Девушка по имени Москва

– Денег много, а счастья нет. Может, ты и правильно сделал, что ничего с собой не взял. Может, наконец станешь счастливым.

– Смеешься? Честно говоря, я не очень хорошо понимаю этих людей, точнее, вообще не понимаю. Земля – это же путешествие в один конец. И почему именно нам досталось ею заниматься? Это голубое корыто, ему скоро все равно на свалку, на разборку. Либо в корзину, в черную дыру, если правое и левое полушария не возьмутся за ум, а они никогда не возьмутся, потому что это никому не выгодно. Нет же, погибать, так с музыкой, захотелось им раскачать свой мир прежде, как тот паровоз. Сделать вид – Земля движется к новым цивилизациям, когда орбита по кругу. Они же знают об этом прекрасно. Или им кажется, что они так разгоняются?

– Давай без риторики, – призвал Кирилл к работе Мефодия. – Мы здесь для чего? Ситуация критическая. Наше дело наладить отношения на космическом корабле под названием Земля. Задача не из легких. Безусловно нам должны помочь дроны, которых ты отправил, не знаю, чем они там занимались, но собранная ими информация как-то неубедительна, а главное – неэффективна. Их же целых трое! Зачем так много?

– Специфика. Фэ работает днем, Эсперанца в ночную, Амор по выходным. В этом есть определенная логика.

– Не вижу никакой логики.

– Ну как же. Днем мы верим, ночью надеемся, по выходным любим.

– Мне кажется, ты все усложняешь. Ты сможешь переслать мне полностью их отчет? Хочу посмотреть, изучить подробнее. В любом случае пусть продолжают работать, их наблюдения тоже пригодятся. Ну, а нам придется начинать с самого зачатия, с клеточного уровня. Опыт. Вот чего не хватает. Необходимо взять двух индивидуумов, – Кирилл сделал ударение в конце слова, – умов, ты понимаешь, одного из Западного полушария, другую из Восточного или наоборот. Формально не получается, нужен личностный подход. Есть кто на примете?

– Я уже дал задание нашей исследовательской группе. Жду результатов.

– Вера, Надежда, Любовь. У них функция ожидания бесконечна. Долго ждать. Ты же знаешь, как я не люблю ждать. – «Хе-хе» отозвалось внутри Кирилла.

Мефодию захотелось спросить, что же он любит, но не стал. Кирилл затянет о птицах, которых любил кормить, а это разговор на добрых полтора часа, а это целая пара.

– Ладно, – прослушал молчание Мефодия Кирилл. Ему, конечно, хотелось поговорить о птицах, но вопроса не последовало. – Пока продолжим с тем, что есть. Итак:

Были периоды в жизни, когда времени было через край и оно тянулось так долго, как бы ты его ни подогревал.

– Как у Дали, – время стекало сыром. Гений. Как он мог предвидеть – утекание сыра?

– Если ты про санкции, то это же временно.

– Я бы сказал – бесконечно. Время истекло. Понимаешь?

– Филолог, – издевательски произнес Мефодий.

– Завидуешь? Надо было тебе тоже на филологический идти, давно бы Матильду на место поставил. Крутилась бы как шелковая куда надо.

«Мне не нужна шелковая, шелк слишком прохладный, лучше х\б, ближе к телу», – ощутил синтетическую ткань рубашки всей своей кожей Мефодий и вздрогнул.

– Голодная женщина – это страшно, это оружие массового поражения. Будь она разумнее, могла бы использовать мой гормональный голод как источник нескончаемой энергии. Мне кажется, здесь про тебя, – вернул его в работу Кирилл.

– А здесь про тебя: Однажды я уже была замужем. И знаешь, что поняла? Женщине не нужен муж, женщине нужен мужчина.

– Хм, – усмехнулся Кирилл. – Брак – что он делает с людьми.

– Зачем они вообще женятся?

– Все хотят получить благословение на небесах. Но как принять столько желающих пар? Поднебесная подсуетилась, в результате там резкий подъем производства. Именно они первые осознали, что брак – это производство, которое делает из людей детали, пусть даже бракованные, зато много, есть выбор.

– А почему столько брака?

– Комплектуют устаревшей программой: построить дом, посадить дерево, вырастить сына.

– Почему не дочь?

– Я же говорю – устаревшая.

Кирилл подошел к балкону, но выходить не стал. Выйти означало бы поменять пространство, время, мысли, поступки. В сумерках неба кружились ласточки. «Ждут корма или к дождю?» – подумал про себя Кирилл. – Дождь к зонтам, зонты к осени, осень к листьям. – Последнее слово вернуло его к листьям А4, что были разбросаны повсюду. – «Листопад».

– Ты же говоришь, что читал все это, а с материалом совсем не знаком.

– Просто творческого мышления не хватает.

– Или чувства юмора, – хехекнул Кирилл.

– Улыбка была главным ее оружием, то холодным, то огнестрельным, не улыбка, а Пентагон, – усмехнулся вслух Мефодий. – Кстати, напомни мне, что такое Пентагон?

– Это звезда на кителе Америки, которую ей вручили после Второй мировой. Своего рода орден. Которым гордится каждый американец.

– Есть чем?

– Интернет. Пентагон начал первым плести сеть в левом полушарии. Теперь все программное обеспечение корабля сосредоточено там.

– А Пентагон на чем сосредоточен?

– Изобретает новые войны.

– Зачем?

– Как зачем? Это бизнес. К примеру, выпущено оружие, которое уже требует модернизации, куда девать старое? Нужно развести войну, чтобы его продать. Для войны нужно создать врага, как у О’Генри – «сеяли сорняки, чтобы продать ботинки».

– Не читал.

– Почитай. Полжизни автор просидел в тюрьме. Там все свои книги и написал. В общем, всякая война – это ВДНХ. Выставка достижений народного хозяйства. Если войны разжигаются, значит, это кому-то выгодно.

– Я тоже все время думаю книгу написать, – застрял на О’Генри Мефодий.

– Ну, чистосердечное признание – и вперед, – рассмеялся Кирилл.

Мефодий посмотрел в окно. Там шел радиоактивный дождь. «Скоро должен закончиться». Это было видно по радиоволнам, которые расходились от каждой капли. Из коротких они становились средними, все длиннее и радиопассивнее.

– Чувствую – тема войны сегодня превалирует. Такая война нужна самому. Я про тебя. Именно такой войны тебе и не хватает. Я вижу, как тебя зае… одиночество. Тебе просто необходимо умножить его на Пи… Жизнь без «пи» ни в какие ворота не лезет, для мужика это крышка, это конец… без работы.

Мефодий скромно улыбнулся, но спорить не стал.

Кирилл вышел на бесконечную террасу, которая уходила в звезды на горизонте. Последние капли дождя гасли, ударяясь об землю.

– Люди слишком сильно зациклены на звездах. Только одни любуются их восходом, другие – падением, – показал пальцем в небо Мефодий, где поблескивало звездочками созвездие Кремль. – Цикличность – это закон Вселенной, все движутся по кругу – планеты, созвездия, цивилизации. Одни зациклены материально, другие – духовно, у первых избыток иньской энергии или женской, у других – янской, мужской. Чем дальше читаю, тем больше понимаю, что на Земле происходит черт-те что, нет ни мужчин, ни женщин, вся их энергия ушла куда-то в электричество. Есть только желания, гнев и ограниченность. И еще паркетчик, который циклюет полы.

– Полы?

– Да, полы. Женский, мужской – все одно. Ламинат. Взгляни на это:

– Где бы ты хотел жить?

– А есть выбор?

– Выбора нет, есть только выборы. Отдашь голос, потом ходи без него целых шесть лет. Кричи, доказывай, но кто тебя услышит, безголосого…

– А что кричать?

– Долой Лама.

– Лама-то здесь при чем?

– Это образно. Люди в стагнации, они прозябают. Прозябают все, даже президенты, зябко даже на теплом месте, это видно по инею на висках, – пригладил свои Кирилл.

– Вселенной холодно, взглянешь – мурашки по коже, – отвернулся от ночного неба Мефодий. У его синтетики сдохли батарейки, теперь она работала в режиме кондиционера.

– Опять ты переходишь на личное.

– А как тут не перейти? Похоже, темы личного характера и отношений постоянно пересекаются с политическими. По крайней мере мне так показалось, после того как я переработал всю информацию. Не могу уловить связи. Ты даже представить не можешь, какой вид имело все это первоначально. Сплошной поток мыслей.

– Северный или южный?

– Что? – явно был не в курсе событий Мефодий.

– Поток.

– Да какая разница? Я тебе говорю, когда я это увидел, подумал – дело труба, – начал выкручиваться он.

– Знаешь, что главное в этом потоке? Чья труба играет соло.

– Ты шеф, тебе виднее. Я лично духовые не очень люблю. Саксофон – еще куда ни шло, более-менее сексуально звучит.

– Вот и я о том же. Там, где нет секса, начинается политика, – покачал головой Кирилл. – Между ними вера и надежда.

– Кстати, вот что Фэ еще прислала.

– Эф?

– Ага, Надежда – Аджедан, еще скажи. А Амор – это Рома.

– А что, хоть род у человека появился. Знал я одного Рому, очень хорошо жарил шашлык, пока я не понял, что это не самое главное, – зевнул Кирилл, давая понять, что тема эта ему скучна, что он давно уже не ест мяса.

– А что главное?

– Главное в жизни не путать веру с надеждой. Веришь, веришь кому-то всю жизнь, а потом вдруг оказывается, никакая это не вера, а элементарная надежда.

– Элементарная – это ты хорошо сказал. Частица. Надежда состоит из элементарных частиц. Материализованные надежды образуют веру.

– А говоришь, нет творческого начала. Почти стихи. Может, тебе и правда надо книги писать, а ты здесь кактусы гладишь.

– Вот тебе лирика:

С желаниемНашим главным оружием в отношенияхМы стали обращатьсяКак с холоднымВсе осторожнееосторожны настолькоЧто даже забыли как целоватьсяБоимсяЛишний раз прикоснуться друг к другуНе говоря об объятияхВ самых безлюдных местахМы ищем людейКоторые могут ненарокомЗаметить насОбвинить в изнасилованииИх одиноких чувствНо нет никогоКому мы могли бы быть интереснымиЕще немногоНе будет и тех кто готов былС тобой во все тяжкиеКто готов был грешитьТорописьОбними покрепче подругуПодними ее на рукиПоцелуйВ самую маковкуПусть летитЕе крышаА за ней и твоя.

– Твои, что ли, стихи?

– С ума сошел?

– Ну а как еще, по-твоему, можно писать стихи, чтобы проникнуться? Сошел, потом вернулся в свою прозу жизни. Это же поэзия – ее ощущать надо.

– Смеешься? – посмотрел Мефодий на Кирилла, чтобы определить степень иронии в его словах.

Иронизатор зашкаливало:

– А что, хорошие стихи. Здесь такого полно:

– Кровь горяча, дали центральное отопление, девушка влюблена, она жаждала этого плена, – промурлыкал про себя Кирилл. – Или вот еще:

– Я влюблен как клен. Пятерней схватить пытаюсь чувство. Кинулся к ее сердцу. А там лицо, то улыбка от холода, то тепло от грусти. – Писатели! Заправил картридж и пиши дальше.

– Ты им как будто завидуешь?

– Чему тут завидовать? Фото-гаджеты-интернет. Тепла как не было, так и нет.

– А ты рэп случаем не читаешь? Мог бы в баттлах принять участие.

– У меня есть что почитать и без того. Рэп – это храп народа, он должен быть неприятным. Не хочу фальшивить, как некоторые, – зачитал вслух несколько куплетов Кирилл.

Питер не прав тыПрава МоскваУ нее голова на плечахУ тебя мечтаТы романтик ПитерПотому не сбываетсяНе можешь продатьТак как веришь слезамПоучись у Москвы не веритьУспех начинается с недоверияСледуй этим азам.Питер, Питер, аллоСлышишь меняДелом займисьХватит седлать коняУ Аничкова моста.Питер, Питер хорошРазводить страну на мостыДелом делом займисьРазводить на баблоПоучись у Москвы.Питер, ПитерПодожди не дождиНе серь небомУбери от виска «Аврору»У тебя же историяНа груди КрестыТы же хоррорТакой пережил900 дней без любви и без хлебаПитер, ПитерОна же любит тебяКак бы задницей ни крутилаНи выпячивала бюстЖенщинаЧто с нее взятьЭто не от недостатка умаА скорее от переизбытка чувствПитер, ПитерВ Белую ночьОбними Москву чтоб застоналаЧтоб на память на сердце осталсяНе бордюр, не парадная, не кусок гранитаА двуспальное одеяло.Питер, ПитерМосква МоскваКуда подевалисьУ вас все в порядке?Где вы есть?Где были вчера?В «Сапсане»?Знаю, знаю – «Сапсан» – дефис между вамиДлиной в 4 часа.

– Вау! Кульно. Рулёз, – широким рэперским жестом кинул свою руку Кириллу для рукопожатия Мефодий. Внезапно оба обросли татухами, кепками и цепями. Мифа поймал руку Киры, потом рэперы подскочили, стукнулись грудью, как два петуха, и закончили на кулачках.

– Тут еще припев есть:

Белые белые ночиПодмосковные вечераПитер – Дудки!Москва – труба.Дирижер пусть играет в оркестр в ямеМне же нужно мое сегодняА не ваше вчера.До свидания* * *

4 СЕНТЯБРЯ

МОСКВА: С добрым, бодрым утром, Йорик!

1. Безупречно.

2. Бу ждать.

НЬЮ-ЙОРК: С добрым полуднем, Москва!

2. Дождались!

МОСКВА: Йорик!!!

Не знаю, слушаете ли Вы музыку на работе, и это, конечно, не Little Spot молочный с орехом, изюмом, ямайским ромом и не ямайский ром с Little Spot молочным с лесным орехом, но очень бодрит, если на часах 18.00–20.00 – Queen – We Are The Champions.

Всё будет хорошо, я узнавала!!!

НЬЮ-ЙОРК: Спасибо большое, Мося!

Конечно, слушаю музыку. Правда, она не всем моим коллегам нравится. Но благо сижу один в кабинете, так что никому не досаждаю.

5 СЕНТЯБРЯ

МОСКВА: Доброе утро!

1. Вы слушаете какую-то разновидность рок-музыки?

2. НЬЮ-ЙОРК, если О. Пекин будет упрямиться, звоните мне, не жалуйтесь на него начальству, мы и сами с ним найдём консенсус.

НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Москва!

1. Как раньше у Пугачевой был розовый период, так у меня сейчас электронный период.

2. Жаловаться – это не в моем стиле. Вот наябедничать – это всегда пожалуйста! Шучу.

3. Вчера, в силу вечной занятости, не смог развернуто выразить свою благодарность за Ваше вечернее письмо. Был искренне тронут.

МОСКВА: 1. Мда!!! Вот этого да!!! Вы и Пугачеву знаете. Я совершенно не ожидала, чувствую себя прям динозавриком со своими Queen, Scorpions, Aerosmith и иже с ними.

2. Нашим да руководителям хоть капельку вашего остроумия.

3. Надо же было как-то загладить свою вину за 10 мин. Маловнятное объяснение и выразить понимание, солидарность и веру в лучшее – телепортировать шоколад пока не научилась, поэтому просто песня, которая нам верить и жить помогает.

НЬЮ-ЙОРК: 1. Мося, да я ж говорю, сейчас «электронный период». Были и русско-роковый, и дисковый, и реггийный, и кьюрный, и дм, и спейссинтовый, и т. д. периоды. Сейчас транс, а завтра – кто ж его знает, что захочет мой идеальный слух.

2. У Ваших руководителей еще все впереди.

3. Действительно, «с песней – по жизни!».

МОСКВА: 1. До Вас мне ещё расти и расти!!!

2. Сказала бы я, что у них впереди (чёрный юмор),

3. С ней родимой.

НЬЮ-ЙОРК: См. п. 2. То бишь у Вас всё впереди. Без всякого юмора.

МОСКВА: А хотелось бы с юмором.

Потому как мне и так светит выход на работу в сб. Нет ничего хуже, чем работать в субботу. Отоспаться в субботу – это же в генах.

НЬЮ-ЙОРК: Я имел в виду цветовую гамму юмора, то бишь без черного.

Эх, завидую. Что может быть лучше, чем поработать в субботу. Да еще и с песней, которая, глядишь, настраивает на жизнь.

МОСКВА: Ой, Йорик!!! СПА – СИ – БО!!!

Я, конечно, не смеюсь от души 5 минут кряду, но хотя бы искренне улыбаюсь, ну а далее кофе, шоколад, Queen, и всё перелопатим.

Хорошо быть оптимистом на расстоянии. Это я про субботу.

МОСКВА: Заранее Доброго Вам утра, Нью-Йорк!

Перешлите мне, пожалуйста, в формате одержавшего победу в аукционе.

8 СЕНТЯБРЯ

НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Москва!

Надеюсь, выходные прошли у Вас прекрасно. В них было всё: песни – караоке, танцы, релакс и т. д.

Да. Будь моя воля, представил бы вас к награде «За ратный труд в выходные».

Хотел в пятницу откликнуться на Вашу просьбу, но не получилось. Так что исправляюсь.

МОСКВА: 1. Прошли. Прямо по мне. Было ВСЁ, и теперь очень спать хочется.

2. Спасибо.

НЬЮ-ЙОРК, теперь дело за Вами.

После подписания Договора ГД и заверения печатью пришлите мне, пож-та, скан Договора.

НЬЮ-ЙОРК: Надеюсь, в Договоре фамилию и отчество Вы написали правильно? Переживаю.

МОСКВА: «Достойное» завершение дня! Сегодня самый что ни на есть настоящий понедельник! Чувствую острый недостаток сна в крови.

1. НЬЮ-ЙОРК, очень, очень надеюсь, что данная моя непростительная ошибка не повлияет на качество Вашего сна, глубокоуважаемому ГД готова компенсировать моральный ущерб шоколадом известной марки и содержания, готова также понести трудовую повинность /барщину/ во время своего долгожданного трехдневного отпуска.

2. Теперь серьезно – по логике, ошибки быть не должно, т. к. ФИО ГД копировала из карточки фирмы.

3. Завтра все проверю и отпишусь.

9 СЕНТЯБРЯ

МОСКВА: Все хорошо, Йорик!

С Добрым утром!

Договор в приложении.

НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Мося!

1. Мы, конечно, злые, но не до такой же степени, чтобы очаровательную девушку заставлять отрабатывать барщину и лишать ее шоколада.

2. Моя матушка до сих пор не может запомнить, как правильно произносится фамилия ГД, и называет его Жульманом, а я, каюсь, на заре своей работы в нашей организации никак не мог запомнить, нужна ли буква «Т» в фамилии ГД или нет.

3. Вчера посмотрел, вроде все нормально в написании ФИО ГД.

МОСКВА: 1. Другого я и не ожидала от злых, но благородных Подрядчиков, вы случайно не Робин Гуд и Крошка Джон?

2. А и Б сидели на трубе… Нет буквы «Т» в вашем слове, вращайте дальше барабан.

Вашей матушке это простительно, а вот для меня как-то непрофессионально, хотя вчера после тренажёрки самокретинизм меня отпустил – не зря мой папа любит говаривать, что лучший отдых – это смена сферы деятельности. В результате я долго смеялась, прочитав Ваше сообщение; моя мама, услышав причину, сказала – он же еврей, а я как-то об этом сразу и не подумала и превзошла себя: мало того что допустила ошибку в фамилии, так ещё и из Абрамовича Иосифовича сделала.

3. Жду скан с подписью ГД.

НЬЮ-ЙОРК: 1. Да, разрешите представиться! – Крошка Джон.

2. Я хоть и не на трубе, но и барабан всю жизнь крутить не хочу. Если я назову все слово целиком?

Не перестаю восхищаться Вашей многогранностью: и театр, и киноискусство, и литература, и музыка, и Музей Советской Армии, и тренажерный зал, и воспитание сына, и на работе всех построит…

3. Сам жду, когда приедет наш многофамильный.

МОСКВА: 1. Йорк, Вы неподражаемы!!!

2. Не стоит. Нас могут услышать. Тем более у вас сектор «Приз».

Бальзам на моё больное самолюбие! Обычно комплименты мне отвешивают за мой внешний облик, а тут!!! Польщена до глубины души, правда, не всё моя заслуга:

1) с воспитанием сына мне родители помогают – вот мой папа так за неделю натренировал сына играть в шахматы, что я из 5 партий одержала победу только в 1,5, и осмелюсь заметить: ему 5,5, а мне 29,5 лет, и это без поддавков и подсказок с моей стороны;

2) на работе во мне периодически просыпается мой папа, а он, хочу заметить, – военный;

3) знаете, как говорят – с кем поведёшься, от того и наберёшься, а подруги у меня сплошь разносторонне развитые, очаровательные, умницы, красавицы, и что характерно для всех, они, как и я, Водолеи, вот и не верь после этого в гороскопы;

4) кроме всего прочего, я еще хожу на курсы испанского.

3. Значит, будем ждать вместе, как котёнок Гав и щенок Шарик.

НЬЮ-ЙОРК: Не, ну я, конечно, догадывался, что судьба милосердна ко мне, раз дает мне возможность общаться с такой умной, начитанной, физически и духовно развитой девушкой, но! Но тут реально поперло! Удача! Она вдобавок ко всем своим незаурядным качествам еще и девица неземной красоты! Вот повезло сыну, родным, близким и окружающим! Эх, хоть одним бы глазком взглянуть на это совершенство…

МОСКВА: Йорик!!! Ну что Вы!!! Чес слово!!! Я скоро от скромности сползу под стол, смешно до слез.

Могу Вас заверить, что если Вам нравятся высокие, загорелые, темноволосые, коротко стриженные девушки с пышными формами, то мне Вас поразить нечем, я являюсь полной противоположностью данного типа представительниц прекрасного пола. Окружающим везёт в разной степени тяжести: для одних оленёнок и солнышко, а для других – волк в овечьей шкуре. Насколько повезло сыну, родным и близким – это надо у них поинтересоваться.

НЬЮ-ЙОРК: Благодаря Вашему письму вот всё и сложилось в моем воображении. Т. к. не имею чести лицезреть Вашего лика или изображения, представляю Вас себе так: бледная, светло-длинноволосая, с непышными формами карлица в волчьей шкуре.

Опять пошутил, опять ржачно. Во поперло. Я выбираю «Приз».

МОСКВА: Чувство юмора прямо налицо, на мое лицо. Теперь смеюсь. Вам бы фантастические романы писать, Стивен Кинг отдыхает!!!

И мне есть чему у Вас поучиться, Вы обошлись кратким и лаконичным описанием – Крошка Джон.

А вот мне на ум не приходит объективно представляющий меня персонаж, одни крайности – Золушка – слишком ванильно, а Пеппи Длинныйчулок – слишком фиолетово, завтра я поинтересуюсь у коллег и пришлю Вам графическое изображение персонажей, а если будет время, то объединю их в коллаж.

НЬЮ-ЙОРК: Жду с нетерпением!

Хотел бы я знать, где отдыхает Стивен Кинг.

* * *

12.00

Пушка пробила полдень. Насквозь. Петропаша встрепенулся, посмотрел на Неву. День был мартовский, как кот, он лоснился и улыбался, природа строила из себя весну, женщины – глазки, мужчины – планы. Над рекой вились чайки. Чаек он не любил, но еще больше голубей – из-за того, что те по простоте своей могли запросто вторгнуться в личную жизнь или чего хуже – сходить туда по нужде. Ему нравилось порезвиться с ласточками, подразнить орлов, которые при всем своем лихачестве, чуть отстав, складывали крылышки. Когда эти детские догонялки ангелу надоедали, он начинал гоняться с крылатыми ракетами. Кинжалы, томагавки, булавы – все уступали ему в скорости, да и цели у них были разные. В этих полетах наперегонки он не заметил, как оказался над Сибирью. Тайга уходила в горизонт в знак бесконечности полезных ископаемых. На пустом тракте одинокий столб дыма, в который он врезался. Резкий запах пластмассы и паленого мяса. Внизу горело здание; «Распиздяи», – вырвалось у него, когда он услышал трагические детские голоса. Ангел подлетел ближе, увидел, как пожарные расчеты бестолково пытались погасить пламя. «Что творят?» Он взмахнул крыльями, опалил их, прежде чем потушил пожар, слишком поздно. «Сука», – выругался на себя, вспоминая, как только что бездарно потратил драгоценное время на гонку вооружений.

Народ смирен, он грустно сплотится, он поставит свечи или повесит открытки со свечами на стене, медленно будет гореть фитиль бессилия и смирения. Это и есть гражданский долг. Ни света от этих открыток, ни тепла. «Народ ставит свечи… Если бы так просто можно было вылечить весь этот гемор», – поправил он крыло. Смирение воли, толерантность духа или наоборот, что в результате? Душевная нищета, бессилие, трусость. Трущобы, в которых будет доживать свой век сыкливое сердце.

Где вендетта? Где зуб за зуб? Где «кто с мечом придет, тот от меча и погибнет!»? Кто с мечтой придет, тот от мечты и погибнет.

* * *

Поздравляю, сегодня всемирный день секса!! (Надо поздравить 9 человек, иначе не будет секса 7 лет.) Понимаю, что бред, но рисковать не могу.

– Поздравил уже?

– Кого?

– Да хотя бы Матильду, – рассмеялся Кирилл. – Почему люди так помешаны на сексе? Хотя чем ему еще мешать эту скучную жизнь.

– Это видимость, на самом деле проблемы эти никому не нужны.

– Думаешь, она не поздравила девять человек? – натянул брови Кирилл.

– Может, и поздравила, но это ничего не меняет. Я знаком с ее историей. Она любит одного, а он погиб много лет назад. Какой секс без любви?

– Тупой.

– Даже удовольствие может быть тупым, как боль. Что тупит сильнее? Боль или удовольствие? – задумался Мефодий.