Странствия по мирам
– Вот смотри, деточка, на каждом третьем звене этой цепи есть устройство, чтобы прикрепить подвеску. А в качестве подвески ты можешь использовать все то, что тебе следует держать иод рукой. Вот, к примеру, помело…
Цверг схватил длинную метлу с крепкой ручкой, на которой Маргарите пару раз доводилось летать над городом и однажды даже в Подмосковье, и легким движением прицепил черенок метлы к волшебной цепочке.
Метла тут же многократно уменьшилась в размерах и обернулась изящным золотым брелочком в виде крошечной метелки.
– Какая прелесть! – в один голос воскликнули Маргоша и тетя Нина (женщин ювелирные изделия всегда завораживают)…
– Да, по-моему, идея конструктивная, – скромно похвалился Эрик Витольдович. – И исполнение неплохое.
Вскоре все магические атрибуты, обратившись в разнообразные подвески, разместились на цепочке. Цепочка с оригинальными брелоками украсила шею Маргоши поверх пентакля, с которым молодая колдунья теперь не согласилась бы расстаться ни за какие коврижки.
Нининсина окинула свою протеже оценивающим взглядом:
– Ну что ж, оригинально, красиво, хотя и немного вызывающе. С функциональной точки зрения, без сомнения, весьма удобно. И остались места, чтобы прикрепить еще несколько нужных вещей.
Маргоша кинулась к старому цвергу с поцелуями и благодарностями.
– Дядя Эрик! Спасибо! Вы такой молодец! У вас просто золотые руки!
– Ну хоть кто-то способен по достоинству оценить мои изобретения! – буркнул Эрик Витольдович, покосившись на Нининсину.
– Что ж, друзья мои, посидим па дорожку, и нора отправляться в путь! – напомнила Нининсина. – Кажется, приготовления завершены.
– Ой, а долго я буду отсутствовать? – всполошилась Маргарита, которой пришла в голову неприятная мысль о последствиях нарушения трудовой дисциплины. Она как-никак работала в госучреждении и не могла даже вообразить реакцию своего начальства на сообщение, что одна из сотрудниц пребывает в иных мирах, а вовсе не на своем рабочем месте. – Что я объясню заведующей отделом? Отпуск у меня только через полгода…
– М-да, это проблема, – кивнула Нининсина.
Она всегда утверждала, что настоящий маг должен с особым вниманием относиться к административно-бюрократическим вопросам, дабы не нажить лишней беды. Конечно, сильному чародею не составит труда одолеть любого начальника, воздействуя на него колдовскими методами, вплоть до самых радикальных типа обращения в жабу… Но, во-первых, это демаскирует паранормальные способности, что может чрезвычайно осложнить жизнь самому чародею, во-вторых, это плодит дополнительные проблемы, что также осложняет жизнь.
Ну превратишь ты заведующую отделом в жабу, потом тебе же придется об этой жабе заботиться – не кинуть же бывшую коллегу на дикую природу в грязный водоем. Пропадет ведь после кабинетной жизни… Грех на душу брать неприятно.
К тому же в отделе из-за загадочного исчезновения начальства начнется период анархии, разброда и шатания. А когда появится новый начальник, придется приспосабливаться к эре новой метлы, которая по-новому метет… Да еще вопрос, окажется ли эта метла значительно лучше предыдущей.
От унылых размышлений Маргошу отвлек Эрик Витольдович.
– Барышни, я вижу тут несколько путей решения. Пункт «а»: в отделе кадров окажется заявление Маргариты об увольнении, датированное задним числом. Пункт «бэ»: мы отправим па рабочее место нашей девочки фантом, которому придадим ее обличие. Пункт «це»: вернувшись, Маргарита предъявит начальству больничный лист – на это, мадам Нининсина, надеюсь, твоих сил хватит? II наконец, пункт «дэ»: на какое-то время все должны просто забыть про сотрудницу Горынскую…
– Но если они просто забудут, то не станут проставлять мне рабочие дни в табель и по возвращении меня ждут все те же проблемы. Увольняться мне тоже не хочется… И с фантомами у пас уже был неудачный опыт – вспомните водяную деву.
– Ну я бы не назвала такой опыт неудачным, – возразила Нининсина. – Если бы мы не отправили водяную деву в тот день на работу вместо тебя, то подручные мессира Реми похитили бы тебя, а не ее, и именно ты оказалась бы в замке черного чародея. А что касается твоих служебных проблем… Не делай из банальной отлучки большого события. Ты ведь не на век уезжаешь. Во-первых, ты не так уж и долго будешь отсутствовать в этом мире – при перемещении из пространства в пространство с временными линиями чародеи обходятся весьма вольно. Скажем так, в Москву ты вернешься через пять дней, сколько бы ни прогостила в замке Мерлина. Из этих пяти дней два падают на выходные – стало быть, на работе ты будешь отсутствовать всего три дня. У тебя нет какого-нибудь служебного дела за степами твоей библиотеки?
– Вообще-то мне надо просмотреть и описать кое-какие газетные статьи за 1906—1907 годы… А газетный фонд находится в филиале Главной библиотеки в Химках, точнее – на левом берегу.
– Вот и чудно. Позвони своим сотрудникам и скажи, что несколько дней поработаешь в филиале на Левобережной, а в основном здании библиотеки появляться не будешь. На самом деле мы отправим в филиал Эрика, пусть полистает старые газеты и подготовит тебе материал для отчета.
– О, с превеликим удовольствием, – вскинулся старый цверг. – Обожаю период столыпинской реакции – дивное было время. Правда, кадеты ужасно действовали мне на нервы, но по сравнению с теми политиками, что пришли к власти позже, кадеты были просто заиньки… А Петра Аркадьевича я очень уважал еще с тех пор, как он служил губернатором в Ковно. Я ведь в тс годы жил как раз в Литве, в Ковно. Правда, город считался исконно польским местом, почему и именовался по-польски Ковно, а не по-литовски Каунасом…
– Ладно, вечер воспоминаний проведем как-нибудь в другой раз, – оборвала его тетя Нина. – Маргарите пора в путь.
– Постойте, – снова вскинулась Маргарита. – Я, конечно, зануда, по все же… Хотелось бы понять одну вещь. Вы отправляете меня в какие-то иные миры, чтобы спасти от воздействия алой магии. Но если я буду отсутствовать и Москве всего пять дней, то алым магам не составит труда меня дождаться, чтобы снова напустить всю мощь своего колдовства. И наша затея в таком случае лишается смысла.
Нининсина и цверг переглянулись так, словно перед ними был маленький несмышленый ребенок, развлекающий их своим детским лепетом.
– Деточка, во-первых, исчезнув из этого мира, ты оборвешь любые связи, которые удалось установить твоим врагам, чтобы подвергнуть тебя негативному воздействию, – стал объяснять Эрик Витольдович. – Отрицательный магический посыл, направленный на какого-то человека, не найдя адресата, возвращается обратно к отправителю и. как бумеранг, наносит удар. Этим мы внесем дезорганизацию в ряды противника, заставим его уклоняться от удара, предпринимать активные действия обнаружить себя. Противник ведь не будет знать, что ты намерена вернуться, – стало быть, начнет лихорадочно устанавливать место твоего пребывания.
– А на твоей стороне действует такой сильный чародей, как Раймундо, – вмешалась Нининсина. – Я полагаю, благородный дон найдет способ, чтобы остудить пыл врага, как только тот будет обнаружен. Чары забвения, напущенные на врага, или обращение его в какое-либо существо, лишенное возможности вредить, – в жабу, к примеру. Пять дней – это большой срок для настоящего чародея…
– Но Роману не всегда удаются добрые дела. Вы же знаете…
– Обращение кого бы то ни было в жабу, строго говоря, нельзя расценить как стопроцентно доброе дело, – бросила Нининсина.
– Тетя Нина, я принимаю на веру многое из сказанного вами, но в данном случае… мне кажется, что эта история противоречит здравому смыслу!
– Да какое отношение здравый смысл имеет к нашей жизни? И, в конце концов, сколько можно молоть языками? Повторяю еще раз – пора к путь! Вне зависимости от всех иных расчетов, путешествие в иные миры полезно и даже необходимо для начинающих чародеев. Прежде всего, девочка моя, думай о том, что тебе предстоит нечто вроде курсов повышения квалификации. А все остальное – уже вторично!
ГЛАВА 5
– Простите, лорд маг, что прервал ваши труды…
Голос продюсера Бориса Сигеля (которого в околомузыкальных кругах обычно называли Борюсиком), возникший в телефонной трубке, сочетал в себе одновременно и подобострастие, и нахальство – сочетание труднодостижимое, но Борюсику это как-то удавалось.
Страстный поклонник литературы в стиле «фэнтези», все свободное время он проводил в неких книжных мирах, где порхали стада драконов, размахивали мечами прекрасные кельтские воительницы, мускулистые и рыжеволосые, рубя врагам головы направо и палево, а старые волшебники в пыльных мантиях накладывали страшные заклятия на кого ни попали. Увлечение не прошло даром – Борис усвоил у любимых персонажей стиль общения и именовал теперь Романа Лунина за казавшееся нездоровым в обыденной жизни пристрастие музыканта к оккультизму и мистике не иначе как «лорд маг».
Бедный Борюсик даже не догадывался, насколько ему удалось попасть в точку: лордом магом Романа-Раймундо именовали уже много веков назад при дворе английского короля Эдуарда III, и ничего нового в таком обращении не было…
– Нет, быть руководителем – это все равно что ходить с мишенью для стрел па собственной спине, – начал Борюсик издалека, со своими обычными подходцами неспешно подбираясь к главному делу. – Приходится отвечать за кучу людей, у каждого из которых свои тараканы в голове, и, если что-то выходит не так, виноват всегда ты. Я имею в виду, что виноват– то всегда я, а ты, Ромочка, как обычно, в стороне и в белом фраке. Ну что ж, пусть Сигель будет дерьмом, а Лунин – ангелом, для промоушена лучше так, чем наоборот.
– Боря, прости, если чем обидел, – отозвался Роман, который в глубине души уже ругал себя па чем свет стоит за то, что снял трубку с телефонного аппарата. – Я не стал бы намеренно ранить самолюбие такой деликатной личности, как ты. Но сейчас я очень занят. У меня кое-какие неприятности.
– Значит, раз неприятности у тебя уже есть, вряд ли тебе нужны еще и дополнительные проблемы. Не хочу быть назойливым, но ты, позволь напомнить, давно должен работать над своим альбомом. Проект, в который вложены большие бабки, завязан па Эдика, поэтому я тебе не завидую. А еще больше не завидую себе. Ты Эдика знаешь. Он не потерпит никаких возражений – на этот случай у него всегда есть в запасе довольно сильный аргумент. Я имею в виду хорошо поставленный удар правой.
– Удары я умею парировать, – отозвался Роман, в котором тут же взыграли принципы, взращенные при арагонском дворе.
– Рома, я тебя умоляю! Только без твоего вечного шпора! Я же не зверь, я все понимаю – работать не хочется никогда. Но прости, брат, надо. Зарабатывание денег всегда связано с чем-нибудь неприятным. Никто не станет отстегивать тебе бабки за приятное времяпрепровождение. Короче, Рома, я сейчас подошлю к тебе Васятку с минусовой фонограммой. Проверь, насколько она тебе подойдет…
Вася, молоденький помощник звукорежиссера со студии, приехал неожиданно быстро. Он очень гордился, что вращается в кругах модных музыкантов, и старался держаться с ними запросто, по-свойски. Правда, это ему не всегда удавалось, потому что порой на бедного Васятку нападали приступы страшной застенчивости.
Роман понимал, что парнишке нелегко (в конце концов, ему ведь тоже когда-то было восемнадцать лет, правда очень и очень давно, по смутные воспоминания о собственной юности в его обширной памяти еще сохранились), и старался его морально поддержать.
– Ну что, Вася, а не перекусить ли нам для начала? – поинтересовался он самым доверительным топом. – Кажется, я давно ничего не ел. Пора закинуть что-нибудь в топку.
Сам Роман мог не есть очень долго – чуть ли не месяцами. Человеку, хлебнувшему некогда эликсира бессмертия, голодная смерть не угрожала. Хотя вкусная пища по-прежнему оставалась одним из житейских удовольствий и без нее Роман ощущал определенный дискомфорт. Но приглашение к столу было рассчитано прежде всего на хороший аппетит гостя.
Перекусить Вася, почти как Винни-Пух, не отказывался никогда – в его возрасте здоровый голод был вполне естественным состоянием организма.
– Роман, а я ведь на вчерашнюю тусовку к вам с видеокамерой приходил, – сказал Вася между делом, расправляясь с ветчиной. – Я себе камеру прикупил и, можно сказать, папараццей заделался. Снимаю всех по-тихому, скрытым образом, чтобы не позировали и не кривлялись. Такие иногда эпизодики в кадр попадают, что только держись.
– И ты снимал, когда был у меня в гостях? – Роман почувствовал, что у него мгновенно пересохло во рту. Следующую фразу он еле выдавил скрипучим голосом: – Давай кассету!
Васятка даже жевать перестал, решив, что своей беспардонностью обидел хозяина.
– Нет, вы не думайте, там ничего такого… И я только для себя, а не для того, чтобы кому-то показывать.
– Не говори долго, Василии, кассету давай!
Васятка протянул пакет с кассетой. Лунин кинулся к видеомагнитофону. Наверное, никогда в жизни он не смотрел любительские съемки с таким вниманием.
Так, вот на экране Маргарита в своем элегантном вечернем платье и без пентакля, дурочка… два парня терзают гитары… хоровод в поросячьих масках, прыгающий но дому… Эдик со своими пацанами распивает в уголке бутылку… юная красотка украдкой пудрит носик, чтобы скрыть от глаз общественности разрастающийся прыщ. Хм, а вот Маргарита танцует с Автаидилом… Надо признать, эти двое смотрятся весьма сексуально! И как Роман такое не приметил и своевременно не пресек? Впрочем, сейчас не до того! А это еще что? О боги! Канкан «Красотки кабаре» в исполнении Ганг Иры, Оли и Наташи… грациозно, хотя Наташка все время сбивается с ритма и ноги ниже всех задирает. Что ж… Заурядные кадры заурядной гулянки, где царят свойские отношения и некоторая простота нравов… Неужели так ничего тайного и не откроется? Торт внесли… Эдик третий кусман наворачивает… здоров же он лопать! Витя показывает фокусы, Копперфильд доморощенный… Кто-то целуется на диване в холле… А кто-то вышел из двери и тут же сконфуженно зашел обратно, чтобы не спугнуть парочку… Стоп! Не может быть!
Этого быть не может! Хотя…
Роман остановил кадр и впился в него глазами. Один из гостей, скромный и незаметный парнишка, начинающий музыкант (кажется, его зовут Антоном), уединился с барышней (той самой, что мучилась из-за прыщика на носу) и энергично приступил к страстным лобзаниям (и кто мог ожидать от скромняги подобной прыти?)… Но в тот самый момент, когда парочка безумствовала на диванчике в холле, открылась дверь, и из нее в тот же холл шагнул второй Антон, точно такой же, как первый, и, естественно, попал в кадр.
Увидев на диване свою копию, Антон номер два тут же ретировался обратно и захлопнул за собой дверь, но камера Васятки, нацеленная на целующихся голубков, бесстрастно зафиксировала его появление в непосредственной близости от объекта съемки.
Если исключить предположение, что у Антона есть брат-близнец, которого он тайно привел с собой в дом Романа (версия маловероятная, но проверить се труда не составит), значит, не обошлось без чужой личины. Некто превратился в Антона, на которого обычно обращают не так уж много внимания, чтобы без помех бродить по дому и…
Нетрудно догадаться о последствиях визита лже-Антона, они стали очевидны сразу – исчезновение пентакля, подброшенные ленточки и все прочее. В суматохе никто не заметил, что один из гостей раздвоился. Даже и внимания не обращали, что, оставив человека в одной комнате, вскоре наталкивались на него в другой, – такой круговорот лиц был перед глазами, шум, суета… На зрение и память Романа к тому же, очевидно, были наведены отводящие чары. То-то он не мог ничего вспомнить!
Но подвергать воздействию чар других гостей, к примеру того же Васятку, злодеям в голову не пришло, а тем более никто и подумать не мог, что он притащит камеру и начнет потихоньку снимать все, что покажется ему забавным.
Если бы у Романа было больше времени, он подверг бы стоп-кадр с изображением лже-Антона компьютерной обработке, увеличил лицо и рассмотрел мелкие детали. Но Роман был в таком нервном состоянии (а у чародеев психическое возбуждение приводит прежде всего к многократному усилению магических способностей), что легко и быстро сделал это мысленно. Перед внутренним взглядом мага замелькали отдельные фрагменты общей картины.
Да, чары были наведены профессионально, тут чувствуется опытная рука, но… Нельзя было скрыть одного человека, принявшего чужую личину, всегда выдают глаза. Зрачки вместо двух темных точек в центре глазного яблока превращаются в вертикальные полоски… По этим вытянутым зрачкам всегда легко узнать зачарованного в чужом облике, поэтому они стараются не смотреть другим людям в глаза и обычно прячут взгляд.
Никто не может скрыть природу своих глаз, хотя многие из людей, причастных к высокой магии, широко пользуются привилегией менять внешность по собственному усмотрению. Некоторые так и живут, накинув на себя чужую личину. Но вот глаза… при ближайшем рассмотрении они говорят сами за себя.
Что ж, пусть медленно, но картина случившегося все же проясняется. Теперь следует узнать, по собственной ли воле проник лже-Антон в дом Лунина, или этот зачарованный – всего лишь марионетка, засланный казачок, действующий по воле могущественного господина?
Опыт подсказывал Лунину, что следует склониться скорее в пользу второй версии: опытный чародей, способный на столь искусную работу, не стал бы рисковать сам. Они всегда действуют через подручных, готовясь в случае опасности пожертвовать наименее цепными членами экипажа…
Итак, все необходимые дела были завершены. Магические атрибуты в виде золотых подвесок украшали шею Маргариты и могли быть использованы в любой момент. В маленькую сумочку она собрала минимум личных вещей, включая зубную щетку, гребень для волос из жасминового дерева (Эрик Витольдович собственноручно изготовил для нее эту изящную вещицу по правилам друидической магии и настаивал, чтобы Маргоша пускала его подарок в дело как можно чаще: в нем была заложена какая-то мистически-охранительная сила), а также минимальный запас косметики… Звонок сотрудникам был сделан, и проблема отсутствия Горынской на рабочем месте благополучно разрешена.
Никаких оснований, чтобы задержаться в этом мире подольше, не осталось…
– Ну что ж, милые дамы, прошу! Эрик Витольдович гостеприимно распахнул дверь на лоджию.
Лоджия была обычной – застекленной, обшитой деревом и заставленной, как и у всякого трудолюбивого пенсионера, различным барахлом. В углу, поближе к свету, помещался верстачок с тисками, с противоположной стороны – шкафчик с пустыми трехлитровыми банками, а остальное пространство занимали живописные куски металлических труб и деревянных реек, полуразобранные механизмы и прочие совершенно необходимые в хозяйстве вещи.
Поскольку проживал Эрик Витольдович на первом этаже и доступ на его лоджию был в общем-то свободным для каждого, кто найдет силы подтянуться с тротуара к перилам, по всему периметру от иола до крыши ее украшала мощная затейливая решетка. Теперь, по убеждению соседей, хозяин мог быть уверен, что его ценности: инструмент, банки и все нужные мастеровому человеку предметы – не подвергнутся разграблению. (Мелких жуликов и хулиганов на самом деле отпугивала не столько решетка, сколько охраняющее заклятие, на нее наложенное, но об этом никто из посторонних даже не подозревал.)
Эрик Витольдович сдвинул легкий деревянный ящик, стоявший у торцевой стенки лоджии, и в полу обнаружилась металлическая крышка люка. Непонятно было, куда ведет этот люк с балкона первого этажа – неужели в подвал дома? Вроде бы под балконами подвалов не бывает…
Потянув за кольцо и откинув крышку, старый цверг открыл лестницу, уводящую в какое-то глубокое подземелье. Лестница была пологой, старомодно основательной, с широкими каменными ступенями. Ее освещал невидимый источник света.
– С вашего позволения, я пройду вперед и буду указывать вам дорогу, – заявил цверг. – Галантность требует пропустить вперед дам, но только не в том случае, когда речь идет о подземельях.
Маргарита и Нининсина медленно двинулись вниз следом за цвергом. Нининсина шла последней, силой взгляда заставляя освещение гаснуть там, где они уже прошли.
– Зачем ты тушишь свет? – поинтересовался цверг. – Мне не нравится, что за нашими спинами ползет тьма! Мне никогда не нравились темные и замкнутые пространства…
– Но ты же цверг! – возмутилась тетя Нина. – У тебя с годами выработались какие-то извращенные вкусы – цверги, насколько я помню, не переносят яркий свет. Ты должен любить темноту!
– Да, что поделать, меня когда-то угораздило родиться цвергом. Но я ведь работал над собой… Я отчасти поменял собственные привычки.
– Нечего капризничать и даром свет жечь, – буркнула тетя Нина. – Я никогда не поощрила расточительство. К тому же, если сейчас за нами кто-нибудь наблюдает астральным способом, четкого изображения он при скудном освещении не получит. А тебе дай волю – ты бы тут еще театральные софиты расставил…
Лестница вскоре привела их на просторную площадку перед высокой двустворчатой дверью. Две свирепые львиные морды, закрепленные на дверных створках, сжимали в клыкастых пастях мощные кольца.
– Достопочтенные дамы, – торжественно провозгласил цверг, – позвольте мне пригласить вас в королевство его величества Мерлина Пятого, назначившего вашего покорного слугу стражем ворот. Для начала мы, правда, окажемся в моей скромной подземной обители, но уже, гак сказан», по ту сторону пространственной грани. Прошу, будьте моими гостями!
И он распахнул двери.
Таких подземелий Маргарита еще никогда не видела… Впрочем, она вообще видела не так уж много настоящих подземелий. Пожалуй, это было первое.
Ни сырости, ни затхлого воздуха, которыми, но логике вещей, должно отличаться любое подземелье, тут не было и в помине. Помещение напоминало роскошный дворец, только без окон и с искусственными источниками света. Высокие каменные своды были густо усеяны прозрачными сверкающими камнями, грани которых в отблеске светильников играли всеми цветами радуги. «Неужели алмазы? – поразилась Маргоша. – Нет, наверное, все-таки тщательно ограненный горный хрусталь, который так любят гномы, судя по сказкам…»
Колонны, поддерживающие своды, были облицованы ценными камнями: яшмой, малахитом, нефритом, бирюзой, – складывающимися в затейливые мозаичные узоры. Во всех простенках размещались барельефы, но не мраморные, как в античных дворцах, а мастерски высеченные из грубых серых каменных глыб. Иногда они представляли какие-то сложные, многофигурные композиции, а иногда – чьи-то скульптурные портреты.
– Я удивляюсь твоему болезненному пристрастию к роскоши, Эрик, – тут же принялась ворчать тетя Нина. – Сколько сил, времени, труда и, извини за меркантильность, финансовых средств ты тратишь впустую на бессмысленное украшательство помещений, где и бываешь-то крайне редко.
Ей никто не ответил. Цверг не желал поддерживать разговор на неприятную тему, а Маргарита была поглощена разглядыванием интерьера. Волшебное подземелье казалось одним из самых интересных мест, в которых Маргоше когда-либо доводилось бывать.
Да, помещение было отделано красиво, хотя и несколько вычурно. Но, может быть, это в традициях цвергов – именно так оформлять свои подземные дворцы? Мебели было мало, и вся она представляла собой какие-то непривычные современному человеку образцы столярного искусства. Ни один из этих предметов нельзя было назвать диваном или креслом в истинном понимании слова.
Эрик Витольдович гостеприимно повел рукой в сторону некоего симбиоза скамьи и резного сундука (во всяком случае, сиденье, застеленное шкурами, и высокая спинка на этом предмете наблюдались).
– Прошу вас, милые дамы, присядьте. Короткий отдых для адаптации в новом измерении. Маргарита, дитя мое, как ты себя чувствуешь? Голова не кружится? Уши не закладывает? А тошноты нет? Знаешь, перешагнуть из пространства в пространство – это тебе не шуточки.
– Не волнуйтесь, дядя Эрик, я чувствую себя прекрасно.
– Вот что значит молодость, – вздохнула Нининсина. – А у меня давление так и поползло. Аж в висках застучало…
Она извлекла откуда-то склянку с темной жидкостью и сделала большой глоток.
– Старое проверенное средство. Запомни, Марго, настойки валерианы, пустырника, боярышника смешать в равных дозах и добавить корвалол и немного магии. Изумительно проясняет голову и успокаивает нервы, хотя на вкус и горчит, признаться.
– Мои нервы прекрасно успокаивает пребывание в подземелье само по себе, – отозвался Эрик Витольдович. – Изначально для цвергов было вполне естественным проживание под землей, а вот солнечный свет, особенно на рассвете, губителен. Мы много веков боролись со своей природой, чтобы приучить себя к дневному освещению на поверхности Земли, ведь это так расширяет житейские возможности. Ко всему в конце концов можно приспособиться – люди вон тоже научились жить на асфальте, дышать бензиновыми парами, часами сидеть за компьютерами и питаться всякой химической гадостью. А ведь для любого живущего на природе неподготовленного существа эти факторы противоестественны и смертельно опасны.
