Цена дороги домой, или Вместе навсегда

В коридоре стоял взбешенный Антариниш, а дорогу ему преграждал, как ни странно – Лич.

– Да я тебя развею, нечисть ты мерзкая…

– Развеять меня надо уметь, к тому же я нечисть – высшая, а не мерзкая, – спокойно отвечал на выпад Лич в неизменном черном плаще.

– Что тут у вас происходит? – со вздохом спросила Дарина.

– Этот человек хотел пройти к вам, я посчитал, что без дозволения, это будет лишним. Ведь Госпожа изволила отдыхать, а он мог бы помешать – пояснил Лич.

Аниш ничего н говоря молча пыхтел и сверкал глазами.

– Спасибо. Действительно, мне было бы неприятно, если кто –то без моего ведома присоединился бы ко мне. А сейчас – уйдите оба, оденусь.

На ее просьбу оба отреагировали быстро, удалившись их коридорчика мыльни. На лавочке лежала ее сумка, и это было очень радостно. Достав из ее недр простое светлое платье и сменные туфли, Дарина оделась и села сушить волосы. Рядом за дверью все так же, но уже шепотом о чем – то переговаривались недавние спорщики. Радуюсь, что теперь можно не сушить волосы по пол дня, Дарина вспомнила знак, которому ее научила Мирина. Воспроизведя его, и напитав Энергией, неожиданно Дарина стала падать. На звук рухнувшего тела влетели оба спорщика. Быстро сориентировавшись Аниш поднял ее с пола, к слову, очень удобно устроив на руках. В его глазах была неподдельная тревога.

– Госпожа, ну неужели Вы, ради красоты, решили выжечь в себе остатки Дара? – Скрипучий голос Лича звучал с укоризной.

– Ты что делала? – С удивлением спросил Аниш.

– Волосы сушила, – ответила Дарина, понимая, что сделала что– то не так.

Аниш прижал ее к себе крепко – крепко, и вдруг спросил:

– Ты настолько меня ненавидишь? Или думаешь, я только из – за твоего Дара сейчас тут?

Дарина молчала, потому то вообще не понимала что за странные вопросы. Тем временем Аниш подхватил ее сумку и, не выпуская из рук, понес наверх.

Сзади шел Лич и своим размеренным и без эмоциональным голосом вещал:

– Думаю, Госпожа задумалась, и забыла, что стоит на пороге выгорания Дара, потому и попыталась, попривычнее сделать, опираясь на бытовую магию. Хочу напомнить, что ближайший месяц Вам точно не стоит прибегать к своему Дару.

Несший ее Аниш соглашаясь молча кивал головой. «Тоже мне, няньки, сошлись же ведь..» – хмурилась Дарина. Она и правда не сообразила, что после последних событий Дар может быть нестабилен. Но ничего. Зато теперь она научена. А вот ехать на руках было хоть и удобно, но близость Аниша заставляла нервничать. Поэтому поднявшись наверх, она попросила ее отпустить, и, не сговариваясь, они направились в комнату Мирины.

Там во вчерашней позе сидел Слаф, не отрываясь глядя на кокон. Выглядел он немного лучше, все же сон помог восстановить силы. При взгляде на него, у Дарины проснулась жалость. Видимо ему действительно важна Мирина. Однако сейчас простить и понять его сил не было.

Сламилеоф поднял глаза и удивленно вскинул брови, увидев процессию.

– Вы откуда такой дружной толпой? А то я проснулся, а везде пусто. Думал вы в Столицу вернулись.

На это предположение Дарина только хмыкнула, выражая тем самым абсурдность его предположения.

– Нет, не угадал. Мы оттуда, куда вы с Анишем сейчас пойдете, – ответила Дарина., – я, конечно, не нежная Лэра, но все же человек. Потому прошу обоих сходить в мыльню.

Мужчины переглянулись и синхронно вздохнули.

– Вот в таких мелочах прелесть быть мной, – раздался голос из темного угла. Теперь все уже удивленно смотрели на него.

– Лич, ты сейчас правда шутил? – спросила Дарина.

– Нет, – судя по тому, что голос стал тише Лич смутился.

– Кстати, я так и не знаю твоего имени, – встрепенулась Дарина.

– Лич, это и имя и титул. Если не нравится – можешь назвать иначе, – прозвучало в ответ.

– Я подумаю. А вы, почему еще тут? Марш смывать с себя все, – грозно обернулась она в сторону живых мужчин.

Когда те ушли, обещая быстро вернуться и принести обед, Дарина, наконец, села. Вся эта утренняя беготня – ее утомила. Она сидела на кресле, которое недавно занимал Слаф. Какое – то время она сидела молча, погруженная в себя.

– Лич, как ты думаешь, она поправится?

– Я не знаю. Не буду врать. Никто еще не выживал после встречи со мной. Но я бы очень хотел, чтобы она встала.

– Почему? – Удивилась Дарина.

– Этого очень хочется Вам – последовал ответ.

– А почему ты вообще напал и откуда взялся?

– Я многое не помню. Вот приказ убить вас обоих помню, причем велели ее первой убрать. Они боятся вас обоих.

– Кто ОНИ? – прозвучал голос от дверей. Оказалось, что оба мужчины уже вернулись, и тихо стояли у двери.

– Я не знаю. Меня кто – то словно в подчинении держал. Я сейчас словно просыпаюсь, – пытался объяснить Лич, – иногда мелькают образы, вернее нет, даже тени образов. Только что они значат я пока не понимаю.

– То есть сейчас ты безопасен? – спросил Слаф с кривой усмешкой.

– Как сказать. Я остался верховной нежитью. Мне не страшны оружие и почти все заклятья. Я могу уничтожить любого, даже в этой комнате, если на то будет воля моей Госпожи.

– Почему ты меня так зовешь? – удивилась Дарина, – я столько раз слышала, да все спросить забывала.

– Потому что это так. Сейчас Вы моя жизнь, моя связь с миром, моя Повелительница и Госпожа.

Дарину передернуло от этого высказывания.

– А изменить это можно? И вообще с чего ты это взял? – Приставала она.

– Когда я там убил Вашу подругу, – на этих словах Слаф дернулся было в его сторону, но вернулся к двери, – Вы чем – то атаковали меня. Не знаю какие Вы собрали Энергии, какие заклятья, но связь с теми кто мной управлял – порвалась. Теперь я привязан только к Вам.

– Мдя… Подарочек.. – задумчиво почесала нос Дарина.

Все замолчали думая каждый о своем. Дарина невольно отвлеклась от мыслей, имея возможность, наконец – то просто, посмотреть на стоящих мужчин. В круговерти событий последних дней было как – то не до этого.

Аниш после купания распустил свои грифельно – серые волосы, и они волной спускались на спину. На нем был светлый сюртук цвета сухой травы, отделанный золотым шитьем. Все приключения поставили отпечаток на нем. Император похудел, из – за чего черты лица его стали еще острее, что теперь придавало облику некую хищность.

Сламилеоф, которого Дарина вообще впервые рассмотрела достаточно внимательно, был чуть ниже Аниша и более субтильный. Почему – то всегда носил черную одежду в разных ее вариациях. Этот цвет, конечно, шел его светлой коже и черным волосам и бровям, хотя, скорее всего, светлые оттенки шли бы ему не меньше. Сейчас он был в облегающей черной рубашке, брюках и кожаной жилетке, конечно же – черного цвета. Все – таки, несмотря на бесспорную мужскую привлекательность, не вызывал он в Дарине трепета или мурашек, которые появлялись, стоило ей только взглянуть на Аниша.

Она знала что, скорее всего, в ближайшее время, Аниш потребует поговорить с ним. С одной стороны ох, как хотелось высказать ему все, а с другой… С другой стороны в глубине себя она мечтала, чтобы нашлось объяснение его поступку. До сих пор сердце ей упрямо твердило, что он не мог так поступить, несмотря на все доводы разума.

– Лэры, что же вы в дверях – то встали, – послышался голос из коридора, – может вам еще мебели сюда поднять? Так вы только скажите. Мы уж расстараемся…

Оказывается, за спинами замерших мужчин, стояла все та же женщина в черном платье, держа в руках большой поднос с едой.

– Мне сказали, что вам сюда снова принести трапезу. А то может быть спуститесь вниз? Там и стол удобнее, и места больше, – без остановки говорила она, успев тем временем просочиться в комнату и сноровисто расставляя еду на столике.

– К сожалению, не помню как звать тебя, добрая женщина, – обратился к ней Слаф, – удерживая за локоток, когда та собралась уходить.

– Так Зуя я, жена местного начальника заставы. Почитай пол жизни тут мы с ним живем.

– Послушай меня, Зуя, – заговорил Сламилеоф, глядя женщине в глаза и слегка растягивая слова, – никому не рассказывай что ты видела в этой башне, никто не должен знать – кто тут и чем заняты. Для всех говори, что здесь заразные раненые лежат, ждут, когда их из Столицы лекарь заберет. Поняла?

– Да, – ответила женщина не отводя глаз

– Тогда ступай.

После этих слов Зуя как – то заторможено развернулась и вышла.

– Что сейчас было? – Поинтересовалась Дарина, садясь за стол, ибо запах еды был умопомрачительный.

– Немного подстраховался. Не надо делать достоянием всех наше присутствие тут. Это и безопаснее, и спокойнее. А то начнут ходить с просьбами, да жалобами, – пояснил Маг.

Антариниш улыбнулся, не понаслышке зная, что такое принимать с требами людей. Он несколько раз в год совершал некий тур по стране, специально выбирая отдаленные уголки и городки. Причем так старался продумать маршрут, чтобы прибытие Императора было сюрпризом для градоначальника и неожиданностью для жителей. Вот именно в подобных поездках он и узнавал о реальном положении вещей в стране. Приходилось, зачастую разбираться на месте с главами городов, судьями, начальниками стражи, сразу назначая новых. Благо всегда ему в этом оказывали помощь Советники, но больше всего он ориентировался на Печать Власти. Много лет он учился управлять, понимать и доверять этому артефакту. Неизвестно откуда он взялся в правящей семье, но он всегда стоял на защите Империи и ее правителя. Потому он выдавал когда человек лжет, предупреждал об опасности, служил даже щитом при внезапном нападении, но главный его секрет знал только Император. Как только парное украшение Кольца – браслет, находило хозяйку, то вместе они могли, с использованием определенных условий, накрыть всю страну куполом. Этот купол оберегал всех жителей от нападений и катаклизмов. Правды ради, надо сказать, что использовали так Силу артефактов всего дважды. Много веков назад один из предков укрыл так страну от нашествия варваров, и держал купол, прока с теми не был заключён мир, а второй раз спасали жителей Империи от какого – то природного катаклизма. Доподлинно не известно что это было, но летописи описывают как огненный дождь с небес.

Сейчас, привычным жестом покрутив кольцо, Аниш, тоже приступил к трапезе.

– Госпожа, – обратился из темного угла Лич, – если я Вам не нужен, дозволено ли мне исчезнуть?

– Конечно, можешь не спрашивать, – ответила она, – и, очень прошу, называй меня по имени.

Лич кивнул и растаял в темном углу комнаты, превратившись в клубы дыма.

– Слушайте, раз уж нас свело тут общее дело, на какое – то время, может займем другую комнату. Не знаю насколько правильно громко говорить, обсуждать что – то или есть в комнате с Листом Священного Древа Эльвар, которое сейчас трудится.

– Не знаю как вы, я а никуда не уйду, – безапелляционно заявила Дарина, – я не хочу пропустить момент, когда Мирина придет в себя.

– Я тоже буду рядом с ней, – присоединился Слаф, – по крайней мере, пока она тут, – тихо добавил он.

– Ну ладно. Тогда предлагаю все же не спать всем скопом около нее. У каждого есть своя комната. Достаточно установить порядок дежурств тут. Как я понимаю без подруги ты, Дарина, не расскажешь ни одну тайну?

– Правильно понимаешь, – кивнула та.

– Что же, тогда ты должна понять, что сейчас подруга восстанавливается с помощью сильного магического артефакта, а вот ты должна сама о себе позаботиться. Неизвестно сколько времени будет лечение. По книгам от суток до недели. Вот за эту неделю тебе надо восполнить Силы, а потому чаще отдыхать, – выдал тираду Аниш.

Дарина задумалась. Отчасти он был прав. Если сейчас Мирина лечится (а думать о другом было просто невозможно), то к моменту выздоровления и она должна быть в форме. Неизвестно что случится потом. Вдруг снова предстоит побег, дорога или того хуже – сражение с кем – то. Она не должна быть обузой. Но это не означает, что Дарина выпустит подругу из виду.

– Думаю, ты прав, – согласилась она, – а потому, после обеда, да еще и водных процедур, я бы хотела отдохнуть.

– Пока ты не ушла, я хотел бы спросить, – Оторвавшись от тарелки, обратился Слаф, – вот ты так спокойно отвечаешь этому темному. Тому, кто по факту убил Мирину. Как ты можешь? Неужели не возникает желания убить его? Тем более что Лич по природе своей не может измениться. В его сути убивать, делать гадости и питаться людьми. Была бы моя воля… Если бы не слово, которое я дал Антаринишу, то давно бы поквитался с ним.

Слушавший это Аниш, хоть и молчал, но согласно кивал головой. Дарина понимала их чувства, только сама она сейчас воспринимала все иначе. По всем законам она должна была жутко ненавидеть Лича, жаждать его смерти, вот только все было сложнее. После того, как она остановила его там, на поляне, он изменился. Это она чувствовала так же четко, как чувствовала любое изменение в любом живом существе. Что уже само по себе было странным, ведь Лич не живой. Не чувствовала она от него угрозы. Скорее смятение, растерянность, что уж точно невозможно – нежность по отношению к себе. Она тоже сейчас воспринимала его не как врага, а скорее как родственника. Наверное, дальнего, но родственника. Странное чувство, невозможное. А еще она знала, что нужна ему, и что должна защитить его. Еще один парадокс – верховная нежить нуждалась в ней. Те изменения, что потихоньку в нем происходили, были едва заметны, и еще не понятно куда вели, но она знала, что должна помочь ему. Только как это все объяснить двум мужчинам, сидящим напротив. Один, хоть и поверил ей, и не дал убить Лича, не понимал ее мотивов, а второй вообще горел желанием уничтожить врага.

– Я не знаю как вам объяснить. Раньше им управляла чужая воля. Он не думал сам, соответственно не может отвечать за свои поступки. Судить и казнить его за то, что он был чужой марионеткой – жестоко. Да, он Лич, но я чувствую в нем не только смерть. Не представляю как это, и объяснить не могу. Прошу поверить мне на слово. Когда Мирина придет в себя, я постараюсь ей объяснить, а дальше решать ей. Если она решит что он должен умереть… Но только она может принять такое решение, а никто из нас.

– Хорошо, я согласен, – кивнул Сламилеоф, – пусть решает пострадавшая сторона. Остался вопрос – чем он питаться будет. Если вы знаете – ему нужны живые жизни. Причем именно людские.

– Я могу долго обходиться без пищи, – послышался голос из темного угла. Только тогда там проявилась фигура в черном плаще и капюшоне.

– Подслушивал, – спросила Дарина. Лич не отрицая просто кивнул в ответ, – тогда сам расскажи о себе.

– Я… Я не могу. Мне только сейчас будто вернули самого себя. Я, частично помню что – то из прошлого. Одно я точно знаю – причинить вред своей Госпоже я не смогу. Скорее сам себе оторву руки..

– Фу, ну что за образы, – передернуло Дарину, – и Госпожой меня называть не смей, я же говорила.

– Слушаюсь. – С поклоном ответил Лич, – я буду Вашим верным стражем, Вашей тенью, если позволите.

– Думаю, ты уже приступил к обязанностям, не спрашивая разрешения, – буркнул Аниш, намекая на сцену в мыльне.

– Я, конечно не против такого стража, – улыбнулась Дарина уголками губ, – но только если ты пообещаешь не причинять вред никому. Даже если это касается меня. Сперва надо будет спросить меня.

Лич задумался. Было видно, что ему совершенно не нравится это условие. На худом лице застыло задумчивое выражение. Белая до синевы кожа делала еще страшнее черные глаза, лишенные белка. Тонкие губы, сейчас сжатые, превратились в тонкую полоску. Еще и волосы, черные как смоль усугубляли картину. Спускаясь вниз, и прячась под плащом, обрамляя лицо, они превращали вроде бы человеческое лицо в маску нелюдя.

– Хорошо, я согласен, – нехотя будто выдавил он из себя, – для меня важнее Ваше спокойствие, Сиятельная.

– Ну вот, новая кличка, – пробурчала Дарина, и тоже задумалась, – осталось решить вопрос с твоим питанием.

– Тут думаю, что я смогу помочь, – отозвался Антариниш, до этого спокойно трапезничавший.

– Не забывайте, что я немножко наделен властью, – начал он, – а значит, знаю о положении вещей в Империи. Так вот, если тебе, Лич, для жизни достаточно одного живого человека в месяц, то я тебе его дам.

Все удивленно смотрели на Аниша, который так же невозмутимо продолжал.

– Как понимаете, на просторах Империи есть разного рода сброд, который суды удостаивают смертной казни. Скажу честно, я редко подписываю подобные прошения судов, но порой выбора нет. Есть личности, которых даже в каменоломни отправить нельзя. Вот таких людей я могу отдавать тебе. Экономия на палаче, да и для народа будет страшилка. Все же может кого – то остановит не просто смертная казнь, а участь быть выпитым Личем.

Дарина на какое – то время задумалась. Это был, наверное, идеальный вариант решения такой деликатной проблемы.

– Лич, тебя устроит такой выход? – Решила она первым узнать у него, так как питаться преступниками, вероятно не большое удовольствие.

– Да, – ответил тот без раздумий.

– Тогда так и решим, – сказал Император, вставая из – за стола, – а сейчас я напоминаю, что пора отдохнуть всем.

По глазам Сламилеофа было видно, что его больше бы устроил вариант ликвидации Лича, но спорить он не стал, демонстративно скрестив на груди руки и откинувшись в кресле. Он объявил, что пока останется в комнате. Аниш вызвался составить ему компанию. Лич уже привычно исчез в темноте угла.

Выбравшись из – за стола, Дарина прошла в комнату напротив, из которой было видно кокон Мирины, и устроилась на большой кровати. Мужчины, оставшиеся за толом, о чем – то переговаривались. Незаметно для себя, под их бубнёж, Дарина и уснула.

Проспала она не долго. Проснувшись, обнаружила себя укрытой одеялом. Рядом ы комнате раздавался лязг. Только через пару секунд до Дарины дошло, что это звук ударов холодного оружия. Неужели на них напали? Почему же тогда так тихо?

Совавшись с кровати, преодолевая легкое головокружение, она побежала на звук. Кто – то отчаянно дрался в закрытой комнате. Сама по себе она аховый воин, потому вооружившись стоящей у камина в ее комнате кочергой, она распахнула дверь, готовая напасть. Только вот нападать было не на кого. На звук ударившейся о стену двери, обернулись Антариниш и Сламилеоф. Оба были по пояс раздеты, тяжело дышали, и у каждого в руках было по железячине.

Переведя удивленный взгляд с Дарины на кочергу Слаф сказал:

– Я сразу сдаюсь, ибо никто на моей памяти не одолел этого грозного орудия.

Дарина покраснела, опуская руку. Сейчас было понятно, что мужчины закрылись в комнате, чтобы не мешать ей отдыхать и упражнялись. Только больше стыда ее сейчас занимало открывшееся зрелище. Не в силах отвести глаз, она рассматривала торсы обоих.

М – М – М – М – это просто эстетически восхитительное зрелище. Рельефы мускул, вожделенные кубики на животе…. Закрыв глаза она, пискнув, выскочила из комнаты. Только ведь память не сотрешь. А у нее так и стояли перед глазами руки Аниша, его широкая грудь… «Ну почему это нельзя даже потрогать?» – Вздох вышел полный огорчения. Дойдя к себе в комнату, она поставила кочергу и раскрыла окно. Прохладный вечерний воздух обдувал ее щеки. Ведь она нормальная женщина, с вполне себе четкими потребностями… а они тут… дразнятся… Вздохнув еще раз она услышала как кто – то входит в комнату. На нее с улыбкой смотрел Аниш уже в рубашке и без оружия. Было видно, что смущение и вообще реакция Дарины его забавляет.

– Извини, мы надеялись не разбудить тебя. В следующий раз полог тишины поставим, – оправдался он без всякого сожаления в голосе, наблюдая как женщина напротив вновь смущается.

– Могу ли я рассчитывать сегодня вечером на разговор с тобой? – Уже совершенно другим, серьезным голосом, спросил он.

Дарина знала что это произойдет. Знала, боялась, ждала и хотела. Так что..

– Незачем тянуть. Давай поговорим сейчас, – решилась она, садясь на кровать.

Аниш кивнул. Потом, видимо собираясь с мыслями несколько раз прошел всю комнату из угла в угол. Сел в кресло. Потом встал и подошел к кровати, присев перед Дариной, и заглядывая в глаза.

– Если честно, то я не знаю как начать. Вот половину жизни говорил речи, выступал, а сейчас никак не могу. Для меня очень важно чтобы ты мне поверила.

После чего мужчина вскочил, снова прошелся по комнате, заметно нервничая.

– Когда я впервые увидел тебя, не скажу что любовь вспыхнула во мне пламенем. Скорее я был ошеломлен тем, что со мной так могут себя вести. Даже в детстве мои преподаватели всегда выказывали мне уважение, убеждали что я лучший, если не идеальный… Хорошо хоть ума хватило не верить в это, – усмехнулся мужчина. Он продолжал ходить из угла в угол, и только иногда поднимал взгляд на Дарину.

– Так что, когда ты меня отчитала я был изумлен, но не более. Нет, не о том я говорю… Ты оказалась – самой необычной женщиной, которую я встречал в своей жизни. Столько было в тебе искренности, свободы, света. Ты старалась помочь всем вокруг себя. Почему – то мне кажется, что тебе было неважно кто я. Я очень боялся что, узнав мой статус, ты отвернёшься. Я сейчас понимаю, что признавшись сразу, не случилось бы всего этого, только прошлого не воротишь. Я виновен в том, что боялся потерять тебя, только в этом. Поверь, я никогда никого не принуждал к связи со мной. Скорее уже наоборот, приходилось гонять «охотниц» от себя. Я клянусь тебе своим Даром, что никогда, никому не отдавал приказа приводить тебя в покои и готовить в фаворитки. Не представляешь, как было противно узнать, какую роль тебе уготовали. Я не хотел тебе говорить до конца праздника, а потом тут это все случилось….

Аниш говорил немного путанно, перескакивая с одного на другое, заметно нервничая. Резко вдохнув, он подошел снова к сидящей женщине, присел у ее ног, заглядывая в глаза, взял ее руку в свою и решился:

– Этот браслет не просто оберег. В нашей семье его одевают будущей жене. Понимаю, что не имел права одевать его без разрешения, но на тот момент мне была важнее твоя безопасность. Я хочу спросить тебя сейчас – ты станешь моей женой?

Спросил и замер, не дыша и не отрывая взгляда. А у Дарины дух выбило, словно кто – то в грудь ударил.

– Зачем тебе Императрица без рода? Из – за Дара? – спросила она его, стиснув зубы, настолько пекло в груди.

– Маленькая моя, какие глупости! – Нахмурился Аниш, – конечно нет! Мне не важно из какой ты семьи, мне даже Дар твой не нужен. Мне нужна сама ты. Без всего.

– Очень лестно слышать, – уже спокойнее ответила Дарина, вынимая у него свою руку, – только ты опоздал.

– Как? – Не понял мужчина.

Дарина опустила глаза, впервые за их разговор отводя глаза, а потом очень тихо пояснила.

– Я замужем…

– ЧТО? НЕТ!!! Не может быть! Кто тебе сказал? – Аниш вскочил. Его просто трясло от напряжения, – Это твоя подруга тебе рассказала? Ты ей веришь?

Дарина чувствовала, что сейчас в этом сильном мужчине происходит буря, ломается что – то, но она не могла ему врать.

– Нет. Я просто все вспомнила. И помимо мужа у меня есть двое детей.

– Ты не могла так рано стать матерью… Скажи, ты просто не хочешь говорить что ничего ко мне не чувствуешь, что я стал тебе противен, что ты никогда не простишь и не поверишь мне? Потому ты говоришь так?

– Нет. Пока я не могу тебе рассказать всего. Но все сказанное мной – правда. – Дарина встала, подошла к мужчине, который сжимая кулаки и стиснув зубы, стоял напротив. Ей было тоже больно. Сейчас она сама отрекалась от человека которого полюбила. Отрекалась ради призрачной надежды вернуться к детям. Она решилась положить руки ему на грудь. Сейчас даже ее Дар был бессилен. Он не убирал душевную боль, – мне правда очень жаль, но я не могу изменить то, что есть. Аниш смотрел прямо, поверх головы Дарины, но смотрел в никуда.

Он накрыл ее руки своими. Такой странный контраст – ее узкие светлые руки укрыли большие и темные. Сердце под ладонями отбивало неимоверную дробь. Казалось, что еще немного, и оно само выпрыгнет в руки женщины.

– Где сейчас твоя семья и почему тебя отпустили одну, – хриплым голосом спросил он.

– Разве это важно? Разве это отменит их в моей жизни? – сдерживая слезы, спрашивала Дарина.

– Важно. Если он не смог тебя уберечь, если ты ему не дорога, если он не ценит сокровище, данное ему богами, то у него нет права удерживать тебя, – пояснил Аниш, снова пристально глядя ей в глаза, – а дети…, разве дети могут быть помехой?

– Нет, стой… – Дарина вырвалась, украдкой смахнув набежавшую слезу, и продолжила как можно спокойнее, – Ты много не знаешь. Сейчас я не могу тебе раскрыть все.. Поверь, нам не суждено быть вместе. Что бы ты не говорил.

– Когда твоя подруга придет в себя – ты сможешь мне все рассказать? – требовал объяснений упрямый мужчина.

– Не знаю. Мы с ней это обсудим. Поверь, у нас есть веские причины..