался стук в дверь, и вошел ординарец с папкой в руках. Вслед за ним, слегка ссутулившись, круглолицый человек в очках.

– Что там? Хозяин кабинета, мотнул головой вниз.

– Заседают, – проговорил человек в очках.

– Заседают, – проворчал хозяин. Сперва все проворонят, а потом начинают заседать.

– Что там? – Вновь с просил он опять, но уже у своего ординарца, только правду, хватит вранья. Генерал – майор взял указку, включил лампу, освещающую большую карту, висящую на стене. Начал доклад, о полученных сводках. Человек в очках, взяв из специальных стаканов синие и красные флажки, начал втыкать их по мере доклада.

В одном месте, генерал майор оживился, 11 полк из 17 дивизии, отбив все атаки у

границы, сам перешёл в наступление, отбросил части румынской дивизии, захватил мост и на плечах противника, ворвался в город на вражеской территории, ведутся уличные бои.

– Прикажите отступить.

– Что? – растерялся докладчик.

– Вы же видите, что кольцо сужается, другие части бросают свои позиции и бегут.

– Хорошо, – генерал – майор сделал у себя пометку и продолжил.

На центральном фронте ведутся упорные бои, и больших изменений, пока не произошло.

Пока подумал хозяин, а от границ отступили, вот- вот Львов сдадут.

– На севере, происходят ожесточенные бои, но враг так и не смог перейти границу .

– Там невозможно использовать танки, – вставил свои слова, в доклад круглолицый.

– Но противник числено превосходит нас, а резервов нет.

– Горшков, просит разрешение, использовать в качестве пополнения частей, спец – контингент. Хозяин на минуту задумался, но все же кивнул головой. – Хорошо.

В этот раз, пометку сделал у себя в папке человек в очках.

– А что там у Павлова, – спросил хозяин, взял трубку, начал не спеша набивать её.

– На западном направлении, все намного серьезней, – ответил генерал – майор.

Противник, с ходу смяв пограничные заставы, и части расположенные у границы, используя мех- части и превосходства в авиации, продвинулся глубоко в наши тылы.

– А почему превосходство в авиации, разве у нас, нет там авиачастей?

Генерал замялся. В перед выступил очкастый, достав листок из своей папки, начал читать.

– И вы говорите, прервал его хозяин, сотни самолетов, так и не взлетев, сгорели прямо на земле.

–Да, – подтвердил очкастый. На аэродромах, затеяли расширения полос, на некоторых бетонирование площадок, и всё это почти, на всех аэродромах сразу.

На оставшиеся, перегнали самолеты, на них, получился такой завал и теснота, что невозможно было взлететь. Молодые, неопытные летчики, во время бомбежки, делая попытки взлета, врезались в друг, друга увеличивая хаос и потери.

Хозяин, наконец раскурил трубку. – Виновных в этом бардаке наказать, с этого момента авиашколам, выпускать летчиков, только в звании сержантов, а звания лейтенантов давать, только тем, кто докажет, что достоин того.

Пометки у себя в папках, сделали оба докладчика.

– Дальше, – бросил хозяин. Генерал – майор, вновь взял указку.

– В результате скоротечных боев, наши войска, оставили города Белосток, Потыри и..

 Хозяин, вновь прервал докладчика.

Белосток, Потыри? – проговорил он. Что то знакомое, недавно обсуждали.

Операция «Танкист», – напомнил докладчик в очках.

– Ах да, – хозяин яростно пыхнул трубкой, и поместил её в сделанную из черного мрамора пепельницу.

– Там было, что то связанное с большим складом, трофейных боеприпасов для пушек.

– Особенно беспокоили одни, большого калибра, кажется Толстушки Берты.

– Хуже, – поправил очкастый. Большой Берты, ее заряд гораздо мощнее, и бьет она дальше в два раза.

– Тогда возник вопрос, что делать с этим богатством, у нас нет орудий такого калибра,

перерабатывать дорого и опасно.

– А тут как раз немцы, заняли Париж и вернули себе свою Берту.

– Тогда и возник вопрос, что делать, если немцы нападут и снаряды достанутся им.

Заминировать опасно, вдруг, что то пойдет не так, человеческая ошибка.

– Вы тогда просматривали наградные листы, за зимнею компанию , наткнулись на фамилию Кропоткин, который из своего танка, расстрелял вражеский дот, тем самым помог пехоте прорвать в том месте оборону врага.

– Тогда вам, и пришла гениальная мысль, – продолжал говорить человек в очках.

–Как сейчас помню, вы сказали.

– Вот чего себе голову ломать, товарищи, в случае нападения врага, расстреляйте склад из танка, а исполнителем возьмите, ну хотя бы этого танкиста Кропоткина, операцию так и назовите «Танкист». Очкастый закончил говорить, льстиво улыбнувшись.

Хозяин погрозил ему пальцем, мол не люблю такого.

– Ну так что? – нахмурился вновь хозяин. Потыри, у немцев?

– Младший лейтенант Кропоткин, выполнил задание, – сообщил очкастый, вновь улыбнувшись.

– Говорят, грохнуло так, что за сотню километров было слышно.

– Лейтенанту Кропоткину орден, – произнес хозяин.

Генерал майор, вновь раскрыл свою папку, и стал записывать . Младшему лейтенанту орден, красной звезды, – продиктовал он в слух.

– Я сказал, лейтенанту, – проговорил хозяин, и он посмотрел на очкастого.

– А что, этот подвиг на знамя тянет? – товарищ нарком.

Тот просмотрел лист о событии, и ответил. – Тут еще сказано, вовремя взрыва, накрыло целую эскадрилью немецких бомбандировщиков. – Пленный летчик, сбитый под Минском рассказал он, чуть в сторонке пролетал видел. От тех, одна пыль осталась, и даже в их колонне, взрывной волной, один самолет на другой кинуло, из экипажей не кто не уцелел.

– Кропоткин? – знакомая фамилия,– сказал меж тем хозяин.

– Да вы правы, он близкий родственник, пламенного революционера Кропоткина.

Хозяин прервал его. – Пишите. – Приказ, капитану. – Как его?

– Виталий Викторович, – сообщил нарком.

– Виталию Викторовичу Кропоткину, – продолжил хозяин, присвоить звание Герой Советского Союза. – Наградить, золотой медалью и орденом Ленина.

Посмертно, подумал про себя очкастый.

– Да объявите по радио, пропишите в газетах, страна должна знать своих героев.

Очкастый кивнул.

– И постарайтесь найти его, – добавил вождь, настроение его немного улучшилось.

Нарком госбезопасности, выйдя из кабинета, облегчено вздохнул, прислушался.

Услышал приказ, обращенный к генерал майору, позовите этих дармоедов, послушаю, что они там придумали, штабисты хреновы – вечно думать за них приходиться, даже как ликвидировать склад, с пользой для дела, раз и целого авиаполка противника нет.

– Запомним, – сказал сам себе нарком, и пошагал в свой кабине.

На следующие утро в центральных газетах была статья « Подвиг лейтенанта.»

Как лейтенант Кропоткин, внук того самого революционера, чье имя носит одна из станций метро. С небольшой группой бойцов, взорвал немецкий склад (ведь он был когда то немецкий). Взрывом, накрыло немецкий авиаполк, было – было.

Итог уничтожены ценные боеприпасы врага, вместе с самолетами – погибло множество пилотов люфтваффе. Германия чуть ли не в трауре.

За подвиг, лейтенанту, присвоено внеочередное звание капитан.

Указом Верховного Совета СССР, присвоено – звания Героя Советского Союза.

*****

 Об этом я узнал чуть позже, находясь в не очень для себя хорошем положении.

А пока, мы банально находились в тупике. В прямом смысле, лесная дорога привела нас в некуда. Казалось, ведет она в правильном направлении. И вот тупик, заброшенный хутор. Бензина нет, назад не повернешь. Как в том мультфильме, улыбаемся и машем.

И чтоб никто не догадался, делаю вид, что сюда мы и шли, точнее ехали.

Объявляю привал. Настроение не какое. Хорошо колодец, хоть и старый, но действующий. Пробую сверяться по карте, дорога не обозначена, в двадцати километрах деревня Колодезно.

Вроде из Белостокского котла выпрыгнули, но прямиком в другой, Минский. Его пока нет, но сколько осталось, меньше недели, точно не помню.

Да и прав комсорг, пора немцев пощипать. Канонаду почти не слышно, но это не значит, что её нет. Нечего, в крайнем случае мужикам скажу, что имею задание на какое то время, находясь в тылу врага, совершить диверсию, а потом уже идти на соединение с нашими. Подзываю к себе Ивана Толбухина, того самого охотника, толи хакаса – толи якута. Протягиваю ему один из финских ножей. Тот берет пробует, чуть ли не на язык.

– Метал хорош, -почти чисто на русском говорит он. – Но для охоты, не годится.

Шкурку видели те, плохо снимать, попортить можно.

– А для двуногого, годиться? – спрашиваю я. Тот кивает головой.

– А сможешь тихо, без шума? Мне интересно самому, что он скажет.

– А почему бы и нет, – отвечает он. Чем двуногий зверь, хуже шатуна, тот хитер и опасен.

– Однако Иван, брал его.

– Хорошо, – говорю я. Возьми с собой, кого порасторопней и сходи оглядись.

– Да осторожней, скоро стемнеет.

– Посмотри, что это за болото, на карте обозначено, буквально двух шагах от сюда.

Люди готовят кушать, командует этим Федорчук, исполняя обязанности старшины.

Ему это нравиться. Подходит Петр, он мрачный.

– Командир, – говорит он. – Что то надо делать, буза может подняться. – Я тут пробовал прикорнуть немножко, слышу шепчутся двоя.

– Один говорит, слышишь канонады не слышно почти, наши уже немцев добивают, а мы с нашим командиром по лесам шарахаемся, от немцев прячемся.

– Вся заслуга, взорвали склад, а нужно было его взрывать или нет.

– Как бы потом, за него на орехи не получили.

Комсорг опять воду мутит, надо будет, что то делать. Но мысли мои прерывает солдатик, поправляя пилотку докладывает. – Меня Иван Толбухин послал, говорит у болота, кто то есть, дымом пахнет.

Я поднимаюсь, с трудом с пенька и вдруг накатывает, боже как же хочется спать.

Беру с собой Грищенко с пулеметом, пяток солдат, Михаил остается за меня, и на всякий случай готовится к обороне. Солдатик уверено ведет нас через пролесок , несмотря на сгущающиеся темноту. Как из под земли выныривает Иван, и шепчет, – туточки рядышком.

Я действительно вижу, небольшой костерок, возле него одинокую фигуру.

Подкрадываемся ближе. Но вдруг человек у костра вскакивает, в руках у него оказывается винтовка. Видно, как напряжено всматривается в темноту. И вдруг крик.

–Кто здесь? Стой, стрелять буду.

Понятно, что нас он не видит, но видно что то услышал.

Я поднимаюсь, и кричу. – Свои.

–Какие свои? – Говори, пароль?

– Какой пароль, – говорю я, смотря на нацеленный ствол винтовки. – Ты боец не дури, перед тобой командир красной армии, и я здесь не один.

Но тот все таки, не приклонен. – И я здесь не один, со мной танк, так что назовитесь.

Мне почему то становится смешно, и я называюсь. – Младший лейтенант Кропоткин.

Я вижу, как за спиной бойца, появляется Иван и продолжаю разговор.

–И у меня тоже, есть танк.

Все происходит мгновенно, боец на земле, в руках у Толбухина его винтовка.

Я сижу у костра, и соображаю. Боец назвавшийся, Иваном Бровкиным, обижено потирая ушибленное плечо рассказывает.

– И не какое здесь не болото, оно чуть в сторонке к реке.

– А тут просека. Замолкает, говорить или нет.

Я подбадриваю, протягивая найденный у кого то, кусок сахара. Боец жаловался, что почти сутки, нечего не ел.

– Выездной полигон, третей мех бригады, для стрельб, наконец сдается он.

– Ну, а где твой танк , – спрашиваю я.

–Туточки, рядышком, – сообщает, боец Бровкин.

–У капонире стоит, только он не исправен, механик говорит, заглох чего то.

Осмотр откладываю на потом, спать охота, нет мочи, даже есть не хочу.

Еду приволокли, и Бровкин наяривая кашу, продолжает свой рассказ.

Уходят в дозор, Грищенко с охотником.

Я же под навесом, прикрывшись своей кожанкой, засыпаю на каких то ящиках.

Мать-мать, проснулся я сам, уже рассвело.

Спал я на снарядных ящиках, рядышком посапывал Бровкин. Неподалеку, еще три бойца возрождали потухший костерок.

– Кто не будь, пошел сменить дозор, – спрашиваю я.

– Милицейский с Сорокиным, – отвечают мне.

Молодец Петр, сообразил. Я оглядываю пространство, вокруг под навесом штабель ящиков, штук двадцать, тут же четыре бочки. Бочки, я поднимаюсь и иду к ним босиком. Ах да, вспоминаю, как уже сонный, сбросил сапоги, давая ногам отдохнуть. Возвращаюсь назад, наматываю портянки, обуваюсь и вновь устремляюсь к бочкам.

Первая солярка, а что в других, бензин, снова бензин, две полных и одна початая.

А вот масла нет. Бужу Бровкина, спрашиваю. – Масло есть?

Тот удивленно глядит на меня, и отвечает.

–Было бы у меня масло, товарищ командир, так я бы его съел.

–П -фу ты, машинное, – объясняю я.

– Так возле танка, -отвечает он. – Мы бочку туда откатили, думали мотор запустить, масло подлить .

– Веди, – говорю я. По пути заставляю его вновь рассказать, как он докатился до такой жизни. Тут я вижу, две полевых палатки, каждая человек на десять.

– Бровкин, почему спал не в палатке?

Тот вновь, удивлено смотрит на меня. -Так я на посту, – отвечает он, вполне серьезно.

Я останавливаюсь и гляжу на него. – Тогда почему спал?

–Так я поста не покидал, а уже сутки, как старшина поставил и укатил, прошло, должен был привезти продукты, смену, мотористов, однако не приехал. Потом добавил.

–Механик еще возле танка оставался, но он вчера в обед сказал, что пойдет пройдется до села, что не будь поесть раздобудет, но так и не пришел, а тут еще самолеты

разлетались, стрельба была, грохот такой стоял, наверное учения идут большие.

– А вот и танк, – произнес мой проводник.

Но я смотрел на бойца, а ведь он еще не знает, что война, вчера ему так и не сказали о том.

– Война Иван началась, немец наступает.

– Идиш ты, а я думаю чего летуны разлетались, и кресты у них черные.

– Я как командир красной армии, снимаю тебя с поста.

Дальше я осмотрел танк, обыкновенная кургузая тридцать четверка .

Я забрался во внутрь, пощелкал тумблерами, лампочки едва засветились.

Аккумуляторы посажены. Перебираюсь на место механика , запускаю баллон, воздух стравлен, я ругаясь выключаю освещение и вылезаю из танка.

Вижу шагающих в мою сторону, Грищенко с Толбухиным . Машу им рукой, Егор принимай аппарат, и тут же объясняю выявленные мной болячки.

Посмотрим, Грищенко передает пулемет Ивану, и прыжком вскакивает на танк.

Я подхватываю свой автомат, и натыкаюсь на бочку, с естественно маслеными потеками.

Половина бочки масла, уже кое что, я чувствую как повышается настроение. Иду в сторону хутора, осматриваюсь, а тут оказывается есть тропка, точнее заросшая дорога, танк пройдет свободно. Прислушался нет, не ошибся, канонада нарастала, где то шел яростный бой.

В памяти возникла, когда то виденная карта, третья и десятая наши армии, вместо того, чтоб занять жесткую оборону, предприняли убийственную контр атаку, не подтянув резервы, не дождавшись тылового обеспечения. По ним ударили с флангов и два механизированных корпуса, сотни танков, оставшись без боеприпасов и горючего , сгорели за сутки. Пехотные дивизии, оставшись без поддержки брони, нечего не могли противопоставить танковым клиньям противника, охватывающих их.

От этого я и бежал. Что то случилось, это я понял сразу. В кругу десятерых бойцов, было двое, один пошатываясь, приподнимался с травы, другой Михаил стоял потирая свой немаленький кулак. Почему то, я не удивился, что пораженный этим кулачищем оказался Иванишин.

– Что здесь происходит?

Михаил молчит. Слышится злой, хриплый голос Иванишина – Завели в дебри, трусы!

Захотелось ударить, резко, с ноги, но я сдержался.

– Юра, – крикнул я мех – воду. Нужно проехать метров триста, вон тропка, там один кустарник.

–Постарайся так, чтоб следом прошла полуторка. И добавил. – Там обратишься к Ивану Бровкину, заправка полная, масло у Т-34.

–Этого, я кивнул на Иванишина, арестовать за паникерство. – Сержант, постройте личный состав.

На полигоне кипела работа. Через два часа , ругаясь на чем свет стоит, Грищенко

доложил, что танк исправен, надо только завести с толкача.

– Что там было?

Егор, опять выругался. – Этот горе механик, видно в капонире резко сдал назад, и забил выхлопные трубы землей. Начались проблемы с двигателем, в конце концов он окончательно заглох.

– Понятно, доделывай, Юрий тебе в помощь, а я буду подбирать экипаж.

Бровкин, оказался наводчиком и чего молчал в танк его, он оказывается на БТ-  ездил,

заряжающим, а как полк начал переходить на Т-34 перевели в наводчики.

Епифанцева ко мне на Т-34 заряжающим, надо только под натаскать, что такое кулак,

а что растопыренные пальцы, в общем бронебойный и осколочные снаряды.

Бровкин возгордился, почти командир танка. Грищенко наконец с помощью БТ, который дернул и протащил, почти с полсотни метров, запустил двигатель Т-34.

Мы отогнал танки, под деревья, туда же полуторку, и вовремя. Над нами, выискивая цели, пролетела пятерка лапотников – немецких пикировщиков. Личный состав, тоже попрятался.

После этого, я навел кое какой порядок. Мишку, назначил на взвод, участкового ему в помощь. Заправили полуторку, танки из леска не выгоняли, бочки с бензином и

соляркой, подкатили прямо к ним. В Т-34 оказалось всего два заряда к пушке, но под навесом в ящиках было как раз то, что нужно. Как объяснил Бровкин, бригада готовилась к замене легких танков БТ и Т-26 на Т-34, которые в скорости, должны были прибыть по железной дороге. В части, было два танка Т-34, поэтому один из них, сделали

учебным. Нашли этот пролесок, рядом с болотом, кое где деревья для проезда по вырубали, и сделали полигон , для переподготовки танкистов. Стреляли в сторону болота, оно тянулось на несколько километров, и по словам местных, там никто не лазил. Полуторкой подвезли ящики со снарядами, и начали загрузку по ходу я объяснял Епифанцеву, где бронебойные , а где осколочные. Отобрал винтовку у

Бровкина, когда услышал перебранку, его и Юры. Выяснялось, что тот сунулся в месте с ней в танк, а что личное оружие.

– Мне ее старшина вручил, когда на пост ставил, мой то наган, в части остался.

Я кивнул Епифанцеву, тот понял и достал из вещмешка, один из трофейных ТТ.

Грищенко, уже отдал свой пулемет, группе бойцов отправляющихся в прикрытие.

Время уходило. Где то вдалеке, послышались не только разрывы, но и звуки

перестрелки.

Но в день выводить на дорогу колонну, а её уже можно так назвать, было бы самоубийством, без воздушного прикрытия нас разнесут в пух и прах.

Надо потренировать своих бойцов, в случае авиа налёта.

Тут вернулся Петр, ушедший с тремя бойцами за мотоциклом и доложил, – что боец Туров оставленный охранять арестованного Иванишева, сбежал вместе с ним.

С агитировал таки одного. Построив личный состав, я объявил пропавших бойцов, дезертирами. Потом, поставил задачи и началась тренировка.

Я занимался танкистами, Михаил пехотой, а укативший на мотоцикле участковый Симчук, должен был объяснить, как действовать дозорной группе.

В танках связи не было, даже местной. Я натянул, поверх гимнастерки комбинезон.

Они нашлись в одной из палаток, тоже самое сделали и остальные. К вечеру перекусив выдвинулись. Впереди Петр на мотоцикле с пулеметчиком, и еще одним бойцом, потом я на Т-34 посадив в танк еще одного человека, полуторка и так была перегружена.

Она шла последней, после БТ. В кузове на снарядных ящиках, поверх которых была

кинута палатка, разместились двенадцать бойцов. Кроме того, в ней были две бочки, одна с бензином другая с соляркой, в канистру были перелиты остатки масла.

Дорога, как не странно была почти пуста, если не считать время от времени, попадающиеся сгоревшие машины, брошенные телеги с убитыми лошадьми, а кое где телами людей, все это мы объезжали не останавливаясь. Я не знал всей обстановки, все таки я, не был военным историком и то, что сейчас творилось вокруг, мною было почерпнуто из фильмов и книжек. Мой путь лежал на восток, в сторону от Минска. Дорога была второстепенной. Временами то стыла, то сбоку доносились раскаты орудийных выстрелов. Включили фары с опущенными светофильтрами, так чтоб только, была видна дорога. Перед въездом в село, нас наконец то остановили.

–Кто, куда? Услышал я крики, когда по моему сигналу колонна остановилась.

Спрыгнув на землю, двинулся к группе людей, окружившей мотоцикл.

Симчук, и не думал вытягиваться перед капитаном.

– Спец отряд, младшего лейтенанта Кропоткина. Сообщил он.

– Какой еще спец отряд? – Вскрикнул капитан. – Мне велено занять тут оборону, и я подчиняю вас себе. Если бы перед ним были бы старшие по званию, капитан так бы не хорохорился. Как же оборону, почему тогда не вижу окапывающихся людей, пост на выезде из села выставил и то хорошо, услышал рокот моторов прибежал узнать в чем дело, а если немцы, тревогу хотя бы подняли.

Отдав честь, я достал из планшета свою грозную бумажонку. В селе, задерживаться мы не стали, а двинули дальше. Петр умчался вперед, минут через десять, он примчался назад,

– Впереди колонна техники стоит, я отправил бойца узнать кто они, пулеметчик прикрывает,

а сам назад к вам, – сказал он. Мы стали ждать результата разведки. Часть скорей всего наша, но лучше подождать. Через некоторое время, приметили бегущие две фигуры, одной из которых оказался Иван охотник, он и доложил. Подполз близко и пересчитал, сперва стоит бронемашина с пулеметом, потом три машины, а к ним трое пушек прицеплено, потом танк, не наш, я наши знаю, еще две машины но без пушек, рядом костры горят, возле них люди, не по нашему говорят, одеты не в наше, немцы это. Ивану я верил, и так мы попали в слоеный пирог, позади батальон капитана, как его там не помню, безмятежно дрыхнет после дневного перехода, впереди немцы, возможно рота, но с батареей

пушек, броневик и танк. Проезжая через село, я видел пару сорокапяток, вероятно приданные, для усиления батальона.

– Вот что Петр, подозвал я участкового, жми в село подымай этого капитана, сообщай о немцах и то что я принимаю бой, похоже мы в оперативном окружении, и быстрей назад. Что предпримет капитан, меня не интересовало, у него своя голова на плечах, а я думал о том, что нужен бой, будь это днем, я бы может и не решился.

Конечно в походной колонне, их можно было прищучить, но я помнил по книжкам, как сгорают БТ. Ночью вариант. Михаил? – приказал я. Берешь десять человек с пулеметчиком, на тебе еще автомат, и выдвигаешься к немцам, Иван тебя проводит.

– Ждешь моей атаки, если немцы забеспокоятся раньше, открывай огонь, отсекай от пушек.

– Понял. Кивнул тот и скрылся в ночи.

Я стал ждать , немцы всего в километре, думаю полчаса хватит. Подошел Федорчук.

– А мне что делать? – спросил он.

– У тебя два бойца, охраняешь боезапас. Провел инструктаж с экипажами. Время текло, казалось медленно, все чаще я поглядывал на часы. Меня охватила дрожь, перед моим первым боем, решил подождать еще пять минут. Время вышло. – По машинам. Т-34 катила по дороге набирая скорость, вот и бронемашина, виден человек выступивший вперед. Он махал фонариком, очевидно часовой решил, что это свои, но вот, что то заподозрив он скинул с плеча винтовку.