Всё начиналось в юности

К приезду саперов район был оцеплен, а из ближайших домов выселены все жители. Группа с ходу приступила к работе.

Марусев оставил подчиненных за жилым домом и зашел в сарай один. Подождал, пока глаза привыкнут к освещению, и осмотрелся. На видном месте, поверх уложенных рядком снарядов, было пристроено самодельное взрывное устройство с радиотелефоном. От него шли два проводка к электродетонатору, заделанному в пластит.

Марусев аккуратно вынул электродетонатор и перерезал оба провода. После этого снял взрывное устройство и вышел к группе.

– Все, бойцы. Жало я вынул. Приступаем к погрузке. Наше дело загрузить груз в автомобили. Уничтожать его будут саперы МЧС за городом. Берем по одному снаряду, переносим и аккуратно укладываем в кузов на песочек. Работаем рассредоточено, согласно прежней схеме. Первый в сарае, последний у машины.

После краткого инструктажа три сапера и Марусев вошли в сарай.

– Сначала осмотритесь! – скомандовал взводный. – Напоминаю, брать только по одному боеприпасу. Ходить медленно, не паниковать и не запинаться. Понятно?

– Понятно, товарищ старший лейтенант, не в первый раз, – ответил за всех любивший похорохориться ефрейтор Вася Шутов.

Он первым подошел к заряду.

– Ох, сколько они всего натащили! Даже противотанковую мину где-то откопали… С нее и начнем!..

– Стой! Не трогай мину! – вдруг громко закричал Димка.

Все, включая Марусева, удивленно посмотрели на сержанта. Раньше тот никогда так не паниковал.

– Ты что, Кузнец, так перепугался? – нарочито хихикнул Шутов, – Она же беззубая… без взрывателя.

Вместо ответа Димка подошел к мине и присел возле нее на корточки.

– Товарищ старший лейтенант, – подозвал он взводного, – под противотанковой спрятана мина-сюрприз.

Марусев подошел к нему и тоже присел. Сбоку было хорошо видно: боевая противотанковая мина ТМ-62 лежала на небольшой пластмассовой мине коричневого цвета. По всем приметам специальная мина МС-3.

– Да, Кузнецов, похоже ты прав. Этот "сюрприз" приготовлен для нас с вами. Как ты догадался?

– Отец о таком случае рассказывал. Это один из способов установки мин на неизвлекаемость. Противотанковая мина давит своей тяжестью на шток мины-сюрприз и, если убрать груз, шток разгружается, освобождается ударник и… взрыв.

Марусев посмотрел на притихшего ефрейтора.

– Ну, Шутов, какую картину рисует твое воображение?

– Детонировал бы основной заряд, товарищ старший лейтенант, и нас собирали бы по кусочкам…

– Нечего бы было собирать, – невесело ухмыльнулся Марусев. – Это впредь нам наука, внимательнее надо быть. Ладно, об этом после… Что будем делать?

Взводный развернулся к Димке.

– Не знаю, – честно признался тот, – вынести мины из сарая можно, а везти в машине нельзя.

– Да… можно взорвать в саду, но тогда вылетят все стекла в домах, и я получу на всю катушку.

– Да что вы, товарищ старший лейтенант, – вмешался в разговор жизнерадостный Шутов, – тут столько начальства… Насчет стекол пусть решают они!.. Нам, главное, мины оттащить от заряда!

– Что бы я без тебя, Шутов, делал… Значит так: Шутов с Серебряковым в конце сада быстро копаете яму, метр на метр, глубиной шестьдесят сантиметров. Кузнецов, остаешься со мной. Будешь страховать.

Бойцы отправились выполнять приказ взводного, Марусев взял в руки зазвонивший радиотелефон. Комбриг требовал доклада.

– Ну, что там у вас, Марусев? Почему не докладываете?

– Обезвредили взрывное устройство, товарищ полковник… теперь занимаемся другим.

– Сколько их там?

– Пока обнаружили только два. Чтобы все проверить, нужно время.

– Хорошо. Не спешите, осмотрите все внимательно. О любых изменениях докладывайте немедленно.

Когда подошел Шутов и доложил, что яма готова, Марусев передал трубку ему.

– Ефрейтор, будет звонить комбриг, докладывай, что я обезвреживаю взрывное устройство. И следи, чтобы никто не высовывался из укрытия.

– Есть, товарищ старший лейтенант, будет исполнено в лучшем виде!

Шутов убежал, а Марусев с Димкой приступили к выполнению задуманного. Взводный стал потихоньку просовывать руку под нижнюю мину МС-3.

– Кузнецов, я сейчас захвачу мины снизу и сверху и в таком положении их понесу. Открой дверь и следи, чтобы я обо что-нибудь не запнулся. В случае чего подстрахуешь.

Марусев захватил мины, плотно прижимая друг к другу, приподнял их на уровень груди, прижал локти к туловищу и медленно пошел к выходу. Димка открыл дверь и тихонько топал рядом, подсказывая, где на пути препятствия и куда и как нужно ставить ноги.

Они вышли из сарая, отошли метров на десять. и от чрезмерного напряжения у взводного затряслись руки. Он остановился.

– Кузнецов, накрой мои руки своими и как следует придави… Мне нужно передохнуть.

Димка исполнил приказание. Марусев расслабил руки. Они постояли несколько минут, после чего взводный пошел дальше. Теперь он двигался еще медленнее. Руки его занемели, ноги дрожали от напряжения, но он все же без остановки достиг желанной цели. Следуя указаниям "поводыря" аккуратно опустил в яму сначала одну ногу, затем другую, присел и, не разжимая рук, опустил мины на землю. После чего тихонько скомандовал.

– Теперь я буду освобождать нижнюю руку, а ты слегка придавливай сверху и следи, чтобы МС-ка случайно не выскочила из-под ТМ-ки.

Они удачно выполнили последнюю операцию. Марусев присел возле ямы и вытер пот.

– Все. Пойду звонить начальству, а ты стой рядом и карауль, чтобы никто случайно не сдвинул мины.

– Да кто к ним подойдет? – попытался воспротивиться Димка, но взводный вдруг громко рявкнул на него:

– Я сказал – охранять! Все остальное мы сделаем без тебя.

Дальше все пошло без осложнений. Группа аккуратно сложила боеприпасы в кузов двух автомобилей. Автомобили с саперами МЧС в сопровождении милиции, с мигалками и сиренами поехали за город. Туда же снимать взрывы и брать на этом фоне интервью помчалось телевидение.

А армейские саперы доделали свое дело и подвели итог работы. Начальство приняло решение – взорвать мины на месте. Марусев из укрытия сдернул противотанковую мину кошкой, так что взорвалась только мина МС-3. Взрыв был не сильный, но стекла в ближайших домах все-таки вылетели.

Марусев подробно доложил о выполнении задания лично командиру бригады. Он особо подчеркнул: спас группу и предотвратил взрыв подготовленного заряда сержант Кузнецов. Комбриг въедливо и досконально отчитал взводного за невнимательность и несоблюдение мер безопасности, что могло привести к гибели людей. В конце похвалил за умелые действия сержанта Кузнецова, объявил всей группе благодарность и приказал возвращаться в пункт постоянной дислокации. После чего укатил туда, где тусовалось начальство.

А население страны из телевизионных новостей узнало в этот день о том, что благодаря блестяще проведенной операции ФСБ и геройским действиям МЧС был спасен от разрушения город Н, жителей которого собирались уничтожить "террористы", представляющие "главную опасность" для России и всего мира.

О скромном фронтовике-пенсионере, обнаружившем заряд, и тем более об армейских саперах не было сказано ни слова.

В таких вот "операциях" и заключается высший пилотаж руководства с помощью пиара и манипулирования сознанием людей. Человек, регулярно заглядывающий в телеящик, не только привыкает к мысли, что в стране "кипит работа", но и главными героями "этой работы" считает тех, на кого ему указывают СМИ.

И только те, кто еще сохранил способность самостоятельно мыслить, способны уловить разницу между симуляцией событий и их реальным содержанием. Но их в наше время никто не слушает. Ведь сказано же уже: "Нет Пророка в своем Отечестве".

Глава 3

В непрерывных командировках, занятиях, несении караульной службы, хозяйственных работах пролетело лето, а за ним осень и зима.

Честным отношением к службе и порядочностью Димка завоевал авторитет не только в своем батальоне, но и в бригаде. Его уважали сослуживцы. Особенно солдаты младших сроков службы. Сержант Кузнецов хорошо запомнил уроки "дедовщины", пройденные в учебке но не для того, чтобы "отыгрываться" на новобранцах. Его интеллект был выше Рябова и ему подобных, и по отношению к младшим он был более справедливым.

Хотя, если говорить откровенно, быть с ними все время добрым и объективным ему не всегда удавалось. Беда армии неразрывна с бедой народа, и в нее теперь все чаще попадали негодяи, уже на гражданке превратившиеся в озлобленных волчат. Таким солдатам было наплевать на все. Заставить их еле-еле шевелиться можно было только приказом. И то шевелились они ровно столько, сколько над ними стоял начальник. Работать в русле нормальных отношений с "пофигистами" было практически невозможно. Они реагировали на приказ, если только он подкреплялся страхом. Это и заставляло сержантов все теми же методами "дедовщины", с помощью угроз, держать "пофигистов" в относительном повиновении.

Эта категория солдат Димкину человечность и порядочность воспринимала как слабость, часто вообще игнорировала его как младшего командира. Порой они доводили его до такого состояния, что ему хотелось забыть все требования уставов и от всей души врезать негоднику по ребрам. Но отец не зря учил его воспитывать в себе силу воли. Ему хватало сил себя сдерживать.

Среди старослужащих солдат встречались и те, кто стремился поддерживать в части "дедовские" традиции. Однако "деды" в этой части действовали не так нагло и цинично, как в учебке. Среди этой категории у Димки были откровенные неприятели, но они предпочитали с ним не связываться. По части физической подготовки сержант Кузнецов приобрел непререкаемый авторитет.

Как ни загружена была бригада служебными заданиями и хозяйственными работами, в ней периодически проводились соревнования по гимнастике, рукопашному бою, кроссу, марш-броску, преодолению полосы препятствий. И тут Димка показывал себя во всей красе. Его универсальная подготовка и физические данные позволяли не только участвовать во всех этих соревнованиях, но и довольно часто побеждать в них.

Одним словом служба его протекала напряженно и интересно. И только одно обстоятельство угнетало. Несмотря на старание и успехи его практически не поощряли. Вернее поощряли, но не так, как хочется любому солдату. За период длиною почти в год он заработал около трех десятков благодарностей. И все… Его одногодки получали грамоты, значки отличия, ценные подарки, отпуск с выездом на родину. Даже Толик Кашин по прибытии из Абхазии съездил домой. Димку все это обходило стороной.

Он утешал себя: не это главное в жизни…, но все же не мог скрыть обиду и досаду, наблюдая, как раз за разом его обходят. А в отпуск, ох, как хотелось!..

Причина "невнимания" к его персоне со стороны командования скрывалась в майоре Степаненко. Майор не забыл о случае с рифмушками. С того самого дня злопамятный замполит целеустремленно и настойчиво вычеркивал "инакомыслящего" из всех списков на поощрение и раз за разом вписывал в одну и ту же графу – "благодарность". Свои действия майор оправдывал так: "Буду делать это и впредь, пока не выбью из сопляка политическую дурь".

Возможно Димкина служба протекала бы так до самого увольнения, но к счастью, он в очередной раз попал на глаза комбригу.

В конце марта в бригаде проводился марш-бросок с полной выкладкой. Бежали поротно. Следует сказать, при совершении марш-броска проверяется не только физическая готовность офицеров, сержантов и солдат, но и сплоченность подразделений. Иными словами насколько полно претворяется в подразделении девиз: "один за всех, и все за одного". Рота должна прибыть в намеченный пункт без единого отставшего со всем оружием и снаряжением. Потому для достижения лучшего результата помощь слабым здесь не только разрешается, но и поощряется.

Все роты батальона пробежали неплохо. А Димкина рота, возглавляемая старшим лейтенантом Марусевым (ротный ушел в отпуск), показала лучшее время. Наблюдавший за финишем подразделений комбриг обратил внимание на бежавшего в конце роты сержанта. Увешанный противогазами, с двумя вещмешками, Димка буквально на буксире тащил самого слабого в роте рядового Мишина.

Комбриг подозвал комбата.

– Молодец, Смирнов! Твои сегодня отличились. А скажи-ка мне, как служит этот сержант, что у Марусева в роли паровоза?

– Сержант Кузнецов? Хорошо служит, товарищ полковник, очень толковый сапер.

– А почему я его фамилии ни разу не видел в приказе на поощрение?

Смирнов замялся.

– Мы награждаем его… своей властью.

– Что ты мямлишь, как красна девица? Говори прямо. Он что у тебя в нарушителях ходит?

Смирнов выдохнул воздух и смело взглянул комбригу в глаза.

– Да знаете вы, товарищ полковник, все лучше меня. Причина все та же. Я вот тоже служу нормально и в нарушителях не числюсь, а седьмой год в майорах хожу.

Комбригу ответ подчиненного не понравился.

– Ну, в отношении тебя предоставь мне решать… А я спрашиваю: почему ты проявляешь безразличие к подчиненным?

Смирнов не испугался начальственного тона и глаз не отвел

– Товарищ полковник, уберите от меня Степаненко!

Полковник осуждающе посмотрел на Смирнова.

– Да-а-а, Смирнов. Ты боевой офицер, военное училище закончил, а справиться с институтским болтуном не можешь.

– Справился бы, если бы его сверху не прикрывали. Да речь не обо мне. Я-то потерплю. Он личный состав калечит и ломает. Тот же Кузнецов, прекрасный сапер, умный парень, не хуже офицера дело знает, а вот невзлюбил его Степаненко и давит, и давит…

– Никакой начальник не любит, если подчиненный умнее его. А ты-то что интриг испугался, когда дела касается вроде бы смелый?

– Так я же сапер, товарищ полковник… А сапер всегда идет с опаской и под ноги смотрит… Чтобы на мину не наступить… или в дерьмо.

Комбриг засмеялся.

– А вот без этого, Смирнов, наша служба редко обходится. Только на мину сапер наступает один раз, а в говно приходится частенько. Чистенькими остаются только мерзавцы да бездельники.

– Я всё понимаю, товарищ полковник, но поймите и вы, батальон так и будет постоянно в дерьме, если не уберете Степаненко.

Комбриг повысил голос.

– Ох, и упрямый ты, майор. Заладил: Степаненко да Степаненко… Я тебе толкую: командовать надо уверенней! Бояться никого не надо, в том числе и вышестоящих начальников! Понятно?!

Смирнов опустил голову.

– Понятно, товарищ полковник…

Полковник уловил перемену в настроении подчиненного и заговорил спокойно.

– Вот и хорошо, раз понятно. А со Степаненко я что-нибудь придумаю.

Комбриг слово сдержал. В апреле Степаненко отправили на повышение, и в саперном батальоне произошли перемены. Пришел долгожданный приказ на присвоение комбату Смирнову воинского звания "подполковник". Ушел на повышение в соседний батальон ротный. Командиром роты назначили старшего лейтенанта Марусева. Димку тоже повысили. Он стал заместителем командира взвода. Получил он и долгожданный отпуск и в канун Первомая ехал домой в приподнятом настроении. До окончания службы оставалось всего шесть месяцев.

*

Марина Серова спешила в билетную кассу. Накануне позвонила Света и сообщила: Димка едет в отпуск. Она немедленно засобиралась в Большую Гору. Мать с отцом пытались отговорить ее от поездки перед сессией, но ей удалось настоять на своем. Электропоезд метро укачивал и настраивал на размышления. Марина принялась выстраивать планы на поездку, а потом незаметно переключилась на воспоминания.

К концу второго года обучения в МГИМО эйфория от столичной жизни полностью прошла. Среди богатства и роскоши Марина разглядела бедность и даже нищету огромного числа людей, населяющих мегаполис. И все-таки главное разочарование было в другом. Она поняла: благополучная и процветающая часть общества живет неправильно. Не покидало ощущение, что вокруг нее "пир во время чумы", и это ощущение предсказывало близкий кризис.

Наглядным подтверждением неблагополучия в обществе являлось поведение ее сверстников. Отпрыски преуспевающих родителей были пресыщены богатством. В их жизни преобладал только один интерес – развлечения. Вся энергия "золотой молодежи" уходила на поиски все новых забав и получение все более острых и неизведанных до сей поры ощущений и удовольствий. Осознание того, что все в жизни, включая то же богатство, достигается трудом, было близким к нулю.

И это не было ее фантазией или преувеличением. Чем больше подробностей узнавала она о жизни своих однокурсников, тем более подтверждался ее вывод. Последняя вечеринка у сына известного московского банкира – лучший тому пример.

На вечеринку ее привез Стасик. Стас учился с Мариной в одной группе и запал на нее с первого курса. Пареньком он был совершенно невыразительным, но его папа занимал высокий пост в МИДе, и со Стасиком "дружили". Числился в приятелях он и у банкирского сыночка Альбертика.

Марина принимала ухаживания Стасика, но держала его на расстоянии. В данном случае она поступала рационально. "Дружить" все равно с кем-то надо, чтобы не прослыть "дремучей девой" и отвадить других, более неприятных и назойливых поклонников. Иными словами Стасику она отвела роль громоотвода.

Его приятель Альбертик числился их однокурсником и был единственным наследником банкира. Невысокого роста, худенький с лисьей мордочкой Альбертик слыл нагленьким и злобным мальчиком. Из тех, кто, увидев под ногами маленького беззащитного лягушонка, обязательно раздавит его.

Сынок являл собой полную противоположность отцу. Особенно этот контраст был заметен по отношению к труду. Отец работал с раннего детства и обладал всеми качествами, без которых невозможно добиться какого-либо успеха в современном крупном бизнесе. Его капитал, который он сколотил во время развала страны, был нажит хоть и неправедным, но упорным трудом.

Сыну все эти качества были не нужны. Зачем учиться, а потом вкалывать, если на двадцатилетие тебе дарят сверхдорогой спортивный "Ягуар" и у тебя есть абсолютно все.

Банкир, как и многие внезапно разбогатевшие люди, наивно полагал: пройдет время, сын возьмется за ум и по праву унаследует от отца и его состояние, и его дело. А сын знал точно: работать он не будет, даже если у отца совсем кончатся деньги. А этой зелени у предка хватит на десяток жизней. Потому вся жизнь сына состояла из моментов чередующихся приятностей.

Марина и Стасик приехали в дом на Рублевке с однокурсником Левой и его подружкой Лерочкой. Марину поразил этот огромный дворец с холлом, многочисленными комнатами, туалетами, ванными, саунами и даже бассейном. Когда входили, она встретилась взглядом с пожилым усатым охранником. Тот, как показалось, посмотрел на нее с сочувствием.

Компания подобралась многочисленная и разнообразная. Кроме них было еще около двух десятков человек. Родители Альбертика были на городской квартире, и дворец находился в полном распоряжении молодежи.

После разогрева крепкой выпивкой, папуасскими плясками и танцами возникло предложение искупаться в бассейне и попотеть в сауне. Компания разбилась по группам и расползлась "по интересам". Два парня и две девицы разделись до гола и прыгнули в бассейн.

Марина от участия в мероприятии отказалась и попросила у Альбертика разрешения осмотреть дом. Она не видела вблизи таких дворцов, и все ей было в диковинку.

Альбертик многозначительно перемигнулся со Стасиком и ехидненько захихикал:

– Идите, идите… Стасик все покажет… Главное, не забудьте осмотреть как следует спальню…

Стасик так и сделал. Он осмелел от выпивки до такой степени, что завел Марину в какую-то спальню и сделал попытку затащить ее в постель. Марина вежливо отказала ему и, когда он решился применить силу, так толкнула его, что кавалер не удержался на ногах и свалился на кровать. Лицо его выражало смертельную обиду.

Марина вполне миролюбиво попыталась успокоить ухажера:

– Стас, ты же говорил, что у тебя самые серьезные намерения… Так давай будем решать такие вопросы в трезвом виде.

Стасик начал было успокаиваться, но на беду в комнату ввалился пьяный Альбертик. По-видимому, он подслушивал за дверью. Этот давно привык к тому, что ему никто и никогда ни в чем не отказывал и повел себя иначе.

– Что, ломается? Недотрогу из себя корчит?! Ладно, Стас, я сам ее трахну!.. А ты постой и посмотри!..

Он оскалил свои крысиные зубки и противненько захихикал. Марина посмотрела на Стаса, как тот отреагирует. Кавалер встал с кровати и, опустив голову, пошел к двери. Она мгновенно вспомнила случай произошедший в селе Большая Гора. Ситуация повторялась. Тогда ее пытались изнасиловать двое пьяных бандитов. Ее кавалер, Костя Ясноглазов, трусливо удрал. Она тогда сильно испугалась. Выручил ее Дублер. Как потом оказалось, ее одноклассник Димка. Вот тот не стал бы стоять истуканом и сейчас. Но сегодня страха у нее не было. Те были настоящими отморозками. Эти, несмотря на весь их цинизм и пресыщенность сладкой жизнью, не дотянули даже до средней руки хулиганов. Хотя кроме мерзавцев из них уже ничего "не вырастет".

Тем не менее, Альбертик состроил злобную гримасу и грубо скомандовал:

– Чего уставилась?! Раздевайся! Иначе порву на куски твою одежонку и голой в Африку пущу!

Марина ответила на удивление спокойно.

– А ты подойди и раздень меня сам… Женщинам нравится, когда их раздевают…

Альбертик расплылся в улыбке. К такому повороту событий он привык.

– Вот так бы сразу… Не боись, опыт в этом деле у меня есть… А ты Стас, двигай в конец очереди…

Он снова противно захихикал, подошел к Марине и ловко повалил ее на кровать. Та не сопротивлялась, и пока Альбертик терзал пуговки на ее блузке, краем глаза следила за Стасиком. Тот понуро стоял и смотрел на них.

"Похоже, этот "защитничек" и впрямь собрался ждать своей очереди", – подумалось ей. Вся эта возня ей вдруг враз надоела. В отличие от своего "кавалера" с такими, как Альбертик, она знала, что делать.

– Все! Хватит, побаловали, – вдруг выкрикнула она, схватила с туалетного столика какую-то хрустальную вещь и врезала сыну банкира по голове.

Альбертик сполз с кровати, обхватил руками голову, из которой немедленно потекла кровь, и завыл:

– Ой, больно…, больно… Гадина, ты проломила мне черепушку… Я расскажу все отцу, он тебя со света сживет!..

– Только попробуй, хлюст прыщавый! Сделаешь какую-нибудь пакость или еще раз сунешься ко мне, вообще убью!..

Она выскочила из комнаты и спустилась к охраннику.

– Пожалуйста, я вас очень прошу, выпустите меня из этого гадюшника!

Усатый дядька посмотрел на нее с пониманием и тихо произнес:

– Значит, я в тебе не ошибся. Держись подальше от таких домов, дочка…

*

Неприятные воспоминания оторвали Марину от действительности. Она выбралась из метро и двигалась по тротуару "на автопилоте". И эта потеря бдительности едва не стоила ей жизни.

На перекрестке, как только загорелся зеленый свет, она машинально двинулась за пожилой женщиной по переходу. Внезапно услышала визг тормозов, резко повернула голову направо и увидела летевший на нее красный "Ягуар".

Очнулась Марина только в больнице. Ее спасло то, что удар пришелся по касательной, и машина отбросила девушку в сторону. Женщина, которая шла впереди, погибла.

Некоторое время спустя в больницу приехали мать с отцом. Потом прибыл следователь. Он подробно расспросил о происшествии. Марина рассказала все, что запомнила и высказала свою версию случившегося. У ее однокурсника такая же машина. Возможно, это он захотел отомстить ей и привел свою угрозу в действие. В доказательство своих слов она выложила все подробности случая произошедшего в доме банкира.

Следователь внимательно ее выслушал, а потом откровенно высмеял.

– С вашей версии, Марина Батьковна, можно писать очередной низкосортный детектив. На деле все банальней и проще. Таких, как ваш Альбертик, в Москве сейчас пруд пруди. Им море по колено, особенно, если хорошо выпьют или примут дозу наркоты… Ваш "крестник" через два квартала врезался во встречный грузовик и лежит сейчас в реанимации. Его подружка погибла. Личности их установлены, и, уверяю вас, никакого отношения к вам и даже к МГИМО они не имеют.

Марине стало стыдно за свои подозрения и излишнюю болтливость. Следователь подметил это. Он напомнил, что она будет проходить по делу как пострадавшая, пожелал скорейшего выздоровления и ушел.

Марина осталась со своими думами наедине. Она не была фаталисткой, но в голову постоянно лез один и тот же вопрос: неужели судьбе угодно, чтобы она так и не встретилась с Димкой?

*

Чем ближе подъезжал Димка к дому, тем сильнее приходил в возбуждение. Душа его ждала встречи с родными и друзьями. Однако в райцентре пришлось задержаться, чтобы в военкомате встать на учет. Оставшуюся часть пути проделал на автобусе, обозревая окрестности.

Внешний вид этого небольшого городка заметно изменился. Здесь, как и в прочих городах России, были отстроены дворцы- магазины. Их повсеместно именовали на иностранный манер "супермаркетами". В последние годы, как грибы после благодатного дождя, начали расти объекты государственной надстройки и офисы крупного бизнеса. На общем фоне старых домов резко выделялись сложенные из красного кирпича, с разноцветными крышами из стали и пластика здания суда, прокуратуры, милиции, налоговой инспекции, энергосбыта и сбербанка. В центре возвышался "офис" Газпрома.