Наследник Громовержца

Вокруг простиралась безжизненная равнина, которая на юге плавно переходила в горную гряду. Издали горы казались ненастоящими, игрушечными, они были слишком правильными, симметричными. Да и сама равнина походила на упрощенную компьютерную модель с однородной текстурой. Ландшафт всех планет в мирах Внешнего Обода мог быть точно описан в аналитическом виде с помощью пусть и сложных, но регулярных функций. Даже свойства поверхности (коэффициент трения, упругость, теплопроводность и прочее) менялись от точки к точке в строгой математической закономерности. Сами планеты обращались вокруг своих светил по правильным эллиптическим орбитам, а звезды равномерно располагались по всему небосводу, чередуясь по спектральному классу и яркости. Здесь не действовали принятые в остальной части Вселенной физические законы; здесь не было места никакой случайности – ни на микро-, ни на макроуровне; здесь движением каждого атома, каждой элементарной частицы управлял Порядок. Таково было представление этой Стихии о гармонии и совершенстве...

Вопреки ожиданиям Софи нас не встречала. Оглядевшись по сторонам, я спросила:

– Феб, ты уверен, что правильно запомнил координаты?

– Уверен.

– Но все же это Владения Порядка, и ты мог...

– Система координат везде одинаковая, – отрезал он сердито, – и я ничего не напутал. Не считай меня неопытным мальчишкой, Фи. Это уже достает.

– Извини, – сказала я.

По стандартному летоисчислению Феб был моложе меня на три года, а фактически на все шесть (ибо я родилась в быстром потоке времени), так что в детстве наши отношения строились по принципу «старшая сестричка – младший братик». С годами разница в возрасте практически стерлась, но порой у меня случались рецидивы прошлого, я бессознательно входила в роль старшей сестры и начинала поучать его или ставить под сомнение его колдовской опыт. В таких случаях Феб, ясное дело, здорово злился – тем более что в Сумерках многие считали его наследником Зевса...

Вдруг перед нами возникло рослое человекоподобное существо в белом одеянии, с крыльями за спиной и двумя громадными мечами на широком поясе. Над его головой парил золотой нимб – Знак Ян. Это был один из Карающих Ангелов Порядка – или, как эти твари называли сами себя, Агнец Божий.

– Ты пришел слишком рано, принц Сумерек, – заявил Агнец, глядя на Феба лишенными зрачков глазами. Затем повернулся ко мне: – А тебе здесь и вовсе не место, принцесса Света. – После чего растаял в воздухе.

Мы с Фебом растерянно посмотрели друг на друга.

– Что за дела? – произнесла я. – Ну со мной-то все ясно. Софи меня не приглашала, к тому же я адепт Источника, и здесь мне действительно не место. Но почему для тебя слишком рано? Может, она назначила конкретное время?

– Нет, – покачал Феб головой. – Просто сказала: приходи, буду ждать. Я так понял, что прямо сейчас. Странно...

Я лишь молча кивнула. Да уж, действительно странно. Прежде всего то, что Софи пригласила Феба для разговора на Внешний Обод Порядка, хотя ей ничего не стоило явиться в Авалон. Впрочем, Феб тоже хорош – целую неделю никак не решался обратиться к ней со своей проблемой, даром что Софи почти ежедневно наведывалась в Камелот, где у нее был муж и двое младших дочерей. В конце концов под моим нажимом он все-таки связался с Софи по зеркалу и попросил о встрече, объяснив, что речь идет об очень важном деле. По словам Феба, она ничуть не удивилась, сказала, что уже знает от Хозяйки о его деле, и дала координаты места, куда он должен прибыть. А Феб даже не сообразил спросить, почему Софи назначила встречу так далеко, фактически на краю Вселенной. Хотя в смысле расстояния это не имело значения – Хозяйка переправила нас из Безвременья почти на границу Полярной Зоны, и на оставшийся путь мы – потратили не более-четверти часа.

– Я вот что подумала, – после короткого молчания отозвалась я. – А вдруг Ричи адепт Порядка?

Феб скептически хмыкнул и покачал головой:

– Думаешь, Софи решила устроить нам трогательную встречу? Сомневаюсь. Будь Ричи связан с Порядком, он натравил бы на меня Агнца. Говорят, эти твари покруче церберов. Кроме того, цербер никогда не подчинился бы адепту враждебной Стихии. Это противоречит самой его природе.

– Как знать. Случаются и более странные расклады. Взять, например, ту же Софи. Это мы воспринимаем ее нормально, так как с детства привыкли, что она объединяет в себе три фундаментальные Силы мироздания. А многие старшие до сих пор не могут это принять. Некоторые просто боятся ее, а иные считают чуть ли не чудовищем.

– Особенно в твоем родном Доме, – добавил Феб.

– Да уж, точно, – согласилась я. – Наши радикальные митраисты, Ариман бы их побрал! Будь Софи адептом одного только Порядка, они бы поклонялись ей как младшей богине, а так...

Я не договорила, почувствовав поблизости резкую активизацию Ян. А Феб указал перед собой:

– Смотри!

Примерно в метре над землей в пространстве образовалась крохотная брешь, от которой повеяло ледяной мощью Порядка. Она быстро расширялась, и все яростнее в ней бушевало ослепительно-белое пламя – холодное пламя.

Феб опасливо отступил на шаг и притянул к себе дополнительные Формирующие. Я же не сдвинулась с места и не стала призывать Образ Источника, поскольку знала, что происходящее никакой угрозы в себе не таит, если, конечно, соблюдать осторожность и не соваться в этот пламенеющий лед. Лет двадцать назад отец приводил меня в один из миров Внешнего Обода, открывал Горнило Порядка и цитировал строки из Книги Пророков. В то время он только начинал свою жреческую карьеру, а совсем недавно достиг самых ее вершин, став первым заместителем дядюшки Амадиса, верховного жреца Митры.

Когда Горнило достигло двух метров в диаметре, пламя расступилось, и из него вышла Софи – высокая, стройная и умопомрачительно красивая. На свете, впрочем, не бывает некрасивых ведьм – равно как и старых. Формирующие (не говоря уже о Силах более высокого порядка) позволяют сохранять вечную молодость и исправлять любые физические изъяны, поэтому среди колдунов слово «красота» обозначает либо слишком уж броскую внешность, либо особое состояние души, которого нельзя добиться никакой магией. У Софи и того и другого было в избытке – порой казалось, что даже сверх меры. Свою совершенную красоту она передала и всем четверым дочерям – особенно двум старшим, близняшкам, поразительно похожим как друг на дружку, так и на свою мать.

Здесь, во Владениях Порядка, в Софи доминировал Ян, и над ее головой парил золотой нимб – как у давешнего Агнца. Но сейчас зрелище было отнюдь не грозным, а восхитительным. Нимб изумительно шел к ее белокурым волосам и светло-голубой тунике.

– Привет, Фиона, – поздоровалась Софи. – Я так и думала, что ты придешь вместе с Фебом.

– А Агнец сказал, что мне здесь не место.

Софи небрежно махнула рукой:

– Не обращай внимания. Этот Рафаил – редкий остолоп.

– Рафаил? – переспросил Феб. – Агнцы взяли себе христианские имена?

– Скорее, ветхозаветные, – уточнила Софи. – Хотя принято считать, что именно Библия позаимствовала имена Ангелов Порядка.

– Книга Пророков тоже, – добавила я. – Только там они переиначены на индо-персидский манер. Это наш предок Артур Первый постарался – в рамках кампании по очищению митраизма от иудейско-христианского влияния.

– Понятно, – кивнул Феб, который, подобно большинству Сумеречных, был язычником-агностиком, никакого интереса к монотеистическим религиям не проявлял, да и своих богов Олимпа поминал в основном лишь для крепкого словца. – Между прочим, Рафаил заявил, что я пришел слишком рано.

– Я же говорю, что он остолоп. Видимо, решил, что ты уже... а впрочем, обо всем по порядку. И кстати, прошу прощения, что заставила вас ждать. Подбирала самые удачные картинки.

– Кого? Ричи? – невольно вырвалось у меня.

В глазах Софи появилось недоумение:

– А при чем здесь Ричи?

Теперь настал черед удивляться нам.

– Как это при чем? – недоуменно произнес Феб. – Ты же говорила с Хозяйкой?

Софи вздохнула:

– Так, ясно. Опять она мутит воду. С ней просто невозможно иметь дело! Вечно скрытничает, вечно недоговаривает, шайтан бы ее побрал... Мне она просто сказала, что пора серьезно с тобой поговорить. А про Ричи – ни слова. Так вы знаете, где он?

– Вообще-то, – ответила я, – мы надеялись, что ты знаешь.

– Увы, ни малейшего понятия. Кевин и Анхела считают иначе, а я не могу их переубедить. – Софи пристально посмотрела на меня, потом на Феба. – А вам что-то известно о нем?

Отступать было некуда, и мы принялись рассказывать. Говорил в основном Феб, а я по ходу делала уточнения и вставляла свои комментарии. Софи нас ни разу не перебила. Лишь когда мы закончили, она задала Фебу несколько вопросов по поводу его беседы с Ричи, после чего ненадолго задумалась. Затем произнесла:

– Не исключаю, что с тобой действительно говорил Ричи. Но к покушению на тебя он непричастен.

– Ты считаешь это случайным совпадением? – спросил Феб.

– Может быть, случайное, а может, и нет. Вполне возможно, что цербер длительное время следил за тобой и решил воспользоваться подходящим моментом, когда ты ожидал Ричи, а тот по какой-то причине не явился на встречу. Хотя допускаю и другой вариант: цербер связался с тобой под видом Ричи и заманил в ловушку.

– Ты хотела сказать, – поправила я, – что связался тот, кто управлял цербером.

– Нет, как раз сам цербер. У этих тварей достаточно развитый интеллект. Я не думаю, что им кто-то управлял.

– Значит, Мирддин солгал?

– Без сомнений.

Я медленно кивнула:

– Так вот почему я не смогла обнаружить следов подчиняющего заклятия. Не потому, что они стерлись, как уверял Мирддин, просто их вовсе не было. А он не хотел признавать, что потерял над цербером контроль.

– Не совсем так. Мирддин пытался скрыть тот факт, что Хаос натравил на Феба цербера.

– Что?! – потрясенно воскликнул Феб. – Хаос хочет убить меня?

– Боюсь, что да.

– Но... это же глупо, – произнес он растерянно. – Во-первых, зачем? Разве я мешаю ему? А во-вторых... ну если бы Хаос действительно хотел убить меня, то поручил бы это Хранителю. Против него у меня не было бы шансов.

– Точно, – согласилась я. – Мирддин вполне мог убить Феба, когда приходил посмотреть на цербера. И я была бы бессильна ему помешать.

– Да, он мог это сделать, – подтвердила Софи. – Но не сделал. А Хаос не в состоянии его заставить. Мирддин не раб и даже не слуга Хаоса, а его Хранитель. Он олицетворяет собой Хаос, выступает от его имени и действует в его интересах. Я так понимаю, что в данном случае представление Мирддина об интересах Хаоса вступило в противоречие с мнением на сей счет самого Хаоса.

– Лихо закручено, – сказал Феб. – Получается, что Хаос тайком от своего же Хранителя натравил на меня цербера?

– Именно так.

– Но опять же – зачем?

– Сейчас объясню. Но прежде... – Софи посмотрела на меня. – Фи, золотко, тебе лучше уйти. Потом Феб сам расскажет тебе – если захочет.

– Нет, – возразил Феб. – Пусть она остается. Я ей полностью доверяю.

– Воля твоя, – пожала плечами Софи – Только, Фи, ты должна пообещать, что никому об этом не расскажешь без моего или Феба согласия.

– Обещаю, – сказала я.

Софи повернулась к Горнилу и уменьшила его примерно до метра в диаметре. Холодное пламя мгновенно погасло – и, словно через окно, мы увидели уютно обставленную комнату с детской кроваткой. По обе ее стороны стояли... родители Феба! Вот Пенелопа склонилась над кроваткой и взяла на руки младенца в распашонке, который размахивал ручками и что-то лепетал, но слышно ничего не было.

– Это ты, – прокомментировала я.

– Или Люси, – предположил Феб.

– Точно ты, – сказала я. – Глазки-то карие, а не серые.

Картинка замерла в тот момент, когда Пенелопа стала передавать малыша Дионису.

– Да, Феб, это ты, – подтвердила Софи. – Вернее, пророчество о тебе.

– В каком смысле?

– Эту картинку я увидела двадцать девять лет назад, когда впервые вошла в Цитадель Порядка и подчинила себе Ян. В то время твои родители еще не были женаты. Они поженились только через год, а еще год спустя родился ты.

– Значит, Порядок предсказал мое рождение?

– То ли предсказал, то ли пожелал. Вскоре его предсказание-пожелание сбылось. И не только это.

Картинка в Горниле сменилась. Теперь Феб был юношей – лет семнадцати или восемнадцати. Он стоял на вершине горы, а из его ладоней устремлялись вниз молнии.

– Полный бред! – сказали мы с Фебом одновременно. А он добавил: – Похоже на рисунок Люси. И точно так же не имеет ничего общего с действительностью. Я не такой идиот, чтобы пропускать через себя молнии.

– Это просто символика, – объяснила Софи. – И вполне очевидная. Порядок предрекал-желал-надеялся, что ты станешь Громовержцем.

– Рад за него, – язвительно произнес Феб. – А на фиг ему это нужно?

– Вот зачем.

На следующей картинке был Агнец... Хотя нет, мне лишь в первый момент показалось, что это Агнец. Он был одет в белую хламиду, на поясе у него висело два меча, над головой парил нимб Ян. Но он был темноволосый, не такого могучего телосложения, как Агнцы, а его лицо было нормальным человеческим лицом. Лицом Феба...

– С ума сойти! – потрясенно прошептала я. – Порядок хочет, чтобы Феб стал его адептом?

– Больше чем адептом. Фактически тем, кем является Хранитель для Хаоса или Хозяйка для Источника. Стражем Порядка.

Феб, принц Сумерек

5

Я сидел на диване в холле своего дома и курил одну сигарету за другой. Фиона и Софи хлопотали на кухне – якобы готовили ужин. На самом же деле они поняли, что мне надо побыть одному, но и совсем оставлять меня не хотели.

Первый шок уже прошел, и постепенно я успокоился. А успокоившись, собрался с мыслями и стал более трезво смотреть на вещи. То обстоятельство, что я появился на свет по воле Порядка, по-прежнему вызывало у меня протест, но уже не такой решительный, как поначалу. В конце концов Порядок – одна из трех мировых Стихий, и его противостояние с Хаосом при сдерживающем влиянии Источника породило Вселенную в ее нынешнем виде, а значит, и меня в том числе. По большому счету, я должен быть благодарен Порядку за то, что в результате его вмешательства в естественный ход событий я родился именно таким, какой я есть. Иначе был бы другой Феб из Сумерек – может, и очень похожий на меня, но не я.

Однако благодарности я не испытывал. Особого негодования, впрочем, тоже. Бессмысленно обижаться на прошлое, его все равно не изменишь. Но вот предначертанное Порядком будущее я отвергал категорически. Меня ничуть не прельщала перспектива возглавить один из полюсов мироздания, встать в ряду самых могущественных людей Вселенной. Я никогда не жаждал власти – тем более такой глобальной, по сути безграничной. К тому же – и скрывать это бессмысленно – я панически боялся. Порядок пугал меня больше, чем Источник и Хаос, вместе взятые. Он заслуженно считался самой агрессивной, самой необузданной, самой бесконтрольной Стихией – именно потому, что стремился контролировать все и вся во Вселенной. Его тоталитарная сущность вызывала у меня отвращение.

Я мечтал стать адептом Источника – и имел надежду, что стану им. При определенных обстоятельствах я бы согласился на Силу Хаоса, если бы мне гарантировали, что я не лишусь при этом рассудка. Но ни в самых смелых мечтах, ни в самых жутких кошмарах я не представлял себя адептом Порядка. Это была не моя Стихия – ни в прямом, ни в переносном значении...

Я поднялся с дивана, вышел из дома и подошел к клумбе с сумеречными розами. К их пьянящему аромату примешивался легкий запах гари от стоявшего с противоположной стороны самодельного алтаря. Как обычно после очередной грозы, самые рьяные из моих фанов явились в Сумерки Дианы, наспех соорудили алтарь и устроили здесь ритуальное воскурение священных трав в честь наследника Громовержца. Мое отсутствие при этом действе их, конечно, огорчало, но они уже привыкли.

Я мрачно усмехнулся, вспомнив, как еще недавно меня раздражали подобные глупости. А ведь оказывается, что быть новым Зевсом не так уж плохо. И должность понтифика Олимпа совсем не страшна. Это не самое худшее, что может случиться...

За моей спиной тихо зашуршала трава. Я обернулся и увидел Софи, которая шла ко мне с двумя бокалами в руках.

– Фиона заканчивает готовку, – сообщила она. – А пока аперитивчик. Тебе сок или коктейль?

– Сок, конечно.

Я не пил спиртное просто так, для поднятия тонуса или аппетита. Мой девиз был: если пить, то напиваться. Впрочем, напивался я крайне редко, исключительно на веселых пирушках, и никогда – чтобы просто залить плохое настроение.

Мы присели на скамейку возле клумбы, и я сделал глоток из своего бокала. Сок был мой любимый – яблочный.

– Я прекрасно понимаю, что творится у тебя на душе, – мягко заговорила Софи. – Потому что сама через это прошла. Мне было даже хуже, чем тебе. Представь себе двадцатилетнюю девочку, выросшую в гареме персидского шаха, которая лишь недавно узнала о множественности миров и о том, что сама она – ведьма. И ей говорят: «Ты – Собирающая Стихии. Тебе предстоит спасти Вселенную от катастрофы». Согласись, что ты находишься в лучшей ситуации, чем была я.

– Согласен. Но легче от этого не становится... О, Тартар! Ну почему я?

– Этот же вопрос мучил и меня. Боюсь, ответа на него нет. Просто такой нам выпал расклад в жизни.

Я залпом допил сок и поставил бокал рядом на скамейку.

– Мне всегда казалось, что повелевать Порядком может только женщина.

Софи кивнула:

– Да, это весьма распространенное мнение. И логика тут проста: раз у Хаоса, воплощающего женское начало Инь, Хранитель – мужчина, можно сказать муж, то у Порядка, Стихии мужской, должна быть Госпожа – вроде как его жена. Но оказалось, что сам Порядок имеет на сей счет другое мнение, и ему до лампочки наши человеческие аналогии. – Она слабо улыбнулась. – Бриан будет разочарован. Он ярый сторонник этой гипотезы.

Бриан Лейнстер был мужем Софи.

– А он не знает обо мне?

– Нет, я ему не рассказывала, – ответила она. – Ни ему, ни кому бы то ни было.

– Кроме Хозяйки?

– Ей я тоже не говорила. И до вчерашнего дня даже не подозревала, что ей хоть что-то известно. Но теперь мне кажется, что она давно это знала. Наверно, еще когда ты был ребенком, разглядела в тебе способность подчинить Силу Порядка. Точно так же, как тридцать лет назад она увидела во мне Собирающую Стихии.

– А Хранитель?

– Если раньше он не знал, то после встречи с тобой точно знает.

– И что теперь? Он будет удерживать своих тварей?

– Думаю, постарается. Я с ним еще поговорю, но и так уверена, что он кровно заинтересован в очеловечивании Порядка.

– А почему сам Хаос не заинтересован?

– Потому что он – естественный антагонист Порядка. Хаос инстинктивно противодействует всему, что делает Порядок. Кроме того, ему выгодна бесконтрольность противоположной Стихии. Необузданная, беспредельная агрессивность Порядка обусловлена отсутствием у него сдерживающего человеческого начала.

– А разве ты...

– Я на эту роль не гожусь. Меня даже нельзя назвать его адептом. Да, часть моей синтезированной Силы исходит от Порядка, и, когда я нахожусь в области его доминирующего влияния, Инь и Образ во мне как бы засыпают и ни во что не вмешиваются. Порядок признаёт меня своей, но ни в малейшей мере не подчиняется мне. Контролировать его способен лишь человек, полностью связанный с ним – и только с ним.

При мысли о такой тесной связи я зябко поежился.

– Знаешь, Софи, мне кажется, что Порядок ошибся. Я не гожусь для него. Мне он никогда не нравился.

– И правильно. Нравиться он может только фанатикам.

– Зато к Источнику я испытываю определенную симпатию. Побаиваюсь его, да. Но он не вызывает у меня негативных эмоций.

– С Источником случай особый. В отличие от Порядка и Хаоса он совершенно неагрессивен. Его задача – поддерживать стабильность и равновесие во Вселенной. Такая идеология близка и понятна подавляющему большинству людей.

– В том числе и мне, – заметил я. – А вот идеалов Порядка я не разделяю. Ни на йоту. Зачем ему нужен такой Страж?

Софи вздохнула:

– Не знаю, Феб, честное слово. Пути Стихий неисповедимы. У них свои резоны, подчас недоступные человеческому пониманию. Кстати сказать, Мирддин тоже не во всем разделяет идеалы Хаоса, хотя уже полторы тысячи лет является его Хранителем. Он верит в судьбу, в предопределенность, что противоречит самому духу Хаоса, зато полностью вписывается в тотальный детерминизм Порядка.

– А я в судьбу не верю.

– Я тоже. Я убеждена, что каждый человек сам выбирает свою участь. Так что думай, взвешивай и выбирай. Спешить тебе некуда.

– Тот Агнец, Рафаил, сказал мне, что я пришел слишком рано.

– Он решил, что ты хочешь вступить на Стезю Порядка. Но ты еще не готов подчинить Ян.

– А когда буду готов? – спросил я, в душе надеясь на очень отдаленное будущее.

– Понятия не имею, – пожала плечами Софи. – Ты сам это почувствуешь, когда придет время. Или никогда не почувствуешь, если Порядок все же ошибся.

Фиона, принцесса Света

6

Раньше я никогда не была во Владениях Хаоса и, честно говоря, нисколько туда не рвалась. На моей родине, в Царстве Света, к этой Стихии относились весьма настороженно, а многие и вовсе считали ее средоточием сил зла. Разумеется, это были всего лишь предрассудки, и я их не разделяла, но вместе с тем Хаос вызывал у меня инстинктивную неприязнь. Причины тому были чисто личные, связанные с моим покойным дедом Александром, отцом моей матери, который был адептом Хаоса и отъявленным негодяем. Это очень неприятная и запутанная история.

Впрочем, моя антипатия к Хаосу отнюдь не помешала мне обратиться за консультацией к его Хранителю, Мирддину, чтобы он помог разобраться с напавшим на Феба цербером. Теперь же я поняла, что совершила непростительную ошибку – Мирддин обманул нас и направил по ложному следу, укрепив наши подозрения в отношении кузена Ричи, а главную улику, труп цербера, забрал с собой и наверняка уничтожил.

Софи ни словом не упрекнула меня в этом, хотя я заслуживала самой суровой взбучки – и, можно не сомневаться, я еще получу свое от Феба, когда он немного очухается от потрясения. А пока чувство вины вынудило меня отправиться вместе с Софи в несимпатичный мне Хаос. Она решила потолковать с Мирддином на его территории, рассчитывая, что так он будет более откровенным, чем если бы мы пригласили его для разговора в Экватор.

Совершив прыжок, мы очутились в огромном зале, стены и сводчатый потолок которого были сплошь покрыты росписями с изображениями торжествующих чертей и страдающих грешников. Нелинейная геометрия в этом месте была подобрана таким образом, чтобы при малейшем перемещении наблюдателя картины адского бытия словно приходили в движение, становились объемными и живыми. Я слышала много восторженных отзывов о фресках в Чертогах Смерти и теперь воочию убедилась, что слухи об их невероятной, жуткой красоте нисколько не преувеличены. Они поразили даже меня – девочку, весьма далекую от всяких изящных искусств. Мне, конечно, приходится притворяться знатоком и тонким ценителем, когда рассматриваю очередное папино полотно, – так ведь на то я его дочь. А на самом деле я мало разбираюсь в живописи, и в основном на картинах меня привлекают женские наряды, поскольку и сама люблю красиво одеваться.

– Отца бы сюда, – сказала я, невольно поеживаясь. – Он бы это оценил.

– Я приглашал его неоднократно, – прозвучал спокойный мужской голос, и из-за ближайшей колонны вышел Мирддин в своем обычном черном костюме. – Но всякий раз принц Эрик отказывался. Видимо, считает, что жрецу Пресветлого Митры негоже якшаться с нечистым Хаосом.

– Или, – предположила я, – он до сих пор не может простить проделок твоего адепта, который причинил нашей семье немало неприятностей.

– Александр и сам принадлежал к вашей семье, – невозмутимо возразил Мирддин. – Так что это были ваши внутрисемейные разборки. К тому же согласись, принцесса: именно благодаря всей той истории ты появилась на свет. Если бы твой дед не похитил твоих родителей, их судьба сложилась бы совсем иначе. Скорее всего, они никогда не поженились бы.

– Ладно, хватит об этом, – вмешалась в наш разговор Софи. – Мы пришли не затем, чтобы ворошить прошлое.

Мирддин сдержанно кивнул:

– Да, я догадываюсь о цели вашего визита. Присаживайтесь, пожалуйста. – Перед нами возник невысокий стол, уставленный всяческими яствами, и три мягких креслах. – И угощайтесь, если хотите. Как вы могли заметить, при вашем появлении ход времени в Чертогах синхронизировался с Основным Потоком, так что спешить вам некуда.

Я была настроена отвергнуть лукавое гостеприимство Хранителя, но Софи без всяких возражений устроилась в кресле и взяла из вазы на столе шоколадную конфету. Мне не оставалось ничего другого, как последовать ее примеру, однако угощаться я не стала.