Полная версия
Советы советского врача. Молодость в старости
Больные, которые в начале болезни едят с аппетитом, но без пользы для себя, напоследок теряют аппетит, но кто лишается аппетита в начале болезни, а получает его впоследствии, те скорее выздоравливают.
Больные, болезнь которых более согласна с их сложением, возрастом, привычками и временем года, менее подвергаются опасности, чем те, болезни которых не имеют ни одного из этих условий.
К теме здоровья и долголетия обращались и мыслители Древнего Рима. Римский комедиограф Теренций Публий впервые высказал мысль о том, что «старость есть болезнь». Философ Сенека называл старость «неизлечимой болезнью», а врач Гален Клавдий в своем трактате «О сохранении здоровья» писал, что «старость и смерть приближаются вследствие естественного уменьшения влаги».
Уже в преклонном возрасте Цицерон, знаменитый римский политик и оратор, написал трактат «Беседа о старости». По форме это диалог между старым прославленным римским гражданином Катоном и молодыми республиканцами Сципионом Младшим и Лелием. Устами Катона автор упрекает молодое поколение в бездеятельности, пресыщенности, в крайней безнравственности. Их отцы, утверждает Катон, жили мечтой создать республику, дать свободу римским гражданам, сделать жизнь прекрасной и мудрой, а самонадеянные потомки погрязли в роскоши и разврате. По мнению Цицерона, к управлению страной нужно привлекать убеленных сединами стариков, чьи опыт и знание жизни являются лучшим залогом процветания государства.
Какой же видится Цицерону идеальная старость?
Лучшее услаждение старости, утверждает Цицерон, это жизнь, посвященная науке, искусству, ремеслам, жизнь, полезная людям и обществу. Человек и в старости может быть счастлив, когда он занят духовным трудом, увлечен важными мыслями. «Что говорить, – отмечает он, – приходится согласиться с тем, что в старости уже нет той силы и сноровки движений, быстроты и ловкости, какие отличают человека молодого и полного сил. Но для старика важна не мышечная сила, а духовная, нравственная. Оттого рассуждения пожилого более основательны и верны, чем рассуждения молодого». Здесь Цицерон ссылается на пример древнегреческих поэтов, драматургов, философов: Гомера, Софокла, Платона, Демокрита, Сократа, которые до глубокой старости сохранили ясный ум и привычку к постоянному творческому труду.
Так, Софокл, один из величайших драматургов Древней Греции, и в преклонные годы неустанно трудился, создавая все новые и новые произведения. Его дети объявили отца сумасшедшим, им казалось, что ради поэзии Софокл пренебрег всеми остальными делами. Но в каком же постыдном и смешном положении оказались они, когда потребовали лишить отца прав управлять домашними делами! На суде Софокл вынул только что написанную им трагедию «Эдип в Колоне». Прочитав ее, он спокойно спросил судей, можно ли его произведение признать произведением безумного? Судьи единодушно оправдали мудрого поэта и устыдили его корыстных сыновей.
«Бережливо пользуйся силами, – советует Цицерон престарелым, – не напрягай их чересчур и не будешь чувствовать в них особенной надобности… Следует заботиться и о здоровье: умеренно упражнять тело, есть и пить не более того, что необходимо… Пороки свойственны не старости вообще, а ленивой, сонливой, невежественной старости».
Из дошедших до нас источников известно, что выдающийся врач, грек по национальности, Асклепиад Прузский основал в Древнем Риме врачебную методическую школу, впервые разделив болезни на острые и хронические. Основными принципами Асклепиада были: завладеть вниманием больного, свести на нет болезненные ощущения и создать такую обстановку, которая способствовала бы восстановлению здоровых представлений, чувств и стремления к жизни. Особенно большое значение Асклепиад придавал «приятному настроению», отводя первое место «гигиене» – предупреждению болезней, не забывая, однако, и лечение – «паникею».
Последователи Асклепиада основали в Пергаме, столице Пергамского царства, расположенного в Малой Азии, большой медицинский центр – Асклепион, в котором практиковали лучшие врачи того времени.
Асклепион, как теперь еще видно из остатков разрушенных и восстановленных строений, представлял целый город протяженностью несколько километров. Окруженный прекрасной колоннадой, с улицами, вымощенными белым мрамором, с храмами-здравницами, Асклепион встречал каждого больного выразительной надписью: «Смерть сюда не входит!»
В качестве лечебных средств в Асклепионе широко практиковались прогулки на свежем воздухе, активные и пассивные движения, массаж, солнечные, водные и грязевые ванны, искусственно вызываемое потение с целью правильного «кожного испарения», соблюдение чистоты тела, умеренное и полноценное питание.
Больного сначала обмывали, а затем последовательно вводили в храм Эскулапа – бога медицины и в храм Телеспиуса – бога благополучного окончания лечения. «Зарядив» больного соответствующим настроением, его вели по длинному прохладному тоннелю – «священному коридору». Через круглые отверстия в потолке тоннеля ассистенты врача не только наблюдали больного, но и последовательно внушали ему: «Ты пришел в Асклепион, чтобы стать здоровым. Устрани тоску души, ее мрак так же, как ты смыл грязь и пот тела. Сейчас в храме покоя ты отдашь душу богу Морфею, и во сне боги укажут тебе, какими лекарствами ты победишь свой недуг. Обрети силу и крепость души, и к тебе снова придет жажда вкушать яства, желание возлюбить, жить в радости».
Такая своеобразная аутогенная тренировка была основана на хорошо разработанной системе психотерапии, в которой основное внимание уделялось слову врача, его беседам с больным, раскрывающим больному причину недуга и пути к здоровью и долголетию.
Сейчас в северном портике Асклепиона частично реставрирован медицинский амфитеатр, вмещавший когда-то три с половиной тысячи зрителей. Его посещали больные Асклепиона и жители окрестностей Пергама. Здесь они не только наслаждались музыкой (так лечились «тоска и мрак душевный»), но и смотрели классические комедии, осмеивающие обжорство, пьянство и «похотливость, приводящую к болезням».
В древнем Асклепионе сохранились остатки римских терм (античных общественных бань), бассейнов, лежачих и сидячих ванн, которые соответственно врачебному назначению заполнялись горячей или холодной водой целебного источника или лечебной грязью. Практиковалась и трудовая терапия, которая сочеталась с гимнастическими упражнениями.
История Асклепиона свидетельствует о том, что, продолжая лучшие традиции прошлого, его врачи еще с незапамятных времен при лечении больных применяли труд, внушение, музыку, воду целебных источников.
Идеи долголетия, укрепления здоровья в пожилом возрасте прослеживаются в трудах многих ученых на разных исторических уровнях.
Даже в эпоху европейского Средневековья с его аскетическим культом и религиозной нетерпимостью некоторые университеты серьезно занимались этим вопросом. Так, медицинская школа Салерно, недалеко от Неаполя (Италия), воспитала целую плеяду талантливых ученых, искания которых наглядно отразились в знаменитом «Салернском кодексе здоровья».
Знаменитый врач Салернской медицинской школы Константин Африканский, блестящий полиглот, перевел с арабского на латинский язык ряд крупных медицинских трактатов. С именем этого ученого, врача связан повсеместный успех этой школы, ее высокий авторитет. Здесь были написаны серьезнейшие трактаты «О лечении болезней» и «О приходе врача к больному», в которых большое внимание уделялось диете, гигиеническому режиму молодежи и стариков, профилактике раннего старения. Средневековые авторы разработали целую систему укрепления здоровья пожилых людей.
Медицинские труды Салернской школы, изложенные в стихах, переведены на многие языки, в том числе и на русский.
Авторы предисловия к русскому переводу «Салернского кодекса здоровья» В. Н. Терновский и Ю. Ф. Шульц справедливо отмечали: «Школа Салерно – это не только история медицины, в известной мере она современна и теперь. Салернские предписания… не утратили своего значения и во многом соответствуют современным гигиеническим требованиям».
Вот несколько выдержек из «Салернского кодекса здоровья».
«Школа Салернская так королю англичан написала: если ты хочешь здоровье вернуть и не ведать болезней, тягость забот отгони и считай недостойным сердиться, скромно обедай, о винах забудь, не сочти бесполезным бодрствовать после еды, полуденного сна избегая… Пусть будут врачами твоими трое: веселый характер, покой и умеренность в пище.
Руки, проснувшись, омой и глаза водою холодной… Походи, потянись, расправляя члены свои. Причешись ты и зубы почисть. Все это ум укрепляет и силу вливает в прочие члены. Ванну прими, а поев, походи иль постой, охлаждений бойся. Источников гладь и трава – глазам утешенье, утром на горы свой взор обрати, а под вечер на воды.
Кратким пусть будет полуденный сон или вовсе не будет. Боль головную, катар, лихорадку и сильную слабость – все за полуденный сон ты получишь себе непременно.
Ужин чрезмерный отнюдь не полезен для наших желудков. Чтобы спокойно спалось, перед сном наедаться не надо».
Это, так сказать, рекомендации общеукрепляющего характера. А вот что пишет «Кодекс» о свойствах различных овощей, приправ и специй:
«Репа – желудку полезна, но зубы вконец разрушает.
Зрение лучше и крепче желудок у нас от аниса. Соль, коль не в меру она, угнетает и зренье… зуд иль озноб причиняет…
Суп из капусты мягчит, а капуста сама закрепляет, если их вместе подать – подготовят к очистке желудок…
Нервы шалфей укрепляет и рук унимает дрожанье, и лихорадку изгнать даже острую он в состояньи.
Кажется, нет у врачей о луке единого мненья. Как сообщает Гален, лук холерикам очень полезен. Но для флегматиков лук, говорит он, гораздо целебней… Втирая его, ты сумеешь лысой вернуть голове красоту, что утрачена ею.
Сухость, а также тепло в горчичном зернышке малом, яд изгоняет, рождает слезу, а голову чистит».
«Салернскому кодексу здоровья» предшествовала поэтическая поэма «О свойствах трав». Мы не будем подробно ее пересказывать, однако познакомиться хотя бы с несколькими отрывками все же следует, ибо в них можно найти много интересных наблюдений.
«Я полагаю, что первым мы перца исследуем силу, ибо он кухнею больше, чем нашим искусством, прославлен. Как признают, обладает он силой сухой и горячей. Три его вида известны: то белый, длинный и черный… Здесь я о черном скажу, о котором я многое знаю. Взятый сырым иль вареным, или с медом еще в сочетанье, пищеварительной силе желудка и печени служит. Часто при разных болезнях груди он приходит на помощь. Жар, что обычно у нас лихорадочным приступом вызван, он унимает… Он и в составе лекарств превосходен, что избавляет глаза от жестокой завесы тумана. Смешанный с натром в припарке, он пятна на теле снимает.
Греки шалфею свое – «элилисфакус» – дали названье. Вместе с медовой водой унимает он печени боли, сверху приложенный тертым, он яд изгоняет укусов. Если на свежие раны (что кровью исходят безмерно) тертый наложишь шалфей, говорят, прекратится теченье. Мнение есть, будто волос чернее от сока шалфея, если под солнцем палящим им волосы тщательно терли».
Великие подвижники науки
ПарацельсПри рождении его нарекли Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм. Уже позже этот немецкий врач, химик и философ эпохи Возрождения предпочел такому длинному родословному имени короткий, но выразительный псевдоним – Парацельс. Из рода Парацельсов вышло несколько известных врачей, которые специально изучали вопросы долголетия человека.
Нравственный микроклимат семьи способствовал тому, что мальчик унаследовал от родителей неисчерпаемое трудолюбие и веру в величайшую ценность знаний и врачебного опыта, склонность критически оценивать устоявшиеся положения в науке.
Парацельс успешно учился, получил университетское образование, посетил Италию, Францию, Испанию, где познакомился с методами омоложения знаменитых алхимиков этих стран. В то время алхимики при многих европейских дворах старались найти так называемый «философский камень», жизненный «эликсир молодости», пути превращения различных металлов в золото.
Занятия алхимией стали для Парацельса ступенью к замечательным открытиям в химии. Он сам изготовлял водяные перегонные кубы, усвоил принцип дистилляций, фильтрования, кристаллизации, устройство водяных бань, химической печи.
Исследуя методы врачебного искусства, Парацельс пришел к выводу об их несовершенстве и разноречивости. На основании собственного опыта Парацельс создал новую теорию старения. Он считал, что в основе старения лежит нарушение определенных химических реакций в организме человека.
Популярность Парацельса среди больных росла, и он «обратил на себя внимание счастливым лечением».
В 1526 году молодой врач был приглашен в Базель на должность городского врача и профессора университета. Однако прежде чем занять кафедру, Парацельс пережил немало волнений. Приходилось преодолевать сопротивление чопорной врачебной среды, не очень охотно принимавшей постулаты Парацельса. В ход пускалось все: оговоры, публичные оскорбления. Дело дошло до того, что его обвинили в связи с самим дьяволом. Но одаренный ученый и незаурядный оратор читал свои лекции с таким подъемом и страстью, что на его выступления народ сходился как на самые большие праздники. Рос его авторитет среди больных, и все считали Парацельса «чудодейственным исцелителем от всех болезней».
Парацельс сделал многое, но наряду с оригинальными воззрениями и открытиями он, естественно, не был свободен и от мистических веяний своей эпохи. Так, он упорно искал «эликсир молодости» и полагал, что его рецепт откроет путь к долголетию людей.
Преследования, клевета, озлобленность и недоброжелательность коллег порой приводили в отчаяние новатора медицины. В конце концов он бежал от преследований, бедствовал, долго скитался по разным странам. Может быть, этим и объясняется сравнительно недолгая жизнь Парацельса. Прожил он всего 48 лет, с 1493 по 1541 год.
Христофор Гуфеланд12 августа 1762 года в Саксонии, прославленном королевстве Германской империи, в семье известного врача Вильгельма Гуфеланда родился мальчик-крепыш. Повитуха без раздумий определила его в разряд богатырей. Первый шумный вздох и крик младенца подтвердили это мнение, и все присутствующие родственники предсказали ребенку завидную судьбу. Вскоре после рождения сына счастливый отец был назначен лейб-медиком принцессы Амалии Саксен-Веймарской. И семья Гуфеландов переселилась в город Веймар.
XVIII век сделал этот город знаменитым. Здесь жили Гете и Шиллер, сюда стекались известные философы, ученые. В большом почете были греческий и латинский языки. Дом известного врача был всегда полон гостями.
Услугами Гуфеланда пользовались не только состоятельные люди, знаменитый врач всегда оказывал помощь и беднякам. В доме на самом видном месте висело большое бюргерское полотенце с вышитыми словами Вольтера: «К живым мы должны быть внимательны, к мертвым справедливы».
А юный Христофор Гуфеланд в этой обстановке любви и внимания к человеку подрастал как на дрожжах. Подвижный, впечатлительный, пышущий здоровьем, мальчик начальное образование получил дома, основательно изучив языки греческий и латинский. Отец не чинил препятствий сыну в изучении медицины. В юном Гуфеланде рано проявилось призвание к врачебному делу. Он последовал примеру отца и деда, которые были выдающимися диагностами. Для более глубокого изучения медицины Христофор Гуфеланд отправился в Йену – небольшой, но очень красивый городок с древними замками на реке Заале. Получив необходимую подготовку в Йенском университете, Христофор Гуфеланд затем окончил Геттингенский университет. Преподавателями этого университета были знаменитые ученые и философы того времени, многие из которых являлись последователями французских просветителей. Гуфеланд слушал лекции, старательно изучал различные теории медицинской науки, увлекался историей медицины и отличался большим вниманием и наблюдательностью при исследовании больных. Практика молодого врача была отмечена высшей похвалой крупных специалистов, а его теоретические работы дали ему возможность в 1783 году защитить диссертацию «О пользе электричества в асфиксиях», т. е. в состояниях кислородного голодания и удушья. Гуфеланд получил ученую степень доктора медицины.
После смерти отца 22-летний Гуфеланд поселился в Веймаре, заняв его место. Через десять лет его приглашают в Йену, где он возглавляет кафедру медицины, издает журнал «Летописи французской медицины и хирургии». В эти годы Гуфеланд написал несколько замечательных сочинений, в частности «Искусство продлить человеческую жизнь». Эта работа была переведена почти на все европейские языки.
В 1800 году Гуфеланд назначается лейб-медиком прусского короля. Одновременно он работает в клинике Шарите в Берлине. Вскоре его избрали членом Берлинской академии наук и назначили главным врачом клиники. Сюда, в клинику, стекались студенты и молодые врачи со всей Европы, чтобы послушать замечательные лекции Гуфеланда по терапии.
О том, сколь интересны были эти лекции, дают представления хотя бы короткие выдержки из книги Гуфеланда «Искусство продлить человеческую жизнь».
Познакомимся с некоторыми из них.
«Достоверно то, что, кто более живет сообразно с природой, кто дышит более чистым воздухом и проводит жизнь в деятельности, тот не имеет надобности в строгом соблюдении диетических правил для того, чтобы быть совершенно здоровым.
Вообще, можно сделать замечание, что большая часть людей едят более того, сколько натура их требует…
1) Не то нас питает, что мы едим, но питает одно то, что переваривается. Итак, кто хочет жить долго, пусть ест медленно, ибо пища во рту должна подвергнуться первой степени переработки и ассимиляции.
Действительно, я заметил, что все люди, дожившие до глубокой старости, ели медленно и не торопясь.
2) Надобно избегать во время еды и питья быстрого перехода от теплого к холодному и от холодного к теплому. Зубы покрыты своего рода глазурью, и от резкой перемены температуры она легко трескается…
3) Во время еды не нужно читать, заучивать что-нибудь или работать головою. Веселость – одно из лучших средств, помогающих пищеварению, и обычай, введенный нашими предками: приправлять стол острыми словами и шутками, основан на началах истинной гигиены. Надобно сколько можно собирать за стол веселое общество, ибо то, что едят среди веселья, производит здоровую и доброкачественную кровь.
4) Лучшее время для телесных движений и прогулки – перед обедом или часа три спустя после обеда.
5) Не нужно наедаться до того, что вдруг почувствуешь свой желудок. Лучше всего переставать есть еще тогда, когда бы, кажется, мог еще немного съесть.
6) Следует есть в определенные часы. Ничто так не вредит здоровью, как еда во всякие часы дня.
7) Следует употреблять больше растительной, нежели животной пищи.
Люди, жившие долго, питались почти одной растительной пищей: овощами, фруктами, хлебом и молоком.
8) Вечером нужно есть мало. Мяса в это время не следует есть вовсе или очень немного, предпочтительно употреблять пищу холодную и ужинать за несколько часов до того, как ложиться в постель.
9) Лучшее и самое здоровое питье – это вода… Люди, употребляющие для питья только воду, имеют лучший аппетит и лучше сохраняют свои чувства и память, нежели те, которые пьют вино…
Вино веселит человека, но нисколько не составляет необходимого условия для долговечной жизни, потому что те, которые его не пили, достигали преклонных лет. Оно может даже, когда пьют его много и часто, сократить дни человека».
Далее Гуфеланд рассуждает о тех качествах человека, которые, по его мнению, более всего способствуют активной, полнокровной жизни, здоровью и долголетию. Эту главу своей книги он назвал «Спокойствие души, довольство и другие душевные расположения, способствующие к продлению жизни».
«Спокойствие, веселость и душевное довольство являются основанием счастья, здоровья и долговечности. Конечно, мне скажут на это, что такие выгоды не приобретаются – они зависят от обстоятельств. Я думаю напротив, иначе люди знатные и богатые были бы самые счастливые, а бедные – самые несчастные. Однако опыт очень часто показывает противоположное, ибо между людьми с ограниченным состоянием встречаются более довольные своей судьбою, нежели в среде людей богатых.
Следовательно, существует источник счастья, который заключается в нас самих, мы должны изыскать его и пользоваться им.
1) Прежде всего надобно побеждать свои страсти. Человек, которым они управляют, всегда находится в крайностях, в напряженном состоянии и никогда не достигнет того счастливого спокойствия, которое так необходимо для сохранения жизни,
2) Нужно жить и днем настоящим. Несчастлив тот, кто будет думать только о завтрашнем дне и, строя планы для будущего, упустит из виду настоящий день. Кто умеет пользоваться каждым днем, каждым часом, тот может засыпать вечером с удовлетворением, не только оттого, что провел день и выполнил свое назначение, но и потому, что обеспечил счастливую будущность.
Чем более мы желаем добра окружающим, чем более делаем других счастливыми, тем более сами бываем счастливы.
Умственные занятия составляют источник душевной бодрости… Я в особенности к этого рода занятиям отношу: приятные и назидательные чтения, изучение наук, созерцание природы и ее чудес… Нет лучшей для продолжения жизни радости, как та, которую мы вкушаем среди нашего семейства, в общении с приятными людьми, среди наслаждений красотами природы. Один день, проведенный в деревне, на чистом воздухе, в веселом кругу друзей, без сомнения, гораздо полезнее, нежели все эликсиры в мире».
Русские ученые о здоровье и долголетии
Михаил Васильевич ЛомоносовВеликий русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов занимался многими научными проблемами, в частности фундаментальными вопросами физики, химии, астрономии. Его научный гений отмечен рядом выдающихся открытий в этих областях знания. Не прошел он мимо и такой животрепещущей проблемы, как здоровье и долголетие человека.
«Его замечательные исследования, – отмечает советский философ Г. С. Васецкий, – являются важной вехой в развитии научного познания… Огромное историческое значение гениального сына русского народа состоит также в том, что он не только глубоко раскрыл лучшие черты своего народа, не только показал, на какие великие подвиги способны его подлинные представители, но и во многом содействовал процветанию своей любимой родины».
Первый ученый-энциклопедист России, он стойко преодолевал противодействия фаворитов царицы (Елизаветы Петровны) и в числе многих разработанных им проектов упорно добивался «действа» просвещенческих реформ, направленных на улучшение жизни народа, его здоровья и долголетия. Особое внимание Ломоносов уделял изучению вредных обычаев и предрассудков, разных сторон быта, питания и жизни крепостного крестьянства. В письме «О размножении и сохранении Российского народа» он доказал, что здоровью поколений и долголетию людей вредят семейные несогласия, драки и пьянство.
Ломоносов понимал, что здоровье человека, продолжительность его жизни во многом зависят от социальных причин. Но о каком здоровье и долголетии могла идти речь при крепостном праве, когда жизнь крестьянина ценилась ниже стоимости породистой собаки? Готовя письмо, Ломоносов надеялся, что хотя бы некоторые его полезные мысли проникнут в государственную практику. «Посему на каждый год, – пишет Ломоносов, – будет рожденных полмиллиона, из коих в три года умрет половина, или еще по здешнему небрежению и больше, так что на всякий год достается смерти в участие по сту тысяч младенцев не свыше трех лет. Не стоит ли труда и попечения нашего, чтобы хотя десятую долю, то есть 10 тысяч, можно было удобными способами сохранить в жизни?»
Ломоносов требует государственных мер для организации здравоохранения, чтобы было заведено «по всем городам довольное число докторов, лекарей и аптек».
Как отмечает А. А. Морозов, известный исследователь жизни и творчества великого ученого, Ломоносов не отвергает вовсе народной медицины, которой приходилось довольствоваться в то время. «Правда, – пишет Ломоносов о таких знахарях, – много есть из них, кои действительно знают лечить некоторые болезни, а особливо внешние, как коновалы и костоправы, так что иногда и ученых хирургов в некоторых случаях превосходят, однако все лучше учредить (лечение) по правилам, медицинскую науку составляющим».
Одним из существенных препятствий для увеличения населения была огромная детская смертность. И вот Ломоносов впервые в России говорит о необходимости широких государственных мер для охраны матери и ребенка. Он предлагает обратить серьезное внимание на «искусство повивальных бабок» и издать на русском языке особое постановление, собрав предварительно «дело знающих» повитух и спросив «каждую особливо и всех вообще, и это за благо принято будет, вместе в оную книжицу», соединив ее с руководством по лечению детских болезней.
