Почтальон всегда звонит дважды (сборник)

Тут, скажу я вам, мне стало не до улыбок. Губы у меня онемели, я хотел заговорить, но не смог выдавить ни слова.

– Ну чего молчишь?

– Вы под меня копаете – и это не к добру. У вас что-то скверное на уме. Мне нечего сказать.

– Несколько минут назад ты тут соловьем разливался, нес ерунду, что тебя только правда спасет. Почему же теперь замолчал?

– Вы меня совсем запутали.

– Хорошо, давай по порядку, чтобы ты не путался. Для начала – ты спал с этой женщиной?

– Ничего подобного.

– А как насчет той недели, когда Пападакис был в больнице? Где ты тогда спал?

– В своей комнате.

– А она – в своей? Брось, говорю же, я ее видел. Да я бы к такой пришел, даже если бы пришлось выломать дверь, а потом болтаться в петле за изнасилование. И ты бы пришел. И ты пришел!

– Я об этом даже не думал!

– А как насчет ваших поездок в Глендейл – на рынок? Чем вы занимались по пути домой?

– Ник сам нас туда посылал!

– Я не спрашиваю, кто вас посылал. Я спрашиваю, чем вы занимались.

Нужно было срочно выкручиваться, а все, что мне приходило в голову, могло только ухудшить положение.

– Ладно, допустим. Этого не было, но раз вы говорите, допустим, вы правы. Так вот – если мы с ней уже были любовники – чего ради нам убивать Ника? Боже правый, слыхал я о ребятах, которые убили бы, чтобы заполучить женщину, но никогда я не слыхал, чтоб убивали ради того, что уже имеешь.

– Да? Так я скажу, чего ради вы его убили. Одна небольшая причина – его мотель, за который он выложил четырнадцать тысяч. И еще пустячок, который очень удобно взять с собой, отправляясь в свободное плавание. Маленькая такая страховочка от несчастного случая на десять тысяч долларов, весьма своевременно оформленная Пападакисом.

Его лицо я еще мог разглядеть, а вот все прочее как-то расплывалось, и я уже боялся что навернусь прямо там, на койке. Потом я увидел перед носом стакан с водой, который протягивал мне Сэкетт.

– Выпейте. Легче станет.

Я попил. Пришлось.

– Знаете, Чемберс, я думаю, это последнее убийство, к которому вы приложили руку, но если вам выпадет случай совершить еще одно, то, бога ради, держитесь подальше от страховых компаний! Каждый случай они расследуют в пять раз дольше, чем могу себе позволить я. И сыщики у них в пять раз лучше, чем я могу нанять. Свое дело они знают превосходно, и теперь они у вас на хвосте. Это их хлеб. Вот тут-то вы с ней и дали маху.

– Сэр, убей меня бог, да я только теперь и узнал про страховку.

– Но вы побледнели.

– А вы бы не побледнели?

– Как насчет того, чтобы с самого начала привлечь меня на вашу сторону? Скажем, полное признание, согласие с обвинением, и я делаю все, что в моих силах. Прошу о снисхождении для вас обоих.

– Не пойдет.

– А чушь, которую вы мне тут наплели? Насчет правды, и что перед жюри нужно говорить как на духу? Думаете, подобный бред – пойдет? Думаете, я его поддержу?

– Не знаю, что вы там поддержите. К черту все. Вы говорите за себя, а я – за себя. Я не убивал и на том и буду стоять. Вам понятно?

– Решили сыграть в упрямство? Ладно, получайте сполна. Я вам скажу, что услышат присяжные. Прежде всего – вы с ней спали, так? Затем с Пападакисом происходит несчастный случай, и вы прекрасно проводите время. Ночью – в одной постели, днем – на пляже, а в промежутках держитесь за ручки и любуетесь друг на друга. И вот вас посещает заманчивая мысль. Коль скоро с ним произошел несчастный случай, нужно убедить его оформить страховку, а потом – прикончить. Вы сбегаете и даете ей шанс все уладить. Миссис Попадакис быстренько обработала мужа. Бедняга оформил страховку, очень хорошую: от несчастных случаев, и заболеваний, и всего прочего. А вы тут как тут. Прошло два дня – и Фрэнк Чемберс совершенно случайно сталкивается на улице с Ником Пападакисом, а Ник уговаривает его вернуться на работу. Как раз в то время – надо же! – Кора и Ник Пападакис собрались ехать в Санта-Барбару, даже номер в гостинице зарезервировали и все такое прочее, и поэтому, конечно, ничего не остается, как взять Фрэнка Чемберса с собой. Вы поехали, подпоили грека и сами выпили. Пару бутылок сунули в салон – пусть полиция увидит. И отправились по дороге мимо озера, чтобы миссис Пападакис могла полюбоваться пляжем. Ну чем не прекрасная мысль. Время – одиннадцать ночи, а она едет посмотреть домики на пляже!

Только туда вы не доехали. Остановились по дороге. И пока стояли, стукнули грека по голове одной из бутылок. Очень удобная штука, чтобы врезать по башке, – и кому, как не вам, Чемберс, это знать, потому что именно так вы оглушили того охранника в Окленде. Потом вы завели двигатель и, пока ваша сообщница вылезала на подножку, затормозили ручником. На второй передаче это нетрудно. Когда миссис Попадакис выбралась на подножку, настала ее очередь держать руль, а вам – вылезать. Но вы же были немного пьяны, верно? Вы действовали слишком медленно, а она торопилась увести машину с дороги. И вот она спрыгнула, а вы не успели. Думаете, присяжные не поверят? Поверят – потому что я докажу каждый шаг: от поездки на пляж до ручного тормоза. И вам, молодой человек, не видать никакого снисхождения. Вас ждет веревка, и похоронят вас вместе с другими такими же болванами, которым не хватило разума использовать свой шанс на сохранение головы.

– Ничего такого не было. Ну насколько я знаю.

– Что вы пытаетесь сказать? Переводите стрелки на нее?

– Я ни на кого не перевожу стрелки. Оставьте меня в покое. Ничего подобного не было.

– Откуда вам знать? Вы ведь напились в стельку?

– Насколько мне известно, этого не было.

– Хотите сказать, все сделала она одна?

– Я такой чуши не утверждаю. Я сказал только то, что сказал.

– Послушайте, Чемберс, в машине вас было трое: вы, она и грек. Грек, дураку ясно, этого не делал. Если и вы не делали, остается она, разве нет?

– Кто вообще решил, что все случилось не само собой?

– Я. И теперь мы подходим к следующему. Возможно, вы говорите правду. Вы утверждаете, что ни при чем, и допускаю, так и есть. Но если вы не лжете и эта женщина для вас только жена приятеля и не более, тогда вам следует что-нибудь предпринять, верно? Вам нужно подать на нее заявление.

– Какое еще заявление?

– Если она убила грека, то хотела убить и вас. Нельзя оставить ее безнаказанной. Вас просто не поймут. Такое спустит только кретин. Она убивает мужа ради страховки, пытается убить и вас, – нужно что-нибудь предпринять, так?

– Ну да, если бы она и вправду пыталась. Но я же этого не знаю.

– Если я докажу, вам придется подписать заявление, договорились?

– Конечно. Попробуйте.

– Хорошо, я докажу. Когда машина стояла, вы из нее выходили?

– Нет.

– Вот как? Я думал, вы были совершенно пьяны и ничего не помните. А вы уже второй раз что-то припоминаете. Удивляюсь.

– Я просто не помню, чтобы я выходил.

– Выходили. Вот послушайте показания свидетеля: «Машину я плохо разглядел, только заметил женщину за рулем и мужчину в салоне, который смеялся, когда мы проезжали, и другого мужчину; он стоял рядом с машиной, и его тошнило». Значит, на несколько минут вы выходили. Тогда-то она и ударила Пападакиса бутылкой. А когда вы сели в машину, то ничего не заметили, поскольку были пьяны. Вы сели на заднее сиденье и тоже вырубились, а миссис Попадакис на второй передаче съехала с обочины, спрыгнула с подножки и пустила машину вниз.

– Ну и где тут доказательство?

– Доказательство имеется. Свидетель Райт утверждает, что когда он подъехал, ваш автомобиль катился вниз, а женщина уже выбежала на дорогу и звала на помощь.

– Значит, успела выскочить.

– Тогда удивительно, что она прихватила сумочку. Чемберс, разве женщина может вести машину и держать в руке сумку? А если она выпрыгивает из машины, то просто не успеет ее прихватить. Нельзя выпрыгнуть из автомобиля, когда он катится вниз. Когда автомобиль перевернулся, ее там не было. Вот вам доказательство, понятно?

– Не знаю.

– Что теперь вы намерены делать? Заявление подпишете или нет?

– Нет.

– Послушайте, Чемберс, автомобиль съехал в овраг не случайно. Спастись мог лишь один из вас, и она явно не планировала, что это будете вы.

– Оставьте меня в покое. Я вообще вас не понимаю.

– Ситуация все та же: вы или она. Если вы ни при чем, лучше подпишите. А не подпишете – мне все станет ясно. Присяжным тоже. И судье. И парню, который будет надевать на вас петлю.

Сэкетт пристально посмотрел на меня, затем вышел и вернулся с каким-то типом. Тот сел и заполнил бумагу, Сэкетт передал ее мне.

– Вот здесь, Чемберс.

Я подписал. Руки у меня так вспотели, что помощнику Сэкетта пришлось промокнуть документ.

Глава 10

Когда Сэкетт ушел, вернулся полицейский и намекнул насчет перекинуться в очко. Мы сыграли несколько партий, но я никак не мог сосредоточиться. Видно, играть одной рукой – не по моей части, ну я и бросил.

– А он тебя допек, верно?

– Есть немного.

– Сэкетт упертый, точно. Любого достанет. На вид-то прямо проповедник братской любви и милосердия, но сердце у него – камень.

– Верно, камень.

– В этом городке только один человек может его одолеть.

– Да ну?

– Один парень, Кац. Ты про него слыхал.

– Еще бы не слыхал.

– Мой приятель.

– Неплохо иметь такого приятеля.

– А то. Тебе адвоката сейчас не полагается. Пока не предъявят обвинение, ты его требовать не можешь. Тебя имеют право продержать сорок восемь часов и никого к тебе не пускать – инкоммуникадо[7] называется. Но его-то я к тебе пропущу, смекаешь? Коли я с ним потолкую, он, может, и согласится заглянуть.

– Хочешь сказать, ты с ним в доле?

– Хочу сказать, мы с ним приятели. Если бы он со мной не делился, было бы не по-приятельски, верно? Кац – парень что надо. Только он и может уделать этого Сэкетта.

– Ладно, действуй. И чем быстрей – тем лучше.

– Скоро вернусь.

Коп ненадолго ушел, а когда вернулся – подмигнул. Довольно скоро в дверь постучали, и явился Кац: мелкий типчик лет сорока с черными усиками и потасканным лицом.

Первое что он сделал, как вошел, – достал кисет с «Настоящим даремским курительным табаком» и коричневую бумажку и скрутил себе сигарету. Потом зажег ее, докурил до половины и на том – все. Она болталась у него во рту, а горела или нет, да и сам он спал или нет, я так и не понял. Этот Кац просто развалился в кресле, перекинув одну ногу через подлокотник, – шляпа на затылке, глаза полузакрыты.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Энчиладос – традиционное блюдо мексиканской кухни, которое представляет собой тонкую лепешку из кукурузной муки, в которую завернута начинка (мясо или овощи).

2

Рессора (фр. ressort – пружина) – упругий элемент подвески транспортного средства, который служит для смягчения ударов и колебаний кузова в процессе движения, обеспечивая комфортную езду.

3

Фие́ста – традиционный народный праздник, проводимый в странах Латинской Америки и Испании.

4

Ник и Фрэнк поют популярную песню времен I Мировой войны. – Примеч. пер.

5

Ко́ронер – в Великобритании и США специальный судья, который расследует смерти, произошедшие при необычных или подозрительных обстоятельствах.

6

Большое жюри – в США коллегия присяжных заседателей, которая определяет обоснованность и целесообразность предъявления кому-либо официальных обвинений.

7

Инкоммуникадо (исп. incommunicado – изолированный) – человек, лишенный связи с внешним миром.