История

Пришел парень-щитоносец. Тогда, в бою, усталый удар дубинки неандертальца лишь ненадолго оглушил его, спасибо вьетнамке. Когда он очнулся, огляделся вокруг, ещё мало что соображая, меня не заметил, а сообразить, что я лежу полностью заваленным, после удара по башке не смог. Тогда он подобрал свой щит, покрепче сжал в руке клевец и побрёл, шатающейся походкой мстить. Сначала добивал раненых, а когда боле-мене пришел в себя устремился в погоню вместе со всеми. Вот вернулся, нашел нас, расположившихся в стороне от смердящего поля битвы, как и многие другие отряды охотников, чтобы вернуть клевец. А тут и я, оказывается, жив!

Когда парень протянул клевец, на вытянутых руках, произнося слова благодарности, я смотрел на его почти детское, три волосинки на подбородке, по нынешним временам, вообще ни о чём, почерневшее от усталости и брызг крови лицо, и невольно хотелось задать вопрос – а сколько тебе лет сынок? Но не стал. Это уже не важно. Не важно, кто он был, по внутреннему мироощущению, утром.Сейчас это был мужик! В лучшем смысле этого слова! Воин! Я взял клевец из его рук и повертев, осматривая со всех сторон, спросил.

– Как зовут тебя боец?

– Зяблик, Великий Вождь.

– Хм, Зяблик? Эта такая маленькая птичка?

– Да, Великий Вождь, для меня у шамана не нашлось более достойного имени. Да и… справедливо! Я ничем не выделяюсь. Не сильный. – парень грустно улыбнулся – Не грозный, не могучий, не великий охотник…

– Нет! Не правильно! Твой шаман плохо видит! А я вижу хорошо! Сегодня в бою, я видел не просто какого-то там Зяблика, а Храброго Зяблика! Вот Ярик подтвердит! Э?

– Точно! Сам видел, как он пробивал черепа Старым Людям!

– Во-от! Поэтому я, вождь и шаман Горький Камень говорю тебе, отныне ты – Храбрый Зяблик! Я правильно говорю, а, народ?!

– Да! Да! Правильно! – закричали все присутствующие рядом.

Парень от неожиданности и счастья, вдруг свалившемуся на него только и мог что разевать рот, пытаясь хоть что-то вымолвить.

– Я… я… йя…

– Я понял. – смеясь хлопнул его по плечу – Ты мне благодарен. Я тоже тебе благодарен! Тот удар по макушке Старому, с зубами как у зверя, был как нельзя кстати. Носи своё новое имя с гордостью, ты его заслужил. Тем более, согласись, – я весело подмигнул – Храбрый Зяблик, это гораздо лучше, чем просто Зяблик.

– Конечно, лучше Великий Вождь – парень сиял – Это, это… мне даже не вериться!

– А ты поверь! А чтобы и другие поверили, что ты не просто так получил имя Храбрый Зяблик, я дарю тебе этот клевец, которым ты убивал Старых Людей. Носи его всегда, достоин!

Парень чуть в обморок не упал. Ни у кого, кроме Русов, не было такого чудесного оружия из странного желтого камня, который они называли – бронза. Лишь только Острый Рог, союзник и друг Русов имел нож из бронзы.

Острый Рог, вождь большого племени Правильных Людей, и он, теперь уже Храбрый Зяблик – скромный охотник маленького племени! Это… Это… Как бы не умереть от счастья!

Кое как отбрыкнувшись от благодарностей Храброго Зяблика и отправив его к своим, хвалиться. Я грустно посмотрел парню в след. Ну, хоть кому-то сейчас счастье. Ах, Сильвер, Сильвер….

– Вот, – наставительно подняв палец обратился Артём к Ярику – учись! Двумя словами и одним, по сути дела, дешевым подарком мудрый вождь Горький Камень приобрёл верного, до самой смерти, человека!

– Это бронзовый клевец-то дешевый подарок! – Хват помотал головой – Нихера се!

– Хват, дружище, чтобы сделать клевец надо всего лишь выковырнуть немножко нужного из земли и чуть-чуть потрудиться. А чтобы получился такой как Храбрый Зяблик, надо лет пятнадцать-шестнадцать расти. И умудриться не сдохнуть при этом! Да ещё неизвестно, что вырастит. Чуешь разницу? Три дня работы и пятнадцать лет!

– Ну…

– Запоминай Ярик, братишка! Когда-нибудь и ты будешь водить верных тебе людей покоряя просторы этой земли.

– А как же учитель?! – Ярик опешил – Он куда денется? Он что, не будет вождём?

– Почему? – Артём тоже удивился.

– Ну, ты говоришь – буду водить верных людей! А значит я буду вождём, а вождь у нас дядя Пётр. Я не хочу, чтобы он умирал, и я был вместо него. И в другое племя уходить не хочу, чтобы стать там вождём! Не-еэ! Не надо мне никого, ни куда водить!

Мы с Артёмкой переглянулись и рассеялись. Уж больно потешно было видеть искренне возмущённо горящий глаз парня и его энергичные размахивания руками.

– Запомни – я поспешил встрять, пока Ярик не лопнул от негодования – мой мальчик, вождь прежде всего должен заботится о всём племени. Ему нужно решать вопросы, возникающие каждый день. Думать думу, как и что сделать, чтобы племя процветало. Если вождь сам, всё время, мотается по охотам и дальним землям в поисках приключений, как человек, может он и хороший, но как вождь племени… – Я покачал головой – Вот поэтому у хорошего вождя должны быть верные, надёжные люди, которые будут выполнять задачи, поставленные перед ними. По воле его, по его слову, на благо племени. Это называется – искусство управления людьми. И если делать всё правильно, то и результат будет, тот который необходим. Вот как у тебя, ты очень хорошо тренировал, охотников союза племён, но этом мы ещё поговорим потом…

И люди Острого Рога, и охотники союза племён, и мы, все кучковались поближе друг к другу. Это хорошо. Боевое братство дорогого стоит. Племя Правильных Людей, с учётом тяжело раненых людей, которые вряд ли доживут до утра, я полностью доверял мнению Крука в этом вопросе, потеряло шестнадцать человек. Союз трёх племён семерых, среди них вождя Карраха. Мы двоих. Итого, из ста одного человека стоявшего в общем строю, замечу, упакованного, по нынешним временам, и более-менее организованного – двадцать пять. Грустная арифметика. У других, я думаю, ещё хуже. С нынешней скорость прироста населения, серьёзный удар по генофонду.

Кстати, приходил Большая Птица, сказал, что Сверкающая раковина надорвался и погиб. Он держал дым до последнего, а когда неандертальцы «вляпались» в ловушку, упал, у него пошла носом и из ушей кровь, и ещё до окончания битвы он, не приходя в сознание, тихо умер. Вот так! Может человек он был и не самый лучший, а ради своего народа сжег себя полностью. Это достойно уважения! Да!

А вообще, из двадцати восьми шаманов пришедших на битву выжило только девять. Чем может помочь способность предсказать погоду на завтра, или умение видеть кости человека словно рентген, в бою? Ничем! Увы! Они не маги. Когда пришел срок они взялись за копья и топоры и пошли умирать…. Девять! Из двадцати восьми носителей силы – всего девять! Чудовищная расточительность!

Основные потери произошли, когда люди кинулись в неудержимую, глупую, но неизбежную атаку. Не перебей мы до того значительную часть неандертальцев, всё могло закичится не их, а нашим разгромом.

Уже ближе к ночи меня посетил ещё один гость. Орлиный Коготь. Не смотря на то. что все устали и просто валились с ног, найти время чтобы поговорить, пришлось. Был он относительно цел, хмур и сосредоточен. Поинтересовался моим здоровьем, я поинтересовался его. Я спросил, много ли охотников погибло из тех, кем он командовал. Орлиный Коготь долго смотрел на огонь, а потом показал на пальцах – двадцать шесть. Мать честная! Половина тех, кого он привел под своей рукой!

Я положил руку ему на плечо и молча сжал его. Утешительные слова? Их есть у меня! Но нужны ли они этому человеку сейчас? Иногда лучше помолчать.Орлиный Коготь оценил это.

– Вождь, я собираю охотников, всех, кто не ранен и, кто готов пойти чтобы убить Старых Людей, которые смогли ускользнуть сегодня. Найти их стойбища, и разгромить! Чтобы на наших землях больше никогда не слышали о Старых Людях. Многие уже согласились. Со мной идёт вождь Острый Рог, Серый Филин поведёт охотников тройного союза, другие… – Он не закончил фразы и вопросительно посмотрел на меня. Все наши замерли ожидая, что я отвечу. Непростая ситуация, но надо быть честным сейчас, чтобы избежать многих проблем потом

– Вождь, разорить стойбища – это значит убить всех, стариков, женщин, детей! Я понимаю – так надо! И благодарю тебя, что ты берёшься за это дело, но…

Женщины Старых Людей вовсе не беспомощны и вполне могут сами убить кого угодно, сразить такую, немалая честь для любого охотника. Старики – это носители традиций, обычаев и законов, а традиции и обычаи пожирать людей мне омерзительны, поэтому, как не печально, и они должны быть уничтожены. Но дети, вождь. Особенно совсем маленькие… Это претит нам. Мы и так пролили немало и своей, и чужой крови в этой битве и заплатили большую цену. Да простит меня юный и отважный Сарыч, мы тоже по нему скорбим, но Сильвер… Сильвер это нечто другое!

– Да, Сильвер могуч! Как ты называешь – Великий Воин! Нет среди нас ему равных. Дети наших детей будут слушать о его деяниях. Но, мы все потеряли людей, – Орлиный Коготь покатал желваками – некоторые племена, очень много.

– Я знаю, Орлиный Коготь, я знаю, и тоже скорблю об этом. Каждый охотник ценен для племени, но если ты хоть чуть-чуть веришь вождю Горькому Камню, поверь – Сильвер особый случай! Ах, если бы ты знал, что значил Сильвер для нашего племени, сколько дел, сколько начинаний унёс он с собой отправившись в Земли Вечной Охоты!

– Земли Вечной Охоты? – Орлиный Коготь внимательно посмотрел на меня – не в Туманную Долину Предков?

– Нет, наши люди не уходят в туманное ничто, чтобы тихо раствориться там, став Духами Предков. Сильвер и Сарыч уйдут туда, где небеса темны от птиц, воды бурлят от рыб, леса и прерии полны дичи, на которой можно показать своё охотничье искусство, а если захочется проявить свою отвагу и смелость, всегда можно найти больших и сильный хищников и сразится с ними. Какие бы раны не получил охотник в этой битве, все они, на утро, исчезнут бес следа.

Сильвер и Сарыч будут сидеть на уютной полянке, возле входа в тёплую и сухую пещеру, у жаркого костра, который никогда не гаснет, жарить мясо, вести разговоры и ждать… Когда-нибудь и мы присоединимся к ним…

Орлиный Коготь долго смотрел на меня.

– Однажды, Великий Знающий, я спрошу тебя про Землю Вечной Охоты, и ты расскажешь мне про неё подробней!

– Почему нет, расскажу.

– Но всё же, – Орлиный Коготь поставил вопрос ребром – пойдут твои охотники?

– Если вы не станете убивать самых маленьких детей и разберёте их по племенам, пойдут все, кто сможет.

Орлиный Коготь уставался на меня как будто увидел в первый раз. На его лице можно было прочитать выражение, типа, я что, это и в правду услышал!

– Вождь, мы ненавидим Старых Людей!

– Я знаю!

Орлиный Коготь ухватил себя за бороду и задумался. Время от времени он бросал на меня взгляды и качал головой.

– Многие племена потеряли охотников, эта зима и так будет тяжелой. Маленькие, но прожорливые лишние рты лягут на плечи племён тяжким грузом.

– Я знаю!

Орлиный Коготь опять долго глядел мне в глаза. Я очень сильно напряг его своим, совершенно не укладывающимися в голове требованием.

– Почему? – Тихо спросил он.

– Это очень долгий разговор. Когда ты придёшь чтобы послушать про Землю Вечной Охоты, я расскажу тебе что, такое – дети.

В этот раз Орлиный Коготь думал не долго.

– Нет! Это невозможно! Даже если бы я этого захотел. – поджав губы ответил он.

– Понимаю тебя, но и ты пойми меня, убивать детей мы не пойдем!

– Я понял тебя Горький Камень, хотя и не понимаю… Но я приду к тебе, потом, чтобы поговорить и понять.

– Ты будешь всегда желанным гостем Орлиный Коготь у меня в Лагере.

– Хорошо – он встал – Ещё одна просьба к тебе Горький Камень, от нас всех, позволь прикоснуться к Сильверу, великому герою. Пусть и нам передастся частичка его силы и храбрости.

Я переглянулся с соплеменниками, внимательно слушающими нас и по едва уловимым кивкам голов, по выражению глаз, понял – это будет правильно.

– Хорошо! Завтра, как только начнёт вставать солнце мы положим Сильвера и Сарыча на погребальный костёр и каждый сможет подойти и коснутся его. Я сказал!

Они шли цепочкой, один за другим. Молчаливые, сосредоточенные. Кто-то касался руки Сильвера, кто-то груди, иногда ноги, и почти все Шестерёнки, которую мы специально положили рядом с покойным. В этот момент их губы беззвучно шевелились. Странный, но интуитивно понятный обряд. Я и не знал, что такой тут существует. Хатак, точно бы рассказал про него, если бы был рядом…

Сильвер лежал на высокой поленнице из толстых брёвен, пересыпанных мелким сухостоем. Гореть будет жарко. Лежал он один, прости Сарыч, тебя мы положим рядом только в последний момент, перед тем, как зажечь погребальный костёр.

Ещё вчера, когда мы остались вдвоём, Артём спросил меня – почему костёр? Потому, что если уж довелось мне творит традиции и обычаи, то пусть будет сожжение. Не хочу насыщать землю костями. Все эти кладбища, кресты, аура смерти. Я помню к чему это приведёт. Тешащие суперэго Великие Пирамиды, курганы вождей, помпезные склепы. Гробы из красного дерева с кондиционером, дорогущие мраморные памятники людям которые с точки зрения истории и в силу их деяния – никто, пыль, плесень! При жизни, большинство таких – плесень ядовитая, которая разрушала народы и государства , живущая только с одной целью – своё собственное воспроизводство.

А вообще, все эти пирамиды и элитные гробы, так, тщеславие живых, пальцы друг перед другом, мёртвым-то уже всё равно. Тем более «благодарные потомки» с удовольствием грабили и оскверняли и пирамиды, и курганы, да и кресты снести, если вдруг земля, как говорят, «очень надо», не брезговали. Пусть так, поставил скромную урну с прахом предка себе дома на полку. если есть на то желание. Или вазу эпохи династии Минь, если настолько «обожаешь» своего предка. А хош, горшок из золота, инкрустированного бриллиантами – но у себя дома.

– А как же Великие, отец? Прийти, поклонится…

– А великие сынок, живут в памяти народной. Никто не знает где могила Эзопа, Архимеда или Чингисхана, и ничего, помнят.

– Гм, спорно…

– А я не претендую на истину. Нет незыблемых обычаев. Всё течёт, всё меняется…

– А почему ты хочешь сжечь их совершенно голыми? Вон ярлов сжигали, аж в кораблях, Индийские раджи с целым состоянием сгорали, включая собственную жену. А тут даже ожерелье из собственноручно добытых клыков и когтей на шею не повесишь.

– Вот-вот, оно всё с этого и начинается. Сначала то, что принадлежало покойному, потом, помаленьку, из уважения к «такому Человеку» и от себя что-то положим…И вот уже горят костры, где корчатся в огне рабы, красивые невольницы, лошади. Превращается в угли и пепел корзины с едой, утварь, оружие, дорогая посуда и одежда… Я хочу, чтобы у людей было понимание – явился в этот мир человек голым, голым и уйдёт из него. И заберёт с собой только то, что накопит в своей голове и своём сердце. И в памяти народной.

– Ты, это, батя не думай, я тебя полностью поддерживаю и одобряю. Я просто расспрашиваю чтобы знать, что говорить, а то вдруг спросят, что за обычай такой сжигать. А я и буду выдумывать всякое…

– А мы не выдумываем, сынок. Люди и без нас будут сжигать своих мёртвых. Когда-то практически все народы были огнепоклонниками. Да и в нашем, современном мире. Взять, к примеру, ту же Индию. Да и не только её.

– Ну да, нуда – покивал головой Артём. – Только… Голый мужик на костре, ещё туда-сюда, а вот женщина, особо старая… Как-то это – он покрутил пальцами в воздухе – как-то… Голая женщина…неуважительно.

– Значит, когда-нибудь появится саван, я же сказал, что нет незыблемых традиций. Пока же, для местных, голое тело не только не табу, но даже не предмет любопытства. Надеюсь, только саваном всё и ограничится, когда придёт срок…

– Отец, пора… – Артём притронулся к руке. Задумался, и слегка выпал из реальности… Надеюсь – это мудрость, а не старость мозга…

Мимо Сильвера проходили последние охотники, многие были ранены, некоторых поддерживали товарищи, кое-кого, даже несли. Они не пойдут в очищающий поход мести на Старых Людей, но прикоснутся к великому герою захотели многие.

– На наших глазах рождается миф. – тихо сказал Артём.

– Да, многие мифы и легенды родились подобным образом….

Мы подняли и аккуратно положили Сарыча рядом с Сильвером. Оба уже заколенели и поэтому, мы заранее придали им благообразную форму, ровно вытянутые ноги, руки сложены на груди… Подожгли факелы, постояли торжественно минуту, Я Артём, Ярик, Хват, Шныра, Крук… и поднесли их к поленнице, поджигая её со всех сторон.

Пламя, сначала не спеша, как это часто и бывает, принялось облизывать приготовленное угощение, раскушало, и вот, всё быстрее и быстрее, начало пожирать сухое дерево… Не прошло и нескольких минут, как нам пришлось отступить подальше от ревущих протуберанцев огня яростно закручивающихся в спирали и рвущихся к небу. Столб густого, черного дыма устремился прямо в верх. «Хорошее предзнаменование – подумал я, глядя на стену огня, которая скрыла очертания фигур Сильвера и Сарыча. И сам себе усмехнулся. – Кажется я всё больше становлюсь мистиком…»

Многие и многие глаза внимательно наблюдали за тем, что и как происходит. Смотрел, очень внимательно, Острый Рог, смотрел Орлиный Коготь, смотрели шаманы во главе с Большой Птицей, смотрели другие вожди и охотники… Ни кто не лез с расспросами, понимали, происходит сакральное. И слава богу! Не то сейчас настроение кому-то, что-то объяснять.

Артём подошел к вождям, и что-то пошептал им, наверное, предупредил, что это, надолго. Они понятливо покивали головой и стали быстро уводить своих людей. Все, кто здоров и чувствует силы прямо сейчас уходили в погоню за Старыми Людьми. Чуть-чуть постояв разошлись и наши. Только Ярик всё стоял и стоял….

Я подошел и стал рядом, глядя на пляску языков пламени, которые уже потеряли свою ярость, но не прожорливость.

Мы стояли и молчали.

– Я назвал тебя – отец, – негромко заговорил парень, не глядя на меня – там, во время боя. Когда ты упал, я думал, что всё, случилось самое страшное… Я так испугался…что всё, что я не успел… Я так мечтал однажды назвать тебя отцом, а не дядей… Прости меня учитель.

У меня сжало сердце и защипало в глазах… Я порывисто обнял и прижал Ярика к груди

– Глупый – я гладил его по кудрявой ярко-красной голове – Глупый. Это честь для меня, что такой как ты будет называть меня своим отцом.

– Я так завидовал сестре, когда она стала называть тебя отцом – сквозь сдерживаемые рыдания выговаривал он – Я тоже мечтал, вдруг, однажды… а потом появился Артём, твой настоящий сын…

– Ну и что?Есть сын Артём, появилась дочь Соле, теперь ещё сын Ярик. Надеюсь у меня будут ещё сыновья и дочери. Чем больше, тем лучше! Я всех прокормлю! Развешь я не самый ловкий и удачливый охотник? Ещё ни одному картофельному кусту не удалось увернутся из-под моей меткой лопаты.

Ярик отлепился от груди и улыбаясь смотрел на меня сияющими глазами. По щекам текли прозрачные слёзы. У парня происходил «отходняк». Напряжение, которое давило на него всё это время, начиная с момента,когда я отправил его тренировать союз племён, ответственность, битва, трагическая и в каком-то смысле нелепая смерть Сильвера, которого он очень уважал и по-своему любил. Представляю, что у него творилось в душе, когда я завалился, с диким криком, на поле боя… И вот теперь…

– Прости отец, я плачу…

– Ну нет! Видишь, и у меня текут слёзы, это всё дым, сынок. А даже если и не так, кому какое дело. Нам некого стеснятся. – я отёр лицо ладонью – а вообще, давай-ка прекращать разводить сырость на лице. Мне-то ещё можно, а тебе нечего мочить шрам на щеке. Зря что ли Крук старался, штопал на красоту.

– Да, отец. – Парень промокнул слёзы рукавом и вновь повернулся к погребальному костру. Помолчали, думая каждый о своём…

– Ты часто говорил нам о времени отец… И казалось мне, я понимаю, о чем ты говоришь, что, хочешь донести, а потом, вдруг случается нечто… И ты понимаешь истинное значение слов. Время, отец… Оказывается его может не хватить, чтобы успеть сделать важное, успеть сказать сокровенное. Однажды ты сказал, что как бы человек не думал о себе, чтобы он не планировал, он всё равно живёт одним днём. Сегодня, сейчас, сию секунду… и не больше того. – Ярик повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. – Вчера ночью, перед тем как уснуть, Сильвер снова начал рассказывать мне как он, однажды, приручит мамонтов. Может быть, говорил он, сам и не успеет, но мой сын Крепыш, обязательно станет погонщиком мамонтов. Он уже всех задрал своими мамонтами. Тогда я ему сказал, чтобы он отстал от меня, и дал спокойно поспать… Он не обиделся. Когда я уже засыпал то видел, Сильвер лежал и смотрел на звезды, на его губах блуждала улыбка. Он был полон планов, полон жизни, понимаешь отец, он был счастлив! Это было вчера… а сегодня погребальный костёр. Нет ни прошлого, ни будущего, есть только сейчас. И теперь я понимаю, есть некоторые вещи, которые нужно делать сейчас.

В племени вождя Учура есть девушка Унхот. Я люблю её отец! Я хотел приплыть с тобой на земли Осенней Охоты, уговорить сплавать с нами або или мою сестру, показать её вам, чтобы посмотрели, оценили, а если всё будет хорошо, забрать её через годок… Но глядя на этот костёр, в моей душе поселился страх, отец. Страх не успеть, не быть рядом, не помочь! Болезнь, зуды хищника, да мало ли разного… Я хочу забрать её в этом году. Пусть поживёт среди нас отец, даже если не со мной, то хотя бы среди нас. Пусть наши мудрые женщины научат её всему, что надо знать. Она хорошая, отец, способная. Она вам понравиться, я знаю.

– Способная говоришь – я улыбнулся, жизнь продолжается, и это хорошо.

– Очень!

– Надеюсь красивая?

– Она прекрасна отец! Ночной Цветок, не такая как моя сестра или Белая Волчица, она особенная.

– Ну, кто бы сомневался.

– Я серьёзно – Ярик слегка насупился.

– Да ладно тебе – я хлопнул парня по плечу – есть у нас Огненный Цветок, твоя сестра, есть Белая Лилия, добавим в этот гербарий и Ночной Цветок!

Ярик расплылся в довольной улыбке

– Отец…

– Ну, ну, боец, лыбу поуже, а то швы разойдутся.

– Я хочу отдать Учуру свой доспех, как калым, всё равно он мне мал уже, чуть-чуть. Новый себе сам сделаю. А ему как раз будет.

– Правильно, – я немного задумался, а потом махнул рукой, эх, знай наших – И бронзовый нож дай. Пусть охренеет!

– Спасибо отец…

Новость, что Ярик собрался выкупать невесту мигом распространился среди наших. Никто не захотел остаться в стороне. Лишь бедный Большой Ёж остался лежать, куда ему на сватовство, он и сидеть, пока, и то с трудом мог, настолько кружилась голова.

Когда мы заявились всей толпой к охотникам союза племён, Учур, словно что-то почувствовал, поднялся нам на встречу опираясь на копьё. Он и остался потому, что был ранен в бедро, да и постарше был того же Серого Филина, который увёл всех здоровых охотников в поход.

Ярик молча подошел к нему и без всяких политесов накинул свой чешуйчатый доспех.

– Это тебе уважаемый вождь за Унхот. – объявил он обалдевшему мужику – Я хочу забрать её этой осенью как свою женщину.

Учур не веряще ощупывал дорогой подарок. Это не ихние поделки на скорую руку, это совсем другое качество. Раненые охотники союза быстро подтянулись к месту действия активно перешёптываясь…

– И вот ещё… – Ярик извлёк из добротных деревянных ножен обтянутых кожей бронзовый клинок. Коническая форма, четырёхгранная форма, не столько резать как колоть. Вещь, скорее для убийства, чем для работы. Статусная! – Прими это оружие от меня за Унхот.

Если доспех – это очень круто, то нож вообще добил Учура. Приняв подношение и жадно разглядывая его Учур, с трудом, но всё же сумел выдавить осипшим голосом.

– А как же Старшая Мать… – формально, он был прав, Такие вещи без её участия вожди не решали, а зачастую и вовсе в такие дела не вмешивались.

– А старшей Матери, на землях Осенней Охоты янадену на шею столько красивых бус, что её придётся опираться на палку, чтобы не упасть на землю! – уверенно заявил Ярик.

– Не надо на палку, – тут же среагировал Учур – надо на посох Старшей Матери!

Все засмеялись. Экий продуманистый перец, этот Учур, однако!

– Будет ей посох, – улыбаясь пришел на помощь я парню – будет! Я сказал!

– Унхот твоя! – стукнул кулаком в грудь Учур. – Как говорит Горький Камень – я сказал!

Наши засвистели, заулюлюкали. Подхватили и остальные охотники. Ярик сиял!

– Вот ты красава братишка! – Артём приобнял парня – Знай наших!

– Да! Да! – кричали вокруг.

– О-о, – радовался Хват, потирая руки, словно паук лапки при виде мухи застрявшей у него в паутине – кто-то будет репетировать свадебную пляску? Уж мы ему поможем…

– Точно!

– Поможем, ага!

– Да!

Что ж, жизнь и вправду продолжается. И это – хорошо.

Глава последняя

На путь, который мы прошли не так давно, меньше чем за четыре дня, мы потратили почти в двое больше. Я хромаю, Ярик хромает, Большого Ежа вообще везут в тележке! Качественно он схлопотал по башке, однако! Он хоть и кочевряжится, утверждая, что сам может идти, но после того как мы, однажды, поддались его уговорам и позволили это ему, он героически прошагал некоторое время, а потом упал и облевался…. Много он про себя узнал! И прежде всего от Крука, который всё это время пользовал его какими-то отварами…. Так, что в дальнейшем парень старался не отсвечивать и только виновато отводил глаза, стесняясь своей слабости. Пустое всё это…. Я так и объяснил ему, практически на пальцах. Кажись внял….