Дискорама

Для начала требовалось добыть хоть какую-то информацию: где находится госпиталь, далеко ли до линии фронта и… когда, собственно, его собираются ловить? Но где взять информацию в медицинском учреждении? Наверное, что-то знает главврач, но только общие сведения, а вот что-нибудь посвежее…

– Эй, земляк, закурить не найдется? – обратился к Джеку пациент в застиранной коричневой пижаме.

– Я не курю, – покачал головой Джек.

– Жаль, очень жаль. А пять ливров не одолжишь?

– У меня нету. Совсем ничего.

– А подушками поменяться не хочешь? – настаивал незнакомец, и в его глазах появился лихорадочный блеск.

– Эй, Краузе! – крикнул появившийся из-за угла рослый санитар.

Пристававший к Джеку пациент тотчас вытянулся, как будто проглотил лом, и в таком положении затрусил прочь.

– Вот урод, а? – продолжал негодовать санитар. Поравнявшись с Джеком, он остановился. – Чего он у тебя спрашивал?

– Да все подряд…

– Это на него похоже. Болезнь у него такая – попрошайничество. Он прямо с передовой с этим диагнозом загремел.

– Да разве бывает такое? – удивился Джек.

– Выходит, бывает. Он на фронте чего только не одалживал и чем только не менялся. Пулемет закопал и забыл где. Полсотни артиллерийских взрывателей припрятал, а нашли только четыре. Ну и так далее. А ты сам-то с какого отделения?

– С общетерапевтического.

– У нас говорят – «овощетерпевтическое», – сообщил санитар и засмеялся. Джек из приличия тоже улыбнулся.

– У тебя закурить не найдется?

– Я не курю.

– А подушками не хочешь поменяться?

17

Едва отвязавшись от странного санитара, Джек спустился в полуподвальный этаж, где располагались всякие вспомогательные службы, от пошивочной мастерской, где латали истрепавшиеся халаты и пижамы, до цеха, производящего деревянные бочонки для лото.

Оказалось, что в госпитале лото пользовалось большой популярностью, и если карточки можно было нарисовать на бумаге, то фишки пациенты предпочитали только настоящие, замена утерянных на пуговицы от кальсон могла быть только временной.

Пройдя мимо множества различных дверей, миновав штабеля ящиков с разнообразными наклейками, Джек оказался перед входом на кухню, откуда в полуподвальные коридоры проникали аппетитные запахи, от которых захотелось пообедать.

Толкнув эту дверь, Джек погрузился в царство пара, шкворчащих сковородок, снующих людей в высоких колпаках и путаницы из профессиональных терминов, вроде «сироп лей в разрезе», «масло схлопнулось» или «жрать это никто будет!».

– Джинни, к тебе пришли! – крикнул кто-то, Джек даже не успел понять, с какой стороны.

– А-а, точно – это ко мне… Курт, дожарь сухари и сбрось в восьмую кастрюлю…

Из облака пара и смеси густых запахов выскочил кто-то в белом колпаке и, схватив Джека за руку, потащил за собой.

Проскочив через полдюжины дверей и миновав сотню метров сырых коридоров, Джек оказался в каком-то чулане с полками, где стояли стопки банок с рыбными консервами, а на стене, над столиком с включенной настольной лампой, тикали старые ходики с воздушными шарами, которые поднимались к потолку и тащили цепочки из легкого металла, тем самым обеспечивая ход старинному механизму.

Человек, тащивший Джека за руку, сказал: «Так, на хрен!» – и начал сбрасывать колпак, потом поварскую куртку и даже юбку, чем вызвал у Джека некоторое замешательство.

– Так! – повторила она. – Ты Отто Тирбах, правильно? Тот самый, которого мне обещал Лупареску?

– Ну… я «так называемый Отто Тирбах», – осторожно поправил Джек.

– Да мне по барабану. Пандорское рагу готовится сорок четыре минуты, паштет – час двадцать пять, итого у тебя – пятнадцать минут. Для нормальной женщины этого, конечно, мало, но для одинокой – сгодится. Так что приступай…

– Но я…

– Никаких отмазок, парень! Лупареску взял под тебя три десятка яиц, полкило маргарина и фунт красного перца. Так что соответствуй, сукин сын! Мне все должно понравиться – или Лупареску, как и обещал, тебя пристрелит…

Что было делать? У Джека не оставалось выхода, ему пришлось «соответствовать», тем более что пятнадцать минут, несмотря на повязки, он вполне мог продержаться. К тому же женщина была недурна собой, хотя имела лишний вес. Да и рост тоже…

Когда приготовление паштета подходило к концу, она оттолкнула его и сказала:

– Молодец, дистрофик, я от тебя такого не ожидала.

«Я тоже…» – мысленно ответил Джек.

– Подай мне юбку, Отто.

«Я не Отто…» – хотел возразить Джек, однако решил, что это лишнее, и юбку подал.

– Проси чего хочешь, я сейчас добрая, – сказал она, надевая вслед за юбкой все остальное.

– Мне нужны новости…

– Новости?

– Ну да, в палате скучно, хочется узнать что-нибудь интересное.

– Тогда иди на проходную, там собираются все слуги госпиталя.

– Меня интересуют события внешнего мира.

– Вот как?

Его мимолетная знакомая убрала карандаш, которым подрисовывала контуры губ, потом поправила поварской колпак и, спрятав в кармашек зеркальце, сказала:

– Внешний мир начинается с продуктового экспедитора, это он привозит новости из города.

– Большое вам спасибо.

– Меня зовут Тереза, может, еще встретимся…

– Да, Тереза, большое вам спасибо.

Джек подождал, пока Тереза уйдет, а потом сам стал по памяти выбираться из дальнего чулана.

Выйдя в центральный коридор, он стал править мимо кухни – поближе к продуктовым складам, которые располагались там же – в полуподвальных помещениях.

Он долго шел вдоль стен, подсвеченных слабенькими фонариками, пока не ощутил движение воздуха и не вышел к небольшому парку, который и раньше видел из окна палаты.

18

Парк представлял собой рощу и несколько стоянок для автомобилей и трейлеров местных служб, в основном снабженческих. Пара водителей отдыхали, развалившись в стареньких пляжных шезлонгах, двое других резались в «шонг», шлепая на табуретку засаленные карты.

Птицы пели в кронах каштанов и гадили на брошенный грузовик, оставшийся без двух передних колес. Человек в поварском халате задумчиво курил, сидя на деревянном кубе с кровавыми подтеками. В его профессии ошибиться было трудно: неподалеку в колоде торчал огромный топор с отполированной рукояткой.

Один из трейлеров еще тарахтел двигателем, из его распахнутых ворот пара грузчиков в потертых спецовках выносили ящики, коробки, блоки мороженого мяса и цельные туши овец и свиней.

За всем этим следил человек в новеньких офицерских брюках и кожаной куртке, вышедшей из моды лет пять назад.

– Так, правильно, – говорил он, сверяясь с какими-то записями и ни на мгновение не выпуская из виду вороватых грузчиков. – Давайте быстрее, у нас обед уже… Так, правильно…

Вскоре последний груз был доставлен в склад, грузчики удалились прочь, и экспедитор навесил на двери замок. Потом оглянулся и, увидев Джека, спросил:

– А ты чего здесь делаешь, доходяга? Небось спереть чего-нибудь, надумал?

– Нет, сэр, просто гуляю. Зашел в коридор и почти заблудился, а у вас, я гляжу, вон – пистолет…

– Пистолет? – переспросил экспедитор и похлопал по кобуре с оружием, имевшим слишком длинный ствол.

– Это не пистолет, приятель. Это спортивное оружие.

– Вы спортсмен?

– Был когда-то, – ответил экспедитор и вздохнул. Затем подошел к кабине и, постучав в дверь, разбудил задремавшего водителя.

– В гараж, Манфред, на сегодня ты свободен.

Водитель завел трейлер и уехал, а экспедитор достал из кобуры спортивный пистолет и поманил Джека:

– Иди сюда, приятель, постреляем…

– Так это пневматик? – уточнил Джек, подходя ближе.

– Да ты кое-что понимаешь, как я вижу?

– Немного, сэр. Стрелял как-то из пневматического револьвера в тире.

– Ну, в тире машинки попроще, а этот… – экспедитор взглянул на свое оружие и чувственно шевельнул бровями. – Этот был сделан на заказ у Майера Ланского. Слышал про такого?

– Увы, сэр, – пожал плечами Джек.

– Один из лучших мастеров современности, что касается пневматики.

Экспедитор выпрямил руку с пистолетом и спросил:

– Видишь на дереве разноцветные шарики?

– Да, сэр.

– Это я развесил сферы от пинг-понга. Здесь двадцать метров.

Экспедитор сделал три быстрых выстрела, и три шарика разлетелись вдребезги, а Джек сказал:

– Это удивительно, сэр!

– Спасибо, приятель, – ответил экспедитор, было видно, что ему приятна реакция незнакомца. – Как тебя зовут?

– «Так называемый Отто Тирбах», сэр. После контузии я ничего не помню, так что мне дали условное имя.

– Ну что же, неплохо даже для условного. Хочешь стрельнуть?

– Да, сэр.

Джек принял пистолет и, прицелившись, сделал выстрел. Пуля сбила листочек совсем рядом с шариком, и это выглядело очень правдоподобно. Помедлив еще немного, вторым выстрелом Джек едва задел синий шарик, а затем, как будто пристрелявшись, расколол красный.

– Да ты кое-что можешь, приятель! – восхитился экспедитор и обнял Джека как родного, но тот понимал, что, расстреляй он все шары, едва ли получил бы такую похвалу.

– Меня зовут капрал Стивен, я могу угостить тебя самой лучшей жратвой в этом районе. Лучшего не едят даже генералы – честное слово!

– Спасибо, сэр, но мне хватило бы чаю с пирожными.

– Ты скромный малый, – похвалил экспедитор Стивен, убирая пистолет в кобуру.

– Меня больше интересует то, что происходит за стенами этого госпиталя, сэр. Я изнываю от скуки, а еще эти повязки… – Джек покачал головой.

– Как я тебя понимаю, приятель! Я ведь и сам, вырываясь из этого затхлого болота, ловлю хоть какие-то новости – даже на дороге! Тут собаку переехали, там блондинка в открытом купе в столб впендюрилась… Дура полная! Ну ты понимаешь.

– О да, сэр.

– А обратно ехали – обогнали воинскую колонну из двух тягачей с роботами и пару грузовиков с пехотой. Они, представь себе, даже сигналили нам, дескать не смей обгонять и все такое. Дебилы, что тут скажешь.

– И давно вы их видели?

– Сорок минут назад на пересечении большого шоссе и дороги к озеру Шпрее…

Экспедитор улыбнулся и, вздохнув, сказал:

– А давай пойдем вон в ту беседку, я скажу, чтобы нам дали чаю с самыми свежими пирожными.

– Спасибо, сэр, я на такую роскошь даже не рассчитывал! – признался Джек, поглядывая на скошенный луг, где, скорее всего, начали бы высаживаться солдаты и техника, если бы решили поймать именно его.

«Может, паранойя?» – подумал он с надеждой. Но нет, паранойей тут и не пахло, все могло случиться наяву.

На быстрые и сколь-нибудь осмысленные действия у Джека оставалось десять, от силы пятнадцать минут. Невольно вспомнилась повариха с ее временны́ми ограничениями. Так себе баба, хотя… Спасибо капитану Лупареску.

19

Пирожные были хороши, Джек это понял, еще их и не попробовав. Он бы с удовольствием съел полдюжины этих кремовых цветочков и корзиночек, но интуиция подсказывала, что времени на это нет.

– Ешь, приятель, я давно всем этим пресыщен, – разваливаясь в плетеном кресле, сообщил экспедитор.

– Могу себе представить, сэр. Но нельзя ли еще раз взглянуть на пистолет? Мне кажется, им можно любоваться до бесконечности…

– Вот оно! Наконец-то я встретил человека, который понимает настоящую красоту! Да и стреляешь ты неплохо! – сказал польщенный экспедитор и, достав пистолет, подал Джеку.

Где-то неподалеку послышался рык мощного двигателя, Джек натянуто улыбнулся.

– Очень красивое оружие, – произнес он, взвешивая пистолет в руке.

– Майер Ланский, это тебе не хухры-мухры!

«В цепь! Рассыпаться в цепь! Дистанция – четыре шага!»

– Чего это там? – спросил экспедитор, привставая, и в ту же секунду получил по голове рукоятью пистолета.

Бедняга свалился под стол, а Джек, быстро оглядевшись, перемахнул через оградку беседки и, припадая на одну ногу из-за спадавшей тапки, побежал навстречу опасности.

Добежав до кустов сирени, он присел, отложил пистолет в сторону и, скинув тапки, снял длинные, похожие на гольфы больничные носки. Ему еще предстояло побегать, и он придумал, как сделать, чтобы больничная обувь держалась лучше.

Джек подвязал носками тапки к ногам, получилось хотя и не очень красиво, зато надежно. Потоптавшись, он подобрал пневматик и стал пробираться дальше, туда, где звучали команды и были заметны силуэты отдельных солдат, нехотя расходившихся на указанную командирами дистанцию.

Тем временем, морщась от неудобной позы, сидя верхом на кассете пушечного арткомплекта, Марсель старался не пропустить ни одной подробности, ведь ему предстояло составлять отчет.

Это теперь он был в самой гуще событий, а поначалу все грозило окончиться кабиной тягача – дальше его все равно бы не пустили, однако удалось договориться с пилотом «грея», который согласился взять его в тесную кабину.

– Да я не против, парень, ведь никакой битвы не предвидится, но сидеть тебе придется на кассете боезапаса. Сможешь?

– Смогу! – крикнул снизу Марсель, еще не представляя, на что себя обрекает.

Пилот опустил кабину, и практикант забрался туда, куда ему указывали. Первые пять минут, пока «грей» шагал через заросли, все было нормально, но потом пилоту приказали остановиться, и Марсель стал ощущать все неудобство своей позы.

– А долго мы будем тут стоять? – спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал обычно.

– Думаю, часа полтора… – невозмутимо ответил пилот и, сняв ботинки, закинул ноги на панель управления.

– Почему так долго?

– Так мы же здесь вроде фактора силы. Четыре машины стоят по углам воображаемого периметра, усекаешь?

– О да, – кивнул Марсель.

– Ну и вот. Пехота пошла вперед, видишь их?

– Да, сэр…

– А мы стоим и пугаем вражеского шпиона, про которого нам столько наговорили. Хоть ты знаешь, за кем мы гоняемся?

– О да, сэр… В том смысле, что я видел его фото.

– Фото – это фигня, вот если бы ты послушал, каких он дел натворил, тогда бы не кряхтел, сидя на кассете, а пребывал в шоке.

Пилот снял ноги с панели и достал из кармана сигареты.

– Закуришь?

– Я не курю.

– Я тоже не курю, но стоять вот так полтора часа тоже неохота. Я включу вентиляцию.

Пилот включил вентиляцию, однако Марселю от этого легче не стало, дыма он не замечал, а вот острый корпус кассеты, как ему казалось, должен был вот-вот разрезать его пополам.

– Сэр, а может, я пойду обратно?

– Как это? – обернулся пилот.

– Ну… Кажется, тут ничего не происходит, и мне это неинтересно.

– Да ладно, парень, может, еще постреляем… К тому же я не имею права опускать кабину.

– Почему?!

– Потому, что вражеский шпион может запрыгнуть к нам и захватить машину.

– Но это же глупости, согласитесь!

– Согласен, глупости. Но майор Тэтчер так не считает, и я так не считаю, поскольку от Тэтчера зависит моя карьера. Врубаешься?

Пилот глубоко затянулся, закашлялся и, приоткрыв бронированное окошко, выбросил сигарету наружу.

Марсель проследил траекторию падения окурка и невольно ему позавидовал, ведь окурок теперь лежал в мягкой траве, в то время как он корячился на острой, словно нож, кассете боевого запаса. Ну зачем он согласился на это?!

– Сэр, как будто там кто-то есть, вы видите?

– Что? – не понял пилот.

– За кустом прячется какой-то человек!

– А-а, – произнес пилот, теперь он и сам увидел какого-то доходягу, который, прихрамывая, двигался к роботу. – Придурок какой-то. Смотри, как у него тапки к ногам привязаны. Наверное, у них здесь и дурка есть, как думаешь?

– Не исключено, сэр, – согласился Марсель и подложил пилотку под натруженные ягодицы.

Человек в больничной пижаме между тем приблизился к машине и стал махать руками, привлекая внимание пилота.

– Вот дурак-то. Даже не знаю, что с ним делать… Может, с майором Тэтчером связаться?

Неожиданно человек в пижаме спустил штаны и начал мочиться на опору робота.

– Нет! Только не это! Я тебя пристрелю, ур-род! – завопил пилот и стал опускать кабину. – Я тебя в землю зар-рою, ублюдок!

Как только кабина коснулась стабилизаторов, пилот распахнул дверцу и с пистолетом в руке выскочил наружу.

Марсель ждал ругательств, шума и даже выстрелов, но было тихо. А затем в кабину заглянул худощавый незнакомец и сказал:

– Привет. Ты кто?

20

Марсель так удивился, что забыл про свои измученные ягодицы. Лицо человека показалось ему знакомым, но он не мог вспомнить, где его видел.

– Я практикант двадцать второго участка четвертого фронтового отдела контрразведки Марсель Горнел, сэр.

– А что в кабине делаешь? – строго спросил незнакомец.

– Это для отчета, сэр.

– Для какого отчета? – переспросил незнакомец и огляделся. У него был пистолет, с которым пилот машины выскочил из кабины.

– Капитан Форт приказал, сэр. Он сказал, чтобы отчет был максимально полным.

– У тебя жопа не устала на кассете сидеть?

– Очень устала, сэр.

– Ну так вылазь, а то у тебя глаза на лоб вылезли.

– А вы меня не убьете?

– Зачем?

– Ну… Вы же Джек Стентон, правильно?

– Правильно. И что с того?

– Вы злодей, сэр. То есть я не хочу сказать, что вы плохой, но наши отметки говорят, что вы опасны…

– Только не для тебя, приятель, выбирайся и вали домой.

– Можно, сэр?

– Нужно!

Джек посторонился, пропуская практиканта, и тот облегченно улыбался, чувствуя, как «оттаивает» его измученный зад.

– Но куда вы теперь, сэр? – спохватился он, когда кабина робота уже начала подниматься.

– Я нанесу удар по штабу Аркона в Лоусоне! Я покажу им, как устраивать на меня облавы! Пусть теперь трепещут!

– О да, конечно… – пробормотал Марсель и, попятившись, наступил на брошенный пневматик.

Робот развернулся на месте – немного резче, чем требовалось. Опоры сорвали дерн, и машина зашагала в сторону шоссе. И лишь тогда Марсель увидел пилота, который лежал на траве с окровавленной головой.

– Он убил его! – воскликнул Марсель, но в этот момент пилот застонал. – О сэр! Как вы себя чувствуете?

– О-о… – снова простонал пилот и открыл глаза. – Где? Где это поганец?

– Он уехал, сэр…

– Куда уехал? – спросил пилот и, прижимая руку к ране на голове, сел.

– Он уехал в Лоусон, сэр. Сказал, что разрушит наш штаб.

– А на чем уехал? – спросил пилот и, обернувшись, застыл с открытым ртом.

– Да, сэр, он забрал вашего робота и поехал на нем как ни в чем не бывало!

– Ну так давай поднимай тревогу, болван!

– У меня нет рации!

В этот момент со стороны госпиталя послышались крики и несколько одиночных выстрелов. Потом застучали автоматы, и стало тихо.

– Что это? – спросил пилот, продолжая зажимать рану.

– Наверно, его поймали, сэр!

– Но ты же сказал, что он угнал робота! Или мой «грей» сам ускакал отсюда?

– Прошу прощения, сэр! Оставайтесь здесь, я побегу узнаю, что там происходит!

– Я с тобой… Только не слишком быстро беги, а то перед глазами все прыгает…

Вскоре они увидели с десяток солдат и капитана, руководившего всей операцией. Он стоял возле лежавшего на земле человека, которому делали срочную перевязку.

– Давайте вызывайте какого-нибудь доктора, что ли! – кричал капитан, размахивая пистолетом. – А ты, сержант, продолжай прочесывание, он должен быть где-то здесь!

– Сэр… – негромко произнес «безлошадный» пилот, останавливаясь позади капитана.

– Руйдель? – воскликнул тот, удивленно уставившись на окровавленное лицо пилота. – А где твоя машина?

– Угнали, сэр.

– Кто?!

– Злоумышленник.

– И где он теперь?

– Прошу прощения, сэр… – произнес Марсель, выходя из-за пилота. – Он сказал, что поедет разгромить наш штаб в Лоусоне.

– Это он тебе сам сказал?

– Да, сэр.

Капитан щелкнул кнопкой рации на кармане и позвал:

– Бартецкий!

– Слушаю, сэр!

– Бартецкий, тот, кого мы ловим, завладел «греем» лейтенанта Руйделя и предположительно движется в сторону шоссе, а далее к Лоусону. Понял меня?

– Так точно, сэр! Постараюсь перехватить его возле леса!

– Давай! И захвати с собой Мацуоку, а то уж больно клиент шустрый!

– Понял, сэр.

Не успел капитан выключить рацию, как со стороны госпиталя снова загремели выстрели и шквал пуль обрушился на солдат, окружавших кусты и деревья.

Пехота тотчас залегла, однако вести ответный огонь было трудно – неясно, где противник. А он продолжал стрелять сквозь кусты, и на залегшую пехоту густо сыпались сбитые листья и ветки.

– Что за хреновина? – воскликнул капитан, заметив, что обшивка на его бронежилете разорвана.

– Картечь, сэр! – пояснил сержант, который перевязывал раненого.

– Это… охрана… госпиталя… – с трудом проговорил сам раненый.

– А ты кто?

– Экс… педитор…

– А зачем стрелял?

– Меня… оглушили и… ограбили… Я хотел пресечь…

– Все ясно! – произнес капитан и сплюнул.

– А что, сэр, вы с ними не договорились? Охрана не в курсе? – спросил «безлошадный» пилот Руйдель.

– Руйдель, ну ты-то куда еще лезешь?! Просрал машину, а туда же!

– Извините, сэр…

– Как можно оповещать каких-то там охранников, если операция совершенно секретная!

– И этой секретности тоже оказалось мало… – пробормотал Марсель и, поймав на себе гневный взгляд капитана, уставился в траву.

Снова ударили выстрелы, и картечь застучала по веткам.

– Да остановите же их кто-нибудь! – закричал капитан. – Иначе я прикажу перестрелять этих тварей!

21

Управление в «грее» было непривычным, поначалу машину бросало из стороны в сторону, и она то и дело вспарывала землю заплетавшимися опорами, но уже метров через триста Джек начал приноравливаться, хотя поворот кабины все еще давался ему тяжело – в «таргаре» она поворачивалась довольно быстро, но в «грее» дергалась как бешеная, один раз Джек едва не совершил с ней полный оборот.

Впрочем, теперь ему стало понятно, как пилоты этих машин ухитрялись сшибать из пушек даже скоростные воздушные цели. Оставалось приноровиться к скачущей по верхней полусфере прицельной шкале. Впрочем, пока что Джека интересовали наземные цели, которые наверняка должны были пойти по его следу.

Итак, противник полагает, что он пойдет в Лоусон. Но даже если и не поверит на все сто процентов, сбрасывать со счетов этот вариант не станет и отправит в погоню пару машин. Да, пару. Так надежнее, ведь они уже знают, кто он и на что способен.

Маяк был уже отключен – Джек позаботился об этом сразу, чтобы не смогли запеленговать. Рацию выключил по той же причине, хотя прослушивать переговоры противника сейчас было бы нелишним.

Наверняка арконские пилоты использовали собственный код.

«Две собаки на «плюс» тридцать градусов. Встречай».

Такого рода фразы ему не раз попадались в открытом эфире, но что толку от этого кода, если смысл слова «встречай» понятен каждому.

А «плюс тридцать градусов» – это тридцать градусов плюс какой-то довесок – еще тридцать или даже шестьдесят.

В навигаторе имелась подробная карта – очень хорошая! Вот бы им такую в роту! Помимо высот, лесных массивов, рек и шоссе здесь имелись обозначения магазинов, заправочных станций и аптек.

Джек посмотрел на показатель заряда батарей – восемьдесят два процента. Очень хорошо. Рядом указывался возможный пробег – двадцать семь километров. Просто замечательно, если не учитывать работу прицельных устройств, зарядного механизма, а также очень затратных «переходных процессов», когда приходилось стартовать с места и выжимать из машины максимум.

Ну, двадцать километров все равно имеется. А сколько до линии фронта? Вопрос, остающийся без ответа.

– Тише, приятель, тише… – пробормотал Джек, сбрасывая скорость машины и выводя ее на асфальт госпитальной подъездной дороги.

Комфорт и плавность хода сразу исчезли, из-под опор стали вылетать искры, однако Джеку нужны были эти триста метров по твердому покрытию, чтобы дальше, в овраге с ручьем, устроить засаду для преследователей.

Да, возможно, потом за ним увяжется целая рота или даже батальон, однако сейчас надо было избавиться от хвостов. Война есть война, даже в глубоком тылу противника.

Вдруг из-за поворота выскочил фургон. Водитель, увидев робота, притормозил, подался влево и, проехав по обочине, снова прибавил газу.

«Кастелянская служба», – успел прочитать Джек и пожал плечами. А что тут такого? Водила увидел боевую машину с опознавательными знаками Аркона и проявил уважение. Все как всегда, никаких особых эмоций. Но, разумеется, Джек нервничал и любого аркона воспринимал как угрозу.

А вот и овраг с густой, пышной растительностью. Тут и клен, и сирень, и вяз – буйство зелени и ароматов.

Джек остановил машину, глянул в экран камеры заднего вида и стал осторожно, приставными шагами двигать машину влево. Стук-стук-стук – это асфальт. Бум-бум-бум – это уже мягкий грунт с пушистой травкой.