Меняю бред на бренд

Наталья Нецкая

Меняю бред на бренд

Пролог

– Я устал. Ты мало работаешь, я теряю надежду. Я причиняю тебе зло, помогая тебе. Ты – смесь амбиций и неверия в себя! Я не дам тебе рыбу, я только хочу, чтобы ты научилась её ловить!

– А ничего, что я девочка? Ну или хотя бы женщина?

– Для меня все равны. Никто не слабее, никто не сильнее. Просто женщины для нас, мужчин, как бы иные, чужие, что ли… Фильм видела такой?

– Да уж, для тебя точно чужие! Ни фига себе – «равны». Он, в уважаемом возрасте, крупный бизнесмен, и я, девочка с такими cредствами, которых хватает только на существование, а не на жизнь. Как хочешь, так и делай бренд!

«Чёрный квадрат» Малевича видела?

Ну и что?

«Чёрный квадрат» из бреда превратился в бренд. Мировой бренд!

Там своя философия…

Какая?

Ну да… Наверное, как из своего бреда сделать бренд.

Посмотри везде, что такое бренд.

Я посмотрела.

«Бренд – это не вещь, продукт, компания или организация. Бренды не существуют в реальном мире – это ментальные конструкции. Бренд лучше всего описать как сумму всего опыта человека, его восприятие вещи, продукта, компании или организации. Бренды существуют в виде сознания или конкретных людей, или общества» (James R. Gregory, из книги «Leveraging the Corporate Brand»).

«Слово „бренд“ произошло от древнескандинавского „brant“, которое переводится как „жечь“, „огонь“. Так называлось тавро, которым владельцы скота помечали своих животных» (Kevin Lane Keller, из книги «Strategic Brand Management»).

Прочитала.

– Значит, «жечь»? Везде искать чужие бренды и ярлыки, творя свой образ?

– Паши́. Удачи, – сказал он и скрылся в темноте подъезда, оставив шлейф запаха «Givenchy», «Hennessy» и какого-то ада или рая. Я ещё не поняла.

Цена Успеха

Сегодня утром мне пришло сообщение: «Юля умерла». Не сразу в голове отразилась личность той, которой уже нет в наших списках живых. Юль я знала много, но почему-то откладывала в памяти именно эту девочку. Наконец понимаю: Юля – именно ТA. Та Юля, чьи глаза меня пугали в последнее время, но я старалась об этом не думать. Не навязывать своё мнение и не лезть человеку в душу.

С Юлей я познакомилась в баре у кинотеатра, она работала там кем-то вроде бармена, администратора. Маленькая, смешная, пухлая девчонка. Всё время смеялась абсолютно ровными белыми зубами. В ней были огонь, искренность, наивность, простота и какая-то чистота. Меня познакомили с ней специально, сказав, что я чем-то похожа на неё Да… Может быть. Но это было раньше. Теперь я становлюсь всё более циничной, сложной и закрытой. И огонь мой горит только по заказу, только когда надо, экономя на всём остальном.

Юлька сразу уселась мне на коленки и стала что-то бесконечно рассказывать. Про свою любовь – моряка, простого бедного парня, который уходил в моря. Юлька его терпеливо ждала, а потом покупала ему букеты роз и даже делала предложение руки и сердца. Сама. Как он относился к Юльке, я не знаю, да и Юльке это было не особо важно. Она просто любила его до дрожи в коленках. Однажды, после ссоры с ним, она даже порезала вены. Её спасли.

Следующая встреча с Юлькой была смешная. Она пришла ко мне в гости с фаршем и пакетом сока. Я её не поняла. А она сказала, что в гости идти c пустыми руками не принято, вот и выгребла, что было у неё в холодильнике. Юльке я нравилась, уж не знаю чем. Она говорила, что я очень красивая, и делилась со мной своей мечтой стать стриптизёршей. Я смотрела на Юльку и как-то слабо представляла её у шеста. Слишком она была «девочкой», маленькой и наивной.

В следующие мои прилёты Юлька уже танцевала мне стриптизы. И была великолепна. Грациозна, пластична и очень красива. Но мешал лишний вес.

А когда я прилетела ещё через несколько месяцев, увидела Юльку худенькую, как тростинка… И безумно сексуальную. Я радовалась за неё, у неё всё получилось! Юлька стала грести деньги лопатой, её популярность стремительно росла.

Она мне писала:

– Привет! Вот, наконец, и сбылось то, о чём я мечтала. Я рассталась с ним, работаю в клубе стриптизёршей! Рублю капусту. Ты как? Вообще тебя очень жду. Когда приедешь к нам?

– Привет. Рассталась прям навсегда-навсегда? К вам – теперь не знаю когда. Это вы уже, наверное, катите! Капуста – это хорошо! Всегда хорошо. Мужики приходят и уходят, а капуста – всегда желанная и любимая!

– Да! Навсегда-навсегда! 12 сентября вещи ему собрала. Правда, целый месяц меня доставал. Понял, наверное… Даже портрет мне мой подарил! А мне уже пофиг!

– А что за портрет? Где взял? И с кем ты сейчас мутишь?

– С моей фотографии заказал! Я мучу со всеми понемножку. Работа такая, а вообще в клубе с парнем познакомилась: 32 года, юрист, преподаёт в университете. Говорит, чтобы я туда шла учиться, поможет!

– Учиться надо, конечно, но сильно по поводу помощи не верь! Помогают до тех пор, пока интересна, а потом – всё сама! Как у тебя с весом? Всё такая же худенькая?

– Ну да, колышется плюс-минус 2 килограмма, работа же подвижная, тренировки постоянно!

– Клёво!!! Классная ты, я посмотрела твои новые фотки, ты очень худенькая! Очень секси! Молодец!

– Стараюсь! Прошла неделя. Юлька снова написала:

– Привет! Как дела? Что у тебя за запах? Я тебя всегда хотела спросить! Дорогой? Кстати, как тебе моя тату? Я шрам спрятала под ней от суицида! Да и вообще по поводу шрамов уже не заморачиваюсь! Кому надо – и такой полюбят!

Конечно, полюбят! Тату мне видно плохо. Что там?

Волк! Одинокая волчица!

– А ты где работать и где жить в Москве собираешься, волчица? – Работать в клубе, а жить – первую неделю у брата знакомого, но ещё побаиваюсь!

– Какой клуб? Название? С кем едешь? И кто туда звал? Понятно, что побаиваешься.

– «Шоу гёлс», подруга там уже работала.

– Вроде известное название, главное, чтобы не обманули, тут наё…ки везде и во всём. А девочка с тобой надёжная? И вообще, на сколько едете?

– Да, надёжная, она моя подруга. А от неизвестности действительно страшно!

– Девочка моя, сильно не бойся! Думай только головой! Если что, тебя одну на лежанку положим, не сомневайся! У нас тут не хоромы, но не помрёшь. Если у тебя будет попа, помогу!

Спасибо!!!

Милая Юлька, я всегда на связи!

– Спасибо огромное!!! Я, кстати, в декабре заняла первое место по количеству приватов – 192,5 тысячи. Половина мне! Плюс чай… В общем, почти 200 тысяч заработала за декабрь. Если бы ты знала, чего мне это стоило! Я научилась очень хорошо прогибаться под людей.

– Прогибаться – это как?

– Подстраиваться под них… Уметь слушать нытьё, быть мамой или дочкой, весёлой или серьёзной… Терпеть лошков или уродов, старых и жирных… Разные ведь приходят… Со всеми находить общий язык… Надоело… Бее…

Секс с ними тоже нужен?

НЕТ, слава богу!

– Ну, тогда обычное дело, я этим занимаюсь всю жизнь… Фигню всякую слушаю с влюблёнными глазами, а саму тошнит. Я ж психоаналитик.

Я знаю…

Когда вылетаешь?

Не знаю ещё…

Я занималась своими делами в Москве, настойчиво пытаясь найти в себе хоть малейшие признаки своего бренда. Но пока получались лишь бредни. А Юлька танцевала в провинциальном городке и снова мне писала:

– Привет!!! Как дела? Я себе татуаж глаз сделала! И перекрасилась обратно в тёмно-русый! Ты как?

– Привет! А, татуаж века, что ли?

– Ага, под ресницами. Ещё губам надо бы добавить объёма, но не хочу гелем накачивать!

– Гелем давно никто не качает. Гиалуроновая кислота сейчас для этого есть. Кое-как выговорила, и то неправильно написала. Не попортить только себе харю всем этим, потому что и так красивая, а можешь хуже сделать… Хотя говорить бесполезно, по себе знаю. Веки вообще не всем идут. Когда покажешь? Гиалуроновая кислота делается на 6–12 месяцев, потом губы становятся прежними… Я делала, мне понравилось, но быстро прошло, заново делать надо. Но только не где попало, потому что это твоя морда, и риск не нужен.

– Я не хочу накачивать, это дорого и неестественно… А татуаж хочу натурального цвета, чтобы контур был чётче и губки попухлее! А татуаж глаз на фотках не видно, он забит в ресницы, просто глаза выразительнее, как у чурок! Понятно? Так что от естественности не отхожу! Правда, хочу соски накачать, чтоб стояли, а то вовнутрь всегда!

Ааа… Не трогай что попало! Но это же не сексуально!

– Хорошие у тебя титьки!!! А торчащие соски, как у сучки, это сексуально? Мне лично не нравятся торчащие. Естественные – когда хотят, торчат, когда не хотят, не торчат!

– Торчат, только когда замёрзнут, а мужики думают, что я не возбуждаюсь…

– Мужики какие-то у вас странные и неуверенные в себе, тут даже в голову такая херня не приходит. В Москве мужики пашут, а не возбуждаемость сосков обсуждают! Стоять должно что-то другое!

Юля присылала мне свои фото и каждый раз спрашивала: «Ну как, а теперь я похожа на тебя? Я хочу быть, как ты! Смотри, ну похожа же???»

Юля умерла. Я подбегаю к компьютеру, там горит окно… Он-лайн. Её окно!

– Горит твоё окно, а говорят, что тебя уже нет. Кто там???

Нет ответа. Юлька на днях приехала с моря загорелая и счастливая. Привезла, как сорока, кучу бриллиантов и золота. Разорила поклонников. Вошла в красивую квартиру, посмотрела расписание своих звёздных танцев. Она же прима, самая высокооплачиваемая. Написала в статусе: «ПО-НАСТОЯЩЕМУ УСПЕШНЫМИ СТАНОВЯТСЯ ТОЛЬКО ЭГОИСТЫ, ПОТОМУ ЧТО ОНИ НЕ ОТВЛЕКАЮТСЯ НА ВСЯКИЕ ГЛУПОСТИ ТИПА ЛЮБВИ И ДРУЖБЫ».

И… отравилась. Вот так Юленька оставила меня одну, ту, на которую она так хотела походить.

– Ломо! – пишу я своему брендовому любовнику. – Где ты? У меня беда. Беда. Юля… Юля!

Да, беда. Беда. Как тяжело, когда уходят молодые.

Можно, я к тебе прилечу?

Можно, лети!

Спасибо!

Я тону в океане любви, Волны плещутся через край.Кто-то крикнет: «Давай, плыви, Потихонечку выплывай!»Но ему я в ответ кричу: «Ты не сможешь меня понять!Я в любви утонуть хочу, И не надо меня спасать…»Ирина Аллегрова, «Океан любви»

Квартира двухэтажная, в зелёных тонах. Я, причёсанная и аккуратная, как примерная школьница, сижу перед ним за круглым столом.

Он говорит:

– Ну, давай уже, наври мне что-нибудь. Только давай не грустное, а то я расклеюсь, а у меня ещё много работы.

– А что врать-то? – смущаюсь я.

Передо мной его любимый «Хенесси», красные помидоры и он, престарелый любимый Лопоух. После рюмки начинаю свою исповедь. Рассказываю о последних событиях, прямо как Шахерезада…

Снегурочка

…Снег лежал на лапах деревьев волшебным покрывалом. Он играл, переливался огоньками на солнце, и по нему шли мы, волшебные персонажи, Дед Мороз и Снегурочка. Уставшие и счастливые. Сегодня, 1 января 20хх года, был наш последний заказ. Завтра мы будем уже никому не нужны. Дед Мороз слегка пошатывался в своих праздничных валенках, держа в руках ненавистный посох – свой главный рабочий атрибут. Мы болтали и переживали снова и снова эмоции нашей 20-дневной «совместной» жизни. Вспоминали, как вчера, 31 декабря, в пух и прах разругались, а перед этим Мороз сказал, что уж слишком гладко всё у нас, прям душа в душу работаем. Вот и накаркал!

А дело было так: вчера, ровно в двенадцать часов ночи – самое дорогое время для людей и самый высокий тариф для артистов, – нас заказала семья олигарха. Отбирали долго, даже зубы смотрели, как у коней. Правда, забыли проверить нашу голову, а зря. И вот без пятнадцати двенадцать мы ввалились в квартиру недалеко от Кремля, красивые, но нетрезвые. Еле державшегося на ногах Деда Мороза усадили во главу стола, меня рядом. Заказчик мероприятия отметил, что Снегурочка нынче что надо, и скользнул взглядом по груди, тщательно упакованной под шубой. За столом сидели чинно и благородно самые близкие люди: муж-олигарх – стареющий, лысоватый, полный мужчина, наглый, хамоватый, но уверенный в себе и своих мегавозможностях; жена – молодая, но видавшая многое на своём нелёгком пути во время погони за счастьем; длинноногая модель с чуть помятым лицом, только что качнувшая грудь. От неё разило свежеприобрётенными пафосом и тоской. Толстосумик, видимо, был не из самых добрых гномиков на свете.

Далее сидела «княгиня» – мать толстосумика, надевшая на себя всё лучшее сразу, – и с надменным видом смотрела на нас. В её глазах читалась насмешка над тем, что мы, неудачники, скачем вокруг ёлки в самый Новый год. Работаем, когда все едят салат оливье и загадывают желания. Спасибо олигарху, который выдал нам по листочку и ручке, чтобы мы тоже написали себе пожелания на Новый год и, после сожжения, выпили их с шампанским. Я не знаю, что загадал себе Дед Мороз, но я заказала себе стать счастливой в этом году. Олигарх подходил к каждому из гостей и сам ложкой угощал чёрной икрой из блестящего ведёрка. Он сам тащился от этого «священнодействия».

– Ну как, вкусно? – с удовольствием спрашивал он, заглядывая нам в глаза. Он ждал изумления и щенячьего восторга. Я ему не стала отказывать в этом, подыграла, поскольку работа моя такая:

– О… восхитительный вкус, я никогда её раньше не пробовала.

Враньё, конечно, но ему было приятно. «„Студентов“ осчастливил», – думал он. И ничего, что Деду Морозу было далеко за 30, а мне уже давно не 17.

Когда пришёл черёд моему Морозу восхищаться, он вдруг сказал – как отрезал:

– А у нас на Сахалине в сто раз лучше икра. В воздухе повисло молчание.

– Ну что же, дорогие мои, пора вручать подарочки. Тащи, Дед Мороз, свой мешок.

В мешке нашлись ключи от «Бентли» для жены, путёвки в Мексику на всех и детская косметика для девочек. Скажу честно, я немного была удивлена, что богатые родители своим детям дарят недорогие подарочки, без затей, а бедные – наоборот. Покупают на всю свою зарплату машину, корабли, домики – всё самое дорогое и интересное.

Я поймала себя на мысли, что, может, я завидую такой жизни. Да вроде нет. За границу сама летаю часто, а машину водить никогда не смогу.

Дети, получив подарки, вышли из-за стола. Они вообще как-то существовали сами по себе. Взрослые, видимо, заказали нас для себя, а не для них.

На все мои попытки уйти поиграть с детьми толстосумик говорил: «Не надо, посидите лучше с нами. Отдыхайте!»

Дед Мороз высказал мнение, что «Бентли» уже не модно, а Мексика – это вообще отстой. В придачу к сказанному начал оттягивать надоевшую хуже горькой редьки синтетическую бороду и расстёгивать красный халат Деда Мороза.

Что он творит? С отчаянием смотрю на него и умоляю глазами прекратить этот расслабон.

На моё счастье, меня спас всё тот же олигарх. Он сказал, что Новый год – праздник для всех, и Дед Мороз со Снегурочкой тоже должны идти в свой лес к своим семьям.

На пороге, показав на мать и жену взглядом, сказал: «Ну, вам, наверное, уже там насыпали сполна». И закрыл за нами дверь. Имелись в виду «нереальные чаевые». Странно, но никаких чаевых мы не увидели вообще. Видимо, тот, кто должен был «насыпать», про нас забыл или специально наказал. Мы, собственно, и не ждали ничего, просто нам сказали в агентстве, что такие люди дают очень много чаевых, тем более – в Новый год.

На улице шёл снег, я на чём свет стоит ругала Деда Мороза за то, что он не подыграл заказчикам, это непрофессионально. А пьяный Мороз в ответ сердился, плакал, сморкался прямо в свой костюм и говорил, что я его морально унижаю. И что он сейчас пойдёт домой пешком через всю Москву, потому что ехать на такси дорого. Тут мне позвонил товарищ и, зная мою новогоднюю деятельность, предложил нас увезти. Мне стоило огромного труда буквально затолкать сопротивлявшегося Мороза в машину и довезти его почти до дома. Но мой герой умудрился у своего дома получить тумаков за то, что послал на х…р счастливых подвыпивших людей на улице, которые окликнули его: «Эй, Дед Мороз, где наши подарки?» Потом мой интересный Мороз с ними же пил до утра за Новый год и новую жизнь.

На работу утром он пришёл с подбитым глазом и с красным носом, как и положено. Только вот без пояса от халата. Я в жизни так не смеялась, как с ним, когда он судорожно пытался найти хоть что-то, чтобы подвязать свою тощую талию. Рассматривалось всё, от резинки от трусов до моих колготок. Наконец взгляд Мороза упал на мешок для подарков. Лихорадочно выдернув из него верёвочку, он подпоясался.

Хорошо, что заказчики сами были после новогодней ночи, и наш приход не рассматривался под микроскопом. Но перед детьми было немного неудобно. Но мы «жгли» из последних сил, старались не упасть в грязь лицом в прямом смысле. В последнее время я стала замечать, что мой Мороз смотрит не на детей и их родителей, а на меня. Как будто мне песенки поёт и стишки рассказывает. Может быть, показалось?..

Я засовываю руку в карман и вытаскиваю детские письма Деду Морозу. Читаю: «Дорогой Дедушка Мороз, пишет тебе Вика. Дела у меня хорошо, и учусь я хорошо. Я хочу попросить подарок. Надо набор пластилина, чтобы делать тортики».

Пластилин подарил? – спрашиваю я Мороза.

Да, подарил, – улыбается он.

Читаю следующее письмо: «Дорогой Дедушка Мороз! Пишет тебе Кирилл. Дела у меня хорошо. Учусь я хорошо. Я хочу попросить у тебя набор из трёх бакуганов».

А ты три бакугана нашёл?

Ага, нашёл… только два, правда, – смеётся Мороз. Вот что за родители? Все письма как под копирку. Пишет тебе тот-то и тот-то, дела, мол, хорошо, учусь хорошо, давай подарок, старый хрыч. Мы идём по парку. И вдруг Дед Мороз останавливается и вздыхает:

– Я буду по тебе скучать, наверное. Даже не ожидал, что со мной такое может случиться. Я же, как дурак, всю свою жизнь тебе рассказал, всякой дури о себе наболтал. О бабах о всех и даже… ну, эти… пакости всякие… интимные…

– Да… я в курсе… И ты мне даже, пьяный, предлагал бесплатный сеанс любви. Дед Мороз краснеет.

Ну, это я пошутил так… после твоего подарка.

Ах, значит, пошутил! – и я толкаю его в огромный сугроб.

А дело с подарком было так. 31 декабря мы с Морозом ещё и продавали мою норковую шубу, потому что Снегурочка зарабатывает мало, а запросы у неё большие. Вот и написала объявление: мол, продаю свою норковую шубейку. Людей звонило много, но все упорно хотели купить шубу в лучшем состоянии, чем моя. Я уже не рассчитывала её продать. И тут 31 декабря звонит девушка и умоляет привезти шубу к метро. Я говорю ей: «Понимаете, я Снегурочкой работаю, мне некогда». А она говорит: «Ну, пожалуйста, я мечтала именно о такой шубе». – «Но ведь она старая», – начинаю я уже отговаривать покупательницу. «Я знаю, что старая, продайте мне её!»

Мы с Морозом тащим заодно и шубу. Я смеюсь и говорю ему: «Говорят, под Новый год что ни пожелается, то всегда произойдёт, то всегда сбывается!» И шубу у нас действительно забирает счастливейшая покупательница, которая радостно бросается мне на шею. Бывает же так! Я теперь верю в новогодние приметы.

Я стою радостная, зажимаю в ладошке деньги: хватит прожить месяц безбедно.

А знаешь, о чём я мечтаю? – вдруг говорит Мороз.

О чём?

О плеере!

О каком?

О самом простом… просто музыку слушать…

Я потихонечку пишу сообщение подружке Саше: «Купи срочно плеер, упакуй его красиво и аккуратно передай его мне, чтобы Мороз не видел». Ровно в 12 часов ночи, под куранты, я засовываю Морозу в карман коробочку с плеером.

Он даже слезу пускает и раз пятьсот спрашивает: «Как?.. Ну, как догадалась?.. Ведь я же только сегодня сказал, и всё время мы работали с тобой вместе… Как ты его купила?» Наивные мужчины – это роскошь. Мне приятно – так дёшево осчастливить человека.

В какой-то момент мы останавливаемся посреди парка, недалеко от метро. Очень романтический момент: 1 января, двое сказочных персонажей, молодость, красота, тела и души полны радостной сумасшедшей энергии. Я, как режиссёр, вижу поцелуй посреди такой красоты. Но… я же режиссёр… я по ту сторону рампы. Конечно, я чувствую внутренний призыв Мороза, но делаю вид, что не поняла.

Ну… пока? – смеюсь я привычным уже Снегурочкиным смехом.

Пока… – печально говорит Дед Мороз. Я тянусь к его щеке…

Но почему бы и нет? – перебивает мой рассказ Ломо.

Он – алкоголик.

Алкоголик… Плохо… Алкоголики нам не нужны.

– А я – почти алкоголик… Мы слишком одинаковые, – отвечаю я. – Меня такой бы не удержал. А вот ты…

– Ну а дальше? – спрашивает Ломо…

… А дальше… Вечером Мороз мне звонит и говорит, что забыл у меня рюкзак и что он ему ну очень нужен. Я отвечаю: «Ок. Заезжай, мы с подружкой дома».

Саня, моя подружка, смотрит в окно и кричит:

Смотри! Там Мороз твой кучу цветов прёт. Наверно, тебе!

Да ладно… Чего это мне-то? Он за рюкзаком.

Я открываю дверь и вижу пьяного в стельку Деда Мороза в «штатском», с кучей красно-белых роз, в новых джинсах, которые были явно коротковаты, с уже сломанной ширинкой, которую он отчаянно прикрывал одной рукой, и мешком, где что-то громыхало.

Он сидел в нашей коммуналке среди вёдер с принесёнными им цветами, прятал свои руки и ноги за малюсенький столик, нервничал и тихо-тихо приговаривал:

– А может, Дед Мороз влюбился… А может, Дед Мороз влюбился?..

Мне было страшно и неудобно смотреть в глаза этого влюблённого пьяного романтика. Я понимала, что это не моя судьба и что просто так использовать этого человека я не хочу. Потому что он милый.

Мы погрузили его в такси. А утром раздали охапки роз местным продавщицам, потому что мы улетали в Тай.

– К тебе, между прочим, Ломо, если ты не помнишь…

Ветряная Звезда

…Мы прилетели в Тай. Собирались выпить по чуть-чуть вина и рано лечь спать, чтобы свеженькими утром прийти к тебе на свидание. Но, как обычно, не рассчитали своих сил и нахрюкались.

– Утро, без пяти семь, – кричит Саня, неожиданно проснувшись.

– Ой, блин, мы ведь в семь должны быть там! А ещё столько бежать туда!

Хватаю первую попавшую под руки тряпку и натягиваю на себя. А ведь специально покупала для этого утра дорогой сарафанчик «Moschino», да какой тут «Moschino», если рожа подмочена!

Бежим. Саню, конечно, ломает бежать с утра, да ещё на чужое свидание.

Вон идёт твой Ломо… – говорит она.

Да ну, это не он!

Да он… – ворчит Саня.

И я бегу со всех ног навстречу тебе! Вовремя торможу, чтобы не обнять. А то бы твоя жена меня потом «обняла»… Встреча короткая, я помню только моё щенячье счастье, что я тебя нашла и что выбрала именно ту дорогу, по которой ты пошёл. Я непроходимая дура, но такая прикольная, что сама от себя тащусь.

Следующие пять дней буквально пролетели! Мы с Сашкой шопились всяким тайским дерьмом и были счастливы, вваливаясь в отель как нагруженные волы. По утрам я видела тебя на море с женой, ты постоянно что-то ей рассказывал в ухо. Но шёл всегда немного позади, прямо как секьюрити. Она была красива, как всегда, выглядела просто супер для своего возраста. А я была счастлива, что ты всё равно маячишь рядом своим задом в трусах со звёздочками.

Деньги мы все «удачно» потратили, и вдруг я стала покрываться какой-то загадочной мерзкой сыпью. Причём она молниеносно распространялась по всему телу. Купили литр водки и стали мазать меня. Покрылась ещё больше. Наступила настоящая паника. Купили таблеток от аллергии. В итоге утром я даже не смогла открыть глаза, так вся морда отекла. Я была как из фильма ужасов просто! Всё это чесалось и взрывалось водяными пузырями, а температура была около 40! Тут у меня всю любовь-морковь отшибло напрочь. Вот, думаю, наказание мне за все грехи адские. Тут уже делать нечего, кроме как идти сдаваться в местный госпиталь.

Идти в больницу в чужой стране – это ещё полбеды, а вот помирать на чужбине – это вообще катастрофа. Больница внешне оказалась похожа на нереально красивый салон красоты. Тайки-медсёстры, одетые, как у нас проститутки для ролевых игр, сразу надели на меня намордник и повели к доктору, предварительно взяв у нас последние доллары. Наша страховка, оказалось, оплачивается потом, если ещё докажешь, что это страховой случай. Врач, красивый мужчина в золотых перстнях сразу аж на четырёх пальцах, улыбнулся белейшим фарфором и сказал:

– У вас чиккенпокс.

Да блин, какой чиккен и какой покс? Что он хочет сказать? Что это – птичий грипп?

Делать анализ?

Ну да, конечно!

Ну, тогда ещё 100 баксов надо за анализ.

Анализ показал, что это реально чиккенпокс. Позвали переводчицу, она перевела: чиккенпокс – это ветрянка. Маленькие говнюки заразили! Хорошие у Снегурочки получились каникулы, ничего не скажешь! Пять последующих дней были днями моей жизни в аду. Мне хотелось биться головой о стену оттого, что смертельно хотелось чесаться, да так, что душу отдашь кому угодно даром – только бы почесаться! До меня наконец-то дошло откровение, что внешность – это ничто! Сегодня она есть, а завтра её нет. Я раньше никогда не думала, что её вот так – раз, и может не быть! А сейчас я чудовище, гниющее заживо. Кому я на фиг нужна в таком виде?