Тайси, или Девушка из сна

– Нет, – говорил очень достойным голосом парень, – я же обещал тебя не трогать, как ты просила, вот и не тронул… проспал всю ночь рядом как бревно.

Романов согласно кивнул, как будто согласился с таким мужским поступком и достойным мужеством человека, парень чуть отвлёкся на кого-то из других гостей, а сестра приблизилась к ним, и ему, и своей сестре тихо поведала:

– Так вот я и не поняла, и всю ночь мучилась – то ли дурак полный, то ли импотент законченный!

Пойми этих женщин потом! Чему верить, когда верить, при каких обстоятельствах?.. Какое слово верное и правильное? Что в словах скрывается? Многие любят лёгкое насилие… мерзавки, мазохистки. Вот у него однажды… А интересно, впервые задался вопросом Романов, а сколько у меня было баб… э-э… простите, девчонок?.. Ну да? А? Никогда не считал. Так. Первая была Ира… потом она меня до смерти отравила глазными каплями, кажется, сернокислый атропин? Точнее, до полусмерти, до клинической смерти, врачи реанимации вытащили с того света. Потом была ещё одна Ира, потом Таня, потом Вера, её сестра Люба… нет, Люба была через Марину, а за ней ещё и Люда… а за той уже Люба, дальше Рита, ещё Люба, Света, Оля, Маша, Таня, опять Ира, снова Марина, Гуля, Лена, Лена, и опять Лена, что-то в двадцать пять на Лен тянуло… А вот чего у него не было, так это двух девчонок вместе, сегодня первая, завтра вторая, потом опять первая, потом вторая, потом первая… Это что значит? А это значит, что нравственность он ещё не потерял, с чувством порядочности у него всё в порядке. Приятно ощущать себя высоконравственным мужчиной – девчонок была куча, а нравственность не потерял.

Тайси. Интересно, она не подумает о нём, что он – то ли дурак полный, то ли… не-ет! Он просто не даст ей никакой возможности так о нём судить! Он докажет на деле! Точно. На теплоходе разберёмся. Там каюты отдельные, там места больше, санузел рядом. Гигиену же соблюдать надо, правильно?

Стучали колёса, мелькали огни за окном, и быстротечные, встречные поезда, ревя гудками, проносились мимо, как крики в ночи. Поезд летел к Москве.

Утром они проснулись одновременно. Тайси удивлённо и неразумно поднялась на колени и оглядывалась вокруг, словно оказалась в купе впервые. Потом выглянула в окно и спросила:

– Мы, случаем, ночью не поехали в обратную сторону?

– Нет, – отрывисто сказал Виталий, – едем на юг, как и вчера.

– А как я здесь проснулась? – пришла та в себя, быстро оценила ситуацию и говорила уже голосом тургеневской девушки.

– Пришлось тебя перенести, – сказал небрежно Романов, – ветер дует, носом шмыгаешь.

– Неправда, – сказала Тайси уверенно, но без резкости, – я никогда не шмыгаю носом.

– Вот как? – остановился Виталий, – Похоже, придётся правду рассказать?

– Конечно, правду, – чуть ли не потребовала она.

– Ты, когда на левом боку спала, лбом о стенку стучалась, соседи приходили жаловались. Пришлось перенести.

Секунду Тайси смотрела на него удивлённо и подозрительно, потом потрогала свой лоб и спросила:

– А почему шишки нет?

– Может, лоб такой? – предположил тот.

– А почему прошлый раз не стучалась?

– Так ты прошлый раз пьяная была, – удивился Виталий. – Упала и уснула мертвецким сном.

Она улыбнулась, схватила подушку и запустила в него. Витасик поймал и бросил подушку обратно, как это делают родители, не желая ругать расшалившихся детей.

Завтракать никто не пошёл. Пили чай, доедали у Юрия Петровича вчерашние пирожки и какую-то сырокопчёную колбасу. Андрей выглядел плохо, жевал зло и всё больше молчал. Юрий Петрович был весел и, казалось, похмелялся не вчера вечером, а сегодня, перед едой. Потом они с Андреем ушли курить, Тайси вытащила свой чемодан.

До Москвы оставалось несколько часов. Всё утро Тайси занималась своей внешностью – сидела напротив Витасика, забросив нога на ногу в своём бесстыдном халатике и два часа подпиливала свои ноготочки на руках, иногда сдувая с них образовавшуюся пыль на пол. Витасик делал вид, что читает книгу. Потом она битый час красила свои ноготочки на столе, нервничая, что вагон качает и попасть кисточкой на ноготь не всегда удаётся. Потом она их сушила разглядывая, похоже, не только на свет, но и на просвет. Потом весело и беззаботно сказала:

– Я готова!

Время было утреннее. Поезд мчался по новостройкам Подмосковья. Мимо окон уже пролетали не одинокие полустанки, а целые железнодорожные платформы с электричками возле них. Кто-то просился в туалет, на что властный голос проводницы кричал:

– Не положено! Санитарная зона! Раньше надо было опорожняться! Не положено!

Тайси надоело смотреть на свои ухоженные пальчики рук, она поднялась, быстро бросила перед собой на полку одежду, сказала Виталию:

– Отвернись! Я переоденусь. В окно! В окно, милый!

Витасик вначале щёлкнул замком в двери, чтоб никто не ворвался случайно, потом отвернулся к окну. За спиной что-то шуршало, очень быстро она сказала: «Всё». Он вернулся обратно и увидел её уже в лёгком платье.

– В сущности, – сказал Витасик, – можно было и не переодеваться, – одно и то же. Уж лучше бы оставалась в той юбке… всё более строгая одежда.

– Что касается сущности, – ответила Тайси, – то в халате по Москве-столице я не собираюсь ходить. Закончилось наше безделье, сегодня садимся на теплоход и вперёд, Витасик! Работать, работать!

– Нас там ждут? – спросил он.

– Нет, – помотала она головой, – а кто нас должен ждать? Мы, как все остальные пассажиры, плывём по Волге-матушке, по дороге снимаем всё, что нам нужно. Капитан предупреждён и против не будет. Я к нему должна подойти и сказать, что мы прибыли на борт.

Виталий осмотрел внимательней платье Тайси и нашёл, что оно очень ей идёт. Платье ещё больше подчёркивало фигуру девчонки, облегая как резиновое. Рукава платья были короткие, а верхняя часть спины была обнажена ровно настолько, насколько это было допустимо в дороге. Спрятав вагонные тапочки в чемодан, она достала ещё одни очаровательные босоножки-плетёнки, быстренько застегнула их, причесалась и, сев напротив Романова, забросила нога на ногу.

– Я тебе нравлюсь? – спросила она.

– Ноги только высоко не задирай, – ответил он.

– Осуждаешь или ревнуешь?

– Считаю это не особенно приличным.

– А я перед всеми не задираю, – ответила она, как будто что-то напомнила.

Виталий поймал себя на ночной мысли, что на теплоходе обстановка будет совсем иная, там будут отдельные каюты, санузлы с горячей водой… палубы, рестораны, бары и просто остановки в городах. А там лето, солнце, мужики поганые везде…

– Кстати, я заметила, – продолжила Тайси, – что все творческие люди очень ревнивы.

– Значит тебя тоже касается это чувство?

– Ну-у, – потянула она слегка поведя носом в сторону, – как сказать.

– Не было ещё такого человека? – иронично поинтересовался Романов, – чтоб заставил поревновать?

– А тебя это не касается! – чуть наклонилась она вперёд, состроив ему прелестную мордашку.

Романов не стал спорить, цокнул языком демонстративно и заключил:

– Любишь ты, когда мужики с тебя глаз не сводят.

– Так это все любят, – удивилась она мило и очень искренне. – Не все в этом признаются.

Виталий промолчал, похоже, согласившись, а Тайси добавила:

– У нас в «художке», в училище, девочка была. В прошлом послушница, потом к мирянам вернулась… Вот она говорила: «У человека два предназначения: либо мир восхищать, большой да маленький, либо богу служить… больше ничего нет. А тот, кто говорит, что ему на всё окружающее наплевать… Витасик, он этим и хочет к себе внимание привлечь. Ты-то сам любишь женщинам нравиться?

– Мне не наплевать, конечно, – согласился с ней тот, – но я особенно не лезу в мир… со своими восхищениями».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.