Вердикт Лондона. Ностальгический отчёт

Николай. Хочу, не хочу! Свои лидеры – гарантия стабильности. Всяк сверчок знай свой шесток. В нашем колхозе всё тянут на горбу русские, а дают указания, куда…

Шеф. Стабильность, дебильность… Внимание, внимание… Господа, ближе к теме! Камрад Князев, вы знаете какие-нибудь английские слова, которые будут для вас подспорьем, чтобы не потеряться в Лондоне и найти дорогу домой? Ведь тебя будут ждать здесь оставшиеся великие дела.

Я. Несколько слов для того, чтобы не заблудиться, мне известны. Но домой я смогу отправиться, только если перед тем попаду туда.

Заземлитель. Он знает слишком много.

Шеф. Он ничего не знает. Мы все знаем только всякую хренотень. Его следует отпустить с поводка, он должен проветрить мозги. Хотя, возможно, все бесполезно и пора брать автоматы и искать им цели…

Слава (тихо мне). Когда шеф упоминает об автоматах, то это означает первую стадию его опьянения.

Я (тихо Славе). Да. Знаю. Вторая, когда он перейдёт в выражениях на иностранный.

Слава (тихо мне). Мы ещё это услышим, поскольку вот-вот прибудет с подкреплением Палыч (громко). Ура! Вот и он, лёгкий на помине. **

Входит Палыч, в руках чемоданчик.

Шеф, обращаясь к Палычу. Как дела?

Палыч. Всё прекрасно. (Достаёт бутылки) Особенно, когда хорошо напоследок, а тут не просто хорошо, а восхитительно! Рябина на коньяке! @

За столом лёгкое волнение, деловая суета, заполнение бокалов и подготовка нехитрой закуски по тарелкам.

Шеф. Да. Ende gut, alles gut. Ещё раз за наступивший год и за твоё, изобретатель, благополучное начало в Лондоне.

Компания выпивает, стук приборов из представительской сервировки дирекции. Кое-кто, перекусив, закуривает.

Шеф, обращаясь ко мне. Скажи мне, ты получил документ, перевод нашего ГОСТа?

Я. Он будет готов, я имею в виду копию для Лондона, завтра.

Шеф. О. К.! На сколько я знаю, это будет первый документ, первый случай , когда мы осчастливим МЭК нашим ГОСТом на английском. Вся Европа будет смотреть на твой дебют. А лондонские надёжники, как коты, будут урчать от удовольствия.

Заземлитель. И я знаю точно, он им нужен, как рыбке зонтик. ** Мы решили передать им нашу терминологию в области надёжности для их полного счастья. Слова на импорт от щедрот нашего словопроизводства…

Шеф, обращаясь ко мне. Хоть тебе как курьеру этого и не надо, но чего-нибудь ты в нём, да понимаешь? Ведь этот документ – математическая песня наших учёных евреев.

Я, откашлявшись. Математическая надежность, наука охмурять, для меня тёмная ночь. Хотя её, может быть, и возможно понять как идеальную модель. Хорошо бы, без меня. Но исследовать явления, связанные с отказами, экспериментами в нашей специальной среде, я думаю, может быть полезно. Заказчик клюнет и денег даст. А содержание ГОСТа более или менее ясно, там всё логично… (Все жуют молча, я продолжаю). Однако существует килограмм пять документов TК 56 по намечаемой встрече, Их я даже не листал, потому что не верил, да и сегодня неуверен, что появлюсь в этом уважаемом техническом комитете. По сему, как говорят англичане: «the proof of the pudding is in the eating». В смысле, пудинг надо есть, как вы жуёте разносолы, а не смотреть на него за разговором. *

Шеф. Ты знаешь, о чём с ними говорить?

Я. Московский босс, уважаемый товарищ Пролейко, просил меня хранить молчание и утверждать решения большинства. ** Как я понимаю, это универсальная методология, что в главке, что в МЭКе. Я знаю, о чём мне с ними молчать.

Заземлитель. Захар и другие специалисты из его лаборатории знают эту проблему, но их подводит пятый пункт! Он бы объяснил, в чём все тонкости ГОСТа. С переводчиком, конечно.

Николай. В Женеве, по разным конторам, полно наших людей, неподверженных якобы проклятию пятого пункта, Да и в нашем институте тоже очень многие достойные имеют его и без каких-либо негативных результатов. Нечего там объяснять и некому.

Кинг. Глянуть на нашу компашку заклинателей надёжности, а также на всю систему научно-художественного развитóго социализма, то предстанет вполне сложившаяся интерплеменная нация интеллигентов. Ничего не скажешь, добились.

Заземлитель. Ура, новое слово в этнографии…*

Кинг. А и бог с ними! Я не против династий докторов-скрипачей. Только опасаюсь, заиграются и возомнят себя сверхчеловеками. А где сорвавшиеся с цепи наци, там капут.

Заземлитель. Они и так избранные. Тебе-то чего?

Кинг. Да я и не против капута, но стоит это дело дороговато. **

Слава. Нее, они слишком любят деньги, рейхстаг поджигать не станут.

Кинг. Подумаешь. Налицо нация богатых, всегда правых интеллигентов, а будущее в тумане и приход коммунизма с кузькиной матерью не за горами.

Я. Дай волю, каждый чухна возомнит себя арийцем, но к нашему делу генезис племени интеллигентов не пришьёшь. А вот ГОСТ на то и ГОСТ, чтобы больше ничего не объяснять. Хотя блеснуть эрудицией заманчиво. Только вот для этого нет слуг-переводчиков. Тут другое дело: если мы такие умные на формулы, почему только у них такие надежные изделия? Однако Захар и иже с ним тут нипричём. Они пашут как папы Карлы на поле экспериментальной статистики в их цехах, набитых вечно жужжащими испытательными камерами.

Николай. Давайте попробуем посмотреть на ситуацию с другой точки зрения. Наша методология оценки надежности имеет главную цель – затуманить суть проблемы (отсюда высшая математика) и обеспечить беспрепятственное появление в мире дефектной продукции, другой у нас не бывает, без каких-либо серьёзных санкций её производителю. Наша система настолько крепка, что ей это нипочём. А разборчивый Запад не хочет признавать такой хороший метод. Они боятся обанкротиться. Мы не боимся. ** Кстати, когда есть возможность, они тоже экономят на качестве.

Слава. Очень толковые человечки из генералов и чиновников дали этот социальный заказ нашей науке. И славная прикладная компания творцов науки надёжности, Захар там не последняя деталь, выполнила этот заказ. Сколько документов, статей и диссертации! Мой друг, вы понесёте на Запад наш ответ Чемберлену. *

Лихо. Советская гора родила мышь надёжности.

Заземлитель. Мои надёжники делают то, что они обязаны делать, ничего более. Вы все получаете свой кусок от потуг надёжности.

Кинг. Палыч! Ты глянь, они рассуждают как нахлебники нашей бедной промышленности, и некоторые из них просто паразиты?

Палыч. Кинг, они только портят материалы и бумагу. *

Шеф. С надёжностью всё слишком сложно, а наша печальная реальность очень проста. Никто не хочет работать, натура – не дура, а дисциплину закручивать не велено. Вы также не хотите, но я заставляю вас давать отдачу в виде денег и орденов… И для меня тоже! В России нужный порядок может поддерживаться только железной рукой.

Шеф делает паузу, наполняет свой бокал, показывая пример остальным.

Шеф. Существует еще один способ: свернуть железный занавес. Но лидеры застоя ничего не могут сделать, они не способны использовать для управления промышленностью ни кнуты, ни пироги. Таким образом, уровень ненадёжности нашей продукции является результатом необъявленной всероссийской забастовки за право меньше работать за те же деньги. И твои гегемоны, Палыч, не лучше, чем махровые негодяи из Москвы.

Палыч. Да ситуация хреновая. Но до царей далеко. Они оставили нас в покое и в одиночку с гегемонами. И мы можем жить для себя, пока в Москве не вырастят для углубления нашего социализма из волчат новых хищников взамен постаревших и ленивых всеядных. Так будем же пить всё, что льётся и трахать всё, что шевелится. ** За нас!

Все дружно пьют и закусывают

Кинг. Они ещё могут придумать какие-нибудь новые передряги. Например, это может быть небольшая победоносная война, чтобы продемонстрировать свой героизм.

Шеф. Это вряд ли, разве что очень маленькую.

Николай. Да, с Китаем или с муллами. Хотя, вроде Даманского теперь едва ли получится. А с басмачами война была сосем крошечной, всего двадцать лет.

Лихо. Закончим войну, поскольку боеприпасы на исходе. Палыч, ты богат амуницией?

Палыч достаёт из чемоданчика три бутылки, открывает их.

Палыч. Вот всё, что есть на складе. Предлагаю выпить за мир и дружбу.

Общее оживление в ходе организации выпивки и закуски. Шеф даёт команду «Поехали!» Всё смолкает, а затем начинаются малозначимые разговоры с соседями по столу о разных местных новостях. Неожиданно гаснет свет. Раздаются голоса возмущения и сожаления. Лакей появился в дверях со свечами в старинном канделябре.

Лакей. Это перерыв в электроснабжении. Главный фидер обесточен. Все круглосуточные испытания остановлены, возможно, до утра. @ Проблема надежности в её неожиданности и неизбежности требует дальнейших обширных исследований.

Лихо. Наши планы! Опять мы без питания и ничего не поделаешь.

Кинг. Надо так стоить планы, чтобы в них была одна бумага, желательно, с водяными знаками, и никакого электроснабжения!

Шеф. Ваши планы являются обязательным законом для вас и для действительно реальной, железной премии. Выполнить их – плёвое дело, только без паники. Heute, heute, nur nicht morgen, так умельцы говорят.

Палыч. Славяне, а чего нам делать на станках без электротока?

Я. Опять завал с электрификацией. Хорошо, хоть советская власть на халяву и не отключается из-за нищеты.

Заземлитель. Пока что!

Шеф. Wir fahren nach Moskau mit Kalashnikovs. Wir bedürfen eine Diktatur… Как это? For uninterruptable power! **

Слава. Э, нет. Нам нужна демократия.

Николай. Нам нужны русские мастера, настоящие собственники, а не наёмники.

Лихо. Нам нужна палка.

Кинг. Нужны права каждому и закон для всех.

Заземлитель. Нужны деньги. И чем больше, тем лучше.

Я. Нам нужно, чтобы Он нас не оставил.

Палыч. Нам нужны остатки, которые сладки!

Палыч разливает, что осталось в бутылках, по бокалам, садится и запевает приятным низким голосом. Все ему начинают подпевать.

«На дальней станции сойду,

Трава по пояс…» (далее по тексту).

Лакей (бормочет под нос). Они снова с этой поэтической слезой. Сколько можно? (Он же после окончания куплета песни) Мои аплодисменты исполнению при свечах этой лицемерной лирики господина Танича. Однако я обязан снова напомнить вам о позднем времени!

Слава (лакею). Замолчи, старина! Это наш человек. Все, даже истребители танков и заключённые уважают его как поэта.

Лакей. Красные комиссары, вкусив крови, превратились в бухгалтеров и в лириков без угрызений совести за содеянное! Позор для всех, кто понимает и, молча, выслушивает, как эти господа увещевают славян покаяться за сделанные ими же самими мерзости. Нет на вас Ивана Грозного! А на фронте, в праведной битве, ему, песеннику вашему, помог архангел Михаил, поскольку сын за отца не отвечает.

Слава. Что-то ты разговорился, а ничего не пил. Да он Россию любит…

Шеф. Палыч, давай дальше.

Палыч поёт следующий куплет, остальные слушают, иногда подпевая:

«На дальней станции сойду,

Запахнет мёдом…» (далее по тексту).

Заземлитель. Советский солдат Танич не отвечает за еврейских гаулейтеров и группенфюреров Гражданской войны. Еврейский народ тоже. Может быть, тебе нужна коллективная вина? Мудрец из нафталина!

Лакей. Мне она не нужна, но Мойша, тот – не против. Ведь это его поэтический перл, что за убийство Романовых отвечает не Янкель Свердлов, а русский народ. Чтобы убить помазанника с семьёй в подвале, а потом свалить преступление на оставшихся без царя, без веры и без отечества, для этого надо быть уважаемым лириком. Почему бы и нет?

Николай. Что позволено Юпитеру, того не может ослик. Чего обсуждать? Существует естественный двойной стандарт: пусть немцы платят за своих фюреров, но за наших пришельцев никто не будет платить никогда. Сами, дурачьё, развязали Гражданскую, никто другой ни при чём! Да, без царя, в голове…

Я. Теперь мы можем обсуждать этот бистандарт оценок и назвать себя русскими, но мои родители и их друзья, когда были в наших летах, не имели возможности делать это. Помню мальчишкой, ещё до войны, они даже назвали наших знакомых из племени Сиона «французами», как будто обозначение принадлежности человека к еврейству было большой тайной. Нагнетали русофобию с перепугу.

Николай. Вот-вот, а в 20-х даже за утверждение, что ты русский, били не по паспорту. Из России, да в Хазарию! И это в стране, где почти все – русские.

Палыч. Я помню в детстве, в моей родной деревушке Ульдиге, что близ Плюссы-речки, старики всех чужих и чёрных также называли «волками». И они же называли стаю волков, которые выли осенью, ордой.

Николай. Открываются новые термины, ура! Я не знал, что славянский фольклор так решил эту проблему идентификации для наших международных сил. Теперь мы можем брать весь спектр пословиц и поговорок о волках, чтобы определить природу орды. ** Да, вот ещё французская поговорка на волчью тему: «хороший волк – плохой спутник».

Заземлитель. Актуально, общая овца – прибыль волка. @ Это из практики.

Лихо. Ты считаешь, волк пересчитает! **

Шеф. Хуже всего, что с волками жить – по-волчьи выть. ** А только, они – санитары леса. На то и щука в реке, чтоб карась не дремал.

Кинг, обращаясь к Николаю. Да, это термин, Коля, понятен больше, чем твой затёртый «интер». * Волки есть волки, орда интеллигентов! Это настоящее имя для стихии, с которой мы живём. Но мы не спели следующий куплет. Эй, старина, не мешай!

Лакей. Моё дело – сторона, сами разбирайтесь с волками-пастухами, интер-бардами…

Шеф. Дурак, не порти песню…

Я. Обязуюсь спеть её в Лондоне, если вдруг туда попаду и представится случай.

ЗАНАВЕС ПАДАЕТ

Song of Drinking

Once set a nice party and did it with pleasure,

Taking bottles at liking and snack at their leisure.

And from duty to girls conversation just goes,

Striking minds of officials, friends, and their foes.

Their light youth fed a game and ironical things.

Who was known that betrayal got ready its wings?

Клип 1.3. Паруса, снега и ЦК

Ветер по морю гуляет

И кораблик подгоняет;

Он бежит себе в волнах

На раздутых парусах…

(А. С. Пушкин)

Мой дорогой читатель, может ли вы представить себе чайный клипер, который быстро плывет на юг, подгоняемый северным пассатом? Плывёт белый воздушный замок высотой в шесть этажей с двумя крыльями, которые имеют по три этажа дополнительных парусов. Перед вами огромная белоснежная сфера, которая катится по синему цвету бескрайней Атлантики. Она обгоняет бесчисленные волны, иногда вспенивая их. Белые кучевые облака и гривы волн помогают ей бежать вдаль от родных и близких, чтобы выиграть судьбоносную игру рынка за чай на бирже. Мольбы и просьбы, обещания и проверки, суета и дорожная пыль, все уже позади. Свобода с её неизбежным бременим моря, жизнь по закону природных изменений, по хронометру солнца и луны, только это сейчас является реальностью, ушедшего в море клипера. Никто и ничто не остановит его сейчас. Он стал частью океана.

Если вы можете представить себе эту картину, то вы представите себе моё чувство свободы и легкой тревоги от неопределенности будущего перед предстоящим отплытием. Тогда вы поймёте, что, когда в воскресенье днём я положил в карман билет Аэрофлота на ранний рейс в понедельник из Ленинграда в Москву, то в тот момент я и появился на бору чайного клипера, готового к отплытию. Тогда я решил мою последнюю нелегкую задачу, чтобы очутился в море под всеми парусами. Физически я ещё был рядом с кассой Аэрофлота на Московском вокзале в Ленинграде, но метафизически я уже был на борту готового к отплытию клипера. Верно, вокруг царила вокзальная суета и атмосфера новогодних каникул, была видна безнадежность положения безбилетных пассажиров, безуспешно собиравшихся уехать. Да, оставались обязанности, семья, друзья. Но теперь я не был безбилетным и от этого уже покинул свой привычный мир. Беспокойная душа бродяги уже была на борту, теперь уже ничто не могло остановить меня на пути в океан.

Вы спрашиваете меня, почему я уделил внимание такому рядовому событию, как покупка билета в Москву, будто бы оно и было реальным началом моей поездки? Да просто потому, что в период каникул всегда существовала неразрешимая проблема с билетами в Москву, и достать билеты на ночной поезд практически было невозможно. Так что я пошёл в кассу Московского вокзала в то воскресное утро без реальных надежд на успех. И я был прав, потому что мой билет в Лондон на понедельник как уважительная причина на срочность поездки не произвёл на старшего кассира никакого впечатления, билетов не было ни за какие деньги. Мне оставался крайний случай: договориться вечером с проводником какого-либо уходящего поезда, рискуя нарваться на неприятности в качестве безбилетника или вообще не попасть в понедельник в Москву. Перспектива была не из лучших, с неясным финалом. Вот к чему привело моё нежелание брать билет заранее, до того, как я буду знать, что полёт в Лондон состоится.

И тут, получив отказ и раздумывая о превратностях судьбы, я вспомнил об Аэрофлоте и пошёл в его кассу, в ту пору она была в вестибюле метро при вокзале, без всякой надежды, что удастся купить билет там. Только недотёпа или тот, кто, кто не имеет никакого желания быть в Москве в первой половине дня в понедельник, мог думать купить себе билет в кассе Аэрофлота в воскресенье. Именно поэтому перед одним открытым окошком кассы Аэрофлота не было никого. Похоже, кассирша ждала именно меня, поскольку здесь была моя судьба. Бог сподобил меня поехать в Лондон, из Советов в англосаксы, из одного мира в другой. Что могут сделать зимние штормы или московские бюрократы, если Он благословил меня на поездку? Ничего! Здесь возникло моё чувство свободы и тревоги перед неопределенностью будущего. Здесь, попав на борт готового к отходу парусника, я почувствовал себя частью океана.

Я перестал обращать главное внимание на текущие дела, хотя они окружали меня, поскольку они отошли на второй план. Собрав вечерком багаж, я начал интересное и очень необходимое для меня дело, которые откладывал до этого момента. Я начал читать книгу-путеводитель о Лондоне, которую не брал до этого в руки сознательно, пока не купил билет в Москву. Так что с раннего утра в понедельник, распрощавшись с семейством и выйдя из дома, я уже был в грандиозном мире Лондона, рассматривал фотографии и схемы. Я плыл под полными парусами и целый день наслаждался, читая каждую свободную минуту о том, что вот-вот должно стать для меня новой реальностью. Читал с перерывами до того момента, пока в ночной темноте не засветилась огнями маяков береговая линия Англии. Кстати, книгу я прчёл к этому моменту.

Возникла только одна неожиданная помеха, когда в самолёте уже перед Москвой мой сосед понял, что в моих руках книга о Лондоне и начал излагать мне свое мнение об Англии. Он полагал, что именно Англия является наиболее культурной и ухоженной частью мира. А что касается США, то это только дикий Запад со многими проблемами, которые неизвестны в Англии. И, в первую очередь, это происходит потому, что англичане были первыми, кто осознал возможность экологической катастрофы нации ещё в XIX веке. Они предупредили её. Однако остров получил в этом деле только отсрочку потому, что экологический коллапс – это наше общее будущее, наша судьба. Я оплошно не согласиться с ним, и разговор вёлся до Москвы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.