Не молчи

В толпе людей увидеть свет…

Кто скажет травле слово «нет»?

Тот, кто слабак или силен?

Нет – тот, кто светом наделен!

Фофанова Ксения@mfksenichka.ru

Папа, я сделала плохую вещь…

Марина Дирёмова @mari_homewriter

«Папа, я сделала плохую вещь, прости», – девочка старательно выводила слова в записке. Перед Олей лежала коробка с лекарствами – теми, что остались после смерти мамы. Отец наивно полагал, что надёжно их припрятал.

Всё зашло слишком далеко, и теперь выход только один – уйти туда, где сейчас мама. Но сначала нужно сделать кое-что для отца…

Она услышала возню в прихожей. Суетливо запихала коробочку в стол. Маленький листочек с признанием скользнул в щель между столом и комодом. Дверь открылась в тот момент, когда Оля захлопнула ноутбук.

– Ты чего тут? Поехали, подвезу!⠀

Её отец – громкий лохматый гигант. Когда он где-то появляется, то сразу заполняет собой всё пространство. Странно, но тесно при этом не становится. Становится тепло. Он как огромное одеяло, немножко щекотное, но очень уютное. Смеётся в голос и говорит басом: «Выплывем, дочь! Я рядом!»

Оля хотела бы быть похожей на хрупкую маму, но фигурой пошла в отца – высокая, крупная. Ей всего двенадцать лет, а выглядит на шестнадцать, не меньше. Рост – объект для насмешек одноклассников, так же как прыщи. Но проблемы в школе – это мелочь по сравнению с тем, что происходит в её жизни сейчас.

***⠀

Это началось в прошлом месяце. Она сидела в соцсети и смотрела разные картинки. Под одной – очень неприличной – оставила комментарий. Типа «Зачем люди это делают». Ей неожиданно написал какой-то парень: «Не видела, как трахаются?» Она ответила: «Отвали, идиот» и отправила смайл со средним пальцем.

«Ок, сама напросилась», – написал он.

Через некоторое время монитор вдруг погас. Вирус поймала… Девочка успела огорчиться, но экран засветился вновь. Появилось окошко для разговора, и начали возникать слова: «Я заблокировал твой профиль».

В животе всё сжалось в маленький тугой узел. Рука потянулась к мышке, но тут же застыла. «НЕ ВЫКЛЮЧАЙ!!!» – мигало на экране.

Она в страхе оглянулась. Он что, видит её?

«Веб-камера, дура!»

Надпись внезапно исчезла, и она увидела худощавого парня лет двадцати пяти.

– Приветик!

Оля замерла, не в силах пошевелиться. Ощущение, что это какое-то страшное кино, не покидало.

– Ну, что ты глазами лупаешь, Оля? Девочка, которая любит конфеты «Ласточка» и группу «Звери», а ещё мечтает о мопсе.

Он наслаждался смесью её ужаса и интереса.

– Вот что я тебе скажу, милая Олечка. Никогда, ни при каких обстоятельствах, не хами человеку в сети. За это можно поплатиться!

Незнакомец расплылся в широкой улыбке. Он был даже симпатичным, но тон и манера говорить отталкивали.

– Что тебе от меня надо?

– Сиськи покажи.

Он сказал это буднично, как будто не в первый раз.

– Да пошёл ты!

– А твои однокласснички в курсе, что ты про них пишешь стихи?

Она почти не дышала. Оля действительно писала. На закрытой странице! Никто не мог этого знать!

⠀– Димке наверняка бы понравилось. Твои серые глаза совсем не смотрят на меня… Я о тебе мечтаю, ночью засыпая… – парень противно захихикал. – Миленько. А вот Катьку Белую, как я вижу, ты недолюбливаешь. В общем, это останется между нами. Маленькая услуга, и никто не узнает о твоих талантах. Покажи мне свои кругляшики.

– Не надо… пожалуйста… – губы девочки задрожали. – Я больше не буду…

– Конечно, ты больше не будешь. Это урок тебе на будущее. Не хами дяде Феде! Всё! – его тон резко стал жёстким. – Не долбай мне мозг своими соплями. Задирай грёбаную футболку. ⠀

Слёзы струились по щекам. Она закрыла глаза и обнажила грудь.

– Какие сладкие карамельки, ммм… Ладно, крошка, на сегодня я тебя прощаю. Завтра включишь компьютер в это же время.

На следующий день Федя показал девочке вчерашнее видео.

– Знаешь, я всё-таки решил, что ты недостаточно наказана. Хамство в сети нужно душить в зародыше. К тому же, ты мне понравилась. Давай ещё немножко побалуемся.

– Вы же обещали…

– Ну, глупышка, ты же не хочешь, чтобы это видео посмотрел папочка? Или, может, отправить твоему Димке?

– Нет… – Оля теребила край футболки, щёки и уши полыхали огнём.

⠀Теперь это повторялось каждый день. Сначала она просто показывала грудь, потом Феде стало этого мало.

– Погладь себя, – потребовал он.

Она захлёбывалась слезами, но его только забавляло. Этот человек отныне завладел Олиной душой и мыслями. И даже её тело, пусть и на расстоянии, принадлежало ему. Она не могла есть, спать, думать.

Отец, вернувшись с родительского собрания, выглядел удивлённым.

– Татьяна Ивановна чёт ругалась, – басил он со смехом. – Говорит, ты на тройки скатилась. Ты уж там поднажми, Олюсь. А вообще тройки – это просто цифры. У меня их миллион было! Ничего, дочь, выплывем!

Она постаралась улыбнуться.

Через две недели безропотного повиновения у её мучителя появилась новая идея. Он назвал Оле адрес и велел прийти.

– Не бойся. Я только поглажу. И обещаю, это первый и последний раз! – горячо заверил он. – Только не вздумай чудить!

Оля думала всю ночь и поняла, что из этой паутины выхода нет. Ей придётся пойти. Но сначала…

– Ты чего тут? Поехали, подвезу! – басил отец.

Ей пришлось согласиться. Но едва выехали со двора, отец хлопнул себя по лбу.

– Документы забыл, балда! Беги, давай на остановку, а то опоздаешь!

Оля подождала, пока машина скроется за углом, и побежала в другую сторону.

Вернувшись домой, Степан сразу прошёл в комнату дочки. Нашёл таблетки, записку… Открыл ноутбук. В нём увидел незавершенный видеочат. Услышал звуки по ту сторону экрана и тут же неслышной тенью выскользнул из комнаты.

В подъезде набрал номер.

– Виталь, выуди всю инфу с моего домашнего компа. Выясни, откуда трансляция и вообще всё, что сможешь.

Друг перезвонил быстро. От услышанного в глазах Степана потемнело, невольно сжались кулаки.

– Я своих ребят отправил, Стёп! Адрес…

***

– Поклянись сердцем своей мамы, что всё удалишь!

– Да-да, – руки его тряслись.

– Прямо сейчас! – твёрдо сказала она.

Он демонстративно удалил записи из своего ноутбука, и даже из корзины. Оля проследила. Он снял видеокамеру, и она проверила всю комнату на наличие другой. Он поклялся своим здоровьем, что не делал копии. Никто не узнает, какая она отвратительная. Отец не будет опозорен.

Оля закрыла глаза. Он уложил её на кровать, раздев догола. Холодные тонкие пальцы шарили по телу, нервно щупали девичьи, едва оформившиеся округлости. Потом парень лёг сверху и нелепо заёрзал всем телом. Воздух застыл в её лёгких, не позволяя вырваться крику. Она тонула, падая на самое дно. Скоро всё закончится, и она уйдёт навсегда из этой жизни…

Вдруг дышать стало легче. Оля на секунду оглохла от внезапного грохота и изо всех сил зажмурилась. Судя по звуку, тощее тельце несостоявшегося насильника швырнули на стоящий в углу комнаты стеклянный столик.

Огромные тёплые руки подняли девушку, вырвав из вязкого, опутавшего её гнилостного ила. Бережно завернули в простыню, подхватили с лёгкостью, словно она крошечная. Оля, казалось, парила в воздухе, не решаясь открыть глаза. Затуманенное сознание подсказало знакомый запах одеколона. Мама говорила, что он способен отпугнуть всех комаров на свете.

– Родная…

Оля почувствовала, как на губы упала солёная капля.

– Побудь здесь, милая, – он уложил её на заднее сидение машины.

В подъезд ему не дал зайти Виталий.

– Без тебя разберутся. Уезжай!

Степан стиснул зубы. Вернулся в машину, завёл.

– Выплывем, дочь! Я рядом… Я всегда буду рядом, слышишь!

Девочка с дредами

Алина Арбузова @arbuzovaalinab

– Что, дочуля? Что опять?

– Ничего, – стиснув зубы, опрометью мимо меня в ванну.

Звук пущенной воды. Замираю под дверью, прислушиваюсь: всхлипывания. Опять, опять травля…

Из-за двери захлёбывающийся вскрик:

– Где замок в ванной?!

– Разболтались шурупы, я дёрнула, он и выпал, – сбивчиво объясняю через дверь.

А сама радуюсь, что отвинтила вчера щеколду, сняла замок, чтобы нельзя было закрыться изнутри в ванной. Боюсь, боюсь за дочь. Да что же они взъелись? Ведь до шестого класса всё было нормально. Да, она всегда была полной девочкой. Но всё же шло хорошо. Были подружки, друзья. Даже в школьных спектаклях играла, правда, то пчёлку, то репку. А сейчас повзрослели, заневестились, стали шарахаться от неё, как от чумной. Это всё Катерина Заварзина, раньше всех повзрослевшая, молодая да ранняя. Конечно, ей сейчас в компании с нашей Алёнкой и оказаться стыдно. Давно уже все диеты и способы похудения перепробованы – бесполезно. Заварзина с подружками – прямо модели, на гламурных красоток из Инстаграм равняются. Мало Заварзиной игнора дочери, так она ещё издевается, смеётся. А за ней и остальные девчонки, лишь бы Заварзиной угодить, лишь бы она их не отшила. Тогда внимание парней, которые за Заварзиной увиваются, и им перепадёт. Чем утешить, чем помочь, поддержать? В голову приходит бредовая мысль.

– Доча, – осторожно скребусь в ванну, – дочь, а хочешь, дреды заплетём? Помнишь, ты говорила, что тебе нравится?

– Мама, мне сдохнуть понравилось бы!

– Доченька, хочешь, я поговорю с ними?

– О чём? Попросишь их полюбить розового поросёночка? Мама, свиней режут на скотобойне!

Звук текущей воды прекратился. Дверь открылась. Лицо красное, заплаканное.

– Поехали плести дреды. Свинка с дредами, это же весело. Вдруг кого-то развеселю, Заварзину, например.

– Едем.

Выходит от мастера и улыбается. Боже, как я люблю эту улыбку. «Солнышко», – это не я сказала, это она сказала.

– Мама, я теперь большое круглое солнце.

– Да! Да!

Смешные лучи дредов прыгают, едва доходя до плеч. Смешные ямочки на щёчках, и характер ведь смешливый. Как можно такую гнобить?

– Может, всё-таки наладится?

Ночь после следующего дня…(о дне и рассказывать не хочу).

– Мама-а-а!

Вскакиваю с постели, бросаюсь в дочкину спальню. Тапок один теряю в коридоре.

– Что случилось?!

Дочка сидит в одеяле как в коконе.

– Доченька, что случилось?

Немигающие глаза на мягком любимом лице дочери смотрят строго.

– Смотри! – сбрасывает с головы одеяло, потоки слёз на неподвижном лице.

– Чш-чш-чш…

Укрываю её с головой, прижимаю к себе, качаю. Глажу по обглоданным, торчащим во все стороны клочкам остриженных под корень волос. Ножницы валяются рядом с кроватью. Тут же, как погибшие змейки, валяются обрезанные дреды.

– Ты сказала, что это поможет, – кивает она на усеянный дредами пол. – Ничего не поможет, ничего, понимаешь!

Глажу и качаю, качаю и глажу. Плачу в ватное одеяло беззвучно, чтобы дочка не слышала, чтобы думала, что я сильная, что я знаю выход. Встаю, собираю мёртвых змеек, хочу скорее их убрать.

– Нет! Не выбрасывай, сожги.

Подхожу к камину. Чиркаю спичкой. Огонёк. Маленький, робкий. Сейчас задохнётся, потухнет.

– Держись, не гасни!

Загадываю: если разгорится, то всё будет хорошо. Дрова сырые. Огонёк совсем маленький.

– Нет, не потухни, тебе нельзя!

Бумага! Чёрт, где бумага?! Салфетки со стола – в огонь.

– Так, молодец. Ещё, ещё немного, огонёк, сейчас ты окрепнешь, и будешь жарко полыхать. Ты сможешь обогреть весь дом, согреть замёрзших, накормить голодных. Ты сможешь спалить весь дом, если разозлишься. Ты очень сильный и очень красивый, ты весёлый и смелый, только поверь мне и дай возможность тебе помочь.

Бегу к письменному столу. Старые бумаги. Некогда разбираться в них – в камин! Дочка берёт с полки школьные тетради – в огонь! Он спасён, горит ровно, надёжно, занялось полено. Бросаю в пламя дреды. Извиваются, корчатся, как от боли, рассыпаются в золу. Всё. Будет. Хорошо. Заглядываю в лицо дочери: «Поверь ещё раз. Всё будет хорошо».

Утром едем с дочкой в салон.

– Коротко. Да, как можно короче.

Парикмахер умница – ни одного вопроса. По дороге домой заезжаем к моей подруге. У неё дочь в пятом классе.

– Атлас по географии есть? Возьмём ненадолго.

Дома раскрываем атлас, находим карту России.

– Кто будет выбирать? Ты или я?

– Я, – говорит дочь, закрывает глаза, пальчик путешествует по российским просторам. Палец замирает. – Здесь.

– Сахалин.

Жесть. Вспоминаю, что когда-то мечтала стать геологом. Отлично! Где, как не на Сахалине ходить в походы: сопки, гейзеры, грязевые вулканы, Татарский пролив. Отлично! Конечно, Сахалин.

Спустя полгода провожаю дочку в очередной поход с её новыми одноклассниками. Толстовка с капюшоном, кроссовки, рюкзак. Они будут сидеть на берегу Татарского пролива.

«А почему в Южносахалинске так много белых машин?» – спросит моя дочка.

«Я читал, что щедрые, великодушные люди предпочитают белый цвет», – это, конечно, Стас скажет. Он у них самый умный.

«Ребята, значит, мы такие. Прикольно. Молодец, Стас, хорошо аргументировал», – это Женчик, с ним не соскучишься.

«А что, у вас белых машин было мало?» – спросит, смешливо прищуриваясь, Даринка.

«У нас почему-то серые, синие, чёрные были, – ответит моя дочка. – А может, мне так казалось».

У них будет гореть костёр. Большой, сильный и очень красивый, такой, как я тогда у камина загадала. И жизнь у моей дочери будет такая же яркая. Теперь мы обе знаем это точно.

Марк

@shepot_shamana

На улице было холодно, снег задувал за воротник. Марк лишь накинул капюшон. «Опять шапку не надел, уши замёрзнут, – с досадой думал он. – Говорила мама! И про шарф… Чё упрямлюсь? Ма-ма… Люблю её, но порой так бесят эти «надень это, сделай то»… Я уже не маленький. Надоело!»

Марк поправил оттягивающий спину рюкзак, подтянул лямки, и, смахнув снежинку со щеки мохнатой рукавицей, поспешил в школу.

До Нового года оставалось две недели, но со всеми зачётами и прочей школьной кутерьмой настроение было скорее поникшее, чем праздничное. «Скорее бы уже всё закончилось и каникулы наступили! Я бы к Ваське в деревню съездил. Там, наверное, снегу по колено намело, а может, и ещё выше. Будем с горок на санках гонять».

Незаметно для себя Марк оказался возле школы. «Вот это я втопил!» – удивился он.

Мальчик плюхнулся на сидение в просторном вестибюле школы. Опустив голову, он рассматривал носы своих зимних кроссов и шевелил кончиками пальцев.

«Задубели! – он засунул руку в рюкзак, чтобы нащупать пакет со сменкой, но её не оказалось. – Вот чёрт! Сменку забыл. Надо как-то теперь незаметно проскочить. Помою кроссы в туалете». Он быстро пошёл к выходу из вестибюля. Марк проделывал это уже не раз, и, аккуратно обходя толпу с дежурными возле проходной, он усмехнулся и свернул в сторону мойки. Только бы уборщица тряпку не забрала.

В узком коридоре он увидел толпу мальчишек. Они стояли кругом и всё ближе прижимали кого-то к стенке. Марк никак не мог разглядеть. «Опять трясут какого-нибудь дрыща», – решил он.

Мальчик с интересом приблизился к компании, чтобы поглазеть на очередную жертву. Страха не было. Он знался со всеми задиристыми пацанами в школе: бывало, в хоккей гоняли вместе на школьном стадионе. Марк и сам не прочь был развлечься, играя в «собачку» портфелем какого-нибудь ботана. Увидев знакомое лицо, он расплылся в улыбке:

– Кот, чё у вас тут?

Лопоухий верзила не успел ничего ответить, только захлопал глазами. Марку уже и не надо было слов, он остолбенел. Из-под повязанной косынки в мелкий цветочек на него смотрела пара серых глаз.

– Да вот новенькая, с кучей на голове.

Кот вцепился в странно закрученную косынку девочки. Все участники расправы смеялись, тыча в девчонку пальцами. Не смеялся только Марк. Он разглядывал странное маленькое существо, вжатое в стенку коридора. Она затравленно смотрела на него. Девочка изо всех сил держала косынку, пока Кот пихался и брызгал в лицо слюной, гнусаво смеясь.

– Вот дура, нацепила на голову какашку и снимать не хочет, – издевался он. – А ну отдай! Не то… – увесистый кулак замаячил у носа девочки.

Марк оцепенел, не зная, что делать. В глазах девочки читался ужас. Её пальцы судорожно сжимали косынку на голове.

В это время с другой стороны коридора появилась учительница и быстро зашагала в их сторону. Мальчишки обернулись на стук каблуков. Девочка закричала и в панике попыталась вырваться из окружения. Она расталкивала слабыми ручонками мальчишек, когда Кот рывком сорвал головную повязку и кинул под ноги.

Марк по-прежнему не шевелился, он смотрел то на лицо девочки, то на косынку, потом на туфли… «Серые», – проплыло у него в голове.

Все мальчишки уже разбежались и только Кот, обернувшись, тыкал пальцем в сторону несчастной:

– Лысая! Лысая! – противно захлёбывался он в смехе.

Девочка обхватила голову руками и тихонько присела на корточки. Марк бросился к ней, поднял косынку и протянул ей:

– На, не реви, – она не брала. – На, говорю!

Он сунул косынку в её руку. «Какая холодная…» – заметил Марк.

В этот момент подоспела Мария Петровна, молодая учительница русского и литературы:

– Марина, что они сделали? Негодяи! Ты запомнила их? Кто это был?

Марина сидела молча посреди коридора, прикрывая макушку руками. Косынка снова лежала на полу. Марк смотрел с недоумением на гладковыбритую, похожую на яйцо, голову. Сердце его сжалось.

– Марина, как ты себя чувствуешь? – с нежностью и тревогой спросила Мария Петровна. – Пойдём в туалет. Мы сейчас всё поправим, ты только не плачь!

Учительница взяла девочку за руку и бросила гневный взгляд на Марка:

– Ну, чего уставился? Быстро в класс!

Мальчик смотрел на удаляющиеся фигуры, а внутри что-то скреблось и просилось наружу.

Он опоздал на урок. Сидел за партой как на иголках. Серые глаза всё никак не выходили из головы. Ему было стыдно. Хотелось сделать что-то прямо сейчас. Тысячи молоточков стучали в голове: «Отмотать назад и поступить правильно!»

– Не могу больше! – внезапно он сорвался с места, и, не смотря на возмущение учителя, вылетел из класса.

Он спустился в тот самый коридор. Там было пусто. Поднялся на второй этаж и тихонько постучал в дверь кабинета литературы. Дверь открылась. На пороге стояла Мария Петровна с книгой в руке и удивлённо смотрела на него:

– Это всё Кот с его шайкой! Я ему задам после школы! – выпалил Марк. – А я… я ничего не сделал, понимаете?! Не помог ей!

– Подожди, ты про Марину? Сейчас, – она исчезла за дверью.

Через минуту в коридоре стояли трое.

– Прости, – коротко сказал Марк, рассматривая серую косынку в голубой цветочек.

Он не мог смотреть ей в глаза. Марина молчала.

– А что это у тебя? Красивая… – он указал на чалму.

– Это мама мне завязывает, чтоб не видно было, что волос нет, – девочка закусила нижнюю губу.

– Марина проходит курс химиотерапии, – пояснила Мария Петровна, – это такое лечение, которое помогает справиться с серьёзной болезнью.

– А волосы? Они отрастут? – не удержался Марк.

– Конечно, как только закончится курс, – Мария Петровна почему-то улыбалась. – Так, я вас сейчас оставлю. Меня заждались с проверкой задания. А вы тут поболтайте пока.

Серые глаза внимательно смотрели на Марка. «Словно сверлит… Такая низенькая и худая, а у меня от одного взгляда мороз по коже. Выгляжу, наверное, идиотом. Что ей сказать? Девчонка!»

Через неделю Марк шёл по тому самому коридору абсолютно лысый, с чёрной банданой на голове. Девчонки хихикали и шушукались за спиной. Мальчишки кивали в его сторону, но ни один не решался что-то выкрикнуть. Хорошо запомнили драку с Котом на заднем дворе школы. А Марку было всё равно, самое главное – видеть эти счастливые глаза рядом.

Теперь каждую перемену он держал холодную ладошку в своей горячей руке. И чувствовал себя самым счастливым лысым человеком на свете!

Дневник старшеклассницы

Людмила Григ @ludmilohka_grig

3 сентября.

О боже, девятый класс. Неужели я дождалась этого дня. Наконец-то я смогу свалить из этой дурацкой школы. Наташка говорит, что напоследок надо отомстить директрисе. Ещё не придумали как.

15 сентября.

К нам пришла новенькая. Зовут Вероника. Она такая прикольная: волосы черные, на губе пирсинг, на шее татуха. Крутышка. Но какая-то зашуганная. Наташка с Ленкой толкнули её в коридоре, типа случайно. Потом мы все над ней смеялись. Нет, я не хотела смеяться, но если бы я этого не делала, стала бы предательницей. А я не хочу быть предательницей. Хочу быть в команде.

20 сентября.

Приходила на урок директриса. Как же я ненавижу эту крысу. В прошлом году она при всех отчитала меня за розовые волосы. Сказала, что я похожа на женщину лёгкого поведения. Сука! А сегодня она смеялась над Вероникой. Сказала, что в таком виде, как она, принято ходить на кладбище. Велела снять пирсинг и не ходить в школу в чёрной одежде.

А после уроков Наташка приказала подождать Веронику возле школы. Мне эта идея не понравилась, но пришлось послушаться. Наташка подошла к Веронике и сказала, чтобы та не выпендривалась. Вероника ответила ей, что она не выпендривается. Наташка дала ей пинка, и мы стали смеяться.

Вероника опустила голову и быстро ушла.

1 октября.

Ой, что сегодня было! Наташка разослала всем смс, чтобы после уроков собрались за гаражами.

Когда мы с Олей подошли, то все были уже там. Вероника стояла в центре с низко опущенной головой. Наташка подошла к ней сзади и ударила в спину. Сказала, что она дебилка. Потом схватила Веронику за волосы и повалила на землю. А Димка всё это снимал на телефон.

Блин, мне так хотелось уйти, было жалко Веронику. Чего Наташка к ней прицепилась? Ну и что, что она гот, это же её выбор.

13 октября.

Ппц, какие же они все придурки. Я их боюсь и презираю. Бедная Вероника.

Димка подложил ей в рюкзак что-то, завёрнутое в красивую бумагу. Вероника разворачивала и улыбалась. Она, наверное, думала, что там подарок. А там… собачье дерьмо. Все так ржали, громче всех Наташка. И я смеялась, хотя хотелось дать Димке по роже. Вероника убежала из класса. Она плакала.

20 октября.

Дебилы, дебилы, чёртовы дебилы. Я не хочу этого делать. Но я боюсь быть на месте Вероники. В прошлом году они издевались над Мишкой. Он был толстым и неуклюжим. Хорошо, что он уехал в другой город.

Теперь Вероника. Почему нельзя со всеми дружить? Мы же её совсем не знаем. Наташка говорит, что готы поклоняются сатане и приносят в жертву людей. Глупости, наверное.

5 ноября.

Они заставили её убить кошку. Это было ужасно. Вероника плакала, умоляла, стояла на коленях. А Наташка наклонилась над ней и грозилась, если она этого не сделает, то она выложит на Ютуб видео, где Вероника совсем голая. Вероника, плача, вспорола кошке живот. Живой кошке живот. Меня чуть не стошнило.

14 ноября.

Вероника неделю не ходила в школу. Сегодня пришла какая-то странная. Она всегда была странная, но в этот день особенно. Всем улыбалась, а Димке даже подмигнула. Наташка её не задирала. Очень странный день.

20 ноября.

Я не могу поверить. У меня до сих пор стоит это всё перед глазами. Тётя Катя, наша уборщица, прямо на уроке влетела в класс. Она кричала, что Вероника висит в подсобке. Математичка не поняла, как она висит. А тётя Катя как заорёт, мол, совсем мёртвая висит. Все наши побежали туда.

Вероника, правда, висела. Она повесилась. А на груди была табличка: «Я вас всех ненавижу!»

Это ужасно.

23 ноября.

Хоронили Веронику. На её маму было страшно смотреть. Оказывается, Вероника была её единственной дочерью, которую она воспитывала одна. Когда мы пришли на похороны, мама Вероники на нас посмотрела и как закричала, чтобы мы убирались вон. А ведь она права.

10 декабря.

К нам приходил следователь. Всех допрашивали в присутствии психолога. Наташка велела нам не говорить про видео. Тварь она. Это из-за неё всё случилось.

17 декабря.

Был классный час. Говорили про травлю в школе. Училка сказала, что есть статья, доведение до самоубийства, уголовно наказуемая. Но я же ни в чём не виновата. Я же не травила Веронику. Это всё Наташка с Димкой.

5 января.

Снилась Вероника. Она висела на верёвке и смеялась. Бабушка говорит, что надо пойти в церковь и поставить свечку. Почему она мне снилась? Я же ни в чём не виновата. Не виновата! Не виновата! Не виновата!

Горшило

Алина Арбузова @arbuzovaalina

– Алька, сегодня Горшилу идём бить после четвёртого урока.

Делаю вид, что не слышу – копаюсь в портфеле, низко склонив голову. «Горшило-Горшило, что же ты такой невезучий: очкарик, двоечник, голос противный, дрожащий. Да одна фамилия – Горшков – чего стоит», – проносится в голове.