bannerbanner
Последняя тайна Храма
Последняя тайна Храма

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 9

Конвоиры пробрались вперед и поставили гомосексуалиста на ноги, заставив его снова положить ящик себе на плечи.

– Ботинок, – умоляюще обратился он к ним, указывая на свой левый ботинок, наполовину застрявший в снегу.

Солдаты заржали и, откинув ботинок в сторону, приказали заключенному идти дальше.

– Боже, помоги несчастному мальчику, – прошептал раввин.

Они взбирались все выше и выше, задыхаясь и стеная, с каждым шагом теряя силы. Когда Ицхак понял, что сейчас упадет и больше не встанет, тропинка стала ровной и вышла из леса к какому-то сооружению, напоминавшему заброшенную каменоломню. В этот самый момент ветер на мгновение прогнал облака, и взору заключенных открылась гигантская гора, возносившаяся прямо над их головами, с маленьким зданием справа, расположенным на краю утеса. Спустя пару секунд вершина вновь спряталась под густым слоем тумана, и Ицхак даже засомневался, видел ли он все это наяву.

– Сюда! – прокричал мужчина в кожаном пальто. – В шахту!

С задней стороны каменоломни стоял большой плоский камень, в центре которого был пробит широкий и темный, как рот кричащего человека, вход. Заключенные двинулись к шахте, спотыкаясь о заснеженные камни и шлак, мимо поломанной лебедки и перевернутой тележки с одним-единственным колесом. У входа Ицхак заметил грубо выцарапанные на камне у перемычки слова «glück auf»[6], а под ними белой краской, в высоту не более полпальца, было написано «sw16».

– Ну-ка вносите его туда!

Они выполнили приказ, сгибая колени и спину, чтобы не расшибить ящик о низкий потолок. Один из конвоиров зажег факел и осветил темноту, откуда показался длинный коридор, уходивший в гору и поддерживавшийся через равные отрезки деревянными опорами. По плоскому каменному полу были проложены железные рельсы; стены, выдолбленные в сероватой скале, были грубыми и неровными; выступавшие среди каменных глыб толстые оранжево-розовые кристаллы, как молния на ночном небе, отражали огонь факела. Валявшиеся на полу давно забытые инструменты – ржавая масляная лампа, насадка киркомотыги, старое жестяное ведро – дополняли зловещую картину заброшенного подземелья.

Заключенных заставили пройти еще метров пятьдесят до места, где рельсы разветвлялись: один путь шел прямо, другой заворачивал в расположенный справа, перпендикулярно основной шахте, туннель, уставленный по стенам ящиками. У входа в боковой туннель притулилась плоская дрезина, на которую приказали положить груз.

– Хорошо, – послышался голос из темноты. – Вывести их!

Заключенные повернулись и зашаркали обратно, тяжело дыша, но испытывая чувство облегчения от выполненной работы. Один из евреев поддерживал гомосексуалиста – его босая ступня почернела от обморожения. Они услышали за своими спинами короткий разговор, содержание которого не смогли разобрать, затем из шахты вылезли конвоиры. Мужчина в кожаном пальто остался внутри.

– Туда, – приказал один из конвоиров, когда они вышли на свежий воздух. – Топайте туда, за груду камней.

Беспрекословно подчинившись приказу, заключенные обошли груду булыжников и, остановившись где было сказано, увидели, как солдаты направляют на них ружейные стволы.

– Ой вей![7] – в ужасе прошептал Ицхак, внезапно осознав, что сейчас произойдет.

Конвоиры рассмеялись, и тишину зимнего леса нарушил сиплый треск ружейных выстрелов.

Часть первая

Наши дни

Долина Царей, Луксор

– Пап, когда мы поедем домой? По телику скоро будет «Алим аль-Симсим».

Инспектор полиции Юсуф Эз эль-Дин Халифа2 погасил сигарету и со вздохом посмотрел на ковыряющего в носу сынишку. Стройный, крепкий, широкоскулый, с гладко зачесанными волосами и большими темными глазами, инспектор обладал редкой способностью сочетать серьезность и основательность с веселым нравом.

– Разве тебе часто выпадает шанс попасть в закрытые гробницы главной исторической достопримечательности Египта, Али? – пожурил он мальчика.

– Но я здесь уже был! – отнекивался Али. – Мы сюда два раза с классом ездили, и нам все-все показывали.

– Могу поспорить, что усыпальницу Рамзеса Второго вы не видели. А я тебя сегодня в нее водил.

– Да нет там ничего особенного! – твердил свое Али. – Одни летучие мыши да куча свалявшихся бинтов.

– Другой бы на твоем месте прыгал от радости, что вообще туда попал. Ведь в гробницу посетителей не пускают с тех самых пор, как ее открыли в 1905 году. А в эти свалявшиеся бинты, между прочим, заворачивали настоящие мумии. А разрезали бинты и бросили грабители, которые в древности залезли в гробницу.

Не вынимая пальца из носа, мальчик посмотрел на отца, и в его глазах сверкнула искорка любопытства.

– А зачем они так сделали?

– Понимаешь, – терпеливо объяснял Халифа, – когда жрецы бинтовали мумии, они засовывали в складки украшения и амулеты из самоцветов. Ну, грабители об этом узнали и решили похитить драгоценности.

– А глаза у мумий они тоже выковыривали? – поинтересовался мальчик, оживившись.

– Вот уж не знаю. – Халифа улыбнулся. – Зато иногда они отрывали у мертвецов палец или целую руку. Точно так же, как я у тебя сейчас оторву, если ты немедленно не перестанешь ковырять в носу!

Он схватил сына за руку и начал шутливо дергать за пальцы. Али, давясь со смеху, вертелся и что было мочи отбивался.

– Я сильнее, я сильнее! – визжал он.

– Ну-ка посмотрим, – с напускной суровостью отозвался Халифа. Он крепко сжал запястье мальчика и резко перекинул его головой вниз. – По-моему, ты, дружище, раза в два меня слабее, если не больше!

Близился вечер. Долина Царей, еще час назад кишевшая толпами неугомонных туристов, почти полностью обезлюдела. В одном из раскопов рабочие, монотонно напевая что-то под нос, разгребали куски песчаника – остатки древней постройки. Чуть поодаль группа припозднившихся экскурсантов гуськом проходила в гробницу Рамзеса IX. В тени на корточках сидели продавцы открыток и прохладительных напитков, напряженно всматриваясь в ту часть площади, куда привозили туристов. Терпеливые торговцы еще надеялись до конца дня пополнить карманы выручкой.

– Давай быстренько заглянем к Аменхотепу Второму и двинем домой, – предложил Халифа сыну, ласково ероша его кудри. – А то неудобно будет перед Саидом – он, бедолага, битый час для нас ключ от гробницы разыскивает. По рукам?

Али не успел ответить, как у него за спиной раздался крик:

– Нашел! – От здания полицейского участка вприпрыжку бежал долговязый человек, размахивая ключом. – Кто-то перевесил его на другой крючок.

Саид ибн-Бассат, прозванный за медно-красного цвета волосы Имбирем, много лет дружил с инспектором Халифой. Они познакомились в Каирском университете, где вместе учились на отделении древней истории. Потом Халифе из-за нехватки денег пришлось оставить учебу, и он пошел работать в полицию, а Саид все же окончил университет и получил диплом с отличием. Его взяли в департамент изучения древностей, где он дослужился до помощника директора крупнейшего исторического заповедника – Долины Царей. В глубине души Халифа не переставал сожалеть, что материальные трудности не позволили ему стать историком. С ранних лет его манили загадки тысячелетий, и, если бы это было возможно, он не задумываясь посвятил бы себя их изучению. Тем не менее зависти к старому другу у инспектора не было и в помине. Ведь Имбирь жил один, а жену и сына Халифа не отдал бы за все храмы и пирамиды Египта.

Они миновали усыпальницы Рамзеса III и Хоремхеба и, повернув направо, спустились по длинному ряду ступеней к тяжелым металлическим воротам гробницы Аменхотепа II.

– Долго еще она будет закрыта для туристов? – спросил Халифа у возившегося с замком Имбиря.

– Через месяц должны открыть – реставрация почти закончена.

Али протиснулся между взрослыми и, встав на цыпочки, вглядывался в темное пространство за решеткой.

– А сокровища там лежат? – спросил он.

– Боюсь, что нет, – разочаровал его Имбирь и слегка потеснил мальчика, чтобы открыть входные створы. – Эту гробницу обчистили еще в глубокой древности.

Огонь зажигалки, щелкнувшей в его руке, осветил продолговатый, выбитый в камне коридор. Выбоины на стенах и потолке красноречиво напоминали о тяжелых ударах древних орудий.

– Если бы я был фараоном, – размышлял вслух Али, и его голос эхом отражался от узких сводов гробницы, – я бы спрятал все сокровища в одной потайной комнате. А для воров сделал бы ловушку, куда положил бы немножко драгоценностей – в качестве приманки. Пап, помнишь, ты мне рассказывал, что так делал этот – как его – ужасный Инкиман?

– Хро-ан-ха-мун, – улыбнувшись, поправил сына Халифа.

– Ну да. Воры попались бы в капкан, и я посадил бы их в тюрьму.

– Тогда они легко бы отделались, – рассмеялся Имбирь. – Обычно за грабеж гробниц отрезали нос и посылали на ливийские рудники. Или сажали на кол.

Халифа и его друг обменялись ироничными взглядами и, тихо посмеиваясь, двинулись вслед за Али в глубь гробницы. Но не успели они пройти и десяти метров, как услышали сзади топот и чье-то учащенное дыхание. Обернувшись, друзья увидели отчетливо различимую на ярком прямоугольнике дневного неба фигуру человека в чалме.

– Кто тут инспектор Халифа?

Полицейский вопросительно взглянул на своего друга и, чуть отступив назад, ответил:

– Я.

– Идемте скорее… Там нашли…

Незнакомец осекся, с трудом переводя дыхание.

– Что нашли?

В коридоре повисла напряженная пауза.

– Труп, инспектор.

Из темноты до них донесся веселый голос Али:

– Классно! Пап, можно, я с тобой?


В полицейском участке Халифе сообщили, что тело было найдено в Малкате – некогда помпезном дворце фараона Аменхотепа III, с веками превратившемся в нагромождение засыпанных песком руин, представляющих интерес лишь для узкого круга специалистов-египтологов. Не теряя ни секунды, Халифа устремился к ожидавшему его пыльному «дэу», предварительно вверив сына Имбирю. Как Али ни упрашивал взять его с собой, отец остался непреклонен и велел возвращаться под присмотром Саида домой.

До места происшествия было минут двадцать езды. Водитель – угрюмый тип с веснушчатым лицом и гнилыми зубами – всю дорогу не спускал ноги с педали газа, гоня полицейский джип через песчаные бугры к долине Нила и дальше на юг, в сторону Фиванского массива. Халифа открыл пачку «Клеопатры», прикурил и, выпуская клубы дыма, смотрел на проплывающие за окном поля и заросли тростника. По радио передавали об очередном обострении ситуации на палестинских территориях. Халифа не вникал в детали, но его сознание фиксировало хорошо знакомые из новостей штампы – «террорист-смертник», «число погибших от взрыва уточняется», «Израиль обещает провести акцию возмездия»…

– Скоро война будет, – с мрачным видом спрогнозировал шофер.

– Она уже идет. – Халифа тяжело вздохнул и, сделав последнюю затяжку, выбросил окурок в окно. – Последние лет пятьдесят.

Водитель закинул в рот пару пластинок жевательной резинки и энергично задвигал челюстями.

– Думаете, примирение невозможно?

– Уж точно не сейчас. Осторожно, на повозку не налети!

Прямо перед ними плелась запряженная ишаком крестьянская тележка, доверху нагруженная свежесостриженным тростником. Водитель рванул машину вправо, выскочив на встречную полосу, где чудом избежал лобового столкновения с туристским автобусом.

– О Аллах, смилуйся надо мной, – забормотал инспектор, вцепившись в приборную доску автомобиля.

Они проехали Деир эль-Бари, Раммессеум, развалины храма Мернептаха. Далее трасса разветвлялась: поворот налево уводил на восток, к Нилу, направо – к древнему поселению строителей в Деир-эль-Медине и Долине Цариц. Полицейские продолжили путь прямо, мимо знаменитого храма в Мединет Хабу, вдоль по запылившейся, испещренной колеями от вездеходов дороге, змеей протянувшейся к самому горизонту. По обеим ее сторонам простиралась волнистая пустыня, все природное разнообразие которой ограничивалось редкими переплетениями сросшихся кактусов да верблюжьими экскрементами. Время от времени попадались осевшие контуры древних глинобитных стен, бесформенные и коричневые, словно горячий шоколад. Наконец, после километров крутых спусков и ухабов, вдали, рядом с возвышавшимся на фоне пустыни ржавым телефонным столбом, показались силуэты автомобилей и кружащие вокруг них люди в форме. Машин было пять: три полицейских джипа, «скорая помощь» и, немного в стороне, пыльный голубой «мерседес». Водитель Халифы остановился рядом с полицейскими машинами, и следователь вылез из автомобиля.

– Когда же вы наконец обзаведетесь мобильником? – проворчал, вместо того чтобы поприветствовать шефа, заместитель Халифы Мохаммед Сария. – Больше часа вас разыскивали!

– А я тем временем наслаждался двумя чудеснейшими гробницами вади Бибан эль-Мулюка, – нагловато ответил Халифа. – Воспринимай это как очередную причину, оправдывающую мою нелюбовь к мобильникам. А еще от них бывает рак.

Он достал сигарету и закурил.

– Ну что тут у нас?

Сария сердито кивнул головой в сторону:

– Вон, труп. Мужчина, по документам – некто Пит Янсен, гражданин Египта, хотя имя больно странное.

Он вытащил из кармана пиджака прозрачный полиэтиленовый пакет с помятым кожаным бумажником.

– Хозяин отеля «Менно-Ра» в Гезире, – добавил Сария, протягивая Халифе пакет.

– Того, что за озером?

Халифа достал бумажник и, быстро осмотрев содержимое, поднес ближе к глазам египетское удостоверение личности.

– Двадцать пятого года рождения… А ты уверен, что он не от старости умер?

– С виду не похоже, – буркнул Сария.

Инспектор вынул из бумажника карточку банка «Миср» и стопку египетских двадцатифунтовых банкнот. В боковом отделении он обнаружил членское удостоверение египетского общества садоводов и мятую черно-белую фотографию овчарки со свирепым взором. На обороте стояла потускневшая карандашная надпись «Арминий, 1930». Имя показалось Халифе отдаленно знакомым, но он не мог вспомнить что-то определенное и положил бумажник обратно в пакет.

– Родственникам сообщили?

– Мы позвонили в отель, и нам сказали, что родственников у него нет, – ответил Сария.

– А «мерседес» его?

Сария утвердительно кивнул головой.

– Ключи нашли в кармане. – Он вытащил еще один пакет с непомерно большой связкой ключей. – Проверяли. Ничего особенного.

Полицейские подошли к «мерседесу» и заглянули в окно. Салон был отделан довольно дорого, но стандартно для автомобилей такого класса: кожаная обивка, местами потрескавшаяся; отполированная приборная доска из орехового дерева; ароматизатор воздуха, прикрепленный к зеркалу заднего вида. На пассажирском сиденье валялся выпуск «Аль-Ахрам» двухдневной давности, сзади внизу лежал дорогостоящий фотоаппарат «Никон».

– Тело кто нашел? – спросил Халифа.

– Одна француженка. Фотографировала развалины и случайно наткнулась на труп. – Сария открыл записную книжку и медленно, по слогам прочитал незнакомое иностранное имя: – Клау-дия Шам-поль-он. Двадцать девять лет, археолог. Живет сейчас вон там. – Он указал рукой на почти скрытое деревьями строение вдали, где располагалась французская археологическая экспедиция, работавшая в Фивах.

– Случайно, не потомок Шампольона? – поинтересовался Халифа.

– Хм-м-м…

– Жана Франсуа Шампольона.

Сария замялся.

– Это человек, первым прочитавший иероглифы! О Аллах, да ты хоть что-нибудь знаешь об истории своей собственной страны? – Раздражение в голосе Халифы смешивалось с издевкой.

Потупив глаза, Сария попробовал перевести разговор на другую тему:

– Ну, она была… ничего… даже очень. Такая… полненькая. – Сария попытался обрисовать в воздухе фигуру девушки. – И уверенная.

Халифа укоризненно помотал головой и затянулся сигаретой.

– Эх, Мохаммед, если бы вся работа полицейского состояла в умении строить глазки женщинам, ты бы уже давно был начальником управления… Показания взял?

Сария указал на свою записную книжку.

– Ну и?..

– Да нет толком никаких показаний. Она говорит, что ничего не знает. Просто увидела труп, побежала обратно в лагерь и позвонила по сто двадцать два.

Халифа докурил очередную «клеопатру» и придавил окурок подошвой ботинка.

– Ладно, пойдем посмотрим на тело. Анвара вызвал?

– Обещал разобраться по-быстрому с какими-то бумагами и приехать. Еще просил приглядеть, чтобы тело куда-нибудь не убежало.

Инспектор с досадой махнул рукой, проклиная в душе недисциплинированного патологоанатома и его безвкусный юмор, и в сопровождении зама пошел по раскопу, давя рассыпанные по желтоватому песку обломки керамики. Справа на груде камней расположились дети, забросившие футбол, чтобы наблюдать за тем, как полицейские прочесывают пустыню в поисках улик. Бледно-желтый шар солнца постепенно скрывался за яйцеобразными куполами монастыря Деир-эль-Мухараб, густея и наполняясь оранжевыми тонами. Кое-где из песка вылезали низенькие, обветренные островки глинобитных стен, напоминавшие неведомых чудищ, глазеющих на мир из глубин пустыни.

– Подумать только, на этом месте стоял один из величайших дворцов Древнего Египта! – со вздохом сказал Халифа, замедлив шаг и наклонившись за кусочком керамики бледно-голубой окраски. – Когда-то Аменхотеп Третий властвовал над половиной известного мира. А теперь…

Он повернул черепок в ладони, потер его большим пальцем. Сария промолчал и резким движением руки указал, что нужно повернуть направо.

– Там, за стеной…

Перейдя полоску потрескавшегося глиняного настила, бывшего некогда мостовой, детективы миновали два облупленных известняковых столба – все, что осталось от парадного входа во дворец. В серебристой тени, падавшей от стены, на корточках сидел полицейский. В паре метров от него лежало прикрытое брезентом тело. Сария нагнулся и отдернул брезент.

– Аллах акбар! – Лицо Халифы исказилось от отвращения.

Прямо под его ногами лежал очень пожилой мужчина в рубашке цвета хаки, дряблый, с землистого цвета кожей, испещренной морщинами и пигментными пятнами. Он упал на живот, так что одна рука была придавлена телом, а другая вывернута наружу. Голова, почти совершенно лысая, за исключением отдельных седых прядей, была откинута чуть назад и слегка повернута, как у пловца, набирающего воздух, перед тем как снова уйти под воду.

Халифа внимательно осмотрел пыльные руки и одежду умершего, тонкий разрез штанов на колене и рану на голове, засыпанную песком и гравием. Затем, присев на корточки, инспектор аккуратно потрогал за основание торчащий из глаза убитого колышек, покрытый кровью, – тот даже не качнулся.

– От палатки? – неуверенным голосом спросил Сария.

Халифа отрицательно помотал головой.

– Деталь геодезической решетки. Археологи оставили – судя по всему, много лет назад.

Он встал, разогнав рукой слетавшихся к трупу мух, и отошел на несколько шагов к месту, где был взрыхлен песок и виднелись отпечатки ботинок. Различить можно было следы как минимум трех пар обуви, которые могли принадлежать рыскавшим по местности полицейским, а могли и кому-то другому. Инспектор снова присел и, обернув ладонь в носовой платок, поднял с земли заостренный булыжник с пятнышками засохшей крови на поверхности.

– Похоже, кто-то стукнул его по голове, и он упал на колышек, – сказал Сария. – А может, его подтолкнули.

Халифа повертел камень, рассматривая темно-красные следы крови.

– Непонятно, почему тогда убийца не взял набитый деньгами бумажник? – усомнился он. – И ключи от машины.

– Может, от волнения. Или, – предположил помощник, – целью убийцы был вовсе не грабеж.

Халифа собирался что-то ответить, как вдруг с противоположной стороны площадки раздался крик: стоявший метрах в двухстах от них на засыпанной песком возвышенности полицейский размахивал руками, призывая к себе.

– Похоже, он что-то нашел, – сказал Сария.

Халифа аккуратно положил булыжник на место и вместе с помощником отправился посмотреть, в чем дело. Когда они подошли, полицейский слез с бугорка и стоял у осыпавшейся стены, нижний ряд которой был разрисован голубыми лотосами – поблекшими, но все еще отчетливо различимыми. В середине ряда зиял просвет – очевидно, один кирпич кто-то вытащил. Поблизости от стены лежали холщовый рюкзак, молоток, стамеска, а также, чуть в стороне, черная трость с серебряным набалдашником. Сария присел на корточки и приподнял клапан рюкзака.

– Ага, понятно, – сказал он с довольным видом, доставая кирпич с разрисованной штукатуркой. – Кто-то здесь нахулиганил.

Сария протянул кирпич Халифе, однако тот даже не взглянул на подчиненного. Как заколдованный, инспектор не мог отвести глаз от трости. Вернее, от ее набалдашника, украшенного миниатюрными розочками, перемежаемыми символами анкх[8].

– Сэр?

Халифа не отреагировал.

– Сэр? – громче повторил Сария.

– Извини, Мохаммед. – Инспектор отложил трость и повернулся лицом к помощнику. – Что там у тебя?

Сария передал шефу глиняный кирпич. Халифа окинул быстрым взором фрагмент цветочного орнамента, затем глаза его снова переместились на трость, а лоб нахмурился, как бывает в моменты напряженного раздумья.

– В чем дело, инспектор?

– Да ничего. Так, пустяки. Просто странное совпадение.

Он покачал головой и улыбнулся. Однако в его улыбке было что-то неестественное, какая-то неловкая попытка замаскировать внутреннее напряжение.

Справа большой черный ворон спустился на стену и, хлопая крыльями и громко каркая, воззрился на полицейских.

Тель-Авив

Переодевшись в полицейскую форму, молодой человек быстрым шагом направился по парку Независимости к бетонной глыбе отеля «Хилтон». Твердой походкой, не сводя глаз с гостиницы и беззвучно нашептывая текст молитвы, он приближался к цели. Молодые пары и стайки родителей с детьми, кружившие по окутанным вечерней прохладой аллеям, не привлекали его внимания.

Стоявшие у главного входа охранники скользнули по нему взглядом и, заметив нашивки полицейского участка на амуниции, переключились на других прохожих. Молодой человек вытер тыльной стороной руки пот со лба и сунул ее за полу ветровки, затянув потуже пояс, поддерживавший взрывчатку. Страх, ненависть и волнение, доходящее до тошноты, обуревали его. Но сильнее всех чувств была безумная эйфория. Бушуя в душе ослепительно ярким пламенем, она манила к горизонтам бесконечного счастья. Месть, слава, рай и вечность в объятиях прекрасных гурий – все это он обретет через пару секунд.

«Благодарю тебя, о Аллах, что разрешил мне стать орудием твоего возмездия».

Молодой человек пересек вестибюль и через ряд двойных дверей вошел в большой, залитый светом зал. Здесь справляли свадьбу; веселую танцевальную мелодию заглушали взрывы смеха. К парню подбежала какая-то малышка и предложила потанцевать, но он грубо отшвырнул ее и, расталкивая недоумевающих гостей, стал пробираться в центр зала. Его о чем-то спрашивали, однако он не реагировал и только шагал вперед, словно запрограммированный. Глаза его застилал туман. Казалось, мир погружается в небытие. В памяти проносились образы дряхлого дедушки и двоюродной сестренки, убитых израильскими солдатами; в один миг промелькнула вся жизнь, постылая, безрадостная, полная стыда и беспомощной злобы. Наконец, оказавшись рядом с женихом и невестой, он с диким воплем ярости и восторга рванул нательный ремень. Взметнувшийся огненный смерч окутал пространство в радиусе трех метров от него багровыми клубами дыма…

Почти одновременно три учреждения в разных точках Израиля – представительство Всемирного еврейского конгресса в Иерусалиме, информационное агентство «Хаарец» и полицейское управление в Тель-Авиве – получили факсы одинакового содержания. Их послали по мобильной сети, так что установить местонахождение отправителя не представлялось возможным. В сообщении говорилось, что к теракту причастны группа аль-Мулатхама и «Палестинское братство», что взрыв совершен в ответ на непрекращающуюся сионистскую оккупацию суверенной Палестины и что, пока Израиль не положит конец оккупации, все его граждане, независимо от пола и возраста, будут нести ответственность за преступления по отношению к палестинцам.

Луксор

Инспектор и его заместитель пробыли в Малкате до семи вечера, однако патологоанатом так и не появился. Решив не тратить попусту время, Халифа поручил подчиненным следить за местом происшествия, а сам в сопровождении Сарии отправился в отель, владельцем которого был покойный.

– Анвара можно прождать до ночи, – проворчал Халифа. – За это время надо сделать хоть что-нибудь полезное.

Отель «Менно-Ра» располагался в самом центре Гезиры – крупного поселения на западном берегу Нила, напротив Луксорского храма. Двухэтажное, гладко оштукатуренное здание гостиницы горделиво возвышалось среди мелких лавок и обветшалых хибар из обожженной глины, облеплявших его со всех сторон подобно губчатым наростам мха. Халифа и Сария приехали в отель еще засветло. На пороге их встретила управляющая Карла Шоу – стройная англичанка средних лет, бегло, хотя и с сильным акцентом, говорившая по-арабски. Она попросила официанта приготовить чай и провела посетителей на посыпанную гравием террасу, выходящую во двор. Перед ними струились воды узкого длинного озера.

На страницу:
2 из 9