Славяне. Часть 1

– На границе Московской и Рязанской областей.

– Сплошное расстройство: территория другого государства. Вознесенский тоже покидает наши края. Мы опять остаемся у разбитого корыта. Что будем докладывать Березину? … Благо хоть сегодня его нет. Может, за неделю чего-нибудь наскребём. – Брощан взглянул на часы, присвистнул и заявил: – Извините, но я вынужден бежать.

У меня запланирована встреча с одним человеком. Отменить её или перенести невозможно: там, куда я иду, нет телефона… И прошу: в другой раз предупреждайте о визите.

Тарасов с неудовольствием смерил Брощана взглядом: такой оборот дела его явно не устраивал. Для себя он решил, что Брощан не без умысла прервал разговор. Ссылка на встречу – не более чем повод.

* *– *

Однако Тарасов ошибался. У Брощана, действительно, было назначено рандеву.

Распрощавшись с гостями, он спустился в гараж, через запасные ворота, не включая габаритных огней, выехал на тихую улочку. Пропустив несколько машин, резко тронулся с места и через десяток метров свернул в арку старого дома. Дворами, держа в поле зрения зеркала заднего вида, выехал на проспект, Ведущий на кольцевую дорогу. Перед тем как пересечь городскую черту, покрутился между домами в новом микрорайоне и лишь после этого взял курс к месту встречи. Зачем он страховался? Впрочем, вернее было бы спросить – почему? Да потому, что никак не мог объяснить себе поведение гэбэшников.

Обычно, при совместной работе, те брали на себя идеологические вопросы, предоставляя милиции заниматься конкретными фактами и лицами. В данной же ситуации руководство КГБ явно старалось избежать такого разделения. Еще больше вопросов вызвало поведение Васильева. Комитет – не та организация, где позволяется самостоятельно принимать значимое решение. В этой фирме любая официальная бумажка обрастала несколькими резолюциями, а план оперативных мероприятий и вовсе походил на талмуд. И вдруг со стороны Васильева такая непозволительная откровенность. Брощан чувствовал: за этим что-то кроется. Но что именно– на этот вопрос ответа не было. Он видел, что ищет ответа и Тарасов, избравший метод логического давления. Однако его оппонент всячески уходил от схватки с открытым забралом.

Свернув на проселочную дорогу, Брощан заглушил мотор, выключил свет, габаритные огни. Принялся наблюдать за проносившимися мимо машинами. Но ни одна из них не остановилась и даже не сбросила скорость.

Окончательно убедившись в отсутствии слежки, он вылез из машины, достал из оперативной кобуры пистолет и, привязав к рукоятке тугую резину, опустил оружие в правый рукав свитера. Чтобы проверить свое приспособление в действии, резко взмахнул рукой. Пистолет тут же оказался в руке. Довольный результатом, сел за руль и продолжил путь.

Вскоре гравийная дорога привела его к одиноко стоящему на самом берегу небольшой речушки коттеджу, окруженному вековыми соснами. Не успел подъехать, как в свете фар появился высокий дородный мужчина и торопливо отворил двери гаража.

В просторной гостиной, обставленной дорогой мебелью, горел камин. Было тепло. Хозяин жестом указал на два кресла возле журнального столика, заставленного вазами с экзотическими фруктами и бутылками разных форм и размеров, поинтересовался:

– Вам чего налить?

– Я пас, – буркнул Брощан.

– Ну это вы зря. Дневные стрессы необходимо снимать. Иначе они накапливаются, и даже может крыша поехать. Выпивка, возможно, – не лучший способ для этого, но сегодня по вашей милости мне придется воспользоваться горячительными эликсирами.

Мужчина расслабил узел галстука, снял дорогой пиджак, небрежно бросил на софу. Наполнил себе рюмку.

Первая их встреча произошла почти семнадцать лет назад. Но прежде чем она состоялась, Брощану пришлось изрядно попотеть в поисках неуловимого Орлика – Александра Петровича Орлова, промышляющего сбытом фальшивых бриллиантов и золотых монет. После освобождения Орлов опять пытался добывать на хлеб насущный мошенничеством. Однако засыпался же на первой сделке.

В известном смысле это предопределено. Ещё при первой встрече Брощану приглянулся молодой и неглупый прохиндей, имеющий обширные связи в преступном мире. Из него мог получиться неплохой агент. Поэтому Брощан начал пасти Орлова с первых же его минут на свободе.

Задержанный с поличным, Орлов впал в панику. Перед ним отчетливо обозначилась безрадостная перспектива снова вернуться на нары и уже в качестве рецидивиста. А этого ему хотелось меньше всего на свете. И когда Брощан пообещал оставить незамеченным пустяковое, в общем-то, прегрешение, при условии негласного сотрудничества Орлова с милицией, тот согласился не задумываясь.

С тех пор они более или менее регулярно встречались.

– Замудохался окончательно, – покончив с трапезой и вальяжно развалившись в кресле, проговорил Орлов. – От одного отобьёшься – другое за горло берет. Ни минуты передыху. Уже забыл, когда с бабой спал. Мимоходом перепихнешься, чтобы не забыть, как это делается, и опять за работу.

В своем признании Орлов не кривил душой.

Когда на просторах недавно ещё большого н могучего государства, где жили почти одинаково и тот, кто пахал, как папа Карло, и кто бил баклуши, прозвучало подобно грому среди ясного неба: "Что не запрещено, то разрешено", Орлов чуть было не задохнулся от счастья. Пока пахари и честные люди рассуждали, присматривались, в его изощренном мозгу тут же родился план, позволяющий обманывать не единицы, а сразу тысячи. Подобрав себе надёжных помощников, он их руками начал возводить те сооружения, которые впоследствии получили название пирамид. И деньги потекли рекой. "Нафаршировавшись" ими до предела, понимая, что скоро этому придет конец, Орлов незаметно отошел в сторону и создал фирму по закупке нефти.

– Вот и развейся от забот в праведном разговоре со мной, – усмехнулся Брощан.

– С тобой, начальник, развеешься, – грустно заметил Орлов, но тут же оживился и с жаром заговорил: – Слушайте, Владимир Иванович, имею, как говорят в Одессе, желание отдать ключи от банка. Все просто. Мы расходимся, как в море корабли. За мной отвальная. Тысчонок этак сто баксов. Вы забываете обо мне, подчищаете мои бумажки и живете в свое удовольствие. Можете даже свалить на пенсию.

– Наваристое предложение. На досуге подумаю. Пока же поведай мне, что ты выяснил в отношении этих разорившихся фирм.

– Не надо, начальник, меня за дурака держать. Они накрылись стараниями вашей или гэбэшной конторы. Только уж больно нагло работаете: даже не постеснялись своих пенсионеров в освободившиеся кресла посадить. И играете не по совести: рэкетирам не отваливаете, они ваши суммы на нас раскинули.

– Ты серьезно так считаешь?

– Куда уж серьезней,1– криво усмехнулся Орлов. – Да все по уму, начальник. На зарплате сейчас не протянешь, но у меня созданы надёжные тылы. По моему мнению…

Орлов ударился в рассуждения. Брощана этот треп не интересовал. Сделав вид, будто внимательно слушает, он предоставил собеседнику возможность выговориться. Впрочем, за долгие годы их сотрудничества Брощан досконально изучил повадки и манеры этого человека. Орлик мог часами ходить кругом да около, но за здорово живёшь стоящей информации не выдавал. Вообще-то, так вело себя большинство из его агентуры, завербованной на компроматериалах: с охотой и отдачей эта публика работала лишь тогда, когда над головами зависал дамоклов меч. И ему приходилось постоянно держать таких негласных сотрудников на крючке, искусственно изобретая для них ловушки.

Что же касалось Орлова, тот, почуяв силу, которую дают большие деньги, стал избегать встреч под любым предлогом, пытался положить конец всякому сотрудничеству с милицией. Однако Брощан не мог позволить себе выпустить из рук агента, вхожего в среду воротил тёмного бизнеса: слишком многое там варилось и замышлялось.

– Твои размышления весьма содержательны, однако они уводят от темы разговора, – оборвал собеседника Брощан. – Не станешь же ты уверять, что приезжавший к тебе Бес, он же Бессонов Борис Аркадьевич, придерживается мнения, будто разорение фирм "Светлана", "Орбита" – дело рук милиции и комитетчиков?

Он попал в точку: Орлов сник, явно выгадывая время на обдумывание, налил себе водки, выпил. В два приема умял банан, потянулся за следующим.

Брощан бесцеремонно перехватил его руку, криво и язвительно ухмыляясь, заметил:

– Есть много на ночь вредно… Так к какому выводу вы пришли с Бесом по поводу разорившихся фирм? Тут поработали милиция или КГБ?

– К несколько иному, – растерянно пролепетал Орлов. Он не думал, что контора знает о визите Беса.

– Так что ж ты мне туфту гонишь? – зло бросил Брощан. Видя порыв собеседника что-то сказать в свое оправдание, повелительным жестом остановил его и продолжил: – И вообще, разлюбезный, мне твое поведение в последнее время перестает нравиться, чтобы не сказать большего. Я не тот человек, с которым можно играть в кошки-мышки. Стоит мне пошевелить пальцем, и от тебя не останется мокрого места.

Тот же Бес, узнав, как ты в свое время подставил его с золотишком, найдёт тебя под землёй.

– Но это же чистейшей воды шантаж…

– Не шантаж, а официальное предупреждение, – уточнил Брощан. – И запомни: мы с тобой расстанемся лишь тогда, когда я посчитаю это нужным. А то не совсем красиво получится. Я тебя отмазал от тюрьмы, не дал сгнить на нарах, опуститься на дно. Благодаря чему живешь припеваючи, крутишь миллиардами, имеешь имя…

– Ноя морально давно уже на дне, – рванул ворот рубахи Орлов. – Живу как последняя сука!

– Ты же сам этого захотел. У тебя был выбор. И ты его сделал… Что же касается совести… Видишь ли, в жизни за все приходится платить.

– Ноя не знал, что плата будет такой.

– Все ты прекрасно знал. И хватит ломать комедию. Мы здесь одни, хорошо понимаем друг друга. Поэтому давай вернёмся к нашим баранам. Так к какому выводу пришел Бес?

– Ничего конкретного. Кто-то наехал. Но кто, ответа не нашли. Брощан искоса взглянул на Орлова. Тот был подавлен, но в тоне его была какая-то обреченная решимость. Это не могло не насторожить. Однако он не подал виду, продолжал расспрашивать:

– И с чем он уехал в Москву?

– У них есть служба безопасности, она и будет разбираться.

– Чем такие разборки кончаются – нам… Ну да ладно. Слушай, у меня возникла необходимость поближе познакомиться с воротилами нефтебизнеса. Разумеется, при твоём содействии.

– Все что угодно, только не это, – взмолился Орлов и с нескрываемым страхом, запинаясь, добавил: – Того, кто сует нос в нефтяные дела, не спасут никакие погоны и должности.

– Моя безопасность – твоя забота, – усмехнулся Брощан. – Ты себе и представить не можешь, что будет, если я уйду в мир иной не по Божьей воле и мои друзья предадут гласное™ кое-какие материалы. Повторится ночь длинных ножей.

– Вы же обещали хранить все… в тайне, – с трудом вспомнил нужное слово Орлов. – Не вынуждайте меня на крайность.

Теперь Брощану стало ясно, о чем думал его собеседник минуту назад. Но, похоже, удалось заставить его выбросить дурные мысли. Хотя, конечно, сработано топором. Однако, с учетом предшествующего разговора, кажется, может сойти.

– Мы с тобой дали в свое время друг другу какие-то обещания. И у тебя нет ни малейшего повода в чём-нибудь меня упрекнуть.

Рука Орлова потянулась к бутылке. Однако в последнее мгновение он передумал, поникшим голосом спросил:

– Но как вы думаете добраться до службы безопасности? О ней, судя по нашему разговору, даже Бес не все знает.

– Для начала, пожалуй, выйдем на босса, а там уж потянем ниточку и к его охранникам, – с дальним прицелом ответил Брощан. – Но об этом поговорим завтра: обдумать предстоит многое, а ты сегодня малость "подшофе" и от этого взвинчен… Встретимся здесь же рано утром.

* * *

Уставившись взглядом в полированную крышку стола, втянут в плечи голову, Бес монотонно рассказывал о проваленной сделке с оружием.

Напротив него сидел преклонных лет лысый мужчина с выпуклыми бесцветными глазами, орлиным носом и морщинистым лицом. Опершись белыми дряблыми руками с выпирающими синими венами на набалдашник зажатой между ног трости, он внимательно слушал. Так умеют слушать хорошие актёры.

Поодаль от него, расположился третий участник беседы: плотный, по-своему красивый, в дорогом твидовом пиджаке. Лет пятидесяти. Закинув ногу за ногу и перебирая пальцами янтарные четки, он со скучающим видом смотрел на заглядывающие в окна ветки сосны.

В небольшом уютном зале ресторана, стоящего в каком-нибудь десятке метров от трассы Москва – Минск, больше никого не было.

Многочисленная охрана – высокие, как на подбор, квадратные молодцы с бычьими шеями и ничего, кроме наглости, не выражающими глазами, – не обращая внимания на холод, бдительно стерегла покой боссов. Хозяин придорожного ресторана, повар и официант безропотно сидели в одной из шести иномарок.

Бес кончил рассказывать, не поднимая головы, плеснул в фужер сока, жадно выпил, чуть подрагивающими пальцами выкатил из лежащей перед ним пачки сигарету.

– Хреновые, Бес, дела, – заметно картавя, подвёл итог сидящий напротив. – Последние два месяца сплошные провалы. Я уже начинаю опасаться что-либо тебе поручать.

Бес еще ниже опустил голову, чувствуя, как тело покрывается испариной. Он знал, чего ждать, если Хромой – Борис Григорьевич Беленький – отстранит его от дел и вышвырнет со своей команды. Превозмогая охвативший страх и сдерживая дрожь в голосе, тихо заметил:

– Да, катит сплошной обвал. Хоть в петлю лезь…

Однако волновался он напрасно. Нынешним утром, выслушав отчет Длинного, специально ради этого привезённого из Ростова, Хромой по достоинству оценил готовность Беса взять все на себя, а главное то, что он в последний момент не забыл назвать адрес тайника с личными сбережениями.

– Ты, Красавчик, чего сидишь, как воды в рот набрав? Твоей вины в провале побольше, чем Беса, – резко произнес Хромой и тем же раздражённым голосом приказал: – Да сядь так, чтоб я тебя видел.

Мужчина сунул четки в карман, передвинул стул ближе к столу. Хромой продолжал:

– Вертолет, два армейских "Урала", боевики с автоматами – сила. Откуда они взялись? Кто такие? Как узнали о сделке?

– Я же вам, Борис Григорьевич, докладывал. Мы приняли…

– Прибор я дожил на твой доклад, – зло перебил Хромой. – Пять лимонов гавкнуло, а он – "докладывал". Я сыт до тошноты твоими словами. Лучше скажи, как потерянное возвратить?

Красавчик прокашлялся, крутнул головой, словно ворот рубашки стал ему тесен, однако, не теряя достоинства, ровным голосом посоветовал:

– Все же, Борис Григорьевич, послушайте.

Тогда, возможно, несколько иначе взглянете на наши неудачи, – и тут же поспешил добавить: – Хотя, конечно, вины моей выше головы.

Хромой скривился, как от зубной боли, но промолчал. И Красавчик принялся рассказывать о "Русичах", но уже после нескольких фраз по скучающим лицам слушателей понял, что их мало интересуют задачи и цели движения, поэтому поспешил перейти к главному:

– Деньги для них добывал бывший генерал КГБ Бурмистров, ныне покойный. – Последние слова Красавчик выделил, явно желая подчеркнуть свою причастность к недавней акции. – Он создал разветвленную, хорошо законспирированную организацию из числа людей, служивших в спецподразделениях, прошедших обкатку в Афганистане и в других горящих точках. Короче говоря, собрал вокруг себя профессионалов. Мне же приходится опираться на дебилов с квадратными плечами и крепкими мускулами, но без…

– Их пахан, если верить тебе, мёртв, но наезды-то не прекратились, – резко перебил говорящего Хромой. – И все, что ты здесь напел, – твои проблемы. Кто тебя заставлял набирать дебилов? Ищи профессионалов. У тебя никаких ограничений по расходам. Но дело свое делай. Пока же от тебя толку мало.

– Спорить не стану, в самом начале, действительно, допустил промашку. Видите ли, я считал, что основная опасность для нас будет исходить от милиции и органов безопасности. Что придется противостоять какой-то не государственной структуре, даже и подумать не мог. И с этой стороны тылы остались неприкрытыми.

Хромой был вообще-то, человеком справедливым – откровенное признание Красавчика подкупающе подействовало на него. Он видел, что тот не искал оправданий, дескать повинную голову меч не сечет, а без прикрас охарактеризовал положение дел. И так, худшие догадки подтвердились: у него, у Хромого, на пути, помимо ментов, гэбэшников и конкурентов, встала некая политическая организация. И как взялись, черт бы их побрал! Уплыла треть созданных на его деньги наиболее доходных фирм, провалена сделка с оружием. Такое не могло присниться и в дурном сне. И тут же мысленно Хромой себе признался; изрядная доля вины в провалах лежит и на нем. Живи он здесь, а не отирайся в своих особняках за границей, мог бы раньше учуять беду.

– Они только на нас наехали?

– Нет, крушат всех подряд.

– Может, после смерти генеральчика попритихнут? Красавчик отрицательно покачал головой:

– Скорее – наоборот. Нас ждут трудные времена. – Заметил намерение босса снова вмешаться и предугадывая его вопрос, продолжил: – Бурмистров, будучи человеком умным и опытным, создал – по принципу разведки – двойную систему. Суть ее такова: один работает, второй же, дублёр, в курсе всех дел, однако до поры, до времени лежит на дне, – подстраиваясь под жаргон собеседников, объяснял Красавчик. – И так сверху донизу. И еще: на его похоронах друзья поклялись найти убийцу. И это, поверьте, не пустые угрозы. Они пойдут на все. Уверен, подключат лучших из милиции, службы безопасности. Вот какая сила на нас обрушится.

По старой зэковской традиции, после этих слов Хромому надлежало сделать непристойный жест и разразиться жаргонной тирадой в адрес легавых. Он по привычке и хотел было так поступить, но спохватился: рисоваться не имело смысла. Тог же Бес мог резонно сказать: "Тебе что до всего этого?"

Времена, когда ему приходилось жить по чужим документам, скрываться, давно для него канули в Лету. Машины и гостиницы сменены на уютные особняки, его охраняет и обслуживает больше людей, чем когда-то всех членов Политбюро вместе взятых. Продолжая тему, Хромой требовательно приказал: – Выкладывай все, что тебе известно.

Красавчик вопросительно перевел глаза на молчаливо сидящего Беса. Заметив его взгляд, Хромой успокоил:

– При нем можно.

– К сожалению, особо и рассказывать-то нечего, – признался Красавчик. – Дублера Бурмистрова я не знаю. Кое-какие соображения имеются, но требуется дополнительная проверка. Известен только непосредственный исполнитель всех акций по отношению к нам и к другим. Его я хотел убрать первым. Нанял лучшего киллера, так как не понаслышке знал, насколько этот человек опасен. Но произошла осечка: киллера жрут черви, а он цел и невредим.

– Киллер, шмиллер, – зло процедил Хромой, который уже нутром учуял опасность ситуации. Послал бы тройку придурков со шмайсерами, они бы из него решето сделали. И одновременно обоих следовало убирать.

Красавчик с уважением посмотрел на босса, с ходу сделавшего вывод, к которому он сам пришёл только после устранения Бурмистрова. А Хромой уже брал быка за рога:

– Пошли надёжных людей и пусть сделают то, с чем не смог справиться киллер.

– Посылать никуда не надо. Он здесь, в Москве, – оповестил Красавчик.

– Приехал поохотиться. – Хромой задумчиво побарабанил пальцами по крыше стола, после паузы спросил: – Твои бывшие кореша не помогут?

– От них-то все и узнаю. Но кто он, из каковских – книга за семью печатями.

– Он что, и своим не верит?

Красавчик без труда уловил подвох в вопросе Хромого. Но виду не подал, только сокрушенно пожал плечами. Пришла очередь Беса вставить свое слово:

– Возможно, вы будете ржать, нотам, в лесу, я по глазам узнал их старшого. Приходилось с ним встречаться… Такой страшный взгляд не забывается.

Красавчик снисходительно взглянул на Беса. Он органически не переносил этого наглого и хамоватого человека, с давних пор ходившего у Хромого в подручных.

– И кто же тебе примерещился?

– Питерский мент. Он когда-то меня на наркоте подловил… Гадом буду – он в лесу всеми командовал.

Красавчик от удивления вытаращил глаза: – Поразительно, но это и есть то немногое, что о нем известно: он и впрямь раньше служил в Ленинградском уголовном розыске.

– По глазам узнал, а вот лицо хоть убей не помню.

– Вспоминай, – посоветовал Красавчик. – Не то вторая встреча может оказаться последней. Этот мужик не церемонится.

– Мне-то чего икру метать? – пожимая плечами, сказал Бес. – Ты ему нужен. Вот и чеши потылицу.

Хромой уже не слушал диалога между помощниками. Выгнув костлявую спину и положив подбородок на руки, он о чем-то сосредоточенно думал. Наконец, обращаясь к Красавчику, медленно, с расстановкой произнес:

– Думаю, дорожку к ним можно нащупать, если как следует раскрутить вояку, продавшего Бесу автоматы.

– Ничего не выйдет, – тут же разочаровал его Красавчик. – Как только Бес известил о провале, я в тот же день послал людей на военную базу. Но продавца и след простыл. Будто бы отозван в распоряжение генштаба. Одно знаю точно: при передаче склада у него все сошлось тютелька в тютельку.

– Теперь поняли, лохи, как вас обули? – хватил Хромой кулаком по столу, – Подсунули товар на время, забрали наши бабки и тут же оружие возвратили на склад… Лихо, ничего не скажешь!

Он нервно поиграл желваками, пренебрежительно окинул вжавших в плечи головы помощников, громко вздохнул и жестом указал Бесу на бутылку французского коньяка. Повернув голову в сторону Красавчика, приказал:

– В ближайшее время проверь на вшивость всех своих охранников. Перетряси людей на фирмах. При малейшем подозрении в сексотстве – гони в три шеи. Впредь ни одной сделки без твоей предварительной проверки! Учти, проморгаешь – ответишь головой.

Красавчик понимающе кивнул. Бес поднял рюмку:

– За твое, босс, возвращение.

– Достойную встречу вы мне подготовили, – язвительно отозвался Хромой. – Задержись я ещё на месяц – застал бы только рога да копыта… Но ничего, они заплатят мне сторицей за свои фокусы. Нашли, падлы, на кого наезжать. – Он одним глотком осушил рюмку, кинул в рот несколько виноградин и поинтересовался: – эти придурки на коммуняков пашут?

– Они сами по себе, – проглотив бутерброд с черной икрой, ответил Красавчик. – В митингах участия не принимают. Ни с какими партиями и движениями контактов не поддерживают. И особо своей деятельности не афишируют. Но свои люди у них есть во всех мало-мальски значимых организациях, партиях, движениях.

– Заполучить бы списки этих твоих "Русичей", – раздумчиво проговорил Хромой.

Красавчик нехотя оторвал взгляд от заливного судака, с завистью посмотрел на уминающего за обе щеки Беса, с досадой заметил:

– Прежде надо узнать – у кого они.

– Так узнай. Для этого я тебя и держу.

– Вы не так поняли, – бросился исправлять свою оплошность Красавчик, начисто забыв о притягательном судаке. – Подразделение Бурмистрова служило чисто практическим задачам – боевики, одним словом. По опыту знаю, участок ответственный и специфичный, отнимающий уйму времени. Будь покойный хоть семь пядей во лбу, за всем остальным ему было не уследить. Это значит, что Бурмистров был важной фигурой в движении, но далеко не основной. Судя по размаху, продуманности, заварил эту кашу кто-то посолиднее.

– Ты уж тут страху нагнал, – недоверчиво отмахнулся Хромой.

– Ладно, сам со всем разберусь.

Первым, сославшись на дела, ресторан покинул Красавчик. Хромой с Бесом приняли ещё по рюмке, после чего Хромой со старческой сентиментальностью и даже со слезами на глазах вспомнил о давнишних лагерных корешах, пожалел, что все они ушли в мир иной, так и не дотянув до нынешнего вольготного времени.

Полагая, что официальная часть встречи закончена и можно позволить себе расслабиться, Бес потянулся за новой бутылкой. Однако босс жестом остановил его:

– По сырью договорился?

– Не только договорился, но и купил.

– Сколько взял? – оживился Хромой.

– Три вагона. Теперь гоняю со станции на станцию. Боюсь, как бы они в этом бардаке не затерялись.

Хромой достал ручку, принялся писать на салфетке столбики цифр. Закончив подсчеты, довольно потёр руки:

– Сделку можно повторить?

– Третьего дня заезжал на завод, обещали отпустить пару вагонов. Но не больше. К ним пришел приказ Госатомнадзора: никакой самодеятельности по части экспорта и импорта ядерных материалов,

– заученно выговорил Бес, непривычные для его лексикона слова. – Предлог придумать можно: мол, завод простаивает, зарплату платить нечем. Вот только возникает вопрос с банком.

– Не понял.

– В тот раз деньги и документы на получение труб из циркония, мне удалось перегнать через банк в Грозном. А сейчас, после всех пертурбаций, могут побояться. Ведь на территории Чечни нет не только атомной станции, но даже и небольшого реактора.