А я до сих пор жива. Исповедь особенной мамы

                  Я не своя. И я – ничья.

                  Хочу услышать, но не слышу

                  Остры осколки бытия.

                  Вот год кончается печальный

                  И я не знаю, как мне быть.

                  С такой большой и рваной раной.

                  Не залечить и не зашить.

                  И слёзы катятся привычно,

                  Тихонько дни мои крадут.

                  И мир не светел, как обычно,

                  А иногда он как-нибудь.

                  Не раствориться в море счастья.

                  Я и любви уже не жду.

                  Всё рухнуло так в одночасье.

                  И не пойму я, как живу.

                  Проходит время, но не лечит.

                  Чем больше срок, тем мне больней.

                  А дети так порой беспечны,

                  Что оставляют матерей.

Весь день 31 декабря 2006 года провела со старшим сыном. Принесла еловые ветки, поставила в вазу… Шары, гирлянды, «дождик», всё, как обычно. Так мы украшали свой дом. Всегда остаюсь с сыном, пока горит свеча. Так придумала для себя: свеча горит – сын со мной разговаривает. Сколько свеч сгорело в тот день, не знаю. Разговор был длинный. Не помню: был мороз или нет? Потом, как очнулась, ведь собака замёрзает. Шурка не просилась домой никогда. Лежала и ждала. Я про зиму и холода. Безоговорочная преданность.

В доме, как всегда, празднично и уютно, только наполовину пусто. За нашим большим столом дети: Дениска и Меланья. Они подарили мне новый телефон. Приятная неожиданность. Но потрясающей неожиданностью стало другое: будущий муж и его будущая жена ждут ребёнка. Моя радость и печаль смешались в коктейль. И… Надо решать вопрос о свадьбе: когда, где и сколько. Бабушка Меланьи в неведении, что взрощенная и обожаемая ею внучка, почти три года живёт с мальчиком и без росписи. Оказывается, мама Меланьи, соблюдая все ханжеские устои, до последнего скрывала этот факт, а потому со свадьбой надо поторопиться. Кому в этот момент было до меня? До моего мнения? НИ-КО-МУ. Я про клан Семенюков и Дениса. А ведь он – МОЙ сын. Мой.

О беременности бабушка узнала только после свадьбы. Непросвещённая Евдокия Трофимовна работала на крупном заводе бухгалтером, а значит, с математическим действием – сложение проблем у неё не могло быть даже после выхода на пенсию. Странное сокрытие правды непонятно, но там чужая семья. Ханжество неприемлемо для меня. Для них – норма и стиль жизни.

Конечно, я надеялась, что нас объединит рождение ребёнка… Первый внук у меня и первый внук у них. Или внучка. Девочка мне желаннее. Сейчас.

Рождество, как и все остальные праздники в России, проводила с Димкой и Шуркой. Наши семейные традиции делились теперь на утро и вечер.

На тот рождественский вечер 2007 года были назначены мои смотрины. Евдокия Трофимовна, как глава клана семьи невесты, пригласила нас с Денисом на праздничный ужин. Стараюсь всегда хорошо выглядеть, какая бы ситуация не сложилась. Многолетняя привычка работы с заказчиками.

Меня восприняли с нескрываемым любопытством. Откровенно разглядывали и без стеснения мне в лоб:

– Вот оказывается какая мама у Дениса… Не ожидала.

Какую маму Дениса она ожидала, не знаю. Евдокия Трофимовна была крайне удивлена и тем, что моя профессия и моя работа дизайнера приносят какой-либо доход.

– У тебя есть заказчики? – прозвучало довольно дико. Для моих ушей.

В этом городе к тому времени я сделала немало проектов для строительства известных ресторанов, брендовых магазинов и множества загородных домов, не считая мелочи, как интерьеры квартир и прочее. У меня постоянные заказчики, и моё имя знали. «Сарафанное радио» работало. Ни убеждать, ни доказывать ничего не стала. Не видела смысла. Все люди с высшим образованием, элементарное чувство такта должно быть. Так считаю. Только высшее образование – не всегда гарант элементарного воспитания, как оказалось в последствие.

Мне понравилась сестрёнка Меланьи – Маргарита. Красивая девочка с печальными глазами.На тот момент ей было всего двенадцать лет.

.

                  Вот Новый год. А мне так грустно –

                  Судьбы моей переворот.

                  На сердце запредельно пусто.

                  Тоска моя. Печальный год.

                  Я не забуду три «шестёрки»,

                  Что год ушедший «подарил».

                  И жизнь, разбитая в осколки.

                  Собрать бы всё. Где столько сил?

                  И суть моя на издыханье,

                  Где боль и горечь пополам.

                  Дала я сыну обещанье.

                  И не нарушу, не предам.

                  Мой солнца лучик, мой Митяша.

                  Весёлый, славный мальчуган.

                  Ушёл. Полна слезами чаша.

                  Ушёл совсем и навсегда.

                  Слова, как приговор с набатом.

                  Я их пишу, как сток с души.

                  Одна во всём я виновата.

                  Погас мой свет в сырой глуши.

На этом смотрины не закончились. К родителям Меланьи приехала родня из Ставрополя. После второго визита в ту семью, мне нужно принимать гостей у себя. Денис страшно волновался. Немедленно начал покупать новые вещи в ванную комнату и в гостиную. Я делала ему комплименты по поводу оригинального и правильного выбора фактуры и цвета. Он гордо отвечал:

– Так чей я сын? Я в тебя весь.

Мне очень приятно это слышать. Младший тоже, вне сомнений, мой сын. Половинка моего сердца пела и была счастлива.

Мои фирменные пироги, пиццу и торты обожают все. В наши лучшие времена за нашим большим столом и в нашей немаленькой квартире собирались толпы друзей. Своеобразные салоны по интересам. Музыканты, художники, артисты… Мне нравилось это столпотворение. Светика всегда на подхвате – моя помощница во всех моих сумасшествиях. И здесь мы расстарались с ней на славу. Нельзя подвести Дениса, он так хотел, чтобы нашим будущим родственникам всё у нас понравилось. Первый визит не должен их разочаровать.

Беспардонность меня всегда изумляет. Евдокия Трофимовна не стеснялась в выражениях:

– Странная квартира у вас. Прям музей. Как вы тут живёте? Я бы никогда не смогла так. А зачем так много картин на стенах?

Молча, слушала. Не знаю, что в таких случаях можно сказать.

Квартира у нас пятикомнатная, «сталинка», где потолки выше трёх метров и окна не стандартные, а огромные и с эркером. Мы со старшим сыном долго выбирали квартиру под себя, когда уже могли себе позволить купить что-то лучшее, чем двухкомнатная «хрущёвка». Моя любовь к антиквариату передалась и моим сыновьям. Старинная «горка» для посуды, буфет на кухне, много сундуков, старинные XVIII века стулья, раритетные книжные шкафы с уже моей библиотекой, старые зеркала в массивных рамах и множество картин на стенах. Кроме мебели, мне нравится стекло. Бутылочное стекло: форма, цвет и прочее. Бутылок у нас много. На кухне целых две полки под потолком. Могу разглядывать часами и любоваться. У кого какие ассоциации вызывает эта красота.

– Ирина, вы всё это выпили? – очередной возглас Евдокии Трофимовны вынудил-таки меня всё же пояснить, что это собрано годами и не так много из всего этого количества бутылок нами выпито. Не убедила. Как говорят: у кого что болит. В её семье не всё благополучно с употреблением спиртного.

Дети подали заявление в загс. День свадьбы – 16 февраля. Начали готовиться к торжеству. Печаль захлёстывала меня, когда вспоминала, что свадьбы должно быть две. Меня раздвоили. Одна часть горевала, а другая пыталась радоваться. Слишком мало времени прошло для моего веселья от предстоящей свадьбы. Всего 5 месяцев.

                  Всё на нерве. На срыве. Навзрыд.

                  Не живу. Существую в бреду.

                  Сердце – сгусток крови, грубых мышц.

                  Ощущаю. Стучит. Я живу.

                  Раздвоилось, разбилось внутри.

                  И вопрос: я зачем на Земле?

                  И душа не горит, а чадит.

                  Горе жжёт. Мир без цвета и нем.

Я и ждала, и боялась ночи каждый день. Боль отпускала меня во сне. Иногда. Короткий отдых

от реальности. Но каждое утро приносило горечь. И я боролась с собой и с новым днём, учась жить.

                  Состояние предчувствия

                  Так опутает, не стряхнёшь.

                  Не прося ничьего сочувствия.

                  Опрокинуться в сонную ложь.

                  И верёвкою сны затянутся.

                  И раскатится бытиё.

                  И опять что-то там расправится.

                  Может крылья… Иль что ещё.

Маргаритка стала частым гостем в нашем доме. Михаил Васильевич был рад, что его дочери учатся печь пироги и шить. С младшей сестрёнкой Меланьи мне комфортно. Девочка любопытна и старательна. Всегда находились общие темы для наших разговоров. С Меланьей тема всегда одна: её обида на родителей и на Маргариту. Меленью растила Евдокия Трофимовна, потому что мама внучки училась в медицинском институте, а папа – в военном училище. Внимания родителей девочке не хватало, да и баловали они её редко. На стипендию не разгонишься. Какие подарки? Только мелочь, если что. А вот бабушка баловала, ещё и как. Зависть Меланьи к младшей сестрёнке настораживала. Мы общались с невестой моего младшего сына наедине совсем мало. Она избегала разговоров со мной. Всё, что я знала о ней, это только со слов Дениса. А у того любовь затмила всё. Его разум его покинул. И, как потом оказалось, на долгие годы.

Беременность Меланьи стала предметом некоего шантажа: мне врач запрещает это, мне врач запрещает то. Десяток яиц донести от машины до квартиры категорически нельзя:

– Мне тяжёлое врач запретил поднимать.

Воспринимала это, как своего рода, выказыванием её превосходства, в «пику» мне. Часто ничего не представляющий из себя человек своим пренебрежением к другому пытается показать и утвердить свою значимость. Только я твёрдо уверена, что чем умнее человек, тем он доступнее и проще в общении. Беременность – гормональный сдвиг в организме. Сама прошла через это. Прощала и молчала. Её слова:

– А для кого я рожаю? – родили диалог.

– Девочка, рожают для себя. Я своих уже родила и даже вырастила, – мои ответные слова удивили её. Вскинутые вверх брови и непонимающий взгляд. Её не поняли.

Я очень хотела к двум сыночкам ещё и доченьку. Бог не дал. Дочка – это нежность, доброта и немного милых капризов. Меланья была чужой дочкой… Её доброта и нежность не для меня. Для меня её «капризы». Отнюдь не милые. Иногда просто отвратительные.

Случай в кафе «покоробил» меня. Родители Меланьи пригласили нас с Денисом в кафе для обсуждения свадьбы. Нужно решить: кто и за что будет отвечать. Свадьба намечалась масштабная. В лучшем Дворце бракосочетания – роспись детей. Столы накрывались тоже в лучшем городском Дворце в торжественном зале, где были колонны из малахита и тяжёлые хрустальные люстры. Мы сидели за столиком в кафе вшестером: Меланья, Денис, родители Меланьи, Маргарита и я. Ели вкусную еду, пили хорошее вино, обсуждали уже детально: кто, что, как и сколько. Ненавязчиво звучал саксофон. Шёл третий час нашего обсуждения. Вероятно, Меланья устала, потому что молчала. Неожиданно посреди нашего разговора, Меланья потянулась к своей маме, та сидела напротив своей дочки, и, заглядывая ей в глаза, выдала свой перл:

– Мамочка, скажи: голубые и серые глаза – это красиво, а остальные это так… «фу». Ты ведь тоже так считаешь?

У Меланьи серые глаза. У Светланы Викторовны – мамы Меланьи – голубые. Папа Меланьи, Маргарита, жених Денис и я – обладатели карих глаз. Как такое могло прийти в голову этой девочки, а потом и высказать вслух? Явное неуважение. Ждала реакции. В первую очередь, от её мамы. Свою реакцию не стала скрывать: мой взгляд выражал недоумение. Неловкость Светлана Викторовна попыталась свести к нулю, переведя разговор в иное русло. Она начала разговор о своей свекрови, которая в любом споре и в конфликтной ситуации вставала на сторону своей невестки. Это мне повторилось несколько раз: так сказать в назидание. Я, наверное, плохая свекровь: не хочу и не буду прогибаться под невестку, хотя прекрасно помню пословицу, что ночная кукушка дневную всегда перекукует. Самоуважение – важная часть меня. Моя мама всегда повторяла:

– Ира, будь скромнее.

Не могу быть скромнее. Всегда есть чем гордиться.

Не кичусь тем, кто я на данный момент. Просто горжусь: собой, своими детьми, своими друзьями, своими достижениями. Очередной этап моего роста. Но это труд, который надо хотя бы уважать. Роль невестки мне знакома: четырнадцать лет была замужем за отцом моих сыновей. И свекровь тоже была. Отношения с Надеждой Александровной не заладились. Сразу оттолкнула от неё её навязчивая идея: после свадьбы я должна называть родителей мужа «мама-папа». Не считаю такое приемлемым для себя.

У меня одни родители, которые меня родили. Других нет, и не будет. В восемнадцать лет сложно объяснить и не обидеть, но в сорок можно понять и не настаивать. Не получилось.

Надежда Александровна обожала своего «сЫночку Олежика». Ему можно поспать, а нам с ней встать в шесть утра и топать на рынок за продуктами. Муж был из Украины, где муж – это чоловiк, а жена – только жiнка. Свекровь старше по возрасту. Она – мать моего мужа, а значит, уже достойна уважения. Всегда с ней только на «Вы», но по имени-отчеству.

Моя мама из кубанских казачек, где уважение к старшим непререкаемо. Я и сама всю жизнь обращалась к своей маме только на «Вы». Не в моих правилах идти поперёк этих вековых устоев. « Папа-мама» чужих мужчину и женщину – нет. С уважением и по имени-отчеству, да. Это уже моя корректировка. Время не стоит на месте. Непременно что-то меняется.

Считаю, что никто не обязан любить меня или требовать от меня любви только потому, что появляются новые родовые завязки. Элементарные понятия воспитания: что можно, а что нельзя, основанные на человеческом уважении друг к другу. Не думаю, что сделала открытие. Открытие в другом: уважение – это не аксиома для наших будущих родственников. Никто из них даже не сделал попытки извиниться. Бонусы уходили в минус.

Это не единственный случай, когда Меланья пыталась унизить меня хоть как-то и хоть в чём-то. Следующий раз оказался не за горами. Меланья попросила показать мой свадебный альбом. Фотосессия для того времени, когда я выходила замуж в первый раз, была новинкой. Но я настояла на таком мероприятии. Фотографий невероятное количество, и все выполнены на высоком уровне. Мне восемнадцать, мужу двадцать. Выгляжу всегда моложе своих лет. Лето. Цветы. Солнце. Красота. Счастье.

Посмотрев альбом без всякого энтузиазма, Меланья изрекла:

– Ой, Вы так старо выглядите на этих фото…

Хоть стой, хоть падай. Её бесцеремонность зашкаливала. Пришлось пересмотреть альбом самой, а вдруг, и правда, постарела, пока альбом лежал в сундуке? Не постарела. Значит, неумная и открытая зависть.

Меланья не отличалась красотой. Самая обычная девушка, глаз не цепляла совсем. У Дениса девчонки были гораздо интереснее. Но… сердцу не прикажешь. Ладно: с лица воды не пить, как говорят. Однако и душевные качества у будущей жены не на высоте. Оставалось надеяться, что поумнеет с возрастом. Ей лет только двадцать или уже двадцать? Как посмотреть.

Мы готовились к свадьбе. Нужно выбирать платье для невесты, костюм для жениха. Назначили день и поехали в самый престижный свадебный салон одеваться. Капризность Меланьи нам обошлась в шесть утомительных примерочных часов. Её папа поставил точку в выборе платья, сказав, что он устал и сейчас рухнет, а потому и платье будет куплено то, что на ней понравилось всем: кринолин из французских кружев.

Я смотрела на примерку Меланьи и представляла Юлю – невесту Димы. И своего старшего сына. Болело, болело, болело. Очень сильно болело ещё моё горе горькое.

К чудесному платью нужна белая шубка. Нарисовала эскиз: обсудили, понравилась всем. Сняла с невесты мерки, села шить. Днём объекты, вечером шубка. Только ночью возвращалась к старшему сыну и к своей, уже такой привычной, боли.

Дениска решил позвать на свою свадьбу Павла. Удивилась. Мой сын хотел нас помирить? Не знаю. Я согласилась. Пусть будет так, как хочет мой младший. Спорить ни с кем в тот момент не могла. Пыталась настроиться на предстоящую свадьбу.

Чем ближе день свадьбы, тем безысходнее становилось внутри меня. Объяснений не было. Я договаривалась со всеми, кто мне нужен был для свадьбы: с моей приятельницей Аллой – владелицей самых престижных салонов красоты в городе о создании образа невесты, с другом скрипачом о его репертуаре на торжестве, с артистами цирка об их номерах и гонораре, рисовала эскизы для трёхэтажного торта. Конечно, параллельно продумывала и изготавливала украшение зала и главного стола, а также машин. Главной машиной в колонне для поездки в загс и для прогулки по городу стал раритетный «Лимузин», который неожиданно объявился у меня на дороге. Мой дар убеждения мне даже не понадобился в тот раз. Все мелочи продуманы и отработаны. Вся моя занятость тренировала мою боль: старалась не плакать на людях и улыбаться хоть как-то. Перед будущими родственниками держала себя в «рамках» своей воспитанности.

                  Неуёмная поперечина.

                  Не сложилась судьба. Не далась.

                  В чашке, если невидная трещина,

                  Сжали крепче, разбилась вся.

                  Дни и годы тихонько, крадучись,

                  Пронеслись все галопом вскачь.

                  Мало счастья и много горечи.

                  И сквозь хохот мой дикий плач.

                  На Земле для чего? На закланье,

                  Как овечку меня ведут.

                  И от Бога мне шлют проклятия.

                  Заколдованный кем-то круг.

                  Разорвать ту черту пыталась я,

                  Расшибаясь о всё подряд.

                  Терпеливо ждала, старалась я,

                  Разгребая руками смрад.

                  Где итог колесу, что вращается

                  Всё вперёд, но, по сути, стоит.

                  Что обещано, исполняется.

                  В общем, всё это как-то жизнь.

За день до свадьбы я с моими помощниками украшала зал больше шести часов. Нашим результатом осталась довольна: торжественно и уютно. Работники Дворца, как мне потом рассказали, бегали в колонный зал смотреть на такое чудо и всё гадали: для кого так необычно его украсили? И придумали: опять приезжают иностранцы или «власть». Наш российский менталитет, который меня очень раздражает: в России встречают на высшем уровне только иностранцев или свою «власть». На генном уровне подавленное чувство собственного достоинства человека. Никогда не было понятно и никогда мной не было принято, потому и пытались наклонить. А как склоняли… Окрестили меня, как «скрытная и странная». Дочь Огня и Весны. Со временем в своё упрямство я добавила ума и получилась настойчивость, увеличился процент выживаемости в любых ситуациях. Горжусь собой и учусь дальше.

День свадьбы выдался самым холодным из всей зимы этого года. Руки моментально «прихватывало» на морозе. Больше 30 градусов – это противно – холодно. Дениска много и нервно курил. Видела его неимоверное волнение.

Меланья спокойно отправилась в салон наводить красоту.

– Солнышко, не волнуйся так. Бери пример с меня. Я же спокойна, – её слова, сказанные для проформы, не более. В этом ласковом слове «солнышко» – для моего младшего сына не было ни любви, ни нежности. Я не слышала. Ни раньше, ни сейчас, ни потом. Для Меланьи вопрос уже решён: она почти вышла замуж. Результат достигнут. Зачем эмоции? Любви нет. Если есть любовь, то её не скроешь: взгляды, прикосновения, слова, одним словом – чувства. Когда ты счастлив, ты хочешь и можешь поделиться своим счастьем со всеми остальными вокруг. Из пары, которые через час-два станут мужем и женой, счастьем и волнением наполнен только мой младший.

В загсе всё прошло великолепно, если не считать, что молодые, оба, уронили обручальные кольца, надевая их друг другу. Плохая примета, говорят. Никто из них не придал этому значения. Молодость. Может, это и хорошо: позитив и уверенность в себе, и в своей жизни. Мелочи жизни не напрягают ум и не тревожат душу. Одно знаю только, в жизни мелочь часто бывает решающей. Это я, как дизайнер, могу утверждать с уверенностью. Всё элементарно: у разных людей разные понятия важности и мелочи.

Жених и невеста – это красота и счастье через край. Живой фонтан любви. Родители, как обычно, тоже умыты счастьем детей. Если оно есть, счастье.

                  Мои солнечные дети,

                  Нет чудесней вас на свете.

                  Я желаю, мои дети,

                  Счастья много, не в конверте.

                  Пусть всегда сияют лица,

                  Пусть лишь радость, что случится.

                  И погода не помеха,

                  Когда в доме много смеха,

                  Много мира и тепла,

                  Хорошо идут дела.

                  Пусть кораблик ваш плывёт

                  И все рифы обойдёт.

                  Я люблю вас, право слово.

                  И всегда помочь готова.

Смех и слёзы – дети вылетают из гнезда и начинают лепить своё, отдельное гнездо. На свадьбу младшего сына придумала и сшила себе королевское платье, чтобы по-королевски отправить детей в плавание по их совместной жизни и чтобы, конечно, сын гордился такой мамой – Королевой. Немного самоиронии, чтобы выдержать долгие часы торжества и веселья, когда боль опять петлёй захлёстывает горло. Для младшего, тоже важно, как я выгляжу на его свадьбе, где со стороны невесты собрались многочисленные родственники. Со стороны жениха – друзья и партнёры Дениса с жёнами, невестами и девушками, с которыми всегда находила общий язык. Из родственников на свадьбе младшего сына была только я. Мы с Дениской остались вдвоём.

В самый разгар веселья сестрёнка Меланьи вдруг разрыдалась. Все бросились успокаивать Маргаритку. Какие горючие и безысходные слёзы катились по её лицу. Потом поняла, что младшая влюблена в моего Дениску. Классический случай. После свадьбы Маргаритка перестала бывать у нас в доме. Искренность младшей и холод старшей.

Меланья, поставив подпись в документе о браке, немедленно обрела такую уверенность, что я диву давалась. Она пыталась даже командовать. Вероятно, её расчёт удался. Денис – уже её муж, а она уже его жена, большая квартира и всего какая-то маманя мужа. Дочки для меня из этой самодовольной и эгоистичной девочки не получалось. А вот своим «животиком» она умело манипулировала и даже шантажировать пыталась.

– А для кого я рожаю? – эта фраза стала любимой в лексиконе будущей мамы. На моего сына она действовала безотказно, а я перестала реагировать. Родит, поймёт.

Мою любовь к моему младшему сыну Меланья понимала по-своему: она – жена моего сына и, значит, я тоже должна, как и мой сын, «скакать» от того, что Меланья осчастливила нас всех своим появлением в нашей семье. Утверждать своё «я « в нашей семье девочка пыталась очень некрасиво.

Молодые взяли ипотеку, купили большую двухкомнатную квартиру в новостройке. Этим домом Денис как раз и занимался. Строил, строил и построил. Дениска сам придумал для своей квартиры интерьер. Я не вмешивалась.

Иногда он всё же обращался ко мне за советами по мебели и тканям. Как не помочь? Я не только мама, я – профи. Это другое. Дизайнером надо родиться, только тогда дизайнер – это креативность мышления и видение мира в другой плоскости. Я рисовала с двух лет. И, практически, постоянно. Но я – не художник, я, именно, дизайнер.

Дениска пригласил меня съездить с ними по магазинам за мебелью для гостиной. С нами поехал друг сына Максим. Путь длинный, мы отправились в соседний город. Меланья всегда уходила от моих с ней разговоров, прикрываясь то Дениской, то своей занятостью, то своим состоянием. Не помню, с чего завязался разговор в машине, но на мою фразу, что Меланья вошла в нашу необычную семью и ей надо привыкать к нашему нестандартному образу жизни и мышления, ответ прилетел моментально:

– Или вам ко мне…

Очередной шок от её слов. Мой сын Денис промолчал, а Максим возмутился:

– Меланья, ты что такое говоришь. Мама Дениса такая! Её все знают. А ты пока никто. Извинись.

А в ответ тишина. Не первый звоночек. Очередной. Делаю выводы и про Меланью, и про сына. Неутешительно совсем. Что дальше?

Дальше больше, как говорится. Март месяц стал каким-то неуютным для меня. Мы подолгу гуляли с Шуркой в сквере у дома или уходили в лес, благо погода не давила морозами, как обычно. Причина в том, что мне плохо в моём собственном доме.