Внутри убийцы

– Серийные убийцы, лейтенант, возвращаются на место преступления не из-за вины или желания прославиться, что бы там ни думал ваш психолог, – раздраженно заявил Тейтум. – Они возвращаются, чтобы вспоминать преступление и мастурбировать. В любую ночь, хоть сегодня, ваш убийца может вернуться на одно из мест преступления, и если б вы поставили там…

– У нас нет столько людей, чтобы следить за местами преступления. Не обижайтесь, но именно поэтому я не решался подключить к расследованию Бюро. Вы врываетесь к нам, тянете расследование на себя, и все это с покровительственными манерами и в оскорбительном тоне. Что дальше? Станете рассказывать СМИ, насколько мы некомпетентны?

– Прошу прощения, – произнес Тейтум, в очередной раз извиняясь. – У меня была тяжелая ночь, и я практически не спал. Разумеется, вы правы. Я повел себя не лучшим образом. Уверяю вас, ФБР хочет, чтобы наши скоординированные действия способствовали вашей работе.

– В таком случае, возможно, им не стоило присылать вас, – ответил Мартинес.

Тейтум всем сердцем был согласен с этой мыслью.

* * *

Тейтум откинулся на спинку кресла и вздохнул. Ему было тесно, ощущения даже слегка отдавали клаустрофобией. Специальная группа, возглавляемая лейтенантом Мартинесом, была создана для расследования именно этих серийных убийств, и команду наспех собрали из детективов различных подразделений Бюро детективов полиции Чикаго. Назначенное им помещение тоже было выделено наспех. Для гостиной размер вполне приличный, но шестерым детективам плюс стол для доктора Бернстайна было довольно тесно. А теперь им пришлось выделить место еще и для Тейтума. Они справились, но место в итоге оказалось не особо уютным. Его стол стоял в углу комнаты, за спиной шкаф, справа кулер. Стоило Тейтуму хоть чуть-чуть отодвинуть кресло назад, он неизбежно с лязгом врезался в шкаф.

День шел, детективы разговаривали друг с другом, перешучивались, потом вместе сходили пообедать, и все это время намеренно игнорировали Тейтума.

Ему внезапно захотелось быть одним из них. Как он вообще здесь оказался? Работа в агентстве, которое его не ценит, в отделе, где он никогда не желал работать, без единого друга, зато с начальником, который ему не доверяет.

Еще пригоршня жалости к себе… Отвратительно. Люди отдали бы левую почку, чтобы стать агентом ФБР, и правую, чтобы оказаться в Отделе поведенческого анализа. Хотя это контрпродуктивная идея. Наверняка наличие хотя бы одной работающей почки – обязательное требование для всех агентов ФБР.

Тейтум сохранил отчет, над которым работал. Весь день он изучал результаты аутопсии двух жертв, говорил с судмедэкспертом и обсуждал дело с детективами группы. В действительности группа пошла по верному пути – точнее, шла по нему три дня назад. Первым делом ему следует помочь им туда вернуться. И у него появилась смутная идея на этот счет. Он достал телефон, собираясь позвонить шефу, и увидел уведомления о четырех непрочитанных сообщениях. Открыл их, все четыре были от Марвина.

Где кошачья еда?

Не важно, уже нашел.

Это не кошачья еда, но ему понравилось.

По-моему, кот болен, его вытошнило в гостиной. Рыбка норм.

Тейтум застонал и написал в ответ, что кошачий корм в левом шкафчике на кухне. Он задумался, чем же Марвин накормил Веснушку, но потом решил, что от любого ответа почувствует себя еще хуже. Прокрутив список контактов, нашел Кристину Манкузо и нажал кнопку вызова.

Она ответила через несколько секунд:

– Алло?

– Это Тейтум.

Он огляделся. Комната была пуста; все детективы либо ушли по делам, либо отправились домой.

– Я знаю.

– Ну да, точно. О’кей, послушайте. Ребята здесь отличные. Старший группы, лейтенант, очень неплохо соображает, для расследования этих убийств они подобрали очень приличную команду и до недавнего времени неплохо справлялись.

– И что случилось дальше?

– Они пригласили психолога по профилированию.

– А.

– Этот мужик со скоростью пулемета выдает полный набор клише о серийных убийцах. Похоже, он – чикагский медиаэксперт по серийным убийствам, все детективы его знают и рады двигаться по его подсказкам. Он впустую тратит время и ресурсы расследования, а они ему за это платят.

– Вы им об этом сказали? – спросила Манкузо.

– Да, – ответил Тейтум, бездумно рисуя карандашом в блокноте, лежащем на столе. – Я сказал лейтенанту – и встретил холодный прием. Они очень напрягаются насчет Бюро, лезущего в их дела.

Манкузо пару секунд молчала.

– И как вы намерены продолжать?

Тейтум нарисовал грустную рожицу, потом стал тыкать карандашом в бумагу.

– Помните эту штатскую, которую вы пригласили в отдел? У нее впечатляющее досье, верно?

– Зои Бентли? Она работала по делу Джована Стоукса. Это расследование принесло ей определенную известность в СМИ. Кроме того, у нее степень по клинической психологии, и еще одна по юриспруденции, из Гарварда.

Тейтум понизил голос, хотя в комнате по-прежнему больше никого не было.

– Я думаю, ей стоит прилететь сюда, ослепить детективов своим послужным списком и убедить их избавиться от этого шарлатана. А потом она поможет мне подтолкнуть расследование в верную сторону.

– И чем она может помочь? – с легким удивлением спросила Манкузо.

– Обаянием и умными словечками профайлеров. У меня есть несколько по-настоящему годных идей насчет того, в какую сторону должно идти это расследование.

– Значит, вы хотите, чтобы она прилетела и поддержала вас?

– Они не станут меня слушать, потому что я – федерал. Но она – гражданский специалист, поэтому ее слова будут весить побольше.

– О’кей, – сказала Манкузо. – Я ее отправлю.

– Супер.

– Спокойной ночи, агент Грей, – произнесла шеф и отключилась.

Удивленный таким внезапным завершением разговора, Тейтум засунул телефон в карман. Потом посмотрел на нарисованную им печальную рожицу и после секунды размышлений добавил к ней очки и три волосинки.

Глава 6

ЧИКАГО, ИЛЛИНОЙС,

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 17 ИЮЛЯ 2016 ГОДА

Это не сработало. Он надеялся, что она станет той самой, но уже чувствовал, как блекнет волшебство и усиливает свою хватку скука. Проснувшись с ней рядом, он больше не чувствовал прежнего прилива восторга и похоти. И это разочаровывало.

И отчасти, как он понимал, дело было в бальзамирующей жидкости.

Он неудачно подобрал состав. Тело было слишком жестким, цвет кожи – неидеальным. Возможно, ему следовало добавить больше краски для компенсации физраствора. Но он не знал, сколько именно, а в материалах, которые ему удалось найти онлайн, о таких подробностях говорилось слишком туманно.

Две ночи назад, в раздражении, он отвесил ей пощечину, и она вывалилась из кресла и упала на пол, по-прежнему согнутая в сидячем положении. Он в ярости выскочил из дома, захлопнув за собой дверь, и ездил по городу, зная, что, если представится возможность, он убьет кого-нибудь. Но все женщины, которых он встречал, держались парами или группами, а когда он подошел к одной шлюхе на улице, она сказала, что на сегодня закончила, а ее взгляд выдавал страх. Что она увидела в его лице, почему так испугалась? Ужаснувшись, он бросился к машине и стал разглядывать свое лицо в зеркале, но оно выглядело как всегда. Он поехал домой и снял напряжение в ванной.

Ничего, следующая будет лучше. Он разберется, как сделать ее более естественной. Может, линзы помогут… Нужно будет попробовать.

Но сначала ему нужно избавиться от этой.

Он поднял ее с пола, посадил обратно в кресло. Она уставилась на стол, определенно ощущая напряжение в их отношениях.

Он взял ее за руку, нежно погладил.

– У нас ведь были хорошие деньки, верно? – сказал, улыбаясь ей.

Он растягивал молчание. Как она должна реагировать? Он пытался припомнить все, что знал, все просмотренные фильмы, прочитанные книги.

Она заплачет.

Он взял ее левую руку и согнул в локте. Ему хотелось сделать все качественно. Непростая задача, но в конце концов он ухитрился пристроить ее ладонь на лицо. Взяв правую руку, согнул ее в той же манере, так что в результате все стало выглядеть так, будто она, всхлипывая, прикрыла ладонями лицо.

Она была прекрасна. В этот момент он едва не передумал, едва не сказал ей, что, возможно, им нужен еще один шанс; но он знал, что рано или поздно это кончится плохо для них обоих. Лучше молчать.

Он налил им по бокалу вина, за прежние времена. Она не притронулась к своему, так что он выпил оба. Потом помог ей встать и доволок до машины. Усадил ее на заднее сиденье. Она по-прежнему закрывала руками лицо, по-прежнему рыдала.

Трудные минуты для них обоих.

Он на секунду присел рядом с ней, пытаясь решить, куда она пойдет оплакивать их отношения.

Он знал одно отличное место.

Глава 7

МЕЙНАРД, МАССАЧУСЕТС,

СУББОТА, 27 СЕНТЯБРЯ 1997 ГОДА

Родители Зои говорили друг с другом очень тихо, едва слышно. Обычно мать было слышно за милю, поэтому Зои сразу обратила внимание на ее приглушенный голос. И, как только девочка сообразила, что разговор не предназначен для ее ушей, она замерла, намереваясь уловить каждое произнесенное слово. Стояла в коридоре, вне зоны видимости. Свет из кухни лился на пол коридора. По светлому пятну двигались тени – наверное, отец; он всегда ходит взад-вперед, когда волнуется.

– У них есть подозреваемые? – спросила мать.

– Эрл сообщил мне, мол, шеф полиции сказал, что есть, – ответил отец.

Он тоже говорил негромко, но у отца всегда был тихий голос, так что ему не приходилось особенно стараться.

– Но он, конечно, не сказал, кто именно.

– Бедняжка ее мать, – сказала мама Зои ломким голосом. – Можешь такое представить? Услышать, что…

– Я стараюсь не представлять.

– Она была… в смысле, он… ее изнасиловал?

Зои ни разу не слышала, чтобы ее мать произносила это слово, и звуки, слетевшие с материнских губ, заставили девочку похолодеть. Отец ничего не ответил. Он думает? Или кивает? Или качает головой? Ей нужно узнать. Она прокралась поближе к дверям, выхватив очертания лиц родителей. Они стояли почти вплотную друг к другу; мать оперлась на стол. Зои видела только профиль матери, но сразу поняла, что та сильно расстроена; губы кривятся, намекая на подавленные рыдания.

– Нам нужно поговорить с Зои, – сказал отец. – Ей следует знать…

– Однозначно нет, – прошипела мать. – Ей всего четырнадцать.

– Она все равно узнает, и лучше, чтобы она узнала об этом от нас.

Мать собиралась ответить, когда на кухню, мимо Зои, влетела – размытые очертания рук и ног, копна волос и нос – ее младшая сестра.

– Мы делаем оладьи? – крикнула она.

Даже в пять лет Андреа, как мать, имела только два уровня громкости: крик и сон.

Мать откашлялась.

– Твоя сестра проснулась?

Зои напряглась.

– Ага, она стоит в…

– Доброе утро, – быстро произнесла Зои, входя на кухню.

Плитки на кухонном полу были холодными, и у нее тут же замерзли ноги. Мать оперлась на кухонный столик, а отец стоял посреди кухни, за большим столом. Странно, но завтрака не было. По выходным мать Зои всегда готовила завтрак к пробуждению дочерей, но, похоже, эти выходные оказались необычными. Зои потянулась и нарочито широко зевнула.

– Хочешь, я помогу тебе с завтраком?

– Я хочу, чтобы ты оделась, – заявила мать, глядя на нее поверх крючковатого носа.

Зои достался материнский нос или, как она называла его в мрачном настроении, клюв. Хотя бы глаза у нее папины.

Мать фыркнула и добавила:

– Замерзнешь тут до смерти.

На Зои все еще была растянутая футболка и тонкие штаны, которые она надевала в качестве пижамы.

– Ладно, – сказала она.

Зои шла в ванную, когда услышала, как разговаривают родители. Теперь ее мочевой пузырь собирался взорваться, и холодные плитки лишь ухудшали дело. Она неловко поерзала.

– Ничего не случилось?

– Нет, – ответила мать, возможно, чуть поспешней, чем следовало. – Просто занимаемся субботним завтраком. Твоя сестра хочет оладьи. Ты тоже хочешь?

– Конечно, – ответила Зои. – Потом я пойду к Хизер, и…

– Ты останешься дома, – оборвала ее мать.

Зои нахмурилась.

– Но нам нужно сделать домашку по химии. Она на понедельник.

– Я отвезу тебя, – сказал отец.

– Я бы лучше на велике поехала. Погода классная, и…

– Я тебя отвезу.

Отец напряженно смотрел на нее, и его тон не оставлял места для споров.

– И я хочу, чтобы ты позвонила, когда соберешься домой. Я заберу тебя.

– Мам, я хочу оладьи, – заныла Андреа.

– А что случилось? – спросила Зои.

Родители молчали.

Наконец отец произнес:

– Там было…

– Ничего не случилось, – оборвала его мать, взглянув на Андреа, которая продолжала ныть. – Мы просто не хотим, чтобы ты бродила одна.

* * *

– Они нашли мертвое тело, – сказала ей Хизер, едва они оказались у нее в спальне. – Рядом с мостом на Уайт-Понд-роуд.

– А ты откуда знаешь? – спросила Зои.

– Я слышала, как папа утром говорил об этом с соседом. Сосед сказал, это была девушка и она была голая.

По шее Зои пробежали мурашки. Они с подругой валялись на кровати Хизер, вокруг торчало мятое постельное белье, повсюду валялась одежда. Комната Хизер всегда выглядела так, будто ее шкаф вскрыл торнадо. Хизер грызла кусок яблока, которое им нарезала ее мать. Задание по химии лежало нетронутым на столе, и там оно, похоже, останется до конца дня.

– А он сказал, кто это? Она из Мейнарда? – спросила Зои.

– Нет, – прошептала Хизер.

Она придвинулась к подруге, коснувшись рукой ее плеча. От Хизер слабо пахло шампунем и мылом, и Зои пожалела, что сама не приняла утром душ. Ей было неуютно валяться на чистых простынях – ноги наверняка перепачкались, когда она ходила дома босиком. Правда, Хизер вроде бы не возражала. Они всегда ели у нее на кровати, и она часто вываливала сюда содержимое корзины для белья, разыскивая какой-нибудь предмет одежды. Ну, если бы мать Зои меняла постель каждые три дня, как делает мама Хизер, возможно, она тоже не стала бы возражать, если она быстро испачкается.

Хизер немного напряглась.

– Господи, а вдруг это кто-то знакомый?

Перед глазами Зои тут же выскочила картинка. Мертвое, обнаженное тело Кэрри из школы лежит у моста, и вода плещется вокруг ее ног… Картинка была настолько живой, что Зои едва не разрыдалась. Почему она подумала о Кэрри? Почему она вообще это вообразила? Может, с ней что-то не так? Она закрыла глаза, стараясь выкинуть образ из головы.

– По-моему, все распсиховались, – сказала Хизер. – Сосед сказал моему папе, что он не выпустит своих детей из дома. Спорю, моя мама сделает то же самое. Запрет меня в доме. Мама иногда страшно психует.

– Мои не разрешили мне идти к тебе одной, – ответила Зои. – Они меня привезли.

Она уставилась в окно спальни Хизер. С кровати было видно только голубое небо и листву ближайшего дерева. Все такое спокойное и мирное…

Хизер покачала головой.

– Надеюсь, это скоро уляжется, – заявила она. – Не хочу, чтобы родители все время заглядывали мне через плечо.

Зои рассеянно кивнула, но у нее было ощущение, что скоро тут ничего не уляжется.

* * *

Шины велосипеда жалобно взвизгнули, когда Зои нажала на тормоз. Она остановилась у моста на Уайт-Понд-роуд; легкие жгло от напряжения. Этим утром мать разрешила Зои поехать в школу на велосипеде лишь потому, что опаздывала на работу, и взяла с нее обещание ехать вместе с Хизер, а после школы прямиком мчаться домой. Так Зои и намеревалась сделать.

Но не сделала.

Каждый раз, когда она встречала Кэрри в школьных коридорах, ее горло перехватывало от стыда и вины. Она чувствовала себя так, будто Кэрри знала, что Зои нарисовала себе картинку с мертвой и голой Кэрри в воде. Когда та улыбалась ей на физкультуре, Зои краснела и, вздрагивая, быстро отводила взгляд. Образ мертвой Кэрри неотступно преследовал ее, норовя выскочить в самый неподходящий момент. В конце концов Зои решила, что если она доедет до моста и сама посмотрит на это место, то сможет избавиться от жуткой картинки.

Она слезла с велосипеда и спустилась по заросшему травой берегу прямо к тихой реке Ассабет. Поверхность воды покрывала зеленая ряска, покачиваясь на маленьких, почти незаметных волнах. Так это здесь они нашли тело?

Зои знала, что тело было слегка прикрыто водой – по крайней мере, так говорили в школе. Прочие слухи бродили в бесконечных перешептываниях. Кто-то сказал, что перед смертью девушку изнасиловали. Кто-то другой сказал, что ее мучили, ее лицо было опухшим и в синяках. Ее руки были связаны за спиной. Ее порезали ножом. И от каждого нового слуха Зои чувствовала себя слабой, напуганной, беспомощной.

Сейчас она знала имя жертвы. Ее звали Бет Хартли, она работала секретаршей у местного бухгалтера-счетовода. Двадцать один год. Этим утром Зои увидела в газете ее фотографию. Лицо казалось знакомым. Может, они встречались на улице? Или в парикмахерской? Или в пиццерии? Вполне возможно. Мейнард – город маленький. В газете не было других подробностей; в ней лишь говорилось, что полицейское расследование продолжается.

Теперь, когда она стояла здесь и вода сверкала под лучами солнца, вся эта история казалась невозможной. Зои, даже постаравшись, больше не могла представить себе тело, лежащее в воде. Слишком гротескный, слишком чуждый образ.

Однако страх не отпускал ее… и в него затесалось что-то еще. Возбуждение. Нервная дрожь.

Что-то прошуршало в листьях у нее за спиной, и девочка резко обернулась; сердце колотилось как бешеное. Сзади ничего не было. Может, птица? Зои вздрогнула, хотя день был довольно теплым.

Стараясь избавиться от наваждения, она подобрала камушек и бросила его в воду. Тот ударился о водную гладь и исчез в глубине, ряска разбежалась в стороны. Зои залезла на велосипед и поехала домой.

Род Гловер, их сосед, возился на переднем дворе с садом; его белая рубашка промокла от пота. Пока Зои слезала с велосипеда, Род поднялся и помахал ей. В другой руке он держал садовые ножницы. Ножницы принадлежали матери Зои, и Род вечно их занимал.

– Привет, Зои.

Он улыбнулся и отер лоб. Рыжевато-каштановые волосы – сбоку коротко, сверху длинно – были растрепаны, но отлично подходили к яркой улыбке и веселому взгляду. Хотя Род был на десять лет старше Зои, с ним было легко и весело болтать. Он отличался придурковатым чувством юмора и талантом подражать знаменитостям и знакомым горожанам.

– Привет, – ответила она и тоже улыбнулась. – Как дела?

– Не жалуюсь. Из школы вернулась?

– Ага…

Зои замешкалась, чувствуя потребность с кем-то поговорить.

– Я заезжала к мосту Уайт-Понд-роуд.

– Не слишком по пути, а? – заметил Род, прислонившись к забору.

– Я просто хотела… ну, там они нашли ту девушку, ты же знаешь.

Он кивнул.

– Ага. Слышал.

– Ужас, что с ней случилось, – сказала Зои.

Род снова кивнул.

– Так и есть, – сказал он. – Ладно… ну как, вечера ждешь?

Она растерянно уставилась на него.

– А что вечером?

– Эм… ау? Это же вечер «Баффи», забыла?

«Баффи – истребительница вампиров». Род и Зои обожали этот сериал; они обсуждали каждую новую серию. Но настолько резкая смена темы покоробила Зои, и она промолчала.

Род сменил позу, подражая Джайлсу, одному из персонажей сериала. Его слова были приправлены британским акцентом Джайлса:

– Право, Зои, это второй сезон. Тебе нельзя отвлекаться. Сегодняшний эпизод чрезвычайно важен.

– Мне нужно идти, – оправдываясь, сказала она. – Ей было неуютно от попытки Рода рассмешить ее, учитывая обстоятельства. В последние дни никто не шутил. – Увидимся.

– Пока, – ответил Род.

Зои повернулась к двери. Уже заходя в дом, она оглянулась. Род ухмыльнулся ей и изобразил, как снимает воображаемые очки и протирает их, – еще одна привычка Джайлса.

Глава 8

ПОНЕДЕЛЬНИК,

18 ИЮЛЯ 2016 ГОДА

Мерный гул двигателей жужжал в ушах, пока Зои листала тонкую папку, не в силах избавиться от непрерывного звука. Это раздражало. Она подозревала, что на самом деле проблема вовсе не в авиационных двигателях. Зои ужасно не любила, когда ее выдергивают из начатой работы. Есть бесспорная радость в том, чтобы начать какой-то проект, а дальше смотреть, как он движется к завершению. Ее заворожило дело о шоссейных серийных убийцах. Оно всплывало в ее мыслях даже дома, и Зои искала в этих преступлениях почерки, стараясь выделить не один, а два профиля убийц.

А потом в субботу вечером ей позвонила Манкузо и сообщила, что Зои получила другое назначение. В Чикаго работает серийный убийца, и агент «на земле» попросил ее помощи. Хотя подробности этого дела были интригующими, Зои заметила, что смертность и общее число жертв в шоссейных убийствах значительно выше. Шеф согласилась с ней, а потом повторила, что Зои должна вылететь в Чикаго.

Манкузо переслала ей папку с документами по делу, но Зои положила ее на тумбочку, намереваясь немного отдохнуть перед полетом. Однако всего через три часа она проснулась от кошмара и не смогла заставить себя уснуть второй раз.

Зои читала отчет об аутопсии первой жертвы, Сьюзен Уорнер. Ее внимание сразу привлекла разложившаяся левая нога. Она уже сделала некоторые допущения, основанные на этом факте. И еще интересная подробность по поводу рта…

– Работаете в самолете, а? – спросил дружелюбный голос.

Зои закрыла папку и посмотрела на соседа. Мужчина средних лет, редеющие светлые волосы, загар – похоже, искусственный – и улыбка типа «вы будете меня обожать». Держа в руке стакан с виски, он взбалтывал его, растворяя одинокий кубик льда. Зои мысленно вздохнула, готовясь к тягостной задаче пустой болтовни.

– Да, – сказала она. – Хороший способ сэкономить время.

– Меня зовут Эрл Хэвишем.

– Зои.

– Я стараюсь не работать в поездках, – заявил он. – Знаете, это хорошее время для того, чтобы сосредоточиться на себе.

Зои кивнула, едва удержавшись от замечания, что прямо сейчас он явно сосредоточен не на себе.

– Ну, а я люблю работать в поездках, – сказала она и открыла папку, надеясь, что на этом всё.

Смерть наступила за несколько дней до того, как нашли тело, но место, где его обнаружили, было общественным. Что убийца все это время делал с телом? Еще есть порванное платье, и оно…

– Я вообще-то побаиваюсь летать, – сказал Эрл.

Он взглянул на содержимое папки, где на первой же странице красовалась надпись «Отчет об аутопсии». Раздраженная Зои снова закрыла папку.

– Поэтому я пью, – продолжил он.

– Угу, – отозвалась Зои; хватит уже с нее вежливости.

– Я работаю техническим писателем в одном стартапе из Кремниевой долины.

– Звучит интересно.

– Ну… не так интересно, как вы думаете.

Он говорил абсолютно серьезно. Или там все же был легкий намек на сарказм? Нет, не похоже.

– А чем вы занимаетесь?

– Я психолог-криминалист.

– Ого!

Его взгляд вильнул в сторону, тело напряглось.

Типичная реакция на ее профессию. Некоторые люди опасались психологов, подозревая, что становятся объектом непрерывного анализа. И почти все напрягались, услышав слово «криминалист», поскольку сразу начинали думать о трупах. Сочетание этих двух слов резко заканчивало многие разговоры – именно то, что ей сейчас нужно.

Когда люди спрашивали, что же это значит, она объясняла, что в основном анализирует преступления, пытаясь получить в результате психологический портрет, или профиль, преступника. Это помогает следователям сузить круг подозреваемых от «все люди в мире» до небольшой группы, с которой можно работать. Зои всегда объясняла это очень осторожно, избегая терминов «серийные убийцы», «преступления на почве секса», «профили жертвы», «место преступления» и прочих, от которых слушатели начинали нервно ерзать на стульях.

– И вам это нравится? – наконец спросил Эрл.

– Бывают яркие моменты, – отрывисто и недружелюбно ответила она.

Прищурившись, уставилась на соседа. Ей много раз говорили, насколько у нее пронизывающий взгляд. Может, его хватит, чтобы этот тип заткнулся…

Зои в третий раз открыла папку и перелистала страницы до второй жертвы. Рот последней был зашит черной нитью. Это имеет какое-то значение? Возможно, маньяк убивал их, чтобы…

– Так куда вы собираетесь, когда мы приземлимся? – спросил Эрл, подавшись к ней и понизив голос.

Зои захлопнула папку и стиснула челюсти.

Он наклонился еще ближе:

– Мне нужно в филиал моей компании в Гого-билдинг. Но до десяти меня там не ждут, так что…

– Тогда вам стоит воспользоваться этим временем и найти женщину, которой будет интересно услышать, сколько раз вы разочаровали свою мать, – сказала Зои. – Если вам повезет, она не заметит силуэт обручального кольца у вас в кармане… кстати, симпатичный загар на пальце. Хорошо, что вы не забыли снять кольцо до того, как вас обрызгали. А потом вы, возможно, займетесь с ней сексом, и тогда будете меньше переживать насчет той деловой встречи.